Немного ненависти Аберкромби Джо

Выбрать момент

– Ты что, спишь?

– Не-а, – прокряхтел Клевер. Это была только наполовину ложь, поскольку фактически он как раз успел проснуться. – Просто закрыл глаза, только и всего.

– Почему?

Он приоткрыл один глаз и взглянул на мальчика. Трудно понять, которого из двоих, поскольку солнце засвечивало его фигуру сквозь ветви. К тому же Клевер опять забыл их имена.

– Чтобы не видеть увечья, которые вы наносите благородному искусству фехтования.

– Мы стараемся как можем, – проворчал второй паренек, кем бы он ни был.

– Это несомненно послужит утешением для ваших матерей, когда вас убьют из-за того, что вы не прислушивались к моим мудрым советам.

Клевер занес руку над корзиной с яблоками, поводил ладонью, выбрал одно, которое ему больше понравилось. Симпатичное, с красным бочком. Откусил кусочек, пососал.

– Кисло, – отметил он, скалясь, – но терпимо. Прямо как наша жизнь, а, парни? Прямо как наша жизнь…

Они смотрели на него непонимающими глазами. Клевер испустил тяжкий вздох.

– Ладно, за дело!

Ребята безрадостно побрели обратно на солнце и повернулись лицами друг к другу.

– Ха! – темноволосый паренек шагнул вперед, размахнувшись своей палкой.

– Ой! – светловолосый отбил удар, но попятился.

«Клац-клац» – стучали друг о друга палки. «Ку-ку» – куковала кукушка среди деревьев позади. Где-то вдалеке какие-то люди ссорились, но отсюда их голоса казались не больше чем успокоительным бормотанием. Клевер заложил одну ладонь за голову и снова откинулся на ствол дерева.

Порой могло даже показаться, что жизнь не так уж плоха.

Однако не прошло и минуты, как он недовольно хмыкнул. Потом поморщился. Потом мотнул головой. Проблема была в том, что эти его ученики были, наверное, самыми кошмарными фехтовальщиками, каких он только видел. Светловолосый только и делал, что махал своей палкой, стиснув зубы, в то время как темноволосый рычал и клокотал, но больше убегал, чем защищался. Оба уже выбились из дыхания.

– Стоп! – Клевер сел, далеко отшвырнув недоеденное яблоко. – Во имя мертвых, остановитесь!

Ребята прервали схватку и неуверенно посмотрели на него, опустив палки к земле.

– Нет, парни, так не пойдет, – Клевер покачал головой. – Никуда не годится. Вы набрасываетесь друг на друга, как пес на суку. Молотите как придется, без единой мысли в голове. Вы должны думать об этом конкретном моменте больше, чем о любом другом! Вложить в него все ваши мысли, все ваши усилия, потому что все, что у вас есть в этой жизни, может быть отнято со следующим вашим выдохом. Ваша жизнь висит на волоске!

– Это же просто палки, – угрюмо сказал светловолосый.

Клевер потер виски.

– Но мы представляем, что это мечи, тупица ты безголовая! Я, кажется, учу вас не фехтованию на палках, правда? – Темноволосый открыл было рот, но Клевер поднял руку, веля ему молчать. – Не надо отвечать. Просто не торопитесь. У вас ведь ничего не горит, верно?

– Ты сам сказал: бейте быстро.

– Ну да. Когда бьешь – бей как молния! Но думай перед тем, как ударить, а?

– Может, выйдешь сюда и покажешь нам? – спросил темноволосый.

– К вам, на солнце? – Клевер добродушно хохотнул. – Я стал учителем не для того, чтобы вставать и делать все самому, черт возьми!

– Но… – Светловолосый поднес ладонь к глазам, закрывая их от солнца. На месте его противника Клевер врезал бы ему прямо сейчас, пока он не смотрит. Но темноволосый просто стоял рядом, ковыряя в носу. Никакой инициативы у этих мелких ублюдков. – Разве ты не будешь показывать нам какие-нибудь… как это называется… приемы?

– Приемы? – Клевер расхохотался. – К приемам мы подойдем в самом конце. Пока что вы научились только держать меч с правильного конца.

– Это палки! – повторил светловолосый, хмуро косясь на свое оружие. – У них оба конца одинаковые.

Клевер решил не отвечать.

– Я пытаюсь вас научить, как правильно думать. Победа зависит от того, как вы смотрите на мир вокруг.

Казалось, темноволосый сейчас расплачется, настолько он был сбит с толку.

– Но ведь дело просто в том, чтобы ударить его мечом, разве не так?

Клевер набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул.

– Прежде всего, необходимо решить, когда следует бить, а когда не надо. В конечном счете… единственное, что действительно зависит от человека… это правильно выбрать момент. Ждать, пока противник откроется, понять, когда это произойдет, и воспользоваться этим. – Клевер выхватил из воздуха пригоршню пустоты, сжал кулак и потряс им: – Правильно выбрать момент! Вот в чем секрет. Понятно?

Темноволосый парнишка глядел с сомнением.

– Мой папа всегда говорил, что секрет в том, чтобы крепче держать меч.

– Ха! Ну да, и это тоже. Если ты не будешь держать меч, он просто вывалится у тебя из руки.

Парни снова уставились на него пустыми глазами. И Клевер снова вздохнул.

– Давайте еще разок, ребятки. И на этот раз старайтесь выбирать момент для удара.

«Клац-клац» – стучали друг о друга палки. «Тук-тук» – долбил дятел на дереве где-то позади. В кустарнике хрустнула веточка, и Клевер незаметно вытащил нож из чехла на спине и спрятал его за предплечьем.

Еще один шаг – и Клевер, не оглядываясь, протянул руку и наклонил корзину с яблоками в сторону новоприбывшего.

– Яблочко? – предложил он.

За его спиной стоял Черный Кальдер, потирая небольшой шрам на подбородке и глядя в сторону двоих мальчиков – те снова хлестали друг друга палками как попало, даже не думая выбирать какой-то там момент.

– Не нужно, – буркнул он.

– Что, вождь, трудный день выдался?

– Побудь на моем месте, у тебя все дни будут такие.

Клевер снова перевел взгляд на демонстрацию того, как не следует использовать меч. Его нож уже снова лежал в своем чехле. Он удовлетворенно сложил ладони на животе.

– Должно быть, поэтому я предпочитаю свое место.

– Ха! – Кальдер пожевал губами (немного желчно, по мнению Клевера) и проговорил голосом, едким от сарказма: – Можешь не вставать.

– Я и не собирался.

Кальдер снова пожевал губами с еще более кислым видом. Он вообще был что-то кисловат в последнее время, учитывая, сколько дала ему судьба – или, по крайней мере, сколько он сумел у нее урвать. Когда-то у него было неплохое чувство юмора, но чем больше человек получает, тем мрачнее он обычно становится, а Черный Кальдер нынче владел почитай что всем Севером. Пускай королевскую цепь носил его брат Скейл, все знали, что решения за короля принимает Кальдер Черный.

– Я имел в виду, что ты должен встать.

– А! Ну ладно.

Клевер не торопился. Он считал делом принципа тратить на все, что он делает, столько времени, сколько ему будет позволено. Выпрямившись, он размял затекшие ноги, стряхнул с задницы грязь и сухие еловые иголки, потом похлопал ладонями друг о друга, очищая и их тоже.

– Ну вот, – наконец сказал он. – Я встал.

– Пусть звонят все колокола! – иронично отозвался Кальдер. – Явился Йонас Клевер!

Оглядевшись вокруг, Клевер с немалым потрясением обнаружил, что кто-то подобрался к нему сзади и стоял там, опираясь о дерево. Черноволосый парень лет двенадцати или тринадцати, с рассеченной верхней губой и внимательными глазами. Он осмотрел Клевера сверху донизу, но ничего не сказал.

– Прежде известный как Крутое Поле, – прибавил Кальдер, заставив Клевера досадливо поскрести в затылке. – Может быть, ты о нем слышал?

– Нет, – отозвался парень. Он смотрел на двоих сражающихся мальчиков, сощурив свои бледные глаза. – А это кто такие?

Ребята уже просто боролись, пыхтя и пошатываясь, их палки бесцельно торчали в небо.

– Это… – Клеверу хотелось бы вообще отречься от какого-либо знакомства с ними, но он сомневался, что это сойдет ему с рук. – Это мои ученики.

Парень еще некоторое время понаблюдал за ними, затем торжественно вынес свое суждение:

– Они никуда не годятся.

– Метко подмечено! Они полное дерьмо. Но именно так можно понять, что я действительно великий учитель. С одаренными любой дурак получит результаты.

Парень подумал.

– И где их результаты?

– Тебе придется поверить, что они будут. Терпение – самое грозное оружие воина. Это говорю тебе я, а мне довелось побывать в нескольких переделках.

– И выйти победителем?

Клевер фыркнул.

– Ох, Кальдер, мне нравится этот парень! Итак, ты пришел сюда только для того, чтобы вывалять в грязи мою с трудом заслуженную репутацию?

– Не только, – ответил Кальдер. – Мне нужна твоя помощь.

– Подумываешь взять несколько уроков фехтования?

– На мой вкус, лучше, когда мечами размахивают другие.

– Тогда в чем же дело?

Кальдер вздохнул.

– Мой сын, – проворчал он с несчастным видом.

– Большой Волк? Наш потенциальный король? Стур Сумрак, несравненный воитель? Мне казалось, он умеет владеть мечом.

– Умеет. Даже слишком хорошо, я бы сказал. Он становится немного… неуправляемым. Спалил Уфрис, чертов идиот! Столько лет я строил планы, как возьму этот город, и не успел я его заполучить, как он устраивает там пожар!

– Обычное дело. Стоит назвать заварушку войной, как люди тут же теряют голову.

– Мой отец говорил: поверни троих северян лицом в одну сторону, и они примутся убивать друг друга еще до того, как ты успеешь дать сигнал к атаке. У меня под рукой Греган Пустоголовый и его ребята из Западных Долин, которые еще не поняли, хотят они присоединиться к Ищейке или сражаться против него. Как я могу заставить их слушаться, когда этого не делает моя собственная плоть и кровь? Если бы Стур не был моим сыном, я был бы вынужден сказать, что этот парень гребаный идиот!

– Но поскольку он твой сын, то…

Кальдер не слушал.

– Его не волнует ничего, кроме собственной славы. Своей легенды. Но чего стоит гребаное имя на рынке?.. Воины! – Он выплюнул это слово так, словно оно горчило на языке. – Клянусь, чем больше они побеждают, тем хуже становятся!

– Поражение полезно для укрепления духа. – Клевер аккуратно поскреб свой шрам ногтем мизинца, который отращивал специально для этой цели. – Как я узнал на собственной шкуре.

– Этот дурень считает себя непобедимым. Его имя притягивает к себе идиотов, они слетаются к нему, как мухи на говно, и дают идиотские советы. Я послал к нему Чудесницу в качестве второго, чтобы она попыталась научить Большого Волка хоть какой-то осторожности.

– Хороший выбор. Хорошая женщина. Хорошая идея.

– Так Стур довел ее до того, что она волосы на себе готова рвать от отчаяния!

Клевер нахмурился.

– С каких это пор у Чудесницы появились волосы?

– Просто фигура речи.

– А-а.

– Короче, я хочу, чтобы ты ей помог. Наставил Стура на путь истинный.

– Думаешь, я знаю, где он, этот истинный путь?

– Гораздо лучше, чем этот хренов идиот, мой сынок. По крайней мере, ты, может быть, пару раз сумеешь столкнуть его с ложного.

Клевер поскреб в бороде, поглядел на мальчиков, барахтающихся на лужайке, на парнишку Кальдера, который наблюдал за ними, неодобрительно качая головой. Медленно вдохнул. Медленно выдохнул.

– Ну ладно. Сделаю что смогу.

Клевер уже достаточно пожил на свете, чтобы знать, когда безнадежно пытаться как-то выкрутиться. Кряхтя, он нагнулся, нашарил свой меч, выпрямился. Не спеша – потому что зачем спешить?

– Наверное, в конечном счете это все, что мы можем, каждый из нас. Ты прямой человек, Клевер, надежный. На тебя всегда можно было положиться.

– Еще бы! Сперва я был верен Бетоду, потом Гламе Золотому, потом Кейрму Железноголовому, теперь вот тебе…

– Н-ну… Ты был им верен до тех пор, пока они не оказались на проигрывающей стороне.

– Звучит в точности как предательство.

Кальдер пожал плечами:

– Что поделаешь, когда налетает ветер, приходится гнуться.

– Если я что и умею в этой жизни, так это гнуться под ветром… – Клевер пихнул ногой корзинку с яблоками по направлению к парню с рассеченной губой. – Забери это себе. У меня от них живот болит.

– Мечты сбываются! – провозгласил Клевер, неторопливо подходя с мечом на плече.

Чудесница повернула голову, так что стал виден белый шрам, проступающий сквозь черно-серебристую щетину на ее скальпе, и хохотнула. Смех больше походил на сухой кашель, в нем не было особой радости.

– Смотрите-ка, кто здесь! – сказала она.

Клевер оглядел себя.

– Я узнаю эти сапоги! Явился Йонас Клевер, и теперь все зло будет исправлено! – Он подмигнул ей, но она не казалась особенно очарованной. – Сегодня твой счастливый день!

– Давно пора, черт побери.

Она сильно хлопнула его по ладони, ухватила за руку и подтянула к себе, после чего они обнялись и вдобавок как следует похлопали друг друга по спинам.

– Тебя тут хорошо кормят? – спросил он, оглядывая ее с ног до головы. – Такое чувство, будто обнимаешь пучок копий!

– Я всегда была худая.

– О да, я тоже, – он похлопал себя по брюху. – Под этим тщательно выращенным слоем жира скрывается тело героя!

Она подняла одну бровь. Клевер любил смотреть на хорошо сделанную работу, а что ни говори, поднимать брови Чудесница умела.

– И что же заставило тебя притащить весь этот жир так близко к схватке?

– Черный Кальдер. Он говорит, что тебе нужна помощь.

– Этого я не стану отрицать. И когда она придет?

– Ты смеешь шутить со мной шутки, женщина? Мне вверена забота о будущем Севера – то есть о нашем будущем короле, о Большом Волке, о Стуре Сумраке!

Теперь уже обе ее брови взлетели на лоб.

– Тебе?

– Я должен наставить его на истинный путь. Слова самого Кальдера.

– Что ж, удачи тебе в этом! – Она поманила его к себе и понизила голос: – Не уверена, что мне доводилось встречать большего мудака, чем этот парень, и это учитывая, что я была второй при Черном Доу.

– Всего лишь на один день, – фыркнул Клевер.

– Одного дня мне более чем хватило.

– Мне действительно доводилось слышать, что Большой Волк порой проявляет некоторые признаки мудачества.

Чудесница мотнула головой, указывая на столб дыма, поднимавшийся над деревьями.

– Вон, взгляни: он жжет очередную деревню, которую мы только что захватили. Когда мы с ним расстались, он лично ходил от дома к дому, проверяя, чтобы ничто не уцелело.

Клеверу показалось, что он уловил издавна знакомый запах дыма горящих зданий, долетевший с ветерком.

– Зачем сражаться за что-то, чтобы потом просто сжечь?

– Может, Большой Волк тебе скажет. Потому что будь я проклята, если понимаю.

– Что же, – Клевер вытянул вперед подбородок и поскреб щетину на натянувшейся шее. – К счастью, я наделен героическим терпением.

– Оно тебе понадобится. – Чудесница указала подбородком в сторону: – Вон идет наше будущее.

И действительно, по дорожке к ним приближался Стур. Ему дали имя Сумрак еще в младенчестве, по причине того, что он родился во время солнечного затмения. На самом деле он родился на час раньше, но сейчас уже никто не отважился бы об этом сказать. Все это уже вошло в непрерывно разрастающуюся легенду о Большом Волке. У него были длинные черные волосы, он носил хорошую одежду с золотыми пряжками и заклепками. Его серо-голубые глаза, казалось, постоянно были немного влажными, словно он собирался заплакать. Должно быть, это были едкие слезы презрения к миру и всему, что в нем содержится.

Роста Стур был небольшого, но в том, как он двигался, чувствовалась стремительная сила. Грация танцовщика. А также высокомерная уверенность в себе – в сумасшедшем изобилии. Чрезмерная самоуверенность может привести к тому, что тебя убьют, но Клеверу также доводилось видеть, как благодаря ей люди выходили невредимыми из огня. Старая добрая железная шкура самонадеянности. Вот уж кто знал, как выбирать момент – а выбрав, отрезать себе желаемый кусок без колебаний и тем более без сожалений.

При нем была обычная толпа шлюх мужского пола, какую обычно собирают вокруг себя знаменитые бойцы. Многие из них горделиво носили на щитах знак волка. Это были люди, не имеющие собственного имени, притянутые именем Стура, словно мотыльки пламенем костра. Клеверу доводилось видеть эту мерзкую модель уже с дюжину раз. У Гламы Золотого была очень похожая шайка, а также у Девятипалого; более чем вероятно, что и Скарлинг Простоволосый имел при себе такую же толпу прихлебателей, хоть это и было несколько сотен лет назад.

Времена меняются, но скопище шлюх остается более-менее тем же самым.

Стур Сумрак смерил Клевера своим влажным, холодным, пустым взглядом. Его стремительная рука свободно лежала на рукояти меча, улыбка сверкала белыми зубами и черными угрозами.

– Йонас Клевер, – проговорил он. – Какого хера ты тут делаешь?

– Меня прислал твой отец – Кальдер Черный.

– Я знаю, как зовут моего отца.

– Он знает, как зовут его отца! – захохотал один из хохотунов, молодой мускулистый ублюдок, с ног до головы обвешанный оружием. Лязг от него был словно от продавца ножей, чересчур нагрузившего свою тележку.

– Закрой рот, Магвир, – буркнул ему Стур через плечо.

Получивший отповедь Магвир тут же ощетинился: опостылевшая модель мужественного поведения, которой Клевер, к своему стыду, некогда активно придерживался.

– Что я на самом деле хочу знать, – продолжал Стур, – это почему он тебя прислал.

– Чтобы наставить тебя на истинный путь. – Клевер беспомощно пожал плечами. – Это его слова, пойми меня правильно.

– А ты можешь отличить истинный путь от кучи дерьма, так, что ли?

Стуровы жополизы захохотали, тряся своими волчьими щитами, словно это был какой-то верх остроумия, и Клевер улыбнулся вместе с ними. Когда только и можешь, что правильно выбрать момент, нетрудно понять, что сейчас момент неподходящий для уязвленного самолюбия.

– Не хочу делать громких заявлений, но мне за долгие годы довелось походить по разным путям, в том числе ложным. Может статься, я мог бы удержать тебя от некоторых куч дерьма, из-за которых так благоухают мои сапоги.

– То-то я думаю, откуда эта вонь? – Стур демонстративно принюхался, потом облизнул зубы и вытер нос подушечкой большого пальца. – Итак, каков же будет твой первый совет?

– Никогда не чеши брови мечом. – Клевер ухмыльнулся. Кроме него никто не смеялся, но это было их дело. – Я бы сказал, лучше вообще держать его в ножнах, пока это возможно. Обнаженные мечи чертовски опасны, против этого ничего не возразишь.

Стур шагнул ближе к нему, словно окруженный невидимым пузырем угрозы.

– Мудрость, достойная героя! – прошипел он.

– Когда-то я хотел быть героем, – Клевер похлопал себя по брюху. – Но потом перерос это желание. Однако я обещал твоему отцу, что сделаю все, что смогу.

– Ну что ж… – Стур повел рукой в направлении долины: – Не хочешь ли указать нам путь?

– Разве я посмею! Я знаю, кто я такой: я из тех, кто рожден, чтобы следовать.

Будущий король широко распахнул свои влажные глаза:

– В таком случае догоняй, старикашка!

И он скользнул мимо, уже устремив взгляд в направлении своего следующего завоевания, а Клевер отступил в сторону, пропуская его хмурящихся приспешников и низко кланяясь.

– Хочу до заката спалить еще пару деревушек! – крикнул Большой Волк через плечо, и молодые искатели славы тут же принялись соревноваться, кто захохочет громче остальных.

– Что я тебе говорила? – Чудесница нагнулась к Клеверу. – Абсолютный мудак!

То, что они любят

Рикке снова повела плечами, закапываясь спиной в спутанные корни. Она стояла по шею в ледяной воде, в волосы набилась грязь. С дороги наверху доносился топот множества ног. Это были воины ее врага, и судя по звуку, ублюдков было немало. Она еще раз подумала о том, что случится, если ее поймают. Точнее, когда ее поймают. Рикке постаралась выровнять дыхание, сделать его медленным, спокойным, еле заметным.

Гнетущий страх за свою жизнь, плюс обжигающая тревога за всех, кого она знала, плюс сводящая с ума боль от сотен мелких ушибов и царапин, плюс грызущий голод и стискивающие оковы ледяной воды – все это вкупе давало самый дерьмовый вечер из всех, что у нее были за последнее время, и это учитывая, что соревнование за этот титул шло нешуточное.

В ее подбородок уперся палец, принуждая закрыть рот, и Рикке поняла, что в последние минуты стучала зубами. Изерн стояла рядом, также прижавшись спиной к берегу. Вода доходила ей до острого подбородка, волосы облепили суровое лицо. Неподвижная, как земля, терпеливая, как деревья, твердая, как камень. Ее взгляд переместился от лица Рикке к нависающему над ними обрыву в бахроме свисающих корней. Ее рука тихо выскользнула из-под воды, палец прижался к рассеченным шрамом губам, призывая к молчанию.

– Проклятье! – послышался голос сверху, чуть ли не над самым ухом Рикке.

Она инстинктивно дернулась и могла бы с плеском ухнуть в воду, если бы не твердая рука Изерн, обхватившая под водой ее бесчувственное предплечье.

– Черт… Э-эх… – Мужской голос, немолодой, но мягкий и неторопливый, словно его владелец никуда не спешил. – Ну вот, так-то лучше!

Последовал удовлетворенный вздох, и струя слегка дымящейся мочи с журчанием устремилась в воду в каком-то шаге от лица Рикке. Как ни печально это признавать, она испытала искушение подставить голову под брызги, просто чтобы хоть немного согреться.

– В жизни полно разных удовольствий, – продолжал голос, – но я начинаю думать, что мало что сравнится с тем, чтобы поссать, когда тебе действительно хочется ссать.

– Ха! Не знаю, увеличилось или уменьшилось мое уважение к тебе после этого маленького откровения.

Это был женский голос, выбирающий каждое слово тщательно, словно кузнец, подбирающий гвозди, чтобы подковать лошадь богача.

– И вот подступает момент… – струя приостановилась, потом зажурчала снова, – …иногда я специально придерживаю это дело… чтобы потом, когда я снова продолжаю… – несколько последних маленьких всплесков, – …удовольствие еще больше, чем прежде! Как там, нет ли вестей о ходе благородного сражения?

– Союз отступает так быстро, как только может. Есть небольшие стычки, но без настоящего огня. Ребят Ищейки не видно и не слышно. Тоже драпают, небось.

– Меня это вполне устраивает, – отозвался мужчина. – Если повезет, они так и будут драпать до самой Инглии, и тогда мы все сможем спокойно прилечь и отдохнуть.

Рикке бросила взгляд на Изерн. Горянка была права. Она была всегда права, черт бы ее драл, особенно в том, что касалось мрачных пророчеств.

Этим утром они набрели на поляну, заваленную трупами. Их там было больше дюжины. Люди с обеих сторон – теперь они все были на одной стороне. Говорят, что Великий Уравнитель сглаживает все различия… Рикке глядела на тела во все глаза, прижав запястье ко рту, еле осмеливаясь дышать. А потом она увидела Изерн – та присела на корточки возле одного из мертвых, словно пожиратель трупов из старых песен, перебирая порванную одежду, возясь с застежками…

«Что ты делаешь?»

«Ищу что-нибудь съестное».

И тогда Рикке принялась сама обшаривать трупы. Занемевшими пальцами она копалась в чужих карманах, стараясь не глядеть мертвецам в лица. Насчет этого Изерн тоже оказалась права. Весь твой страх, чувство вины, испытываемое тобой отвращение пропадают, если как следует поголодать. Когда они с Изерн украдкой уходили с поляны, единственное, что действительно ее расстраивало – это что им так и не удалось ничего найти.

– Вождь! – заорал кто-то над их головами. – Сумрак! Наш будущий король!

С дороги послышался одобрительный лязг оружия о щиты.

Рикке закаменела, стоя в воде – насколько это было возможно, учитывая, что ее тело и без того напоминало кусок льда. Изерн навалилась на нее и еле слышно зашипела ей в ухо:

– Ш-ш-ш…

– Во имя мертвых! – буркнула женщина наверху себе под нос и громко прибавила с натужной веселостью: – Вождь! Как прошел день?

– Пока без жертв, но время еще есть.

Итак, вот он какой, голос Стура Сумрака. Звучит чересчур капризно для такого прославленного воителя. Словно у ребенка, собирающегося закатить истерику.

– Эти южане – как жидкая подливка, постоянно куда-то утекают. Девять Смертей имел возможность драться с Тридуба, с Черным Доу, с Хардингом Молчуном и всеми остальными. Как завоевать себе великое имя, если нет великих врагов, чтобы с ними сравниться?

Недолгая пауза.

– Да, это тяжело, – отозвалась женщина.

– Чудесница, у меня для тебя задание. В этих лесах прячется девчонка. – У Рикке тошнотворно засосало в животе, хуже, чем просто от голода. Она вжалась в обрыв так, словно могла стать единым целым с землей. – Я ее хочу.

Энтузиаст мочеиспускания жизнерадостно хохотнул:

– Кто ж не хочет девчонку в этих лесах? – Молчание, словно соль шутки ни до кого не дошла. Рикке, во всяком случае, точно не собиралась смеяться. – Ну хорошо, и как нам отличить эту девчонку от других?

– Говорят, она все время дергается. И еще у нее в носу золотое кольцо и, возможно, крест, нарисованный поверх глаза.

Рикке дотронулась кончиком языка до кольца в своем носу и прошептала: