Дети Великого Шторма Осояну Наталия

Когда наступила ночь, далекий грохот ознаменовал приближение грозы, а вскоре по крыше застучали крупные капли – сбылось предсказанное его коленом ненастье. Эрдан представил себе, что чувствует моряк там, снаружи: без плаща, в залатанной куртке долго под дождем не высидишь. «Вот и славно, – подумал корабел, засыпая. – Сам уйдет. И избавит меня от необходимости с ним объясняться».

Ему приснился Облачный город. Мальчишка, чтоб его кракены съели, растревожил старую рану: Эрдан увидел всех своих учеников, живых и мертвых, – каждый норовил рассказать и показать, чему научился в школе, только вместо слов у них получалось шипение, как будто на горячую плиту пролили варево. Он то и дело просыпался, вертелся с боку на бок и поминал Меррскую мать, а потому к утру почувствовал себя совершенно разбитым. К тому же, хоть гроза и прошла, колено разболелось еще сильнее.

Он вышел из дома и почему-то не удивился, обнаружив незваного гостя на том же месте и в той же позе. Пройдоха выглядел невыспавшимся и сердитым, но, едва увидев корабела, тотчас придал лицу смиренное выражение.

Странное дело – он каким-то чудом умудрился не промокнуть.

– Я же тебе сказал, что не беру учеников, – скрипуче проговорил Эрдан. – Посмотри на меня!

Он знал, что выглядит не лучшим образом. Седая борода, длинные космы, изношенные ветхие штаны и куртка с чужого плеча – портовый нищий и тот порою бывает опрятнее. Но мальчишку это не смутило, и в его взгляде Эрдан с содроганием различил два чувства, хуже которых и придумать трудно.

Одно – тщательно скрываемое благоговение. Этот глупец был настолько уверен в правоте учителя, что согласился бы вытерпеть что угодно, хотя даже не состоял у него в учениках.

Другое чувство обычно называют железным упрямством.

– Я ухожу, – сухо бросил Эрдан. – Когда вернусь, чтоб тебя здесь не было.

Не оглядываясь, спиной он ощущал, как морячок покинул насиженное место и двинулся следом на почтительном расстоянии в десять шагов – дескать, а я что? Я ничего, я просто направляюсь в ту же сторону. «Интересно, как долго он продержится?» – подумал бывший корабел и решил сегодня в город не идти: стоявший у причала фрегат манил его, и это никак не способствовало твердости характера. Эрдан не намеревался отказаться от решения, которое заставило его покинуть Облачный город и привело сюда, на остров Рокэ.

«И можешь хоть подметки стереть, сын медузы и кракена!»

Эсме исцелила руку Эрдана без лишних вопросов и, судя по лицу, даже не заподозрила, что обжегся он вовсе не из-за неловкого обращения с плитой. Предстоящее путешествие будоражило ее, как и остальных: настроение капитана передавалось фрегату, а от него – команде.

– Мастер Эрдан, а это правда, что у вас была когда-то своя школа навигаторов в Облачном городе? – вдруг, смущаясь, спросила целительница.

Эрдан удивленно приподнял бровь – интересно, кто ей рассказал?

– Правда. Я тогда считался одним из лучших корабелов.

Окажись Кристобаль рядом, он не преминул бы поправить: «Самым лучшим!»

– А почему же вы… не в столице?

– Это скучная история, – со вздохом сказал старик. – Я допустил ошибку: обучил одного из своих подопечных слишком хорошо. И поэтому оказался здесь.

«Сначала, конечно, я оказался на Рокэ. А потом Кристобаль меня нашел».

– То есть все из-за одного ученика, одного из многих? – Эсме не смогла скрыть изумления. – Разве этого достаточно?..

Эрдан кивнул.

«Более чем достаточно, дорогая».

– Понятно, – сказала девушка. – Значит, вы с капитаном встретились не в Облачном городе? Уж простите за назойливость, просто мне хочется знать больше о людях, рядом с которыми я провожу так много времени. Раньше было проще… Даже не думала, что мне начнет не хватать чужих мыслеобразов…

«В самом деле, – подумал Эрдан, – она с каждым днем все меньше похожа на ту молчунью, которая бродила по „Невесте ветра“ словно призрак и вздрагивала от каждого резкого звука. Не то чтобы она стала совсем другой, нет. Просто теперь она учится жить по другим правилам».

– Ты вовсе не назойлива, – проговорил он с добродушной улыбкой. – Но рассказ о нашей встрече с Кристобалем тоже не очень-то интересен. Капитан просто… нашел меня и заставил взять себя в руки, а его – в ученики. Он не любит об этом вспоминать.

– Почему?

– Потому что это дурацкая история, – сказал Крейн, торопливо приближаясь к ним. Он прервал разговор с Джа-Джинни, почувствовав, что мастер-корабел может случайно выдать целительнице парочку секретов. – Потом происходило множество куда более занимательных событий, а наша встреча – клянусь Штормом, ничего особенного в ней нет.

Эрдан хмыкнул. «Так и быть, пожалею тебя и не стану рассказывать, как последний Пламенный Князь унижался перед старым бродягой, умоляя взять его в ученики. Прилип, словно репей к собачьему хвосту. Есть что вспомнить, да? Но я буду молчать, Кристобаль».

Эсме пожала плечами, и Кристобаль, вздохнув с явным облегчением, спустился в трюм в очередной раз что-то проверить. Он казался обеспокоенным и слегка сердитым, но все это можно было списать на отплытие, и вряд ли кто-то догадался бы, что ночью с капитаном происходили странные вещи.

– Я еще хотела спросить, – проговорила Эсме, вновь поворачиваясь к Эрдану, – чем мастер-корабел отличается от навигатора? Вы же вроде бы одинаково хорошо чувствуете фрегат.

– Не совсем. Во-первых, связь корабела с фрегатом непостоянна и в какой-то степени односторонняя. В этом есть и преимущество: я услышу любой фрегат, а не только «Невесту», причем не рискуя утонуть в эмоциях рыбокорабля. Во-вторых, корабел не может прокладывать курс.

– Как это?

– А так, что у навигатора в голове хранятся карты всех мест, где бывал его фрегат, – пояснил Эрдан. – В этом смысле у них с кораблем общая память, и он чувствует себя в знакомых водах очень уверенно, даже не имея под рукой бумажной карты. Корабел на такое не способен.

– Спасибо, мастер Эрдан, – задумчиво проговорила целительница. – Теперь все и впрямь стало понятнее.

«Да уж, понятнее некуда. Как он примчался, когда почуял, что я могу поведать ей историю, в которой он будет выглядеть не очень-то красиво! Ой-ой, Кристобаль. Ты не сможешь все время быть рядом. И отчего мне кажется, что брать ее на борт все-таки не следовало?»

Что-то колючее вонзилось в ногу Эрдана; он опустил взгляд и увидел Сокровище – зверек решил поточить об него когти. До этого странное создание, помесь обезьяны, кошки и еще чего-то, вообще не обращало внимания на корабела, теперь же перепутало его с деревом. Эсме, виновато рассмеявшись, взяла своего питомца на руки, и он тотчас же обвил ее плечи, словно меховой воротник с глазами и довольно-таки острыми когтями. Зубы у него тоже были отменные – Кузнечик и еще пара укушенных матросов могли это подтвердить. Целительница понесла ларима в каюту, и как раз в этот миг вернулся Джа-Джинни. Эрдан и не заметил, что крылан куда-то улетал.

В руке человек-птица держал листок бумаги и белое перо. Он выглядел растерянным и даже слегка напуганным. Эрдан шагнул было вперед, чтобы узнать, в чем дело, но почувствовал, как «Невеста» удерживает его на месте.

«Справишься сама? – подумал он с удивлением. – Ну, смотри…»

Джа-Джинни, продолжая сжимать странное письмо в одной руке, положил другую на планшир – и в тот же миг его лицо расслабилось, на губах появилась неуверенная улыбка. Он что-то произнес так тихо, что Эрдан не расслышал, но ощутил, что «Невеста» довольна. Крылан побрел на нос корабля – свое обычное место во время долгого пути. Он по-прежнему выглядел погруженным в раздумья, но уже не вызывал смутной тревоги.

«Люди могут хранить секреты друг от друга, – всплыли в памяти Эрдана слова, которые он когда-то написал своему лучшему ученику, желая напомнить ему о сущности той связи, что возникала между навигатором и рыбокораблем, – но от фрегата секретов нет». Ответа на письмо мастер-корабел так и не получил.

«Невеста ветра», почувствовав сомнения и тоску Эрдана, коснулась его сознания, поделилась спокойствием и силой. Старик невольно улыбнулся. Ему нравилось, когда фрегат действовал по собственной воле, а не по приказу Крейна – вот как сейчас. Он вздохнул и подставил лицо попутному ветру, разрешив «Невесте» поделиться и ощущениями парусов.

«Снова в путь, снова вместе? Что ж, неси нас вперед…»

Так началось новое путешествие «Невесты ветра» на юг.

«Интересно, как долго он продержится?»

Первый день прошел именно так, как ожидалось. Эрдан до позднего вечера бродил по окрестным скалам, нарочно выбирая самые крутые и извилистые тропы. Лишь изредка он оборачивался, чтобы увидеть все ту же картину – настырного кандидата в ученики, прыгающего по камням с изяществом горного козла. Надежды на то, что морячок оступится и подвернет ногу, не оправдались. Он оказался очень крепким и ловким и к концу дня только слегка запыхался. Сам Эрдан порядком устал и разозлился, а потому решил завтра никуда не ходить. Он поужинал черствой лепешкой и лег спать.

Мальчишка, словно верный пес, улегся под дверью снаружи.

Весь следующий день Эрдан просидел на обрыве неподалеку от дома, наблюдая за бегущими по небу облаками. Морячок устроился неподалеку. Исподволь за ним наблюдая, Эрдан думал, что этот ненормальный, похоже, не нуждается в еде, а спать умеет где придется. Полезное качество для бродячей жизни, но – как некстати! Бывший корабел впервые понял, что избавиться от такого неприхотливого упрямца сложно. Другие – а за эти годы их приходило не так уж мало! – рано или поздно ломались из-за голода и жажды, но сейчас требовалось придумать новый способ, более изощренный.

«Кем бы ты ни был, у тебя наверняка есть слабое место, и я его отыщу!» – подумал Эрдан и успокоился. Надо лишь набраться терпения…

Ночью снова пошел дождь, и опять мальчишка остался почти сухим, но это уже не удивило Эрдана. Мастер-корабел приступил к осуществлению хитроумного плана, целью которого было выдворение незадачливого ученичка с Рокэ, и чем скорее – тем лучше. Он отправился в новую прогулку по скалам, на сей раз уделяя особое внимание не извилистым тропам, а колючим зарослям. Парнишка легко продирался следом за тем, кого упорно считал своим учителем. Естественно, его физиономия украсилась примечательными царапинами, а на куртке прибавилось прорех, чему Эрдан возрадовался, но уже вечером понял, что поспешил: смиренно устроившись на пороге, моряк вынул из шва куртки иглу, выдрал несколько нитей из подкладки и принялся латать дыры с таким видом, будто это самое интересное дело на свете. «Предусмотрительный мерров сын…» – с досадой подумал корабел и ушел в дом. К этому времени обычно большинство кандидатов в ученики начинали сыпать ругательствами, а этот и косого взгляда в его сторону не бросил. Пришлось признаться себе, что он опять недооценил упрямца.

Но это ничего не меняло.

Через неделю парень заметно исхудал и пообносился. Запавшие щеки, покрытые черной щетиной, и голодный блеск в глазах придавали ему бандитский вид. В какой-то момент Эрдан ощутил жалость и едва не решил нарушить обет молчания, но вовремя одумался. Он понял, что, если рассказать морячку свою историю, попытаться воззвать к его здравому смыслу, в итоге получится совсем не то, что нужно. «С ума сошел, старый идиот? Чуть было не распустил язык…» – отругал себя корабел и решил перейти к той части плана, которую отложил напоследок.

Он пошел в город.

Поначалу все шло как надо: расстояние в десять шагов постепенно превратилось в пятнадцать – парень явно осознал, что выглядит не лучшим образом, и слегка оробел. Но это быстро прошло, и вскоре он догнал «учителя», который очень сильно разозлился. Завидев странную пару, горожане посмеивались; порою до них доносились чьи-то жестокие шутки. Ученичок не обращал на это внимания, как и на стайку детей, увязавшихся следом, но у дверей самой захудалой таверны в порту все же замедлил шаг, словно предчувствуя грядущие неприятности.

«Нет уж, ты войдешь сюда следом за мной, – мрачно подумал Эрдан. – Не тот ты человек, чтобы сдаться сейчас… и тебе же хуже».

– Трактирщик! – После семидневного молчания его голос звучал немногим лучше вороньего карканья. – Я пришел за тем, что мне причитается!

– Явился… – хмуро пробормотал толстяк в грязном фартуке. В заполненном наполовину зале было сумрачно и душно, между столами бродила понурая собака. Ее то и дело пинал кто-нибудь из посетителей, но псина упорно выискивала кости и прочие объедки.

Трактирщик вполголоса приказал служанке принести еды «дорогому гостю», а сам принялся вытирать стойку, не переставая при этом бубнить:

– Корми его, дармоеда… Сколько можно? Чтоб тебя кракены съели…

– Я в море не выхожу, а по суше кракены, слава Заступнице, не передвигаются пока что, – весело отозвался Эрдан, чей слух нисколько не ухудшился с возрастом. – Хватит киснуть! Согласно указу его величества, ты обязан кормить и поить меня, как и любого другого корабела, каждый день. Скажи спасибо, что я не так уж и прожорлив и захожу сюда всего-то раз в месяц!

– Но мой трактир не один в порту! – огрызнулся хозяин. – Что ж ты повадился ко мне, будто здесь медом намазано? И вообще… это что еще за тип?

– Он со мной, – равнодушно бросил Эрдан.

Служанка принесла похлебку, выглядевшую весьма неаппетитно, но корабел вдруг ощутил такой голод, что вид странного варева нисколько его не смутил.

– Его тоже кормить надо? – подозрительно спросил трактирщик, и Эрдан замотал головой:

– Ни в коем случае! Если, конечно, он не заплатит за себя сам.

Хозяин успокоился.

Морячок окинул долгим взглядом грязный зал, физиономии посетителей и трактирщика. Корабел в это время принялся за еду, поэтому наблюдал за ученичком лишь краем глаза. Он ожидал, что парнишка повернется и уйдет. Или голод возьмет верх?

– Эй, ты! – окликнул его кто-то. – Что, решил заделаться лучшим навигатором во всей Империи? – и говоривший расхохотался.

Парень обернулся, но ничего не сказал. «Меня это не касается, – подумал Эрдан, продолжая уплетать за обе щеки. – Пусть хоть подерутся».

– А что, разве это такое странное желание? – невыразительным голосом спросил морячок. – Всякая птица хочет летать выше, а рыба – плавать глубже.

В ответ раздался взрыв смеха.

– Видишь, что бывает с лучшими из лучших? Нравится? Вали отсюда, пока не поздно!

Эрдан подавился и закашлялся, а когда приступ прошел, увидел стоящего рядом ученика и замер. Выражение лица у парня было такое странное, что корабел внутренне приготовился получить по шее, как случалось раньше не раз. Но вместо этого морячок тяжело вздохнул и… сел на пол.

«Что ты делаешь?!» – хотел закричать Эрдан, но лишился дара речи. Его безупречный слух внезапно отказал, и вместо гогота матросов мастер-корабел услышал голос собственного учителя, много лет назад отправившегося считать острова: «Если я забуду пригласить тебя к столу, ты не возьмешь в рот ни крошки. Если я скажу: „Лети!“ – ты отрастишь крылья. Если я буду тонуть, но не попрошу о помощи, ты не двинешься с места…» Ученик сидел на грязном полу; собака подошла к нему и положила рядом обглоданную кость. Эрдан вдруг почувствовал во рту ужасный привкус.

Стоявшее перед ним варево воняло тухлятиной.

– Трактирщик! – крикнул он. – Принеси мне вина…

Сколько он в тот вечер выпил и как вышел из трактира, Эрдан запомнил смутно. Кажется, кто-то из матросов все-таки полез в драку, но ученик врезал ему с такой силой, что второго удара не понадобилось. Больше желающих не нашлось… Хотя, может, это лишь приснилось корабелу. Откуда такая сила у человека, голодавшего семь дней?

На свежем воздухе его желудок взбунтовался и изверг наружу все, что Эрдан съел и выпил за вечер. В голове немного прояснилось, и корабел, шатаясь, побрел домой.

Ученик шел следом.

Когда они вышли из города, Эрдан остановился. Ночь была безлунная, и на темном небе четко вырисовывались созвездия: Великое ожерелье, Гончие Эльги, Перо Феникса. Когда-то он рассказывал молодым навигаторам, что на протяжении пятивековой Эпохи молчания курс приходилось прокладывать по звездам. Когда-то он был счастлив, думая, что совершает благое дело…

– Я хочу умереть, – громко сказал корабел, не оборачиваясь. – Чего ты ко мне привязался? Перед тобой всего лишь старая безумная развалина, которой немного осталось. Брось меня и разыщи другого мастера. Уходи.

– Нет, – послышалось из темноты. – Я буду твоим учеником – или ничьим.

– Ну и будь ничьим, – великодушно согласился Эрдан. – Чтобы управлять фрегатом, вовсе не обязательно учиться – достаточно простой интуиции. Уходи, пожалуйста!

– Нет! – упрямо повторил парень. – Я не оставлю тебя!

– Ну что ты заладил одно и то же… – Эрдан сокрушенно вздохнул. – Вот навязался на мою голову… Иди прочь, в третий раз говорю!

Моряк ничего не ответил, и корабел двинулся дальше. В полном молчании они преодолели оставшийся путь до дома, но потом Эрдан свернул к обрыву и там уселся, скрестив ноги. Парень сделал то же самое. В темноте дышал ночной прибой, а бывшему мастеру-корабелу казалось, что его сердце пронзено насквозь острым кинжалом, но почему-то продолжает биться. Над пожухлой травой стелился туман, в котором он ясно видел призраков из своего прошлого – их становилось все больше и больше.

Из-за скалы появился фрегат: он светился мерцающим бледно-зеленым светом, на мачтах сияли огни.

Эрдан не сразу понял, что это не призрак.

– Прикажи ей уйти, – сказал он, не оборачиваясь. – Здесь дно усеяно рифами. Корпус молодого фрегата с его неокрепшей броней они порвут быстрее, чем ты ахнуть успеешь.

Послышался тяжелый вздох.

– Я не могу… – слабым голосом проговорил ученик. – ~Она~… чувствует, что мне нехорошо, и хочет помочь. Мы слишком много времени провели вдали друг от друга…

– Это не шутки! – Эрдан вскочил, но молодой моряк остался сидеть, опустив голову. – Прикажи ей уйти сейчас же!

С парнем происходило что-то странное: продержавшись столько дней, он вдруг как-то сразу утратил силы. Даже в темноте было видно, что его загорелое лицо сделалось совсем белым. Фрегат протяжно закричал и направился к берегу. Эрдан готов был завыть от бессилия – он просто хотел, чтобы его оставили в покое, но вовсе не такой ценой. Корабел обернулся к ученику, и тот с трудом поднялся.

Как раз в это время корабль напоролся на скалу.

Бухту огласил жалобный крик, паруса на средней мачте резко сложились, оборвав плохо закрепленные тросы, а навигатор рухнул на колени, сраженный страшной болью.

– Ненормальный! – заорал Эрдан. – Разве можно так привязываться к кораблю?

Он протянул руку и схватил ученика за плечо, заставил подняться, развернул лицом к морю, где его фрегат уже готовился вновь штурмовать скалы. Трепещущая золотая нить, связывающая этих двоих, теперь была отчетливо видна – до чего же толстой она оказалась! Не нить, а настоящая веревка. Времени на размышления не осталось вовсе, и потому корабел потянулся к фрегату сквозь сознание его капитана.

– Уходи. С ним все хорошо. Уходи, тебе нельзя здесь находиться!~

В ответ он ощутил робкое удивление, сменившееся недоверчивостью, а поверх всего этого – упрямство.

– Он скоро вернется! Но сейчас тебе надо уйти, потому что ты сама причиняешь ему боль!~

Фрегат остановился. Мысль, что своими действиями она ранит капитана, была для сущности корабля внове, и Эрдан в очередной раз убедился, что связь между зеленопарусной красавицей и молодым моряком неимоверно прочна. Конечно, все навигаторы связаны со своими кораблями, постоянно ощущают их, но все-таки Эрдану за много лет еще не приходилось видеть подобного…

Ощутив вопрос, идущий от фрегата, он поторопился ответить:

– Да. С ним все будет хорошо, потому что… я о нем позабочусь~~~

И лишь потом понял, что сказал.

Корабль медленно развернулся, раскрыл все паруса и двинулся прочь от берега. Эрдан отпустил плечо ученика и внезапно ощутил сильную боль – руку жгло и дергало, словно он держал не живое тело под суконной курткой, а раскаленную подкову. В недоумении мастер-корабел уставился на свою ладонь: она и в самом деле оказалась обожженной.

Он перевел взгляд на ученика.

– Я позвал своего друга-целителя, – сказал тот жалобным голосом. – Он скоро доберется сюда.

– Что ж… – Эрдан чуть помедлил, обдумывая пути к бегству, но обещание, данное фрегату, было подобно клейму или татуировке. – Назови мне свое имя. Название твоего клана я, похоже, только что узнал.

– Конечная цель нашего путешествия находится вот здесь, – сказал Крейн и постучал согнутым указательным пальцем по карте, расстеленной на столе. – Эти острова называются островами Зеленого Великана… или как-то в этом роде. Никаких упоминаний о них в известных мне источниках нет, однако я с уверенностью могу сказать, что они лежат к юго-востоку от Жемчужной цепи, которую мы посетили во время прошлого путешествия. То есть не такие уж это и неведомые места. Чего нельзя сказать об острове, где спрятана вторая часть небесного компаса, но им мы займемся позже.

Они расположились в каюте капитана – Эрдан, Умберто и Джа-Джинни. Хорошая погода продержалась недолго: вскоре после полудня пошел мелкий дождь, небо заволокло тучами, на море началось легкое волнение. Но это был вовсе не шторм, и ветер оставался попутным. По крайней мере все они считали его попутным, полагаясь на мнение Крейна, хотя на самом деле не знали, куда именно направляется «Невеста ветра».

– Что за странное название… – пробормотал Джа-Джинни. – Мне не нравится.

– Тебе само путешествие не нравится! – фыркнул Умберто, и крылан одарил друга косым взглядом. Человек-птица явно был не в настроении шутить.

– Так вот, – продолжил Крейн, не обращая внимания на помощников, – если помните, в прошлый раз мы обошли остров Тодзан с западной стороны, но сейчас тот путь нам не подходит. Во-первых, он уведет нас слишком далеко на юго-запад, а во-вторых, там расположено известное вам место под названием Меррский котел, и пройти его во время сезона штормов невозможно…

– Значит, нужно обойти Гудо с востока и двинуться дальше, держась побережья? – предположил Умберто.

Крейн с усмешкой ответил.

– В виду берега или вдалеке от него, мы все равно окажемся в море Кракена. Нет уж, уволь. Есть другой путь… – Он склонился над картой. – Вот здесь… если идти вдоль западного берега Гудо, мы попадем в пролив, а дальше…

Эрдан внимательно выслушал объяснения капитана – он был совершенно согласен с тем, что в сезон штормов подходить близко к Тодзану не стоит, хоть с востока, хоть с запада, а море Кракена в любое время года опасно, – и лишь потом спросил:

– Кристобаль, пролив у южной части Гудо, куда ты собираешься нас завести, имеет весьма странное название, если я ничего не путаю… Как там он обозначен?

– Пролив Сирен, – ответил Крейн.

Выражение лица у него сделалось очень красноречивое: «Ну вот, ты все испортил».

– Что?! – встрепенулся Джа-Джинни. – Кристобаль, ты в своем уме?

– Это всего лишь название… – Умберто пожал плечами. – Сирены – просто легенда.

– Ага, как и крыланы, – язвительно ответил Джа-Джинни. – Да, капитан?

Крейн не стал лукавить:

– Откуда мне знать? Быть может, там когда-то и впрямь обитали сирены. Я не слышал, чтобы в этом проливе пропадали корабли, а вот об опасностях в море Кракена и к западу от Тодзана мне известно наверняка. И вот что я вам скажу…

Рука Эрдана невольно потянулась за трубкой. Казалось, им снова предстоит выбор, но на самом деле Кристобаль уже все решил и сейчас просто объяснял свое решение. Смысл его достаточно длинной речи преотлично укладывался в одну фразу: чем соваться туда, где существует настоящая опасность, лучше рискнуть и пройти южным проливом – где, возможно, ничего страшного и нет. Напрашивался еще один путь, и Умберто бесхитростно озвучил идею: переждать сезон штормов в каком-нибудь тихом порту Окраины, а потом отправиться на юг через Тодзан и затихший Меррский котел. Крейн сверкнул глазами и ледяным голосом заявил, что если кто-то так боится зимнего моря, то ему на борту фрегата делать нечего. Умберто нахмурился, но промолчал.

– Хорошо-хорошо, я все понял! – Джа-Джинни затряс головой, как будто слова Кристобаля превратились в тучу мошкары и роились вокруг него. – Но представь себе хоть на миг, что сирены там все-таки есть. Что тогда?

– Вот поэтому я хочу прежде всего посоветоваться с тем, кто может знать об этом проливе больше нас, – спокойно ответил капитан. В ответ на безмолвное удивление друзей он добавил: – Я говорю о Паучке.

– Камэ? – изумленно переспросил Джа-Джинни и вполголоса помянул Меррскую мать. Умберто изумленно поднял брови, а Эрдан предпочел промолчать.

– Ты всерьез считаешь, что Камэ согласится нам помочь после… – Крылан помахал рукой, не в силах подобрать нужное выражение. – …Всего, что между вами было?

– Все зависит от того, насколько убедительными окажутся наши доводы, – сказал Крейн. – Но пойми сам: никто не знает южные моря лучше Паучка, хотя бы и по картам.

– Это понятно, – встрял Эрдан. – Собственно, поэтому ты и собирался взять Камэ с собой в наше первое путешествие на юг. Но, Кристобаль, Джа-Джинни прав – она не станет с тобой разговаривать… Между вами Лэйфир, ты знаешь сам.

Взгляд Крейна сделался отрешенно-задумчивым.

– Я еще раз попробую ей все объяснить, – сказал он после долгой паузы. – Нам в самом деле нужен совет, который не может дать никто другой. Ладно, сначала доберемся до Кеттеки, а там разберемся, что к чему. Вопросы есть?

– Есть, – кивнул Эрдан. – Переведи мне вот это.

Он указал на две строчки, вписанные на свободном месте чуть повыше островов Зеленого Великана. Острова были прорисованы очень подробно, а посреди самого большого красовался странный знак, похожий на два профиля, черный и желтый, обращенные друг к другу и разделенные чертой. Как раз около этого знака начиналась вязь старинного алфавита.

Крейн почесал переносицу.

– Это дом Двуликой госпожи, – проговорил он. – Вошедший да узрит свое отражение с другой стороны зеркала… ну, примерно так.

– Что за Двуликая госпожа? – нахмурился Эрдан. – Впервые о такой слышу. Какое-то клановое божество?

Он знал, что у каждого небесного семейства есть свои боги, привезенные с Прародины. За три тысячи лет некоторые перестали в них верить и поклонялись теперь Заступнице, как и обычные люди, но большинство семейств не просто придерживались прежней веры, но и тщательно скрывали ее от посторонних, так что Эрдану за всю его долгую жизнь довелось услышать не так уж много божественных имен. Белокрылая Вестница, Странник-без-Лица и его сумасбродная супруга – Безликая-Безымянная, Дух Закона…

И, конечно, Кукольник, с которым у корабела были особые отношения.

Магус развел руками; Джа-Джинни с мрачным видом покачал головой.

– Я слышал, как один матрос клялся ее памятью, что играл честно, – вдруг сказал Умберто и улыбнулся, завидев их изумленные взгляды. – Все, больше ничего не знаю! Он соврал, кстати.

– Может, ты помнишь, откуда он был? – спросил крылан.

– Из Росмера, кажется.

– Вороний край, – сказал Кристобаль. – Там в почете Дух Закона, других богов нет. Даже Заступницу они не особо уважают.

Умберто пожал плечами – дескать, знал бы я, что это важно… Крейн пробормотал что-то неразборчивое, а потом отпустил помощников, предложив им подыскать себе занятие на ближайшие три-четыре дня, пока они не доберутся до Кеттеки и не отыщут Паучка.

– А что мы будем делать, если Камэ не окажется дома? – поинтересовался Эрдан напоследок.

Крейн возвел глаза к потолку, как бы говоря: «На все воля Заступницы».

Пока они держали совет, вечер превратился в ночь. Прогулявшись недолго по палубе, Эрдан спустился к себе в каюту. Его не оставляли мысли о Двуликой госпоже – почему-то казалось, что странные слова про отражение с другой стороны зеркала могут оказаться не менее важными, чем пролив Сирен и прочие опасности, которые, несомненно, подстерегали их на пути. Кто же такая Двуликая госпожа? Почему именно в ее «доме» хранился фрагмент небесного компаса? На все эти вопросы еще предстояло отыскать ответы – кто знает, что получится в итоге…

«Наверное, она все же какая-то забытая богиня, – подумал Эрдан. – Надо будет спросить у Камэ и об этом тоже – вдруг она, копаясь в архивах, видела что-нибудь полезное? Впрочем, сначала поглядим, получится ли у нас разговор…»

Хотя погода была сырая, обошлось без неприятных сюрпризов: всякий раз, когда на горизонте собирались грозовые облака, они неизменно проходили мимо, чтобы пролиться дождем в Лейстесе, оставшемся позади. Кристобаль почти все время проводил в каюте и лишь однажды позвал Эрдана к себе. Целый вечер они проспорили над старыми картами, и в результате каждый остался при своем мнении. Джа-Джинни был неразговорчив; он то сидел неподвижно на носу «Невесты ветра» и крутил в пальцах длинное белое перо, то летал где-то высоко. Порою задумчивое лицо крылана вновь заставляло Эрдана заподозрить неладное – с ним явно что-то произошло в Лейстесе, – но все-таки спокойствие и уверенность капитана исподволь передавались и мастеру-корабелу. Крейн бы первым почувствовал, случись с Джа-Джинни что-то, заслуживающее внимания и постороннего вмешательства.

В один из дней, когда небо затянули тучи и полился мелкий дождь, опасный разве что унынием и скукой, Эрдан спустился в кубрик, где матросы развлекались игрой в карты. Поодаль от товарищей сидел Сандер и наигрывал мелодию – тихую и грустную, под стать дождю, поливавшему «Невесту ветра». Взгляд у него был тоже очень грустный, и Эрдан внезапно понял, что в шумной компании не хватает одного человека.

Чтобы его отыскать, корабелу пришлось обратиться к «Невесте» – и фрегат сразу же показал ему закуток на нижней палубе, где между ящиками с провизией ютилась щуплая фигурка. Эрдан заспешил туда.

– Ну ты и спрятался! – сказал он нарочито веселым тоном, словно не заметив, что щеки Кузнечика мокры от слез. Мальчишка шмыгнул носом и посмотрел на мастера-корабела щенячьим взглядом. – Пойдем… – Эрдан хотел сказать «к остальным», но в последний момент передумал: – …Ко мне?

Юнга пожал плечами – дескать, куда хотите, – и мастер-корабел повел его к себе в каюту. У самой двери он ощутил внимательный взгляд капитана и сказал про себя: «Я разберусь, Кристобаль».

– Деликатнее с ним, друг. Он храбрец, но все-таки еще совсем ребенок.~

– Садись! – Эрдан легонько толкнул Кузнечика в плечо, и тот послушно опустился на койку. Сам корабел уселся напротив – на сундук, в котором хранил книги. – Что с тобой происходит в последнее время?

– А что со мной происходит? – хрипло повторил юнга, разглядывая свои мозолистые ладони.

Хотя он сидел, низко опустив голову, Эрдан все-таки видел грубый шрам на тонкой мальчишеской шее и прекрасно помнил рваную рану, из которой неудержимо хлестала кровь. В тот день Кузнечик должен был умереть, если бы на борту «Невесты ветра» не оказалась Эсме.

Может, он жалеет, что и в самом деле не умер?

Юнга появился на фрегате при весьма любопытных обстоятельствах. Два года назад «Невеста ветра» зашла в Ламар и сразу же отправилась в док – за день до того их угораздило встретиться со стаей мурен, и фрегату пришлось туго. Весь правый борт изранили, «Невеста» очень страдала. Крейн, понятное дело, пребывал в весьма дурном настроении, и даже Эрдан старался не заговаривать с капитаном лишний раз. Но откуда мог обо всем этом знать чумазый портовый воришка? Кузнечик – да, именно он – забрался глубокой ночью в гостиничный номер Кристобаля через открытое окно и был застигнут на месте преступления. Если бы Крейну удалось его поймать сразу, все могло обернуться иначе, но капитан, потерявший сноровку от постоянной боли, которую делил с фрегатом, упустил вора. Кузнечик выпрыгнул наружу – комната располагалась на третьем этаже – и был таков.

Как они узнали впоследствии, именно за отчаянные прыжки мальчишка и получил свое забавное прозвище, однако той ночью Крейн не оценил виртуозное искусство и сказал, что не уйдет из Ламара, пока не отыщут наглеца… Хотя, собственно, все его имущество осталось на месте. Ремонт был уже закончен, когда в порту, едва ли не перед самым носом «Невесты», Кузнечик вознамерился позаимствовать кошелек у тучного пожилого торговца. Толстяк проявил неожиданную ловкость и схватил мальчишку за руку.

Вряд ли кто-то мог предвидеть, что произойдет дальше. К вопящему от негодования торговцу подошел Ристо, капитан фрегата «Шустрая», и заявил, что непутевый воришка – его юнга, который задумал бежать с корабля. Ристо пообещал толстяку, что маленького негодяя сурово накажут, и предложил прибавить к сумме, находившейся в кошельке, еще столько же – исключительно ради того, чтобы замять скандал. Поломавшись для вида, торговец согласился, а потом Ристо потащил «юнгу» на корабль, крепко держа за правое ухо. Когда они оказались на борту, оно стало раза в три больше левого, но мальчишка даже не пикнул – он прекрасно понимал, что спасает тем самым свою правую руку, а может быть, и жизнь.

Эрдан присутствовал при последовавшем разговоре, который оказался необычайно интересным. Они находились в каюте Крейна: капитан и мастер-корабел сидели у стола, а Кузнечик стоял перед ними, то и дело шмыгая носом.

– Как тебя зовут? – спросил Крейн.

Этот вопрос оказался неожиданно сложным: мальчик назвался прозвищем и наотрез отказался раскрыть свое настоящее имя, поэтому в конце концов так и остался Кузнечиком. С возрастом повезло больше: двенадцать лет, причем ответ прозвучал очень уверенно. А вот третий вопрос ошеломил не только Кузнечика, но и Эрдана:

– К какому клану ты принадлежишь?

Воришка мгновенно превратился в каменное изваяние, а Крейн с усмешкой объяснил ему, что человек не способен спрыгнуть с подоконника третьего этажа так же легко, как с табуретки, – чего не скажешь о магусе. Только теперь Эрдан понял, отчего капитан так настойчиво хотел отыскать ночного гостя.

– Клан Соловья, – наконец выдавил из себя Кузнечик.

– Надо же, какая удача! – воскликнул Крейн. – Я люблю хорошие песни, а среди матросов, как назло, ни одного с красивым голосом. Не хочешь стать одним из нас?

Мальчик испуганно взглянул на «капитана Ристо» и ничего не ответил.

Магус сказал:

– Я обещаю никогда не спрашивать, кто ты и откуда. Твое имя мне тоже не нужно – оставайся Кузнечиком, раз так хочется… А-а, я понял, чего ты боишься. Мне нужен юнга, а твой голос – просто удачное совпадение. Никаких особых обязанностей у тебя не будет.

– Соглашайся, парень, – добавил Эрдан. – Не пожалеешь!

– Ладно… – сдался воришка, теперь уже бывший. – Хотя бы отработаю деньги, которые вы за меня заплатили… Но, сдается мне, вы не простые торговцы!

Крейн усмехнулся и промолчал. Они скрепили контракт рукопожатием, и Эрдан почувствовал, как «Невеста» приняла нового члена команды в себя, коснулась его сознания. Кузнечик вздрогнул и подозрительно уставился на капитана.

– Познакомься с ~Невестой ветра~,– сказал ему Кристобаль Крейн.

Даже через два года Эрдан не мог сдержать улыбки, вспоминая эту сцену.

– С… «Невестой ветра»? – Глаза новоиспеченного юнги, и без того большие, сделались попросту огромными. – Так это… так вы…

Магус вместо ответа снял повязку с левого, зеленого глаза.

Что ж, свой долг Кузнечик отработал сполна.

– Позволь рассказать тебе одну историю, – проговорил Эрдан, с трудом вынырнув из водоворота воспоминаний. Юнга безразлично пожал плечами. – Будем считать, что это сказка. Жил да был один мальчик… Лет ему исполнилось столько же, сколько тебе, и он тоже остался в целом свете один-одинешенек. Родители умерли во время эпидемии, когда он был совсем младенцем, и мальчика взял на воспитание дальний родственник, владелец трактира. В этом трактире ему пришлось, как говорится, отрабатывать в поте лица свой хлеб… Хотя какой там хлеб – хорошо, если черствые корки перепадали. Когда выдавалось свободное время, он бежал на берег моря и следил за фрегатами, которые входили в гавань, красивые и грозные. Он мечтал, как однажды поймает в море лодочку и откроет в себе талант навигатора… Все мальчишки об этом мечтают, верно?

– Да… – Кузнечик впервые улыбнулся. – Я тоже хотел… когда-то. Теперь не хочу.

– Значит, ты умнее, чем… наш мальчик. Ладно, продолжим. Среди трактирных слуг нашлось несколько его ровесников, и вскоре они принялись строить планы о том, как будут путешествовать по морям и искать сокровища. Время шло, и однажды, проходя вдоль причалов, он почувствовал нечто странное – как будто кто-то разговаривал с ним без слов, кто-то чужой, но совершенно не страшный. Наш мальчик от удивления оступился и упал, а ощущение чужого присутствия пропало… но он понял, что оно обязательно вернется.

– Так и вышло?

– Да. На своем наблюдательном посту, откуда он следил за кораблями, мальчишка опять услышал голос фрегата. День за днем он учился слушать и однажды, не сдержавшись, сообщил друзьям радостную весть – он считал, что стал навигатором. Конечно, откуда ему было знать, как все происходит на самом деле… Но вот настал день, когда смотритель лодочного загона отобрал пять лодок без навигаторов и предложил желающим попытать счастья. Мальчик ухватился за шанс. Ведь сумей он связать себя с одной из этих лодок, опекун больше не имел бы над ним власти! Вместе с прочими претендентами наш мальчик спустился в загон, но… все до единой лодки обошли его стороной, словно риф или мель. Он выбрался на берег – мокрый, дрожащий, – и тут какой-то навигатор схватил его за плечо и громко заявил: «Эй, дурень! Здесь тебе не место, в тебе нет ни капли способностей!» А мальчик, к несчастью, знал – настоящие навигаторы чувствуют друг друга. Моряк, смеясь, прибавил: «Если тебе показалось, что ты слышишь голос фрегата, – так это просто ветер свистел в твоей пустой башке!» Ну, или что-то в этом роде… уже не припомню точно…

– И что было дальше? – тихонько спросил Кузнечик, когда молчание затянулось.

– Дальше все случилось очень быстро, – пробормотал Эрдан, криво улыбаясь. – Наш мальчик бросился бежать и вскоре оказался на обрыве. Там он остановился и… осознал, что жить ему незачем. Нет у него никакого дара, и мало того – все теперь считают, что он просто дурак, который возомнил о себе невесть что. Значит, впереди опять трактир, объедки и побои… В общем, все станет куда хуже, чем раньше. И он прыгнул в море с обрыва.

– Но ведь его спасли?

– Только чудом… Там, у лодочных загонов, оказался человек, прибывший издалека. Он побежал следом за мальчиком, не сумел за ним угнаться, но увидел падение. Он вытащил бедолагу из воды и отнес к целителю. Надо сказать, тому пришлось постараться, чтобы срастить все сломанные кости… Вот. Я наконец-то подбираюсь к самому главному. Когда несостоявшийся самоубийца пришел в себя, он увидел рядом незнакомца, который спросил: «Слышать и слушать – это одно и то же?» Мальчик ответил, что нет. «Тогда подумай хорошенько, – продолжил человек, – и скажи мне, что в тебе не так. Чем ты отличаешься от навигатора?» Наверное, боль сломанных костей сделала нашего героя смышленей, чем раньше, потому что он сказал: «Я слышу корабли, но они не слышат меня». Тогда незнакомец улыбнулся и сказал: «Я Гасан, мастер-корабел его величества. Ты будешь моим учеником… и, возможно, превзойдешь меня». В тот же день мальчишка оставил ненавистный трактир и опекуна, который получил от Гасана неплохую компенсацию. Его мечта сбылась, хоть и не так, как он хотел. Ты понимаешь, зачем я это тебе рассказываю?

Юнга всхлипнул и расплакался. Эрдан не стал его успокаивать, а терпеливо дождался, пока Кузнечик возьмет себя в руки, и в конце концов хриплые рыдания перешли в сбивчивую, но понятную речь:

– Я… я ничего не умею! Ты понимаешь, что такое дар? Понимаешь… Я даже не знаю, что теперь будет… У меня по-настоящему ничего своего нету… И это последнее, что осталось от нее… – Тут он замер и уставился на Эрдана испуганными круглыми глазами.

Видимо, таинственная «она» была кем-то из его прошлого.

«Мне не нужны чужие тайны, дурачок. Своих достаточно».

– Я мечтал стать навигатором, а вместо этого стал мастером-корабелом, – сказал старик. – Одним из лучших… может, даже лучшим. Но моя мечта никуда не подевалась, хотя я давным-давно понял, что ей не суждено сбыться. Кузнечик, я сейчас открываю тебе тайну: корабел – на самом деле калека. Он делает только половину того, на что способен навигатор, он только слушает корабль, но не способен ему приказывать и не видит ничего за пределами корабля. Фрегат иногда мне повинуется, но только потому, что я точно знаю, чего он хочет, – а в этом не всякий капитан сможет разобраться. Как влюбленные порой ссорятся, так и фрегат с капитаном не всегда понимают друг друга. Вот тогда и нужен мастер-корабел, чтобы помирить их и успокоить…

– И с нашим капитаном тоже так бывает? – спросил юнга.

Эрдан покачал головой:

– Так – не бывает. Кристобаль – исключение из всех правил, и я в большей степени его друг, чем мастер-корабел «Невесты», потому что он и она – в общем-то одно целое. Это и хорошо, и плохо одновременно… Но я отвлекся. Кузнечик, признайся честно: если бы ты мог все вернуть, то сделал бы то же самое или нет?

– Я не жалею о своем поступке. Ведь я готов был тогда отдать жизнь…

– А отдал – дар. Это меньше жизни.