Средневековая история. Чужие маски Гончарова Галина

– Но я мужчина….

– И толку будет от вас, если вы нет выспитесь? Отдыхайте, Энтони, я вас разбужу в середине ночи.

Энтони понимал справедливость ее слов. Действительно, надо дежурить. Это – лес, тут и волки встречаются, и медведи, и еще Альдонай знает какая живность… расслабишься – съедят. Но благородная дама…

Разве она сможет дежурить, как обычный солдат?

Невероятно!

Лиля тем временем устроилась у костра и увернулась в плащ.

Вытащила сломанную по ее просьбе осинку и принялась обстругивать наконечник.

– Обожжем в углях. В деревнях так делают, там, где нет денег купить металлический. Или острый камень примотаем, если расщепим… я подумаю, смотря что найдем.

Энтони устроился на куче лапника.

– Вы умеете драться копьем?

Лиля от души рассмеялась, не прекращая своего занятия.

– Драться? Тони, помилуйте, да я против вас и минуты не выстою!

Барон хмыкнул, признавая ее правоту, и не заметил, как Лиля скрыла злорадную улыбку.

Не выстоит. А кто сказал, что она будет стоять?

Да вы шутить изволите! Драться с заведомо более сильным противником? На оружии, которое ты использовала от силы раз пять в жизни? И то – Лешка учил.

Копье было знакомо в свое время Але Скороленок. Она знала, где его можно использовать – теоретически. Знала, куда надо бить, но и только.

Драться копьем?

Нет уж. Барона проще отравить, видела она волчью ягоду, даже сорвала несколько штучек, завернула в лист лопуха и так пристроила, чтобы не подавить и не рассыпать.

Жестоко?

Простите, она его не похищала. Не увозила из дома, не, не, не…

Жертва здесь именно она, и ей же жалеть каждого мерзавца?

Не смешно!

Лиля собиралась попользоваться бароном, пока они идут по лесу – все же вдвоем до места дойти проще. А когда они выйдут к людям, либо он отпустит ее добровольно и не будет преследовать, либо…

Либо – его вообще не будет. И совесть ее не замучает.

Лиля мимоходом коснулась рукой живота. И порадовалась на свой организм.

Хорошо то, что о своей беременности она узнала сразу же. На первом месяце. Задержка – штука такая, и грудь стала больше, и ощущения примерно те же, что и с первым малышом. Это удачно.

Что у нее сейчас от силы второй – третий месяц, тоже удачно. И живота пока нет, и самочувствие хорошее, а если не перегружаться, то и ходить можно, и бегать…

Скажем честно – и в войну бабы рожали, и в поле рожали, и в самых адских условиях, и в лагерях, и в походах, и в пещерах, а уж про первобытнообщинный строй вообще молчим. Спорим, там ни отпуска по уходу за ребенком не было, ни декрета… родила?

Отлично, а теперь покорми чадушко – и тащи мамонта, женщина! И – молча! Не просто ж так возникала полигамия… можно договориться с другими бабами и поделить мужика, а заодно и домашние дела поделить. Это ж рехнешься – все переделать.

Не просто так она устраивала привал пораньше.

Это Энтони шел по лесу и дивился, а Лиля прислушивалась к своему организму.

Нет болей?

Не тянет?

Хотя чему там болеть и тянуть? Там пока еще фасолина плавает, средней крупности… а пешая ходьба беременным даже показана.

Не по двенадцать часов в сутки?

Ну так она и не напрягается, она идет в свое удовольствие. Устала?

Сядет, отдохнет. А там и дальше двинется.

Главное, чтобы Энтони ничего не понял про беременность. Но по мнению Лилиан, мужчины вообще не отличались особой наблюдательностью, тем более в этих делах. Им надо было сказать, потыкать носом… Джес вообще еще ничего не замечал.

В первый раз она и сама не поняла, ну, задержка и задержка, бывает… пока ее Алисия носом не ткнула, могла и не сообразить.

Сапожник без сапог, чего уж там!

А Джес и тем более не разобрался. Это только в дамских романах: дорогая, я знаю твое тело… знает. Но не как гинеколог, а как практикующий Казанова. Любитель. Даже не сообразил… когда она ему сказала, у мужа такое лицо было…

А как он сейчас переживает, бедолага?

Кошмар! И жена, и ребенок невесть где…

Ничего, любимый, мы к тебе вернемся, никуда ты от нас не денешься, и не рассчитывай!

Лиля сняла еще стружку и примерилась к наконечнику.

Ничего так, получается, остренький. И деревце выбрано удачное… надо потом будет еще рогатину сделать.

Одно копье, одна рогатина… или сделать так, чтобы с одной стороны острие, а с другой развилка? Надо попробовать. На змей охотиться.

Один человек прижимает развилкой змеиную голову, второй ее отрубает. Да, это будет лучший выход… ничего, научится благородный барон и на змей охотиться, никуда не денется. Птицы, змеи, белки, может, кто еще попадется… главное, чтобы они сами не попались.

– Тони, вы нормально переносите собачью вахту?

Ответа не последовало.

Лиля повернулась.

Барон спал. Посапывал даже немного, и лицо у него было спокойное и умиротворенное. Другая женщина могла бы и умилиться.

Лиля покачала головой, сжала губы и вернулась к своей работе. Умиляться она не собиралась. Пусть скажет спасибо, что не убила.

***

К середине ночи копье было готово, и одно, и второе, осталось обжечь на углях наконечники, чтобы были крепче. И Лиля растолкала барона.

– Да?

– Тони, костер и охрана на вас. Далеко не отходите, обещаю, если что, не подглядывать за вашим общением с природой. Я не извращенка.

Барон понял не сразу, а потом возмущенно фыркнул.

– Ну, знаете, Лилиан…

– Знаю. Видела. И ничего интересного там нет.

– Видели? Ах, да…

– Да, представьте себе, – отмахнулась Лилиан. – Я спать, вы с наконечниками справитесь? Сумеете?

– Вполне.

Лиля кивнула, завернулась в плащ и уснула.

И проснулась, когда было уже около десяти утра.

Барон спал, прислонившись к дереву.

Костер почти потух.

Хорошо хоть копья были целы…

Лиля не удержалась. Ее такая злость обуяла, кто бы представлял! Она доверила этому самоуверенному идиоту самое ценное, что только есть, свою жизнь и жизнь своего ребенка! А он уснул! И достаточно давно, костер уже почти потух, часа два точно!

Заходи кто хочет, загрызай кого понравится…

Лилиан совершенно не хотелось проснуться в желудке у медведя или у кабана на клыках. А потому она поступила так, как в свое время ребята в пионерском лагере.

Только там все проделывали с близкого расстояния, а тут она предпочла перестраховаться.

Взяла одно из копий, повернула тупой стороной – и душевно въехала Энтони под дых.

Они вообще-то и кружку ледяной воды опрокидывали на таких часовых, и плащ набрасывали, а потом лупили, но тратить воду?

Увольте!

Так тоже нормально!

Энтони взвился в воздух – невысоко. Согнулся, закашлялся, схватился за живот…

– Лилиан!!! Вы с ума сошли!?

Ладно. Сказал он не совсем так, и печатными там были только имя и предлоги. Но…

Лиля бросила копье и сплюнула.

– Убить тебя мало, придурка!

И это тоже был весьма приблизительный перевод.

Барон аж заткнулся от удивления, услышав от графини речь, достойную пьяного боцмана, которому на ногу якорь уронили.

– ЧТО!?

– Барон, – кое-как овладела собой женщина, – А что положено часовому, который заснул на посту?

– Смертная ка… кхм… ну…

Вот теперь до Энтони и дошло.

И почему, и за что, и – поделом. Мужчина покраснел, побледнел, закашлялся… хотя последнее – не от смущения. Продышаться до сих пор нормально не мог, ручка у ее сиятельства была тяжелая…

От души досталось. Со всем благородным прилежанием.

– Я… это…

Лиля посмотрела на Энтони, как на врага народа.

– И это – тоже? Бывает. Сочувствую. Ох…

Черт побери!

Это восклицание едва не сорвалось у нее, когда схлынул адреналин.

Спора нет, на адреналине можно и горы своротить. Но…

Вот именно – оно. Но!

Вчера Лиля долго шла.

Да того у нее тоже были пара нелегких дней со значительной физической нагрузкой. И…

Да, увы и ах.

Мышцы заныли все и разом. Словно сговорились.

Лиля с ужасом прислушалась к себе, потом перевела дух и вытерла пот со лба. Одна,, но самая важная для нее сейчас мышца не ныла. Матка была спокойна, никаких неприятных ощущений. То есть ребенок живет спокойно и без проблем.

А так ныли ноги – зверски.

Саднили царапины на руках.

Ныли плечи, отвыкшие от любого груза. Конечно, львиную часть тащил Лофрейн, но для Лилиан и остатка было многовато. Грустно получалось.

А что делать?

Зарядку, вестимо. Иначе они отсюда никуда не уйдут.

– Лилиан?

Энтони решил проявить заботу, сделал шаг – и скривился не хуже графини.

– Оххх!

– Мышцы болят? – поинтересовалась Лиля.

И получила в ответ кивок. Они, болючие…

Подготовка-то у барона была хорошая. Даже замечательная. И на коне он сидел отлично, и мечом владел, но это немножечко не то.

Как грузчик и силач на ярмарке, к примеру.

У одного – работа. Каторжная, тяжелая, прокачивающая все мышцы.

У второго – тоже труд, но поставь его на изнурительную монотонную работу, и он просто спечется. Не выдержит.

А вот грузчик покидает гири – и пойдет дальше, работать и мешки таскать.

Энтони не был предназначен для длительных автономок. Да и Лилиан…

В том теле – безусловно.

В этом…

Лиля даже покраснела, так ей стало стыдно. И услышала отцовский голос, словно наяву: «после похода, привал обустроила, поела, обязательно разомни себе ноги – руки. Без массажа ты на следующий день с ума сойдешь и далеко не уйдешь…».

А она?

Дура.

Забыла, из головы вылетело… да тут и беременность ее не извиняет! Вот еще не хватало! Дурость никакие гормоны не оправдывают!

Что делать будем?

А что тут делать? Разминаться будем – и никуда сегодня не торопиться. Выбора нет.

И о бароне придется позаботиться, куда ж деваться? Сам он вряд ли знает, как нужно правильно сделать разминку,, после такого. Вон, и голову держит чуть вбок, шея затекла…

Придется взять дело в свои руки и вернуть их маленькому отряду боеспособность.

Благо – ЛФК тоже была в институте. Факультативом, для желающих,, но чтобы Аля не желала узнать что-то новенькое о медицине?

Да она бы, будь ее воля, и ночевала бы на кафедре! Знаете, там какие интересные учебники были? А завкафедрой их не выдавал никому, и домой уносить не разрешал – сиди и читай на кафедре. Аля и сидела.

Итак, лечебная физкультура, она же ЛФК.

Лиля вздохнула.

– Барон, постарайтесь двигаться, как я. Вместе со мной…

– Зачем?

– Мышцы разомнем, – нехотя пояснила Лиля. – Иначе больно будет, потащимся, как два старичка.

– Вы умеете?

– Тахир научил, – Лиля решила свалить знания на «наставника». Ага, наставник… Но кто там проверять будет? – Они же в Ханганате караваны по пустыням водят, знаете?

Барон кивнул.

Знал, конечно, что ж он – темный совсем?

– Вот. А идти целый день по пустыне тяжко. Потом разминаться требуется, чтобы руки-ноги не болели.

– Хмм?

– А что вы теряете, Лофрейн? Повторяйте за мной. А нет – как хотите, ждать и жалеть я вас точно не буду,, – махнула рукой Лилиан.

И начала разминку.

Голова, шея, плечи, руки…

Она медленно прорабатывала каждую мышцу.

На упражнениях для плеч подключился Лофрейн. Лиля медленно, показывая каждое движение, разминалась.

Единственные мышцы, которые она пощадила – мышцы пресса. И косые мышцы живота тоже.

Ни к чему.

Все же ребенок…

При беременности можно тренироваться. Надо только избегать определенного ряда упражнений, и Лиля их отлично знала. Вот не зря ей родители говорили: учись, дочка!

Что бы она сейчас делала без этого наставления? Только повеситься и осталось бы. Факт.5

***

Энтони послушно вращал ступней в воздухе, как показывала Лилиан Иртон.

И в очередной аз чувствовал себя дураком. Да еще… беспомощным?

Уж точно слабее спутницы.

Это бесило, раздражало, выбивало из равновесия…

Но ведь и правда! Позор какой! Заснуть на посту!

За такое действительно убивать мало…

Живот болел, но Лилиан была полностью в своем праве. Тони сам бы такого часового попросту зарубил. Не глядя.

В этот момент Лилиан повернулась, мешковатая рубаха натянулась на пышной груди, и Тони едва не взвыл.

Вот какой бы части организма устать, а не встать!

Ан нет!

У него все мышцы ныли, кроме одной. И эта одна едва одежду не прорывала.

Впрочем, графиня и не замечала ничего. Это-то Тони понимал.

Не кокетничала, не набивала себе цену, не изображала неведение – все это было в его жизни, и таких баб он ценил крайне невысоко. Она решительно не смотрела.

Неинтересно ей было, что там у благородного барона ниже пояса. Безразлично.

А досада грызет…

А еще было обидно другое, не имеющее отношения к той самой мышце. Лилиан шла по лесу столько же, сколько и он. Набрала грибов. Приготовила ужин. Подежурила половину ночи.

И?

Что сделал он?

Подежурил? Нет, заснул.

Приготовил завтрак? Нет, проспал.

И сейчас разминается вместе с ее сиятельством, опять-таки, повторяя за ней. Хм, у нее весьма и весьма своеобразный муж. Энтони начал понимать, почему Джерисон Иртон так отнесся к Лофрейну.

Соблазнить такую женщину?

Попробовать-то можно. Но ведь не получится ничего!

Чутьем матерого бабника Тони уловил главное.

Лилиан может быть только с тем, кого признала равным или сильнее себя. А вот он, барон Лофрейн, оказался слабее и неприспособленнее к жизни.

Слабее женщины!

Графини!

Слов нет…

И в то же время…

Получится ли у него встать с ней на равных? Он ведь не бесполезен, Тони это отлично понимал. Но как это доказать ее сиятельству?

Ладно.

Для начала разомнемся. А дальше видно будет.

***

После разминки Лиля упала на лапник.

Полежала, в позе морской звезды, успокаивая пульс и лениво потягивая то одну ногу, то другую. То правую руку в сторону, то левую…

Вот так, хорошо…

Лофрейн опустился на хвою, не претендуя на место рядом с Лилиан. Вот и правильно, перебьется.

– Лилиан?

– Да?

– Простите меня. Это больше не повторится.

– Надеюсь, – бросила женщина. После разминки сердиться было уже сложновато.

– Я и сам не понимаю, как это произошло…

– Молча. Устали вы, вот и все. Лофрейн, постарайтесь и права, впредь не засыпать на посту. Мне жизнь еще дорога.

– Простите, Лилиан.

– Альдонай простит.

– И… может, вы будете звать меня Тони? Для экономии времени?

Лиля фыркнула.

– Я подумаю, барон. Ладно, надо вставать…

– Надо собираться?