Наука и проклятия Орлова Анна
— И к магам, и к частным сыщикам… Маги заверили, что метка проклятия лишь в моей ауре, сестры чисты. Но ведь не станешь всем и каждому предъявлять бумаги!
Я понимающе кивнула. Обычное дело, чем энергичнее отрицаешь слухи, тем больше им верят. И вообще, может, проклятие передается по мужской линии, а у девочек латентно. Кстати, это мысль!
— Я пойду, — прорвался сквозь мои размышления голос барона, который уже распахнул дверь в комнату. — Отдыхайте.
— Спасибо, — ответила я рассеянно.
Вытащила из своей сумки, которая нашлась на туалетном столике, блокнот с ручкой и плюхнулась на кровать. Так-так!..
Сандвичи и чай я проглотила между делом, не отрываясь от набросков. Для начала я тезисно обрисовала научную новизну, актуальность, степень проработанности темы и цель исследования. Какие бы сладкие песни ни пел мне барон, сосредоточиться стоит не на браке, а на исследовании проклятия.
Ради того, чтобы вырваться из замка, я готова помочь новоявленному муженьку с решением его деликатной проблемы. Если по ходу дела у нас что-то сладится, то так тому и быть. Если же нет, то такой богатый материал для моей докторской все равно можно считать даром богов. Личные проклятия нынче встречаются нечасто, а древние источники грешат неточностями и даже откровенными подтасовками. Не говоря уж о том, что анализы крови в старину не делали, так что материалы я получу редкостные. С паршивого мужа хоть анализов бутылек!..
Румяная Бетти со священным ужасом покосилась на исписанные непонятными ей значками листы и поторопилась сбежать. Отлично, лучше пусть шарахается, чем сует нос куда не надо.
Когда в дверь вновь постучали, я уже перечитывала план, напряженно грызя кончик карандаша.
— Войдите, — громко разрешила я, не поднимая головы от записей.
— Маргарита? — Бархатистый голос барона заставил меня подскочить, поскольку раздался вовсе не от входной двери.
— Да? — Я повернулась, подозревая подвох.
И не ошиблась. Блондин вошел через неприметную дверь, оклеенную обоями в цвет стен.
— У нас смежные спальни, — пояснил он извиняющимся тоном. — Я решил, что вам следует об этом знать. Если хотите, я прикажу заложить проем.
— И дадите слугам повод для пересудов минимум на год? — хмыкнула я. В кресле работать оказалось неудобно, а рабочий стол в комнате отсутствовал. Непорядок! Пришлось с ногами забираться на кровать.
— Неужели вопрос нашего брака требует столь сложных расчетов? — поинтересовался барон с чуть заметной улыбкой.
Выглядел он посвежевшим. Светлые волосы слегка вились на висках и шее, в голубых глазах появился блеск, а тревожная морщинка меж бровей разгладилась. Одет он был в белую рубашку, ненавязчиво демонстрирующую крепкую грудь и широкие плечи, а также мягкие брюки, обтягивающие узкие бедра и стройные ноги. Ни жиринки, ни складочки.
Барон заметил мой заинтересованный взгляд, и улыбка его стала шире.
Он чуть повел плечами и сказал хрипловато:
— Надеюсь, вам нравится увиденное, Маргарита?
— Весьма, — кивнула я, отдавая должное пропорциональной фигуре и красивому породистому лицу. — Отличная наследственность.
Улыбка барона чуть потускнела.
— Рад, что вы оценили. Позволите?
Он кивнул на придвинутое к постели кресло, и я не стала возражать.
— Могу я узнать, к какому решению вы пришли? — мягко спросил «муж», покосившись на мои ноги и тут же отведя взгляд.
Он сидел в свободной позе, вот только стиснутые на подлокотниках пальцы выдавали его с головой.
— Я согласна познакомиться ближе, — медленно проговорила я, и он облегченно выдохнул. Рано обрадовался, потому что я продолжила: — Но у меня будут условия.
— Какие? — коротко спросил он, блеснув глазами.
Я поправила сбившиеся подушки (ну себе-то не стоит врать, что ничуть не волнуюсь!) и протянула ему листок.
Блондин поднял светлые брови, разгладил бумагу ладонью и принялся читать вслух. По мере чтения его красивое лицо вытягивалось все больше.
Я добрым словом помянула Стефана, жениха Ирэн, начинающего адвоката. Он натаскивал невесту по основам договорного права, терпеливо растолковывая ей сложные моменты, а я частенько приходила их послушать. Так, для общего развития.
Барон читал, комментируя вслух:
— Права и обязанности сторон должны быть зафиксированы в письменном договоре. Ничего не имею против. Проживание — в раздельных спальнях; обязательство не препятствовать свободе передвижений супруги; обязательство не препятствовать работе и научной карьере; супружеский долг — только по взаимному согласию. Надеюсь, не письменному?
— Не настолько уж я формалистка! — возмутилась я, вздернув подбородок. — Будьте уверены, барон, я сумею донести до вас свое согласие… и несогласие, если придется.
— Не сомневаюсь, — пробормотал он, смерив меня непонятным взглядом, и вернулся к чтению, теперь уже про себя.
Дочитав, он поднял на меня взгляд.
— Разве это реально? Мне сказали, проклятие очень сильное. Не зная исходных условий, перебить его практически невозможно.
— Зато можно обойти, — мягко улыбнулась я, хотя его неверие в мои силы задело. — Я постараюсь, при условии вашего полного содействия.
Вместо ожидаемых вопросов он глубоко вздохнул и недоверчиво покачал головой.
— Вы необыкновенная женщина, Маргарита! — произнес он с чувством и поднес мою руку к губам. — Конечно, я буду вам крайне признателен за помощь. Поверьте, мне самому не по нутру вся эта история с вынужденным браком.
В горле у меня пересохло. Я вдруг осознала, что мы наедине, причем в спальне!
Признаюсь, до «замужества» я вела замкнутую жизнь и на свидания ходила всего несколько раз. Обратная сторона благословения — боязнь случайных связей. Ведь даже у обычных людей амулеты против нежелательной беременности срабатывали не всегда, что уж говорить обо мне! Я предпочитала не рисковать.
— У меня научный интерес, — заверила я с улыбкой и покосилась на исписанные листы. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я использую материалы для своей докторской? Без упоминания имен, разумеется!
Четко очерченные губы барона дрогнули, и он наконец выпустил мою ладошку.
— Располагайте мною и моими людьми, как сочтете нужным, — разрешил он серьезно.
— Вот и прекрасно! — просияла я.
Не знал барон, на что соглашается, а я пока не собиралась его просвещать. Вдруг пойдет на попятный?
— Что-нибудь еще? — Он смотрел все так же напряженно, разве что стискивать подлокотники перестал.
Подавив соблазн под шумок потребовать что-нибудь эдакое, я кивнула.
— Хочу съездить домой за вещами.
За легкомысленным тоном и милой улыбкой скрывалась первая ловушка. Отпустит?
К чести его, муж (пожалуй, уже без кавычек, хотя и на испытательном сроке) не стал пичкать меня отговорками вроде «пусть этим займутся слуги» или «я куплю вам все новое».
— Разумеется, — согласился он после крошечного, почти незаметного колебания.
Фицуильям оказался слишком разумен, чтобы надеяться продержать меня взаперти целый год. То есть продержать-то он мог, но смысл? Даже если опустить условие о добровольном согласии, весь этот срок барону с домочадцами пришлось бы тоже закрыться в замке, не принимать гостей и не выпускать наружу слуг. Лояльность лояльностью, но не придумали способа укоротить людские языки. Разве что в буквальном смысле.
— Да, — спохватилась я, — еще потребуется заверенная выписка из церковной книги о браке. — В глазах барона что-то мелькнуло, и я объяснила: — Иначе с работы не отпустят. Мне положены две недели в связи с замужеством и еще месяц ежегодного оплачиваемого отпуска.
Думаю, этого с лихвой хватит и присмотреться к барону, и материалов насобирать…
Барон хмыкнул.
— Конечно. Хотя лучше бы я сам связался с руководством вашего института.
Я упрямо качнула головой. Пускать мужа в свои рабочие дела? Ни за что! Не успеешь оглянуться, как окажешься в полной зависимости от супруга и повелителя.
Свою работу я любила. Точнее, очень любила анализы, опыты, исследования, а вот склоки, сплетни и подковерную возню, без которых в науке не обходилось, — не очень.
— Благодарю, я справлюсь сама.
Настаивать он не стал. Поднялся и чуть заметно склонил голову.
— Конечно, дорогая. Вы позволите так вас называть?
Я зябко передернула плечами, неловко сползая со скользкого шелкового покрывала. Полулежать на постели, когда мужчина стоит и пялится на тебя сверху вниз, — то еще удовольствие.
«Дорогая» звучало слишком интимно, по-семейному. Хотя формально он уже почти муж — дело за подписанным договором, — воспринималось это все еще странновато.
— Лучше Грета. В крайнем случае Маргарита.
Он не стал расспрашивать, почему я не люблю свое полное имя. То ли не счел важным, то ли полагал неуместным.
— Как вам угодно. — Барон улыбнулся уголками губ. — Прошу вас, называйте меня по имени, мне будет приятно. Фицуильям.
— Разумеется, — пробормотала я.
Заметил-таки, что я всячески увиливала от любых обращений. «Барон» как-то невежливо, «милордом» я его разве что под дулом револьвера назову, а «ваша милость» слишком подобострастно.
— Донал вас проводит, — заявил муж тоном, не терпящим пререканий, и позвал негромко: — Донал?
— Да, милорд.
Бесстрастный голос начальника охраны чуть не заставил меня подпрыгнуть — от неожиданности и от того, что раздался он прямо за спиной. Аккурат от злополучной «супружеской» двери. Стражник что же, из смежной спальни подслушивал?! Зачем, хотелось бы знать? Неужели опасался, что я задушу благоверного подушкой?
Никакого другого оружия у меня все равно не имелось. Ладно бы ведьмой была, такая бы и с пустыми руками управилась, но во всем, что не касалось благословения, я была самой обычной девушкой и старшим научным сотрудником.
Брюнет смотрел прямо, ожидая приказаний. Не поклонился, даже головы не склонил.
— Будь добр, отвези мою… жену, — судя по тому, как поперхнулся этим словом барон, ему оно тоже давалось непросто, — в столицу. Маргарита хочет заехать домой за вещами, Далее вам нужно заглянуть к поверенному.
— Да, милорд, — так же бесстрастно отозвался стражник. — Приступать немедленно?
Барон отчего-то нахмурился. Зыркнул на брюнета из-под бровей и протянул ему уже слегка замусоленный листок с моими условиями.
— Пусть Харпер внесет это в договор, — велел он отрывисто. — Наши условия сам ему продиктуешь.
Я удивленно подняла брови. Ничего себе!
Муж оказался наблюдательным.
— Вас что-то удивляет? — поинтересовался он. Потом догадался: — А! Я доверяю Доналу как самому себе. Он наш доверенный слуга.
Показалось или на щеке брюнета дернулся мускул?
— Уверена в этом, — ответила я сладко, не удержавшись от укола: — Он ведь даже перед алтарем вас замещал!
И даже бровью не повела, когда на мне скрестились два недовольных взгляда.
Часть вторая
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ
Погода испортилась. Поднялся ветер, тучи затянули небо, готовясь вот-вот пролиться дождем. Начальник стражи молча топал за мной, хотя «топал», пожалуй, было бы неправдой. Несмотря на внушительные габариты, двигался он плавно и бесшумно, тенью скользя за моим плечом. Брр, на нервы действует!
В сером колодце замкового двора ветру разгуляться не давали каменные стены, и все же дуло ощутимо. Под отдаленный рокот грома я поежилась и поскорее нырнула в автомобиль. Следом так же неслышно забрался брюнет, разом заполнив салон теплым пряным запахом.
— Миледи, — короткий взгляд, — вам удобно?
— Вполне, — отозвалась я, отворачиваясь к окну.
Кому какое дело, если мне хочется отодвинуться от него подальше? Правда, в тесном салоне для этого пришлось забиться в угол.
Негромкое «кхм» брюнета, кивок водителю — и автомобиль тронулся с места.
От грозовых туч дневной свет померк, и, несмотря на ранний час, стало казаться, что уже наступили сумерки. Я теребила ремешок сумки — не от нервозности даже, а чтобы убедиться, что уж сейчас-то тело мне подчиняется! И смотрела на проплывающие за окном пейзажи: рощи, поля, деревеньки. Мелькнул вдали поезд. Показалась серо-синяя гладь реки, можно было даже разглядеть яркие пляжные зонтики на берегу. Безмятежная картина — совсем как вчера… И меня отчего-то начало потряхивать.
Вечером происходящее казалось нереальным, поэтому я воспринимала его удивительно спокойно. Не верилось, что кто-то в здравом уме мог умыкнуть девушку прямо с улицы. Как же свидетели, как же хваленая полиция? Зато теперь навалилось все разом.
Сестры, наверное, с ума сходят. Меня кольнула вина, хотя уж я-то точно была тут ни при чем. Брюнет, настоящий виновник моей пропажи, сидел себе рядом и даже в ус не дул.
Лишь когда показался пригород, начальник стражи нарушил молчание:
— Куда сначала, миледи? К вам или к адвокату?
Держался он так легко и непринужденно, словно похищение девиц было для него в порядке вещей. Подумаешь, одной больше, одной меньше!
— Домой, — пробурчала я, и водитель, ловящий каждое слово, понимающе кивнул.
По стеклам застучали первые — на удивление крупные — капли дождя. В стороне небо прочертила молния.
Из приоткрытого окна тянуло холодком и свежим запахом грозы. Я чуть поежилась — было зябко, но окно закрывать не стала. Иначе в нос бил запах одеколона моего спутника, и становилось совсем погано.
Что-то я расклеилась… И чуть не взвизгнула, как школьница, когда на плечи легла пропахшая мужчиной ткань.
Донал сидел вполоборота. В тесном салоне ему явно было неудобно — не развернуться толком, даже привстать нельзя, иначе он рисковал протаранить головой крышу.
В одной рубашке он выглядел еще более крупным и пугающим. Как будто он не пиджак снял, а намордник.
— Заберите! — рявкнула я, сбросив теплую ткань. По голым плечам тут же прошелся ветер, заставив кожу покрыться мурашками.
Он качнул головой и снова набросил на меня свой пиджак.
— Вы замерзли, миледи.
— Не называйте меня так, — попросила я хмуро.
Снова попытаться избавиться от проклятой одежды? Не сомневаюсь, он опять меня закутает.
— Почему же? — Он положил руку на колено, второй опираясь на сиденье авто. — Теперь вы — баронесса Мэлоуэн, а я служу барону.
От этого «служу» веяло горечью. Зацепил-таки его муженек!
— Действительно, как я могла забыть?
Мой сарказм пропал втуне.
Брюнет чуть подался вперед, вынуждая меня совсем уж откровенно вжаться в угол. Короткие темные волосы, белая полоска старого шрама, хмурый серый взгляд, — все вместе почему-то выглядело устрашающе. Как будто напротив устроился не человек, а готовый к прыжку волк.
Надо бы сказать какую-нибудь колкость, но… Я чувствовала себя испуганным мышонком, над которым нависла откормленная кошачья ряха.
Он поморщился чуть заметно. Качнулся назад, позволяя мне перевести дух.
— Не надо бояться, миледи. Я не причиню вам зла.
И это настойчивое «миледи» заставило меня взбелениться. Со злости я позабыла недавний страх, даже руки перестали мелко трястись.
— Еще большего зла? — уточнила я язвительно.
— Вы на меня обиделись? — спросил он, кажется, со вполне искренним удивлением.
Во всяком случае, насмешки на его невозмутимом лице я не отыскала, как ни старалась.
— Какой смысл обижаться на того, для кого я всего лишь… самка? Или инкубатор?
Он нахмурился. Сжал губы, разглядывая меня с непонятным выражением.
— Вы не правы, — наконец вымолвил он. — Я вас уважаю и много о вас наслышан.
Мимолетное удивление (откуда?) смыло волной гнева.
— Уважаете? — переспросила я и, качнувшись вперед, ткнула его пальцем в широкую грудь. Взгляд мужчины изменился, опасно потемнел, плечи окаменели. Мне было плевать, меня уже несло. Страх, злость, беспомощность — все пережитое клокотало внутри и грозило совсем затопить рассудок.
Резкий кивок брюнета… И плотину сдержанности прорвало.
— Мистер Грин, вы издеваетесь? Во-первых, вы заковали меня в наручники. Во-вторых, похитили. В-третьих, принудили к браку. Это, по-вашему, уважение?!
По правде говоря, даже «свекровь» не вызывала у меня такого бешенства. Лишь желание хорошенько погладить ее… утюгом. Зато этот служака, искренне не понимающий, что такого он сделал…
Он помолчал. Только темно-серые, грозовые — совсем как небо снаружи — глаза выдавали, что он не так спокоен, как хотел бы казаться.
Брюнет отвернулся, разрывая зрительный контакт, и пожал плечами.
— В конце концов, вы ведь получили в мужья барона, так чем же недовольны?
— Вы забыли спросить у меня, нужен ли мне муж вообще и барон в частности!
— Любой девушке нужен муж, — заявил он с такой глубочайшей убежденностью, что я поняла: все, сейчас буду бить.
Спасло его упрямую голову от расправы только громкое «кхе-кхе» водителя.
— Простите, сэр, миледи. Мы приехали.
Лишь теперь я поняла, что автомобиль припаркован в нескольких шагах от знакомых ворот.
— Спасибо… Майкл, — сказала я, вспомнив его имя.
Просияв, он вышел из автомобиля. Раскрыл зонт и распахнул мне дверцу. Я стряхнула с плеч пиджак и, не глядя на начальника стражи, выбралась из салона. Проклятье! Я стояла на единственном более-менее сухом пятачке, передо мной разливалась лужа, обойти которую не было никакой возможности. Вся улица превратилась в сплошной поток воды.
Водитель поднял над моей головой зонт, и я благодарно кивнула.
Потом хлопнула дверца с другой стороны… и меня бесцеремонно подхватили на руки.
— Что вы делаете? — прошипела я придушенно.
Под щекой была обтянутая тонкой рубашкой мужская грудь.
— Несу вас, — сухо ответил брюнет, шагая по лужам. — Иначе вы замочите ноги, миледи.
Водитель с бесполезным зонтом мялся в стороне. Держать его над начальником стражи у него не было никакой возможности — тот был на полторы головы выше.
— Отпустите! — потребовала я, трепыхаясь в руках брюнета. — Ну же!
— Перестаньте. — Он прижал меня чуть крепче, теперь пошевелить я могла разве что пальцами ног. — Вы капризничаете, как ребенок.
Ребенок?!
Я ужом вывернулась из его рук — откуда и силы взялись? — и покачнулась на каблуках, почувствовав под ногами землю. Хотя нет, скорее воду, поскольку стояли мы посреди лужи.
Чтобы посмотреть ему в глаза, пришлось задрать голову.
— Мистер Грин, — отчеканила я, — не смейте больше так делать. Никогда, слышите меня? Чувствовать себя беспомощной отвратительно!
Я почти кричала, он молча глазел на меня. По его коротким темным волосам стекала вода, заливала хмурое лицо, мокрая рубашка облепляла крепкий торс… Вояка! И ни проблеска понимания в оловянных глазах.
— Вы ведь об этом даже не думали, да? — закончила я устало, смахивая текущую с челки воду. Пора заканчивать истерику. Дождь-то летний, теплый, но все равно приятного мало. — Вам все равно, что я пережила, когда вы вчера уволокли меня в машину, а потом тащили в спальню? Теперь вы снова хватаете меня и куда-то несете!
Он разомкнул губы только чтобы проронить:
— Так было нужно.
— Ну конечно. — Я дернула плечом. — Только желания вашего хозяина имеют значение, ведь так?
Ох, кому я пытаюсь это объяснить? Он всего лишь верный пес. Любимый волкодав, который любого порвет по мановению хозяйской руки.
Бесконечно долгое мгновение он разглядывал меня сверху вниз, потом сделал шаг назад, отдаляясь, уходя от спора.
— Вы промокли, миледи, — констатировал он, смерив меня странным взглядом.
Выглядела я, должно быть, как мокрая курица. Волосы прилипли к шее и лбу, платье облепило тело, в туфлях хлюпало.
Ослепляющая раскаленная злость схлынула, оставив меня усталой и обессиленной. И чего, спрашивается, завелась? Нет, повод для отповеди у меня был более чем убедительный, но толку-то?
Я лишь рукой махнула и, уже не пытаясь найти брод — все равно мокрая насквозь, — прошагала к калитке. Надавила на кнопку звонка. И держала долго-долго, пока изнутри не раздалось хрипловатое контральто:
— Да иду я, иду!
Щелкнул замок, брякнул засов, дверь приоткрылась. Под ноги мне с возмущенным мяуканьем бросилась трехцветная кошка Марвела или попросту Марка. Потерлась носом о мои озябшие ноги, тронула лапкой коленку.
— С ума сошла, зачем под дождь? — ласково попеняла я, подхватывая дрожащую живность на руки.
— Мне, значит, под дождь можно? — ворчливо поинтересовалась Ирэн, почесав ногу об ногу.
Я хмыкнула, оглядев ладную фигурку сестры. Макушкой Риш доставала мне до подбородка, зато у нее были формы мне на зависть и коса до пояса.
— Ты в резиновых сапогах и под зонтом.
Сестра польщенно заулыбалась. Своей практичностью она заслуженно гордилась — еще бы, при папеньке-гноме! Родитель, правда, в жизнь дочки не вмешивался, предпочтя откупиться солидным банковским вкладом, но кровь все же не водица.
— Заходи. Мы как раз чай пьем. — Она посторонилась, давая мне дорогу.
Прижимая к груди мокрую кошку, я вынырнула из-под защиты козырька над калиткой и припустила по мокрой дорожке к веранде, где за столиком устроились Джули и Стефан, жених Риш.
В дождь на веранде особенно уютно. Можно кутаться в плед, пить горячий чай и смотреть на бегущую по стеклам воду. Плетеный столик, несколько кресел, сундук в углу и множество цветочных горшков, расставленных там и сям, создают расслабленную дачную обстановку.
Стефан махнул рукой и поприветствовал меня:
— Грета, добрый день. Рад вас видеть.
Встать он не мог — на коленях у него обосновалась черная кошечка, еще подросток, игривая Лисиль.
— Взаимно, Стефан, — кивнула я.
Догадливая Риш принесла полотенце, в которое я обернула дрожащую, похожую на мокрую крысу Марку. Мне же достались теплый плед, окутавший замерзшие плечи, и мягкие тапочки-зайчики.
— Торт будешь? — предложила Риш как ни в чем не бывало и налила мне чаю.
Чай она заваривала необыкновенный — душистый, крепкий, с травами. На столе красовались плошки с вареньем: клубничным, черносмородиновым и малиновым, посыпанный сахарной пудрой «хворост» и еще торт. С розочками.
Торт, несомненно, был вкладом Стефана. Риш обожала масляный крем, хотя редко себе его позволяла. При ее росточке стать поперек себя шире — дело пары пустяков. Стефан же, высокий худощавый блондин, был без ума именно от сдобной фигуры невесты. После нескольких кровопролитных стычек был заключен мир: Стефан приносил торт не чаще раза в месяц, в остальное время обходясь менее калорийными презентами.
— Привет, Грета! — помахала мне тонкой рукой Джули, не отрываясь от своего куска. Лакомство она уплетала за обе щеки, к вящей зависти Риш.
Младшая сестра оставалась тоненькой, как веточка, какие бы кулинарные излишества себе ни позволяла. При ее работе ресторанного критика это было несомненным плюсом.
Привет. — Я села за стол и с благодарностью глотнула горячего чаю с медом. Даже зажмурилась довольно. — Вы что, меня даже не искали?
— С чего бы нам тебя искать? — удивилась Риш, принимаясь раскуривать трубку. Об этой ее слабости знали все, кроме мамы.
— Ничего, что я с работы вчера не вернулась?
Я пила чай маленькими глоточками, поглядывая на сестер поверх ободка чашки. Стефан привычно не вмешивался в наши разборки, вместо этого гладил обеих кошек, облюбовавших его колени. Держать язык за зубами Стефан умел, сказывалась адвокатская практика.
— Твоя мисс Уоткинс звонила, — ответила Риш, гипнотизируя взглядом торт и посасывая черенок трубки. — Сказала, что ты едешь на какую-то конференцию.
— Без вещей?! — уточнила я едко.
Почему-то было очень обидно. Я-то считала, что они тут с Ума сходят, весь город на уши поставили, а они чаи распивают! Конечно, секретарша наврала им с три короба, но… Кстати, зачем она это сделала? Не шутки же ради.
— Я тоже удивилась, — кивнула Риш, попыхивая трубкой. — Кстати, новое колечко? Дашь глянуть? Любопытная вещица, где взяла?
Я машинально потерла золотой ободок, украшенный гербом баронов Мэлоуэн, и посмотрела на сидящих рядышком сестер, таких разных и так неуловимо схожих. Обе невысокие, темноволосые и очень хорошенькие. Круглое личико средней сестры, Ирэн, покрыто золотистым загаром, темно-медные прямые волосы собраны в толстенную косу, зато у Джули молочно-белая кожа и иссиня-черные кудри. Вот глаза у них одинаковые — голубые-голубые, совсем как у меня.
— Замуж вышла, — призналась я.
В наступившей тишине звяканье ложечки Джули показалось оглушительно громким.
Потом Риш отложила трубку и встала.
— Кажется, ты бредишь. Схожу за градусником.
— Я ведь тебе говорила: тут что-то не так, — негромко заметила Джули, вертя в тонких пальцах ложечку. — Ретт не стал бы волноваться по пустякам!
Ретт, «семейный» призрак, на самом деле кровным родичем нам не был, что бы там ни выдумывали злопыхатели. Мама купила дом, польстившись на удивительно низкую цену, и вскоре выяснилось, что в комплекте с недорогой недвижимостью шли старый ворчливый призрак и духи трех псов, похороненных в саду под яблоней. Поначалу ночами они выли и бросались на кошек, но Джули сумела их угомонить.
Практичная Риш лишь фыркнула, выражая тем самым мнение о предчувствиях духов.
— Сиди, — вздохнула я. Сама бы не поверила, расскажи мне кто-то эту историю. — Я не шучу. Вчера меня похитили…
Читать бесплатно другие книги:
