Наука и проклятия Орлова Анна

Часть четвертая

ВЫВОДЫ

— Джорджина, перестань, — выговаривала Хелен на ухо сестре. — Ты ведешь себя неприлично!

Младшая пропустила этот аргумент мимо хорошеньких ушек.

— Подумаешь! Я всего лишь хотела, чтобы нас повез Майкл, а не этот страшный человек.

«Страшный человек» даже ухом не повел, преспокойно рулил себе дальше.

— Но у Майкла выходной, — терпеливо возразила Хелен, привыкшая к капризам сестры.

— Подумаешь! — фыркнула Джорджина. — Вот и погулял бы на ярмарке в свой выходной!

Я закатила глаза и отвернулась к окну. Поля, зеленые холмы, овцы. Мрачная громада замка осталась позади, теперь автомобиль катил к ближайшей деревушке.

Хелен с Джорджиной устроились рядом со мной, напротив восседала свекровь, а подле нее — Фицуильям, причем у бедняги был такой вид, словно на сиденье ему подложили кнопку. За руль пришлось сесть Доналу, и я радовалась этому не больше Джорджины. С утра Скотты вдруг решили посетить ярмарку полным составом, так что вместо обещанного Доналом свидания нас ждала чинная семейная прогулка. И даже не знаю, что я больше испытывала по этому поводу — облегчение или разочарование…

Сестры переругивались шепотом, чтобы не слышала строгая маменька. Той было не до них: она что-то шипела на ухо барону, который в ответ лишь страдальчески морщился. Сегодня девушки были необыкновенно хороши: милая, романтичная Джорджина с туманным взором широко распахнутых голубых глаз, лукавой улыбкой и ямочками на круглых щечках, одетая в розовое воздушное платье, и прохладно-отстраненная Хелен в сдержанном темно-голубом шелке, мягко облекающем ее стройную фигуру.

Наконец автомобиль остановился. Барон помог выйти матери и сестрам, а мне на помощь пришел Донал.

— Давайте сбежим, — тихонько предложила я, опираясь на его твердую руку.

Он мимолетно улыбнулся и чуть крепче сжал мои пальцы.

— Непременно, — ответил он, почти не шевеля губами. — Чуть позже.

— О чем вы там секретничаете? — поинтересовалась вездесущая свекровь, чуя своим тонким аристократическим носом какой-то подвох.

— О пустяках, — безмятежно улыбнулась я. — Обсуждаем, что стоит посмотреть в первую очередь.

— Можно подумать, Донал в этом понимает! — фыркнула свекровь и подцепила дочерей под руки. — Мы начнем с благотворительного базара. Правда, девочки?

Действительно, что он понимает? Донал в замке прожил три столетия, а свекровь пару лет как перебралась в эти края, но уверена, что лучше разбирается в местных развлечениях.

— Да, мама! Конечно, мама! — нестройно поддержали Хелен с Джорджиной, одинаково страдальчески морщась.

Перспектива их, очевидно, не прельщала, однако спорить из-за таких пустяков они не стали. В самом деле, можно ведь потом затеряться в толчее, заметить в толпе знакомого, отойти за пуншем или воспользоваться любой другой уловкой, чтобы сбежать из-под строгого надзора матери.

— Мы с Маргаритой прогуляемся вдвоем, — решил Фицуильям и подставил локоть.

Свекровь благосклонно кивнула и степенно удалилась, уводя с собой дочек.

Мне ничего не оставалось, кроме как поправить новенькую соломенную шляпку (Бетти вчера срочно открепляла с нее ненавистные розочки и украшала маргаритками) и согласиться на компанию «мужа». Донал увязался за нами.

— Прошу прощения, что похитил вас, — обратился ко мне барон, едва свекровь скрылась с глаз. — У меня здесь кое-какие Дела, не хотелось весь день…

— Выслушивать нотации матери? — подсказала я, когда он запнулся.

Барон нехотя кивнул и оглянулся на Донала, неотступно следующего за господином в двух шагах позади. Начальник стражи выглядел, по обыкновению, невозмутимым.

— Я должен кое с кем поговорить. — Барон осторожно снял со своего локтя мою ладонь. — Дорогая, надеюсь, вам не будет скучно. Я скоро вернусь. Донал, присмотри за Маргаритой.

Он вручил брюнету мою руку и, широко улыбаясь, направился к группке негромко беседующих мужчин. Судя по одинаковой красно-зеленой расцветке килтов, они были то ли родственниками, то ли земляками. Тут вообще многие мужчины были в такой одежде, кое-кто даже разукрасил лицо синей краской. Скотты и их культура нынче в моде, и власти мудро эту моду поддерживают — присматривая, разумеется, чтобы игры в национальное самосознание не выходили дальше таких вот праздничных гульбищ.

Фицуильям (как, впрочем, и Донал) щеголял сегодня в малом килте, эдакой складчатой юбке в клетку, традиционном мужском наряде на местных праздниках.

— Это было благословение? — поинтересовалась я вполголоса.

Зря осторожничала, вокруг кипела и бурлила ярмарка, а неподалеку оркестр наяривал марш. Бой барабанов и заунывное пение волынки, какофония голосов — в таком гаме сложно хоть что-то разобрать. Народу было неожиданно много, набраться столько людей в одной-единственной деревушке никак не могло. Теплый летний день манил прогуляться, поглазеть на клоунов и акробатов, полюбоваться выставкой цветов, попробовать свои силы в стрельбе из лука или ходьбе на ходулях.

Основное действо — костюмированная «битва» с врагами короны — должно было начаться в полдень, до него оставалось больше часа.

Вместо ответа Донал легонько сжал мои пальцы.

— Хотите чаю?

— Не откажусь, — ответила я, озираясь по сторонам. Столько людей.

На нас тоже глазели с любопытством. И на меня — еще бы, свалилась непонятно откуда и с ходу отхватила такого мужа! — и на Донала. Как же он был хорош! Белая рубашка обрисовывала широкие плечи и крепкие руки, килт в сине-зелено-серую клетку ладно облегал узкие бедра, на ногах — шерстяные гетры и грубые ботинки. Наряд дополнял кинжал в простых ножнах, а нарисованные на лице синие извилистые линии придавали Доналу диковатый и суровый вид. Сущая погибель для женского сердца!

Барон тоже был по-своему красив — светловолосый, голубоглазый, пропорционально сложенный, с правильными чертами лица — но уступал своему начальнику стражи по всем статьям. Фицуильям походил на Донала в десятикратном разведении.

— Ярмарку всегда проводят вблизи замка, — объяснил Донал, увлекая меня к полосатому бело-зеленому тенту, под которым прятался лоток с чаем и всякой снедью. — Сюда съезжаются со всей округи. Кстати, вы отлично выглядите, Грета.

Я моргнула от резкой смены темы, затем рассмеялась. Приталенное травянисто-зеленое платье хоть и было совсем простым, но очень мне шло.

— Могу ответить вам тем же. Вам очень к лицу образ вождя скоттов.

Донал хмыкнул и сознался вполголоса:

— По правде говоря, я совсем отвык.

Поколебавшись, я все-таки спросила:

— Вас не раздражает это все? — Я обвела рукой бурлящую вокруг толпу.

Как это видится тому, кто лично сражался в Саунсесской битве? Праздновать поражение, после которого скотты так и не смогли оправиться? Смотреть, как потомки гордятся, что верно служат династии, поставившей твою страну на колени?

Я покосилась на спокойное лицо Донала, и он ободряюще мне улыбнулся.

— У меня было время это принять. Сейчас я жалею только об одном.

— О чем же?

Я ожидала чего угодно, от печали по утраченной независимости до ностальгии по рагу из потрошков, которое нынче совсем разучились готовить, только не тихих слов:

— Что мы тут не вдвоем.

У меня даже дыхание перехватило.

— Да, народу многовато, — признала я со смешком, стараясь не покраснеть слишком уж явно. — Не зря я взяла сумочку с магической защитой. В такой толпе наверняка уйма карманников.

— И не только, — нахмурился Донал, крепче сжав мою руку. — Пожалуйста, не отходите от меня ни на шаг. Зря я вообще привел вас сюда, тут может быть опасно.

Хоть и приятно, что он обо мне беспокоится, я возразила:

— Не могу же я годами сидеть в башне! Честно говоря, мне уже поднадоела жизнь затворницы.

В Западной башне мне ничто не угрожало, незамеченной туда не пробралась бы даже мышь (кошки бдели). Преступник на время затаился — ни угроз, ни новых покушений, — но не может же это затишье длиться вечно!

— Понимаю, — ответил Донал после паузы и повторил упрямо: — Это все равно опасно.

— Раз так, может, устроим преступнику ловушку? Я погуляю одна и посмотрю, кто клюнет. По-моему, отличная возможность.

Надо вывести его на чистую воду, иначе мне никогда не будет покоя.

— Даже не думайте! — Теперь в голосе Донала слышалась неподдельная тревога. — Это рискованно.

— Хотите сказать, вы не сможете незаметно присматривать за мной издали? — осведомилась я коварно.

— Смогу, — признал он нехотя, остановился и взял меня за плечи, не обращая внимания на любопытные взгляды. — Но ведь бывают и неожиданности! Оно того не стоит.

— Никакого риска. Ваш пистолет при мне, — я многозначительно похлопала по сумочке, — и вы подстрахуете. К тому же вокруг — толпа! Что скажете?

— Давайте поищем другие пути, — ответил он сдержанно. — Рано или поздно преступник попадется.

Хорошо бы! Только вот немало преступлений остаются нераскрытыми.

— Вы же догадываетесь, кто это?

У меня самой догадки были, а вот с доказательствами — негусто, одна голая дедукция.

Ответить Донал не успел.

— Молодой человек! — окликнул кто-то со спины. — Да-да, я к вам обращаюсь!

Нас нагонял полный господин в «большом килте» и с нелепой прической хохолком. Вид у господина был задиристый, как у молодого петушка, хотя его пегие волосы уже начали седеть. Зато бледно-голубые глаза за стеклами золотых очков сверкали юношеским задором.

— Уф! — выдохнул он, с трудом переводя дух, и помахал перед лицом пухлой ладонью.

Я могла поклясться, что вижу его впервые, но было в нем что-то подозрительно знакомое. Дальний родственник Скоттов, какой-нибудь семиюродный дядюшка? Хотя курносый нос и круглая физиономия даже отдаленно не походили на черты потомственных аристократов.

— Вы что-то хотели, сэр? — поинтересовался Донал холодно, эдак невзначай задвигая меня к себе за спину.

— Да! — опомнился незнакомец и выпятил грудь. — Я — профессор Энрике Дэррени из Уортфинского королевского университета.

— Пфф! — не сдержалась я.

Понятно теперь, почему лицо профессора показалось мне знакомым. На нем лежала печать некоторого безумия, присущего всем увлеченным людям.

Профессор моей невежливости не заметил. Он окинул Донала оч-чень внимательным взглядом и всплеснул руками.

— Это нелепо! Безобразие!

Он обошел Донала вокруг, бессвязно причитая и страдальчески морщась. Вот привязался!

— Что именно? — вмешалась я, скрестив руки на груди.

— Вот это! — Профессор бесцеремонно ткнул в Донала пальцем, а потом нахально цапнул его за килт. Пощупал материю и наклонился, чтобы рассмотреть ее получше, чуть не уткнувшись носом в сумку-спорран, которой горцы прикрывали самые уязвимые места впереди. — Снимите это! Немедленно! Слышите?!

Я хмыкнула, в красках представив эту сцену. Пожалуй, она затмила бы и клоунов, и актеров, вместе взятых. Интересно, Донал носит килт по всем правилам, без исподнего?

— Слышу, — заверил Донал и ловко отцепил от себя загребущую руку ученого. — Боюсь, дамы будут против.

Ну, не так уж и против…

— Вы не можете так уйти! — наседал профессор на несчастную жертву науки. Такую бы кипучую энергию — да в мирное русло.

Донал насмешливо скривил губы и, обойдя профессора, вновь двинулся к чайной палатке. Мы были уже совсем близко, но профессор тоже не отставал. Отдышавшись, он продолжил громко:

— Такой узор на килте может носить только вождь Мак-Гринов! — поучал «знаток», все повышая и повышая голос. — И на спорране не должно быть роз! Только чертополох, запомните! Это глумление над древней культурой наших предков!

С этими словами он энергично дернул Донала за «юбку» сзади. «Юбка» удержалась, Донал нет. Начальник стражи сгреб в кулак воротник рубахи ученого вместе с клетчатой тканью килта, вздернул его за шкирку и поднял повыше. В своем «большом килте», а попросту — здоровенном куске клетчатой ткани, задрапированном вокруг торса и бедер, почтенный профессор выглядел нелепо, а сейчас еще и жалко.

— Что вы делаете?.. — заверещал ученый, болтая ногами. — Отпустите меня, вы!

Донал легонько его встряхнул и попросил:

— Помолчите.

Вежливо попросил, но профессор, заглянув в его ледяные глаза, осекся на полуслове.

Яростно закивал, приговаривая испуганно:

— Да-да, конечно-конечно!

Вокруг начала собираться толпа, но никто не спешил вступиться за профессора. Похоже, Донала тут знали и уважали.

— У нас говорят: «Пока ночь — гуляем, драться будем поутру», — сказал он негромко. — Вы меня понимаете, профессор?

— Да-да! — тот вжал голову в плечи, наконец сообразив, что в научном угаре несколько увлекся. — Простите, сэр!

Донал поставил профессора на землю и даже заботливо поправил на нем перекошенный воротник рубашки. Кто-то из фермеров засмеялся, девушки шушукались, стреляя глазками в статного начальника стражи, а через толпу пробивался Фицуильям в сопровождении уже знакомого мне инспектора Макинтоша.

— Что здесь происходит? — хмуро поинтересовался полицейский, смерив взглядом взъерошенного профессора и невозмутимого Донала.

Фицуильям вопросительно посмотрел на своего начальника стражи, тот ответил едва заметным пожатием плеч.

— Ничего, — заверил ученый и нервно огляделся, сообразив наконец, что оказался в центре внимания. — Небольшой спор об исторических аспектах расцветки тартана. Чисто научная, — он прищелкнул пальцами, — дискуссия.

— А-а-а! — протянул инспектор. — Профессор Дэррени, верно?

— Он самый! — встрепенулся профессор, украдкой оправляя помятый килт. — А вы?

— Скромный полицейский инспектор, моя фамилия Макинтош, — отрекомендовался инспектор, протягивая руку. — Вы ведь тот самый автор монографии «Особенности формирования узоров тартанов и вопросы их видоизменения под влиянием исторических процессов»? Давно хотел обсудить с вами тонкости ношения клановых и родовых килтов.

— Охотно! — обрадовался профессор, энергично тряся его ладонь.

Они вместе пошли прочь, оживленно беседуя.

— Что это было? — поинтересовался барон, проводив их озадаченным взглядом.

— Историк, — объяснил Донал исчерпывающе. — Все в порядке, милорд. Вы можете возвращаться к своим делам.

Я отвернулась, пряча улыбку, но Фицуильям пропустил толстый намек мимо ушей.

— Я почти закончил, — отмахнулся он, пристраиваясь слева от меня. По правую руку шел Донал. — Вы собирались пить чай? Отлично, я с вами.

Донал нахмурился, однако промолчал. Отгонять господина от его же законной жены, да при всем честном народе было как-то не комильфо.

— Маргарита? — Барон предложил мне локоть.

Мы чинно шествовали под ручку, когда Фицуильям вздрогнул и во все глаза уставился на хорошенькую блондинку, идущую нам навстречу. Она была красива той нежной неброской красотой, которая отличает лесные цветы. На ярком солнце они теряются и блекнут, зато под густыми кронами деревьев неудержимо влекут к себе какой-то диковатой прелестью. Зеленое платье было ей очень к лицу, оттеняя нежный румянец и светлое золото волос. Лесная фея, и только.

При виде барона она сначала побледнела, потом покраснела, а затем отвела взгляд, якобы заинтересовавшись попыткой какого-то молодца достать приз с верхушки гладкого столба. Народ толпился вокруг, поддерживая храбреца выкриками и улюлюканьем.

Барон встал как вкопанный, с такой щемящей болью глядя на недоступную блондинку, что только форменная идиотка не поняла бы, кто это.

— Добрый день, Николь, — сдавленным голосом произнес Фицуильям.

— Мисс Тейт! — поправила она резко, и барон словно подавился языком.

Так они и стояли, глядя друг на дружку. Потом Николь зло сверкнула глазами и, фыркнув, пошла прочь.

Если у меня и мелькала мысль, что за покушениями на меня стоит бывшая жена барона, то сейчас я ее отбросила. К чему такие сложности? Ей достаточно Фицуильяма пальчиком поманить. Вот и сейчас он дернулся за ней, таща меня на буксире.

Я высвободила ладонь из-под локтя барона и, вздохнув, обернулась к Доналу:

— Пойдемте. Пусть эти двое наконец объяснятся.

— Не поможет, — ответил Донал многоопытно, но подчинился.

Взяв по чашке ароматного чая с бергамотом, мы сели за столик под тентом. Донал молчал, я вполглаза наблюдала за Фицуильямом с Николь. Даже не слыша слов, можно было без труда догадаться о сути разговора. Барон что-то пытался ей втолковать, она же делала вид, что любуется расцветающими розами. Если и отвечала на его пылкие признания, то коротко и сухо. Наконец Николь бросила бывшему мужу какую-то колкость и гордо пошла прочь.

— Я сейчас! — поспешно сказала я и со всех ног кинулась догонять эту дуреху.

В конце концов, Фицуильям мне не совсем чужой, так что я не вмешиваюсь в чужие дела, а забочусь о… ну, скажем, кузене. Внучатом.

Успокоив себя таким образом, я миновала стоящего столбом барона с горестно опущенными уголками рта и окликнула громко:

— Мисс Тейт! Постойте, мисс Тейт!

Поначалу она не реагировала, однако быстро поняла, что мы привлекаем внимание. Остановилась и обернулась, яростно сжимая кожаную сумочку:

— Что вам угодно, мисс?..

Мы обе знали, что я — миссис, но укол был настолько детским, что я лишь улыбнулась.

— Мисс Тейт, я хотела бы с вами поговорить, — быстро сказала я, пока она не опомнилась.

— О чем же? — поинтересовалась она враждебно.

— О нашем с вами муже, — хмыкнула я, и лицо Николь вспыхнуло.

— Да вы!..

— Простите, — извинилась я искренне, — не удержалась. Раз вы так остро отреагировали на эту шутку, то вряд ли совсем к нему равнодушны, правда?

У нее обиженно дрогнули губы.

— Я… Я не понимаю, почему должна обсуждать это с вами!

— Причин целых три, — заговорщицки подмигнула я и взяла оторопевшую Николь под руку. Пахло от нее приятно, мятой и земляникой. — Первая. Мы с Фицуильямом муж и жена только на бумаге. Вторая. Я собираюсь подавать на развод. Ну и наконец, третья. У нас с вами общая свекровь, которая попила немало крови нам обеим. Разве это не повод объединиться и совместными усилиями натянуть ей нос?

— Что? — слабо спросила она, растерянно моргая зелеными глазищами.

— Давайте все обсудим за чаем? — предложила я, сжалившись.

Бедняжке явно требовалась передышка.

Она кивнула и позволила увлечь себя в чайный павильон. Донал заказал нам пирожных и свежего чаю, после чего понятливо сгинул, утащив заодно и упирающегося барона.

Пока официант накрывал на стол, мы с Николь болтали о пустяках. Не вести же серьезный разговор при посторонних! Мисс Тейт как воспитанная леди для начала заговорила о погоде. Я исподволь прощупывала ее, задавая вроде бы пустяковые вопросы, и быстро пришла к выводу, что она неглупа, хорошо воспитана и начитана. Чем же она свекрови не угодила?

Глупый вопрос. Старшая миссис Скотт не желала делиться властью, а Николь, в отличие от меня, живо интересовалась домашними делами.

Мы быстро договорились называть друг друга по имени, тем более что называть меня баронессой или миссис Скотт ей откровенно претило.

Видя, что ее терзает любопытство, я сжалилась и вкратце поведала историю своего брака, старательно обходя скользкие вопросы вроде моей наследственности и истории Донала.

Николь хватило и этого. Она молча, кусая губы, выслушала мой рассказ и задала один-единственный вопрос:

— Фицуильям не откажется от титула?

— Нет, — созналась я, — вы же знаете, он слишком ответственный. Ему не нужен титул, но он не может бросить баронство.

Она опустила глаза, и я на правах новой подруги взяла ее за Руку.

— Послушайте, Николь. Он любит вас, а вы любите его. Неужели этого мало?

— А вы? — огрызнулась она, яростно размешивая сахар в остывшем чае. — Думаете, я не заметила, какими глазами вы с мистером Грином смотрите друг на друга? И скоро свадьба?

— Туше, — признала я, усмехнувшись. — И все-таки?

Она передернула плечами и подняла на меня чистый зеленый взгляд.

— Я не вернусь с Фицуильяму. Да, я его… — голос ее дрогнул, — я к нему неравнодушна, но Фиц предпочел спрятать голову в песок, когда я отчаянно нуждалась в сто поддержке. Мне нужен муж, который сможет и, главное, захочет меня защитить. Понимаете, Маргарита?

— Понимаю, — признала я, глядя на нее уже совсем другими глазами.

Не такой уж нежной фиалкой она оказалась, и в проницательности ей не откажешь, а что со свекровью тягаться не могла, так у той опыта интриг на четверть века побольше. К тому же у Николь была слабость — любимый муж, которого она не хотела расстраивать.

Мы так увлеклись разговором, что позорнейшим образом прошляпили появление в чайной новых лиц.

— Маргарита! — подбежав к нашему столику, вскричала Джорджина и захлопала в ладоши. — Ты непременно, непременно должна туда сходить!

На нее оборачивались, но она была в таком восторге, что ничего не замечала. Она села рядом, переложив мою сумочку на соседний стул.

— Джорджина! — прошипела Хелен, безуспешно пытаясь ее одернуть.

— Донна Аза — настоящая провидица! — громко восхищалась Джорджина, округлив небесно-голубые глаза.

— Кому и кобыла невеста, — съязвила выведенная из себя Хелен, устав от роли терпеливой старшей сестры.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнулась Джорджина, не дослушав. — Она все-все угадала, представляешь? Такой талант!

— Еще бы не талант, — огрызнулась Хелен, — получить столько денег за рассказ о том, что ты и так знаешь.

— Тебя послушать, все шарлатаны, — надула губки Джорджина, — а я ей верю!

Хелен лишь пожала плечами и отвернулась. С Николь они поздороваться не соизволили.

Мне захотелось выругаться. Как же они сейчас некстати! Николь мгновенно замкнулась в себе.

— Джорджина, таланты донны Азы действительно впечатляют, однако это не повод вести себя так неприлично, — осадила дочь важно вплывшая следом свекровь. Она не кричала, даже не повышала голос, но обе девушки тотчас испуганно примолкли. Дрессировка! — Маргарита, — кисло поприветствовала свекровь, подходя к Николь со спины. — Представишь меня своей подруге?

— Думаю, вы знакомы, — хмыкнула я.

Николь гордо вскинула голову, стиснув чашку в побелевших пальцах. Свекровь брезгливо скривила губы, глядя на нас так, словно уличила в преступном сговоре.

— Маргарита, дорогая, если тебе нужна подруга, я могу познакомить тебя с несколькими весьма достойными молодыми леди. Не знаю, что она тебе наговорила, но…

— Не беспокойтесь, — широко улыбнулась я. — Мы с Николь наверняка подружимся, у нас ведь так много общего!

Хелен молча кусала губы, Джорджина наблюдала за происходящим с детским любопытством.

Свекровь передернулась, а Николь вставила:

— Интересно же, как там поживает мой муж.

— Бывший муж! — поправила свекровь резко.

— Как знать? — парировала Николь, в запале позабыв о своих сомнениях. — Может, и будущий.

От такой отповеди свекровь на мгновение лишилась дара речи.

— Как ты смеешь!.. — начала она гневно. — Заверяю, Фицуильям найдет себе более достойную леди!

— Уже присматриваете третью невестку? — поинтересовалась Николь едко. На скулах ее рдел румянец, глаза сверкали. — Вы только по родословной выбираете или стати тоже важны?

Я чуть не захлопала в ладоши. Молодец, так ее! Наконец-то Николь набралась храбрости дать свекрови отпор.

— Дворняжка! — фыркнула свекровь, и Николь побледнела.

— Кто бы говорил.

— Мама, пожалуйста! — попросила Хелен, тронув родительницу за локоть.