Ветер и крылья. Старые дороги Гончарова Галина

Он есть. Этого достаточно.

– То есть?

– Чем Лоренцо Феретти должен заниматься в городе? В моем доме.

Мия задумалась всерьез.

А правда – чем?

Торговать? Он вроде как дан. Сидеть целыми днями сложа руки? У Энцо не тот характер. Тогда что?!

– Учителя?

– Твой брат не готов учиться целыми днями.

А еще – кто будет оплачивать учителей? За чей счет пляски, так сказать?

Мия это тоже отлично понимала, потому что устало поглядела на дядю.

– Дядя, у вас ведь есть какое-то предложение? Правильно?

– Есть, – согласился Джакомо. – Но это сильно зависит от твоего согласия.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали?

– Ты – поговорила с братом. А Энцо я пока устрою в лавку. Мальчиком на побегушках.

Мия даже головой замотала.

– ДАНА?!

– И что? Данам работать не позволено? Но я начинал примерно так же, Мия. И не жалуюсь.

Мия прикусила язычок. Действительно, кто тут у кого в гостях? То-то и оно…

– Дядя… а Энцо согласится?

– Ты с ним поговоришь, чтобы он согласился.

Мия задумчиво кивнула.

Джакомо закатил глаза и принялся объяснять уже на пальцах:

– Мия, вы росли, считай, в деревне. Вы не знаете жизни, вас легко обмануть, подставить, вы даже ничего и не поймете. Разве нет?

– Да.

– В лавке людей хорошо видно. Это школа жизни. Это люди, это и покупатели, и приказчики, и улица… опять же, мальчишка поймет, как тяжело даются деньги, сам несколько сольди заработает, научится смирять дурной… да-да, именно что дурной гонор, которым так гордился мой покойный братец, не тем будь помянут. И делом полезным займется, и, опять же, время, и лишняя энергия – не сомневайся, первые дни он будет так урабатываться, что не до шалостей…

Мия покраснела.

Ну… не до шалостей. Есть такое… не стоило Энцо лезть на кухню и тащить оттуда сладости. Пусть даже для больной сестры, но все же… результат печален. Перевернутая кастрюля с тестом, побитый поварешкой дан, истерика у кухарки…

Дури много, дела мало. Вот и результат.

Или как говорил падре, в незанятую голову тотчас пролезет дьявол.

– Я поговорю с ним. Прямо сейчас?

– Да, Мия. Я пришлю к тебе брата.

Джакомо позволил себе довольно улыбнуться, только выйдя из комнаты. Умненькая девочка. И понимает, и кто главный, и у кого в руках кошелек… это хорошо. С умными всегда легче. И выгоднее.

– ЛАВКА?! Благородному дану не подобает…

Шлеп!

Подушка влетела прямо в лицо благородного дана.

– Цыц, малявка! – зашипела кошкой Мия. – Ты о другом подумай! Дядя нас поить-кормить обязан?

– Ну… Феретти же…

– Я бумаги видела! Доходов от поместья – шиш да маленько! Хватит только, чтоб с голоду не умереть, и то некрупной кошке. Отец что можно – выжал, что нельзя – выдавил… несколько лет с земли ничего брать нельзя!

– Но крестьяне должны…

– А ты – не должен? Ты сейчас в доме у дяди, которому не зазорно было посыльным в лавке начинать. Ты его в этом упрекнешь?

Энцо надулся.

Правоту сестры он понимал. Но… дану же не подобает!!!

Отец постоянно так говорил!

Мия прикрыла глаза. А потом снова открыла их и заговорила.

О том, что родители живут бедно, и если Энцо не хочет так жить, надо что-то менять. Он тоже видел, как мать выпрашивала у отца деньги, видел, как отец сводил концы с концами, видел, как по десять раз перешивали платья для его сестер… мерз в непротопленном доме…

Для себя он такой жизни не хочет? Вот и чудесно, Мия тоже такого не желает. Значит, нужны деньги. Деньги есть у купцов, они их зарабатывают. Вот и узнавай, мальчик, как именно они это делают.

Дану не подобает?

Не подобает. Но кушать дану хочется. А разоренные земли дохода не дадут.

Эти доводы Энцо принял. К тому же никто не узнает, что он дан, а значит, и гордость не пострадает.

– А Феретти?

– Про управление поместьем дядя тоже обещал объяснить. И свозить тебя туда, только летом. И, кстати, мало что-то вырастить, надо это что-то еще и отвезти-привезти, выгодно продать, вложить полученную прибыль… опять купцы?

Энцо только вздохнул.

– Ну да…

– Тебе еще сестер замуж выдавать, за ними приданое какое-никакое нужно. У тебя тоже дети будут… кстати, за нищего дана могут даже купеческую дочку не отдать, кому оно надо, чтобы дитятко всю жизнь нужду терпело?

Последний довод оказался решающим. И Энцо махнул рукой.

– Я согласен.

– Тогда иди и скажи об этом дяде.

Брат вышел.

Мия откинулась на подушки и прикрыла глаза.

Она смутно подозревала, что отец бы их не одобрил. Но поскольку неодобрение было вполне взаимным… ей нравились новые платья, чистый и уютный дом, вкусная еда, тепло…

Для этого надо учиться зарабатывать деньги?

Она и сама будет, и брата заставит! И только попробуйте хрюкнуть хоть слово!

Джакомо был только доволен. А ведь хорошо получается… и одного племянника к делу приставили, и остальных определим. Дайте только время.

Купцы – они всем торговать могут, в том числе и людьми. И отношениями…

Не нравится?

А вот это уже ваши проблемы, а не купцов.

– Дядюшка, а почему Мию нельзя взять с собой? Дома мы все вместе ходили. И в лавке она побыть сможет!

Привык мальчик к Мии… они везде вместе ходили, вместе играли, все делали…

– К сожалению, Мия уже взрослая. И в лавку ее никак нельзя. Если тебя можно переодеть, то с ней так не получится, – разъяснил Джакомо.

– В мальчишку? Еще как получится!

– Нельзя. Здесь не ваша деревня, кто-то услышит, сплетни пойдут… ты пойми, Энцо, девушке надо выйти замуж. Удачно выйти замуж. А слухи лишат ее даже шанса.

– Мия пока замуж не хочет.

– Но это пока. Лучше ты ей все рассказывай, чтобы она знала. А взять ее в лавку нельзя.

– Жалко.

Джакомо пожал плечами.

Своих детей у него не было, но с племянником он возился в удовольствие. Новое ощущение, когда ты учишь, а кто-то на тебя большими глазами смотрит и спрашивает. И ведь хороший парень, неглупый…

– Энцо, а отец вам много времени уделял?

– Нет. Папа или с мамой был, или на охоте, или с друзьями…

Повезло малышне. Не успел Пьетро их своей дурью испортить. А с другой стороны, и понятно. Лет до пяти мальчика воспитывали кормилица и нянька, потом он плавно перешел под опеку старшей сестры, потому что денег в семье не было, а Мия – девочка ответственная и умненькая… а Пьетро?

Он, конечно, займется сыном! Но потом…

Сейчас вот к друзьям, а потом к сыну…

Сейчас вот к жене, к куртизанке, к любовнице, а потом к сыну…

Потом. Энцо все откладывался и откладывался на потом, а оно взяло и не наступило. Так что мальчик получился неглупый, любознательный и с характером. И главное теперь было направить его в нужное русло. Это Джакомо и делал. Медленно, но старательно.

Фьора подружилась с Катариной.

Кати сначала искрами плевалась, что есть, то есть, но потом поняла, что Фьора, в общем-то, безобидна и глупа, и махнула рукой.

Бывает…

Даже если что-то такое Фьора и говорила, она ж не со злобы, не по подлости, она просто такая уродилась. Глуповатая и импульсивная. А это можно и простить.

Да и Катарине было полезно общество невестки.

На Фьору обращали внимание, в дом тянулись гости, а Кати отлично знала, с кем и о чем говорить. Или кому и что говорить…

Все можно обернуть на пользу и себе и семье, так Кати учили. Информация – товар. Связи – товар. Люди… тоже товар, что уж там! А кому и торговать, как не купцам?

Энцо предстояло научиться тому же самому. А еще…

Джакомо улыбнулся мальчику.

– Хочешь, я найму для тебя учителя? Студенты у нас подрабатывают, дают частные уроки по всем предметам, и недорого. Изучишь математику, языки, географию и историю…

Энцо просиял. А потом задумался.

– А Мия?

Джакомо пожал плечами. Но…

– Ты – старший мужчина в семье. Если при тебе твоя сестра будет находиться в учебной комнате, это ничего, это не страшно. Особенно если под плотной вуалью.

Энцо просиял.

– Мие понравится!

– Но учти, если я пойму, что происходит нечто… неподобающее… ты меня сильно расстроишь, Энцо.

Мальчик кивнул.

– Я понимаю. Уверен, Мия ничего такого себе не позволит.

– Очень на это надеюсь.

Джакомо подумал, что в меру образованная девушка будет цениться даже больше. Умение поддержать беседу, знание языков, ведение счетов, игра на музыкальных инструментах…

Посмотрим, но студенту все равно, сколько детей обучать. Пусть попробуют.

– Смотри, детка, это Эврона.

Адриенна смотрела на город с высокого холма. Дорог, ведущих в столицу, было несколько, и эта считалась самой короткой, но и самой неудобной тоже. Через холмы, через перелесок, рядом ни деревни, ни родника – ничего. Для кареты – быстро проехать, и ладно. А вот для купцов с их животными, с их обозами – неудобно.

Сейчас дорога привела их на возвышенность, с которой открывался вид на Эврону. Город лежал перед ними, как будто драгоценным камнем на ладони, в окружении зеленых холмов и синих рек.

– Красиво…

– Эврона состоит из трех колец. Нижний город – мастеровых и ремесленников. Верхний город – благородных и богатых. Внутренний город – сердце Эвроны. Видишь? Вон там…

Девочка проследила за взмахом отцовской руки.

Даже отсюда дворец был огромным и величественным. Дома Адриенна ничего подобного не видела. И странное чувство отзывалось в ней…

– Папа, что это?

– Это дворец его величества Филиппо Третьего, когда он живет в Эвроне, – разъяснил отец. – В народе его прозвали Вороньим замком.

– Почему?

– Потому что в главной башне дворца всегда живут вороны. Всегда, детка. И вывести их нельзя, разве что разрушить саму башню. Посмотри, с холма открывается отличный вид на город и сам дворец… тебе это пригодится.

Адриенна прищурилась.

Солнце стояло в зените, но город это разглядывать не мешало. Она вообще могла подолгу смотреть на солнце, не испытывая никаких неудобств. Вот и сейчас…

Три кольца обороны.

Продуманная система стока воды во время дождя. Высокие стены, хорошие укрепления… этот город не брали штурмом.

– Говорят, что Эврону нельзя завоевать.

– Ворота города открыло предательство…

– Не говори так в столице, Риен. Ты поняла?

– Да, папа.

Разглядывать городские кварталы Риен было не так интересно, как дворец.

Несколько больших площадок, окруженных зданиями. Не столько дворец, сколько целый крохотный городок. Три большие площадки, река, которая подходит ко дворцу с одной из сторон, большой зеленый парк, который также примыкает к реке…

И – ударом: все здания яркие, броские, украшены флагами, а вот это…

– Что это за серая башня? С черной крышей? Папа?

– Сейчас это тюрьма, Риен. Там держат личных королевских заключенных, и говорят, что из нее выходят только на плаху.

Девочка поежилась.

– Брр… а что это было раньше? Если – сейчас?

– Воронья башня Сибеллинов. Именно там живут знаменитые вороны.

Адриенна молча и сосредоточенно смотрела на башню. Если правда то, что рассказал отец… если она действительно – той крови? Что она должна сделать?

Как поступить?

Ответ не находился. И все же было нечто привлекательное и соразмерное в Вороньей башне. Среди разряженных дворцовых зданий, среди парков и садов, среди хаоса и разноцветья она смотрелась, как… как…

«Как клинок, который вонзили в именинный пирог», – вдруг подумалось Адриенне. Здесь все такое разноцветное, яркое, праздничное и радостное. И посреди всего, в самом центре – башня. Строгая, сдержанная… она не забыла своих хозяев. Она помнит. Она ждет…

– Почему король ее не снес?

– Не сумел? Не захотел?

Адриенна качнула головой.

– Не верю.

Дан Марк пожал плечами.

– Мог просто побояться, Риен. Просто – испугаться.

– Но проклятие он уже получил?

– А что может получить вдогонку?

Адриенна тоже пожала плечами.

– А есть еще какие-то рассказы пр эту башню?

– Их забыли, Риен. Их приказали забыть.

Адриенна кивнула. И подумала, что ей нравится эта башня. Единственная несломленная. Единственная, что осталась верной своей присяге и своей крови.

Последний оплот Сибеллинов.

– Король ее ненавидит?

– Да. Но об этом тоже не стоит говорить при дворе.

Адриенна кивнула, и дан Марк погладил дочку по волосам.

– Едем. Мы не можем надолго задерживаться, нас ждут.

– Едем… – эхом отозвалась дочь.

Но не могла отвести глаз от башни, пока карета не свернула за поворот и столица не скрылась из виду. Не могла…

Если бы все шло обычным путем, дан Марк сейчас снял бы комнату в гостинице, а еще лучше – дом. Там они с дочерью привели бы себя в порядок, выспались, переоделись и явились во дворец. Но – нельзя.

В свитке написано – срочно.

На воротах их отметили, а потому… сразу же, как только они въехали в столицу, он обязан ехать во дворец. В ту же минуту, считай.

Если король спросит, если он узнает, что дан Марк задержался в пути – пощады ждать не стоит. Голубиной кротостью Филиппо Третий не страдал. А среди людей носил прозвище Змеиный Глаз.

Не любил народ своего правителя. И тихо считал, что на кого взгляд короля упадет, тому добра не жди. Как гадюка ужалила…

Так что Марк решил поторопиться, подумаешь – внешность. Кое-как себя можно и в карете привести в порядок. Ему что?

Рубашка, дублет, длинные брюки, которые обтягивают ногу, сапоги. Сверху – гаун[5]. То есть роскошная накидка примерно до колена длиной, собранная на спине в складки, с широким воротником и разрезанными рукавами. Обычно гаун внутри отделывали мехом, чтобы показать свое богатство, но сейчас, по летней поре, Марк мог позволить себе облегченный вариант. А чтобы показать богатство, гаун щедро был украшен золотой вышивкой.

А вот Адриенне было намного сложнее, но об этом отец не подумал.

Каково надевать одежду на грязное и пропотевшее тело? Пришлось остановиться на пару секунд у колодца, намочить полотенце и хоть им основную грязь стереть. И кое-как одеваться.

Сначала – тонкая сорочка.

Нижнее платье из узорной тяжелой ткани светло-розового оттенка. Потом верхнее платье – кремовое, из гладкой ткани. Лиф со шнуровкой, чтобы показать и подчеркнуть тонкую талию. Рукава. Воротник.

И все это надо надеть-завязать правильно и аккуратно.

А еще есть волосы. И обруч.

Вот что делать с толстенной косой длиной чуть не до колена? Адриенна плюнула на все и приказала распустить и расчесать волосы. Она девушка и невинна! Пусть падают вниз, заодно и платье закроют… чего уж там!

Мятое после сундука! И не слишком модного фасона. Даже то, что она видела на улицах, сильно отличалось от ее костюма. То ли простонародье, то ли они в провинции от моды отстали…

Дальше все слилось в одну красочную мешанину перед глазами девочки. Вроде как на карусели в ярмарочный день.

Летишь, и вокруг тебя все летит, и цвета сливаются воедино, и люди… только там, на карусели, хорошо и весело.

А здесь…

Здесь ей плохо. Тошно ей здесь, душно, неприятно.

Почему? Да кто ж его знает… плохо! Словно окружили ее со всех сторон и давят, давят…

Вот карета останавливается перед дворцовыми воротами… или правильнее сказать – перед въездом на территорию?

Вот отец отдает раззолоченному стражнику с бело-алой перевязью свиток. Тот пробегает содержимое глазами, кланяется и уходит.

Кланяется без особого почтения, а уходит быстро. Все правильно.

Кто такие СибЛевраны? Да глухая провинция, чего с ними церемониться? А вот к королю надо идти быстро, тот на расправу скор.

Они ждут.

Адриенна разглядывает людей. И люди ей… нет, не то чтобы не нравятся. Скорее она остается к ним безразлична. Они дорого и модно одеты, они едут верхом или приходят пешком, они выходят из дворца, и Риен видит, что даже слуги одеты намного лучше, чем тот же падре Санто, к примеру. В одежды из дорогих тканей, да и обувь у них намного дороже, чем, к примеру, у отца.

Это сейчас дан Марк надел самое лучшее. А дома…

СибЛевраны достаточно богаты, но их золото – это поля, луга, скот, сыроварни и маслобойни, коптильни и арендаторы… к чему тут роскошь?

Ни к чему.

И только потом Риен поняла, что именно ей не нравится в людях. Их выражения лиц.

С одной стороны, все, кто имеет доступ во дворец, выглядят значительно. Они – при короле! Они собой гордятся.

С другой стороны… о да! С другой стороны, на их лицах лежит печать… пожалуй, даже не страха, а неопределенности. Они не знают, чего им ждать. Они не уверены в завтрашнем дне. Они рядом с источником, но льются из него не только милости, но и беды. Как в старых сказках – живая вода, мертвая вода, одна льется один день, вторая – другой. А главное – не перепутать…

Иначе – смерть.

Вот и здесь точно так же. Зачерпываешь из королевских ладоней и не знаешь, то ли яд, то ли вино. Адриенне здесь уже не нравилось.

Гвардеец вернулся быстрым шагом. Поклонился – и уселся рядом с кучером, показывать дорогу. Дан Марк качнул головой.

Безусловно, это честь. Только вот к чему она приведет?

Им пришлось выйти из кареты на одной из аллей. И следовать за гвардейцем, который спокойно шел мимо разнаряженных придворных. Мимо групп людей, которые провожали провинциалов недоуменными, а часто и насмешливыми взглядами.

Адриенна видела их. Взгляды словно обжигали… ей здесь не рады? Нет, не так. Она здесь – непонятно что. Отношение к ней будет зависеть от королевского, а что скажет его величество?

Девочка резко расправила плечи и вздернула повыше голову.

Что бы ни случилось… даже если она сейчас идет на плаху…

В двенадцать лет плохо верится в смерть. А вот достоинство сохранить хочется. И девочка нацепила на лицо снисходительную улыбочку.

Когда-то ее предок шел этими аллеями, этими коридорами…

Когда-то ее предки правили здесь. И не так уж давно это было. Народная память коротка, а память крови?

И показалось на миг Адриенне, что за спиной у нее два громадных черных крыла. Только на миг. Но походка стала легче, а улыбка – жестче.

Это – ее дом, ее земля, ее кровь и род. Она – СибЛевран. А что до незаконности происхождения… даже если ее прабабка была зачата вне брака, так что же? Она все равно остается внебрачной дочерью короля.