(Не) настоящий брак Смирновская Маргарита

И он залез в мою сумочку. Мое сердце сжалось в маленькое зёрнышко. Я гадала, что ещё не знаю о сестре. Но, к счастью, Ветров нашел лишь электронные сигареты. Видимо, Оля и впрямь пыталась бросить курить.

– Лови! Лгунишка, – кинул он мне сигарету. – А теперь рассказывай. Почему уехала? Думала, что меня убила?

Что? Я? В смысле Оля?!

– Нет, это… никогда…

– Ты меня сейчас сведешь с ума! – засмеялся Ник. – Я сейчас действительно тебе поверю. Ну, перестань уже… Не посажу я тебя. Только признайся, ради кого ты это сделала?

Я, как дурочка, смотрела в его миндальные глаза и влюблялась в него ещё больше. Я понимала, что Ветров Оле все простил и ещё простит не раз. Он был зол, потому что думал, что она его хотела убить, обокрала и бросила. А сейчас, вероятно, он видел в ней жертву, которую тоже предали.

– Я ничего не помню, – в этот раз мой голос был, как у Оли, потому что лн от волнения осип.

– Ничего?

– К сожалению.

Чтобы ему не смотреть в глаза, я решила надеть трусики и застегнуть платье. Ветров молча наблюдал за мной.

– Ничего не помнишь, а медведя помнишь?

– Он из детства, – пояснила я. – А детство я хорошо помню.

– Угу, – задумался Никита. – Тогда поживешь здесь, пока не вспомнишь все.

– Но я не могу, – возразила я.

– К подельнику собралась? – и снова этот безумный взгляд, полный упрека.

– Нет, – отрезала я, подбирая с пола колготки. – На лечение мне надо.

– На лечение? Ты останешься здесь.

– Но…

– Я тебя сам вылечу.

– Ты хирург?

Это прозвучало так по-детски, что Ветров усмехнулся.

– Настя, не переигрывай, – и поцеловал меня. – Иди спать.

Я смотрела на колготки в руках и решила запихнуть их в сумку. Сама же сунула ноги в ботфорты и быстро выбежала из кабинета, надеясь спокойно сбежать из дома.

Стыд, страх и непонимание того, что здесь происходит, сменяли друг друга ежесекундно. Меня разрывало от переизбытка эмоций. Хотелось реветь, но надо было бежать, пока не поздно. Пусть Оля сама все это разруливает. Пусть объяснится с Никитой, ведь он ее любит…

Только я рванула к выходу и прямо в дверях столкнулась с его братом. Он сразу поймал меня в свои объятия и горячо пробасил:

– Какое счастье, ты меня нашла. А я думал, что ты решила меня кинуть.

Он дышал мне в шею, и от его слов по коже проносился мороз.

– Извини, мне надо идти, – я решила пропустить его слова мимо ушей и как-то обойти.

– Ты не сделала это.

– Мне некогда, – настаивала я.

– Тогда он узнает всю правду. Или ты согласна… – парень залез рукой под юбку. – Рабство… Я тебя продам.

Ударив его по руке, я только хотела ему что-то ответить. Но я понятия не имела, что ему говорить!

– Ты сделаешь это, иначе…

– Настейша! – голос служанки прозвенел, как спасательный круг. – Твоя комната готова! Иди за мной!

– Ты меня слышала, Настейша? Рабство или он… – брат Никиты многозначительно щёлкнул пальцами.

Разумеется, я почти бегом последовала за служанкой, а этот парень ушел в другое помещение. Следуя за своей горничной, я дивилась красоте покоев.

Когда она меня завела в светлую спальню, то сразу затараторила:

– Опять наш кобелина руки распустил!

Я на нее уставилась, думая, о ком это она: о Никите или о его брате? Неужели так заметно, что я сейчас без колготок?

Служанка задвигала шторы и продолжала:

– Мало ему девушек, ещё на вас позарился! Ему бы всех продать на Восток да мешки свои деньгами забить. Нет бы бизнес нормальный построить, как Никита Валерьевич, например… Ну, так кого вы выбрали?

– В смысле?

– Вы же за этим вернулись? Хотя, постойте, можно я угадаю? Николай! Чтобы он такой приставучий вас в покое оставил?! А Ники вас и так простит. Правильно?

У меня в голове получилась полная каша. Зачем Оле кого-то выбирать? Чтобы отстал? Чувствую, мне придется и ей эту байку рассказать.

– Знаешь, я ведь в аварию попала…

– Да кто этого не знает?! Никита Валерьевич так радовался, что вас нашел…

– Я потеряла память и ничего не помню. Даже твоего имени, – заверила я и гордо подняла носик.

– А я-то думаю, что вы такая не своя! Ну, конечно же! Настейша, я ваша поклонница, то есть Егора Крида. Но вы ведь с ним сфотографировались. И я узнала вас.

А вот это правда. Это я с Егором Кридом фотографировалась после одного концерта. Но не знала, что он тоже делал съёмку и выложил фотографию в соцсети.

– Я так обрадовалась, что знакома с его друзьями! – мечтательно верещала она.

– А вот я до сих пор не вспомню, как тебя зовут.

– Аллочка я, – девушка сделала реверанс. – С тех пор как вы у нас находитесь, я стала вашей личной помощницей. И всегда готова прикрыть. Вы же на свидание сейчас собирались?

– С кем? – неужели у Оли ещё кто-то был?!

– Ну как, с кем? С вашим личным тренером. Какой он ревнивый душка!

Горло мое вмиг запершило, и я закашлялась.

– Так я ещё и тренируюсь?

– Вы обожаете бокс.

От ужаса я села на кровать. Я терпеть не могу спорт. Зачем он мне? Я и так стройная. А тем более бокс! Этим спортом обычно мужчины занимаются. Папа любил бокс…

– А Мурат – славный парень. – Вы сами его зайкой называете.

– А как же Никита?

– Он ваш начальник. Большой ревнивец и собственник. Как вы говорили, Никита Валерьевич может вам дать все, в отличие от его женатого брата, который всех женщин отдает на Восток. Ники – ваше спасение. Поэтому разумно сказать, его брату, что ваш ребенок от него.

– Что?! – подпрыгнула я.

– Ну да. Вы же не потеряли ребенка?

Я стояла и хлопала глазами, соображая, Оля действительно беременна или это очередной блеф?

– А кто настоящий отец ребенка я вам говорила?

– Нет, этого я не знаю, – улыбнулась Аллочка. – У вас же много мужчин. И все они вас любят. Вот бы меня так любили!

– Много мужчин – это сколько?

– Ну, здесь – все Ветровы, Николай Вершинин, Мурат, водитель. Я как-то раз вас застала и спасла. Это те, кого я знаю. А ещё вы кому-то всегда звоните…

– Вот как… – я стояла в шоке. – А я думала, что являюсь приличной девушкой. Нас же мама так воспитала.

Аллочка тихо захихикала:

– Вы крутая! Такая, какой я хочу быть, когда помогу вам разбогатеть. Вы же помните о моей доле?

Вдруг в кармане служанки запищала рация, и она сказала:

– Если вам к Мурату, то я вам чуть позже свистну, как Ветров уснет. А сейчас мне к нему надо.

И Аллочка выбежала. А я затряслась от услышанного. Николай торгует живым товаром?! Это правда? И все это знают?! И Никита?

Боже! Куда я попала? Что здесь делала Оля? Зачем она со всеми шашни крутила?

Я быстро набрала свой номер, но он был недоступен.

Достав свои колготки из сумки, я мигом их натянула. Затем поправив макияж, выскользнула из комнаты. Дорогу к выходу я запомнила по украшениям интерьера. Но снова увидела в помещении Николая и спряталась за стеной.

– Я всё сделаю. Мой человек нашелся и уже в работе. Да. Скоро, обещаю, все скоро случится! – Вершинин отключился и сел прямо напротив двери распивать алкоголь. И я поняла, что сегодня мне точно не сбежать.

Вдруг меня резко кто-то обнял и, оторвав от пола, прошептал:

– Настена! – чей-то нос уткнулся в мою шею. – Ты поменяла духи?

Внутри меня аж затрясло от злости на сестру.

Ещё один! Ещё один любовник!

– Сестренка… – кто-то ко мне прижался всем телом, зажав в своих объятиях.

Сестренка? Неужели сестра еще обзавелась фиктивным братом? Или он это так шутит?

Еле вырвавшись из незнакомых крепких рук, я обернулась и обомлела. Передо мной стоял высокий худенький парень, скорее всего, старшеклассник, еврейской внешности, с кудрявыми черными волосами до плеч и улыбался во все тридцать два зуба.

– За братом шпионишь? – прошептал мальчишка мне в ухо. Я открыла рот, чтобы ему ответить, но он сам меня перебил: – Не боись, не скажу, – и подмигнул мне.

А я же размышляла. Так и этот парень – брат Никиты? Он тоже Ветров, с которым спала моя сестра? И в уме я прикидывала, какой может быть срок за совращение несовершеннолетнего…

– Ну что ты, как чужая? – засмеялся мальчишка, хлопнув меня по пятой точке.

Сделав пару шагов назад, я прошептала:

– Я тебя не помню…

– Че?.. – залыбился он, хлопая круглыми черными глазами. – Иди-ка сюда… – дернул он меня за руку, потащив в незнакомую мне комнату.

Пришлось последовать за ним. Уж лучше он, чем его братец Николай, который, как я поняла, не Ветров, а Вершинин.

Мы очутились, по всей видимости, в большой библиотеке. Закрыв за мной дверь, парень предложил мне сесть на кресло, а сам уселся на столе напротив и, все также улыбаясь, поинтересовался:

– Ты и правда меня не помнишь?

– Нет.

– И как меня зовут тоже не помнишь?

– Нет.

– А Ника помнишь?

– Нет.

– А что ты помнишь? – и мальчишка прищурился так же, как Никита, что сразу стало понятно: он не верит мне.

Я вздохнула и задрала подбородок, как сестра.

– Здесь я ничего не помню и никого не узнаю. Помню свое детство.

– Значит, что-то ты помнишь?

– Да. Но не этот дом и его жителей.

И опять это странное сочетание: шаловливая улыбочка и пилящий взгляд…

– Я говорю правду.

– Ну да… – пожал он плечами.

– Как тебя зовут? – спросила его я.

Ну, непохоже, чтобы Оля и с ним развлекалась!

– На букву «н». Нас всех мама назвала на одну букву.

– Назар?

Парень рассмеялся. Я ошиблась. Ну, нет больше имен на букву «н», кроме Никиты и Николая! По крайней мере, я нормальных имен больше не вспомнила.

– Нил? – это была последняя попытка.

Больше я русских имен не помнила. Мальчишка опять прыснул.

Я наобум сказала:

– Сдаюсь. Но не Набу же?

– Набу! – захохотал он. – Прикольно! Мне нравится! – и показал в две руки большие пальцы вверх. – Нестор. Ты меня называла Торо.

– Торо? – блин! Неужели?..

Мое сердце защемило, когда я представила, что моя сестра и с ним покувыркалась. Зачем?! Зачем?! Я не понимала вообще!

– Не знаю, как я тебя называла раньше. Но сейчас ты будешь просто Нестор, – отрезала я. – Ты же в курсе, что я – невеста твоего брата?

Нестор спрыгнул со стола и, хитро улыбаясь, ответил:

– Еще бы! Мне ли не знать, как вы сегодня развлекались в кабинете?

– Не понимаю тебя… – я старалась держаться, как моя сестра, но лицо предательски покрылось краской.

– Платье помятое. А сережку у брата забыла? Да ладно, я никому не скажу. Хотя сегодня ты не такая активная, как раньше.

– У вас камеры? – догадалась я, проклиная себя за слабость.

– Конечно, камеры тут есть, но не в кабинете у Ника, – тут Нестор на меня внимательно посмотрел. – Ты краснеешь… Что с тобой, сестренка? А где твое коронное: «Иди дрочи в сторонке!»?

«Все же не спала Оля с ним», – выдохнула я.

– Я. Ничего. Не помню, – я поднялась, решив уйти в свою комнату.

Но мальчишка мне преградил дорогу:

– Насть, но если ты и Ника не помнила, то почему ты с ним… ? Почему не со мной?

– Может, потому что ты еще мелкий? – спросила я.

Эти слова его дико разозлили, и он просто набычился.

– Мне почти восемнадцать. И я тоже будущий врач.

Меня это так рассмешило, что я едва это сумела скрыть.

– Мне Ники, правда, нравится, – ответила откровенно я. – Даже когда я его увидела, словно впервые…

– Но ведь раньше ты так не говорила! Что сейчас изменилось?! Ты давала мне надежду!

– Врешь, – смеясь, ответила я. – Ты лгунишка.

– Но ты…

Я закрыла ему рот рукой.

– Я теперь другая. Теперь я никому надежд не даю. Мне надо в себе разобраться.

– На диванчике моего брата?

– А уж это тебя не касается.

– Только ты погромче ему кричи «постой», а то он глух и слеп…

– Ты был там? – от стыда я готова была помереть.

– Через стенку. Но раньше же тебя это не смущало? Ты даже специально мне сообщала, когда к нему на прием идешь…

Я хотела задушить свою сестру. Это так мерзко.

– Не переживай, больше этого не повторится.

– Я на это не согласен!

– А тебя никто не спрашивает, – я все же прорвалась к выходу.

– А чем я развлекаться буду?

– Хентай посмотришь.

– Настен, – он поплелся за мной. – Я не люблю хентай. Я привык три раза в неделю…

Боже, какой позор!

– Девушку заведи! Встречаться начни. Ты же богат.

– Я? Я беден, как церковная мышь…

Я поднималась наверх, не обращая на него внимания, а Нестор продолжал:

– Я же бастард. И тоже, как Колька, ношу фамилию мамы… Ну, пожалей меня!

Я остановилась у дверей своей комнаты.

– Ой, ты мой хороший, как мне тебя жаль. Живешь в таких немыслимых услових. Пашешь на всех членов семьи, а они, неблагодарные, тебе фамилию не дают…

И тут дверь моей комнаты открылась. Передо мной стоял Никита. В его глазах читался гнев. Нестор сразу заткнулся, хотя до этого смеялся над моими словами, а Ники спросил:

– С моим братом уже бегаешь?

***

Моя первая реакция была – начать оправдываться. Но, вспомнив сестру, я гордо отвернулась в сторону, обдумывая свою речь. Всего за мгновение я решила его выгнать. Так поступила бы Ольга, но все испортил мелкий паршивец Нестор:

– Не бегает, а нежно уделяет внимание.

– Она? – усмехнулся Никита.

Да, Оля и нежность – это вообще сочетание, как ягоды и сапоги.

– Представь себе! Краснеет передо мной, как девственница. Хотя все мы знаем, какая она. Ну, ты сам же слышал…

– Иди спать, а то я тебе язык вырву, – предупредил его Никита и, заведя меня в комнату, закрыл перед его носом дверь.

– За правду не бьют! А она, правда, передо мной краснела! – кричал через дверь его младший брат.

Я, как назло, смотрела на пол, думая как прогнать Ветрова.

– И почему ты перед ним краснела?

– Я не знаю. Он выдумывает.

– Выдумывает? – опять не поверил и глазами сверлил Никита. – Куда ты ходила? – перевел он тему после небольшого молчания.

– Аллу искала. Мне хотелось пить.

– Здесь есть вода, – указал Ники на графин.

– Я хотела чая.

– Ночью ты пьешь только воду, – не сдавался он.

– А теперь хочу чай, – как же мне не хватало холода в голосе. Оля так хорошо умеет отшивать.

– Допустим, но почему ты служанке не позвонила? – показал на телефон Ветров.

– Я забыла про телефон. Я ничего не помню.

– Что ты делала с моим братом? – поинтересовался он, медленно ходя по комнате.

Я смотрела на него и понимала, что Ники не знает, что обо мне думать. Он никому до конца не верит. Даже брату. Только почему?

– Я его встретила по дороге. Он проводил меня до комнаты.

– Он к тебе неровно дышит, – прозвучало, как обвинение.

– В его возрасте мальчики часто любят девочек постарше, – ответила я. – Я в чем-то сейчас провинилась?

– Ты хотела сбежать, – сказал он. – Я прав?

Ветров умеет мысли читать?

– Ты и, правда, краснеешь, – заметил он и удивлённо улыбнулся.

– Пожалуйста, можно я отдохну? – открыла я перед ним дверь и мысленно себя отругала: «Блин! Оля его просто выгнала бы!».

– Пожалуйста? Насть, тебя чем там лечили? Или ты, бросив сигареты, принимаешь что-то потяжелее? Какие таблетки ты принимаешь? Мне, наверное, следует поговорить с твоим врачом.

– Я хочу спать, – настаивала я.

– Я тоже, – улыбнулся он, и в его глазах появилось лукавство. – Но сначала пошли меня как раньше.

Я набрала воздуха в грудь и, стараясь говорить ниже, повторила:

– Оставь мою комнату. Мне пора спать.

– Ну и ну! – засмеялся Ветров. – Вообще неубедительно! Ещё раз…

– Оставь меня, пожалуйста! – в отчаянии выкрикнула я.

И после этого его глаза стали мягче. Никита медленно подошёл ко мне, обнял и сказал:

– Никогда. Ты ещё не расплатилась, – и поцеловал меня.

А я, как идиотка, ему позволила! Снова позволила! Словно он мой парень, а не очередной любовник моей сестры…

В этот раз все было медленно и нежно. Словно мы растягивали удовольствие, наслаждаясь каждым мгновением и прикосновением.