Дом Цепей Эриксон Стивен

– Бросай его мне.

– Попробую. Надеюсь, тебе будет не противно его носить. Ты готов?

– Кидай.

Низинник размахнулся и бросил зуб. Тот полетел не совсем в нужном направлении, однако Карса изловчился и поймал его.

– Он гнилой, – нахмурился юноша, осмотрев трофей.

– Ясное дело, потому и выпал. Ну так как? Да, вот еще что. Чем больше ты крутишь это бревно, тем более мокрым оно становится. А значит – и более мягким. Тебе не придется тратить много сил, чтобы добиться желаемого. Надеюсь, ты меня понял.

Карса кивнул.

– Ты нравишься мне, низинник.

– Тогда помоги мне утонуть.

– Сейчас.

Карса протиснулся в узкую щель между бревном и стенкой колодца, в котором оно плавало, и оказался по колено в зловонной жиже. Изувеченные кандалами лодыжки отчаянно заныли.

– Я видел, как они волокли тебя сюда, великан. Ты гораздо выше здешних сунидов.

– Ничего удивительного. Суниды – самые низкорослые среди теблоров.

– Должно быть, к ним примешалась кровь низинников.

– У нас их считают глубоко павшими, – ответил Карса.

Он нагнулся и, гремя цепями, подсунул руки под бревно.

– Спасибо тебе, теблор.

Воитель приподнял бревно, повернул его немного, затем опустил.

– Ты уж прости, низинник. Быстрее не могу.

– Понимаю. Не торопись. Бильтар уже утонул. Следующим будет Альрут. Ты здорово нам поможешь.

Карса вновь приподнял бревно и сделал пол-оборота. На другом конце послышались плеск и бульканье зловонной жижи.

– Уже скоро, теблор. Я последний. Еще один оборот, и я уйду вниз, а бревно надежно придавит меня и не даст всплыть.

– Скорее уж раздавит.

– Не все ли равно, теблор? Что захлебнуться в этой жиже, что быть раздавленным. Я ощущаю тяжесть, но мне не слишком больно.

– Ты врешь.

– Какая тебе разница? Важна цель, а не средства.

– В жизни воина важно все, – изрек Карса, снова берясь за бревно. – Сейчас я сделаю полный оборот. Слышишь, низинник? Теперь это проще, потому что и мои цепи тоже стали короче.

– Погоди еще немного, – попросил низинник.

Карса приподнял бревно. Сейчас вся тяжесть приходилась на его руки.

– Послушай, теблор! Я передумал, – донеслось с другого конца.

– А я нет.

Карса повернул бревно и убрал руки.

Судя по шуму, который до него доносился, несчастный отчаянно барахтался. Лязгнули цепи. Карса повернулся в ту сторону. Из-под бревна показалась голова низинника! Потом он вылез, кашляя и отфыркиваясь. Воздух сразу сделался еще более зловонным. Воитель поморщился.

– Ты никак ухитрился поднырнуть под бревно и вылезти с другой стороны? Признаться, ты удивил меня, низинник! Да ты вовсе не трус. Никак не думал, что среди детей попадаются храбрецы.

– Иногда храбрость – это все, что остается, – ответил низинник. – Ничего другого у меня сейчас попросту нет.

– А чей зуб ты мне бросил?

– Альрута. Прошу тебя, не надо больше крутить бревно.

– Я вынужден это сделать. Мне надо размотать свои цепи. Так что терпи, низинник.

– Хорошо, теблор. В умении рассуждать тебе не откажешь.

– Как тебя зовут?

– Торвальд Ном, хотя малазанцам я известен под именем Кастет.

– И где же ты научился наречию сунидов?

– Это старый язык негоциантов. Пока в наших краях не появились охотники за головами, натианские купцы вовсю торговали с сунидами. И они, и суниды были только в выигрыше. Между прочим, твой язык схож с натианским.

– Сомневаюсь. Этих… солдат я вообще не понял.

– Так они же солдаты!.. Чувствую, шутка проскользнула мимо тебя. Не беда. Да и скорее всего, ты слышал речь малазанцев. Здесь их теперь полным-полно.

– Отныне малазанцы – мои враги. Я так решил, – объявил Ному Карса.

– Значит, теблор, у нас с тобой есть кое-что общее.

– Покамест общее у нас только это бревно, низинник.

– Ну что ж, не стану тебя разубеждать. Но при всей моей ненависти к малазанцам, скажу тебе, великан, что и натианцы сейчас ничем не лучше. Среди них ты не найдешь союзников, теблор.

– А ты сам разве не из натианцев?

– Нет. Я даруджиец. Я родом из города, который находится на юге, далеко отсюда. Наш… как это будет по-вашему… клан Номов – он очень большой. Есть и весьма богатые семьи. А один из Номов даже является… скажем так: предводителем. Правда, сам я с ним никогда не встречался. Моя семья попроще и поскромнее. Чтобы заработать себе на жизнь, мне пришлось странствовать по разным краям и многому научиться.

– Ты явно научился много болтать, Торвальд Ном. Довольно слов. Мне нужно размотать свои цепи.

– Проклятье! Я думал, ты про это уже и позабыл.

Железный прут, на котором держались ножные кандалы Карсы, уже удалось вытащить более чем наполовину. Передышки становились все длиннее, но даже они не могли унять дрожь в ногах и уменьшить боль. Хуже всего, что открылась самая крупная рана – сквозная, от шеста. Кровь, сочившаяся оттуда, перемешивалась с потом, и эта липкая смесь растекалась по всей одежде, превращая ее в смрадный панцирь. На лодыжки лучше было не смотреть.

Торвальда Нома сморила усталость, и, как только Карса вернул бревно в прежнее положение, низинник задремал. Воителю же было не до сна.

Он сделал очередную передышку. И опять в подвале стало тихо, если не считать его собственного дыхания и храпа, доносившегося с противоположного конца бревна. Потом по потолку застучали солдатские сапоги. Кто-то несколько раз прошелся взад-вперед и покинул сарай.

Карса встал. У него кружилась голова.

– Отдохни подольше, теблор, – послышался голос низинника.

– Некогда мне отдыхать, Торвальд Ном.

– Но и торопиться особо не надо. Сильгар все равно вынужден задержаться в городе, пока малазанцы не двинутся дальше. Он со своим караваном намерен идти под их защитой. А до Мальмоста – это город такой – путь неблизкий. Да и дорога небезопасная. Разбойники из Дурнева леса и Желтой Метки не упустят возможности поживиться. Говорю это тебе со знанием дела и изрядной долей гордости. Я приложил немало стараний, чтобы превратить разухабистых головорезов и молодцов с большой дороги в некое подобие воинов. О том, чего мне это стоило, лучше помолчу. Но теперь они за меня горой. Кабы не малазанцы, моя армия давно освободила бы меня отсюда.

– Я убью этого Сильгара, – пообещал Карса.

– Будь с ним поосторожнее, великан. Мало того, что Сильгар – дрянной человек. Он умеет покорять таких воинов, как ты.

– Не забывай, Торвальд Ном: я – урид, а не сунид.

– Не беспокойся. Я помню об этом. Ты и ростом выше, и сильнее, и свирепее, чем суниды. И все равно: с Сильгаром держи ухо востро.

Карса уперся ногами в бревно.

– Слышишь, теблор? Не трать понапрасну силы. К чему торопиться, если тебе все равно некуда идти? Я не впервые оказываюсь в цепях и знаю, о чем говорю. Не спеши. Если не будешь дергаться и не помрешь раньше времени, судьба тебе обязательно улыбнется.

– А если не улыбнется, можно и утонуть в этой вонючей жиже, – презрительно усмехнулся Карса.

– Я понял твой намек, великан. Но даже самых смелых порою охватывает отчаяние. Главное – не поддаваться ему.

– Ты давно здесь? – спросил воитель.

– Когда меня схватили, на земле еще лежал снег, а озеро покрывала ледяная корка.

Карса повернулся в сторону собеседника и поискал глазами его едва различимый силуэт.

– Знаешь, Торвальд Ном, я думаю, что даже низинник не заслуживает таких страданий.

– И вы еще называете нас детьми! – скрипуче рассмеялся Ном. – Теблоры могут, не задумываясь, отрубить человеку голову. Совсем как палачи. Но у нас казнь считается милосердием, поскольку сразу обрывает страдания жертвы. А здесь любят, чтобы человек мучился подольше. Натианцы – большие выдумщики по части разнообразных пыток. Поверь мне: зимние холода – едва ли не самая мягкая из них. Раз уж твой набег не удался, благодари своих богов за то, что Сильгар заявил на тебя права и что в городе появились малазанцы. Знаешь, как обошлись бы с тобой местные жители? Посадили бы в клетку и вначале дали бы затянуться всем твоим ранам. А потом стали бы заживо сдирать с тебя шкуру. По кусочку. Этого развлечения хватило бы им надолго. Представляю, как бы над тобой здесь измывались. И неудивительно, ведь, считай, весь город тебя ненавидит. Уверяю, здесь бы все вволю натешились, глядя, как пытают теблора.

Карса вновь принялся за прут.

Наверху послышались голоса, затем топот ног, явно босых. Глухо лязгали цепи. Юноша пересел к другой стене, чтобы видеть дверь. Вскоре она откинулась. Размахивая фонарем, в подвал спустился стражник. За ним двигались суниды. Всю их одежду составляли короткие юбки из мешковины. В отличие от Карсы, кандалы у этих пленников были только на левой ноге, соединенные общей цепью. Стражник шел по проходу между канавами. Суниды тащились следом – шестеро мужчин и пять женщин. Они брели с низко опущенными головами. Воитель пристально глядел на них, ожидая, что хоть кто-то из одиннадцати заметит его присутствие. Да нет, какое там.

Стражник подал знак. Суниды остановились в нескольких шагах от Карсы, повернулись и прыгнули в свою канаву. В подвал спустились еще трое низинников, которые начали приковывать сунидов за другую ногу к бревну. Никто из узников даже и не подумал сопротивляться.

Закончив свое дело, все низинники поднялись по ступеням обратно. Скрипнули петли двери, и она с шумом закрылась, оставив в сумраке клубы пыли.

– Так это правда, что сюда бросили урида? – шепотом спросил кто-то.

– Никак я слышу голос теблора? – насмешливо и презрительно ответил Карса. – Наверное, мне показалось. Теблоры не становятся рабами. Теблор скорее предпочтет умереть, чем покориться низинникам.

– Урид… и в цепях. Как и все мы.

– Не равняйте меня с собой! Я видел, как вы позволяли этим поганым детишкам приковывать вас. Мне недолго оставаться здесь. Я напомню сунидам, что значит быть настоящим теблором.

– Мы видели повозки, доверху нагруженные убитыми. Там были местные и малазанцы. В городе до сих пор стоят плач и стоны. Мы узнали, что вас было всего трое.

– Двое. По пути сюда нашего соратника Делюма Торда ранили в голову. Он лишился рассудка и бежал вместе с нашими собаками. Будь Делюм в здравом уме и прежней силе, его кровавый меч…

Узники зашептались. Карса слышал, с каким благоговением они произносили слова «кровавый меч».

– Делюма тяжело ранили в бою, – продолжал он. – А вот где свой рассудок потеряли вы? Неужели суниды позабыли все нравы и обычаи теблоров?

– Позабыли? – со вздохом переспросила женщина. – Да, причем давно. Наши дети тайком покидали селения и уходили к низинникам, прельстившись их презренными деньгами. Здесь эти жалкие кружки металла правят всем и всеми. Нам стыдно говорить, в кого низинники превратили наших сыновей. Некоторые даже продались охотникам за головами и стали их дозорными. Представляешь, урид? Они сами привели врагов в наши долины и показали чужакам наши тайные рощи кровавых деревьев, которые те сожгли дотла. Низинники истребили наших лошадей. Предательство собственных детей – вот что сломило сунидов.

– Ваши дети заслуживают смерти, – изрек Карса. – Сунидские воины оказались слишком мягкотелыми. Они забыли, в каких случаях теблорский закон велит не щадить кровных родственников. Предательство своего племени всегда каралось сурово. Ваши потомки перестали быть сунидами. Я их убью, как только выберусь отсюда.

– Тебе придется долго искать их, урид, – вздохнула женщина. – Они ведь сейчас кто где. Многие погибли. Многие попали в рабство, ибо низинники опутали их долгами. Остальные подались в дальние края, в большие города вроде Натилога и Генабариса. Нашего племени, увы, больше не существует.

– И потом, урид, ты ведь тоже закован в цепи, – добавил мужской голос. – Ты теперь принадлежишь хозяину Сильгару, а от него еще ни один раб не сбегал. Больше ты уже никого не убьешь. Тебя, как и нас, заставят встать на колени. Так что не надо пустых слов, урид.

Карса молча возобновил начатое. На этот раз он плотно намотал цепи себе на запястья. Потом уперся спиной в стену, а ногами – в бревно. Напрягшись изо всех сил, он потянул на себя цепи. Еще одно усилие… еще… Прут скрежетал, откалывая щепки. И вдруг что-то громко треснуло.

Карсу отшвырнуло назад. Он заморгал, освобождая глаза от пота, а затем посмотрел на бревно. Оно раскололось по всей длине.

С другого конца лязгнули цепи Нома.

– Худ тебя побери, Карса Орлонг, – прошептал он. – Гляжу, ты не спускаешь оскорблений.

Юноша снова промолчал. Ему сейчас было не до разговоров. Да, он вырвал ненавистные пруты из бревна, однако оставались еще цепи, с которыми не больно-то побежишь. Зато теперь у него появились дополнительные орудия. Карса нагнулся над цепью, идущей к левой лодыжке, и всунул прут в ближайшее к кандальному обручу звено. Взявшись за прут с обоих концов, уридский воин стал медленно его вращать.

– Что это там за звуки? – спросил кто-то из сунидов.

– Кажется, у урида спина треснула, – насмешливо ответил другой.

– Я бы на твоем месте попридержал язык, Ганал, – посоветовал ему Ном.

Цепь треснула. Сломанное звено отскочило во вторую канаву и застряло в стене.

Избавившись от цепей, приковывавших ножные кандалы к пруту, воитель принялся за цепи, тянувшиеся от рук.

Снова раздался треск. Потом еще. Руки Карсы были свободны.

– Что там такое? – опять заволновался кто-то из уридов.

Карса оторвал от железного прута последнюю цепь. Прут пригодится в качестве оружия, тем более что от его усилий железная кромка успела заостриться. Взяв прут, воитель выбрался из канавы.

– Кто из вас Ганал? – угрожающе осведомился он.

Лежащие суниды съежились и втянули головы в плечи. Только один из них не шевельнулся.

– Я Ганал, – произнес этот человек. – Значит, твоя спина цела? Теперь ты вправе убить меня за оскорбительные слова.

– И убью.

Сжимая прут, Карса двинулся туда, где лежал его обидчик. Однако тот хитро улыбался.

– Прежде чем умереть, я подниму крик и разбужу стражу. А если ты пощадишь меня, то сможешь тихо выбраться отсюда. До рассвета еще достаточно времени.

– За молчание вас всех накажут, – сказал Карса.

– Нет. Мы крепко спали и ничего не слышали.

– Возвращайся и приведи с собой столько уридов, сколько сможешь, – обратилась к юноше та женщина, что прежде рассказывала о бедах своего племени. – И когда ваши воины перебьют всех низинников в этом городе, суди нас. Мы примем твой суд.

Карса подумал и кивнул:

– Ладно, Ганал, продолжай пока влачить свою никчемную жизнь. Но не забывай: мы с тобой еще встретимся.

– Не забуду, – пообещал сунид.

– Карса! – окликнул воителя Ном. – Пусть я всего лишь низинник…

– Я освобожу тебя, ребенок, – ответил урид, направляясь к нему. – Ты проявил мужество.

Он прошел туда, где был прикован Торвальд Ном. И, осмотрев его, заметил:

– Да ты совсем отощал. Куда уж тебе бежать. Подумай хорошенько.

– Я от природы худой. Не сомневайся, Карса Орлонг: бежать я смогу.

– Прежде у тебя и голос был совсем слабый.

– Я надеялся разжалобить тебя.

– Неужели ты ждал сочувствия от урида?

– Ну, попытаться всегда стоит, – робко пожал плечами Ном.

Карса оборвал цепи низинника. Они были не столь толстыми, как те, что совсем недавно сковывали его самого.

Торвальд Ном разминал затекшие руки.

– Да благословит тебя Беру, урид.

– Обойдусь без твоих низинных богов! – прорычал Карса.

– Конечно. Прости, я забыл, с кем имею дело. – И даруджиец поспешно выбрался из канавы.

Карса направился к лестнице. Ном пропустил его вперед.

– Веди меня, – сказал Торвальд Карсе и склонил голову.

Эти слова заставили юношу остановиться.

– Я – воитель племени уридов. И ты, низинник, хочешь, чтобы я тебя вел?

Торвальд Ном непонимающе глядел на него.

– Только не отвечай наобум, даруджиец! – крикнул ему Ганал. – У теблоров такими словами не бросаются.

– Я… я не знал, что эти слова так много для вас значат. Я просто хотел сказать Карсе, чтобы он шел впереди, а я – за ним.

Воитель никак не прокомментировал это замечание и стал подниматься по лестнице.

Осмотрев квадратную дверь, Карса понял, что она закрыта на железный засов. В этом месте дверь прилегала довольно плотно, а брус был даже толще прута. Зато с другой стороны, где петли крепили дверь к полу, имелся некоторый зазор. Карса просунул туда острую кромку прута, который прихватил с собой, и принялся раскачивать дверь. Дерево было прочным, однако железо все же оказалось прочнее. Зазор увеличился. Теперь юноша упер прут в ближайшую петлю. Предприняв несколько попыток, он достаточно расшатал ее, чтобы навалиться на дверь плечом.

Дверь скрипнула и приподнялась. Карса набрал в грудь побольше воздуха и навалился снова. Громко заскрипели петли. Теблор затаил дыхание. Наверху было тихо. Он опять навалился на дверь.

Щель делалась все шире. Появился слабый свет, который шел из дальнего конца помещения. Там за круглым столом сидели трое низинников. Всех их Карса уже видел прежде рядом с Сильгаром. Значит, не солдаты. Троица сосредоточенно играла в кости.

Неужели они не слышали скрип петель? Воитель прислушался и понял, в чем дело. Игроки сидели почти рядом с выходом на улицу, откуда доносились рев ветра и стук дождя. С озера на город налетела буря.

– Спасибо тебе за помощь, Уригал, – прошептал Карса. – А теперь смотри!

Он еще навалился на дверь и расширил щель. Придерживая дверь рукой, Карса выбрался наружу. Подождав, когда вылезет Ном, юноша осторожно вернул дверь на место и вдавил гвозди в скобы петель. Жестом он велел низиннику оставаться на месте. Тот понимающе закивал. Теблор переложил прут в правую руку и стал подкрадываться к столу.

Из троих стражников Сильгара его мог заметить только один, да и то краешком глаза (двое других сидели к нему спиной). Но стражник смотрел только на узор выпадающих костей.

Почти весь путь до стола Карса прополз. А затем вскочил и бросился на одного из охранников. Прут ударил низинника в шею, а мощный кулак теблора обрушился ему на череп. Вскоре Карса умертвил и второго стражника. Третий глядел на него, изумленно открыв рот и не веря своим глазам. Великан с размаху всадил ему в горло окровавленный прут и несколько раз повернул. Стражник рухнул со стула и откатился к входной двери, стукнувшись мертвой головой о косяк.

Швырнув на стол теперь уже ненужный прут, Карса склонился над одной из своих жертв и стал снимать оружейную перевязь.

– Похоже, сам Худ должен бояться уридов, – пробормотал изумленный Ном.

– Чем болтать, лучше бери себе оружие, – бросил ему Карса, переходя к другому трупу.

– Возьму, как же иначе, – усмехнулся низинник. – Теперь надо решить, куда мы побежим. Малазанцы наверняка подумают, что ты двинулся обратно в свои края, и попытаются перехватить тебя по дороге к перевалу. У меня есть друзья, и они…

– Я никуда не собираюсь бежать, – сердито перебил его Карса.

Длинные мечи стражников, висящие теперь у него на плече, и впрямь казались детскими игрушками. Покосившись на прут, Карса решил, что дополнительное оружие не помешает. Торвальд Ном вопросительно глядел на своего освободителя.

– Беги к своим друзьям, низинник. Я еще не закончил здесь. Тебе это только на руку. Низинникам и малазанцам будет со мной достаточно хлопот. Я сполна отомщу за Байрота Гилда и Делюма Торда.

– Только не обессудь, что сам я потом не сумею отомстить за твою смерть, Карса Орлонг. Ты и так уже совершил невозможное. Задерживаться в городе – это сущее безумие. Я бы посоветовал не испытывать терпение судьбы. Один раз она тебе улыбнулась, а в другой запросто может ударить наотмашь. Или ты забыл, что город наводнен малазанскими солдатами?

– Иди своей дорогой, низинник.

Торвальд Ном немного помешкал, а затем шагнул к двери.

– Дело твое, Карса Орлонг. Я в любом случае благодарен тебе за освобождение. Моя семья будет поминать тебя в молитвах.

– Шевелись. Я не собираюсь тут долго торчать. Давай, ты уходишь первым.

Торвальд Ном молча достиг двери. Подняв засов, он слегка приоткрыл ее и осторожно выглянул наружу, а затем исчез в темноте, полной дождя и ветра. Шлепанье босых ног подсказывало уридскому воину, что низинник направился куда-то влево.

Карса знал: предрассветная тьма обманчива. Не успеешь оглянуться, как мрак начнет рассеиваться. А до того, как станет совсем светло, он должен многое успеть.

Улица, на которой он очутился, была довольно узкой. Справа, шагах в двадцати, Карса увидел дом, в верхнем окошке которого мерцал тусклый свет. Мечи низинников – это несерьезно. Ему нужно раздобыть что-то более подходящее. И вдруг Карса сообразил, где нужно искать. Ну конечно же, у охотников за головами! Из слов Дамиска он понял, что их лагерь находится где-то неподалеку. Так вот почему у тех низинников было столько трофеев! Там наверняка есть теблорское оружие. И возможно, что-то из одежды. А главное – там остались уцелевшие низинники. Нужно исправить допущенную оплошность, и поскорее.

Подойдя к лагерю, Карса узнал следы их с Байротом славного набега. Многие домишки стояли пустые, с настежь распахнутыми дверями. Подступы к ним были завалены горами обломков. Юноша присмотрелся и заметил чуть поодаль совсем нетронутую хижину. Похоже, там внутри кто-то был.

Приблизившись к дому, Карса не стал протискиваться в дверь. Он подошел к стене и что есть силы надавил на нее плечом. Стена, сплетенная из прутьев и обмазанная глиной, треснула и обрушилась внутрь. Молодой воин шагнул в проем. Проснувшийся низинник сидел на койке, очумело вертя головой. В следующее мгновение от головы его осталась лишь половина. Куски раздробленного черепа затерялись среди обломков. Забулькала хлещущая из горла кровь.

Карса огляделся. Уцелевшая часть жилища была забита сунидскими вещами: амулетами, поясами и женскими украшениями. И все же в этой куче воителю удалось отыскать пару сунидских ножей в кожаных ножнах. А еще он приметил странный предмет, уже явно не теблорский – глиняную фигурку вепря. Зверь стоял на задних ногах, упираясь в такую же глиняную подставку. Должно быть, один из низинных богов. Карса смахнул амулет на пол и наступил на него каблуком, раздавив статуэтку в пыль.

Покинув разгромленную хижину, юноша продолжил поиски. Ему во что бы то ни стало был нужен теблорский меч. Со стороны озера по-прежнему дул ветер, громко завывая и обрушивая на берег белогривые волны. И все так же с темного неба хлестали частые струи дождя.

Осмотр пяти хижин оказался напрасной тратой времени. В шестой, убив попутно двоих низинников, которые спали в обнимку под шкурой серого медведя, Карса нашел старинный сунидский меч. Там же обнаружилось и боевое одеяние непривычного покроя, но определенно теблорское, судя по размеру и письменам, выжженным на деревянных пластинах. Надевая его, Карса вдруг догадался, что эта вроде бы невзрачная, потрескавшаяся серая древесина – на самом деле кровавое дерево, за которым веками никто не ухаживал.

В седьмой хижине воитель отыскал сосуд с кровавым маслом и задержался, чтобы втереть вязкую и терпкую жидкость в изголодавшуюся древесину. Остатками масла он напоил меч. Потом Карса коснулся губами сверкающей поверхности лезвия и почувствовал знакомую горечь.

И сразу же все в нем переменилось. Заколотилось сердце, по мышцам разлился огонь, а в душе вспыхнули неукротимый гнев и такая же неукротимая похоть.

Карса не помнил, как очутился на одной из больших улиц (кажется, эта улица считалась у низинников главной). Окружающий мир виделся теблорскому воину сквозь красноватую дымку. Пахло низинниками: нос Карсы улавливал их зловоние. На глаза ему попалась окованная бронзой дверь большого деревянного дома. Юноша бросился туда. Ему показалось, что он не бежит, а летит, совершенно не касаясь ногами земли.

С дверью Карса справился за пару мгновений, очутившись в коридоре с низким потолком. Сверху доносились крики. Теблор кинулся туда и вскоре столкнулся с каким-то широкоплечим лысым низинником. У того за спиной пряталась испуганная седовласая женщина. Еще несколько мужчин (вероятно, их рабы) опрометью бросились кто куда.

Широкоплечий едва успел сдернуть со стены длинный меч в богато украшенных ножнах. В глазах хозяина жилища вспыхнул ужас пополам с недоумением. Выражение это навеки застыло на его лице, ибо уже в следующее мгновение лысая голова прыгала по полу.

Карса бросился вглубь дома. Кто-то из рабов попытался встать у него на пути, но он переломил смельчаку шею. Чутье вело теблора в помещение за закрытой дверью. Рывком распахнув ее и пригнувшись, юноша вбежал туда. За занавесками пряталась на широкой лежанке испуганная молодая низинница.

Бросив меч, Карса поднял женщину в воздух. Ее ступни ударяли ему по коленям. Тогда он пригнул ее голову и заставил вдохнуть кровавого масла, которым было густо пропитано его одеяние. Низинница отчаянно вырывалась. Потом ее голова запрокинулась, а глаза блеснули диким огнем. Засмеявшись, юноша опустил пленницу на лежанку и навис над нею.

Она рычала, как зверь, вцепившись в него длинными пальцами. Все ее тело, разбуженное кровавым маслом, требовало удовлетворения.

Низинница потеряла сознание гораздо раньше, чем Карса окончательно насытился. Ее одежда была залита кровью, но воитель не сомневался: женщина выживет. Даже те капли кровавого масла, что попали ей на тело, исцелят и зарубцуют все раны. А вот неодолимая страсть останется, причем надолго.

Сжимая меч, Карса выбрался из затихшего дома. Снаружи по-прежнему хлестал дождь. Облака в восточной части неба уже начали светлеть.

В последнем из домов Карсу сморил сон. Проснувшись, теблорский воин увидел, что лежит в тесном верхнем помещении под самой крышей. Из круглого окна лился яркий солнечный свет. Карса встал на четвереньки. Что такое? Он стоял в луже загустевшей крови. Рядом валялось тело низинника в искромсанной одежде. Безжизненные глаза глядели в потолок.

Юношу прошибла дрожь, а его хриплое дыхание глухим эхом отзывалось из всех углов пыльного помещения. Как он сюда попал? Карса стал было вспоминать, но крики, раздавшиеся снаружи, заставили его осторожно подползти к окну.

За толстыми прозрачными камнями, вставленными в окно, простиралась широкая улица. Карса догадался, что находится невдалеке от городских ворот. Прозрачный камень несколько искажал картину, однако теблорский воин хорошо разглядел малазанских солдат, восседавших на беспокойно гарцующих лошадях. К удивлению юноши, всадники вдруг поскакали прочь из города, куда-то на запад. Топот копыт быстро затих.

Карса сел на пол, привалившись к стене. В нижних помещениях было тихо. Воитель не сомневался, что не оставил здесь в живых никого. Кажется, он побывал в целой дюжине таких домов, проникая через боковые или задние двери. И везде после его появления наступала тишина. Мертвая тишина. Как тут.

«Меня уже наверняка ищут, – думал Карса. – Знать бы, остались еще эти… охотники за головами или я уложил всех? А где низинники? Почему внизу пусто, если день давно начался? Или я и их всех тоже прикончил? Нет, всех не мог. Сколько же этих поганых детей я убил во славу Уригала?»

Внизу раздались осторожные шаги. Кто-то ходил по нижнему помещению. Благодаря кровавому маслу чувства Карсы все еще были обострены. Он принюхался, однако, прежде чем запах успел достичь его ноздрей, теблорский воин уже и так знал, кто это. Нет, не солдаты. Сюда явились охотники за головами. Стражники Сильгара.

«Считают себя умнее малазанцев. Решили, пока тех нет, схватить меня и вернуть своему хозяину».

Юноша замер. У этих двуногих ищеек острый слух: они услышат любой шорох. Повернув голову, он посмотрел на дверь в полу. Закрыта. Карса не помнил, чтобы он опускал дверь. Ах, да! Он подпер ее хлипкой распоркой. Должно быть, та соскочила. Сколько времени он тут находится? Воитель оглянулся на труп низинника. Кровь из его зияющих ран уже не текла, а падала крупными, вязкими каплями. Стало быть, Карса пробыл здесь не слишком долго.

Внизу заговорили. Как ни странно, юноша понимал, о чем речь. Не все слова, но общий смысл.

– Говорю тебе: от силы час. Может, больше.

– Тогда куда же делся сам Балантис? Дом полон мертвецов: жена торговца, двое детей, четверо слуг. Или слуг у него было больше?

Снова послышались шаги.

– Проверь чердак.

– С какой стати? Там ведь слуги спали. Сомневаюсь, чтобы толстый старый Балантис мог туда взобраться.

– Глядите! – крикнул третий голос. – Лестница приставлена!

– Должно быть, у Балантиса от страха опало пузо, – засмеялся первый охотник. – Слазай-ка туда, Астабб. И поторапливайся. Нам еще надо осмотреть соседний дом.

– Худ тебя побери, Боругг! Меня и так недавно вывернуло от всего, что мы видели. Говорю тебе, наверху никого нет. Не будем понапрасну терять время. Пока мы тут прохлаждаемся, этот мерзавец режет еще чьи-то глотки.

Стало тихо.

– Ладно, твоя взяла. Пошли отсюда. В этот раз чутье явно подвело Сильгара. Мы же по трупам видели: урид ушел через западные ворота. Ставлю годичное жалованье, что он сейчас со всех ног топает к Т’ланскому перевалу.

– Там-то малазанцы его и сцапают.

– Вот-вот. Идем.

Хлопнула входная дверь. Карса осторожно пробрался к окну. Отсюда до западных ворот рукой подать. Не найдя там новых трупов, охотники вернутся обратно в дом. Воитель откинул дверь и спустился по окровавленной лестнице. В коридоре валялись мертвецы. Воздух был полон зловония смерти.

Карса поспешил к задней двери. Снаружи было полно луж, блестевших среди раскисшей от дождя земли. Видно, хозяин дома думал замостить двор и навез булыжников. Целая груда их лежала посреди двора, который оканчивался невысокой каменной стеной. Чувствовалось, ее сложили совсем недавно. Наружу вели диковинного вида ворота. Юноша задрал голову. Ветер гнал по небу облака, и все вокруг было пятнистым от солнечного света и теней.

Карса в два прыжка добрался до ворот, сквозь щели створок посмотрел наружу и увидел узкий, довольно грязный проезд, поросший пожелтевшей травой. Сквозь ветки кустарников просвечивали стены домов, что стояли на другой улице.

Молодой воин призадумался. Он был сейчас на западной окраине города и мог нарваться на охотников за головами. Значит, надо уходить в восточном направлении. Но тут он вспомнил про малазанских солдат. Правда, десятка три из них покинули город. А сколько, интересно, еще осталось?

Да сколько бы ни осталось, все малазанцы – его враги.