Спаси меня нежно Кистяева Марина

– Как ты мог ее отпустить?! – возмущалась она, нервно измеряя кабинет Ивара широкими шагами. – Вот скажи, как?

– Мне надо было удерживать ее силой? – в синих глазах блеснул холод. Даже сестре он не собирается показывать своей боли.

Тем более что пока боль была тупой. Терпимой. Сдерживаемой. Он затолкал ее вглубь сознания, не желая давать ей простора. Потому что точно знал, что придет время – и она сломит его. Согнет. Скрутит в тугой узел.

А ему нельзя.

Есть то, что требует немедленного реагирования. То, что он не оставит без внимания.

– Надо было не включать самодура, а вести себя адекватно! – Лаки сорвалась на крик, потом резко остановилась и, откинув черные волосы на спину, подошла к столу, за которым с невозмутимым видом сидел брат. – Ивар, что между вами произошло?

– Лаки, во-первых, перестань кричать. Даже для тебя это перебор. Во-вторых, не лезь не в свое дело. Мы люди взрослые и сами разберемся.

– Конечно, разберетесь! – прошипела девушка, но тон сбавила. Сердить брата все-таки не стоит. Мало ли что. Разозлится, и ей достанется по полной. – Вы только и делаете, что разбираетесь. С момента знакомства. Хотя… – она перевела дыхание и резко выдохнула. – Знаешь что? А на самом деле, разбирайтесь сами! Ругайтесь, деритесь, миритесь! Вы это заслужили! Что я вмешиваюсь? Переживаю? Мне это надо? Нет! Мне хватило переживаний последних дней! Я думала сойду с ума! Мне нужна реабилитация! И я ее себе собираюсь устроить! А вы… Ой, да идите вы сами знаете куда!

С этими словами Лаки развернулась на каблуках и направилась к двери.

– Лаки!

Ответом стало молчание и быстро удаляющиеся шаги.

– Лаки, вернись!

Девушка, даже не думая слушаться, с силой хлопнула дверью.

Ивар выругался. Да что за день сегодня такой? Самые близкие ему люди ополчились против него. Не успел он отойти от разговора с Агнией, как Лаки набросилась на него. Со второй он помирится уже завтра, а вот с первой…

Она вошла в кабинет следом за ним.

Молча встала напротив и с минуту смотрела на него.

Он на нее.

Красивая. Нежная. И снова не его.

Точно небеса ополчились против Ивара. Поманили семейным счастьем, а потом передумали. Сказали – нет, слишком все просто для тебя. Подожди-ка ты еще немного, помучайся. Как будто в его жизни было мало боли. Физическую он испытывал постоянно, и в какой-то момент перестал на нее обращать внимание. Поноют мышцы, затянется кожа. Ничего нового и интересного. Лишь бы близкие не страдали.

С душевной все было куда как сложнее. Что такое ревность, он не знал до момента знакомства с Агнией. Сильной привязанности ни к кому не испытывал. Тяги – тоже.

А тут…

Тут все перевернулось с ног на голову.

И не без его помощи.

Потеря самоконтроля, постоянные разногласия с внутренним зверем, агрессия демона – все смешалось в один клубок. И к его безграничному стыду, вылилось на Агнию.

После ледяного душа мозги немного поостыли, встали на место. Ключевое слово – немного. Те негативные эмоции, что он испытывал на Глорис, продолжали плескаться в нем, правда, с меньшей силой. Он не опасался, что не сможет с ними совладать.

Между тем принимать какие-либо решения, касающиеся его половинки, не спешил. Хватит. Он уже достаточно натворил, сначала на Земле, потом на Глорис. Следует взять передышку, осмотреться.

Агния стояла напротив и смотрела на него почти что равнодушно. По крайней мере, он не заметил никаких эмоций. И сразу понял, что Агния пришла к нему с уже принятым решением. Он даже точно знал с каким. Но, как моральный мазохист, хотел услышать это от нее.

– Я хочу, чтобы ты телепортировал меня домой, на Землю, – размеренно сказала Агния, смело посмотрев ему в лицо, – с помощью артефакта Солнца.

Его зверь протестующе взвыл.

Кудааааа? Ее дом здесь… рядом с ним.

Однако Ивар коротко кивнул, соглашаясь исполнить ее просьбу.

– Хорошо. Раз ты знаешь про артефакт, значит, общалась с Каиром. Я попрошу его о помощи.

И все. Разговор окончен.

Агния кивнула и вышла.

Ивар прошел за стол, сел и откинулся на высокую спинку кресла.

Она заслужила свободу.

У нее есть целый месяц, чтобы соскучится по нему.

От судьбы уйти нельзя.

Как и от него.

Зверь зарычал, не желая мириться с его выбором.

У нее был месяц.

Агния это хорошо понимала. Потом ей придется снова встретиться с Иваром.

Что ж. Да, от судьбы не уйдешь.

Месяц – не так уж и мало. Будет время, чтобы привести жизнь в порядок. Вернее, вернуть ее в прежнее русло.

Оказавшись дома, в родной постели, Агния словно ожила. Она дома! Не было никаких тревожащих мыслей, переживаний. Все разом встало на свои места.

Она заслужила небольшой отдых.

Утром Агния проснулась отдохнувшей. Потянулась, разминая косточки, и улыбнулась.

Господи! Неужели она улыбается? Улыбается от того, что на сердце легко? Свободно? Что ничто не обременяет его? Разве такое возможно?

Видимо, возможно.

Поднялась с кровати и первым делом распахнула штору. Пусть за окном осень и серо, даже это не портило настроения. Так, теперь кружечку дымящегося кофе, и можно будет считать, что утро удалось.

Агния любила варить кофе. Накинув на плечи шелковый халат, прошлепала босыми ногами на кухню. Еще она любила ходить босиком. Сонная, медленно раскачиваясь, достала турку и любимый бразильский кофе. Нашла корицу. Как же приятно знать, что за время твоего отсутствия ничего не изменилось!

А еще… понимать, что тебя ждали.

На глаза навернулись слезы. Все-таки она была не права в отношении отца. Считала его черствым человеком, винила в ссорах с матерью, сознательно отдалилась от него, сведя к минимуму общение. Какая же она глупая. Отец любил и переживал за нее. Просто не умел показать свои чувства, держал эмоции при себе.

Вспомнив о матери, Агния тяжело вздохнула. Еще одна тайна. Если ее нет в загробном мире, где она сейчас? С этим тоже необходимо разобраться.

Конечно, можно бы было отмахнуться, оставив дух матери в покое. Но события последних недель показали, что ничто в этой жизни не происходит просто так. Как выяснилось, Клаудия была суккубой, и ее кровь передалась дочери. Ей очень хотелось узнать хоть что-то о жизни и смерти матери. Как выясняется, она ничего о ней не знала.

Сварив кофе, Агния прошлепала в гостиную, попутно прихватив плед. Вот оно, счастье. Маленькое женское счастье. Утро. Кофе. Плед.

Аркадий опаздывал. Воины собрались за школой Ивара, на берегу, а его не было. Домэн стоял злой и раздраженный, нервно поднимая краем ботинка песок.

– Еще не натрахались, – грубо прокомментировал он задержку названного брата.

Ивар метнул в его сторону недовольный взгляд.

– Претендуешь на его место? – заметил, нарочито приподнимая брови.

Домэн выругался. Скрывать от предводителя что-либо не имело смысла.

– Она выбрала его, – не сказал, выплюнул.

Леон усмехнулся, но вмешиваться в разговор не стал. Он тоже заметил влечение Домэна к Ведьме. Благо та не принялась играть парнями, забавляясь. Могла попеременно курсировать от одного к другому, настраивая их друг против друга. Это было бы хреново. Тогда Леон уже не остался бы в стороне. Понимал, что до Олесии добраться очень сложно. Но, как известно, для Воинов не было невыполнимых задач.

– Домэн, вот и заканчивай злиться, – посоветовал Ивар, скрещивая кисти за спиной и устремляя взгляд за горизонт. Еще не хватало разборок между парнями. – Переключись на другую женщину. Не хочешь другую женщину – займись работой. Детьми. Они к тебе привязались за время моего отсутствия. Не хочешь перейти на должность постоянного учителя?

Да, для Домэна оказалась приятной неожиданностью работа в школе. Он периодически заменял Ивара, возился с малышней, но никогда не воспринимал всерьез возможность преподавания. Проще махать мечами да секирами и перемещаться меж миров, разыскивая и уничтожая врагов. Дети – другое. Они не терпят лжи и притворства. Особенно те, что обучались в школе Ивара.

Сейчас предложение предводителя не показалось ему абсурдным.

– Я подумаю.

– Подумай. Будем обучать вдвоем.

Домэн продолжал хмуриться. Плохо, что не смог сдержаться прилюдно. Умом понимал, что не имеет права злиться на Аркадия. Он – его брат. Им сражаться бок о бок, прикрывать спины друг другу, а не бабу делить. Хотя Олесию бабой можно было назвать с большой натяжкой, и все же.

– Мы все забыли об одном факте, – сказал он, поочередно посмотрев на Ивара и Леона.

– Каком?

– Брат Ведьмы с левиафанами вкупе.

Олесия была в ярости.

Хотя ярость не то слово, коим можно охарактеризовать ту сумасшедшую гамму эмоций, что она сейчас испытывала. Она была в бешенстве, так точнее.

– Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал, – ядовито произнесла она, уперев руки в бока.

– Ты остаешься дома.

Слова Аркадия звучали спокойно. Спокойным выглядел и он сам. Методично одевался – натянул кожаные штаны, снял с вешалки черную рубашку. Далее должна была последовать кожаная безрукавка. Его действия были размеренными, лишенными суеты. Точно тот разговор, что сейчас происходил между ним и Ведьмой, для него не имел никакого значения. Олесии очень сильно захотелось в него чем-нибудь запустить. Тяжеленьким. А лучше – навести морок, или применить заклятье. В отличие от него, она стояла в одних кружевных белых трусиках и одеваться не спешила. Лишь каскад темных волос прикрывал часть груди с дерзко торчащими сосками. Домэн был прав – они только что закончили заниматься сумасшедшим сексом. Олесия испытала феерический оргазм, после которого Аркадий спокойно сообщил ей о своих планах и о том, что она останется дома.

– С какой стати я должна оставаться дома?! – бушевала Ведьма.

Ответ доконал окончательно.

– Потому что я так решил.

– Что?! – заорала Ведьма, уже переходя на визг, ей в жизни никто не указывал, что она должна делать, а чего нет. – А кто тебе дал право за меня что-либо решать?

– Ты, – спокойный, почти равнодушный голос заставил девушку впасть в ступор.

Ведьма и предположить не могла, что с ней может случиться подобное – у нее в прямом смысле открылся рот, она жадно хватала воздух, не в силах взять себя в руки.

Дальше – хуже.

Прошла к низкой постели на кованых ножках – деревянные давно бы не выдержали их бурных акробатических выкрутасов – и опустилась на матрас. Положила руки на колени и минуту молчала.

За это время Аркадий успел полностью одеться и взять оружие – два пистолета, дротики и несколько ножей с разными зазубринами. У Олесии невольно екнуло сердце. Он экипируется так каждый день. Привычно. Не задумываясь о будущем. Через день отправляется куда-то, чтобы предотвратить зло. Она знала, что Воины обладают сверхсилой даже среди представителей своей расы, и все же… На ее долгой жизни Воины сменялись несколько раз. Они жили долго, но не были бессмертными. И сейчас он снова уходил.

Олесии пришлось прокашляться, чтобы оторваться от мыслей, вносящих смуту в ее устоявшуюся столетиями жизнь.

– Я тебе никакого права не давала, – Олесия не заметила, как перестала кричать. Не заметила и легкой хрипотцы, выдающей зарождающееся волнение.

– Нет, давала, – мужчина стоял спиной, и она не могла видеть легкой ухмылки. – Между нами лишь секс. Отличный крышесносный секс. Все.

– Ты совершенно права, милая. Но, видишь ли, я привык заботиться о женщине, которая в данный момент находится в моей постели. И принимая во внимание, что на сегодняшний день это ты, красавица, заботиться я намерен о тебе, причем мне абсолютно наплевать, нравится тебе это или нет. И опережая твое негодование, СЕЙЧАС предоставляю тебе выбор: или ты принимаешь мои правила, или уходишь сейчас, и мы никогда уже не пересечемся в горизонтальной плоскости. У тебя тридцать секунд.

За эти тридцать секунд он намерен был обуть берцы.

Олесия ошарашенно моргнула. Это с кем она связалась? Что за шовинизм? Почему она не пошлет его по известному адресу?

– Там будет мой брат, – она предприняла последнюю попытку убедить его в своей правоте, но сама услышала в голосе фактически согласие с навязанными им идиотскими правилами.

– И что?

– Как что? Он пытался меня убить, а потом подставить!

– То есть родственных чувств вы друг к другу не испытываете?

– Какие, к черту, родственные чувства? Я до сих пор удивляюсь, как мы не схлестнулись ранее. – Олесия не замечала, что говорит вещи, о которых всегда предпочитала молчать. – У нас было несколько стычек. Мелких. Ну там пару раз артефакты не поделили. Ерунда. Но когда он пришел ко мне в компании левиафанов… – при воспоминании о том, как они набросились на нее, посылая магические стрелы, неприязнь вспыхнула с новой силой. – Они едва меня не убили. Я такого не прощаю.

Аркадий зашнуровывал берцы, опустив лицо. Поэтому она не смогла увидеть, как сузились его глаза, как потемнел взгляд, как губы сжались в тонкую линию. Сделав над собой усилие, чтобы не выказать истинных чувств, Аркадий процедил сквозь зубы:

– Ивар не планирует их убивать. Заточение.

– Меня это устроит полностью! И я бы вам…

– Ты остаешься дома.

– Снова ты за свое! – воскликнула Олесия, вскакивая с кровати.

Аркадий выпрямился и посмотрел на нее. Он знал – на его лице была непроницаемая маска полного спокойствия. Самоконтроль – это то, что он постигал годами. Рожденному от смертной женщины и высшего вампира, ему было сложно контролировать эмоции. Первое время у перерожденного Воина регулярно случались срывы, и лишь благодаря стараниям Ивара и братьев он научился не выказывать истинных чувств. Но сейчас он чувствовал, что снова еле сдерживается, потому ему необходимо поскорее уйти, чтобы Олесия не поняла, какие чувства обуревают его.

– Осталось десять секунд.

– Проклятие! – психанула Олесия и побежала к комоду, где были сложены ее вещи, которые она, телепортировавшись к себе на остров, перенесла в дом Аркадия.

– Я, конечно, пожалею, и не раз… – бормотала Олесия, нервно перебирая нижнее белье. – Совсем с ума сошла, о чем только думаю! На хрен все! Раз так складывается… Есть!

Схватив небольшой мешочек, подбежала к Аркадию, терпеливо дожидающегося окончания этого представления, поскольку тридцать секунд давно миновали.

Ведьма прищурила глаза и протянула раскрытую ладонь.

– Вот.

– Что это? – Аркадий с недоверием посмотрел на серый холщовый мешочек.

– Значит так, разговор не завершен. Мне просто сегодня лень с тобой спорить, – ой, что она несет, дура, но признаться, что она не готова уйти, девушка не могла. – Я иду у тебя на поводу и остаюсь в твоей берлоге. Буду беречь огонь и ждать твоего возвращения. А уж потом, когда я тебя после возвращения хорошо оттрахаю, мы снова поговорим… А это артефакты. Сделала для вас четверых.

Брови мужчины заломились.

– Серьезно?

– Похоже, что я шучу? Тут камешки. Положите их по карманам. Они защитят от стрел Карсака.

– Кто такой Карсак?

– Мой брат.

Аркадий кивнул и взял мешочек, сунув его в передний карман куртки.

– Какая предусмотрительность!

Олесия кокетливо пожала плечами.

– Так ведь опыт! Опыт! А сейчас иди, пока я не передумала.

Аркадий подмигнул ей и, открыв портал, исчез в подрагивающей дымке.

Олесия же осталась стоять на месте, не замечая, как довольная улыбка расплывается на лице.

– Вот идиотка, – пробормотала она и счастливо рассмеялась.

– Почему мы не можем их убить? – Леон все же задал вопрос, который вертелся на языке с того самого момента, как было принято решение начать охоту на левиафанов.

Ивар ответил не таясь:

– Оракул не дал добро. Видимо, они для чего-то нужны.

– Для чего могут быть нужны твари, несущие лишь разрушение и считающие тебя врагом?

– Для них я представляю опасность как дракон. Они стремятся меня уничтожить, желая быть самыми сильными существами в ныне известных мирах, – Ивар нетерпеливо поглядывал на часы. Аркадий и правда запаздывал. – В этом нет ничего странного. Если бы мне нужна была абсолютная власть, я бы действовал точно так же.

– Все равно не понимаю, – презрительно фыркнул Леон. – Убить тварей и спокойно заниматься дальнейшими делами.

– Не нам решать, – в голосе Ивара послышался металл. Он мог допустить несогласия с собственными решениями, иногда позволял их оспорить, но все, что касалось выбора Оракула, – свято. На том стоит его мир и будет стоять.

Посмотрев на Ивара, решительно настроенного отстаивать свою позицию, Леон решил, что дальнейший спор непродуктивен. В конце концов, Оракул никогда не ошибался. Прописная истина, которую вдалбливают в каждого Воина с момента перерождения.

Домэн не вмешивался в дебаты брата и предводителя. Он бы тоже предпочел разом покончить с левиафанами, но безоговорочно примет любое решение Ивара. На душе было тяжело. Мирное сосуществование в их «маленьком мире» нарушила Ведьма с острым язычком и невероятно притягательным телом. Домэну стоило огромных усилий держать вожделение под контролем. Он запретил себе даже думать об Олесии и Аркадии. Как так получилось, что их дороги пересеклись? Что ж, значит, такова судьба, уготовившая им эти испытания.

Воздух вокруг них материализовался, и из него появился Аркадий.

– Извините, – коротко бросил мужчина, кивком головы приветствуя других Воинов и Ивара.

Домэн вовремя сжал кулаки, не позволив едкому замечанию сорваться с языка.

– Впредь постарайся не опаздывать, – без осуждения в голосе заметил Ивар.

– Постараюсь.

– У нас не так много времени. Мы можем левиафанов застать врасплох лишь на Голубой планете. Они там бывают раз в неделю. Не хотелось бы ждать еще семь дней.

– Ивар, мне тут передали. – Аркадий молча проглотил замечание в свое адрес. Опаздывать, тем самым задерживая всех остальных, он не имел права. Если сказали, что собираются в семь вечера, значит, надлежало прибыть в семь и ни минутой позже. Сейчас было десять минут восьмого. Он достал из кармана мешочек, врученной ему темноволосой бестией. – Это от Олесии. Говорит, амулеты против магии Ведьмака. Я не умею различать магию, решил прихватить на всякий случай. За ненадобностью всегда можно выкинуть.

– Давай посмотрим.

У Ивара от Ведьмы осталось двоякое впечатление. По возвращении с Глорис он виделся с ней пару раз. Первое, о чем он ее предупредил: «Ни слова об Агнии». Эта тема была под запретом. Чем меньше будет разговоров о его паре, тем лучше. Олесия недовольно поджала губы, но промолчала. Женская интуиция подсказала, что зверя лучше не злить. Не доводить до белого каления. А то, что он балансировал на грани, она увидела сразу. В синих глазах плескалась тьма. И жажда.

Он попросил рассказать о встрече с Изляром. Олесия поморщилась, нелицеприятно отозвалась о бывшем любовнике и вкратце рассказала о том, что учудил этот мерзавец.

Второй раз они беседовали о Ведьмаке.

– Какие между вами отношения? – Ивар не стал ходить вокруг да около.

Не стала юлить и Олесия. Сейчас у Ивара все чувства были обострены до предела, малейшую ложь распознает в два счета. Да и врать не было нужды. Сукина сына, предавшего ее, укрывать она не собиралась. Ей было откровенно плевать, что с ним будет.

Она ждала, что он что-то скажет про ее любовные дела с Аркадием. Ни слова. Чуть позже она подумает, что мужика накрыло основательно, раз он не поинтересовался личной жизнью своего Воина. С другой стороны, он им не нянька. Их связывает определенный круг обязательств. А личная жизнь у каждого своя.

Ивар смотрел на Ведьму, тщательно выискивая следы лжи. Но их не было. Не было ничего – ни притворства, ни уверток. Она даже отвечала на вопросы, не уходя и не пытаясь запутать, как было в их первую встречу. Не было и высокомерия, сквозившего ранее во всем – в нахальном взгляде, в торжествующей улыбке. Мол, я знаю то, чего не ведаете вы. Ивар заметил, что она стала более открытой. Говорила, что думала. Оставалось понять, это на нее положительным образом подействовала аура Таиса или влечение к Аркадию?

Поэтому Ивар спокойно принял амулеты, изготовленные Ведьмой. Амулетами оказались небольшие восьмигранные камни серого цвета. Увидишь подобные на Земле – пройдешь и не подумаешь, что восьмигранник впитал в себя древнюю магию. Магия на самом деле была древней – Ведьма постаралась. Магия была защищающей и не несла негативного поля.

– Передашь Олесии спасибо, – сказал Ивар, заметив, как заходили желваки на лице Домэна. Парню приходилось нелегко. Но он держался молодцом. Время подтруниваний прошло. – Навязывать защиту никому не буду. У каждого из вас есть свое мнение. Сам я предложенной помощью пренебрегать не буду, – с этими словами один из камней он положил во внутренний карман серой кожаной жилетки. Остальные протянул парням.

Воины все как один протянули руки и повторили действие предводителя.

– Готовы?

– Хочется спрашивать?

– И то правда.

Воздух вокруг четверых крепких мужчин завибрировал, после чего поглотил их.