Средневековая история. Домашняя работа Гончарова Галина

– Да. От одной известной вам и мне особы.

– Какой же?

– Ее сиятельства Лилиан Иртон.

– Лилиан Иртон?

– Да, она перед отъездом очень сокрушалась, что не могла вас навестить лично.

Из навешанной бароном лапши становилось ясно – графиня очень высоко оценила участие милого пастора в своей судьбе и просила передать ему скромный подарок. Скромненький такой…

Золотое перо и такая же чернильница, щедро инкрустированные малахитом. Хельке лично постарался. Самые интересные вещи, те, которые пойдут высокородным, он делал лично. А что попроще… Сейчас на него уже работало шестеро подмастерьев. И он не собирался останавливаться.

– Какая прелесть!

– Графиня очень просила передать вам, что сохранит о вас самые лучшие воспоминания. И будет искренне надеяться, что Альдонай пошлет вам новую встречу.

– Я тоже буду ждать этого момента.

Пастор чуть расслабился. Вот это уже было правильно. Подарки, надежды… Боится супруга, но его обаяние-таки подействовало.

Зря он, наверное, написал графу. Но не говорить же теперь об этом.

– Вы будете писать графине?

– Непременно. И писать, и она сюда должна приехать.

– Я тоже напишу ей.

– Я с радостью переправлю ваше письмо.

На том и сошлись.

Хельке Лейтц просто зашивался. И другого слова тут было не подобрать. Жена и дети теперь видели его минут по десять в день. Вставал он до рассвета, ложился после полуночи. И радовался, что пожилым нужно меньше сна. Хотя вот уж сейчас его бессонница не мучила.

Отключиться бы. А утром – опять дела.

Дела, работа, забота…

Хотя и приятная.

Новинки Лилиан Иртон не просто пользовались спросом – их готовы были раскупать мешками. Но ты поди, наладь производство!

Сделать пять непроливаек?

Не так сложно.

А пятьдесят? Пятьсот?

Да пока только производство наладишь, с тебя семь потов сойдет.

А договориться с партнерами в других городах? А наладить сбыт?

Хельке с ума сходил.

Хорошо еще, что есть эввирские общины во всех крупных городах. Связанные между собой. Голубиная почта – вещь хорошая.

Да, про эввиров можно сказать многое. Они коварные, еретики, легко обманывают людей. Но только не тех, кто с ними одной веры. Даже поговорка ходила: «Эввир эввира не обманет».

И это была чистая правда.

Но Хельке не собирался обманывать и Лилиан Иртон. Сначала мог бы. А потом…

Иногда выгоднее вести дела честно. Да и Торий Авермаль рядом, тот еще жук… Такой свою прибыль никому не отдаст. У медведя мясо вырвет.

В ближайшее время Хельке собирался отправить к Лилиан своего племянника. А там посмотрим, что нового придет от графини.

Пока имеющееся бы освоить.

Убийца разглядывал Лилиан Иртон. Исподтишка.

Странно.

Эта женщина не похожа на бесчувственную колоду, как ее описали. Хотя… какая ему разница?

Сделать свое дело и уехать. Солдат отправляют завтра с утра. Так вот. Ночью графиня Иртон должна быть мертва.

Лиля и не подозревала, что ее жизнь уже взвесили, оценили и назначили ее срок.

Она просто занималась домом, Мирандой.

Завтра должны были прийти женщины из деревни. И мужчины тоже. Ров так и не был восстановлен. А надо. И ремонт надо довести до конца. Стены подмазать… Знают ли тут, что такое цемент?

Бетон?

Нет, кто бы спорил, раньше строили лучше. Но на куриных яйцах раствор мешать… Дорого, долго, неудобно. Не хочу!

Лиля вздохнула. И отправилась на кухню.

Ей повезло. С одной стороны, ужинать с графиней учителям и посланным было не по чину. С другой – все ж не слуги. Поэтому подносы с едой им относили в комнаты. И Лиля не пожалела «приправ» для Ширви Линдта. Во все подсыпала – кто его знает, сколько и чего он съест?

Ужин – на этот раз они ужинали вдвоем с Мирандой, а всем остальным накрыли отдельно, – тоже удался. Мелкая искренне пыталась подражать Лиле, женщина поправляла ее, шутила, смеялась. Сложно ли приручить ребенка?

Сложно.

Но Лиля уверенно шла к этому. Беда была в том, что Мирандой никто не занимался по-настоящему. Отец просто не умел ладить с девочками. С кузенами у нее тоже отношения не сложились. Кормилица, конечно, ее любит, но любить и курица умеет. А вот чтобы было интересно…

А с Лилей было интересно.

Рассказы Киплинга закончились, и женщина пересказывала теперь «Снежную королеву». Мири слушала, как зачарованная.

– А откуда ты столько знаешь?

– Я много училась.

– А я буду столько знать?

– Мы завтра сходим на уроки и посмотрим, чему тебя учат.

– Они про такое не рассказывают.

– А я буду. Но и учиться тоже надо.

Судя по мордашке Миранды, она бы предпочла заменить учебу интересными рассказами.

И Лиля собиралась продолжать. Вот ведь готовая помощница. Только расскажи ей про медицину. Ничего, мы еще вырастим из виконтессы медика.

Лишь бы ей никто не помешал!

Женщина поиграла с ребенком в «ладушки» и «камень, ножницы, бумага» и сдала с рук на руки няне, утомленную и довольную.

– Найди ей что надеть попроще, – приказала Лиля. – У нас завтра генеральная уборка, вот чтобы ребенок портил дешевые платья.

Кальма надулась:

– Миранда – дочь графа! У нее всякой дешевой пакости нет.

Лиля закатила глаза:

– Любезнейшая, ты у меня за ворота вылетишь с волчьим билетом. Или на конюшне выпорю. Что тебе больше нравится? Ты что, решила, что можешь мне дерзить? Жить надоело?

Служанка резко побледнела. Этому способствовали и вирмане, которые, тихонько так лязгнув железом, появились рядом с графиней.

– П-простите, ваше сиятельство….

– Альдонай простит. Еще раз рот откроешь не по делу – и вякать на дороге будешь. Поняла?

Кальма закивала.

Лиля прищурилась. Да ясно же. Ее просто ревнуют. То есть не ее, а Миранду – к ней. Раньше-то все было в руках кормилицы. А сейчас появилась Лиля, и мелкая полностью переключилась на нее. Вот Кальма и пытается хоть что-то отстоять для себя. Хотя бы призрак былой власти.

Перебьется.

Лиля не была злой. Но делить ребенка ни с кем не собиралась. И как инструмент влияния на графа, и как будущую помощницу, и…

Этот ребенок может действительно стать ей родным. Дети – они ведь не держат камня за пазухой. А Лиля так устала от одиночества.

Женщина практически вползла в спальню и позвала горничную. Помочь раздеться. Да, тяжело. И здесь еще есть няньки, слуги… Как же справляются родители в ее мире? Которым еще и работать надо? За сегодня она точно килограмм живого веса потеряла.

Дети…

Убийца был уже в комнате.

Он знал, что графиню всюду сопровождают вирмане. Кроме ее спальни. А там стоят на карауле у дверей. Ну и отлично. Спрятаться в шкафу. Благо в нем можно было что угодно спрятать.

Дождаться, пока толстуха заснет, и прирезать ее. Один правильный удар, она и вскрикнуть не успеет. Не то что сопротивляться. Да что она может ему противопоставить?

И уйти через открытое окно. Он сможет. Здесь высоко, но можно простыню спустить.

А толстуха все не засыпала. Ходила по комнате, шуршала пергаментом…

Он весьма удивился бы, узнав, что дичь весьма опасна. Лиля помнила уроки своего детства. А лишний вес… Кто сказал, что он не может стать оружием?

Лиля чувствовала себя дико утомленной. Но спать не хотелось. Такое состояние…. Вроде бы тело ломит, а голова идеально ясная. И можно многое сделать. Поэтому она взялась за перо и пергамент. Фармакология. Самая нелюбимая когда-то. И надо ее записать первой, чтобы точно не забыть.

Примерно на втором метре пергамента ей надоело писать и она улеглась в кровать. Погасила свечу в массивном подсвечнике. Заложила руки за голову, задумалась.

А через пять минут и уснула.

Убийца выждал еще час – для надежности.

Лиля спала неспокойно. Металась, что-то говорила… Мозг не справлялся с обилием впечатлений и сбрасывал напряжение как мог.

Поэтому он выждал глубокого сна. И выскользнул из шкафа.

Скрипнула дверь.

По комнате пополз неприятный запах.

Лиля шевельнулась. Убийца замер.

Если проснется – придется работать грубо.

Но одной вони было мало, чтобы ее разбудить, слишком мало. После тяжелого дня – нет, Лиля не проснулась. И мужчина успокоился.

Может быть, просто подушкой? Придушить, подушку выкинуть, а там кто знает. Может быть, она во сне умерла…

Его намерения увенчались бы успехом. Шаг, еще шаг, вот и кровать, на которой вольготно раскинулась женщина… еще минута…

Но скрипнула еще одна дверь.

Попробуйте уложить перевозбужденного ребенка.

Который твердо решил спать с мамой. Ладно, с интересной тетей. И сказку!

Миранда Кэтрин Иртон не хотела спать. Она хотела слушать сказки. Но, открыв дверь, она увидела, как темная фигура наклоняется над кроватью графини.

И сделала единственное, что смогла:

– Лили!!!

Лиля проснулась мгновенно. И так же мгновенно пришла в себя.

Убийца метнулся вперед. И от души получил подушкой по морде. А подушка-то перьевая, тяжелая… Хорошо, что Лиля не успела их выкинуть или заменить на что-то более плоское.

На миг убийца просто опешил.

Лиле хватило момента оценить обстановку.

Мири!!!

Какого черта она закрылась изнутри на щеколду?! Эту дверь тараном не сразу вышибешь – дубовый массив. И то же в спальне графа. Оттуда тоже не пройти. От няньки пользы ноль.

Твою ж!!!

Лиля не думала связно, но в голове пронеслось обрывками:

Киллер! Заложники!

Кто бы ни был в ее спальне – он точно не картошки попросить пришел.

Вирмане должны услышать.

Миранда!!!

Затягивать схватку нельзя.

Убийца метнулся вперед. И получил оставшиеся подушки под ноги.

Одну! Вторую! Третью!!!

На миг споткнулся. А больше Лиле и не нужно было.

– Тревога!!! – пожарной сиреной взвыла она.

Убийца выругался и рванулся вперед, выхватывая нож.

Прирезать гадину! И уйти через окно.

Раз уж бесшумно не вышло. Главное, чтобы не поймали. А там разберемся. Отмазаться не удастся – сбежать получится!

У Лилиан Иртон были другие планы.

Женщина не тратила времени на то, чтобы встать. Она просто перекатилась и почти упала с другой стороны кровати. Благо шкаф и дверь находились в разных концах комнаты, почти друг напротив друга. И Лиля оказалась ближе к двери.

Но убегать было нельзя. Ударят в спину.

Мири прекратила визжать и замерла у двери светлым столбиком. Убийца пока не обращал на нее внимания, но Лиля помнила. И рвалась к двери, уводя киллера подальше от ребенка.

Черная тень вспрыгнула на кровать, и Лиля что есть сил рванула простыни.

Есть!

Вот теперь он свалился. Лиля бросила простыни на него сверху – пусть выпутывается, подхватила подсвечник и бросилась к двери.

Ей оставалось буквально два шага, когда она чутьем поняла – сейчас ударят. И развернулась.

Резко. Приняв привычную стойку. Пусть и не идеальную.

Ноги чуть пошире плеч, правая впереди, одна рука выставлена перед собой.

– Стой! Если ты убьешь меня, ты и сам умрешь!

Тень расхохоталась. А зря.

Потому что Лиле только и нужно было отвлечь внимание.

Она растеряна. Слаба. Беспомощна.

– Не убивай! Я дам тебе денег.

Убийца шагнул вперед.

Сейчас он прирежет эту толстуху!

Увы… Лиля опять нарушила его планы. Она просто упала. Она отлично понимала, что сейчас не справится с мужиком. А вот что она может?

Да, только весом.

Упасть на колени, уводя себя из-под удара на пару секунд. И что есть силы – по ногам убийце. Тяжелым подсвечником. По коленной чашечке! Чтобы упал не на нее!

Есть!

Только пятки в воздухе мелькнули.

Черт!

Плечо пронзила резкая боль. Нож все-таки ее задел.

Лиля взмахнула левой рукой, отбивая оружие дальше в сторону. Предплечье тоже рвануло болью. Пара секунд. Потом он оправится, а если они сцепятся, ей не выиграть.

И Лиля сделала подлость. Наверное, мужчины ее бы не одобрили.

Она же с места не двигалась. Так что подсвечник никуда не откатился. Женщина схватила его и что есть сил шарахнула убийцу по яй… простите, половым органам.

Со всей дури.

И попала, конечно.

По комнате понесся жалобный вой.

Лиля уже беспрепятственно преодолела последние метры до двери и рванула засов.

В комнату влетели Ивар и Гэл. И навалились на киллера.

– Не убивать!!! – едва успела Лиля.

Вовремя. Вирмане послушались. Скрутили героя и представили пред светлы очи.

Лиля подошла к столу, взяла с него еще один подсвечник – на шесть свечей – и зажгла. Кремень и огниво она уже научилась использовать. При свете шести свечек она увидела одного из военных с расквашенной мордой.

– Так-так-так… И что это у нас здесь за явление? Как зовут?

Убийца сплюнул на пол, отказываясь отвечать.

Лиля зашипела. Ну все, гад! Ты нарвался.

– Что случилось?!

В дверь заглядывала Кальма.

– Госпожа графиня, вы ранены?!

Олаф коснулся ее плеча.

И только тогда Лиля пришла в себя.

Огляделась.

Убийцу скрутили в бараний рог. Кажется, это один из солдат. Лиля их не запомнила – все на одно лицо.

Миранда замерла у стенки, белая как полотно. Лиля отстранила Олафа и шагнула к девочке, не обращая внимания на шум в ушах.

– Малышка, с тобой все в порядке?

Миранда всхлипнула. Бросилась вперед. Крепко прижалась.

– Лиля!!! Лили!!!

Женщина гладила ее по темной головке. На руки взять не могла. Плечо болело все сильнее, и она кивнула Олафу:

– Травника позовите.

И опять все внимание обратила на Мири:

– Ну что ты, малышка, не плачь.

– Я та-ак испугалась.

Лиля тоже испугалась. Но говорить об этом было нельзя.

– Ты же виконтесса Иртон, ты должна быть сильной и храброй. И ничего ведь не случилось.

– А у тебя кровь.

– И что? Мне вовсе даже не больно.

Вирмане глядели с уважением. На шум сбегался народ, и все замирали в дверях.

Картина маслом по бутерброду.

Толстая женщина в розовом балахоне, изрядно заляпанном кровью, успокаивает маленькую девочку в белой рубашке. Рядом – вирмане с топорами и кинжалами на изготовку. На полу связанный убийца. Из дверей в спальню графа, где и разместили Миранду Кэтрин Иртон, выглядывает перепуганная прислуга.

– Ваше сиятельство!!!

В дверь влетел Лейс Антрел. И замер как вкопанный, глядя на солдата на полу.

– Вы живы?!

– Вот уж не благодаря вам, – окрысилась Лиля. – И вообще, что это за командир личной дружины графа, у которого солдаты на графиню покушаются? – Лиля не орала в голос только потому, что не хотела пугать Мири еще больше. Девочка и так вся дрожала.

– Ваше сиятельство, это…

– Да вы подойдите, подойдите. Поглядите, руками пощупайте.

Яда в Лилином голосе хватило бы на отравление пары-тройки рек. Ну и на небольшое войско осталось бы.

– Вдруг это вовсе даже не ваш солдат. И убивать он меня не хотел, так спинку почесать… ножиком…

В толпе слуг послышались неуверенные смешки. И Лиля окончательно озверела:

– Весь ваш отряд и вас, как командира, за такое под суд отдать надо!

– Ваше сиятельство…

– Что?! Уж сколько лет, как сиятельство, – и тихо, почти шепотом: – скоро сама засияю!

Мири неуверенно хихикнула.

Лиля забыла обо всех и погладила ее по голове.

– Малыш, ты успокоилась?

– Д-да… – малявка отлепилась от Лили. – А что теперь?

– А теперь мы выясним, за каким этому уроду…

– Это Томас Дорт, ваше сиятельство, хороший парень, он у меня уж года два. – Лейс выглядел просто убитым.