Воздушные фрегаты. Пилот Оченков Иван

– Как зачем? – изумился вертящийся рядом Федя. – Все-таки первый самостоятельный полет…

– Если после каждого полета устраивать пьянку, никакая печень не выдержит, – решительно возразил Колычев. – Да и, как ты сам сказал, нам пока что негде. Давайте лучше соберемся, когда получим свидетельства пилотов. Тогда и повод для кутежа будет достойный, и мы сами уже станем не мальчиками-курсантами, а взрослыми людьми с весьма престижной специальностью! Ради такого дела не грех будет скинуться и арендовать зал в каком-нибудь заведении.

– Нет, это плохая идея, – мотнул головой Розанов. – Во-первых, по традиции после выпуска будет бал. Согласись, свинтить оттуда будет просто неприлично!

– А во-вторых?

– Ты представляешь, сколько будет стоить зал в «Ласточке»?

– А кто говорит о «Ласточке» и вообще о Порт-Артуре? Мы все-таки еще не офицеры ВВФ. В Дальнем достаточно вполне приличных трактиров с весьма умеренными ценами.

– А ведь в этом что-то есть! – задумался, оценив все выгоды предложения, Федор. – Господа, как вам предложение курсанта Колычева? – обернулся он к остальным и буквально напоролся взглядом на Айсиньгьоро.

– Мне нравится, – невозмутимо пожал тот плечами. – И я не вижу ни одной причины, по которой подобное мероприятие следует отложить. Первый самостоятельный полет – достаточно веский повод для праздника!

– Чудно. Так значит – вы в деле?

– Почему бы и нет. Правда, у меня есть одно условие.

– Я весь внимание.

– Раз уж речь идет о празднике в честь первого полета, я полагаю, среди приглашенных должны быть только пилоты.

– Справедливое требование.

– И зачем откладывать, если можно прямо сейчас отпраздновать, но при том и не устраивать пьянку?

– То есть как это без водки? Может, еще и без девочек? – подал голос кто-то из курсантов, внимательно прислушивавшихся к разговорам одаренных.

– Ну зачем же, – невозмутимо улыбнулся маньчжур. – Я беру на себя обязанность украсить наше торжество присутствием прекрасных женщин. И при том сегодня же. Музыка, танцы и все, что вы только пожелаете.

– Я правильно понимаю, что вы сейчас говорите о том, чтобы отправиться к обитательницам «Павильона для гостей Золотого дома»? – широко распахнул глаза Розанов.

– Именно.

– Я, наверное, сплю! – простонал Федор.

– Так что, господин Колычев, вы согласны? – с непонятным выражением на лице спросил Пужэнь.

Первым побуждением Марта было послать маньчжурского аристократа как можно дальше, но тогда бы получилось, что он спасовал на глазах всей группы.

– Сказать по чести, у меня на этот вечер были иные планы… Но если все за, то и я с вами, – пожал он плечами.

– Вот и славно! – едва не запрыгал от радости Розанов и остальные курсанты. – Тогда решено, сегодня полакомимся «клубничкой»!

Единственным недовольным выглядел Черкасов, судя по всему, твердо намеревавшийся выпить именно сегодня. Но и ему пришлось согласиться с мнением большинства.

– Говорят, умней они, а что услышишь от любого? – сокрушенно процитировал Максим. – Жомини да Жомини, а о водке ни полслова![10]

С другой стороны, утешил себя курсант, он наконец-то получит то, чего никак не мог добиться на вечеринках – женского внимания, пусть и за деньги.

Впрочем, Март тоже немного досадовал на себя. Встречаться лишний раз с Айсиньгьоро, да еще и быть у того в должниках совсем не хотелось. К тому же надо будет как-то объясниться с Кимом, ибо условие Пужэня, конечно же, касалось прежде всего Витьки. Впрочем, он был практически уверен, что друг и сам бы отказался. Его романтическая натура искала настоящей, а не продажной любви…

Все же совсем без выпивки не обошлось. Курсанты, конечно, любили выставить себя людьми бывалыми и видавшими всякие виды, но знакомство с борделями у абсолютного большинства было чисто теоретическим. Поэтому порог «павильона для гостей» они перешагнули не без робости.

Однако работницы индустрии досуга, предупреждённые молодым господином, встретили гостей своего хозяина более чем радушно. Руководившая «процессом» дама в традиционном наряде, которую Март про себя сразу же окрестил «бандершей», пригласила их устраиваться на стоящих вдоль стен диванчиках, а потом появились молоденькие служанки с подносами, уставленными бокалами с шампанским.

– Какие очаровательные крошки! – восхитился Розанов, глядя на разносящих напитки девушек. – Если тут такая обслуга, то каковы будут девочки…

– Надеюсь, хоть немного старше, – хмыкнул Март, пригубливая содержимое своего бокала.

Шампанское, к слову, оказалось весьма недурным. Не «Вдова Клико» или «Мумм», конечно, но более чем достойный «Лансон»[11]. Впрочем, курсантам теперь было не до букета, поскольку перед ними появились главные действующие лица. В отличие от «бандерши», куртизанки оказались одеты более или менее по-европейски. Впрочем, в данном случае «одеты» звучало изрядным преувеличением. Скорее, это были легкие туники, мало что скрывающие от пытливых взоров будущей элиты воздушного флота.

Но в любом случае девушки показались им воплощением загадочной и таинственной Азии. Стройные, одинаково причесанные и накрашенные, они кружились перед своими потенциальными клиентами под непонятно откуда льющуюся музыку, создавая совершенно непередаваемую атмосферу восточных сказок и роскошных гаремов легендарных правителей Азии.

«Что ж, вот еще одна сторона жизни в дальних странах. Есть возможность ощутить себя на пару часов китайским императором, иранским шахиншахом, а то и Великим Моголом. Будем пользоваться, пока предлагают», – философски рассудил Март, потягивая из хрустального бокала искрящееся мелкими пузырьками шампанское. «И, пожалуй, я выберу вот эту трепетную лань. При такой гибкости в талии она, верно, может делать много интересного».

Виктор еще раз провел расческой по непослушным волосам и удовлетворенно вздохнул, пристально глядя на свое отражение в небольшом мутноватом зеркале. В целом он остался доволен собой. После вчерашних бесед с Зиминым и Мартом, которые так много и так круто поменяли, он и сам решил действовать решительно, не откладывая важные дела «на потом».

Будучи человеком, не лишенным наблюдательности и даже некоторых аналитических способностей, Ким пришел к выводу, что его собственный вкус в одежде, мягко говоря, далек от идеала. В принципе, ничего страшного в этом не было. Друзья на этот счет не загонялись, а мнение остальных его не слишком интересовало. Кроме, разумеется, представительниц прекрасного пола, к несчастью, не упускавших случая позлословить на его счет.

Устав терпеть болезненные уколы своему самолюбию, влюбчивый юноша, не мудрствуя лукаво, решил копировать манеру друга. Благо Вахрамеев, или теперь уже Колычев, пользовался неизменным успехом в любой компании.

Смахнув щелчком невидимые пылинки с плеч светлого пиджака, Виктор еще раз убедился, что рубашка, костюм и легкие туфли безукоризненно отглажены, сия ют чистотой и выглядят при этом, что называется, респектабельно.

Придя к выводу, что наряд для начала новой жизни выглядит более чем подобающе, Ким, прошагав по гулким коридорам и аккуратно постучав в дверь учительской, оказался перед своим преподавателем. На секунду задержал дыхание и решительно обратился к наставнику.

– Ваше благородие, нельзя ли мне сегодня уйти пораньше?

Обычно наставники относились к подобным просьбам крайне отрицательно, но, во-первых, молодой человек был прилежен в науках, а во-вторых, их не часто именовали «благородиями». Как тут было отказать?

– Что, предстоит бой на близкой дистанции? – ухмыльнулся мастер, оценив непривычный внешний вид ученика. – Ладно, ступай.

– Покорнейше благодарю.

– Да иди уже, покуда не передумал! И завтра чтоб без опозданий! А то знаю я вас…

Покинув в приподнятом настроении свое учебное заведение, молодой человек впервые в жизни не стал опустошать чужую клумбу, а купил скромный букет у девушки-цветочницы и поспешил по направлению к женской гимназии, в которой училась Надя Ли.

Ждать пришлось довольно долго, но, как известно, «влюбленные часов не наблюдают», и полный самых радужных предчувствий Виктор готов был провести у заветных ворот всю жизнь.

Наконец старшеклассницы появились на крыльце большого трехэтажного здания Первой женской гимназии. Одетые в очень скромные и сдержанные белые форменные платья с длинными глухими рукавами и темные фартуки, с туго заплетенными в косы длинными волосами, они, щебеча как сказочные птицы, расходились каждая своей дорогой.

Время от времени они, конечно, бросали на странного молодого человека с цветами заинтересованные взгляды, но он в ответ лишь растерянно улыбался, потому что ждал только одну-единственную на всем белом свете, пока не увидел ее.

Девушка шла в окружении подружек и беспечно улыбалась солнечному дню и закончившимся скучным занятиям, когда на ее пути оказался ушибленный Амуром юноша. Сначала в ее глазах промелькнуло недоумение, потом узнавание и легкая растерянность, но потом самообладание вернулось, и она мило улыбнулась ему как старому знакомцу.

– Здравствуйте, Надежда, – выдавил из себя Витька, заметивший только улыбку, и на негнущихся ногах подошел к предмету своей страсти.

– Здравствуйте, э…

– Виктор.

– Да, Виктор. Как чудно, что я вас встретила. А что вы здесь делаете?

– Вас ждал, Надя, – набравшись храбрости, не слишком изящно сунул девушке в руки букетик. – Вот цветы. Можно я вас провожу?

Беззастенчиво гревшие уши спутницы тут же захихикали, но, как оказалось, мадемуазель Ли было не так просто смутить.

– Отчего же нет, я с удовольствием с вами прогуляюсь, – просто ответила она.

– В таком случае не будем вам мешать, – немного жеманно заметили гимназистки и поспешили отойти в сторону, не спуская, впрочем, глаз со странной парочки.

Первые пару минут они шли молча. Смущенный Витька не знал, что сказать, а Надя просто невозмутимо шла рядом, наслаждаясь вниманием подруг.

Затем Ким собрался с духом и робко произнес:

– Вы позволите предложить вам мороженое?

– Отчего же нет? – улыбнулась девушка. – Я очень люблю сладкое. Только где же вы его возьмете?

– Здесь совсем рядом есть кафе. Говорят, в нем подают чудесный пломбир разных вкусов и кофе с венскими вафлями.

– Тогда пойдемте, – на удивление легко согласилась девушка, которая, казалось, и сама совсем не спешила возвращаться домой.

Честно говоря, Виктор не смел и надеяться, что Надя примет его приглашение. Тем более что гимназистам запрещалось посещать публичные места без сопровождения родителей, но теперь, когда самые смелые его мечты осуществились, обрадовался и проявил настоящую щедрость, совсем забыв поинтересоваться, что предпочитает его избранница.

– Нам, пожалуйста, по три шарика, – выпалил он официантке. – Ананасовый, вишневый и крем-брюле!

– Как будет угодно, – сделала она книксен.

– И кофе с печеньем, – запоздало крикнул он ей вслед.

– Всенепременно.

Сидя за столиком на крытой веранде, молодые люди с аппетитом принялись за сладости, потом пили кофе, болтая о всяких пустяках. Недавнее совместное приключение невольно сблизило их, и они вели себя как старые друзья или по меньшей мере давние знакомые. Потом они гуляли, причем Ким взвалил на себя оказавшийся совсем нелегким ранец с учебниками. Что касается мадемуазель Ли, то она воспринимала его неловкие ухаживания как должное. Время летело незаметно, и не успели они оглянуться, как оказались перед тяжелыми дверьми большого особняка.

– Вот я и дома, – сообщила Надя.

– Жалко, – вздохнул Витька. – Но мы ведь еще увидимся?

– Конечно, – отозвалась девушка, стрельнув глазами по сторонам, на прощание легко прикоснулась сладкими, сочными губами к его щеке.

Ким так растерялся, что не нашелся сразу, что ответить, а когда все-таки открыл рот, гимназистки уже и след простыл. Ему хотелось петь, а еще лучше взлететь, как воздушный шарик, наполненный волшебным газом счастья. Постояв с минуту, в тайной надежде, что красавица еще раз выглянет в окно и помашет ему рукой, он так и не заметил, как из ворот роскошной усадьбы напротив вышли четверо одетых в традиционные маньчжурские наряды крепких молодцов и решительно направились прямиком к нему.

Довольно поздно вернувшись домой, Март не застал Кима. Решив, что друг, как обычно, работает допоздна, но вполне сможет добраться на такси, он направился на кухню. Порывшись в огромном холодильнике, отыскал составляющие простейшей пасты с прошутто, помидорами и грюйером и в гордом одиночестве поужинал. К ночи, когда Ким так и не появился, Колычев уже начал немного беспокоиться. Для начала он позвонил по всем доступным номерам, где гипотетически мог оказаться Витька.

В итоге выяснилось, что тот, нарядившись, ушел с учебы рано, а в мастерские так и не явился. Не нашлось его и у Игната в учебке, куда Ким регулярно захаживал, осваивая артиллерийское дело, гоняя по полосе препятствий или пережигая в тире цинки с патронами для отработки стрельбы из неустойчивых положений по всем образцам стрелкового вооружения от пистолетов и винтовок до ручных и станковых пулеметов.

Оставалось позвонить в полицию и городскую больницу. Когда и там твердо ответили «нет», пришлось задуматься.

Посмотрев шкаф с вещами Виктора, Колычев убедился, что тот сегодня выбрал свой лучший костюм и легкие туфли, которые Март ему и выбрал в самом дорогом магазине готового платья. Припомнив вчерашний разговор, он пришел к логическому умозаключению, что влюбчивый сын корейского народа и начинающий трубадур, очевидно, пустился в амурные похождения, и поразился несвоевременной ассоциации.

«Выходит, мы одновременно крутили отношения с противоположным полом, только я удовлетворился простым решением, а этот балбес решил штурмовать горные вершины».

Время было позднее, и звонить Надежде, чей номер и адрес Март без труда отыскал в телефонном справочнике, показалось ему не слишком удобным. Но делать нечего. К сожалению, взявший трубку слуга не захотел ничего слушать и, пролопотав на ломаном русском: «Господина изволит спать, звоните завтра, пожалуйста», – повесил трубку.

В груди неприятно кольнуло нехорошее предчувствие, а интуиции одаренному следовало доверять. По-хорошему, следовало посоветоваться с опекуном, но Зимин, как назло, опять задерживался, а мерно тикавшие башенные часы в гостиной наглядно показывали, что время безвозвратно утекает.

Делать нечего, Колычев быстро оделся, завел своего стального коня, включил фару и, выйдя в «сферу», помчался по ночному асфальтовому серпантину в центр, выжимая из аппарата максимум. В некотором роде это было увлекательное, пусть и короткое, путешествие. Дорога не заняла много времени, и уже через десять минут он, заглушив двигатель и погасив свет, остановился перед домом семейства Ли.

Дальше оказалось просто. Не выходя из «сферы», он осмотрел все этажи здания, без труда отыскав комнату девушки. Перемахнув через ограду и успокоив пару грозного вида псов, выпущенных дворником с наступлением ночи для охраны покоя хозяев, он с ловкостью настоящего мастера паркура, разогнавшись, взбежал по стене и, оттолкнувшись, уцепился за балкон второго этажа. Дальше пришлось пройти по карнизам, и вот он у распахнутого настежь по летней жаре и прикрытого только тончайшей кисеей занавески окна. С кровати раздался короткий испуганный вскрик.

– Добрый вечер, Надежда Николаевна, – поспешил успокоить ее молодой человек. – Не извольте беспокоиться, это всего лишь я, Мартемьян.

– Колычев? – облегченно вздохнула девушка. – Боже, как ты меня напугал!

– Покорнейше прошу меня простить, но дело важное…

– Тебя учитель хороших манер из нашей гимназии покусал? – перебила его Надя, затаскивая припозднившегося визитера внутрь комнаты.

– Что? – смешался не ожидавший подобного Март.

– Что ты выкаешь, как на приеме. Говори по-человечески, что случилось?

– Витька пропал!

– И ты решил, что он заночевал у меня? – возмутилась мадемуазель Ли.

– Нет, конечно, но я подумал…

– Что я – шлюха? – прошипела красная от злости девица, пытаясь прожечь незваного гостя презрительным взглядом.

– Нет. Но, может быть, ты его видела сегодня?

Некоторое время они играли в гляделки, но потом Надя как будто успокоилась и легким движением накинула на себя легкий шелковый халатик. Приведя себя, таким образом, в порядок, барышня совершенно успокоилась и, устроившись поудобнее на кровати, призналась:

– Ну, вообще-то видела.

– Где? – спросил Март, отметив про себя, что у девушки незаурядное самообладание.

– Он меня у гимназии встретил.

– В каком смысле?

– В романтическом! Колычев, не тупи! Ну да, встретил, букет преподнес, проводить предложил, что непонятного-то?

– Что потом?

– Мороженым угостил!

– Я не об этом.

– Господи боже, какой же ты нудный! Проводил до дома, и мы расстались.

– И все?

– Если ты ожидал пикантную историю, то не угадал.

– Я имел в виду, – ледяным тоном уточнил Колычев, – что ты, возможно, знаешь, куда он пошел?

– Нет, – вздохнула Надя, после чего спросила уже другим тоном, в котором явно проступило беспокойство: – Ты думаешь, с ним что-то случилось?

– Пока не знаю, – мрачно отозвался Март. – Хотя…

– Что?

– Ты вроде говорила, что Пужэнь живет где-то неподалеку?

– Да, их дом стоит напротив.

– Вот этот? – Колычев указал на ярко освещенную фонарями громаду особняка, выстроенного в вычурном европейском стиле с некоторыми элементами восточной экзотики в отделке и деталях.

– Да.

– Понятно. Тогда я пошел. До встречи, мон шери.

Оставшись одна, барышня какое-то время смотрела вслед растворившемуся в ночи молодому человеку, потом с досадой поправила:

– Ma chre! – и показала темноте язык[12].

Спустившись вниз, Март прямиком направился к особняку Айсиньгьоро и, невзирая на поздний час, принялся громко и настойчиво стучать. Спустя некоторое время ему открыли, он, растолкав охранников, зашел внутрь и безапелляционным тоном потребовал встречи с хозяевами.

Его провели на первый этаж, где уже поджидал немолодой и снабженный мощным защитным амулетом, напоминающим тот, что имелся у старого Хвана – владельца ломбарда.

– Я старший над охраной князя Айсиньгьоро Цзайфена, можете обращаться ко мне мастер Ичен. Кто вы и что вам нужно, господин? – вел себя пожилой, коренастый азиат уверенно, но вместе с тем почтительно, оставаясь нарочито непроницаемым и спокойным.

– Где мой брат? Виктор Ким? – проигнорировав все формы вежливости, жестко и грубо потребовал Колычев, внутри которого протуберанцами гнева полыхал огонь.

– Его здесь нет, – холодно блеснув глазами, ответил начальник охраны, даже не пытаясь скрывать, что имя это ему известно.

Март, только теперь сообразивший просканировать окрестности через «сферу», уже и сам убедился в этом.

– Предупреждаю, если хоть один волос упадет с его головы, я вырежу весь ваш золотой клан. Так что лучше будет, если вы его просто отпустите подобру-поздорову.

– Ты угрожаешь нам, мальчишка? – изумился подобной наглости Ичен.

– Нет, пока что предупреждаю, – холодно ответил Колычев, которого почему-то успокоили слова охранника.

Он вдруг понял, что, хотя Ким и был здесь, но его увезли и спрятали, а значит, пока что он нужен им живым. Это на данный момент главное. А еще Март осознал, что хотя у маньчжура и есть амулет, теперь он, Март, может с легкостью его преодолеть. Особенно если хозяин артефакта находится под влиянием сильных эмоций. Как, например, сейчас. И это было очень весомым преимуществом.

В принципе, он с легкостью мог бы разметать охрану и даже захватить любого из них в плен, после чего путем нехитрых манипуляций получить все необходимые сведения. Но последствия такого шага могли оказаться чрезмерными. Этим он мог подставить уже и Зимина.

– Я свое слово сказал, – глядя прямо в глаза разъяренному Ичену, заявил Март, после чего развернулся и, уже выходя, добавил: – Передайте его сиятельству мои уверения в совершеннейшем почтении!

Вернувшись домой, он застал опекуна в его кабинете. Немного потоптавшись в нерешительности перед дверью, Колычев уже поднял руку, чтобы постучать, но ровный голос наставника остановил его на полпути.

– Заходи и рассказывай, – коротко потребовал кавторанг, почувствовавший присутствие и волнение воспитанника.

Повествование заняло не слишком много времени, после чего Март наконецрешился взглянуть в глаза наставника.

– Это все? – холодно спросил тот.

– Да.

– Чудно!

– Что мы будем делать? – вздохнул молодой человек, почему-то чувствовавший себя крайне виноватым.

– Ты – ничего! А вот я и мои люди займемся поисками. Кое в чем ты, конечно, прав. Раз Виктора не прибили сразу, значит, он еще жив. Так что отчаиваться не стоит.

– А если все-таки?.. – не сумел удержаться от мучившего его вопроса Март.

– Лишить жизни одаренного подданного Российской империи? – высоко приподнял бровь приватир. – Есть менее изощренные способы самоубийства!

– Ты уверен?

– По совести говоря, нет, но, если Айсиньгьоро захотят войны, они ее получат. Однако тебя это не должно беспокоить.

– Почему?!

– Потому что у тебя скоро экзамен. Когда начнутся учебные полеты?

– Уже начались.

– «Коробочка» или уже в пилотажной зоне?

– Да, по кругу откатали достаточно. Сказали готовиться к многократной отработке элементов и фигур.

– Отлично. А теперь иди спать. Как говорили наши предки, утро вечера мудренее.

Что интересно, наставник не ошибся, поскольку первым, кого Март встретил на автостоянке перед школой, был Пужэнь.

– Нам нужно поговорить, – заявил он никак не ожидавшему подобного поворота сопернику.

– О чем? – мрачно поинтересовался Колычев.

– Я знаю, где твой друг.

– Кто бы сомневался!

– Послушай, – процедил сквозь зубы княжич, которому явно трудно давался этот разговор. – То, что случилось, не имеет ко мне никакого отношения. Эта тупая обезьяна…

– Полегче!

– А как его еще назвать?! Явился к нашему дому, провожая мою невесту… Вот охрана и сработала. А дальше… Неважно. У меня одно условие. Я скажу, где его держат, если ты поклянешься никого не убивать.

– Это будет непросто. А если они сами начнут первыми?

– Против одаренного? Смешно. Повторяю. Поклянись, что никто не умрет в этом доме, и я тебе скажу, где твой кореец.

– Хорошо, обещаю, – сквозь зубы процедил Март.

– Отлично. Вот адрес, – и маньчжур протянул Колычеву небольшой листок с каллиграфически ровно выведенными короткими строчками.

– С чего вдруг такая любезность? – насторожился Колычев.

– Надя попросила, – мрачно ответил Пужэнь. – Это она мне все рассказала…

– Вот как?

– Наши отношения тебя не касаются. И вот еще что. То, что случилось, ничего не меняет. Я ничего не забыл и не забуду. Мы по-прежнему враги. Но я сам решу, когда и как нанести тебе удар. Без указки отца или еще кого бы то ни было. И в свой срок.

– Всегда к твоим услугам. Но…

– Что еще?

– Все равно спасибо. Если все так, как ты сказал, за мной долг.

– На том свете угольками отдашь, – криво усмехнулся Пужэнь и, резко развернувшись, направился к школе.

Несмотря на то что уже вовсю звенел звонок, Март не стал спешить в класс, а направился к учительской, где, как он точно знал, был телефон. Убедившись, что все преподаватели разошлись по урокам, молодой человек набрал домашний номер, но не дождался ничего кроме гудков. Очевидно, Зимин уже уехал, и найти его будет не таким уж простым делом.

Значит, придется действовать самому. Впрочем, это совершенно не означает, что одному. Еще раз покрутив диск, он приложил трубку к уху и тут же услышал:

– Дежурный по учебному центру слушает.

– Будьте любезны, подскажите, унтер-офицер Вахрамеев сегодня на месте?

– Назовитесь, – потребовал голос на том конце провода.

– Курсант Колычев.

– Март?

– Он самый.

– Да на месте твой крестный, куда он денется!

– Благодарю.

– Что-нибудь передать? – запоздало хрюкнуло в трубке.

– Нет необходимости, – покачал головой юноша, пристроив ее на место.

Он вовремя спохватился, что по нынешним временам их запросто могут подслушать барышни-телефонистки. А вот этого ему сейчас было совсем не нужно.

Судя по всему, оставшийся неизвестным дежурный все-таки сообщил инструктору о звонке крестника, потому что Игнат встретил его перед КПП.

– Случилось чего? – хмуро поинтересовался тот, сверля взглядом из-под кустистых бровей.

– Случилось, – согласно кивнул ему Март. – Витьку похитили.

– Да кому он нужен? – изумился Игнат. – Ну-ка, паря, рассказывай, что у вас приключилось!

– Долгая история.

– А быстро только кошки родят, отчего, кстати, котята слепыми и рождаются!

Вздохнув, молодой человек поведал крестному историю последних дней, вкратце обрисовав и историю взаимоотношений с младшим отпрыском клана Айсиньгьоро.

– Дела! – хмыкнул Вахрамеев и, сбив набок фуражку, задумчиво почесал седую шевелюру. – Владимир Васильевич знает?

– Да уехал он, а тут каждая минута на счету.

– Тоже верно. Вот что, Мартемьянушка. Ты обожди тут маленько, а я ребят соберу да прихвачу кое-что.

Сказав это, он круто развернулся и оставил бывшего воспитанника одного. Ждать пришлось довольно долго. Игнат все не шел и не шел, и Март практически потерял терпение, когда его окликнул из-за угла крестный.

– Чего столбеешь? Сюда иди!

– Ты откуда взялся? – изумился молодой человек.

– А что мне с этим через КПП надо было идти? – криво усмехнулся Игнат, похлопав по ложу самозарядной винтовки.

Вместе с ним пришла еще пара молодых унтеров, проходящих стажировку в центре, и неожиданно Горыня – боцман с «Бурана», неделю назад выписавшийся из госпиталя. Все четверо вооружены до зубов. Унтера, как и Вахрамеев, с СВТ, а Горыня с пистолетом-пулеметом – привычным томми-ганом. Помимо того, у всех на поясах висели гранаты и ножи.

– На мотоцикле я вас всех не увезу, – немного растерялся Март.

– И не надо. Нас Захар подвезет.

– А он как здесь оказался? – тихо спросил Колычев, удивленный присутствием боцмана.

– Много будешь знать – скоро состаришься! Говори лучше, куда ехать?

– Вот сюда, – показал бумажку с адресом Март.

– И чего это? – с интересом посмотрел на иероглифы крестный.