Свидетель Кистяева Марина

— До ночи обвыкайся. И да… бить я тебя не буду, — и спокойно добавил: — Пока.

Она не хотела думать играет он ей или говорит всерьез. Она склонялась ко второму варианту.

Когда он её отпустил и даже вернул комбинезон на место, помог запахнуть его, не преминув задеть грудь, голова Таи закружилась не то от облегчения, не то ещё от чего-то. Всё напоминало кошмарный сон.

От одного бежала, чтобы упасть в распростертые объятия другого.

Дарена она не винила. Он имел право поступить с ней куда хуже.

Только одно дело понимать, и другое — испытать все прелести мщения на себе.

— Занимай любую комнату на первом этаже.

С этими словами он пружинисто поднялся на ноги и ушёл.

Тая заставила себя подняться.

Безвыходных ситуаций не бывает. Она что-нибудь придумает.

Пока что оставалось уповать на Всевышнего и четко выполнять распоряжения Дарена.

Сколько времени продлится мертвая зона? Месяц? Два? Она искренне надеялась, что не дольше.

Что Дарен с ней может сделать за это время? Да что угодно. Тая тешила себя мыслью, что, если бы он намеревался смертельно ей навредить, оставил бы за дверью. И убивать самолично не потребовалось бы. Метель и мороз сделали своё дело.

Значит, она ему нужна для других целей.

И месть его будет иной.

Какой — он дал понять.

Что ж…

Она заслужила.

Тая больной рукой провела по щеке, убирая слезу, что всё-таки сорвалась с ресниц. Два месяца — она потерпит. Бывало и похуже. Главное — он обещал не уродовать её физически, с остальным она справиться.

В груди точно кол воткнули, трудно было дышать. Да и холодно стало. Очень.

Тая понимала, что мерзнет от нервного напряжения, которое не снимешь горячей водой, и всё же решила залезть в ванну, благо, её обнаружила в смежной комнате со спальней, что заняла. Она выбрала первую попавшуюся комнату. Распахнула, убедилась, что в ней имеется кровать и захлопнула за собой дверь.

Не будет же она расхаживать по дому Дарена с видом хозяйки. Тая научилась радоваться тому, что дают и позволяют. Если она меньше будет попадаться ему на глаза, то, возможно, и вспоминать он о ней будет реже.

Но его слова…

Его руки на её коленях…

Его прожигающий насквозь взгляд…

Говорили о другом. Что он, если не сегодня, то к вечеру в полной мере осознает, что она полностью в его власти. Что они фактически заперты в одном доме. Более того, она полностью от него зависит. Да что говорить, даже еду он будет ей выделять.

Маршал заверил её, что на её содержание выделена соответствующая сумма, и что она не будет стеснена в своих потребностях. С ленцой оповестил, что она всегда сможет заказать необходимое через информационный канал, и шаттл доставит в течении суток, может, чуть побольше. Сейчас Тая понимала, что и информационные каналы перекрыты. А, значит, чтобы поесть что-то, ей надо обращаться к Дарену.

Она не гостья, которую будут потчевать и угощать вкусностями. Каждый кусок хлеба здесь ей придется отрабатывать.

Тая зажала рот руками.

Только не плакать…

Всё будет хорошо.

Сейчас — в теплую водичку, с головой, чтобы расслабиться. Накрутить себя она ещё успеет.

После приема ванны очень хотелось кушать. Тая, накинув на тело халат и замотав полотенце тюрбаном на голове, прошла к своей сумке. Как же хорошо, что она догадалась положить в неё несколько пакетов готовой еды.

Как чувствовала.

Хотя нет. Тут дело не в предчувствии, а в интуиции и в том образе жизни, что она вела последний год.

Конкретнее — скрывалась.

Пока к ней ни пришли маршалы из Комитета и ни предложили защиту. Вступить в программу по защите свидетелей.

Так она стала дважды предательницей. И если в случае Дарена, её сердце обливалось кровью и разрывалось на части от безысходности, тоски, отчаяния, ужасающего понимания, что она делает, творит, то второй раз предала с легкостью.

Это было больше возмездием.

За себя и… за Дарена.

Поставив сумку на широкую кровать, как она ранее поняла, настроенную на определенные параметры и не меняющая автоматически размеры, Тая нажала комбинацию цифр, и замки открылись.

Да, наборчик одежды у неё скудноват. Ладно, будем решать вопросы по мере необходимости. Сейчас, главное, поесть.

Контейнеры с выставленными температурами лежали сверху. Тая достала их и аккуратно расставила на невысокий столик, что располагался рядом с креслом. В сумке так же хранилась и бутыль с водой. Перекусить хватит.

Правда, открыв первый контейнер с отбивным мысом и гречкой, Тая поняла, что кусок не лезет в горло. Несмотря на то, что желудок посасывал, а живот громко урчал, её подташнивало от одного вида еды.

По опыту, приобретенному за последний год, Тая знала, есть надо. Энергия необходима. Иначе она ослабнет раньше времени.

Поэтому надо пихать в себя пищу.

Она поела через неохоту. Потом отнесла оставшиеся контейнеры в сумку, предварительно выложив из неё вещи и мыльные принадлежности.

И что делать дальше? Ждать вечера? Пока Дарен позовет к себе?

Стоило представить, как он снова к ней прикоснется, бросало в жар.

Он изменился. Её Дарен.

Взгляд — настоящее лезвие, холодное, опасное. Руки жесткие, не щадящие.

Обхватив себя за плечи, Тая принялась ждать и не заметила, как погрузилась в сон.

Если бы её спросили, когда она последний раз спала спокойно, не мучаясь кошмарами-воспоминаниями, Тая не смогла бы ответить. Проживая в корпусе Комитета, она даже подумывала обратиться за помощью. Слышала, что существуют разработки, блокирующие возможность видеть сновидения. Специальные ампулы вшивали военным, чтобы те имели возможность отдыхать ночью, отключать мозг.

Тая тоже мечтала многое забыть.

Вернее, почти всё.

Всю свою жизнь, начиная лет с десяти, после того, как умер отец, и мама вышла замуж за другого мужчину.

Для самой Таи это событие оказалось шоком. Как же так… Её мама и другой мужчина. Тая была абсолютно домашним ребенком, сильно привязанная к обоим родителям, и преждевременную смерть любимого папочки она переживала очень тяжело. Его шаттл разбился, им в дом доставили гроб с закрытой крышкой, и девочка никак не могла поверить, что в черной «коробке» «спит» ей папочка. Глупость… Нет… Такого не может быть. Вот сейчас откроется дверь, и Тая услышит родной голос:

— Детка, встречай меня!

Бросится к отцу, тот подкинет её ввысь и закружит по комнате. А она зальется счастливым смехом и хитро спросит:

— А что ты мне купил?

— А что ты хотела?

— Куклуууу!

Она всегда хотела куклу. И у неё уже собралась приличная коллекция. В спальне отвели под её куклы целую стену и поставили стеллаж. Фарфоровые, мягкие, цветные, хрустальные — каких только кукол у неё не было. Папа привозил из командировок со всех миров, что посещал.

И теперь его не стало.

Тая вспоминала день похорон очень часто. Тогда впервые она узнала, что такое интуиция. Обостренная. Предупреждающая. Ребенком она естественно ничего не поняла… А зря.

На похоронах присутствовал мужчина. Одетый во всё черное, с белыми волосами, собранными в хвост. Девочке Тае он казался огромным, воплощением скалы. А ещё он не двигался. Как встал, так и стоял все похороны. Ни одной эмоции на его лице не отобразилось.

Правда, что категорически не понравилось Тае — он постоянно крутился вокруг мамы. Та ему кивала и благодарила.

Тая бы его непременно забыла, детская память избирательна, если бы этот мужчина не начал появляться у них в доме. Часто, что неимоверно её напрягало, Зачем он приходит? Что ему от них надо?

Однажды она спросила маму об этом, на что та, пряча глаза, ответила:

— Он мой друг. И он… меня поддерживает.

А через год мама сказала, что они с Аароном женятся. Тая эту новость расценила, как худшую, что могло случиться после смерти папы.

Как же она ошибалась…

Они переехали в большой, красивый дом, расположенный в скалистой местности, и с одной стороны имеющий обрыв. Тая первое время боялась выходить в оранжерею, потому что под стеклянным полом как раз и располагался обрыв. Было до чертиков жутко, стоять и видеть под ногами пропасть. Аарон находил подобное архитектурное решение изюминкой дома.

С отчимом Тая не стремилась наладить отношения и сделать их теплыми. Она чуралась его и демонстрировала отчуждение. Да и сам Аарон не задавался целью найти общий язык с падчерицей. Его интересовала её мама, и он до неё добрался, установив тотальный контроль над Симоной. Как только Симона официально стала его женой, ей было запрещено передвигаться и совершать крупные покупки без его одобрения. Даже прогулку с дочерью по парку необходимо было согласовывать с ним.

Неприятным «довеском» к Аарону оказались два его сына, старше Таи на пять и шесть лет соответственно — Аэрд и Акран. Когда Тая переезжала в новый дом, те учились в кадетском училище, на Стиблишке, и первый раз прилетели летом. Такие же беловолосые, как и их отец, и такие же неприятные.

— У нас в доме появилась малявка?

Знакомство было не из приятных. Тая поняла, что эти двое будут её постоянно задирать.

К её удивлению, они её не трогали. Не их полета птица. Скорее, игнорировали.

Первый случай, попадающий под характеристику ЧП случился, когда Тае исполнилось пятнадцать. Братцы снова прилетели на каникулы и первой фразой, что сказал Аэрд, была:

— Ты, посмотри, а у малявки грудь нарисовалась.

Тая вспыхнула и убежала.

Этой же ночью она проснулась от некого дискомфорта. Девочка плохо спала в доме отчима, он по-прежнему оставался чужим и холодным. Плюс девочка не могла не видеть, что его контроль над мамой угнетает ту. Несколько раз были крупные ссоры, после которых мама всегда надевала платья и блузы с длинными рукавами. Тая с испугом думала — неужели Аарон бьет маму? Но спросить не смела.

В ту ночь ярко светила луна, и Тая, ложась спать, плотно запахнула шторы. Переворачиваясь, она даже сквозь сон уловила изменения — в комнате было светло. Девочка проморгалась. Что-то не так… Не так… Бедное девичье сердце зашлось в тревоге. Неужели… нашествие? Среди подростков часто травили байки про вражеские расы, что приходят по ночам и захватывают тела, порабощают разум, и ты остаешься вроде бы собой внешне, но внутри уже не принадлежишь себе. Каких только ужасников не рассказывали. Тая обычно не слушала, но отрывки долетали и до неё.

И вот сейчас она явственно ощущала чужое присутствие в комнате. Несколько секунд девочка лежала, боясь пошевелиться. Дикий страх, парализующий, охватил её. Она зажмурилась, потом всё же заставила себя резко распахнуть глаза.

Ей необходимо знать…

Папа учил её быть смелой. Всегда. При любых обстоятельствах.

Так же резко Тая села на кровати и испытала чувство, сродни шоку.

Никаких вражеских захватчиков в её спальне не было. Зато были Аэрд и Акран. Они удобно расположились у стены, уперев спины и вытянув длинные ноги, и сидели, наблюдая, как она спит.

Аэрд при этом поглаживал ширинку.

Тая открыла рот и завизжала.

Если она думала, что визгом смутит, спугнет братцев, она сильно заблуждалась.

Они лениво поднялись и никуда не спеша вышли.

На её крик прибежала мама и следом появился Аарон.

— Что, черт побери, случилось? Почему крик ночью?

Тая не могла связно говорить, тем более в присутствии Аарона. Он, будучи взрослым, умным мужчиной, понял это и ушел, бросив:

— Разберись со своей дочерью, Сима.

Мама опустилась на кровать, и Тая тотчас бросилась к ней.

— Мама… мамочка…

— Дорогая…

Захлебываясь слезами, Тая рассказала, что сыновья Аарона были у неё в комнате. Более того — наблюдали.

— А один… Мама, он трогал себя…

Симона побледнела.

— Трогал? Где?

Тая указала на область паха.

Симона протяжно выдохнула. А потом взяла дочь за плечи и, глядя в заплаканные глаза, как можно тверже проговорила:

— Тая, моя малышка, запомни, что я тебе сейчас скажу. Запомни это хорошо. Никто к тебе не имеет права интимно прикасаться без твоего разрешения. Более того, изнасилование или принуждение к интимным ласкам карается смертью. И Аэрд, и Акран… — она споткнулась, сглотнула. — …они это знают. Знают хорошо. Поэтому тебя не тронут.

— Мама…

С её губ сорвался стон.

Симона жестче сжала плечи дочери.

— Запомни то, что я говорю. Ты уже большая, многое понимаешь и… видишь. Никто из этих ублюд… Никто из этих парней до тебя даже пальцем не дотронется, а если дотронется, мы обратимся в военные комиссариат. Даже во время каникул и отпусков, они живут по законам военных. Насилие своих граждан — одно из тягчайших преступлений. Карается по всей строгости закона. Ты меня услышала, Тая? Ты меня поняла, малышка?

— Мама, мне страшно… А если они завтра придут?

— Я поговорю с Аароном.

В ту ночь мама осталась с ней. Прилегла рядом, уложив уже повзрослевшую девушку к себе на плечо, как маленькую, и крепко обняла.

— Мама, спой мне.

У Симоны был чудесный голос, и она очень часто пела, укладывая Таю.

На этот раз она выбрала грустную, незамысловатую мелодию.

Тае удалось уснуть.

Только что толку…

Тая знала — они вернутся. Мама не зря оговорилась. Сыновья Аарона были ублюдками, воспитанными во вседозволенности. В тот отпуск они к ней больше не заходили.

Смотрели — да.

Постоянно.

Тая начала бояться засыпать. Запирала двери на ключ, забиралась на кровать и долго смотрела в темноту, прислушиваясь к малейшему шороху. Когда же сон морил её, и она проваливалась в сновидения, то выныривала с испугом, порой с криком, покрытая испариной.

Так в её жизнь пришли кошмары.

А она научилась спать чутко.

Очень.

Поэтому, когда дверь открылась, Тая мгновенно проснулась.

Странно. Она не помнила, что ей снилось. Передозировка адреналина? Страха? Или она толком и уснуть не успела?

Как бы ни радовал тот факт, что на сей раз обошлось без кошмаров, её ждала иная реальность.

А именно Дарен, входящий в комнату.

И из одежды на нем имелись лишь одни спортивные домашние штаны.

Глава 6

Тая уже видела его полуобнаженным. Тогда, три года назад. И она искренне восхищалась, любовалась его фигурой, его мощью.

Её Кистан был прекрасен.

Дарен же вызывал непонятные чувства, более схожие со страхом и надвигающейся болью.

Он сдержал слово. Дал ей передышку.

Сейчас она закончилась.

Из одежды на Тае по-прежнему был лишь халат, полотенце развязалось во время короткого сна и теперь покоилось на подушке. А халат и за одежду нельзя считать.

Дарен спокойно двинулся в сторону кровати, на которой она по-прежнему лежала.

Тая заставила себя не шевелиться.

Он обещал, что не будет её бить… Значит, всё обойдется. А секс… Потерпит. Лишь бы не рвал.

В горле образовался ком, и захотелось завыть в голос от безнадежности. От того, что память о том влюбленном молодом мужчине, что жила в ней всё это время, сейчас сотрется, исчезнет. И не останется у неё ничего светлого. Иногда Тае казалось, что, благодаря эти самым воспоминаниям, она отыскивала в себе силы двигаться и бороться дальше, не позволить себя сломать.

Что останется с ней после этой ночи…

С другой стороны — она должна Дарену. Должна столько, что не расплатится и за всю жизнь.

Поэтому…

Всё правильно.

Всё справедливо.

Тая хотела выдавить из себя улыбку, но, натолкнувшись на злой прищур, не смогла.

За то время, что они не виделись, Дарен не подобрел. Напротив, создавалось впечатление, что всё в нем кипит от ярости и негодования. Он двигался плавно, не спеша. Слишком расчетливо.

Под халатом на Тае были лишь трусики, лифчик она не стала надевать.

Дарен ничего не говорил.

Не говорила и она.

По опыту знала — когда мужчина к тебе приходит в спальню, лучше не раздражать его пустой болтовней.

Дарен подошёл к кровати и поставил одно колено на матрас, фактически полностью загородив собой свет и поглотив пространство вокруг. Тая снова почувствовала себя слабой и никчемной. Песчинкой в пустынном, холодном ночном океане.

Она говорила себе — что не всё так страшно… Главное — не накручивать. Не зажиматься. Не сопротивляться. Это Дарен, и он…

Всевышний.

Он-то как раз и может её порезать на куски, и в виду того, что маршал точно знал, кого и к кому отправляет, её смерть останется без внимания.

Грудь обожгло огнем, но не одна эмоция не отразилась на девичьем лице. Шок от встречи с Дареном прошёл, и ей худо-бедно удалось взять контроль над собой.

— Халат распахни.

Первые слова, произнесенные мужчиной, обожгли нутро. Прошлись электроплетью по душе, оставляя незаживающие, кровоточащие раны. Пришлось напомнить себе, кто она такая и какую роль сыграла в судьбе Дарена.

— Хочешь посмотреть видео с пытками твоего благоверного? Что побледнела, Тая? Девочка ты наша… Не переживай. Твой Мозарри будет жить. С его-то деньгами и долбанной регенерацией! Эта сука сама склеит себя да ещё новые, более острые зубы отрастит. Но видео занятное… Так посмотришь?

На теле Дарена она не видела ни одного шрама. По крайней мере на груди и руках. Но она интуитивно знала — его пытали. И с особой изощрённой жестокостью.

Чуть приподнявшись, Тая развязала короткий пояс халата и распахнула его полы. Она приказала себе не думать, что происходит, абстрагироваться. Подобная уловка позволяла ей не раз сохранять разум и пережить насилие.

Как только она оказалась фактически полностью обнажена, дыхание Дарена изменилось — стало более тяжелым, протяжным. Тая снова сглотнула. Пусть она и остается в интимных вопросах наивной дурочкой, не сложно понять, что Дарену понравилось то, что он увидел, и он возбудился.

Тут впору было усмехнуться. Естественно, ему понравилось. Он уже прикасался к её груди.

— Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

Ревность змеей заползла под кожу, пустила яд.

— И много… ты видел?

— Чего? — взгляд затуманенный, с поволокой желания.

— Девушек.

— Тая… Не бурчи. Дай себя рассмотреть. Пожалуйста… Ты хотя бы представляешь, насколько ты красива, и я жду не дождусь, когда сделаю тебя своей. Буду иметь право ласкать тебя, как я хочу и где хочу.

— Звучит угрожающе.

— Перестань. Ты же знаешь, я с ума по тебе схожу, девочка ты моя… Дурею от тебя… Дай, потрогаю грудь. Только её…

Он тоже знал — трогать Таю до бракосочетания нельзя. А очень хотелось. И ей тогда хотелось…

— Трусы. Тоже снимай.

Она послушалась.

Неуклюже встав на колени, потянула резинку трусиков вниз. Руки дрожали, она надеялась, что на подобную мелочь Дарен не обратит внимания.

Абстрагироваться…

Уйти от реальности…

Снять трусики изящно не получилось, да она к этому и не стремилась. Сказали избавиться, она это и сделала.

— Халат… снять? — она всё же решилась спросить.

— Да.

Его ответ прозвучал с рычащими, вибрирующими нотками. Как там ей говорили про него? Он не человек. Зверь? Не думать… Не злить… Подчиниться.

В то время, когда они близко общались, она и подумать не могла, что он принадлежит к избранной расе, что умеет принимать боевую трансформацию, что владеет древними знаниями.

И что найдутся желающие убрать всех избранных.

Тогда она думала о другом.

Трусики сняты. Остался халат. Она повела плечами, и теплая ткань соскользнула на матрас. Не глядя на Дарена, Тая скомкала халат с трусиками и отодвинула их в сторону. Кровать была большой, вещи мешать не будут.

Она так и осталась стоять на коленях, не зная, что предпринять далее. Их с Дареном разделяло расстояние вытянутой руки, и она уловила исходящий от его большого тела терпкий аромат парфюма, перемешанного с собственным запахом мужчины. Мурашки побежали по телу, и они никак не были связаны с возбуждением.

— Ложись на живот.

На живот. Значит, будет брать сзади.

Наверное, хорошо. Она не сможет видеть его лица. С другой стороны, и знать, что он намеревается предпринять, тоже не будет. Неизвестность сильно пугала Таю.

Облизнув пересохшие губы, девушка на коленях повернулась к мужчине спиной и аккуратно легла на живот, вытянув руки вдоль туловища и не осознавая, как стягивает покрывало, цепляет его короткими ноготками.

Сердце захлебывалось от бешеного ритма, отдавая глухими ударами в висках.

Тая уперлась лбом в подушку, с фатальным отчаянием прислушиваясь к звукам за спиной.

Тишина.

Дарен смотрел на неё?

По всей видимости.

У неё была узкая спина с выраженной талией, переходящая в округлые ягодицы с отнюдь не плоской попой. И вот сейчас на эту попу опустилась тяжелая мужская рука, враз придавившая каким-то образом всё тело Таи.

— А тебя трахали уже в попу? Ты и здесь раздолбанная? Или у тебя осталась хотя бы одна девственная дырочка?

Видимо, вопросы были риторическими, потому что ответа от неё не требовалось. Тая сильнее вжалась лицом в подушку.

Мужская рука тем временем продолжила исследовать её полушария, ощутимо сжимая и оставляя красноватые пятна, завтра обещающие стать синяками. Чуть помяли и скользнули ниже, к плотно сжатым ногам.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»