Жуга. Осенний лис Скирюк Дмитрий

– Слухами земля полнится, – улыбнулась та. – И потом, кто б ещё смог такое проделать?

– Чего только не придумают. Не топил я их. Не было такого.

– Может, ты и детишек не уводил?

– Детей увёл, – кивнул Жуга. – Так получилось. Да только я же их обратно и привёл. А что ещё из Гаммельна слыхать?

– Всего понемногу, – уклончиво ответила Зерги, глядя в сторону. – Звонарь от них ушёл, а нового так и не нашли. А ещё говорили, будто бургомистр ихний провалился.

– Что-о?! – Жуга опешил. – Это как?

– Да очень просто. Сел с семьёй за стол покушать, ну, все вместе и провалились. Со второго этажа на первый, а оттуда в подвал. Крысы пол подгрызли, – пояснила она, поймав его недоумённый взгляд.

– Что, только у него? – ошарашенно спросил Жуга. Девушка кивнула. – Вот те раз…

Он отложил недоделанный посох и долго молчал. Прошёлся пятернёй по волосам. Зерги придвинулась ближе, перехватив его руку в движении, и Жуга вздрогнул, ощутив холодное прикосновение. Тыльную сторону ладони травника наискосок пересекала розоватая полоска – память о вчерашней драке.

– Это что, вчера ножом?

– Угу.

– Больно?

– Нет. Уже затянулось.

– Хм! Надо же, как быстро.

Жуга кивнул в ответ. Он и сам заметил в последнее время, что раны его заживают с быстротой невероятной, порою просто пугающей. Что было тому причиной, он не знал, а думать об этом не хотелось.

– Ты метался во сне. Что тебя гнетёт?

Жуга ответил не сразу, собираясь с мыслями.

– Мне снятся собаки, – сказал он наконец. – Мне снятся звери. Мне снится, что твари с глазами как лампы вцепились мне в крылья у самого неба и я рухнул… Нелепо, как падший ангел. – Он посмотрел ей в глаза и продолжил: – Я не помню падения, я помню только глухой удар о холодные камни. Неужели я мог залететь так высоко и сорваться? Жестоко… – Он вздохнул и помотал головой, словно прогоняя видение. – Прямо вниз…

Зерги не ответила.

– Кто такие псы дождя? – помолчав, спросил Жуга.

Девушка вздрогнула. Взгляд её серых глаз сделался насторожённым.

– Ты думаешь, они существуют? – спросила она.

Жуга пожал плечами:

– Мне просто отсоветовали с ними встречаться.

– Псы дождя… – медленно произнесла она. Порыв ветра взметнул её золотистую, косо обрезанную чёлку. – Я только слышала про них. – Она закрыла глаза и заговорила, медленно, словно повторяя заученное: – Они приходят в ночь самого большого весеннего прилива. Злые, трусливые, вечно голодные, они бегут по следам твоей души, не зная устали, слюна капает с их клыков, и нет от них спасения ни днём ни ночью. Они разрушат всё, что тебе дорого, и даже если им самим ничего не нужно, тебе они всё равно ничего не оставят… – Глаза её открылись. – Если ты веришь в псов дождя, так, может, и в белых волков тоже?

– А чего не верить? – Жуга пожал плечами. – Я их видел.

– Ты их… что?!

– Я даже с ними говорил.

Потрясённая, Зерги умолкла и на сей раз молчала довольно долго. Жуга даже подумал, не обидел ли он её ненароком.

– Я не слыхала, чтобы кто-нибудь остался в живых после встречи с ними, – наконец сказала она. – Даже Веридис, и тот об этом не упоминал. Только в детстве, помню, я слышала песню…

– Спой.

– Я не умею петь, – потупилась та.

– Спой как умеешь. Пожалуйста.

Она запела. Сперва тихо, просто читая строку за строкой, но старые слова жили собственной жизнью, тянули мелодию за собой, голос девушки набирал силу, и вскоре песня стала действительно песней.

Жуга поднял голову.

– Всё так, – пробормотал он, – всё так… Скажи, Зерги, в этой твоей «магии чисел» четвёрка что-нибудь значит?

– Четвёрка? – Она задумалась. – Пожалуй, да… Да. Четыре времени года, четыре стороны света, четыре стихии… А что?

– Твой учитель, он вроде магией стихий занимался? – Зерги кивнула. – Расскажи.

– Агриппа писал…

– Агриппа? Кто это? – нетерпеливо перебил Жуга.

– Один учёный. Он говорил, что в мире есть четыре основы телесных вещей, суть огонь, земля, вода и воздух. Из них образуется всё. Четыре стихии дают четыре формы совершенных тел: камни, металлы, растения и животные.

– Эк чего нагородил, – пробормотал Жуга, морщась и потирая запястье, где тусклой зеленью отблёскивал браслет. Кожу под металлом саднило. – Мудрёно. А ежели попроще?

Зерги тем временем углядела браслет.

– Ой! Красивый камень. То красный, то чёрный. Можно посмотреть?

– Смотри. – Жуга протянул к ней руку с браслетом. – Но только так. Последнее время я побаиваюсь его снимать.

– Почему? – Она коснулась браслета и отдёрнула руку, ощутив непонятное жжение. Нахмурилась, лизнула кончик пальца и провела им по зеленоватой поверхности, оставляя тонкую светлую дорожку. Жуга только сейчас ощутил её запах – тонкий, сладковатый, совсем не похожий на мужской. Ему вдруг подумалось, что раньше он бы его не различил.

– Как тебе сказать… – Он замялся. – Сразу и не объяснишь. Эта штука что-то делает со мной, как-то меняет меня, и я не знаю как.

– Двух подвесков не хватает, – словно не слыша его, заметила Зерги и подняла голову. – Что здесь было?

– Фигурка человека. И звезда.

– Жаль, что учитель погиб. Я не знаю, что это, но он мне не нравится. Снял бы ты его, что ли, от греха подальше.

Жуга покачал головой и опустил рукав.

– Лучше не надо, – сказал он. – Хлопот потом не оберёшься. Звезду вчера в драке оборвали – всякий раз что-то случается после такого. И потом… есть ещё причина.

И он снова взялся за нож. Зерги молча смотрела, как Жуга поставил шест стоймя, отмерил его себе по переносье, надрезал и отломил лишнее, после чего вынул приготовленную полоску кожи и принялся оплетать его середину. До Зерги вдруг дошло, что паренёк не просто мастерит себе дорожную клюку – то был боевой тяжёлый посох-вертухай. Ей вспомнилось, что в каюте на огне стоит большущий медный ковш, где плавится свинец, и она окончательно уверилась в своей догадке.

– Думаешь, опять придётся драться?

– Бережёного Бог бережёт.

– Странный ты, Жуга, – помолчав, сказала она. – Ох, странный.

– Все так говорят, – не поднимая головы, ответил травник.

Что не посмели сделать люди, сделали к ночи ветер и вода: якорный канат перетёрся. Яльмар и Жуга только начали задаваться вопросом, чего это корабль качает не так, когда дверь распахнулась и в каюту буквально влетел стоявший на стороже цыганчонок. Глаза у него были что твои блюдца.

– Там это!.. – вскричал он, размахивая руками и тяжело дыша.

– Что? – вскинулся Яльмар, хватаясь за топор. – Гости пожаловали?

– Нет! Верёвка порвалась!

– Ну и хрен с ней. Чего орать-то?

– Большая верёвка! – выкрикнул Ян и, видя, что два дружка ничего не поняли, наконец нашёлся: – Которой корабль был привязан!

Повторения не потребовалось – Яльмар и Жуга со всех ног бросились наружу, едва не сбив по пути мальчонку. Зерги замешкалась, разыскивая куртку, и догнала их уже на палубе.

Янко был прав – якорь сорвало. Тяжёлые волны медленно, но верно несли корабль на береговые камни – ветер, как назло, переменился и снова дул с севера.

– Один! – Викинг топнул ногой и посмотрел на небо. – Так нас и впрямь разнесёт…

– Парус надо поднимать! – крикнул Жуга, перекрывая свист ветра.

– Так ветер же!

– Ну так что, что ветер!

Зерги, словно нож, вклинилась между спорщиками.

– Нашли время ругаться! – вскричала она. – Сами управиться не можете, так моряка спросите – всё равно без толку в каюте валяется!

– Как же я раньше не догадался! – Жуга хлопнул себя по лбу и поморщился – свежая рана напомнила о себе. – Срывайте чехол, я сейчас!

И он скрылся за дверью.

Ганзеец появился, растирая затёкшие руки, посмотрел на небо и сразу переменился в лице.

– Donnerwetter! – вскричал он. – Что вы стоите?!

И первым схватился за верёвку.

Парус поднимали все – и Курт, и Яльмар, и Жуга, и даже Зерги в меру своих слабых женских сил. Не дожидаясь, пока полотно наполнится ветром, Курт продел конец каната в бронзовое кольцо, в момент завязал его хитрым путаным узлом и проделал то же самое со вторым канатом, после чего метнулся на корму и навалился на румпель, разворачивая корабль по ветру.

– Что делать будем? – крикнул он. – В море не выйти – ветер!

– Правь к берегу! – распорядился Яльмар.

– Там же скалы…

– Правь, говорю, морда немецкая! Вон туда, где маяк! Берег там песчаный, и волна не такая крутая. Сядем на брюхо – всё лучше, чем утонуть.

Ветер крепчал. В вихре пены и брызг корабль мчался к берегу. Тяжёлый и неповоротливый, когг тем не менее оказался на редкость устойчивым судном. Жуга пробрался на нос и там, ухватившись за верёвку, молча смотрел, как вырастает прямо по курсу чёрная громада маяка. «Слишком быстро!» – мелькнула беспокойная мысль, и в этот миг тугое, полное ветра полотнище оглушительно хлопнуло, послышался треск и – почти сразу – крик ганзейца: «Парус! Порвали парус!» Корабль развернуло. Оставив руль заботам Яльмара, Курт бросился отвязывать канаты. Бешеный порыв ветра повалил корабль на бок, в трюм хлынула вода, а ещё через мгновение страшный удар сотряс когг от киля до клотика. Обледенелая верёвка выскользнула из пальцев, и Жуга полетел в темноту.

Холодная вода обожгла не хуже огня. Жуга вынырнул, крича и задыхаясь, и снова скрылся в волнах – плавал он из рук вон плохо. Тяжёлая туша корабля ворочалась совсем рядом, Жуга успел заметить, как что-то тёмное мелькнуло в воздухе, прежде чем очередная волна накрыла его с головой, и рёв прибоя поглотил его последний крик.

Темнота.

Долгий, пристальный взгляд. Лицо худое и очень длинное. Короткий ёжик стриженых волос. Тёмные, в глубоких впадинах глаза. Сурово сжатые губы.

Жуга впервые в этом сне был собой. Он смотрел в эти холодные глаза, и прошла, казалось, вечность, прежде чем он нашёл в себе силы сделать первый шаг.

– Кто ты? – спросил Жуга.

Молчание.

– Ты… Веридис?

Лицо дрогнуло.

«Нет».

– Чего ты хочешь?

«Я возвращаюсь. Меня одолели в нечестном бою. Я должен вернуться».

– Зачем ты приходишь ко мне?

«Мне нужно тело. Нужен ты. Ты или девчонка. Или вы оба».

– Вот, значит, как, – пробормотал Жуга. – Огонь в порту, дом волшебника и цыганская кибитка – всё только для того, чтобы мы с ней встретились?

«Не с ней. Со мной».

– Ты жесток.

«Я должен вернуться».

– Цыгане, волшебник и дюжина гребцов вместе с ладьёй – не слишком ли большая цена за твоё возвращение?

«Все части света могут гореть в огне, меня это не затронет. Я должен был вернуться».

– Меня ты не получишь.

«Тогда я заберу её».

– Зерги сможет за себя постоять.

Тонкие губы искривила улыбка.

«Ты уверен?»

Жуга промолчал.

«Ты сам позовёшь меня», – сказал голос и исчез.

Жуга открыл глаза и долго не мог понять, где находится. Он лежал в тепле и тишине, глядя вверх, на чёрные потолочные балки, откуда мягким пологом свисала ветхая рыбачья сеть. Пахло дымом. Потрескивал огонь в очаге. Слышно было, как за окном завывает ветер.

Жуга пошевелился и вдруг понял, что в кровати он не один – тёплое тело тотчас теснее прижалось к нему, а тонкая рука поправила латаное одеяло. Жуга повернулся и замер, увидев рядом знакомые серые глаза.

– Зерги?! – Он сел, порываясь встать. Голова закружилась. – Я…

– Лежи, дурачок, лежи, – улыбнулась та. – Мы здесь одни. Яльмара и цыганёнка я услала – пусть до рынка сходят, может, поесть купят.

– Но почему… ты…

– Иначе бы ты не отогрелся, море – оно не шутит.

– Где мы?

– В рыбачьей хижине.

– А что хозяева?

– Нет хозяев. – Девушка помрачнела. – И видно, уж давно.

Жуга вздохнул и откинулся на подушку. Его знобило.

– Сколько времени прошло? – спросил он.

– С тех пор, как мы разбились? Ночь и ещё полдня.

– А с кораблём что?

– Нет больше корабля.

– А немец?

– Не знаю. – Зерги пожала плечами. – Сбежал, наверное. Когда на берег вылезли, он с нами был, а после пропал.

Жуга помолчал.

– Как вы меня вытащили?

– Волны выбросили. Считай, второй раз родился.

Левое запястье ещё чесалось. Жуга выпростал руку из-под одеяла. Браслет был на месте.

– Я не стала его снимать, – перехватив его взгляд, пояснила Зерги. – Хотя остальное пришлось.

Жуга покраснел. Близость юного девичьего тела опьяняла, исподволь, потихоньку разжигая огонь желания. Зерги улыбнулась:

– Ну, я гляжу, ты совсем уже оттаял.

– Извини. – Жуга сел и принялся выпутываться из одеяла.

– Глупый. – Лёгкая рука легла ему на плечо и потянула обратно. – Иди сюда…

Когда Яльмар, навьюченный, как осёл, сквозь дождь и ветер добрался до хижины, то обнаружил дверь запертой изнутри и, поразмыслив, решил не стучать.

– Как же тебя всё-таки зовут?

– А тебя? – вопросом на вопрос ответила Зерги. – Или хочешь, чтобы я поверила, будто так и звать тебя – Жуга?

Жуга пожал плечами.

– Когда-то звали по-другому, а потом… Я сам так решил.

– Опасная это вещь – прозванья всякие. – Девушка нахмурилась. – Нельзя с ними играть – как назовёшься, так и жить будешь.

– На себя посмотри. Зерги – а! о! – куда бежать… Тоже мне, имечко…

– Молчал бы уж, дурак.

– Уж и сказать нельзя… И всё-таки почему – Зерги?

– Просто так. – Девушка села, обхватив колени руками, и зябко поёжилась. Покосилась на очаг – поленья почти прогорели. – Вообще, это Веридис придумал. Я часто раньше в мальчишку рядилась, если в город надо было идти. Всё безопаснее. Попробуй по имени разбери, парень я или девка. Вот. – Зерги вздохнула. – Арбалет жалко. Для меня сработан был, особо, на заказ. Веридис за него двести талеров отдал.

Жуга нахмурился.

– Ты говоришь о нём, как говорят об отце. Или о любимом.

– Ну, как сказать… – Зерги огляделась. – Я родилась в семье рыбака. Вот в такой же хижине. Потом… Отец как-то в море ушёл и не вернулся. Я его почти уж и не помню. Сколько-то лет мы с матерью пробавлялись тем, что море выбрасывало. Потом и мама умерла. А Веридис… он стал для меня всем. Понимаешь? Отцом, братом… Всем.

Тряхнув головой, она встала и подбросила дров в очаг. Пощупала сохнущие на верёвке куртку и штаны, поморщилась недовольно: «Сырые!» Пробежала на цыпочках обратно, юркнула под одеяло и завозилась там, устраиваясь поудобнее. Жуга придвинулся ближе и подложил руку ей под голову.

– Брр! холодина… – Взгляд её упал на браслет. – Помнишь, ты говорил, будто он меняет тебя? Расскажи как.

– Да мало ли – как, – пожал плечами Жуга. – По-разному. Сразу и не поймёшь, а может, и вовсе кажется мне. Нюх, вон, острее стал, раны быстрее заживают… А ещё вроде как наговоры легче творить стало. Раньше, бывало, слов не напасёшься, а сейчас сами на место лезут. – Жуга задумался на секунду и прибавил с усмешкой: – Глядишь, этак и вовсе скоро станут не нужны. Да, кстати! Всё хотел спросить: не трудно тебе было мальчишкой притворяться?

– Не очень, – уклончиво ответила та.

– А труднее всего что?

– Ругаться!

Они глянули друг на друга и рассмеялись.

Дверь вздрогнула от мощного удара. Похоже, там, снаружи этот смех кому-то очень не понравился.

– Эй, вы! – грохотал Яльмар. – Может, хватит там? Холодно ведь, зашиби меня Мьёльнир!

– Чёрт! – Зерги подпрыгнула и ошеломлённо посмотрела на Жугу. – Мы же про него совсем забыли!

Она прыснула, и оба снова покатились со смеху.

Ближе к вечеру Зерги обнаружила в куче хлама большущий, со сколотым краем горшок и загорелась идеей вымыться целиком, вытолкав ради такого дела уже обоих. Что до цыганёнка, то он как ушёл вчера вечером проведать своих, так и не воротился до сих пор.

Продрогнув на холодном ветру, Яльмар и Жуга решили пройтись.

– Совсем с ума сошла, – ворчал викинг, шагая вдоль кромки прибоя и поддавая сапогом мелкие камни. – Только-только из моря – и снова мыться! Делать ей нечего… А ну как сварится в этом котле?! Хоть бы ты присматривал за ней, что ли.

– Присмотришь за ней, как же, – усмехнулся Жуга. – Она сама за кем хочешь присмотрит. И чего ты, Яльмар, на неё так ополчился?

– Ничего я не ополчался, – хмыкнул тот. – Баба – она баба и есть. Что с неё взять? Её дело дома сидеть, детей нянчить да мужа из похода ждать. И нечего командовать.

– Слушай, Яльмар, а тебе лет сколько?

– Двадцать третья мне зима идёт, – ответил тот и почему-то покраснел.

Некоторое время они шли молча. Ветхая лачуга скрылась из виду, и вскоре впереди неясным силуэтом замаячил выброшенный на берег остов ганзейского корабля – без мачты, без руля и носовой башенки, разбитой в щепки.

– А вообще, боевитая девчонка, – несколько неохотно признал вдруг Яльмар. – И стреляет здорово, и плавает. Это ведь она тебя, дурака, из воды вытащила, когда ты искупаться решил.

– Зерги? – Жуга остановился.

– Она, она, – кивнул варяг и усмехнулся. – А ты не знал? Мог бы и догадаться. А иначе зачем ей одежду сушить?

У Яльмара был такой вид, словно он сам, лично запихнул обоих под одеяло. Жуга меж тем помрачнел.

– Слишком уж складно выходит, – задумчиво пробормотал он. – Как по писаному.

– А что?

– Да беспокойно мне. – Жуга поёжился и глянул на браслет. – Помнишь, как она разбилась?

– Зерги? Ну, помню. А что?

– Что-то страшное идёт за нами, Яльмар. И я никак не разберу что. Далеко ль до беды.

– Да ну тебя! – фыркнул викинг. – Сам себя изводишь почём зря.

– Как знать. – Жуга поднял ворот полушубка и посмотрел на небо. – Ого! Уже темнеет. Пойдём назад.

– И впрямь пора. Чего ей там размываться? И так чистая. Пошли.

Жуга почуял неладное, ещё издали завидев распахнутую дверь хибары, и невольно ускорил шаги.

Яльмар не замедлил подтвердить его опасения.

– Она что, совсем сдурела? Дом же выстудит! – Он посмотрел на Жугу и добавил встревоженно: – Уж не случилось ли чего? Зерги!

Ответа не было. В молчании оба подошли ближе и переглянулись. Яльмар нахмурился и потянул из-за пояса топор.

– Глянь, что внутри. Я пока тут посмотрю, – вполголоса распорядился он и скрылся за углом.

Жуга кивнул согласно, вынул нож и переступил порог.

Внутри царил беспорядок. Кровать была опрокинута. Повсюду валялись черепки. Вода из разбитого горшка загасила костёр. Ни самой девушки, ни одежды её в доме не было. Исчезла и висевшая под потолком рыбачья сеть. Запасы снеди и воды остались нетронутыми.

– Чёрт, – выругался Жуга и закусил губу. – Накаркал.

Яльмар с топором в руках возник в дверях бесшумно, словно привидение.

– Нет никого снаружи, – объявил он. – Что у тебя?

Жуга покачал головой и обвёл рукой разгромленное помещение.

– Сам видишь.

Что-то звякнуло у викинга под ногой, Яльмар присел и поднял с пола подкову. Повертел её в руке, пожал плечами, огляделся и подобрал ещё две. Посмотрел с вопросом на Жугу.

– Чепуха какая… Что всё это значит?

Он нахмурился и вдруг, прислушавшись, бросил находку и вскочил с топором наготове. «Яльмар! Жуга!» – послышалось снаружи, и в раскрытую дверь, как палый лист на крыльях ветра, ворвался Янко-цыган. Влетел и замер на пороге, наткнувшись на Яльмара. В руках у него был большой не по росту посох, тот, что сладил для себя Жуга. Грудь мальчишки ходила ходуном – видно, бежал всю дорогу.

– Вы тут? Гляньте, я чего нашёл… – Он повёл посохом и осёкся на полуслове. Окинул взором разгром в доме и медленно переменился в лице.

– Что стряслось?

– Зерги не видел? – спросил вместо ответа Яльмар.

– Нет…

Жуга поднял голову, посмотрел на викинга, на Янека и опустил взгляд. Взъерошил пятернёй нечёсаные волосы, вздохнул.

– Три подковы, – глухо сказал он и, отвернувшись, повторил негромко, больше для себя, чем для других: – Три подковы.

Всю ночь Жуга не сомкнул глаз, а наутро, взяв только посох и нож, вместе с Яльмаром направился в город. Янко увязался с ними, но Жуга прогнал его. Викинг был с ним солидарен – толку от цыганчонка немного, да и хватит его на один чих, если драться. А в том, что предстоит драка, Яльмар не сомневался. Он ни о чём не спросил товарища, лишь взял топор и двинулся следом.