Дикий Кистяева Марина

18

Дина смотрела на спящего сына и беззвучно плакала. Слезы текли самопроизвольно, она не стремилась их прекратить. Они падали на грудь молодой женщины, доставляя легкий дискомфорт.

Взглянув на ребенка ещё раз и поправив белоснежное одеяльце, отороченное мелким кружевом, она отошла от кровати с голубым балдахином.

Димитриос вернул ей ребенка.

Кто бы мог подумать, что меньше чем за неделю её жизнь изменится самым кардинальным образом.

Вчера – богиня. Сегодня – пленница, выпущенная из заточения.

Любимая жена, превратившаяся в «девочку для биться».

Глаза Дины блеснули. Ещё не всё потеряно. Раз Димитриос отпустил её, значит, не всё так плохо, как кто-то мог подумать. Она вспомнила самодовольное лицо служанки, приносившей ей еду. Ох, зря ты, хорошая, надумала себе, что, раз хозяйка оказалась в подвале, а ты была разложена и знатно оттрахана хозяином на столе, то можешь мечтать о месте в спальне на регулярной основе. Зря. Снисходительности и жалости от разного сброда Дина не прощает. И знает, на ком выместит злость. Ох, хорошая, не ходи ты ночью темной тропой, не ходи.

После ритуала регенерация заработала с новой силой, и все следы от побоев любящего мужа прошли. Остались лишь на душе. Но кого когда-то волновала душа Дины? Побойтесь холодную Луну! О какой душе, а, следовательно, и внутреннем мире могла идти речь, когда роскошное тело обещало неземные удовольствия?

Дина отошла от сына и подошла к окну. Задернула шторы. В другой раз она посидит на балконе с сигарой. При ребенке – нельзя.

Она же – идеальная мать, не правда ли?

Горькая усмешка исказила красивые черты женского лица.

Её господин скоро вернется, и ей надлежит приготовиться.

Ещё вчера – она бы приняла ванную с эфирными маслами, нарядилась бы в пеньюар ручной работы и возлегла бы на шелковых простынях. Сегодня же – несколько капель яблочного пюре размазала на простом платье да на юбку насыпала молочной смеси, после чего с брезгливостью стряхнула её.

Она никогда не любила возиться с детьми. Даже, когда родился сын, поспешила найти кормилицу и няню. А сама… Сама пустилась во все тяжкие. Муж нещадно баловал, благодарил за сына. Она этим пользовалась.

Вот и результат.

Димитриос её простил. Ничего не сказал, когда она в очередной раз ползала перед ним на коленях, делая вид, что покорилась, что раскаивается. Ничего не сказал, когда она целовала его ноги, обнаженная, с израненной спиной.

– Четверка будет проводить ритуал. Тебя вернут в спальню, – бросил, уходя.

Для Дины этих слов оказалось достаточно. Если Лавинский не утолил жажду крови, желал бы и дальше измываться над ней, он и во время ритуала оставил бы её подвале.

Значит, решил, что с неё достаточно.

И на том спасибо.

У её господина, в отличие от неё, оказалась короткая память. Он быстро забыл о предательстве. Она же до последнего вздоха будет помнить, как плеть мужа опускалась на её спину, а член врывался в задний проход.

Ненавижу!!

Дина часто-часто задышала. Нельзя выказывать свои истинные чувства. Не стоит забывать, что она покорная одумавшаяся супруга, готовая на всё ради мужа и ребенка.

О себе любимой на некоторое время придется забыть. Необходимо усыпить бдительность мужа.

А вот, кстати, и он.

Она услышала его приближающиеся шаги. Неспешные, размеренные. Теперь она его ждала…

Он отворил дверь и задержался в проеме. Придирчивым взглядом окинул комнату. Сынишка мирно посапывает в кроватке, жена, приветливо улыбаясь, ждет у трюмо. Идиллия, мать вашу.

Димитриос не строил напрасных иллюзий и отчетливо улавливал в воздухе запах гнева своей женщины. Наивная. Неужели она думает, что, если покорно опускает голову, прячет взгляд и встает перед ним на колени по первому требованию, то он не уловит исходящий от её кожи запах негодования? Пусть тешится.

– Арик спит?

– Да. Уже полчаса. Я его покормила, и он быстро уснул.

Димитриос оценил её старания. Задержал взгляд на испачканном платье. Неубедительно.

– Хорошо. Пусть спит. Пойдем, не будем ему мешать.

Он прошёл мимо жены и вышел на балкон. Дина, скрепя зубами, последовала за ним. Что ты ещё придумал, ублюдок?

Лавинский стоял, положив руки на перила, и смотрел на ночное небо, на котором только-только начинали зажигаться звезды. Легкий ветерок играл в его волосах. Дина замерла за его спиной и впервые задала себе вопрос – что ей не хватало? Любил, пылинки с неё сдувал. Сильный. Богатый. Влиятельный. В постели тоже её удовлетворял.

Что…

Риторический вопрос.

Некоторое время они молчали. Дине пришлось подойти к своему хозяину и обнять его со спины. Прижаться, точно она в нем отчаянно нуждалась. Молодая женщина уткнулась носом в дорогой свитер мужа и негромко вздохнула.

Ей бы расслабиться и наслаждаться тишиной наступающей ночи.

Да не получалось.

Ярость и ненависть плели в душе ядовитые клубки.

– «Четверка» устраивает бал.

Новость оказалась неожиданной.

Уточнять про какую «четверку» идет разговор – не требовалось.

Дине пришлось приложить титанические усилия, чтобы не дрогнуть и никак не выказать охватившее её волнение. Да и контроль над сердцебиением потребовал приложить немалые усилия. Но она сохранила видимое спокойствие.

– Решили показать всем, какие они молодцы? – не без иронии заметила она.

Димитриос ожесточенно сжал губы.

– Валгар представит Милану, как свою жену! Этот ублюдок всё разыграл, как по нотам!

Дина прикрыла глаза.

Жена, значит…

– Димитриос, ты же и так планировал отдать её одному из берсерков, – напомнила она. И снова ни голос, ни тело не выдали её истинных чувств.

Так она думала.

Лавинсикий считал иначе.

– Но не твоему любовнику, милая.

Он произнес эту фразу спокойно, без лишней патетики. Всё, что он хотел сказать, уже было произнесено в подвале.

– Мой господин, – тихо пропела Дина, поглаживая спину мужа, сама же с трудом сдерживая нервную дрожь.

Вот что способно её ежесекундно лишить воли, так это имя Дикого.

Её наваждение. Её проклятье. Её погибель.

– Мы приглашены на бал. Бал будет проходить в имении Корсара. Через неделю.

Дина прикусила нижнюю губу, молясь, чтобы клыки не прорезали нежную ткань. Если Димитриос учует её кровь – снова вернет в подвал, сделав выводы из очевидного.

– Мы пойдем?

– Да.

Волна небывалого облегчения вперемешку с радостью охватила молодую женщину. Только бы не выдать себя… только не выдать… она увидит его… увидит…

Холодные слова мужа врезались в сознание:

– Дина, надеюсь, мне не надо напоминать тебе, что я буду внимательно за тобой наблюдать? Один неверный жест, и ты снова окажешься в подвале на цепи. Только на этот раз до конца жизни, – мужчина повернулся к ней лицом, избавившись от легкого захвата её рук, пристально посмотрел в побледневшее лицо жены. – И да… Ты мне обещала дочь. Так что, давай, снимай это монашеское платье. Чтобы больше подобной дури я на тебе не видел. Раздевайся, я жду.

– Здесь? На балконе? – голос Дины всё же дрогнул.

– Да.

19

– Я не пойду. Я не могу пойти… Я… Черт!

Мила закрыла лицо руками, потом резко убрала их.

Посмотрела на свое отражением в зеркале. И снова приглушенно выругалась.

Две недели после проведения ритуала пролетели, как один день. И этот «день» в памяти Миланы отложится, как сказочный. Девушка никогда себя не чувствовала более счастливой, чем в эти недели.

У неё было всё.

Дом. Мужчина. Прогулки. Катание верхом. Совместное купание в бассейне. Ужины на веранде.

И разговоры.

Милана и не подозревала, что им вдвоем будет так хорошо. Читая романтические книги о взаимоотношениях мужчины и женщины, у неё сложился некий стереотип отношений. Но она четко понимала, что книги – это одно. А для неё, для проклятой, ничего подобного Судьба не припасла. Ничего хорошего ждать не стоило.

Когда Дикий забрал её из дома Лавинского, она увидела в нем мужчину, что своей властью и силой подавлял окружающих. Естественно, и с женщинами он не церемонился. Привык брать, что ему нравится, и поступать так, как ему заблагорассудится.

Хорошего отношения к себе она не ждала. Правда, тут Мила лукавила. В те дни её больше заботил вопрос, кто она такая и почему вокруг неё столь сильный ажиотаж. Она искала себя. Пыталась адаптироваться в новом мире. Если вспомнить неудавшуюся поездку в торговый центр и внезапно обнаружившуюся у неё фобию, то новый мир не особо радушно её встретил.

И тут берсерк заявил на неё права. Вспоминая, как снисходительно он с ней разговаривал, Милана не знала, сердиться или отмахнуться от памяти. Зачем хранить то, что уже не имеет значения?

Есть настоящее.

Точка.

В настоящем она столкнулась с другим, новым Диким. Мила подозревала, что новым он оказался не только для неё. У кого-то уточнить не представлялось возможным. Разговаривать с Псами, охранниками и служащими в замке, Милана не рискнула. За свою жизнь она больше не беспокоилась. Но вспышка неконтролируемой ревности со стороны Ярослава надежно запечатлелась у неё в голове.

Ярослав максимальное количество свободного времени проводил с ней. Утром, пока она спала, он уходил в кабинет и делал важные звонки. Потом будил её. И всё – она принадлежала ему. Даже Зет отвесил несколько игривых шуток, за которые был отправлен по известному адресату. Парень заметно похудел. На вопрос – не заболел ли? – отмахивался. Милана проявила внимание к нему, он не захотел сближаться, а девушка полностью сосредоточилась на Ярославе и на тех чувствах, что он пробудил в ней.

Милана больше не скрывалась от себя. Дикий за короткий промежуток времени стал для неё всем. Она дышала им. Жила им. Думала о нем. Жаждала быть с ним. Только с ним. Он заполнил собой весь мир.

Она растворялась в его ласках. Наслаждалась его поцелуями. Ей самой нравилось прикасаться к нему. С каждым днем эта потребность возрастала. Если Мила просыпалась среди ночи и не обнаруживала рядом с собой Яра, она пугалась. Её страх был необоснованным, чем-то смешным. Но она так чувствовала. Вставала и принималась его ждать. В первый раз Валгар, увидев её, сидящую в кресле с подтянутыми к груди коленями, обеспокоенно бросился к ней.

– Что случилось?

В его глазах мелькнула тьма. Если что-то или кто-то угрожал ей…

Мила посмотрела на него.

– Тебя нет рядом.

Нечто сильное неконтролируемое ударило в грудь.

– Моя девочка…

Он кормил её с рук, и она, словно ребенок, принимала еду.

Новость о предстоящем бале у Доминика Корсара ошарашила. Она восприняла её, как посягательство на их счастье. На их уединенный образ жизни, который полностью её устраивал. Привыкшая к одиночеству, она не искала шумных компаний. Ей хватало Ярослава Валгара.

И тут – бал.

Зачем?.. К чему?.. На какой ляд?..

– Я представлю тебя высшему обществу наших собратьев. Чтобы все знали тебя в лицо, – сказал Ярослав.

Мила закусила губу. Она не хотела! Не хотела идти! Не хотела представляться! Ей хотелось остаться с Яром в замке, и чтобы никто их не беспокоил. Умом Мила понимала – такое невозможно. Дикий и уединенный образ жизни – понятия несовместимые. Официально она была его женой, и надлежало принимать участие в подобных мероприятиях.

Она не успела ничего ответить. Ярослав догадался о её сомнениях и тревогах. Подошёл и заключил лицо девушки в ладони.

– Я помню о твоей фобии. И мы преодолеем её вместе.

Тогда ей казалось, что так и будет. Что не возникнет никаких дополнительных проблем, но, оглядывая себя в зеркало в день бала, Мила готова была пойти на попятную.

С утра в замок привезли парикмахера и визажиста. Ей сделали сногсшибательную прическу и довели её лицо до совершенства. Из зеркала на Милу смотрела элегантная молодая леди. Платье было доставлено заранее. Изумрудное. С открытой спиной и неглубоким разрезом сзади. Оно сидело на ней идеально, не обтягивая тело, как перчатка, струилось плавно, подчеркивая достоинство округлых форм. Примерив впервые, Мила несколько раз гладила ткань, восхищаясь её гладкости и насыщенности цвета. Она не сомневалась – платье дорогое, в единственном экземпляре.

Но вид Ярослава сразил наповал. Если раньше казалось, что она равнодушна к мужской красоте, воспринимает её, как дополнение к сильному характеру, то, увидев Валгара, с грацией хищника входящего в спальню, поняла, как глубоко заблуждается.

У неё перехватило дыхание от восхищения. Неужели этот мужчина её? Строгий смокинг сидел безупречно. Бабочка на белоснежной сорочке. Трехдневная щетина пришлась, как нельзя, кстати, дополняя образ опасного зверя, вышедшего на охоту. От Дикого исходила сумасшедшая энергетика власти и секса. Смотря на него, Мила почувствовала, как в животе у неё скручивается тугой узел, предвестник зарождающегося желания.

Дикий так же остановился посредине комнаты, упиваясь видом Миланы. Его взгляд обжигал. Девушка едва ли не физически чувствовала, как он блуждает по ней. Нет, не блуждает. Медленно скользит. Оставляет отпечаток.

– Ты прекрасна, – закончив осмотр, выдохнул он.

Девушку одновременно бросило и в жар, и в холод. Она засмущалась и возликовала – очень хотелось понравиться Ярославу. Чтобы он нашёл её красивой. По тому, как потемнели его глаза, Мила сделала вывод, что ей это удалось.

Улыбнувшись, Милана подошла к Ярославу, положила руки на его грудь и негромко произнесла:

– Ты тоже – само искушение.

О, ответный комплимент стоило произнести, хотя бы ради того, чтобы услышать, как утробно зарычал Дикий.

– Девочка, ты играешь с огнем, – от его хриплого голоса Милу бросило в дрожь.

Она продолжила улыбаться, не подозревая, до какой степени её улыбка выглядит искушающе.

– Я только учусь.

– У тебя хорошо получается. Так хорошо, что если бы я не опасался испортить тебе прическу, то непременно бы повалил на кровать и наказал. Показал, что бывает с дерзкими девчонками.

– Но ты же, специально для меня, не забудешь, а только отсрочишь наказание?

Ответом ей послужил ещё один рык.

Не выдержав, Мила засмеялась, уткнувшись лицом в мужскую грудь. Как же хорошо было вот так стоять, прижимаясь к Дикому! Вдыхать его терпкий аромат, слышать, как стучит сердце. Его сила более не давила на неё. Наоборот, то, что он рядом придавало ей уверенности в себе и своих поступках.

Луна, пожалуйста, не отнимай его. Сделай так, чтобы он всегда был рядом… Всегда.

– У меня для тебя подарок, – целуя её в макушку, поговорил Валгар.

Мила чуть отодвинулась от него.

– Какой? – вопрос сорвался с губ, прежде, чем она успела подумать, что неприлично его задавать.

Но ей никогда никто не дарил подарков!

– Сейчас увидишь.

Он достал из внутреннего кармана колье. Увидев, как заиграли драгоценные камни, преломленные светом, Мила восхищенно выдохнула.

– Какое красивое…

Дикий ничего не ответил. Развернул девушку к себе спиной и защелкнул замок.

– Нравится? – спросил, целуя оголенное плечо.

– Очень… Оно изумительное.

– Изумительная ты.

Колье было не громоздким. Десять тонких золотых цепочек, соединенные по всей длине несколькими изумрудами, переплетенные бриллиантами.

Мила в восхищении потрогала камни. Сердце защемило от невысказанных эмоций.

– Спасибо.

– Ты готова?

– Да.

– Тогда вылетаем.

Ярослав предупредил, что к Корсару они отправятся на вертолете. С ними полетит ещё Зет. На втором вертолете – личная охрана. Несмотря на то, что ритуал был проведен, Дикий решил подстраховаться.

– Друзья, я не буду говорить долгих и пламенных речей. Не настолько я красноречив… Да и вас не хочу утомлять своим занудством. Сегодня на нашем небольшом мероприятии присутствует одна девушка. Никто из нас с ней не знаком. А стоит познакомиться! Определенно! Прошу обратить внимание на потрясающе красивую молодую леди, стоящую с нашим Ярославом – Милану Валгар!

Милана готова была провалиться сквозь землю. Щеки запылали, кровь прильнула.

Дикий поддерживающе сжал её тонкую ладонь и выдохнул едва слышно:

– Улыбайся, Мила. Твоя улыбка их сразит наповал.

И Мила улыбалась.

Они прибыли с опозданием. Милане подумалось, что Яр сознательно затянул время. Чтобы войти, когда все соберутся и не придется ждать основного действа. Мила опасалась, что с ней снова станет плохо. Весь полет она настраивала себя, что ничего плохого не случится, что она будет вести себя достойно. Но всё равно сердце готово было выпрыгнуть из груди.

– Скажи, Ярослав, а от меня исходит запах страха?

Для неё очень важно было, чтобы другие перевертыши не почувствовали в ней слабую самку. Не пару Дикому.

– От тебя исходит кружащий запах моей женщины, – успокоил он её, ошарашив таким ответом.

Да, она пахла им. Его прикосновениями. Его присутствием в её жизни. Его запах заклеймил её. Вслух он ничего подобного не сказал – не без удовольствия подумал. Собственнические инстинкты давали о себе знать.

Мила немного успокоилась. Тревога к ней вернулась, когда они приземлились и прошли в замок Корсара. То же величие, та же роскошь. Светский раут проходил с размахом. Тысячи свечей в канделябрах освещали огромные залы, утопающие в диковинных цветах. Вышколенный нанятый персонал в белоснежных ливреях бесшумно скользил по паркету, предлагая гостям освежающие напитки. Драгоценности женщин ослепляли. Мужчины выглядели также безукоризненно в смокингах. На мгновение Миле показалось, что она попала в прошлое. Замок… прекрасные дамы… услужливые мужчины.

Иллюзия пропала быстро – она увидела Димитриоса Лавинского. Тот стоял в компании Дины и двух мужчин, и они о чем-то оживленно беседовали. Злость, подпитываемая детскими обидами, бесконечными ожиданиями и святой наивной верой, что вот-вот приедет отец и заберет её с собой, подарит ласку и семейный очаг, вспыхнула в Милане с новой силой.

Нет!

Этот человек для неё чужой.

Она сделает всё, чтобы не только не общаться с ним, а попросту забыть о его существовании.

Ярослав понял её без лишних слов. Холодно кивнув одному из глав своих кланов, и он повел Меняющую Облик дальше. Ему было, с кем её познакомить.

Дина впилась в них ненавистным взглядом, но и Яр, и Мила проигнорировали его. Она для них не представляла значимости.

– Как себя чувствуешь? Голова кружится? Тошнит?

– Всё хорошо. Меня ничто не беспокоит, кроме сумасшедшего волнения.

– С волнением, девочка, мы справимся.

Это было сущей правдой.