Спаси меня нежно Кистяева Марина

А у обоих оборвались сердца.

– Привет, Ивар.

Агния поднялась с дивана и сделала шаг к нему навстречу.

У Ивара было ощущение, что его ударили тараном в грудь. Вышибли весь воздух разом.

Она не сердится на него. Не держит зла.

Его девочка.

Его.

– Э, молодежь! – насмешливый пьяный голос Олесии ворвался в их мир, разрушив тонкий кокон, заключивший их обоих в тесные объятия и отринувший от всего сущего. – Молодежь, я к вам обращаюсь! Так и будете стоять истуканами? Я что, зря ругалась с этим га… с этим… в общем, потрясным мужчиной и напивалась почти что вусмерть, чтобы вы стояли и ничего не делали? А где поцелуй при встрече? А где страстные объятия? Я что – разучилась плести интриги?

На возмущенную тираду Олесии никто из них двоих не обратил внимание. Зато по достоинству оценил Аркадий. Зловеще улыбаясь и не скрывая своих мстительных намерений, Воин решительно преодолел разделяющее их расстояние и бесцеремонно закинул Олесию себе на плечо. Так заголосила.

– Что ты делаешь, чертов…

Шлепок по попе и решительное:

– Молчи, женщина!

Олесия от возмущения приоткрывала рот, готовясь обрушить на него весь праведный гнев. Но так как ладонь мужчины так и осталась лежать на ее ягодице, передумала. Лишь довольно ухмыльнулась.

– А я, пожалуй, и правда помолчу. Главное, дорогой, продолжай меня воспитывать в том же духе!

Аркадий покачал головой и посмотрел на Ивара, который скорее почувствовал, чем увидел его взгляд. Кивнул, молчаливо подтверждая, что больше их присутствие не требуется.

Снова воздух в гостиной затрепетал, и парочка исчезла.

Агния и Ивар остались одни. И снова весь мир сузился до размера гостиной.

Агния стояла напротив него и не знала, что сказать. За три недели очень часто в голове возникала крамольная мысль – а что последует при их встрече? Встреча будет – от судьбы не уйдешь. Вопрос заключался в другом: сколько Агнии потребуется еще времени, чтобы осознать очевидное?

Первым заговорил Ивар. Прокашлялся, точно пытался замаскировать неловкость.

– Как у тебя дела?

Банально. Ну и что.

– Не знаю, – честно ответила Агния и сделала еще шаг навстречу. После чего добавила: – Дай мне руку.

Ивар протянул, не уточняя для чего.

Какая рука!.. Он готов был отдать что угодно лишь бы разрушить стену, воздвигнутую меду ними. Выдалбливать камень за камнем, не чувствуя боли и не замечая крови.

Агния, закусив нижнюю губу и стараясь не расплакаться от обуревавших эмоций, взяла протянутую ладонь и, прикрыв глаза, положила ее на свой живот. Действовала она интуитивно, отринув доводы разума. Сейчас она не желала размышлять зачем и почему.

Был Ивар.

Была она.

Ивар слегка нахмурился, озадаченный действиями девушки. То, что он находился в ее квартире, видел ее перед собой, на какой-то момент обескуражило его, и он утратил чутье. Не сразу заметил изменения, произошедшие с Агний. Списал на бесконечно долгую разлуку? Возможно.

Иначе…

У того, кто зародился под сердцем Агнии, еще не было собственного сердечка. Оно не могло стучать.

Ивар ощутил ауру. Сильную. Могучую. Такую же, как у него.

В первое мгновение мужчина не поверил своим ощущениям. Нет, не может быть… Такого просто не может быть… Потом всплыл закономерный вопрос: а почему не может быть? Потому что они не планировали? Чудеса и не планируют, они случаются. Тем и прекрасны.

Мужчина, чувствуя, как его душа возрождается и обретает крылья, не сдерживая трепетный порыв, опустился перед Агнией на колени и выдохнул:

– Малыш…

Агния зажмурилась, покачнулась и вцепилась пальцами в мощные плечи Ивара.

– Я беременна? – не размыкая губ, прошептала она.

Мужчина запрокинул голову и голосом, охрипшим от переживаний, спросил:

– А ты не знала?

Сил говорить не было.

Агния отрицательно мотнула головой.

– Тогда почему?…

– С Олесией разговаривали, она и…

Агния не смогла договорить.

Чего-то щемяще-волнительного она и ждала. В мыслях представляла. Поэтому и ответила отказом Олесии. Ей хотелось, чтобы, если Судьба уготовила им небывалый подарок, они о нем узнали одновременно. Чтобы их эмоции соединились, переплелись.

– Ребенок, – Ивар все еще не мог поверить в происходящее. Осознать до конца. Он открывал портал с одной целью – увидеть Агнию. Готовился к тому, что ему укажут на дверь или холодно пригласят прийти через неделю, когда физическую потребность в сексе с ним далее невозможно будет терпеть. А тут… ребенок.

– Да, – Агния все же не сдержалась, и по щекам побежали слезы.

Увидев слезы, мужчина мгновенно насторожился. В голову набатом ударила мысль: а если она не хочет от него ребенка? Что он будет делать?

Зверь внутри взорвался возмущенным ревом. Он сводил его с ума три недели. Терроризировал, как никогда ранее. Какие только извращенные мысли и пожелания, а позже и требования не выдвигал. Что только ему не нашептывал.

Ивар держался.

Знал – поддастся искушению, и на их отношениях с Агнией можно будет ставить крест.

Он должен дать ей время.

И он его давал.

Олесия – чертова интриганка – все рассчитала правильно. Ему следует поблагодарить ее. Она предоставила ему возможность прийти к Агнии чуть раньше. На целых семь дней. Что такое семь дней? Капля в вечности. Так было до знакомства с Агнией. Теперь и час без нее был мучительно бесконечным.

Он никогда ранее не испытывал такого разъедающего отчаяния. С него точно содрали кожу и швырнули на одну из планет, где обжигающие лучи солнца особенно беспощадны, где человек не может находиться и часа, чтобы не сгореть дотла. Каждый вздох давался с трудом. Каждое движение – через усилие. Он заставлял себя открывать глаза с одной мыслью: «Минус еще один день». Не проходило минуты, чтобы он не думал об Агнии. Чтобы забыться, проводил все дни в школе. Детвора требовала самоотдачи, и это спасало.

Ночи же были наполнены горечью.

И воспоминаниями.

О нежности белоснежной кожи.

О глазах – то испуганных, то решительных, то заполненных чувственной негой.

О голосе, выкрикивавшем неразборчивые слова страсти.

Ивар на личном опыте узнал, что такое бессонница. Спал от силы три-четыре часа. Выжимал последние силы в тренажерном зале. На спарринг с ним не желал выходить ни один Воин. Ребята видели, что с ним происходило неладное. Попав пару раз под горячую руку, разом возжелали отправиться поработать. И как можно дальше.

Лишь Лаки не стеснялась в выражениях и безжалостно язвила. После того как связь между Аркадием и Ведьмой стала очевидной, Лаки окончательно успокоилась. Даже хорошо, что у Аркадия появилась постоянная подруга. Он – не для нее. Ивар знал, что Лаки не менее его желает обрести семейное счастье, но кто предназначен его сестре? Вопрос оставался открытым.

И вот он стоит перед Агнией на коленях. Лицо – напротив живота, где только-только начинает зарождаться жизнь их малыша.

– Агния, ты не рада беременности? – он не мог не задать мучивший его вопрос.

Агния мгновенно напряглась, а потом, откинув голову назад, рассмеялась.

– Ивар, я убью тебя. Честное слово, – ее слова прозвучали искренне и естественно.

Они сказали ему все.

Он услышал именно то, что желал.

Порывисто прижался лицом к мягкой ткани платья и с нереальным трепетом поцеловал пока плоский животик.

– Прости меня, – глухо прошептал он, чем окончательно добил Агнию. – Прости за моего зверя. За дракона. Прости за все…

Та всхлипнула и потянула мужчину на себя, заставляя подняться с колен.

– Не надо, – выдохнула она.

Он обеими руками пленил ее лицо, заглянул в глаза.

– Надо. Прости. Вместо того чтобы сделать тебя счастливой, я веду себя как идиот. Особенно на Глорис. Не замечал за собой грубого поведения в отношении женщин, а тут…

В груди Агнии неприятно кольнуло, стоило услышать про других женщин. Отголосок зарождающейся ревности?

– Ничего не говори. И не извиняйся. Мы оба были… немного неадекватными, скажем так, – она нервно сглотнула. Дрожь прокатилась по телу.

Он рядом.

Ивар.

Демон-дракон.

Тот, кого провидение выбрало охранять спокойствие между мирами. Наделила небывалой силой. И нежностью. Добротой.

Тот, кого Судьба выбрала для нее.

Так стоит ли сопротивляться?

– Я напугал тебя, – прошептал Ивар, жадно всматриваясь в любимые черты, отмечая небольшие изменения в лучшую сторону.

– Ты меня защищал.

– Хорош защитник, ничего не скажешь. Сначала изнасиловал у вагов, потом рычал на Глорис.

– Ивар, не надо, – снова прошептала Агния. Ей было невыносимо смотреть в глаза Ивара. Тот не скрывал испытываемой боли и раскаяния.

– Но почему?

– Просто не надо.

Она изловчилась и, освободившись от его нежных рук, уткнулась лицом в мужскую грудь, с затаенным наслаждением ощутив терпкий, только ему свойственный запах.

– Агния… – у Ивара все слова исчезли из головы. Хотелось сказать так много, поведать обо всем на свете, но слова застряли в горле. С ним такое было впервые. Он держал в объятиях самую дорогую девушку на свете и желал, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось. Не хотелось больше ни ссор, ни нелепых обвинений.

– Ивар… Я простила тебя, – сказала она, а потом решила все же добавить, пусть и сумбурно: – Я могу сердиться. Могу кричать о феминизме женщин и требовать, чтобы с моим мнением считались. Могу до посинения доказывать «мэрисьюшность». Но… Ивар, буду ли я счастлива? Вот в чем вопрос. А я хочу быть счастливой. Очень хочу. События последних двух месяцев показали, насколько хрупко человеческое счастье, да и человеческая жизнь в целом. Сегодня ты ложишься спать в собственную кровать, а просыпаешься в клетке, где над тобой стоит вонючий ваг и, глумясь, заявляет, что отныне ты собственность некого «заказчика». И все! И лишь темнота и безнадежность. Потом появляешься ты. Да, наша встреча была… скажем так, «необычной». Но какая уж есть. Ты взял меня, и мы стали парой. И, знаешь, – Агния смущенно улыбнулась, – я этому рада.

Ивар слушал ее, затаив дыхание. Ловил каждое слово. Впитывал в себя.

– Ты не представляешь, как я рад, – негромко ответил он, крепче сжимая ее. – Я готов выслушать все, что ты скажешь. Мы обязательно найдем компромиссы и будем счастливы. Если только ты не против вернуться на Таис. Вернуться ко мне.

– Ивар, я скучала по тебе. Тосковала, – признание вырывались одно за другим. – Я… И я нуждаюсь в тебе. Не суккуба. Я хочу чувствовать тебя рядом. Хочу видеть тебя. Хочу быть с тобой. Хочу принадлежать тебе. Я. Не она.

– Девочка моя. – Ивара затрясло, и мир вокруг засветился небывало ярким светом, поглотив их обоих.

Аркадий, наигранно злорадно ухмыляясь, опустил Ведьму на шелковые простыни и расставил руки по обе стороны от ее плеч.

– Ты же никогда не пьянеешь, дорогая, – насмешливо заметил он, нависая над девушкой. – Намедни говорила об этом.

Олесия развела ноги, дозволяя мужчине удобно устроиться меж ее бедер. Ее глаза были кристально чистыми, ни намека на алкогольное помутнение.

– Не пьянею. Правильно, – промурлыкала она и потянулась к ремню на брюках Воина. – Солгала я. Устроила небольшое представление. Надоело смотреть, как Ивар изводится сам и изводит всех вас. Также надоело смотреть на мытарства Агнии. Самостоятельности она, мать вашу, захотела. Нет уж, деточка, поезд ушел. Теперь она на веки вечные связана с нашим Инейфаном.

Аркадий отметил ее поправку на слово «нашим» и внутри себя довольно кивнул. Он подмечал каждое изменение Олесии и давно не воспринимал ее как недруга, проникшего к ним в стан.

– С Иваром понятно – он у всех на виду. А как ты наблюдала за Агнией? Ты же не покидала Таис.

Олесия довольно хмыкнула.

– Твоя девушка полна сюрпризов. У меня есть Шар Судьбы, и я его настроила на Агнию.

– Артефакт, позволяющий видеть через миры?

– Угу, – ремень был безжалостно отброшен прочь.

Темные глаза Воина прищурились.

– Только не говори, дорогая, что ты подсматривала и за мной.

«Этот гад» попал в точку. Но зачем ему об этом знать?

– Что ты, дорогой! Разве я могла?

– Могла и еще как. Знаю я тебя… дрянная девчонка.

– Так уж и дрянная?

Мужская рука властно задрала подол узкого платья, обнажив бронзовые бедра.

– Дрянная-дрянная… Но такая сладкая…

В подтверждение слов Аркадий ловко переместился вниз и ртом поднялся туда, где предполагалось наличие трусиков. Но их не было.

Зачем дрянной девочке трусики?

Это было невероятно.

Невероятно нежно и трепетно.

Когда слов больше не осталось, когда желание прикоснуться, проникнуться друг другом стало невыносимым, Ивар с легкостью поднял Агнию на руки и направился в спальню. В квартире он сориентировался быстро.

На этот раз было все иначе.

Даже суккуба, уже проснувшаяся, уже изголодавшаяся, затаилась. Ей тоже хотелось нежности.

Даже зверь Ивара, что рвал и терзал его три мучительно долгие недели, успокоился, стоило ему почувствовать – Агния рядом. Знать – не прогонит. Примет. И не уйдет. Зверь, чьи инстинкты были сильны, сейчас напоминал домашнего питомца.

Одежда с тел Ивара и Агнии исчезла быстро. С одной стороны, они жаждали как можно быстрее добраться до тел друг друга – почувствовать жар кожи, с другой – им теперь торопиться было некуда.

Они выбрали второй вариант.

Поочередно исследовали тела.

Прикасались руками.

Целовали.

И снова прикасались.

Один наслаждался бархатистостью кожи.

Другая – силой мускулатуры и рельефностью мышц.

И каждый стремился отдать, а не взять. Подарить, а не получить.

И это было восхитительно.

– Не двигайся.

Голос Ивара прозвучал в голове Агнии. Спросонья она даже не поняла смысл сказанного. Нахмурилась, сонно вздохнула и хотела перевернуться на другой бок, когда снова услышала:

– Тихо.

Второй раз инстинкт самозащиты не мог не отреагировать. Агния открыла глаза и сразу почувствовала, как холод проникает под кожу. Нахмурилась. В квартире работал двухконтурный котел, Агния была мерзлячкой, и протапливала квартиру хорошо. Плюс рядом находился Ивар, она ощущала жар, исходящий от его тела.

Тогда почему изо рта идет пар?

Агния несколько раз моргнула, окончательно просыпаясь. Ивар сказал «не двигайся», и она послушалась. В сознание закралась мысль, что за те короткие часы, что прошли с момента их засыпания и пробуждения, что-то произошло. Агния спала на руке Ивара. Было уютно и комфортно. Чтобы понять, что происходит – достаточно было приподнять голову. Что Агния и сделала.

В метре от кровати наблюдалось свечение. Оно было неясным, контуры расплывчаты. Поражало другое – в центре свечения стояла женщина. Ее облик был тусклым, но вполне различимым.

И до безумия знакомым Агнии.

– Мама, – выдохнула Агния, порываясь встать.

Призрак пошел волнами и немного приблизился к кровати, отчего стало еще холоднее.

Перед ними стоял не упокоенный дух Клаудии. Чуть полноватый, бестелесный, облаченный в серое платье ниже колен – любимое Клаудии при жизни.

Холодные мурашки образовались на коже Агнии. Она желала знать, что мать успокоилась, что ее душа отошла в мир иной. Оказалось – нет. Чья-то жестокая воля вырвала ее из мира теней и заставила метаться.

– Это не мама, – едва размыкая губы, сказал Ивар. Его тело напряглось, готовое в любой момент среагировать. С призраками обычно имела дело Лаки. Она вступала с ними в ментальный контакт, выясняла, что их держит в этом мире, и помогала решить проблему. Было время, когда Лаки специально разыскивала не упокоенные души и занималась ими. Сначала Ивар относился к хобби Лаки лояльно. Потом, заметив, что она больше времени проводит с духами, чем с живыми, посоветовал прекратить. Привел не оспоримые доводы. И постепенно Лаки вернулась. Теперь общается с духами при крайней необходимости.

Именно она поведала про некоторые особенности призраков. Они приходят к родным людям, могут с добрыми намерениями, но чаще всего с претензиями. Завлекают в ловушки. Сводят с ума. Пытаются мстить даже за малейшие ошибки прошлого. Винят их в своей смерти. Желают зла.

Поэтому первой реакцией Ивара, когда он почувствовал на себе чужой холодный взгляд, – была защита. Агнию он в обиду не даст. Не позволит волоску упасть с ее головы. Хватит. Настрадалась она по его вине.

Агния в его руках также напряглась. Что порадовало – она не бросилась к призраку. Дала себе возможность проанализировать происходящее.

Ее душа пребывала в смятении. С одной стороны, перед ней стояла мама! Родная, любимая, без времени ушедшая! С другой стороны, у Агнии имелся горький опыт предательства. И немаловажным был тот факт, что Клаудия при жизни не рассказала дочери о другой жизни. Той, что вела. Той, что с большой вероятностью затронет и ее. Той, где они обе имели кровь суккубы. Клаудия должна была подготовить дочь. Предупредить.

Но она выбрала иной путь – умолчала.

Агния замерла. Интуитивно поняла, что торопиться не стоит. Раз к ним пришел призрак мамы, значит, тому что-то надо.

Она оказалась права.

Не прошло и пары секунд, как Агния с Иваром увидели – губы призрака зашевелились.

– Бе-ги-те.

Ничего не было произнесено вслух.

Ивар прочел по губам.

Агния же ничего не поняла. Лишь заметила, что дух Клаудии стал бледнеть. Вскочила, скинув с груди руку Ивара, потянулась к призраку с криком: «Мама!», но было поздно. Свечение исчезло.

Агния, шокированная произошедшим, повернулась в сторону Ивара, севшего на кровать и затаившегося. Он походил на зверя, как никогда. Черты лица заострились, крылья носа раздуваются, кадык нервно дернулся.

– Ивар, что она сказала? – голос девушку подвел, прозвучал сипло. Ком образовался в горле, захотелось плакать. Слезы подкатили к самому краю. Душевное равновесие снова покачнулось. Одно событие накладывалось на другое.

– Она предупредила об опасности – Ивар не стал лгать. Искушение соврать и тем самым создать иллюзию, что коим образом он защищает свою пару, – было велико. Устоял. Вспомнил укорительные слова Агнии, брошенные в запале на Глорис. И сказал правду.

Агния отреагировала спокойно. В ней не поднялась волна паники. Она не вскочила с кровати и не обрушилась на него с укорами: «Ты пришел и принес опасность!» Напротив. Посмотрела, и он прочел в ее взгляде: «Ты – рядом, и я ничего не боюсь».

Его девочка.

Его.

Зверь Ивара не подвел. Зарычал, учуяв врага. Приготовился.

Дверь в спальню снесли. Она рухнула на паркетную доску, производя грохот, казавшийся неимоверным ввиду ночи. Ночь – то время суток, когда многие вещи приобретают преувеличенное значение. Легкий шорох покажется зловещим, а случайно задетая чашка производит эффект разорвавшейся бомбы.

Агния вскрикнула от неожиданности.

– Что за…

Она не договорила.

Потому что узнала того, кто посмел явиться к ней.

Нет, к ним.

В спальню вплывало тело. Именно вплывало. Большое. Грузное. С огромным свисающим на пол животом. С мерзкой обрюзгшей кожей на морде цвета грязного металла. С маленькими продольными глазами, с красными белками и отсутствующими зрачками. С членом – по виду напоминающим человеческий, но огромного размера – с руку. Он доставал до пола и при движении незваного гостя ударялся о паркет, производя глухой звук.

«Заказчик». Именно он пожаловал к ним.

Ивар недобро оскалился. Ни вставать с кровати, ни двигаться навстречу не стал.

Тварь остановилась посредине комнаты и огляделась. Красные белки замерли, уставившись на них.

– Моя, – промычал «заказчик», и, подняв лапу – рукой ее можно было назвать с натяжкой – нечто, заплывшее жировыми серыми складками, – указал на Агнию.

– Ты ничего не попутал? Не видишь, к кому пришел, Уигл? Напомнить? Или ты совсем ослеп и не замечаешь меня? Или обоняние подводит?

Тварь энергично заработала приплюснутым носом, с шумом втягивая в себя воздух и пыхтя, как паровоз.

– Инейфан? – недоверчиво переспросил «заказчик» и повернул голову в сторону Ивара. Глаза не двигались. Тварь умело имитировала видимость зрячести.

– Я, – огрызнулся Ивар.

Тварь громко сглотнула и попятилась назад.

– Женщина…

– Забудь о ней.

– Я заплатил…

– Уигл, я не хочу крови. Но если ты не уберешься – через минуту твоя туша будет обездвижена, – Ивар сказал спокойно, не повышая голоса.

Тот, кого он называл Уиглом, зашипел и более решительно начал отступать. Его рот, скрытый толстыми губами, несколько раз открывался, обнажая гнилые широкие зубы, и так же закрывался. Намеревался что-то сказать, возразив, но передумывал.

Агния поморщилась от омерзения и отвернулась. Господи, и эта тварь могла стать ее хозяином! В прямом смысле этого слова! Делать с ее телом что пожелало. Девушку передернуло. Судьба сжалилась над ней, дав возможность изменить жизнь, принять новый дар. И Агния больше не собиралась артачиться.

Когда «тело» уплыло, она прижалась грудью к спине Ивара.

– Как мерзко, – прошептала, уткнувшись лицом в шею мужчины.

– Все хорошо. Он больше не появится, – голос Ивара смягчился.

– Надеюсь. И спасибо.

– За что?

– За то, что не стал убивать его при мне. Хватит крови. Ее вид вызывает у меня рвотные рефлексы.

– Я так же подумал. У меня будет время, чтобы добраться до него и им подобным.

– Хочешь прекратить торговлю девушками? – сердце сделало кульбит.

– Мы уже над этим работаем. Несколько точек уничтожили. Ваги вынуждены затаиться, чтобы собраться с силами и выйти на новых поставщиков. Пока существуют ваги – работорговля будет существовать. К сожалению, это неопровержимое утверждение. Но я хочу сказать, что всему свое время. Настанет и их черед, – Ивар сжал обнимающее его руки и добавил более мягко: – Ты снова дрожишь. Испугалась?

Зверь предупреждающе заурчал. Если его пара испытывает страх, он заставит человека встать и убить «заказчика». Ненасытная утроба зверя требовала крови!

Крови не понадобилось. Потому что зверь вкупе с человеком почувствовал, как Агния потерлась носиком о шею и приглушенно прошептала:

– А стоило?

Теплота не зародилась в теле Ивара. Она обрушилась на него. Пронеслась по крови и распространилась со скоростью света. В груди защемило от ранее не испытываемой нежности.

– Агния, – только и смог он проговорить в ответ.

Девушка тихо засмеялась, а ее рука освободилась из сладкого плена рук Ивара и скользнула вниз. Сначала к животу. И ниже.

У Ивара воздух в легких закончился разом. Плоть отреагировала мгновенно. Подкрепленное верой в то, что они обрели друг друга, тело воспринимало прикосновения иначе – более трепетно. Ощущения от простых ласк были ярче. Сильнее. Чувственнее.