Моя строптивая леди Беверли Джо

Глава 17

Они приблизились к особняку сбоку и обогнули его, направляясь прямиком на конюшню.

В архитектуре Родгар-Эбби угадывалась елизаветинская эпоха, но более поздние дополнения придавали ему обманчиво современный вид. По геометрически правильным прогулочным дорожкам вблизи дома, между вечнозеленым кустарником и фигурно подстриженными деревьями бродили павлины, а в привольном лесопарке, что тянулся до самых холмов, паслись олени. Эти два разных мира были отделены друг от друга лишь низкой оградой.

Все здесь говорило о порядке и процветании, то есть о том, к чему Честити привыкла с детства. Не таким она рисовала себе обиталище человека, за глаза прозванного Черным Маркизом.

Отдав лошадей ошеломленному груму, Син повел Честити к боковой двери дома. Он заметно нервничал, а она и вовсе была сплошным комком взбудораженных нервов. Хотелось оказаться как можно дальше от Родгар-Эбби, а раз уж это невозможно, то хотя бы переодеться. В самом страшном сне ей не приходилось наносить визит в таком наряде — либо шлюха, либо служанка, либо то и другое вместе. Слава Богу, на ней был парик.

Должно быть, Син понял ее, потому что остановился на пороге.

— Верь мне, Честити.

Что можно было сказать на это? Разве что призвать на помощь остатки самообладания.

Боковая дверь привела их в крыло, отведенное под кладовые. Оно казалось пустынным, но, когда Син и Честити уже почти миновали его, откуда-то вынырнула служанка. При виде их она остановилась как вкопанная, потом сделала торопливый реверанс.

— С возвращением, милорд!

Она сделала шаг в сторону, сложив руки на переднике, и потупилась, метнув на Честити лишь один короткий взгляд. Прислуга в Родгар-Эбби была хорошо вышколена.

— Спасибо, — благосклонно ответил Син. — А кто еще дома?

— Вся семья, милорд.

Он жестом отпустил служанку, и та поспешила прочь.

Вся семья, мысленно повторила девушка. В том числе безупречно чистая Элфлед и Черный Маркиз — Родгар. Первая с ужасом отшатнется от всем известной Честити Уэр, второй узнает в ней шлюху из «Дома у дороги».

Нервы ее сдали.

— Син! Ради всего святого, не делай этого! Не ставь нас всех в затруднительное положение! — Она схватила его за рукав. — Зачем нам помощь Родгара? Чтобы оставаться твоей любовницей, мне не требуется безупречная репутация, да и вообще кому до нее дело?

— Мне! — резко ответил Син. — А тебе и того больше! Мне нужна не любовница, а жена. — Он взял девушку за плечи и заглянул ей в глаза. — Вот что, Честити, мы с тобой снова ляжем в постель не раньше, чем обвенчаемся. Слово Маллорена! — Он приложил палец к ее губам, не давая возразить. — Идем!

Ничего не оставалось, как подчиниться.

Вскоре они оказались в просторном холле, полном мрамора и позолоты. По сторонам лестницы стояли два ливрейных лакея. Пораженные внезапным появлением, оба дружно открыли рты.

— Где маркиз? — без предисловий осведомился Син.

— В Гобеленовой гостиной, милорд.

Один из лакеев поспешил отворить нужную дверь.

Гобеленовая гостиная представляла собой небольшое уютное помещение. Оно и в самом деле изобиловало старинными гобеленами, и мебель была подобрана удивительно в тон. Маркиз стоял у горящего камина, напротив рыжеволосой молодой женщины в кресле. Они о чем-то негромко разговаривали, но дружно обернулись на звук отворившейся двери.

— Син! — воскликнула женщина, приподнимаясь в кресле. — Как не стыдно так нас пугать!

— Элф!

Син заключил ее в объятия. Честити уже приходилось мельком видеть леди Элфлед, в тот сезон в Лондоне, но теперь у нее был шанс сравнить двойняшек. Сходство было ошеломляющим — рыжеволосая сестра Сина была еще и синеглазой.

— Хочу представить тебе леди Честити Уэр, сестричка, — сказал Син, подводя девушку ближе. — Она побудет у нас, и надеюсь, встретит радушный прием. Честити, это леди Элфлед, для друзей и близких — просто Элф. У нас всех занятные имена, ты не находишь? Отец был помешан на истории англосаксов и даже сумел проследить нашу родословную вплоть до древних норманнов. Это так согрело его душу, что он назвал детей в честь тогдашних владык и героев.

Человек посторонний задался бы вопросом, чего ради Син так распинается о не относящихся к делу вещах, но Честити сразу поняла, что он дает сестре время переварить новость. В самом деле, та быстро оправилась, хотя ее первым порывом было кинуться к старшему брату — своему защитнику.

— Элфлед была королевой древней Мерсии, — сказала она мелодичным, хорошо поставленным голосом. — Фактически управляла страной за своего слабоумного супруга. Король Синрик, увы, ничем особенным не прославился, но у него по крайней мере благозвучное имя. Нашему старшему брату не так повезло — он назван в честь некоего Беовулфа, мифического героя. Мы единодушно избегаем этого имени.

Экскурс в историю позволил леди Элфлед ловко избежать формального приглашения Честити в дом и перевести внимание с нее на Родгара. Это только начало, подумала девушка со страхом, позже ей и вовсе укажут на дверь. Что тогда предпримет Син?

Она ощутила изучающий взгляд маркиза и заставила себя встретить его. Родгар хранил свой обычный бесстрастный вид.

Беовулф, припомнила она. До сих пор она понятия не имела о том, как зовут этого человека. Имя не слишком шло ему, Вулф (волк) было бы уместнее. Честити поймала себя на том, что нервно склоняет странное имя маркиза. Беовулф, Беовулфу, Беовулфом…

Постепенно все собрались вокруг Родгара. Тот был в скромной провинциальной одежде, но его облик, как и облик графа Уолгрейва, не зависел от наряда. Пожалуй даже, парча и кружева отчасти сглаживали впечатление мощи и силы.

— Родгар, — начал Син очень ровно, — полагаю, ты знаком с леди Честити. Я ввел ее в наш дом потому, что в ближайшем будущем намерен взять в жены.

Леди Элфлед ахнула. Честити стояла с высоко поднятой головой и неотрывно смотрела в холодные глаза маркиза, готовая с достоинством встретить вспышку гнева. Но ничего такого не случилось.

— Миледи, сочту за честь принять вас в своем доме, — сказал он с учтивым поклоном. — Не желаете ли присесть? Или вы предпочитаете пройти в свою комнату и отдохнуть с дороги? В этом случае Элф вас проводит.

Честити усмотрела в этом попытку удалить женщин из гостиной и устроить Сину допрос с пристрастием.

— Я, пожалуй, присяду. — Она уселась с намерением оставаться столько, сколько понадобится.

— Не хотите ли чаю, леди Честити? — осведомилась леди Элфлед. — Или прохладительного напитка?

— Благодарю вас, нет.

Честити даже не повернула головы, хотя и знала, что ведет себя не слишком вежливо. Все ее внимание было сейчас сосредоточено на братьях, старшем и младшем.

— Мы все рады снова видеть тебя, Син, — сказал Родгар. — Как себя чувствуешь?

— Превосходно. А ты?

Маркиз пропустил встречный вопрос мимо ушей.

— Меня немного тревожит судьба кареты, в которой ты отправился в Дорсет. Видишь ли, прошел слух о разбойничьем нападении…

— Слухи! Карета в полном порядке, а Хоскинз в добром здравии. Оба они сейчас в Винчестере.

— Хорошо! Винчестер, скажите на милость… — Маркиз сдвинул брови, как бы размышляя. — Что это, внезапный интерес к древностям?

— Внезапный побег от злоумышленников, — прямо ответил Син. — Я пустился в занятную авантюру, которой конца-краю не предвидится. Как раз поэтому мне придется спешно покинуть вас всех снова, но прежде… — Он многозначительно помедлил. — Родгар, дай слово, что будешь относиться к Честити как к моей будущей жене и никогда, ни при каких обстоятельствах не выдашь ее отцу.

— То есть Уолгрейву Непогрешимому? — Родгар перевел взгляд на девушку. — Это я могу обещать с легким сердцем — мы с графом терпеть не можем друг друга, и я не намерен оказывать ему услугу.

— Это только часть того, о чем я прошу, — заметил Син.

— Дорогой брат, — ласково произнес маркиз, — ты отлично знаешь, что к гостю, независимо от того, что ждет его в будущем, в нашем доме относятся с уважением.

Это была ловкая увертка, и Честити не удивилась, увидев упрямо выдвинутый подбородок Сина. Однако он не настаивал (зная, быть может, что большего и не добьется).

— Ну вот, — обратился он к ней, — теперь ты в полной безопасности, а я вернусь, как только смогу. Надеюсь, это случится уже сегодня. — Взгляд его стал требовательным. — Поклянись, что не покинешь этот дом, что бы ни случилось!

Как не хотелось оставаться с посторонними людьми, которые скорее всего в душе уже осудили ее!

— Я не могу дать такую клятву — что, если дом загорится?

— Не играй словами, просто поклянись.

— Мне и в саду нельзя будет погулять?

— Под присмотром гуляй, сколько заблагорассудится.

— Син, ради Бога!

Он подошел, взялся за оба подлокотника кресла и склонился к самому лицу Честити.

— Поклянись!

— Хорошо, — неохотно уступила она, — клянусь! А теперь поезжай и как можно скорее раздобудь лицензию для Верити.

Судя по выражению лица Сина, он не собирался упоминать Родгару о Верити. Девушка горько пожалела о своей обмолвке.

— Ах вот оно что, — задумчиво произнес маркиз. — Вижу, ты по уши в этой истории. Приятно слышать, что у леди Верити все хорошо. Очевидно, ребенок тоже в полном порядке. Где же они, в Винчестере?

— Надеюсь, нет, — холодно ответил Син. — Они должны были отправиться в Лонг-Нотуэлл и там ждать лицензии на брак.

— Эта лицензия… Моя помощь не требуется?

— Я справлюсь, — сказал Син, но было видно, что он готов изложить свою просьбу.

Атмосфера в гостиной была настолько накалена, что взрыв мог произойти от малейшего неверного слова, — по крайней мере так казалось Честити. По ее мнению, это был на редкость неподходящий момент для просьб.

— Син, ты должен ехать! — взмолилась она, поднимаясь. — Позже будет время для всего остального, а сейчас решается судьба Верити!

Он взял ее за плечи, привлек к себе и поцеловал в губы — быстро, горячо, вопреки всем условностям. Девушка залилась краской и потупилась, не в силах смотреть на хозяев дома.

Син между тем пошел к двери. Когда он отворил ее, в гостиную ворвался молодой человек. Он был высок, как Родгар, и рыжеволос, как леди Элфлед. Еще один Маллорен, со страхом подумала Честити.

— Привет, братишка! Наш воробышек вернулся в родное гнездо!

— Всего на минутку, — сообщил Син резко, но не зло.

— Правда? — заинтересовался вновь прибывший.

— Почему бы тебе не прихватить с собой Бренда? — вмешался Родгар (для Черного Маркиза тон у него был не слишком уверенный).

— Дьявольщина! — вспылил Син. — По-твоему, без няньки я заблужусь?

— Надеюсь, нет, но дорога есть дорога. Кругом всегда кишат отбросы общества, а твоя миссия не терпит отлагательства. Вдвоем проще справиться с любой неожиданностью, да и веселее.

Несколько долгих минут в гостиной царила давящая тишина.

— Ладно, — наконец сказал Син, — если Бренд не против.

Таким тоном пациент в госпитале дает согласие на ампутацию конечности.

— С восторгом составлю тебе компанию, — сухо произнес брат. — Поскольку я все равно собирался выехать верхом, остается только прихватить плащ.

Когда он вышел, Син помедлил, набрал в грудь побольше воздуха и приблизился к Родгару.

— У меня при себе письменная присяга будущего супруга, но твое рекомендательное письмо может ускорить дело. Дядя Катберт всегда питал к тебе слабость.

На первый взгляд просьба могла показаться незначительной, но Честити хорошо помнила, что Син отказался принимать помощь старшего брата. Судя по выражению лиц Родгара и даже леди Элфлед, те тоже помнили. Это был решающий момент.

— А брак в принципе возможен? — спросил маркиз.

— Насколько мне известно, препятствий нет. — Син повернулся к Честити, безмолвно требуя подтверждения.

— Единственное препятствие — категорический отказ отца, — сказала она. — Но Верити совершеннолетняя, и это можно не принимать в расчет.

Ничего более не сказав, Родгар прошел к столу, написал несколько строк, подписался и приложил свою печать.

— Полагаю, из Лондона ты отправишься в Лонг-Нотуэлл? — спросил он, передавая письмо Сину.

— Да.

— Тогда мы все можем встретиться там. Леди Честити не захочет остаться в стороне от такого события, как венчание сестры, а я могу сойти как влиятельный свидетель.

— Но Честити утомлена… — начал Син.

— Не настолько! — перебила девушка. — Представляешь, как хорошо будет лично убедиться, что все в порядке?

— Если только вы поедете в карете.

— Как желаешь, — сказал маркиз. — К сожалению, могу предоставить для этой цели только запасную.

— Сойдет и запасная, — заверил Син со смешком. — Кстати, о венчаниях! Раз уж я в самом скором времени намерен взять леди Честити в жены, заодно поразмысли, как восстановить ее репутацию и добиться согласия графа на наш брак.

— Силы небесные! — вырвалось у Бренда, который как раз появился на пороге.

Даже Родгар не нашел что ответить. Его замешательство, однако, длилось недолго.

— Сделаю, что смогу.

В этих нескольких словах Честити расслышала не один, а неисчислимое множество подтекстов. Благодарность Сина выразилась в коротком кивке, после чего они с Брендом удалились, оставив Честити с маркизом и леди Элфлед. Некоторое время Родгар пристально разглядывал девушку. В глазах его не было ни осуждения, ни пренебрежения, но они были такими колючими, что хотелось поежиться. О, как прав был Син, когда сказал, что уверенность в собственной чистоте делает вдвое сильнее! Теперь Честити уже не могла похвастаться этим.

— Что ж, вот и есть чем заняться, — наконец сказал Родгар. — Миледи, позвольте Элф немного похлопотать вокруг вас, а я тем временем пущу в ход кое-какие средства.

— Милорд, это было бы пустой тратой времени, — воспротивилась девушка. — Брак между мной и Сином невозможен, и он это скоро поймет.

— В нашей семье не признают слова «невозможно». Маллорены всемогущи.

С этими словами маркиз покинул гостиную.

— Боже мой… — прошептала леди Элфлед.

— Простите, я этого совсем не хотела.

— Ну что вы! — улыбнулась та. — У вас такой расстроенный вид, и совершенно напрасно! Это «Боже мой» относилось вовсе не к вам, а к нам, Маллоренам. У нас никогда и ничего не бывает просто. Что до вас, дорогая моя, мне есть за что благодарить — вы разбили лед между Сином и Родгаром. Не считайте себя проклятием — вы скорее благословение!

Вот это уже преувеличение, мрачно подумала девушка.

— Я уверена, что все обошлось бы и без моего вмешательства.

— Однако не обходилось в течение последних шести лет.

— Как?! — изумилась Честити. — Они на ножах уже шесть лет?

— Это вы верно определили — «на ножах», — вздохнула леди Элфлед. — Син всю жизнь пытался доказать, что может обойтись без посторонней помощи. Родгар имел неосторожность усомниться в этом.

— И напрасно! — вступилась Честити пылко. — Син не просто пригоден к армейской жизни — это его стихия.

— Я тоже так думаю, — согласилась леди Элфлед с откровенной гордостью за младшего брата. — Все дело в его внешности. К тому же в детские годы мы с Сином соперничали по числу синяков и царапин, и потому позже Родгару было нелегко признать за ним способность к выживанию. Прошло шесть лет со времени их ссоры, и — поверьте мне! — Родгар давно уже смирился с положением дел, но вы же знаете мужчин! Они очень упрямы. Вы перебросили мост через разделявшую их пропасть.

Эта милая рыжеволосая женщина с ясными и чистыми глазами держалась так тепло, так дружелюбно, что невольно возникал вопрос: отчего в свои двадцать четыре года она все еще не замужем? Из них двоих Син был гораздо красивее, но и леди Элфлед нельзя было назвать дурнушкой, а приветливые манеры очень ее красили. В первые же несколько минут разговора Честити успела ощутить к ней искреннее расположение. Хотелось выказать ответную доброту.

— Раз уж я перебросила мост через пропасть, то не стану ее углублять. Миледи, я не обременю собой вашу семью. Я не выйду за Сина.

— Вы говорили ему об этом?

— Не раз.

— А он?

— Он не желает смириться с действительностью, но рано или поздно это случится. Наш брак невозможен.

— Дорогая моя! — Леди Элфлед засмеялась. — Вы плохо знаете Маллоренов. Когда Родгар сказал, что мы не признаем слова «невозможно», он говорил чистую правду. Препятствия только распаляют нас, и, хотя порой нам приходится несладко, мы рады бросить вызов судьбе. И давайте оставим это сухое «миледи», да и «вы» заодно. Раз уж нам предстоит породниться, зови меня Элф, как все остальные, — конечно, если не сочтешь это нелепым. А я буду звать тебя Честити.

Девушка согласилась, боясь показаться нелюбезной.

— Я так рада женскому обществу, что и описать не могу! Братья у меня чудесные, но у них свои интересы, а порой хочется просто поболтать. Мужской пол не так эмоционален.

Честити сделала невольный протестующий жест, и ее собеседница снова засмеялась.

— Ну вот, сейчас ты скажешь, что Син эмоционален! Я за ним этого не замечала. Воистину любовь творит чудеса! — Она вдруг стала ужасно деловитой. — Мы все говорим и говорим, когда надо было начинать с ванны и одежды. Мы подыщем тебе что-нибудь более подходящее.

При мысли о том, как она выглядит и, быть может, пахнет, девушка зарделась, но предложение было более чем кстати.

— Я готова.

— Тогда идем.

Были отданы нужные распоряжения, и Честити оказалась в комнате с пылающим камином — собственной спальне леди Элфлед.

— У нас примерно одинаковые фигуры. Бери все, что приглянется, — сказала та, махнув рукой на дверь в гардеробную, и обратилась к вошедшей модистке. — Шанталь, это леди Честити, предоставляю ее твоим заботам. Мне уйти или остаться?

— Когда буду принимать ванну, я бы предпочла полное уединение, — смущенно ответила Честити, припомнив свои рубцы, ссадины и алые соски.

Это была довольно странная просьба для женщины, с детства окруженной слугами, и Элфлед это отметила, но от комментариев воздержалась. Вошли еще две горничные, с холодными закусками и чайным прибором. Пока Шанталь демонстрировала наряды, молодые женщины отведали понемногу того и другого.

— На венчании лучше всего появиться в чем-то элегантном, но не слишком эфемерном, — заметила Элф. — Какие цвета ты обычно носишь?

Хотя все это время Честити настраивала себя на разлуку с Сином, искушение предстать перед ним во всем своем блеске было слишком велико, и она не устояла.

— Больше всего мне к лицу темно-розовый с лиловым отливом, но я не уверена, найдется ли…

— Шанталь! — Элф хлопнула в ладоши. — Правый шкаф, розово-лиловое! — Пока модистка передвигала вешалки, она призналась Честити:

— Я так ни разу и не надела это платье, хотя год назад розово-лиловое было последним криком моды. К моим волосам оно совершенно не шло.

И вот на постели было разложено восхитительное платье цвета спелой малины, расшитое узором чуть более темного оттенка. К нему Шанталь присовокупила кремовые нижние юбки с отделкой по подолу в тон платью и накладной парчовый лиф.

— Что за наряд! — вздохнула Элф. — Я просто заново влюбляюсь в него… и заново сознаю, что он не для меня. Возьми его! Этим ты отдашь ему должное, а Шанталь облобызает твои ноги — она вложила в него всю душу.

— Возьмите его, миледи! — взмолилась француженка. — Дважды в месяц леди Элфлед заказывает мне платье, и каждый раз я стараюсь превзойти сама себя. Если она его не носит, я рву на себе волосы!

Честити признала, что розово-лиловый цвет совершенно не подходит к белой коже и рыжей шевелюре Элф, а потому с чистой совестью согласилась принять этот королевский дар. Ей дали нижнее белье и отвели в соседнюю комнату, где уже была готова ванна. Девушка отпустила горничную, сознавая, что дает повод для разговоров. Однако другого выхода не было.

Раздевшись, она оглядела себя при ярком свете дня и поняла, что у Сина был веский повод гневаться. Помимо уже известных ей повреждений, на коже обнаружилось множество синяков и царапин, о которых она не подозревала. Рубцы на ногах зловеще краснели, повыше локтя отпечаталась пятерня, на виске, куда угодил кулак Пога, виднелось вздутие.

Ну и, конечно, соски. Оставалось лишь гадать, чего стоило Сину не упомянуть об этом тогда, в постели.

На миг Честити захотелось махнуть рукой на клятву и скрыться, но она напомнила себе, что Син никогда еще не видел ее по-настоящему красивой. Он заслужил это — просто на память.

Погрузившись в огромных размеров расписную медную лохань, девушка испустила невольный вздох удовлетворения. Вода была нужной температуры, с добавкой каких-то благовоний. На скамеечке рядом ожидали дорогое мыло и кусок ворсистой ткани, что служила для мытья. Все это были неотъемлемые атрибуты ее детства и юности. Честити тщательно вымылась и вымыла голову, для разнообразия благословив то, что обычно называла жалкой порослью, — мыть и сушить такие волосы самой, без помощи горничной, не составляло никакого труда.