Пролетая над орочьими степями Вонсович Бронислава

Глава 1

Инор Павоне был в ярости. Нет, он был в ЯРОСТИ. Неужели этот заносчивый мальчишка думает, что сможет обвести его вокруг пальца? И это после всего, что он для него сделал! Да если бы не он, Марчелло Павоне, не видать бы этому щенку Паренте руки Виттории. А ведь свадьба уже завтра, и допустить ее никак нельзя. Нет, все же как удачно, что он случайно услышал разговор, в котором женишок почти в ультимативной форме потребовал от невесты, чтобы после заключения брака она отправила отчима подальше, мол, теперь будет кому заниматься ее делами. А на робкое замечание невесты, что муж ее покойной матери прекрасно справляется со своими обязанностями уже столько лет, невозмутимо ответил, что если прекрасно справляться – это значит обкрадывать вверенное ему, то да, инор Павоне достиг совершенства в управлении: тащит все, что плохо лежит, продает по одним ценам, в отчетах указывает другие, а разницу кладет в свой карман, да еще и жалование назначил себе просто громадное. Несмотря на то что все это было чистой правдой, инор Павоне чувствовал себя глубоко оскорбленным тем, что падчерица согласилась с доводами жениха. Ведь он так хорошо к ней всегда относился. Можно сказать, любил больше собственных детей, о количестве которых имел лишь смутные подозрения, а уж чтобы навестить кого-нибудь, даже никогда не задумывался. Все, все свое время он посвящал воспитанию Виттории, и вот такая черная неблагодарность в ответ! Но он этого так не оставит! Нет, не оставит!

Инор Павоне нахлестывал лошадь, выливая на нее свое раздражение. Бедное животное и так старалось из последних сил, поэтому недоуменно косило на седока глазом и обиженно фыркало, но всадник не обращал внимания, полностью поглощенный своими думами. Официально причиной срочной поездки была задержка с доставкой вина для завтрашнего приема. К поставщику он тоже зайдет, но потом. Первым, кого он навестит, будет изгой Золотого Леса, Таринель. Изгоям родового имени не положено, так что эльф обходился без фамилии, что не мешало ему обделывать дела, не всегда находящие понимание у служителей правопорядка. Но обвинений предъявить пока не удалось ни разу.

– Марчелло, ты привез очередную плату? – вместо приветствия спросил эльф у гостя.

– Если бы, – зло бросил тот. – Мне опять нужна твоя помощь.

– Опять? – недовольно скривился эльф. – Ты еще за прошлое не расплатился. Осталось, конечно, немного, но тем не менее…

Он выразительно посмотрел на собеседника. Мол, я пошел тебе навстречу, а теперь ты мне вообще на шею хочешь сесть.

– Я бы давно отдал, если бы не дура Тереза.

И Павоне грязно выругался, что, впрочем, его собеседник воспринял совершенно равнодушно, поскольку сам при случае мог еще не так завернуть. Нет, когда Таринель хотел произвести впечатление благовоспитанного эльфа, это всегда удавалось, но в некоторых кругах воспитание слетало с него, как шелуха с семечки, и наружу вылезало то самое, что сделало невозможным пребывание в родном анклаве.

– Это твои проблемы, – холодно сказал он.

– Мои, – согласился Павоне.

Что поделаешь, сделал огромную глупость: прежде чем отравить, не проверил, составила ли супруга завещание. Кто знал, что она запишет мужа лишь опекуном, а в случае смерти девочки состояние целиком уходит в монастырь святой Лючии, покровительницы семьи Вивиани? Не очень-то эта покровительница им помогла – от некогда многочисленного семейства осталась одна Виттория. Тереза утверждала, что виной всему далекий предок ее первого мужа, который совершил страшный грех и покровители от него отвернулись. И тем не менее завещала все в монастырь. Не дура ли? Лично он, Марчелло Павоне, ни за что бы не стал давать деньги тому, кто в трудную минуту отворачивается. Да он вообще никому не стал бы давать денег! Но у этой дуры, покойной жены, было совсем другое мнение. А ведь утверждала, мерзавка, что любит. Врала, наверное, как это у женщин обычно бывает.

– Ладно, говори, чего хочешь, – снизошел до него Таринель. – Платил ты регулярно, чего уж там. Так что могу пойти навстречу.

– Мне нужно, чтобы свадьба завтра не состоялась, – выпалил Павоне.

– А что так? – насмешливо сказал эльф. – Сам приходил со счастливым женихом, просил помочь с приворотным зельем, а то несмотря на все ваши старания, дева на него и не глядела.

– Он меня решил кинуть, – хмуро ответил человек. – Мы договаривались, что он получает Витторию и половину ее состояния. Вторая половина – моя. А сейчас он меня избегает, а вчера вечером я их разговор услышал. Выпнут меня сразу после свадьбы.

– Ай-яй-яй, какой нечестный компаньон, – поцокал языком эльф. – Никогда не имей с ним дела больше. И сейчас ты от меня хочешь отворот?

– Да ну, – отмахнулся Павоне. – Мне нужно, чтобы она вообще ни за кого не выходила. Разве я смогу кому-нибудь доверять, после того как этот щенок Паренте так подло поступил?

– Сам жениться собрался? – расхохотался эльф. – Иначе рано или поздно хорошенькая инорита с таким состоянием непременно выйдет замуж, и денежки уплывут из-под твоего носа.

– Нет, сыт я уже этим семейством по горло, но и травить девчонку не хочу, все же она мне почти как дочь, – немного подумав, проворчал Павоне.

– Не в твоем вкусе, – понятливо покивал Таринель.

Павоне хмыкнул. Виттория действительно была не в его вкусе. Слишком худая, с остреньким личиком и пышными черными волосами, она походила на покойного отца, а не на мать – круглолицую блондинку, чьи формы не в последнюю очередь привлекли к ней нового мужа. Можно сказать, жену он даже по-своему любил, но деньги любил еще больше. Двум любовям в его сердце стало слишком тесно, пришлось с одной расстаться. Правда, как оказалось, вторую он тоже потерял. А ведь он потратил на Терезу целых три года своей жизни, лучших года, между прочим. А потом пришлось еще пять лет заниматься делами ее дочери.

– И все же, что ты хочешь от меня? – лениво протянул эльф. – Долго делать больной ее нельзя. Заинтересуется Опекунский Совет, а они въедливые, будут искать, пока не найдут причину. Если найдут, может и смерть Терезы показаться подозрительной, полезут туда. А я в тюрьму не хочу.

– Я бы тебя никогда не выдал! – стукнул себя в грудь Павоне. – Ты же знаешь, мое слово твердое.

Эльф скептически прищурился. Он знал, что любое твердое слово размягчается при угрозе пожизненного заключения, и не горел желанием проверять, что будет, если Павоне попадется.

– Нет, здесь нужно другое, – задумчиво сказал он. – Если она с замужеством долго тянуть будет, опять же обеспокоится Опекунский Совет.

Человек выругался опять. Про это он совсем не подумал, когда хотел получить очередное эльфийское зелье.

– Вот если бы она пропала, – мечтательно сказал он, – но так, чтобы магический поиск показывал, что жива и здорова, а найти не получалось.

– Хм, – неопределенно помотал в воздухе рукой эльф, – интересно.

– Помочь можешь? – оживился Павоне.

– Могу, – довольно улыбнулся Таринель. – Только предупреждаю, меня из-за этого заклинания изгнали.

Павоне жадно уставился на собеседника. Он представить себе не мог, что же такое случилось, чтобы эльфы изгнали соплеменника. Он даже никогда не слышал ни о ком, подобном Таринелю. Тот рассказывать не торопился, смотрел в окно, морщился, дергал правым ухом. Левое у него всегда было неподвижно – последствие давней дуэли, еще в Золотом Лесу. Павоне невольно вспомнил об усиленно курсирующих в последнее время слухах о том, что эльфам в придачу к длинным ушам достался еще и хвост. Размеры хвоста у разных рассказчиков варьировали, неизменным было только одно – его наличие. Правда, дамы, имевшие близкие отношения с эльфами, все как одна отрицали присутствие такого запоминающегося украшения, но кто их знает, этих выходцев из Золотого Леса с их запретной магией, что они могли устроить, чтобы не выплыла правда наружу.

– У меня была жена, – наконец выдавил из себя Таринель. – То есть она, конечно, и сейчас есть. Браки у нашего народа прерываются только со смертью одного из супругов, а она жива, и я, как видишь, – тоже.

Павоне важно покивал головой, но спросил:

– Так если жива, почему изгнали? Ведь ничего непоправимого не случилось.

Он вообще не мог представить что-то непоправимое для эльфов. Если, конечно, быстро обратиться к их лекарю. Да и регенерация у этого народа на высоте.

– Как сказать, – зло усмехнулся Таринель. – Когда я застал ее с одним из младших принцев, очень разозлился. Ему повезло – свита успела вызвать лекаря. Хотели меня уже тогда отправить, но, увы, вызов от меня шел по всем правилам, придраться не удалось.

– Неужели у вас тоже? – изумился Павоне. – Я думал, уж у эльфов-то браки незыблемы и измены невозможны.

– Редки, но не невозможны, – ответил Таринель. – До него добраться мне больше не дали, но оставалась она. Живая, здоровая и насмехающаяся надо мной. Но смеяться ей пришлось недолго. Ровно столько, сколько потребовалось на разработку нового зелья, идеального во всех отношениях. Его даже нет необходимости пить, достаточно, чтобы нужное количество попало на кожу. Жертва превращается в филлара.

– Филлара? – недоуменно спросил человек. – Это что еще такое? Никогда не слышал.

– Полумагический зверек, размером чуть меньше домашней кошки. Гибкий, юркий, очень любит драгоценные камни. На нашем континенте его нет, да и на других редок. Так вот, вылил я на жену весь флакон и посадил в клетку, где она просидела два месяца, пока ее искали. Поиск как раз показывал, что жива, здорова, но неизвестно где.

– А как нашли? – заинтересовался Павоне. – Если поиск не давал результатов.

– Ее брат заподозрил. Сестра пропала, а неизвестный зверек появился. Проверил на родство. Увы, гении часто прокалываются на мелочах. Нужно было ее в подвале держать, – зло сказал Таринель. – Да пожалел я.

– Так изгнали-то почему, если нашли, и она жива-здорова? – недоуменно спросил Павоне. – У вас же в таких случаях пожурят виновника, да превратят жертву обратно. Вот и все дела.

– Не получилось, – усмехнулся эльф. – Заклинание необратимое. Брат ее, правда, надежды не теряет. Лет пятьдесят уже. Но результатов как не было, так и нет. Думаю, и не будет. С этими полумагическими животными часто бывают непредсказуемые результаты. Почему у нас и запретили экспериментировать на своих.

– А на людях можно, – довольно сказал Павоне, не столько спрашивая, сколько утверждая. – И сейчас ты предлагаешь, чтобы я заплатил за твой эксперимент…

– Ты очень понятливый. Для человека, конечно.

– За участие в экспериментах обычно доплачивают, – намекнул Павоне.

Уж очень ему не хотелось расставаться с очередной крупной суммой. Он ведь еще за предыдущие услуги эльфа не все отдал. Хотя мог бы, конечно, опекунство приносило ощутимый доход, только отказывать инор себе ни в чем не привык, а Таринель не торопил. Как уговорились на определенную сумму в месяц, после того, как узнал о провале тщательно подготовленного плана, так и встречались регулярно. Мысли о том, чтобы не расплатиться с эльфом, Павоне никогда не посещали – слишком много слухов, что бывает при таком раскладе.

– Тебе могу и заплатить, если вдруг выразишь желание поучаствовать.

Сказано это было таким тоном, что у Павоне холодок побежал по спине и желание шутить сразу испарилось. Таринель мог быть очень убедительным, даром что эльф.

– Спасибо, я себе нравлюсь таким, какой есть, – хохотнул человек, стараясь не показывать испуг.

Он себе действительно нравился. С его точки зрения, красота и ум в нем сочетались идеально. Еще бы везения немного. Но с этим ничего не поделаешь. Даже тогда, когда казалось, что удача наконец повернулась к нему лицом, в самый последний момент она внезапно хихикала и махала на прощание ручкой. Ни одно дело не выходило так, как надо. За что ни брался, все терпело крах. За ним даже кличка закрепилась «Марчелло-неудачник». Но когда он встретил Терезу, богатую и довольно молодую вдовушку, то решил – вот она, удача, успей только за хвост ухватить. Даже дочка жены не казалась помехой первое время. Если бы только Тереза не была столь прижимиста, то жила бы и по сей день. Но это было так унизительно, выпрашивать каждый грош сверх назначенного содержания. А у него кроме постоянной статьи расходов на любовное зелье для любимой жены были и другие.

– Тогда постарайся на себя не попасть, – эльф распахнул сейф и достал маленький флакон синего стекла. – Клетку купи и накрой тканью, чтобы никто не видел, что пустая. Скажешь, подарок на свадьбу. Зверек действительно забавный.

– А что хочешь взамен?

Павоне брать не торопился. Сосуд выглядел таким хрупким, что, казалось, может лопнуть прямо в руке.

– Вы с Паренте собирались разделить наследство твоей жены пополам? Так вот, я тоже хочу половину.

– Но я же буду только управлять, – запротестовал человек. – Ни продать, ни подарить права не имею.

– Половину всех доходов, что ты будешь получать, – уточнил эльф. – Думаю, лишний раз говорить о том, что обманывать не надо, не стоит.

– Не стоит, – Павоне осторожно взял флакон и повертел в руках, даже принюхался, потом деловито уточнил. – Само не лопнет?

– Наше стекло, да еще и зачарованное? – высокомерно сказал эльф. – Это не ваша жалкая человеческая поделка.

– Просто вылить на девушку?

– Просто вылить, – подтвердил Таринель. – Не надо даже стараться, чтобы зелье попало на кожу. Оно мгновенно впитывается.

– Точно необратимое? А то если назад обернется, не поздоровится ни тебе, ни мне.

– Это угроза?

– Что ты, – испугался Павоне. – Просто сразу же ясно будет, что это эльфийская магия, а мы с тобой считаемся друзьями.

– Друзьями? – брезгливо скривился Таринель. – Не волнуйся, не обернется. Жене за пятьдесят лет не удалось, хотя ей наши лучшие умы пытаются помочь.

Он подумал, что все же несколько погорячился, не стоило превращать жену в животное. Но он и представить тогда не мог, что не удастся исправить, что не смогут ей вернуть нормальный облик. Вот и приходится теперь общаться с такими уродами, как Павоне, которые к тому же еще и навязываются в друзья.

– И все же, если вдруг попадет на меня? – человек был полон сомнений.

– Для запуска процесса необходимо, чтобы попало больше половины флакона, – раздраженно бросил эльф. – Несколько капель тебе не повредят.

– Беру, – повеселел Павоне.

Они проговорили магическую форму заключения договора, позволявшую эльфу сразу узнать, если партнер вдруг соберется нарушить слово, и расстались, вполне довольные сделкой.

Глава 2

Возвращался инор Павоне куда в более хорошем настроении. Тем более что поставщик вина долго извинялся, тут же отправил обещанное, да еще и вернул часть денег за доставленное неудобство. Деньги, пусть и небольшие, грели карман и душу, но еще больше инора грела мысль, что скоро все будет принадлежать ему. Как это раньше в голову не пришла замечательная идея посоветоваться с Таринелем? Клетку инор Павоне купил большую и просторную, внутрь поместил домик с мягкой лежанкой – падчерице будет уютно. Угрызений совести он не испытывал. Виттория собиралась вышвырнуть отчима как использованную и ненужную вещь. Чернейшая неблагодарность после стольких лет заботы! Еще бы щенка Паренте посадить рядышком – пусть будут счастливы вместе, раз уж так этого хотят. Но вот незадача, слишком много запросил эльф за зелье, так что Павоне поразмыслил и решил, что еще придумает, как отомстить напарнику, попытавшемуся обмануть. Вот как прикажете после такого доверять людям? Ведь он почти все сделал для сообщника, а в ответ – черная неблагодарность.

За ужином инор Павоне выпил совсем немного, чтобы опьянение не повлияло на четкость движений – второго шанса не будет, все нужно сделать сегодня вечером. Зато он много шутил, особенно на расспросы Виттории, что за предмет, так тщательно укутанный, стоит в кабинете. Правда, шутки были понятны только ему самому, но это никак не портило удовольствия. Франческо что-то заподозрил, смотрел на бывшего компаньона настороженно и без особой приязни. Марчелло ему отечески улыбался. Захотел все вместо половины? А теперь ничего не получишь. Будешь знать в следующий раз, как партнеров обманывать. Он задумался, нельзя ли будет обвинить в пропаже падчерицы этого прохвоста. Хорошо было бы, конечно, только слишком мало времени осталось, чтобы придумать подходящий план. Но намекнуть Сыску непременно нужно будет. А для начала он попросил дворецкого, инора Корсини, зайти в кабинет сразу после ужина. А Виттория сама прибежит, он уверен – глаза у девушки так и светились любопытством.

– Федерико, мне нужно с тобой посоветоваться, – сказал Павоне трагическим шепотом, когда они с дворецким остались наедине.

Тот его не любил, и вполне объяснимо, но Павоне не терял надежды подобрать когда-нибудь ключик и к его сердцу, ведь инор Корсини очень любил Витторию. Своих детей у него не было, так что всю отцовскую любовь он отдавал этой худышке. Павоне никогда такого не понимал. Вот если бы управляющим доплачивали за любовь к нанимателям, тогда такое поведение имело бы смысл, а так – одна сплошная глупость.

– Не думаю, инор Павоне, что мой совет придется вам по вкусу, – хмуро ответил дворецкий.

– Речь идет о будущем Виттории, – возразил Павоне. – Я знаю, что ее судьба тебе не безразлична.

Инор Корсини согласно склонил голову и внимательно посмотрел на собеседника. Тот несколько поежился под пристальным неприязненным взглядом, но продолжил, делая вид, что не замечает явного недружелюбия:

– Как ты знаешь, я сегодня был в городе. И там я совершенно случайно узнал очень неприятную вещь, – он сделал паузу и выразительно посмотрел на собеседника. – Жених Виттории покупал любовное зелье.

Невозмутимость дворецкого сползла с него как съеденная молью шуба с вешалки, и он громко охнул.

– Это что же получается? Паренте ее опоил?

Павоне прикрыл глаза, стараясь притушить довольный блеск в них, и сказал с трагическими нотками в голосе:

– Получается, что так. Как ты помнишь, Франческо ей сначала совсем не нравился, хотя он сам влюбился в нее с первого взгляда и очень переживал, что не находил отклика. Парень-то он неплохой, из хорошей семьи, вот я и не возражал, чтобы он продолжал к нам приходить. Но я и подумать не мог, что сын моего боевого товарища способен на подлость!

Павоне даже слезу в голос подпустил и подумал, не переигрывает ли, но дворецкий выглядел весьма обеспокоенным и не обратил внимания на ненатуральность поведения собеседника.

– Но ведь свадьба уже завтра, – наконец сказал Корсини. – И девочка ходит такая счастливая. Что же делать-то? Что же теперь делать-то, а? Инор Павоне, вы как человек отслуживший столько лет, наверняка принимали решение в сложных ситуациях.

Павоне надулся от гордости. В армии он никогда не служил, но при случае очень любил рассказать парочку армейских баек, подслушанных в разное время и от разных людей. Эти байки, а также бравый вид позволяли ему выдавать себя за военного в отставке, что было особенно удобно для того, чтобы привозить в поместье разных, подозрительных, с точки зрения дворецкого, типов. Ответ был один – «мой боевой товарищ».

– Федерико, не поверишь, не знаю, – притворно вздохнул он. – Если бы мне стало известно хотя бы неделю назад, я бы безо всяких колебаний рассказал бы все девочке. Но теперь я весь полон сомнений.

– Парень-то неплохой, – задумчиво сказал дворецкий. – Да и деньги у него есть, правда?

– Франческо из хорошей семьи, – подтвердил Павоне. – Доходы у них приличные.

Родителей Паренте он никогда не знал, а деньги, которые тот имел, были получены в результате одной сомнительной аферы с вином. Но слова – это только слова, они ничего не стоят, их не жалко – сколько бы ни тратилось, меньше не становится.

– Девочку нашу любит, – продолжил Корсини. – Поступок с зельем, конечно, некрасивый, но он же не желал ей зла, правда?

– Не знаю, не знаю, – опять вздохнул Павоне. – В семейной жизни честность – самое главное. Вот у меня от Терезы никаких секретов не было, да и не подливал я ей ничего – мы просто как встретились, поняли, что жить друг без друга не можем. Жаль, что злая судьба отвела нам так мало счастья. Вот меня и беспокоит, Федерико, что Франческо пытается начать совместную жизнь со лжи. Как я могу быть уверен, что он и дальше не будет обманывать нашу девочку? Что я скажу Терезе, когда мы встретимся с ней за Гранью?

Марчелло никогда не сомневался, что никого за Гранью он не встретит, но это всегда так эффектно звучало и вызывало сочувствие у окружающих. Вот и сейчас Корсини явно смягчился по отношению к нему, особенно после упоминания о Терезе. Павоне давно думал, что управляющий был влюблен в свою хозяйку, поэтому и не женился, да и к Виттории испытывал чувства скорее отца, чем подчиненного.

– Даже не знаю, инор Павоне, что вам и посоветовать, – наконец после долгих раздумий сказал Корсини. – Так-то вроде партия для девочки неплохая, может, она и сама бы в него со временем влюбилась бы.

– Да только он ждать не захотел, – продолжил Павоне. – Федерико, как думаешь, может, поговорить сначала с ним? Сказать, что я все знаю? Или сразу обсудить с Витторией? Но совсем нехорошо перекладывать груз решения на ее хрупкие плечики. Ты представить себе не можешь, как я расстроился, когда узнал…

– А вдруг и нет ничего такого? – оживился Корсини. – Ведь могли и оболгать парня. Молодой, красивый, вдруг девочка сама в него влюбилась, безо всяких магических ухищрений?

Павоне с интересом посмотрел на собеседника. Надо же! Этому пройдохе Паренте удалось за несколько месяцев сделать то, чего он сам не добился за многие годы – понравиться местному управляющему. Далеко парень пойдет, далеко. Жаль, что зелья на него не хватит, а то ведь не догнать будет.

– Источник вполне надежный, – показывая неуверенность, сказал он. – Предлагаешь, сначала с ним поговорить? А вдруг действительно оболгали? Обидеть можно. Да, вот задача.

– Должен же он понять, что вы о Виттории беспокоитесь, – горячо сказал управляющий. – Если и обидится, то ненадолго.

– Хорошо, я так и сделаю, – изображая муки тяжелейшего выбора, сказал Павоне. – Как только Виттория пойдет спать, пригласи Франческо ко мне.

Теперь Корсини подтвердит, что у Виттории были веские причины сбежать с собственной свадьбы, когда девушка пропадет. Паренте, конечно, все будет возмущенно отрицать, но кто же ему поверит? Привлечь не привлекут, но на заметку возьмут. Павоне довольно прищурился – пусть так, по мелочи, но отомстит за попытку себя обмануть. А потом придумает что-нибудь еще. Наглый щенок в этом городе денег больше ни с кого не снимет, все узнают, что он из себя представляет. Павоне придвинул конторскую книгу и принялся вносить все сегодняшние траты. Приходов-то с этой свадьбой получалось намного меньше. Он только начал прикидывать, что удастся продать из закупленного на свадьбу, а что пригодится в поместье, как дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась Виттория. Глаза ее радостно блестели. По всей видимости, она только недавно разговаривала с женихом, и хорошее настроение не успело ее покинуть.

– Марчелло, что ты нам приготовил на завтра? – без предисловий спросила она, складывая руки на груди в умоляющем жесте.

– Не скажу, – шутливо погрозил отчим ей пальцем, – а то неинтересно будет.

Он нащупал в кармане флакон, и теперь думал о том, как бы никто им не помешал. Пробка вытаскивается очень быстро, он проверил. Таринель говорил, что превращение происходит мгновенно, за считаные секунды. Ему останется только ухватить зверька за шкирку и засунуть в клетку, пока девушка не успела прийти в себя.

– Марчелло, ну пожалуйста, – заныла она. – Я Франческо ничего не скажу. Честно-честно. А то мне так интересно, что до завтра дотерпеть невозможно.

– Да твой жених от тебя далеко не отходит, – отечески улыбнулся Павоне, вставая с кресла. – Стоит, поди, за дверью и прислушивается к нашему разговору. И только я открою подарок, сразу войдет.

Как он любил вот этот элемент риска. Когда каждый может засечь его при попытке преступления. Опасные моменты горячили кровь и делали жизнь полной. Сейчас он рискнул бы, даже зная, что за дверью стоит Паренте в сопровождении Корсини. Риск – вот для чего стоит жить. Деньги, любовь – это все вторично.

– Да нет же, – Виттория порывисто распахнула дверь, чтобы показать, что там никого нет. – Видишь? Ну покажи, покажи, пожалуйста.

Павоне умилился, как падчерице не терпится воплотить в жизнь его грандиозный план. Ну что ж, он может пойти девочке навстречу.

– Ну хорошо, – он жестом фокусника освободил клетку от укутывающего ее одеяла.

Виттория жадно приникла к прутьям.

– Но там же никого нет, – разочарованно сказала она.

– Скоро будет, – подмигнул ей отчим.

– Кто?

Ее глаза зажглись таким восторгом, что Павоне даже испытал мимолетное сожаление от того, что собирался сделать. Но он слишком любил эффектные сцены, чтобы отказать себе в подобном удовольствии.

– Ты, – ответил он и выплеснул содержимое пузырька.

Девушка испуганно вскрикнула, и это было последнее, что она успела сделать в человеческом облике. Она начала стремительно уменьшаться, превращаясь вместе с одеждой. Миг – и там, где была счастливая невеста, теперь пищит гибкий зверек с сияющим черным мехом, на котором поблескивали невпитавшиеся капельки ядовитого зелья. Эти капельки и заставили Павоне испуганно отдернуть руку, уже поднесенную к шкирке. Эльф, конечно, говорил, что это совсем безопасно, но вдруг безопасно только для эльфов, а для людей пропорции другие? Вот возьмется он за падчерицу и проведет остаток жизни рядом с ней в клетке. Такая перспектива его не привлекала.

Этих нескольких секунд хватило Виттории, чтобы прийти в себя, и когда отчим решился все же ее схватить, она метнулась в сторону.

– Ну же, девочка, не глупи, – ласково заговорил Павоне. – Ты себе только хуже сделаешь. Иди ко мне. У меня для тебя чудненькая клеточка с мягкой лежанкой. Самую лучшую выбрал.

Но Витторию чудненькая клеточка совсем не привлекала. Подстраивалась она к своему новому телу с трудом, но и этого хватало, чтобы уворачиваться от неповоротливого мужчины. Она не понимала, что вдруг случилось со всегда приветливым отчимом, но была уверена, что ничего хорошего от этого инора ждать нельзя. Она метнулась к двери, но открыть ее не смогла, даже когда повисла на ручке.

– Ох ты ж, прыгучая какая, – проворчал Павоне. – Не дури, детка, все равно никуда от меня не денешься. Только угробишься, а это совсем не в моих интересах.

Он сделал неожиданное резкое движение и почти ее схватил, но Виттории удалось выскользнуть и броситься к окну. Метнувшись за штору, она подпрыгнула, и даже задела за створку приоткрытого окна, но слишком неловкими были ее движения, и она упала назад в комнату. А в следующее мгновение Павоне отдернул штору и увидел раскачивающуюся створку. Филлара, сжавшегося внизу в маленький упругий комочек, он попросту не заметил:

– Вот гадина, сбежала!

Он стукнул рукой по подоконнику и добавил еще несколько выражений, которых девушка от него никогда раньше не слышала. Отчим долго вглядывался в сгущавшиеся за окном сумерки, и даже заметил шевельнувшиеся вдали ветки, наверное, от пробиравшегося по своим важным делам кота.

– Ничего, долго не побегаешь, дура, – буркнул он. – К жениху побежишь, а он тебя с превеликим удовольствием за денежку сдаст и даже не догадается, что невесту продал.

Виттория сжалась еще сильнее, насколько позволяли ее новые размеры, и молила Богиню, чтобы отчим не взглянул вниз и не заметил ее. Только бы не попасть в клетку. А там придет Франческо, он ее любит, он сразу догадается, что это она, и поможет. И вот тогда гадкий отчим ответит за это мерзкое покушение.

Глава 3

Павоне еще некоторое время кружил по комнате, на все лады ругая Витторию и собственную глупость. Что ему стоило схватить ее тут же? Ведь эльф утверждал, что превращение начинается только при определенной концентрации, значит, эти жалкие капли ему никак не повредили бы. Открытая клетка сиротливо стояла посреди комнаты, дополнительно укоряя его в трусости. Осторожный стук в дверь показался преступнику громким и страшным, как неизбежность наказания. Он даже подумал на миг, что Виттория расколдовалась и привела стражу. Но девушка забилась в уголок и лишь чутко прислушивалась к доносящимся звукам. В новой форме доступно ей было намного больше, даже угол зрения был другим, но все это оказалось ужасающе неправильным и страшным. Растерянная и дезориентированная, она сейчас только и могла, что прятаться. Даже думать получалось с трудом.

– Кто там? – хрипло спросил Павоне.

– Да я это, Марчелло, – раздался веселый голос Паренте. – Невесту ищу, случайно, она не здесь?

Отчим Виттории открыл дверь и со злостью уставился на компаньона-предателя.

– Невесту, значит, ищешь? Ну-ну, долго же тебе придется ее искать.

– Что случилось? – улыбка слетела с лица молодого человека, взгляд его стал цепким и пристальным.

Виттории захотелось броситься к жениху, но ее останавливало присутствие отчима. Как она сумеет объяснить Франческо, что случилось? Она же совсем говорить не может. Нет, лучше потом, когда он будет один.

– Узнала моя любимая падчерица, что ты ей зелье любовное подливал, – с издевкой в голосе сказал Павоне. – И это ее так расстроило, что и не передать.

– Сдурел? – вытаращил на него глаза Паренте. – Мы же компаньоны. С чего тебе в голову пришло устроить мне такую пакость?

– А с того, что компаньонов не подставляют, – зло ответил ему Павоне. – Я слышал ваш разговор с Витторией, где ты убеждал ее, что я не управляю, а тащу, что плохо лежит, и что после свадьбы мне нужно дать пинок под зад. И после этого ты имеешь наглость утверждать, что мы компаньоны?

– Да у меня в мыслях не было нарушить договоренность! Управляющий постоянно твердит, что ты воруешь. Вот я и решил показать, что о ней забочусь. Нет, Марчелло, я с тобой честен. Половина денег девчонки – твоя.

Павоне с подозрением уставился на собрата.

– Сам посуди, мне невыгодно обманывать, – продолжил тот. – Я же любовное зелье через тебя покупал, и мои финансовые дела ты знаешь лучше, чем кто-либо. А там и новое дельце наклевывается, со вдовушкой Ди Мауро. Она явно ко мне благоволит, а денег у нее поболе, чем у твоей падчерицы. Зачем мне нужна подмоченная репутация, о которой ты бы непременно позаботился?

– Ты собрался жениться на Ди Мауро? – недовольно спросил Павоне, негодуя, что эта мысль не пришла в голову ему самому. Правда, прекрасная вдовушка не проявляла к нему интереса, но ведь это всегда поправить можно. С эльфийской помощью.

– Сразу после Виттории, – подтвердил тот. – Я бы и сейчас занимался только Ди Мауро, но с тобой мы уже договорились. Вот я и подумал, что полгода-год можно и потерпеть беспрестанно болеющую жену, получая беспрерывное сочувствие от друзей семьи. А после Ди Мауро можно жениться и на той, что по сердцу придется.

– Мне казалось, что Виттория тебе нравится, – задумчиво протянул Павоне.

Да, знал бы он о планах младшего товарища раньше, глядишь, все бы обернулось совсем по-другому. Столько риска – и все для того, чтобы получать лишь жалкие проценты, правда, со всего состояния, но все же.

– Я буду о ней сожалеть, – хохотнул Паренте. – Каждый раз, когда буду смотреть на собственный банковский счет. Марчелло, я в тебя верю. Поговори опять с Витторией. Думаю, убедить ее в обратном несложно, ей можно внушить все что угодно.

– Я был уверен, что ты меня собираешься кинуть.

– Неужели я тебя не убедил?

– Убедил.

– Так в чем же дело? Ничего непоправимого не случилось.

Павоне задумался, стоит ли посвящать во все детали Паренте, но желание похвастаться удачно провернутым делом оказалось сильнее осторожности.

– Случилось, – он кивнул на открытую клетку. – Только она сбежала. Думаю, побежит к тебе. Поможешь поймать?

– Ты сдурел? – Паренте возмущенно посмотрел на компаньона. – Вся эта запрещенная магия – это прямой путь к пожизненной каторге. Попадет она в руки к знающему магу, и все – опять девушка, а к тебе стража явится. Ну нет, я в таком не участвую.

– Девушки из нее уже никогда не будет, – усмехнулся Павоне, насладился недоверчиво-изумленным видом собеседника и продолжил. – Ни один маг не сможет понять, что это не животное, а человек. Магический поиск не даст результата. Виттория пропала навсегда. И все, о чем прошу – вернуть маленького филлара, которого я приготовил вам в подарок на свадьбу. За вознаграждение, разумеется. А я тебе помогу со вдовушкой.

– Зачем ты вообще это устроил? – зло спросил Паренте. – Все так хорошо шло, осталось совсем немного до цели. И вот я теперь без приза. А ведь я уже столько в эту дурочку вложил!

– Сам же сказал, что занялся бы Ди Мауро, если бы не наша договоренность, – заметил Павоне. – Будет тебе уроком, что обо всем нужно советоваться с компаньоном. Я-то был уверен, что ничего не получу, а в такой ситуации и небольшой постоянный доход весьма неплох. Пусть и много меньше того, на что я рассчитывал.

– Много меньше… Я-то вообще ничего не получу, – недовольно сказал Паренте.

– Положение несправедливо обиженного жениха, которого невеста бросила перед свадьбой, – оно так способствует утешению. Неужели ты, со своими талантами, не выжмешь из него по максимуму?

Паренте поразмыслил немного, недовольно щурясь и постукивая каблуком сапога по полу. Положение, в котором он оказался, ему не нравилось. Он привык получать хоть небольшой, но доход со всех вложенных средств, а тут придется записать все в минус.

– А назад ее точно никак нельзя? – наконец спросил он. – Виттория прибегает ко мне. Я несу ее к магу. Маг расколдовывает. Мы женимся. А я тебе пересылаю твою долю в Гарм, к примеру, а? Как тебе такой план?

– Никак. Заклинание необратимо. В этом случае никто из нас ничего не получит, – отрезал Павоне. – Результат даже эльфийские маги отменить не могут.

Да и не хотел он ехать ни в какой Гарм. В конце концов, он же тоже может поухаживать за богатой вдовушкой, не будучи обремененным ни женой, ни падчерицей…

– Иногда предусмотрительность оказывается лишней, – задумчиво сказал Паренте. – Что ж, Марчелло, ты возвращаешь мне деньги, затраченные на Витторию, в двойном размере и помогаешь с Ди Мауро. А я вручаю тебе филлара, когда она ко мне прибежит. Кстати, кусаться не будет?

– Не знаю, – пожал плечами Павоне. – Замотай ее в рубашку на всякий случай.

Виттория не могла поверить в то, что слышала. Казалось, мир вокруг изменился, став не просто огромным, но еще и полностью враждебным. Где искать помощи, если два не так давно самых близких для нее человека оказались жуликами, которых интересовали только деньги? А ее судьба совсем их не волновала. Впрочем, Франческо она все же заботила – ровно настолько, чтобы отправить молодую жену в могилу.

– У меня есть идея получше, – усмехнулся Паренте и позвонил в колокольчик, вызывающий прислугу. Горничной, прибежавшей на вызов, сказал. – Фьора, позовите управляющего.

– Я ему сказал про любовное зелье, – вспомнил Павоне, когда девушка ушла.

– Богиня, откуда такие идиоты берутся! – проворчал Паренте, вздевая руки к небу. – И кто из нас ненадежный компаньон? Скажешь, сам вспомнил, что тот день, когда я якобы покупал зелье, мы провели вместе. И это, между прочим, чистая правда!

Но Павоне совершенно не смутился, виновным в провале плана он считал Франческо, а вовсе не себя. Тот был обязан рассказать компаньону, какими путями планирует достичь нужного результата. Занялся личным творчеством? Вот и получи. Откуда ему, Паренте, знать, что у компаньона на уме? А остаться без ничего после стольких лет усилий? Нет, увольте, такое ему не по нутру.

– Инор Корсини, неужели вы тоже в это поверили? – с трагической ноткой в голосе вопросил Паренте вошедшего управляющего. – Неужели вы могли подумать, что я способен на подлость по отношению к моей дорогой Виттории?

– Инор Паренте, я сразу засомневался, – горячо ответил тот. – Так и сказал инору Павоне, может, вас оговорили!

– Ох, Федерико, мне сейчас самому так стыдно, – притворно вздохнул Павоне. – Я же как раз в тот день, на который мне указали как день покупки этого зелья, все время был с Франческо. Мы по его делам к адвокату ходили, и постоянно были вместе. Так что за зельем он мог только со мной пойти. Видно, старею, – он вздохнул еще раз.

– Да вы же сами сомневались, инор Павоне, – сказал управляющий. – Видите, как хорошо, что все выяснилось, а то переживали как. И правильно, что Виттории ничего не сказали. Только зря бы девочку расстроили. Но я рад, что все выяснилось.

Тут его взгляд упал на стоящую посреди комнаты клетку с открытой дверцей, и он удивленно спросил:

– А клетка вам зачем?

– Да вот, Федерико, какая незадача, – сказал Паренте. – Инор Павоне приготовил в подарок для Виттории филлара. Я захотел посмотреть, а он сбежал.

– К чему Виттории филлар? – удивился управляющий. – Если бы она магичкой была, то я бы понял. А так, только деньги выбросить. Лучше бы вы ей комнатную собачку купили, все больше пользы.

– Но он такой хорошенький, что я подумал, Виттории непременно понравится, – заметил Павоне. – Да и достался он мне по случаю. А вы говорите, они дорого стоят?

– Я же до иноры Вивиани у мага работал, – напомнил Корсини, – он своего последнего за десять тысяч золотых купил.

– Так дорого? – поперхнулся Павоне от удивления. – С меня всего тысячу взяли.

– Мальчик, наверное, они для магических целей хуже, – неуверенно сказал управляющий. – Но все равно – слишком дешево. К нам случайно не нагрянет маг с требованием вернуть украденное?

– Что-то вы меня напугали, – сказал Павоне. – Тем более что у меня как раз была девочка. Верну-ка я ее лучше завтра туда, откуда взял.

Он подумал, что можно продать зверька какому-нибудь магу. Десять тысяч золотых – это же какие деньги! Знал бы раньше, можно было бы у эльфа больше порций попросить и организовать торговлю магическими зверюшками. Да это такое выгодное дело, никакой брак не сравнится! Но и теперь не поздно. Завтра же он съездит к Таринелю.

– И правильно сделаете, – подтвердил управляющий. – Виттории пришлось бы ее все время в клетке держать – они к хозяину не привыкают, а маг поставит метку, да на поводок магический посадит и не будет волноваться.

– Вы сначала ее поймайте, – заметил Паренте, – а потом решайте, что дальше делать.

– Да, – спохватился Павоне, – она в сад выскочила. Соберите слуг, пусть прочешут. Если найдут, сразу в полотенце и ко мне. Только аккуратно, чтобы не повредили. Тому, кто поймает, премия в десять золотых. Если, конечно, филлара не повредят.

А то, мало ли, вдруг дефектного зверька дорого не купят? Нет, ущерба своим денежным делам Павоне не терпел. Когда управляющий ушел, Павоне с подозрением уставился на компаньона. Вдруг тот теперь не захочет возвращать ему Витторию? Такие деньги самому нужны.

– Я вот подумал, – подтвердил его опасения сообщник, – что филлар будет достаточной компенсацией за ущерб.

– А я вот подумал, – зло ответил ему Павоне, – что если я с этого филлара ничего не получу, то захочу продать второго, и у меня даже кандидатура есть на примете. Думаю, мальчика в пару к девочке охотно возьмут.

Паренте заметно вздрогнул и покосился с опасением на клетку.

– Думаю, по пять тысяч, и я отказываюсь от всех претензий к тебе, – наконец сказал он.

– Да? – возмутился Павоне. – Я все сделал, а ты только приходишь на готовенькое и все портишь.

– Но согласись, если бы не я, тебе бы в голову не пришла подобная идея, – возразил Паренте. – А мне нужна компенсация за утрату невесты. Послушай, Марчелло, ты ведь не рассчитывал на эти деньги, ведь так? И у меня вопрос. Если ты можешь доставать это зелье в неограниченных количествах, давай откроем совместное дело по продаже филларов?

– Давай сначала одного продадим, – неохотно ответил Павоне. – Может, их стоимость Корсини сильно преувеличил.

– У меня в Унарре есть пара знакомых магов, – намекнул Паренте. – У них и узнаю.

Павоне взглянул в окно, за которым стремительно темнело. Прислуга вышла уже со светильниками, в саду шумели, колотили по стволам деревьев и кустам, спугнули целых трех бродячих котов, но больше никого не нашли.

– Ничего поручить этим бестолочам нельзя, – ругнулся он. – Скорее, она к тебе прибежит. Ладно, займешься завтра.

– Послезавтра, – довольно сказал Паренте. – Завтра у нас весь день пройдет в поисках моей пропавшей невесты. Будет довольно странно, если я начну продажами заниматься, не находишь?

Поиски в саду закончились глубоко за полночь, так всем хотелось получить премию. И ни один человек не заметил, что Виттория, обычно очень любопытная и сующая свой нос везде, где только можно, так и не заинтересовалась, что же там происходит. А девушка дождалась, пока все утихнет, выскользнула в приоткрытое окно и побежала в Унарру. Она была точно уверена в одном: в поместье оставаться ни в коем случае нельзя, поймают. Нужно искать мага. Самой, пока не посадили в клетку и не продали. Быть может, она сумеет ему как-нибудь объяснить, что случилось, а он ее расколдует. И тогда она отомстит этой преступной парочке. Так отомстит, что им жизнь немила покажется! Только вот как этих магов искать, она не представляла и обдумывала это всю дорогу. Но в городе этот вопрос отпал – она чувствовала своим новым телом магию и могла безошибочно идти к ее источнику. И она пошла к ближайшему.