Аграфена и Братство говорящих котов Гаглоев Евгений

Глава четвертая,

в которой Аграфена собирает ягоды, а Пима орудует ножницами

Утро в приюте началось с учебных занятий. Предполагалось, что сирот должны научить еще хоть чему-то, кроме как писать и читать. Эти две дисциплины Аграфена знала вполне сносно и просто не понимала, зачем ей еще учить историю, математику, географию и астрономию. Тем более что все предметы вел старик Федусей, а он иногда сам забывал, что именно преподает в данный момент и начинал нести полнейшую околесицу.

Появившись в классе, учитель демонстративно прокашлялся, а потом приложился к фляжке со своей «микстурой», после чего ему явно полегчало. Старик порозовел, начал улыбаться и прямо сочился благодушием.

Шел урок истории. Федусей оглядел мутным взором притихший класс, поправил на носу съехавшие очки, и спросил:

– К сочинению все готовы?

– У нас вообще-то сейчас история, – напомнил ему Пима.

– Ах, да! – кивнул старик. – Верно! Как я мог забыть?!

«Микстура» подействовала быстро – он уже едва держался на ногах. Федусей пытался ровно стоять у доски, на которой висела карта империи, но его постоянно клонило то в одну, то в другую сторону. В конце концов, он решил сесть на стул, и дело пошло куда лучше.

Немного призадумавшись, он начал рассказывать ученикам о том, как великий Велдор свергнул старого тирана-короля Ипполита и провозгласил себя первым императором страны. Федусей рассказывал эту историю практически на каждом уроке, но каждый раз потом забывал об этом и принимался за нее вновь, прибавляя все новые подробности.

– Старый король Ипполит правил много лет, – начал он, – и это были не лучшие времена для страны. Народ платил непомерные налоги, простые люди голодали, в то время как богачи купались в роскоши.

– А разве сейчас происходит не то же самое? – поинтересовался Триш.

– В принципе, да… Но сейчас в стране наведен порядок! – ответил Федусей и громко икнул. – Вся наша жизнь проходит по строгим правилам. Вот взять хотя бы вас. При старом правлении вас бы просто вышвырнули из приюта по достижении восемнадцати лет. И что дальше? Слонялись бы по всей стране, не зная куда приткнуться.

Аграфена подумала, что если бы не война, развязанная Велдором, она вообще вряд ли сейчас сидела бы в этом приюте. Кем, интересно, были ее родители, и что с ними стало?

– А сейчас? – продолжал Федусей. – И думать нечего! После приюта такие, как вы, отправляются в государственную военную академию, где готовят будущих солдат. Станете защищать империю от врагов, благо сейчас их развелось огромное количество. На юге берберийские кочевники, на западе игурейские колдуны, со стороны моря того и гляди пираты нападут. Так что будете защищать свою страну!

– А при старом короле у нас тоже было столько врагов? – спросила Аграфена.

Учитель подозрительно на нее посмотрел.

– А ты что так интересуешься? – сказал он, прищурив один глаз.

– Просто так, – пожала плечами девочка.

– Лучше вам не лезть в большую политику! Меньше знаете, лучше спите! И вообще, хватит на сегодня! – отмахнулся старик. – Идите себе подобру-поздорову!

Федусей вытащил из кармана фляжку со своей «микстурой» и сделал большой глоток. Воспитанники начали расходиться.

После занятий настало время для полевых работ.

У самого подножия холма, на котором стояло здание приюта, неподалеку от озера, располагались плантации клубники и земляники, огороженные высоким забором с колючей проволокой.

Эти бескрайние поля относились к приюту. Воспитанники собирали ягоды, которыми Коптильда потом торговала на местном рынке, выручая неплохие деньги. Предполагалось, что золото расходуется на нужды сирот, но на самом деле комендантша забирала все себе. Иногда, правда, она делилась малой долей с Копотуном и Кухаркой – чтобы не нажаловались в министерство, но большая часть денег оседала в ее кармане.

Поговаривали, что у Коптильды имеется большой дом, где-то за окраиной деревни. Она держал его закрытым, а сама жила в приюте, на казенных харчах. Так ей не приходилось тратить свое жалованье на еду, дрова и электричество. Комендантша не уставала хвастаться всем своей экономностью, но Аграфена и другие дети знали, что она просто была большой скрягой.

Аграфена, Пима и Триш собирали поспевшую клубнику в большие плетеные корзины. Неподалеку от них на высоком деревянном кресле, под огромным цветастым зонтом, сидел Копотун. Рядом с ним стояли кувшин с квасом и корзина с пирожками. В его обязанности входило следить, чтобы воспитанники не совали ягоды в рот, а клали их в корзины. Но когда толстяка разморило на солнышке, он просто уснул. Тут-то ребята и устроили себе целое пиршество!

А что еще им оставалось? Коптильда запретила всем троим приходить сегодня на ужин. Клубника оказалась для них единственной возможностью хоть как-то поесть.

Вскоре корзины наполнились до предела, как и животы Триша, Пимы и Аграфены. Копотун громко храпел в своем кресле.

Девочка улеглась на мягкую траву рядом с грядками и блаженно зажмурилась. Друзья вытянулись рядом.

В небе над их головами медленно проплывал имперский дирижабль.

– Я совсем не хочу идти в солдаты! – сказала вдруг Аграфена. – Федусей сказал, что ничего другого нам не светит…

– А я хочу? – возмутился Триш. – Да только другого выбора у нас нет!

– Выбор есть всегда! – с уверенностью заявила она. – Если бы мы только могли избавиться от ошейников!

– А что бы ты тогда сделала? – спросил Пима.

– Подалась бы в пираты! – сказала Аграфена. – Или к берберийским кочевникам! Скакала бы себе целый день на лошади, да горя не знала!

– Кочевники живут свободно, – согласился Триш. – Империя им не указ!

– Потому что во время войны они не поддержали Велдора! – добавил Пима.

– Но они не помогли и старому королю Ипполиту! – возразил Триш.

– Потому что он пытался заставить их платить налоги! Оставил бы их в покое, может, до сих пор сидел бы на своем троне во дворце! – со знанием дела заявила Аграфена. – К тому же захват власти Велдором случился так быстро, что кочевники просто не успели прийти на помощь Ипполиту.

– Откуда ты все это знаешь? – удивленно спросил Триш.

– Слушать надо было внимательно! Федусей нам об этом рассказывал на уроке математики!

– Я тоже не хочу идти в армию императора, – признался Пима. – Я вообще боюсь всякого оружия. Лучше податься в ученые, чем идти воевать!

В это время на клубничной плантации появилась Коптильда. Она увидела, что ее братец храпит, подошла и резко стряхнула его с кресла. Очутившись на земле, Копотун вмиг проснулся. Пытаясь сообразить, что произошло, он хотел было сесть, но только опрокинул стоявший рядом кувшин с квасом на траву.

– Что?! – спросонья закричал он. – Где?!

– Так вот, значит, как ты следишь за этими ворюгами и прихлебателями?! – вопила Коптильда. – Они, наверное, съели уже половину моей клубники!

– Да я глаз не сомкнул! – обиженно сказал Копотун.

– Я видела! Нашла, кому доверить такое ответственное дело! Пустоголовому простофиле!

– Это я-то простофиля?! – возмутился он. – Да я самый умный человек во всей округе!

Комендантша усмехнулась.

– Твоя голова такая же дырявая, как этот кувшин! – сказала она.

– С этим кувшином все в порядке!

– Да неужели?

Коптильда подобрала пустой сосуд с земли и треснула им брата по лбу, да с такой силой, что кувшин разлетелся вдребезги.

Комендантша в негодовании зашагала прочь, а Аграфена и другие дети покатились со смеху. Бедный Копотун лежал на животе и злобно поглядывал в их сторону.

– Не было бы мне так лень, – процедил он сквозь зубы, – уж я бы вам наподдавал! А ну проваливайте отсюда! Не мешайте мне отдыхать!

– Ура! – обрадовался Пима. Он склонился к Аграфене и Тришу. – Пойдем со мной, – заговорщицким тоном произнес он. – Я кое-что вам покажу!

– Мы, наконец, увидим, для чего ты собираешь все эти винтики и гайки? – спросила Аграфена.

– Нет! – он покачал головой. – Для этого еще слишком рано. Я не люблю показывать свои изобретения в то время, когда они еще не закончены! У меня есть кое-что другое, и мне не терпится уже это опробовать!

– Пойдем! – кивнула девочка. – Только сначала уберем ягоды с солнца, а то они прокиснут и превратятся в «микстуру от кашля». Федусей будет только рад, а Коптильда нас всех потом в «копошилку» пошвыряет!

Они затащили корзины под высокий навес, скрыв их от солнечных лучей, затем направились вслед за Пимой на задний двор приюта.

Здесь стоял большой амбар, заваленный разным барахлом. Комендантша хранила в нем дрова для растопки кухонной печи, метлы, грабли и лопаты для огородных работ. В дальнем углу Пима оборудовал себе тайный угол, где мастерил всякие штуки. Сарай все время стоял закрытым, на его дверях висел большой замок. И все же пробраться внутрь не составляло особого труда через небольшую дыру в стене, скрытую куском фанеры.

Пима отодвинул заслонку, и ребята протиснулись внутрь. В сарае было тепло и сухо, пахло свежими опилками. В центре стоял большой паровой котел, склепанный из толстого железа, благодаря которому зимой в комнатах приюта сохранялось тепло. От него отходило множество тонких медных трубок, исчезавших где-то под потолком.

– И что же ты хочешь нам показать? – поинтересовалась Аграфена.

Пима осторожно подцепил пальцами одну из досок пола и приподнял ее. Там оказался глубокий тайник. Мальчик просунул туда руку и извлек на свет здоровенные ножницы по металлу.

Аграфена и Триш шарахнулись в сторону, решив, что он их сейчас прирежет ими. Но Пима только ухмыльнулся.

– Я точил их две недели! – сообщил он. – Дормидонт выковал их из закаленной стали, так что они режут даже металл!

Дормидонт – деревенский кузнец, в чью мастерскую частенько тайком сбегал Пима. – Веселый и остроумный старичок с вечно торчавшими в разные стороны волосами, будто его то и дело било током, всегда ходил в длинном кожаном фартуке и специальных защитных очках. Пима частенько помогал ему чинить всякие механизмы, которые потом крестьяне использовали для посева и уборки пшеницы или в других хозяйственных целях.

– Зачем они тебе? – спросила Аграфена, с опаской разглядывая ножницы.

– Хочу кое-что проверить! – Пима подошел к Тришу и усадил его на старый, сильно потрепанный стул. Затем немного запрокинул ему голову и приготовился перерезать ножницами злополучный ошейник.

– Думаешь, получится? – скептически спросила девочка. – Мы ведь уже несколько раз пытались. Резали их ножницами, пилили кухонным ножом, даже серпом пробовали – все без толку!

Однажды она пыталась разрубить ошейник топором и едва не снесла Тришу голову. Парень потом не разговаривал с ней целые две недели.

– Но в этот раз ножницы очень крепкие! – пыхтя от натуги, произнес Пима.

Он крепко сдавил ручки.

Послышался громкий треск, посыпались искры. Ножницы с щелчком переломились пополам, не причинив ошейнику никакого вреда.

Вздрогнув, Триш резко отпрянул и свалился со стула.

– Меня током ударило! – возмущенно воскликнул он.

– Током? – удивился Пима.

– Магия Эсселитов, – напомнил ему парень, поднимаясь с пола. – Она не дает снять ошейник никаким инструментом. Кроме такой же магии.

– Да кто они такие эти Эсселиты?! – с негодованием воскликнул Пима. – Откуда у них такие способности?!

Аграфена вдруг поняла, что и сама этого не знает. Эсселиты существовали всегда, и она ни разу не задавалась вопросом, откуда они вообще взялись.

– Надо будет как-нибудь спросить об этом у Федусея, – сказала она. – Он ведь уже старый и явно должен что-нибудь знать об этом!

Пима открыл свой тайник и раздосадованно швырнул туда обломки ножниц.

– Все равно что-нибудь придумаю! – с хмурым видом пообещал он.

…В потолке прямо над головами ребят зияла большая трещина. Сквозь нее все это время за ними пристально наблюдали большие янтарно-зеленые глаза с узкими черными зрачками.

Глава пятая,

где Аграфена и ее друзья попадают в засаду

Вечером все обитатели приюта отправились в столовую, за исключением Аграфены, Триша и Пимы, которые все еще были наказаны и, естественно, лишены ужина. Кухарка готовила просто отвратительно. Ходили слухи, что она иногда подкидывает в кастрюлю червяков или подливает туда машинного масла, так что совсем не удивительно, что от этих кулинарных шедевров исходил аромат, как от «копошилки». Но Аграфена сейчас согласилась бы и на ее стряпню. Съеденной днем клубники надолго не хватило, и живот предательски урчал от голода.

Ребята вышли во двор и присели на сваленные у забора железные бочки из-под керосина.

– Есть хочется, – жалобно заныла девочка.

– Ага, – подтвердил Триш. – Я бы сейчас слона, наверное, съел!

– А все из-за некоторых… – Аграфена пихнула локтем Пиму в бок, да так, что тот чуть не свалился с бочки.

– Виноват, – согласился он. – Но сделанного не воротишь.

– И что нам теперь, с голоду помирать? – спросил Триш.

– А пойдем в деревню? – предложила Аграфена. – Стащим из теплицы каких-нибудь овощей, ими и перекусим? Только к старосте больше не пойдем – странная у него какая-то семейка!

Мальчишки приняли ее предложение единогласно.

Все трое отправились в деревню. На улице уже смеркалось, так что им удалось без труда выбраться из приюта незамеченными. Лишь Вельзевул в очередной раз едва не проломил забор, когда они прокрадывались мимо его вольера. Но как только ребята отошли на несколько метров, псина сразу успокоилась.

Аграфена, Триш и Пима спустились с горы и затаились в кустах у окраины деревни, чтобы обговорить план дальнейших действий.

На этот раз они выбрали своей целью теплицу с помидорами, принадлежавшую церковному сторожу, злющему старику с деревянной ногой. Однако бегал этот дед так быстро, что мог запросто догнать даже Триша! Сторож жил на самом краю деревни, рядом со старой церковью. Теплица стояла у самого дома – высоченный куб из прозрачного стекла. Старик всегда запирал ее на ночь на большой висячий замок, однако одно из боковых стекол легко снималось.

– Мы-то с тобой пролезем, – сказала Аграфена Тришу. – А вот этот толстяк по-любому не пройдет!

– Да не такой уж я и толстый! – возразил Пима. – Просто у меня крупная кость! А еще я немного пухленький!

– Пухлее не бывает! – согласилась девочка. – Ты весишь, наверное, не меньше Коптильды или Кризельды. Это две самые главные толстухи наших краев!

Триш поежился.

– Как вспомню взгляд Кризельды, прямо в дрожь бросает! – признался он. – Не иначе она решила меня подкараулить при случае и слопать!

– Не бойся! – рассмеялась Аграфена. – Ходи повсюду с Пигмалионом. Когда она увидит нашего толстячка, сразу забудет про твои кожу да кости!

Выждав еще немного времени, когда на улице совсем стемнеет, они отправились к домику сторожа. Ребята перелезли через деревянный забор, хозяина дома не было видно. Наверное, сидел сейчас в «Ржавой подкове», а может, вообще лег спать пораньше.

Аграфена и Триш пробрались в теплицу, начали рвать помидоры и рассовывать их по карманам. Пима остался караулить снаружи. Собак сторож не держал, так что ребята были уверены в успехе своей операции.

Набрав добычи, ребята вылезли из теплицы и знаком показали Пиме, что все в порядке и можно уходить. Все трое собирались уже направиться обратно к забору, как вдруг в темных окнах домика сторожа вспыхнул свет.

Старик резво выскочил на крыльцо, громыхая своей деревянной ногой.

– Воры! – завопил он, увидев их. – Держи воров!!!

Вслед за сторожем на крыльцо выбежал его сын, здоровенный прыщавый мальчишка-подросток. С огромной дубиной в руках он бросился в погоню за воришками.

И тут Аграфена поняла, что в этот раз они сильно просчитались, выбрав своей целью именно эту теплицу. Обычно церковный сторож всегда был один, а с сыном виделся только во время школьных каникул, когда тот приезжал в Белую Гриву из соседней деревни, где жил с матерью. И девочка совсем не подумала, что сейчас как раз такое время!

Аграфена, Триш и Пима ломанулись сквозь растущие рядом с теплицей кусты жимолости, теряя на ходу ворованные помидоры. Мальчишка, оказавшийся очень проворным, понесся за ними, угрожающе размахивая своей дубиной.

Ребята с разбегу перемахнули через забор. Их преследователь перескочил следом и издал громкий свист, на который со всех сторон мигом сбежались его приятели из соседних домов. За Аграфеной и ее друзьями неслось уже пять человек.

Дело пахло керосином.

Сын сторожа на бегу размахнулся и швырнул свою палку под ноги Тришу. Парень запнулся и рухнул на землю.

Гнавшаяся за ним толпа издала восторженный рев.

Увидев, что Триш упал, Аграфена остановилась и побежала обратно – на выручку к другу. Пима даже не сбавил ход. Вскоре он скрылся в ближайших кустах.

– Попались! – восторженно крикнул сын сторожа. – Ворюги! Сейчас мы вам надолго отобьем охоту шарить по чужим огородам!

– Правду Мисса сказал! – подхватил второй мальчишка. – Хорошо, что мы уже наготове сидели!

Аграфена изумленно вытаращила глаза. Этот ябедник сдружился с деревенскими! Видимо, он рассказал им, что сегодня кое-кто из приютских останется без ужина и наверняка захочет поживиться чужими овощами. Стало быть, он тоже иногда похаживает в деревню!

Триш вскочил на ноги и принял боксерскую стойку.

Аграфена подскочила к нему, подхватив с земли брошенную дубину.

– Кто первый? – грозно спросила она. – Сейчас всем вам наваляем!

Деревенские мальчишки даже слегка оторопели.

– А это что за рыжая бестия?

– Это я-то бестия?! – разозлилась Аграфена. – А ну подходи! Сейчас угощу тебя отбивной по ребрам!

Девочка внимательно осмотрелась по сторонам. Неподалеку от нее у дороги пошевелились кусты. За ними явно кто-то скрывался.

– А ну выходи, заячья душа! – крикнула она. – Думаешь, не знаю, что ты там, предатель?!

Из-за кустов высунулся Мисса. Он довольно улыбался.

– Лопни мои глаза! – удивленно воскликнул Триш. – Он действительно сдал нас этим!

– Вы меня всегда недооценивали! – ехидно сказал Мисса. – Кто бы мог подумать, что за столь невзрачной личностью скрывается такой гений злодейства!

– Иди сюда, гений злодейства! – крикнула Аграфена. – Ты испортил нам весь план! Сейчас дам тебе за это такого пинка, что долетишь до самого приюта!