Крест и крыло Гончарова Галина

– Юля, это тяжело…

– И что?!

– Ты твердо уверена?

Уверена я не была. Но – надо!!! Видимо, это отразилось на моем лице. Больше Мечислав не возражал.

– Хорошо. Как пожелаешь…

– Я должна делать что-то специально? Говорить?

– Нет. Просто – доверься мне. И – откройся.

– Интересно, а чем мы последний час занимались? – съязвила я.

Мечислав рассмеялся. И вдруг перекатился с дивана на ковер. Это было проделано так быстро, что я даже не успела ойкнуть. И оказалась распятой на пушистом ковре под его телом.

– Именно этим.

В следующий миг вампир без предупреждения скользнул в меня – и я резко выдохнула. Проникновение было приятным, но неожиданным.

– И этим тоже. Юля, одно не мешает другому… иди за мной… доверься мне…

И я расслабилась. Что бы ни случилось… третья Печать свяжет наши души. И насильно такое не сделаешь. А как это делают? Не знаю. Остается только довериться и расслабиться.

Хотя… как тут расслабишься, когда этот вампир… ооооох, еще, пожалуйста, еще… и не смей останавливаться…

То, что Мечислав творил с моим телом, не поддавалось никакому контролю. Я сходила с ума, рассыпалась на тысячу осколков, стонала и умоляла прекратить эту пытку, но вампир был неумолим. И в самый яркий, самый безумный момент я ощутила его клыки на своей шее. И провалилась – куда-то в водопад золотых искр…

…Чтобы открыть глаза на зеленой траве, среди одуванчиков, под ярким солнцем.

Мечислав лежал рядом со мной. И ему явно было хуже, чем мне. Глаза закрыты, лицо бледное, в углу рта – кровь, то ли моя, то ли его – неважно!

– Слава! – затеребила его я. – Очнись!

Но прошло не меньше трех минут, прежде чем я привела его в чувство. Наконец Мечислав коротко простонал и открыл глаза.

– Юля? Что это? Солнце?!

Изумление вампира было понятно. Ему уже полагалось сгореть. Или хотя бы прилично обуглиться. Но… это не то солнце, которое сияет над нами. Это солнце – всего лишь иллюзия, созданная для меня чем-то древним и невероятно могучим. Созданная, чтобы я не боялась. Хотя… разве можно испугаться родного дома?

Нельзя.

А это – мой дом.

– Это не солнце. Это – моя поляна. Ты уже бывал здесь. Вспомни!

Мечислав тряхнул головой, проясняя мысли.

– Но сейчас я не умираю. И мы не сражаемся с демоном, так?

Я кивнула.

– Так почему мы здесь?

– Не знаю. Но могу предположить, – честно ответила я. – Третья печать соединяет души. После смерти моя душа уйдет сюда. А твоя – нет. Поэтому, когда ты попытался соединить плюс и минус, нас закоротило. И выбросило сюда.

Мечислав сдвинул брови. Я невольно потянулась и разгладила их пальцем.

– Солнышко мое, зайчик, котик, пупсик… – Вампира аж повело от такого обращения. Небось, уже лет семьсот никто зайчиком не называл… – Не надо, не хмурься…

Не помогло.

– Это можно изменить?

Я только пожала плечами.

– Вряд ли. Я могу давать клятвы кому угодно, но после смерти буду принадлежать этому месту. И оно меня не отдаст и не отпустит.

Деревья согласно зашумели, словно подтверждая мои слова. Именно так. И не отдадим, и не отпустим. Еще чего не хватало! Много таких умных…

– И это никак нельзя обойти?

В следующий миг Мечислав зашипел и схватился за голову. Большая шишка, которой он только что получил по макушке, откатилась к моим ногам.

– Видимо, нет. Да я и не хочу это менять.

Я встала во весь рост, как была, обнаженная, оглядела поляну, улыбнулась самой симпатичной сосне, провела ногой по мягкой, словно шелковой траве, сорвала одуванчик – и он вдруг засверкал у меня в руках искрами солнечного зайчика. От неожиданности я разжала пальцы – и спустя секунду цветок оказался на том же месте.

– Видишь? Я здесь своя. Мне здесь хорошо. Спокойно, уютно… Это и есть источник моей силы. А ты хочешь, чтобы я отказалась от самой себя? Зачем? И что останется от меня после этого? Если мне вообще дадут уйти…

Ледяной порыв ветра хлестнул по лицу, словно мокрая тряпка, подтверждая – не дадут. И уйти, и отказаться… и вообще! Придержи язык, неблагодарная девчонка!

Мечислав тоже поднялся на ноги. Ему явно было неуютно здесь, но сдаваться он не собирался.

– Юля, наши души уже начали срастаться. И я это чувствую. Мы должны довести дело до конца. И у нас есть только один выход. Это место решительно тебя не отпустит?

– Нет.

– А меня оно примет?

Этого вечера Мечислав ожидал с нетерпением. Он сам бы себе не признался, но взгляд его поминутно обращался к часам. Уже прибыл Шарль и отправился с оборотнями в бильярдную. А Юли все еще не было. И Мечислав – ждал. И сам не мог понять – почему?

Казалось бы, у него есть и свои дела. И множество забот, сопровождающих пост Князя Города. И все же, все же… он чувствовал себя, как леопард перед прыжком.

Пружиной, туго свернутой в ожидании восхитительного мига.

Юля, Юля, Юленька, что же ты со мной делаешь?.. Что же со мной происходит? Почему я думаю о тебе, почему не могу перестать вспоминать тебя, твой голос, твою улыбку, твои руки, твои губы… почему ты стала моей второй половинкой?

Я знал много женщин. И если их выстроить в ряд – цепочка протянется на много тысяч километров. Но никто и никогда еще не становился для меня такой навязчивой идеей.

Что же в тебе такого?

Твоя сила?

Возможно. Но это всего лишь твоя сила. Как цвет волос или глаз. Сила формирует личность, это так. Но ты еще слишком молода. На тебя твоя сила еще не оказала такого влияния, как на многих других. И все же…

Что в тебе такого притягательного?

Ты не настолько красива. Ты привлекательна, но не более. На таких, как ты, не задерживается мужской взгляд. Таких девушек не печатают на обложках журналов. Ты яркая, броская, но не более того. И даже это – только если ты сама пожелаешь. А ты не желаешь. Нет.

Твои джинсы, свитера, спортивные тапочки, небрежно связанные в хвост волосы – ты делаешь все, чтобы не выделяться из толпы. И мне это нравится.

Будь ты другой, я одел бы тебя в жемчуга и бриллианты. Видит бог, ты их достойна. Хотя они тебе просто не нужны. Вообще не нужны.

Ты красива, как всякая умная женщина. Неважно, в джинсах ты – или в платье, но стоит начать разговаривать с тобой, стоит тебе поглядеть на собеседника своими удивленными глазами – и он пропадает. Пропадает, потому что понимает – тебе действительно важно то, что он говорит. Он нужен тебе, интересен, ты внимательно слушаешь, ты сопереживаешь и сочувствуешь.

У тебя замечательный характер. Ты колючая, острая, едкая, но ты не злая и не подлая. За своих ты стоишь горой – до конца. И отстаиваешь их против всего мира. От тебя не приходится ждать удара в спину – только в лицо. И ты железно держишь данное слово. Ты очень порядочная – внутренне. Хотя еще маленькая и глупая. Ну, так что же. Это проходит с возрастом.

И все же…

Я знал многих женщин. И красивее, и умнее, и сильнее. Но моим фамильяром стала именно ты. И вот – я тону. Беспомощно тону в твоих глазах, и не желаю сопротивляться. Я знаю, тебя тянет ко мне. Но ты даже не представляешь, насколько меня тянет к тебе. Как сильна тяга вампира к своему фамильяру. Это сродни наркотику. Это сладкое безумие. Но когда ты рядом, мне приходится держать себя в ежовых рукавицах, чтобы не притрагиваться к тебе ежеминутно, не смотреть на тебя, сдерживаться, чтобы ты даже не заподозрила моих чувств к тебе.

Я знаю, ты испугаешься и убежишь.

Я уверен в этом.

Ты умная и красивая девочка, но ты все еще жуткая трусиха. И очень не хочешь опять испытать боль потери. А жизнь вампира – это постоянная потеря. Потеря друзей, любимых, родных, близких… потеря всех, кого ты любил, ценил и уважал. Мимо тебя проплывают века – и с ними уходят все. Все люди. И даже нелюди. И иногда начинаешь мечтать о смерти.

И все же… почему меня так тянет к тебе?

Это не только тяга вампира к своему фамильяру. Я могу отличить одно от другого. И моя тяга к тебе сродни тому чувству, которое испытывает человек… да хотя бы к любимой книге. Которая всегда стоит рядом, на полке, к которой тянется в трудную минуту рука. Она утешает и успокаивает – и даже если не читал ее годами, без нее все равно некомфортно…

Это – почти то же самое чувство. Мне плохо без тебя. Я сознаю, что в какой-то книге больше страниц, где-то богаче переплет, здесь лучше описаны эротические сцены, а вот тут шикарные рассуждения о жизни. Но рука тянется сама. И сознание не желает ничего слушать.

Просто это – МОЕ. И иначе тут никак не скажешь.

И ты – моя…

Скрипнула дверь, – и Мечислав понял – это ОНА.

Перехватило дыхание, внутри зародилось знакомое желание…

– Привет…

– Привет…

То, что случилось потом, выпало у вампира из памяти. Любовь с Юлей… именно любовь – это было сладкое безумие – или безумная сладость? Сладость ее губ, ее тела, ее крови, ее утомленное дыхание у его плеча и тихие стоны где-то рядом. Вся она – без прикрас и покровов.

Но когда Юля заговорила о третьей Печати, Мечислав насторожился. Это было серьезно. И – страшно. Пусть Юля и не провидица, но к ее предчувствиям Мечислав относился более чем серьезно. И поэтому не стал спорить. Даже если она передумает через неделю и начнет бегать от него, посыпать главу пеплом и громогласно каяться – это все равно будет лучше, чем ничего. Пусть будет третья Печать.

Но Мечислав не ожидал того, что с ним произойдет. Он не мог и предположить, что выпадет из реальности. Да и никто не мог бы рассказать ему о таком. Юлины таланты пока еще только открывались. И сейчас они открылись с худшей стороны. Для вампира – худшей.

Когда он очнулся на той самой поляне, на которой побывал уже два раза, ему показалось сначала, что это просто кошмар. Без третьего раза он бы с удовольствием обошелся.

Но – нет.

Они с Юлей были именно там. Полностью обнаженные. И беспомощные.

Юля не испытывала никакого дискомфорта. Казалось, она наслаждается жизнью. Да так оно и было. Это было ЕЁ место. Не его.

А вот вампиру здесь было действительно плохо. Страшно. Тошно.

Это место давило его и скручивало. Почему?

И только ли его?

Нет. Шарлю тоже здесь очень не нравилось. Но сейчас – сейчас не было выбора.

Вампир отлично понимал, если он уйдет сейчас, он никогда не сможет быть вместе с Юлей. Третья Печать? Какое там! Уцелеть бы! Еще не факт, что его отпустят. И ничем не наградят.

Это место ревниво и коварно, он осознавал это.

Юлю здесь любили. Его – терпели. Но почему?

Ответ пришел сам собой. Словно кто-то шепнул его на ухо вампиру.

Ты – мертвый. Нравится это тебе или нет, но это место – средоточие силы жизни. А твоя сила – сила смерти. Если встречаются плюс и минус, что возникает?

Взрыв.

Эта мысль очень не обрадовала вампира. И – помогла ему решиться.

Если Юля не окажется от этого места, значит, он должен стать здесь – своим. И будь что будет.

После слов Мечислава я просто застыла в шоке.

Вампир? И… и мой дом? Моя душа? Мое сердце?

Невозможно!

Разве?

Я чертыхнулась, понимая, что это – возможно. Только вот… что потребуют взамен от меня?

Прошелестел ветер. Теплая волна пробежала по коже. И я опустилась на колени.

– Пожалуйста.

Я не просила вслух. Зачем? Это не церковь, где хоть ори, хоть не ори. Здесь хватит и мысли. Это место… я вся прозрачна тут, как стеклянная. И мысли, и чувства…

Я знаю, что нам с Мечиславом надо перешагнуть на следующую ступень. Знаю, что это необходимо. И понимаю, что просто так нам этого сделать не дадут.

Но – как?

Старый шрам на запястье рвануло болью.

– Нужна кровь? Моя? Его? Ты же знаешь, я согласна…

Мечислав внезапно зашипел сквозь зубы.

– Что? – развернулась я к нему.

Вампир молча продемонстрировал свое запястье с небольшой раной. Словно ножом аккуратно надрезали.

– М-да. Значит – будем делать.

Я протянула руку навстречу вампиру. И Мечислав, словно так оно и должно быть, осторожно перехватил мое запястье – и прижал к своему.

– Кровь за кровь, жизнь за жизнь, мою душу – за твою душу…

Я и сама не поняла, что вызвало к жизни эти слова. Но они прозвучали. И я растерянно огляделась вокруг. Ветер взвился так, что застонали деревья. Яростно, торжествующе, весело…

От наших соединенных запястий расходилось тепло. Вверх, по руке, к голове, к сердцу… я застонала от нахлынувшего ощущения… казалось, все тело стало мягким и податливым, как полурастаявшее масло, ноги сами собой подогнулись, и зеленый ковер с головками одуванчиков мягко принял меня.

Но и Мечислав чувствовал себя не лучше. Он опустился на колени рядом со мной.

– Юля… что это?

– Не знаю. Иди ко мне…

Это было то ли безумие, то ли ритуал… Мы не ласкали друг друга, нет. Мы просто сливались в жадном объятии, торопясь взять все, что возможно в этом месте, в этом времени, в этой фантазии, сходили с ума, кусались и царапались, как дикие животные – и смаковали каждую секунду, как самые изощренные сластолюбцы…

И когда ударило ослепительными звездами по глазам, когда волной пришло освобождение, я вдруг поняла – четвертой Печати уже не нужно. Она поставлена помимо нашего участия. Не нужны ритуалы. Ни к чему теперь обряды. Мы и так закрепили свой союз.

Навеки…

Когда я открыла глаза, надо мной был самый обычный потолок. Белый, с люстрой. И еще – лучшее лицо на свете. Лицо моего любимого человека. То есть вампира… а, не все ли равно?! Будь Мечислав хоть черт с рогами – теперь уже поздно. Да не рога наставить, а разлюбить!

– Что это было? – слабым голосом поинтересовалась я.

Зеленые глаза были слегка ошалевшими.

– По-моему, это была любовь. И… третья Печать?

Я улыбнулась.

– Ошибаешься. Больше.

– Больше?

– Да. Тебя приняли как своего. И… наша связь полностью оформилась.

– А четвертая Печать?

– Подозреваю, что поставлено было все и сразу. Просто потому, что это место не признает полумер.

Мечислав на миг поежился.

– Мне все равно там немного страшно.

– Главное, что оно тебя не уничтожит. А страх – это пройдет.

– Надеюсь…

Мечислав осторожно перекатился на пол рядом со мной и вытянулся во весь рост. Я устроилась рядом, закинув на него ногу и положив голову на плечо. Мы молчали. Говорить особенно не хотелось.

А еще я поняла, в чем разница между мной и Мечиславом. В том лесу, в который мы попали… я была там родной, любимой и обожаемой дочерью. Он – приемным сыном. Вроде как и любовь, но не до конца, что ли, не такая… мне сейчас возразят, что и приемных детей больше родных любят… но не в данном случае. Я – родная. Мечислав – приемный, вот и весь сказ. Ему помогут, поддержат, научат и покажут, но… любить так, как меня – не будут. И своим он там никогда не будет.

А может, и будет?

Никогда – это слишком страшное слово. Лишь бы у нас было время.

И именно с этой мыслью я вздрогнула. Словно кто-то прошелся по моей могиле.

Твари! Гнусные твари! Почему Он ничего не делает?! Почему молчит ИПФ?

Почему, почему, почему?!!!!

Катя металась по комнате. Этой ночью она еще не пила крови, но и голода не чувствовала.

Почему эта дрянь Леоверенская до сих пор жива?!

Что происходит?!

Тихо скрипнула дверь.

Она обернулась, на миг собравшись в пружину. КТО?! ЗАЧЕМ?! И тут же расслабилась.

– А, это ты?!

Мужчина сделал шаг. Другой. И с размаху залепил женщине оплеуху.

– Дура!!!

Некогда Катерина, а теперь молодая вампирша Анна отлетела к стене. Из разбитой губы засочилась кровь. Алая. Она у всех алая. Вампир ты, человек или оборотень.

Девушка вскинула руку к лицу.

– Ты с ума сошел?!

– Нет!!! Это ты ох…ела! Да как ты посмела звонить ИПФовцу?! Кретинка! Тварь тупая!!! Б…

Из уст вампира полились ругательства. Анна слушала его в полном шоке. Она не ожидала такой ярости. И не знала, что делать. Бежать?

Не получится.

Драться?

Он старше и сильнее. Проигравшей будет она. Однозначно.

Говорить?

Да ее просто не услышат!

Но наконец приступ бешенства у вампира закончился. Он взглянул на Анну, сжавшуюся в углу в комочек.

– Значит так. Ты нагадила, ты и исправлять будешь, – подвел он короткий итог.

– Да что я сделала не так?! Ты хотел уничтожить Мечислава?! Это наш шанс!!! ИПФ уничтожит его опору, а мы…

– Дура. Молчи!

Сильная рука сжала ее шею.

– Открой рот!

Анна дернулась, но мужчина был сильнее. И физически, и как вампир… и она почувствовала, как ее челюсти размыкаются. Мелькнула белая рука, полоснула по одному из ее клыков – и в рот ей закапала чужая кровь. Она попыталась отплеваться, но кое-что попало ей в горло. И она рефлекторно сглотнула. Она была молода. И тело еще не забыло человеческие привычки. А в следующий миг в ее глаза впились горящие алым огнем зрачки вампира.

– Кому ты звонила?

– Рокин. Константин Сергеевич, – против воли вымолвили ее губы.

– Ясно. Сейчас ты найдешь его – и убьешь. Пойдешь искать. Если не успеешь до рассвета, сгоришь на солнце. Ясно?

– Да, – выдохнула Анна.

Она не хотела этого убийства. Не желала. Но и выбора у нее не было. Кровь для вампиров – сила. А старший по крови имеет право отдавать приказы. Он сильнее. Она должна исполнить его приказ… Если только…

Вампир словно прочел ее мысли.

– Ты не скажешь никому ни единого слова. Ясно?

Анна кивнула.

– Я сам провожу тебя до дверей клуба. И – иди. Убей.

Они прошли по коридорам. Как на грех, им не встретилось никого. Ни вампиров, ни оборотней… Танцпол, бар, ресторан – и Анна оказалась на улице.

– Пока ты его не убьешь – не возвращайся. Это приказ, – произнес мужчина. И толкнул ее вперед. В темноту.

Мелькали огни фонарей. Анна знала, куда идти. Знала. Не хотела – и шла вперед. Сейчас ее вела чужая воля. Вела практически на смерть…

Неужели ей предстоит умереть?!

Но я не хочу!!!

Анна глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. В конце концов, она хороший математик! Она должна найти возможность подобраться к этому человеку. Для начала надо позвонить ему… А вот и телефон-автомат!

Дома у Рокина никто не отвечал. Сотовый тоже разрядился. Тогда – следующий пункт.

Но окна тоже были темными. Его еще нет дома? Это хорошо. У нее есть шанс застать ИПФовца врасплох. Но где его подождать? Снаружи или внутри?

А вот очень удобная лавочка…

Анна дошла до киоска и купила бутылку пива и пачку сигарет. Ну все. Теперь – она самая обычная деталь пейзажа. Пьяный подросток кого-то ждет на лавочке – что может быть обыденнее?

Константин Сергеевич Рокин как раз шел домой. Да, на часах почти полночь! И что?! Дежурство, между прочим, суточное! У него, как у полковника, двенадцатичасовое, но все равно ему приходится нелегко. Побудь-ка начальником бригады, когда один в отпуске, два в больнице, а еще одна в декрете? Всего в бригаде шесть человек, так что даже на вызовы сейчас приходится ездить самому.

День выдался откровенно тяжелым. Два убийства – не танцы на лужайке. И оба в районе. Почему донесли в ИПФ? В одном случае человека просто загрызли. Погибшим оказался местный алкоголик. Но звериные укусы были налицо. Вот только обнаружили загрызенного далеко не сразу, а когда он успел изрядно завоняться.

Кто не нюхал трупов трехнедельной давности, лучше и не пытайтесь. Неаппетитно. И на колбаску вас еще неделю не потянет. Для Рокина этот труп был вовсе не первым. И даже не в первой сотне. Но кто сказал, что от этого можно перестать испытывать отвращение?

Укусы были налицо. Но оказались пустышкой.

Бродячих собак разводить вблизи деревни не надо! И засыпать в кустах рядом с помойкой. Кстати, и помойки тоже разводить не стоит! Тогда и жители целее будут.

Разобравшись с этой проблемой (а это серьезная проблема – стая под двадцать голов!) ИПФовцы отправились обратно. В минусе – четыре часа на дорогу и два часа там. А не успели доехать до города, как последовало второе задание. И опять в глухом селе, куда и автобусы-то не ходят! Даже по большим праздникам! Что там?

А слабая надежда на подрастающее поколение. Местный поп жаловался, что в селе кто-то шкодит. Постоянно, непрерывно, неуловимо. И подозревал происки нечистой силы.

Рокин, соответственно понадеялся, что это не нечистая (вот делать ей больше нечего – мелко пакостить!) сила, а просто… бывает такое. Если у ребенка сильный экстрасенсорный дар, он часто проявляется именно в таких вещах. Дядя отвесил деточке подзатыльник – и пошел себе. А деточка ему вслед прошипела: «Чтоб тебе ноги переломать!» Он и переломал. На первой же кочке. Или на второй. В зависимости от силы воздействия. Бывает такое. Если ребенок обладает способностями. И поэтому надо проверять подобные сигналы. Забирать детей. И воспитывать в нужном ключе.

Ага, в нужном ключе! Больше надо детей воспитывать! Без ключей! С ремнями!!! На что способна компания из пяти шкодных подростков – страшно даже представить. Уж завести корову в церковь – это-то вообще мелочи. Спасибо, саму церковь не взорвали!

Вот что за работа? Он что – воспитатель в детской комнате?! Нет! А с другой стороны, а кто?! Кто бы все это разгреб, если на все село (одно название, что село – и то из-за церкви!) один участковый дед Савелий с берданкой довоенного года выпуска?! Так что четверо мальчишек и девчонка чувствовали себя очень неплохо. И шкодили в меру своей фантазии.

Пойманные и выпоротые, они, конечно, покаялись. И их на всякий случай даже проверили.

Ноль. Пустота. Сами по себе шкодничали. И хорошо. Будь у них еще и способности – они бы все село на рога поставили.

Нет, такой дар, как у Юлии, чрезвычайно редок. Но кучу мусора все равно просеивать приходится. Вдруг да блеснет жемчужное зерно.

Не блеснуло. И домой он возвращался злой и усталый. И пытался вспомнить, есть что-то в холодильнике – или проще зайти в круглосуточный супермаркет?

В магазин идти не хотелось. Но кушать хочется… даже жрать!!!

За тяжелыми раздумьями, Рокин и не заметил, как ему на спину из кустов метнулась быстрая хищная тень.