Скажи пчелам, что меня больше нет Гэблдон Диана
– Madainn mhath[70], – поприветствовал Джейми домочадцев, задержавшись ненадолго в пустом проеме, где вскоре появится дверь – возможно, уже на следующей неделе.
– Дедуля! – Мэнди вскочила со скамьи, отпихнув тарелку с кашей и едва не перевернув кувшин молока. К счастью, Брианна успела вовремя его подхватить.
Джейми поднял малышку на руки и улыбнулся Джему, Фанни, Жермену и Брианне.
– Мама спалила кашу, – сообщил Джем. – Но если добавить меда, то почти незаметно.
– Все в порядке, – заверил Джейми, садясь за стол и пристраивая Мэнди на коленях. – Это ведь не из нашего улья? Пчелы Клэр еще не успели привыкнуть к новому месту.
– Нет. – Брианна покачала головой и пододвинула отцу миску с кашей, кувшин молока и горшочек меда. Лицо ее раскраснелось – надо полагать, от жара огня. – Мед достался маме от Гектора Макдональда в уплату за лечение сломанной ноги. Извини, что испортила кашу; думала, успею сбегать в коптильню, пока она варится… – Дочка кивнула в сторону очага, где на большой сковороде шкварчали полоски бекона.
– А где твой муженек? – тактично перевел он разговор на другую тему, сбрызгивая медом кашу.
– На рассвете за ним прибежал один из детей Маккиннона.
Джейми нахмурился. Как он мог не услышать, что кто-то пришел?
– Ты просто устал, – добавила Бри, словно прочтя его мысли. – Так что неудивительно. Не волнуйся, ничего страшного не случилось: бабуля Маккиннон опять собралась помирать – уже третий раз за месяц – и потребовала священника. Ой, бекон!
Бри вскочила со скамьи, но Фанни уже метнулась к сковороде, чтобы перевернуть обжаренные ломтики на другую сторону. В животе у Джейми заурчало от аппетитного аромата.
– Спасибо, Фанни! – Бри снова села и взялась за ложку.
– Мистер Фрэзер? – спросила девочка, отмахиваясь от дыма.
– Да, малышка?
– А как будет по-гэльски «пожалуйста»?
18
Тучи сгущаются
Я нашла в ручье неглубокое местечко с галечным дном и торопливо стянула через голову платье и фартук, стараясь не дышать. За исключением гангренозных конечностей и полуразложившихся трупов, ничто не пахнет более омерзительно, чем свиное дерьмо. Ничто.
Все еще задерживая дыхание, я свернула испачканную одежду и бросила в воду. Затем подобрала на берегу два больших камня, скинула туфли и шагнула следом. Платье начало разворачиваться, колыхаясь над галечным дном, словно огромный синий скат. Я бросила на него камень, а вторым придавила холщовый фартук, расправив его голыми ступнями.
Решив проблему, я зашла по щиколотку в холодный стремительный поток и с облегчением вздохнула.
Вообще-то я далека от животноводства – Джейми и дети не в счет, – однако всем нам порой приходится быть ветеринарами. Я навещала юного Элмо Кэрнса, чтобы проверить, как срастается сломанная рука, когда его столь же юная и глубоко беременная свинья вдруг решила опороситься, но что-то явно пошло не так. Бедная хавронья распростерлась на полу у ног Элмо, а ее огромный живот ходил ходуном. Взволнованный хозяин пояснил, что она для него «вроде домашней любимицы».
Поскольку Элмо из-за сломанной руки временно лишился трудоспособности, мне пришлось самой сделать все необходимое. И хотя результат был более чем удовлетворительным – стопроцентная выживаемость, восемь здоровых поросят, шесть из которых женского пола (одного Элмо обещал подарить мне, «если мамаша их всех не сожрет»), – я не собиралась тащиться до самого дома, измазанная продуктами свиной жизнедеятельности.
День выдался жаркий, застывшее в полном безветрии марево предвещало грозу, а поднимающаяся от воды прохлада приятно освежала разгоряченное от ходьбы тело. Решив, что без корсета мне станет еще приятнее, я собралась было снять и его, как вдруг услышала за спиной громкое покашливание.
– Иисус твою Рузвельт Христос! – выругалась я, сдернув корсет, и резко обернулась. – Кто вы, черт побери, такие?
Их было двое: из «благородных», судя по одеянию. Конечно, не мне судить о подобающем внешнем виде, но выглядели незнакомцы довольно нелепо: из шелковых чулков торчали лисьи хвосты, в застежки туфель набилась грязь, вся одежда – в сосновой смоле. У одного на сюртуке красовалась огромная прореха, сквозь которую желтела шелковая подкладка.
Приоткрыв рты, они оглядели меня с (взлохмаченной) головы до (босых) ног, задержав взор на едва прикрытой груди – влажный муслин нижней рубашки прилип к телу, а соски затвердели от прохладного воздуха. Воистину неподобающее зрелище.
Я осторожно отлепила ткань от кожи, надеясь, что они перестанут так пялиться.
Тот, что с дырой в сюртуке, опомнился первым и вежливо кивнул. Взгляд его светился осторожным любопытством.
– Меня зовут Адам Грейнджер, а это… – кивнул на более молодого спутника, – мой племянник, мистер Никодимус Партленд. Не подскажете ли, милейшая, как нам проехать к дому капитана Каннингема?
– Конечно, – ответила я, поборов инстинктивное желание пригладить волосы. Затем махнула рукой в сторону северо-востока. – Вам туда. Однако до его дома еще добрых три мили. Боюсь, вы не успеете до грозы.
Им стоило прислушаться к моим опасениям: растущие вдоль ручья ивы зашелестели от внезапного порыва ветра, а небо на западе почернело от туч. Буря пока бушевала где-то далеко в горах, но очень скоро дойдет и до нас.
Соблюдая законы гостеприимства (хотя по большей части из любопытства), я подобрала мокрую одежду и вышла на берег.
– Вам лучше остановиться у нас и переждать бурю, – предложила я мистеру Грейнджеру, выжимая платье и сворачивая его в узел. – Дом совсем рядом. Как только погода наладится, кто-нибудь из мальчишек проводит вас к капитану Каннингему; его хижина стоит на отшибе.
Переглянувшись, оба посмотрели на темнеющее небо, разом кивнули и приготовились следовать за мной. Мне не понравилось, каким взглядом мистер Партленд окинул мою грудь; чтобы не доставлять ему удовольствия пожирать глазами мои ягодицы, я пропустила путников вперед. Затем сунула мокрые ноги в туфли и пошла следом, так и не обсохнув.
Мистеру Грейнджеру было на вид около пятидесяти, а Партленду – лет тридцать пять. Оба отличались стройностью, а Никодимус Партленд – высокий и мускулистый – имел к тому же неприятную манеру смотреть как бы сквозь собеседника. Он беспрестанно оглядывался через плечо, словно желая убедиться, что я никуда не исчезла.
Не прошло и двадцати минут, как мы добрались до дома. В воздухе уже пахло озоном, а в отдалении слышались грозовые раскаты.
– Джентльмены, добро пожаловать в Новый дом! – сказала я, кивнув на входную дверь.
На пороге появился Джейми с котом Адсо, который соскочил с рук хозяина и шмыгнул мимо меня. За ним с радостным лаем ринулась Блубелл. Увидев чужаков, она встала как вкопанная и, ощетинившись, зарычала.
Джейми сошел с веранды и схватил гончую за загривок.
– Тихо, девочка, – сказал он ей и, легонько встряхнув, отпустил. – Прошу прощения, джентльмены.
Столкнувшись с неожиданной угрозой, Партленд отпрянул и прижал руку к карману, в котором, по-видимому, лежал пистолет. Он не сводил глаз с собаки, даже когда по просьбе Джейми вышла Фанни и увела Блубелл в дом.
Однако мистеру Грейнджеру было плевать на собак. Он во все глаза смотрел на Джейми. Заметив его пристальный взгляд, тот с легким поклоном протянул руку.
– Джеймс Фрэзер к вашим услугам, сэр.
– Я… То есть… – Тряхнув головой, мистер Грейнджер сжал его ладонь. – Мистер Адам Грейнджер, сэр. Неужели тот самый генерал Фрэзер?
– Был им когда-то, – коротко ответил Джейми. – А вы, сэр?.. – Он повернулся к Партленду, который оценивающе его разглядывал, словно коня на ярмарке.
– Никодимус Партленд, сэр, ваш покорный слуга, – с улыбкой ответил гость. Однако по тону было ясно, что покорности от него ждать не стоит. Как и уважения.
– Ваша… кхм… женщина, – спохватился вдруг мистер Грейнджер, вспомнив о моем присутствии, – любезно предложила переждать грозу здесь. Если, конечно, мы вас не стесним.
– Вовсе нет. – Джейми оглядел меня, и его губы дрогнули в легкой усмешке. – Сэр, разрешите представить мою жену – миссис Фрэзер.
Фанни вновь вышла на порог – посмотреть, кого облаяла Блубелл. Следом появилась Брианна. Когда с представлениями было покончено, Джейми пригласил путников в дом, многозначительно посмотрев на Бри. Та послушно кивнула.
– Моя дочь проводит вас, джентльмены. Я скоро к вам присоединюсь.
Дождавшись, пока они зайдут в дом, Джейми повернулся ко мне.
– Саксоночка, где тебя черти носили? – прошипел он.
– Помогала свинье опороситься, – коротко бросила я и в доказательство вручила ему свернутую в узел мокрую одежду, от которой до сих пор разило свиными экскрементами. Эту вонь ни с чем не спутаешь.
– Господи, – поморщился Джейми, держа сверток на расстоянии вытянутой руки. – Фрэнсис, детка, унеси это, пожалуйста! Может, стоить замочить? Или лучше сжечь? – спросил он, поворачиваясь ко мне.
– Замочи одежду в холодной воде с жидким мылом и уксусом, – распорядилась я. – А потом мы ее прокипятим. И спасибо, Фанни!
Девочка кивнула и забрала сверток, наморщив нос.
– Кто эти люди? – Джейми кивнул подбородком на дверь, за которой скрылись Партленд и Грейнджер. – И какого дьявола ты разгуливаешь перед незнакомцами в исподнем?
– Я как раз стирала платье в ручье, когда они появились. – Подозрительность мужа начинала меня раздражать. – Я не приглашала их ко мне присоединиться.
– Знаю. Не сердись. – Сделав глубокий вдох, он немного успокоился. – Просто мне не понравилось, как на тебя смотрит тот, что помоложе.
– Мне тоже. А насчет того, кто они…
В этот момент мимо шла Фанни, направляясь вместе с Блубелл в сторону бокового двора, где стояло корыто для стирки.
– Который молодой – офицер, – уверенно заявила девочка. – Они всегда думают, что им все дозволено.
Я озадаченно уставилась ей вслед.
– Эти двое не похожи на военных, – пожала я плечами. – Между прочим, старший назвал меня «милейшая». Возможно, они приняли меня за твою домработницу.
– Мою кого?.. – В его голосе звучало оскорбленное удивление.
– Ну, так называют прислугу, убирающую в доме, – пояснила я, осознав, что в восемнадцатом веке это слово еще не использовалось и Джейми мог превратно его истолковать. – В общем, они сказали, что ищут капитана Каннингема. А поскольку приближалась гроза…
Она и впрямь приближалась. Ветер пригибал к земле траву и раскачивал кроны деревьев; лес ходил ходуном, почти все небо заволокло огромными черными тучами, в которых угрожающе поблескивали молнии.
Из дома вышла Брианна, протягивая мне полотенце.
– Па, я провела их в твой кабинет. Правильно?
– Спасибо, дочка.
– Постой, Бри, – спохватилась я, выглядывая из полотенца. – Может, вы с Фанни спуститесь в погреб и принесете немного овощей? И чего-нибудь еще… Например, сладкого – варенья или изюма. Кем бы они ни были, придется их накормить.
– Конечно, – кивнула она. – Вы не знаете, кто эти люди?
– Тот, что помоложе, – офицер. Так считает Фанни, – сказал Джейми. – В общем, посмотрим. Идем, саксоночка. – Он приобнял меня за талию, чтобы сопроводить внутрь. – Тебе нужно обсохнуть.
– И одеться.
– Да, и это тоже.
Погреб находился на другой стороне большой поляны, хотя и не очень далеко от коптильни. Открытое пространство – без деревьев и построек – совершенно не защищало от ветра. Он яростно подталкивал их в спину, надувая юбки, и даже сорвал с Фанни чепец.
Брианна успела вовремя подхватить проносящийся мимо муслин. Распущенные волосы, разметавшись, лезли в лицо и в глаза – как и у Фанни, так что обе почти ничего не видели. Переглянувшись, они невольно рассмеялись. А когда первые капли дождя упали на землю, с визгом побежали к погребу, чтобы поскорее оказаться в укрытии.
Погреб был вырыт в склоне холма, грубую деревянную дверь по обеим сторонам обрамляли уложенные друг на друга камни. Дверь заклинило, однако Бри распахнула ее могучим рывком, и они ввалились внутрь – немного подмокшие, но спасенные от хлещущих снаружи потоков.
– Держи. – Все еще задыхаясь от быстрого бега, Бри протянула Фанни чепец. – Хотя от дождя он вряд ли защитит.
Фанни покачала головой, чихнула, захихикала и снова чихнула.
– А твой где? – спросила она, шмыгая носом и пряча под чепец растрепавшиеся кудри.
– Мне не очень нравится их носить, – ответила Бри и улыбнулась, заметив изумление в глазах девочки. – Иногда я покрываю голову, когда готовлю или делаю какую-нибудь грязную работу. На охоту могу надеть шляпу. Но обычно просто подвязываю волосы лентой.
– Так вот почему мифис… миссис Фрэзер – то есть ваша мама – тоже не носит чепец?
– Ну, у мамы немного другая причина, – сказала Бри, распутывая пальцами длинные рыжие пряди. – Для нее это способ борьбы с… – поколебавшись, она решила выложить все как есть: в конце концов, Фанни теперь член семьи, – с людьми, которые считают себя вправе диктовать ей, как надо жить.
Девочка удивленно округлила глаза.
– И никто не может ее заставить?
– Хотела бы я посмотреть на этого смельчака, – усмехнулась Брианна и, скрутив волосы в небрежный пучок, приступила к осмотру запасов.
К ее облегчению и радости, почти три четверти полок были заполнены продуктами: картофель, репа, яблоки, ямс. Рядом дозревали продолговатые ярко-зеленые плоды азимины[71]. У дальней стены стояли два огромных холщовых мешка, доверху набитые чем-то маленьким и круглым – возможно, орехами (хотя в этом году урожая еще не было – наверное, родители их на что-то выменяли). В погребе витал сладкий пьянящий запах муската: под потолком висели гроздья винограда, который должен вот-вот превратиться в изюм.
– Мама не теряла времени даром, – отметила Бри, машинально набирая дюжину картофелин с одной из полок. – Полагаю, ты тоже, – с улыбкой добавила она, поворачиваясь к Фанни. – Ты ведь наверняка помогала собирать урожай.
Польщенная Фанни скромно опустила глаза.
– Я выкопала репу и часть картофеля, – уточнила она. – Их там много росло под сорняками. На пустыре, который все называют Старым садом.
– Старый сад… – повторила Брианна. – Ясно.
По телу пробежала дрожь – и прохлада погреба здесь была ни при чем. Бри слышала, что Мальву Кристи убили и закопали в том самом саду. Вместе с нерожденным ребенком. Под теми самыми сорняками…
Она искоса взглянула на Фанни, вытаскивающую луковицу из связки: очевидно, девочка ничего не знала о трагедии, из-за которой сад оказался заброшен. Ей еще не успели рассказать.
– Может, возьмем побольше картофеля? – спросила Фанни, бросая в корзину две крупные желтые луковицы. – И немного яблок для лепешек? Если дождь не прекратится, те мужчины останутся на ночь. А у нас даже яиц к завтраку нет.
– Отличная идея! – похвалила Бри. Фанни проявила предусмотрительность истинной хозяйки. Предложение девочки напомнило ей о таинственных путниках. – Кстати, почему ты решила, что один из них – офицер?
И почему папу не удивляет такая осведомленность?
Фанни долго смотрела на нее с непроницаемым лицом.
– Я видела таких, – выпалила она наконец. – Много раз. В борделе.
– Где? – Брианна чуть не выронила плод азимины, который доставала с верхней полки. Она не ожидала, что девочка об этом заговорит, хотя знала о ее прошлом от мамы.
– В борделе, – осекшись, повторила Фанни. Она побледнела, но глаза смотрели из-под чепца решительно и твердо. – В Филадельфии.
– Понятно… – Брианна надеялась, что ей удалось придать голосу и взгляду такую же твердость. Она старалась говорить спокойно, хотя внутренне кипела от негодования. Господи, ей ведь не больше двенадцати! – А па… значит, там он тебя и нашел?
Фанни торопливо отвернулась к полке с яблоками, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.
– Нет, – глухо ответила девочка. – Моя… сестра… она… мы убежали ф ней вмефте.
– А твоя сестра, она?.. – осторожно спросила Бри.
– Умерла.
– Ох, Фанни!.. – Фрукты выпали из рук, но это было неважно. Бри порывисто обняла малышку и крепко прижала к себе, словно хотела изгнать повисшую в воздухе печаль, выдавить ее из пространства. – Ох, Фанни… – ласково повторила Брианна, гладя худенькие вздрагивающие лопатки. Точно так же она утешала бы Джема или Мэнди.
Вскоре девочка перестала дрожать и, взяв себя в руки, высвободилась из объятий.
– Ничего. – Фанни быстро-быстро моргала, стараясь не расплакаться. – Теперь она… в безопасности. – Малышка глубоко вздохнула и расправила плечи. – После того как это случилось, Уильям передал меня мистеру Фрэзеру. Ой!.. – спохватилась она. – Вы же знаете Уильяма?
Бри не сразу сообразила, о ком речь. Что еще за Уильям? Но тут в памяти что-то щелкнуло, и она ошарашенно посмотрела на Фанни.
– Уильям? Сын моего… мистера Фрэзера? – Сразу вспомнился разговор на пристани Уилмингтона и высокий юноша с раскосыми глазами и длинным – точь-в-точь как у нее – носом. Правда, волосы у парня были темные, а не рыжие.
– Да, – настороженно кивнула Фанни. – Получается, он ваш брат?
– Только наполовину. – Не вполне оправившись от потрясения, Брианна принялась подбирать упавшие фрукты. – Говоришь, он передал тебя папе?
– Да. – Фанни снова вздохнула и, подняв последнее яблоко, посмотрела Брианне в глаза. – Вы не против?
– Конечно, нет! – Бри ласково погладила ее по щеке. – Нет, Фанни. Я совсем не против.
Джейми сразу понял, что Партленд, в отличие от своего дядюшки, в самом деле военный. И хотя подчеркнуто учтив с Грейнджером, определенно имеет над старшим – и более богатым – спутником некоторую власть. Либо много о себе возомнил, – подумал Джейми, с любезной улыбкой наливая вина расположившимся в кабинете гостям. Партленд ему не нравился, и, судя по всему, неприязнь была взаимной, только вот причин ее он и не знал. Пока.
– Мистер Грейнджер, может, останетесь до утра? – спросил он, с опаской подняв глаза к потолку. – Уже стемнело, а буря и не думает прекращаться. Вряд ли вам захочется пробираться по лесу в кромешной тьме.
Дождь вовсю барабанил по крыше, и Джейми испытывал смешанные чувства: гордость человека, собственноручно соорудившего надежную кровлю, и смутное опасение, что та окажется не такой уж надежной.
– Вы правы, генерал, – ответил Партленд. – Мы с дядей благодарим вас за гостеприимство, – добавил он, приветственно приподняв бокал.
Грейнджер несколько опешил от столь явного нарушения субординации со стороны племянника. Однако, обменявшись с ним многозначительными взглядами, успокоился и тоже пробормотал слова благодарности.
– Рад помочь, джентльмены, – сказал Джейми, садясь за письменный стол с бокалом в руке.
Пришлось принести из кухни табурет для Партленда – в кабинете был только один гостевой стул с плетеным сиденьем из тростника. Хорошо хоть стены закончены – теперь здесь чувствовалось приятное уединение. Из кухни доносились методичные удары: Клэр, вновь подобающе одетая, отбивала колотушкой жесткий кусок оленины, чтобы размягчить его до более съедобного состояния.
– Прошу вас, зовите меня «мистер Фрэзер», – с улыбкой добавил он и пояснил, предупреждая возражения: – После битвы при Монмуте я вышел в отставку и с тех пор не имею никакого отношения к Континентальной армии.
– В самом деле? – Грейнджер выпрямил спину и разгладил сюртук, чтобы прикрыть дыру. – Сэр, вы сама скромность! Обычно люди, сделавшие столь блестящую военную карьеру, держатся за звания до конца своих дней.
Партленд сохранял вежливую невозмутимость. Джейми подумал, что за ней скрывается усмешка, и ощутил легкий укол раздражения.
– Должен заметить, сэр, многие офицеры вполне заслуженно сохраняют за собой звание, выйдя в отставку после многих лет достойной службы. Например, ваш друг капитан Каннингем.
– Э-э… действительно. – Грейнджер как будто сконфузился. – Приношу свои извинения, мистер Фрэзер. Не хотел вас обидеть замечанием о воинских званиях…
– Все в порядке, сэр. Так значит, вы с капитаном давние знакомые?
– О да! – Грейнджер заметно оживился, желая поскорее замять неловкость. – Капитан оказал мне огромную услугу, когда отбил один из моих кораблей у французского корсара возле берегов Мартиники. Я навестил его, чтобы лично выразить благодарность, и в ходе беседы обнаружилось, что у нас много общего. Мы стали друзьями и с тех пор обмениваемся письмами вот уже – боже правый! – двадцать лет.
– Так вы негоциант?
Это объясняет подкладку из желтого шелка, которая наверняка стоит больше, чем одежда всех домочадцев Джейми.
– Да. В основном торгую ромом. К сожалению, нынешняя война значительно усложнила ситуацию.
Джейми издал неопределенный звук, выражающий вежливое сочувствие и нежелание углубляться в политические споры. Мистер Грейнджер был явно не прочь сменить тему, однако Партленд вдруг подался вперед, поставив бокал на стол.
– Простите, что вмешиваюсь, мистер Фрэзер. – Он улыбнулся одними губами. – Позвольте спросить – разумеется, из чистого любопытства, – почему вы оставили службу в рядах армии Вашингтона?
Джейми так и подмывало сказать, что не позволит. Но желание побольше разузнать о Партленде вынудило его сдержаться.
– Мое назначение было вынужденной мерой, – спокойно ответил он. – Генерал Генри Тейлор скончался за несколько дней до битвы, и Вашингтону требовался опытный человек, который мог бы возглавить отряды ополченцев вместо покойного. Однако большинство солдат Тейлора записались в армию всего на три месяца, и срок их службы подошел к концу вскоре после Монмута. Необходимость в моих услугах попросту отпала.
– Вот как? – Партленд насмешливо смотрел на Джейми, будто прикидывая, стоит ли высказывать свои соображения. И он их таки высказал. А Джейми мысленно поставил галочку возле слова «бесцеремонный». Сразу после отметки напротив «скользкий, как змея». Оказывается, он уже давно вел в уме этот список. – Несомненно, Континентальная армия смогла бы найти дальнейшее применение человеку с вашим послужным списком. Насколько я знаю, сейчас они собирают солдат по всей Европе, независимо от опыта и репутации.
Джейми снова неопределенно хмыкнул, Грейнджер издал английскую версию того же междометия, но Партленд и ухом не повел.
– Люди болтают – уверен, это всего лишь грязные слухи… – он снисходительно махнул рукой, – будто вы самовольно покинули поле боя. И будто этот конфуз послужил причиной вашей отставки.
– На сей раз слухи оказались недалеки от правды, – ответил Джейми ровным тоном. – Моя жена получила серьезное ранение во время боя – она хирург и ухаживала за пострадавшими, – поэтому я решил подать в отставку, чтобы спасти ей жизнь.
Больше я тебе ни слова об этом не скажу, gobaire![72]
Грейнджер смущенно кашлянул и неодобрительно посмотрел на племянника. Взяв бокал, тот с невозмутимым видом откинулся на спинку стула, исподтишка косясь в сторону хозяина. Сквозь неотделанные стены из кухни доносились приглушенные удары молотка – теперь их ритм не поспевал за участившимся сердцебиением Джейми.
Чтобы замедлить пульс, он сделал глубокий вдох. Затем взвесил в руке бутылку: наполовину полная. Хватит, чтобы продержаться до ужина.
– Может, расскажете о торговле ромом? – спросил Джейми, вновь наполняя бокал Грейнджера. – Когда-то в Париже я торговал вином и отчасти крепкими спиртными напитками. Но это было двадцать пять лет назад – полагаю, с тех пор многое изменилось.
Атмосфера в кабинете разрядилась, стук молотка смолк. Беседа стала более дружеской и непринужденной. Крыша не текла. Джейми немного расслабился, потягивая вино. Нужно будет поговорить с Бобби и Роджером Маком о капитане Каннингеме. Завтра же.
Бобби Хиггинс появился на пороге сразу после полудня следующего дня. На нем были чистые штаны и рубашка, а также лучший жилет с кружевным шейным платком. Джейми насторожился. Подобная педантичность в выборе наряда говорила о том, что Бобби чем-то обеспокоен и надеется умилостивить богов тщательно уложенными волосами и накрахмаленной одеждой.
– Сэр, вы хотели со мной поговорить? Миссис Гудвин передала моей Эми просьбу вашей сестры, – выпалил он и тревожно кивнул. Затем уставился на Джейми, пытаясь догадаться, о чем пойдет речь.
– Заходи, Бобби. – Джейми отступил, жестом приглашая гостя войти. – Я лишь хотел спросить, что тебе известно о капитане Каннингеме. Вчера у нас останавливались двое его приятелей – гроза застигла их в лесу.
– А-а… – протянул Бобби с явным облегчением. – Плохие дяденьки.
– Кто?
– Так их малышка Мэнди окрестила. – Он выставил ладонь примерно на уровне ее роста. – Сказала, что это «плохие дяденьки», и требовала их пристрелить.
Джейми улыбнулся, нисколько не удивившись внучкиной прозорливости.
– Бобби, а сам-то ты что о них думаешь?
Бобби покачал головой.
– Я их не видел. Ребятишки играли возле теплицы, когда мимо прошли два чужака. Вернувшись домой, дети мне об этом рассказали. А я и говорю: интересно, мол, кто они такие? Тогда Жермен сказал, что они искали капитана Каннингема. Полагаю, те самые.
– Согласен. Бобби, выпьешь со мной по баночке эля?
Эль, сваренный Фанни и Брианной, был отвратительным. Однако крепости в нем хватало, так что мужчины безропотно его выпили, беседуя об арендаторах и различных хозяйственных делах.
– Бобби, я подумываю собрать ополчение, – невзначай бросил Джейми.
К его удивлению, собеседник одобрительно кивнул.
– Давно пора, сэр. Уж простите мою прямоту.
– Почему ты так считаешь? – насторожился Джейми.
– Пару дней назад заезжал Джосайя Бердсли и сказал, что видел в лесу между Риджем и Блоуинг-Роком группу людей. Вооруженных. Еще он уверял, что среди них был по меньшей мере один красномундирник. – Сделав большой глоток пива, Бобби вытер рот и добавил: – Я и раньше слышал о подобных отрядах, но они еще никогда не подступали так близко.
– Понятно, – тихо сказал Джейми.
Кто-нибудь придет. Так он сказал Брианне, выслушав историю о Робе Кэмероне. По спине пробежал неприятный холодок. Вряд ли вооруженные люди в лесу имеют какое-либо отношение к ублюдкам, которые пытались убить дочь в ее собственном доме и времени. Однако в нынешних условиях кто угодно может представлять угрозу.
– Значит, чем скорее, тем лучше. Бобби, можешь составить список? Мне нужно знать, какое оружие есть на руках у обитателей Риджа: от мушкета до косы. Даже кухонный нож сойдет.
Вышло так, что о капитане Каннингеме ему рассказала Рэйчел. Он собирался помочь Роджеру Маку и Ричарду Макниллу доделать крышу новой церкви и зашел к Йену, чтобы позвать его с собой. Вчетвером они закончили бы половину работы до захода солнца: хижина была небольшой.
Однако дома оказалась только Рэйчел. Она сбивала масло на веранде; листья осин отбрасывали на девушку легкие тени, похожие на стайки прозрачных бабочек.
– Йен ушел на охоту с одним из Бердсли, – с улыбкой сказала она, ни на миг не прерывая свое занятие. – Твоя сестра отправилась к Эгги Макэлрой и взяла Огги – скорее всего, в качестве примера ужасного ребенка. Чтобы младшая дочь Эгги не вздумала выскакивать замуж за первого встречного.
– Катрина?.. – спросил он, порывшись в памяти. – Ей ведь не больше четырнадцати?
– Тринадцать. Но, полагаю, девочка уже созрела. Долго ждать не станет. Один ветер в голове. – Рэйчел покачала головой и продолжила: – Хотя, мне кажется, похотливость и жажда перемен здесь ни при чем. Дело скорее в страхе – она ведь самая младшая. Вот и боится, что ей запретят выходить замуж, чтобы она ухаживала за родителями, когда те состарятся. Поэтому хочет поскорее сбежать, пока из них песок не начал сыпаться.
Джейми невольно задумался: не сыпется ли песок из него самого? Ведь Гордон Макэлрой на пять лет младше, да и Эгги всего около сорока пяти.
– А ты неплохо разбираешься в людях, дочка, – с улыбкой похвалил он.
– Это правда, – улыбнулась та в ответ. – Хотя в случае с Катриной моя проницательность не пригодилась. Девочка сама поведала мне о своих опасениях.
Должно быть, Рэйчел работала с самого утра: день выдался нежаркий, однако края ее кружевного нагрудного платка потемнели от пота, а на смуглом лице выступил румянец.
Поднявшись на веранду, он подошел к девушке и ловко перехватил рукоять маслобойки.
– Сядь отдохни, малышка. И заодно расскажи все, что знаешь о капитане Каннингеме.
– Ты слишком высокий для нашей маслобойки, – скептически заметила Рэйчел, но все же села на краю веранды, с наслаждением вытянув ноги и расправив плечи.
– Похоже, масло вот-вот собьется. – Джейми уже и не помнил, когда в последний раз занимался пахтаньем. Лет пятьдесят назад. От этой мысли стало не по себе, и он с удвоенной силой принялся орудовать рукояткой.
– Верно. – Повернувшись, Рэйчел взглянула на него и нахмурилась. – Но если будешь так молотить, ничего не выйдет! Надо помедленнее.
– Ох, извини! – Джейми послушно вернулся к прежнему ритму, ощущая приятную вязкость тяжелой массы, которая с мягким хлюпаньем болталась из стороны в сторону. – Ты хоть раз с ним встречалась?
– Конечно, – ответила она с легким удивлением. – Сначала я познакомилась с его матерью. Это было несколько недель назад, вскоре после их приезда. Мы столкнулись в лесу, когда собирали окопник. Немного поболтали, и я помогла ей донести корзины до дома. Ее сын был очень любезен и предложил мне чая. – Рэйчел многозначительно подняла бровь, однако Джейми и сам обратил внимание на необычный факт.
– Чая в наших краях уже лет пять никто не видел.
– Вот именно, – задумчиво кивнула девушка. – Мистер Каннингем сказал, что старые флотские друзья иногда присылают ему чай и другие деликатесы.
– Ты сказала «вскоре после их приезда». А когда они приехали?
– В конце апреля. Капитан Каннингем сказал Бобби Хиггинсу, что, подобно Одиссею, долго странствовал с веслом на плече, пока не забрел в края, где никто не видел такую диковину. И решил там поселиться.
Джейми невольно улыбнулся.
– Бобби знает, кто такой Одиссей?
– Не знал, но я вкратце рассказала ему эту историю и объяснила, что капитан говорил в переносном смысле. Думаю, Бобби чувствовал себя с капитаном не в своей тарелке, – дипломатично заметила Рэйчел. – Но отказывать новому поселенцу не было причин – к тому же Каннингем оплатил аренду на пять лет вперед. Наличными.
Бобби чувствовал себя не в своей тарелке с любыми представителями власти – из-за клейма убийцы. Будучи солдатом в Бостоне, он случайно подстрелил местного жителя во время потасовки.
– Похоже, людям нравится с тобой откровенничать, – сказал Джейми. Рэйчел подняла на него приветливый взгляд ореховых глаз и кивнула.
– Я люблю слушать, – бесхитростно ответила она.
Собирая травы в окрестном лесу, Рэйчел частенько навещала Каннингемов – поделиться излишками. В новых поселенцах не было ничего примечательного, если не считать желания капитана стать проповедником.
– Проповедником? – От удивления Джейми на миг перестал сбивать масло, но вовремя спохватился. Масса начинала затвердевать. – Весьма необычная мечта для человека его склада.
– Вообще-то капитан начал ее воплощать, еще когда служил во флоте. Читал матросам проповеди по воскресеньям. Полагаю, это занятие показалось ему весьма благодарным, вот он и решил податься в проповедники после выхода в отставку. Правда, Каннингем понятия не имеет, как достичь своей цели. Мать сказала ему, что Господь непременно укажет способ.
Новость о желании офицера стать духовным пастырем удивила Джейми, но вместе с тем успокоила. Нынче многие священники воинственно взывают к Господу, моля низвергнуть армию противника в геенну огненную. Так что одно другому не мешает. Маловероятно, что отставной капитан Британского флота откажется от прежних убеждений и выступит в поддержку независимости американских колоний. Похоже, малышка Фрэнсис была права насчет мистера Партленда.
– Между прочим, когда Роджер с Брианной пришли знакомиться, Каннингемы их и на порог не пустили, – сказал Джейми. – По-моему, масло готово.
Рэйчел поднялась, вновь убрала темные волосы под чепец и подошла взглянуть. Взяла в руки маслобойку и, пару раз помешав, кивнула.
– Знаю. Брианна говорила. Мне кажется, – мягко добавила она, – Роджеру стоит побеседовать с Другом Каннингемом наедине.
– Возможно.
Джейми вынул маслобойку, и они заглянули внутрь: на поверхности сливок плавали бледно-золотые комочки масла.