За дверью завтрашнего дня. Часть 2. Диагноз Карташева Мария

– Я знаю. – покивал мужчина. – Но посылать людей и машину на верную смерть нельзя. Мы ждём подходящего случая. Если вертолёт будет полностью исправен, то он даже сможет зависнуть и мы спустимся по тросам, там через шахту вентиляции тоже можно пробраться.

– Мы? Ты тоже собираешься туда?

– Конечно. – пожал плечами Костя. – А как иначе?

Повисшую тишину нарушил хриплый голос рации, и сквозь пелену помех стало слышно, как прорываются обрывки слов Кудрина:

– Не могу, – донеслось сквозь свист и шипение, – со второй группой нет связи, – слова снова провалились в бездну скрежета, – давно уехали.

– Слышу тебя. Роман не приезжал. Плохо слышно. Коротко скажи, во сколько примерно уехали?

– Первая половина. Здесь танки, есть электричество, мы на железке, на станции. – звук немного выровнялся и стало намного лучше слышно. – Здесь появились странные твари, – сказал Кудрин. – Походу они учатся летать.

– Что? – чуть ли не в один голос выдохнули Лилинг и Костя.

– Рома повёз экземпляр. – теперь голос потух в помехах связи, и стали слышны лишь отдельные булькающие звуки.

– Этого не может быть. Я разложила формулу их развития в программе и рассчитала, что такое возможно, причём довольно скоро, но не так стремительно.

– Ладно, давай решать проблемы по мере их поступления. – спокойно сказал Костя. – В первую очередь нужно найти Рому.

За окном темнота смешалась с внезапно начавшимся дождём, Эмма, лежавшая в своём домике без сна, покосилась на крохотное окно, приложила руку ко рту и ринулась в крохотный санузел. Ночь для неё теперь стала самым мучительным временем, когда бесконечная изжога взрывала изнутри желудок, а тошнота накатывала изматывающими приступами, и женщина, ворочаясь в горячке бессонницы, забывалась только к утру.

Эмма поняла, что беременна, ещё месяц назад. Это осознание было таким страшным, мучительным и неотвратимым, что на несколько дней она перестала даже разговаривать. Сначала она пыталась понять, почему именно сейчас, когда мир плавится в агонии умирания, её организм вдруг решил, что вполне себе подходящее время для счастья материнства. Потом попыталась принять этот факт и молилась всем богам, что здесь есть врачи, потому что, будучи в курсе истории своей семьи, Эмма знала, что когда она решит родить ребёнка, то примерно на весь срок вынашивания ей нужно будет лечь на сохранение. Второй проблемой был истинный отец ребёнка и Кудрин, которые тоже не нашли другого времени, чтобы щеголять гормональным вихрем и наперебой красовались перед Эммой, хотя она буквально видеть никого не могла. И не потому, что ей не нравилось присутствие этих мужчин, просто ей было так плохо физически, что она даже думать не могла, не то что общаться. А эти двое умудрялись одновременно ходить в вылазки, присылать ей подарки, отсиживаясь вместе в карантине, чтобы потом начинать обивать порог её домика. Хорошо хоть их отпуск всегда был кратким, и через пару дней они снова уходили в поход. Эмма, привыкшая к ночной тишине, вдруг услышала странный скрежещущий звук и сразу же поняла, что он сильно отличается от того, как обычно цеплялась за железную обшивку домика раздражающая ветка колючего кустарника. Женщина прислушалась, встала и, подойдя к окошку, аккуратно выглянула наружу. В следующую секунду острая боль страха резанула её поперёк живота, она явно видела, как по их лагерю бредёт поломанное новым вирусом тело человека.

Ночной ветродуй наглухо запечатал небо тучами, и теперь во все стороны вплоть до самого горизонта стелились разномастные облака, не оставляя надежды на просвет. Столбик термометра опустился на несколько градусов, и теперь явно чувствовалось, что осень уже не просто скромно топчется на пороге, а въехала полноправной хозяйкой и убирает лишнее напоминание о лете. Руслан, разогнув закоченевшее за ночь тело, недолго пялился в засиженное мухами лобовое стекло машины, потом оторвавшись от жёсткого сиденья сел и увидел, что Кудрин, высоко подняв воротник куртки, сидит на улице и не отрываясь смотрит на рацию.

– Чё, кино показывают? – глубоко затягиваясь первой сигаретой, спросил Руслан, выбираясь наружу из салона автомобиля.

– Лагерь не отвечает. – буркнул Кудрин. – В ночи один раз удалось с помехами до них достучаться, потом и вовсе связь пропала. Ромыч с Кириллом тоже на связь не выходили.

– Слушай, ну в первый раз, что ли. Иногда такое бывает. – Руслан пожал плечами, присматривая по округе сухой хворост, чтобы запалить костёр. – Давай я очаг распалю и пожрём чего-нибудь. Ты спал хоть?

– Да, несколько часов. Не могу уснуть, голова как чугунная и предчувствие нехорошее. – Кудрин со вздохом посмотрел на Руслана. – Надо ехать в лагерь.

– Ну ты чего бабка-гадалка, что ли, чтобы предчувствиями жить? – успокаивающе сказал Руслан, ломая сухие ветки на мелкие палочки.

– Движение на девять часов, – вдруг сдавленно сказал Иван. – Сиди, не шевелись. – стараясь не подавать вида, что заметил того, кто прячется в кустах, проговорил мужчина и потянулся за пистолетом.

– Мужики, – из кустов раздался лающий кашель, и сквозь раздвинутые ветки кустов вывалилось окровавленное тело Романа.

– Твою дивизию, – подскочил на месте Кудрин и ломанулся напрямую к еле дышавшему человеку. – Ромыч, ты чего? Кто тебя? Долбики? ГМОшники?

– Люди. – плюнув кровью сказал мужчина. – На засаду нарвались. Они шли в сторону Центрального. – кашель выкатил наружу крупный сгусток крови изо рта мужчины, Рома странно дёрнулся, губы совсем посинели, и он поманил Ивана к себе, – Кириллу удалось в лес уйти, но жив или нет, не знаю. Машину они забрали, я полдороги на квадрике доехал, они у них были, я одного скинул и рванул за вами, потом топливо кончилось, и я так дополз. Мы километров десять не доехали. Береги Эмму. – за этими словами рванул фонтан крови, оросил лицо Кудрина, и Рома, откинув голову назад, уставился в небо стеклянными глазами.

Несколько секунд Кудрин и Руслан не могли оторваться от страшного зрелища, потом Иван аккуратно уложил мужчину, которого поддерживал на руках, на землю и, бросив быстрый взгляд вокруг, коротко сказал:

– Брезент принеси из машины и несколько камней. Надо укрыть его и мчать в лагерь.

– Сейчас, сейчас, – несколько суетливо забегал Руслан, бестолково перенося к страшному залитому кровью месту камни, – сейчас, всё сейчас сделаю.

– Да не елозь ты, – зло гаркнул Кудрин, – быстрее давай.

Он вырвал из рук Руслана брезент, последний раз посмотрел на застывшее тело товарища и, бросив на него испачканную машинным маслом ткань, побежал к кабине.

– Слышь, надо как-то похитрее обойти, – чуть ли не на ходу заскакивая внутрь, проговорил Руслан, – он какой дорогой ехал?

– Обычной. Мы с тобой пойдём по дебрям.

Дебрями Кудрин называл непролазный бурелом леса, где они с Русланом вручную разобрали хорошую полосу дороги. И хотя Руслан всё время ворчал и не понимал, зачем это делать, Кудрин каждую свободную минуту гонял его и ещё несколько ребят на растаскивание и распил брёвен. Выезд из лагеря был замаскирован, и со стороны можно было подумать, что это просто лес примыкает к забору, а въезд в лесополосу преграждало несколько брёвен и кустарников, глядя на которые точно бы не захотелось возиться с расчисткой, потому что создавалось впечатление, что дороги дальше нет, хотя укатанная колея и могла натолкнуть на такую мысль.

Примчавшись за час к лесополосе, Кудрин затормозил, перешёл на самый тихий ход и потихонечку вкатился в лес, подальше от расчищенной дороги.

– Ты куда? – спросил Руслан.

– Оглядеться. – тихо отозвался Иван, напряжённо вглядываясь в заросли. – Ты сиди здесь, а я пойду посмотрю вокруг. – нащупав позади себя автомат, сказал Иван. – Сядь за руль, на всякий пожарный.

– Ну сяду я и что? На юг отдыхать поеду? – рявкнул Руслан. – Я с тобой. Какой с меня понт, если я здесь останусь?

– Машину береги.

– Для кого? – не унимался молодой человек.

– Иди лесом. – отмахнулся Иван. – Это приказ старшего.

Кудрин, сняв автомат в предохранителя, зашёл за широкий ствол дерева и, казалось, растворился в зелёном теле леса.

Кирилл лёгким шагом, стараясь не шуметь всё ближе и ближе подбирался к лагерю, обойдя дорогу со стороны чащобы. После нападения ему пришлось бежать подальше, чтобы спастись и теперь, возвращаясь, он прошёл уже не один километр, абсолютно ошарашенный произошедшим. Кирилл только на половине дороги вспомнил, что краем глаза увидел, как по пыльной дороге убегает Романыч, который успел ему крикнуть, что нужно прятаться. И теперь, когда Кирилл уже более-менее пришёл в себя, он перебирал в памяти страшную картинку того, что случилось ранее.

Они с Ромой уже почти подъехали к лагерю, как вдруг, вздымая облака пыли, прямо перед ними встал кусок дороги, и они со всей скорости в него врезались. Сейчас он понимал, что это было какое-то устройство, скрытое и припорошенное грунтом, но было явное впечатление, что мир перевернулся, и наезженная тропа просто встала вертикально. Затем послышались автоматные очереди, к грузовику со всех сторон полетели квадроциклы и улюлюкающие люди на них. А дальше всё было как в страшном сне.

Кирилл вдруг услышал какое-то движение, замер и боялся даже вдохнуть, потому что многие из гомошей активно лазали по стволам и нападали сверху. Хотя возле лагеря таких замечено не было, но, видимо, сегодня был день полный страшных сюрпризов.

– Олька? – выдохнул Кирилл, глядя на крепко охватившую толстую ветвь замершую женщину.

– Кирилл, это ты? – дрожащим голосом прошептала она. Какое счастье. Кирюшечка, помоги мне вниз спрыгнуть, я уже застыла вся, я не могу больше, а отпустить тоже не могу, руки не слушаются.

– Но как ты здесь? – охнул Кирилл и в быстро вскарабкался по стволу. – У тебя руки судорогой свело? – прощупывая окаменевшие конечности, спросил он.

– Ага. Больно так, что силов нет.

– Потерпи, – сказал Кирилл и, достав нож, быстро нанёс несколько проколов в разные места на руках.

Буквально через секунду Олька глянула на него удивлённым взглядом и свалилась с дерева вниз, так как судорога прошла, но онемевшие руки теперь не слушались.

– Тьфу ты, – плюнул Кирилл и стал оперативно спускаться, чтобы помочь женщине.

Рывком поставив Ольку на ноги, мужчина проводил её к поваленному дереву и, устроив рядом с ним, стал растирать руки.

– Оля, как ты здесь оказалась?

– Мы ж думали в живых тебя нет. – обливаясь слезами сказала Олька. – Как ты оттуда выбрался?

– Всё потом, потом, Олька. Ты скажи откуда ты здесь?

– Кирюшечка, спаси Вольку, спаси его. Я умоляю тебя, – роняя голову Кириллу на плечо, сказала женщина, – спаси Вольку, – твердила она, размазывая по лицу часто бежавшие слёзы.

– Олька, да как ты как здесь? Откуда?

– Нас с Мединским в лагерь ваш послали, чтобы мы двери в ночи открыли, чтобы если убьют, то не их, а кого-то из нас. Но мы не открывали, я не знаю, что там случилось.

– Олька, хватит руки заламывать. Ты толком можешь сказать, что происходит. Где Мединский?

– Не знаю. – утопая в рыданиях, ответила Олька. – Все бегать стали, когда заражённые прорвались, страшно было, темно. Ветрила дул. Дождище. Я вон в заборе щель увидела и ныркнула туда и побежала лесом, на дерево забралась.

– Тише. – зажал ей рот ладонью Кирилл, услышав, как хрустнула ветка. – Кто-то идёт.

Затолкав женщину поглубже под ствол дерева, Кирилл аккуратно выглянул из-за дерева и, разглядев в скользящей тени Кудрина, облегчённо вздохнул и тихо свистнул.

– Иди сюда. – поманил он Кудрина.

– Здорово. – сказал Иван, тихо приземляясь рядом. – Что случилось?

– Да кто бы знал. – и быстро отбил наведённый на завозившуюся под укрытием дерева Ольку ствол. – Да своя это. – шикнул Кирилл. На нас напали, Ромыч в объезд рванул к лагерю.

– Он до нас доехал, чтобы мы выдвинулись на помощь. Его тяжело ранили, – уронил Кудрин, – он двухсотый. – покачал головой мужчина.

– Я понял. – еле слышно отозвался Кирилл. – Короче, хрень какая-то произошла. Это Олька, они, видимо, из карантина в лагерь прибыли, когда мы в отъезде были. Она говорит, долбики в лагерь вошли.

– Как? Это просто невозможно. – багровея от заполнившего его внутри ужаса, сказал Иван.

– Кудрин, приди в себя. – тихо рявкнул Кирилл. – Прорыв есть? Есть. Значит, надо как-то теперь оценить обстановку и найти тех, кто уцелел.

– Есть одно место, – задумался Иван, – возле одной из стен, я как-то заимку обнаружил. Не стал трогать, оттуда внутрь не пробраться, да и не видно её совсем, а вот на такой случай сгодится. Я метнусь туда, а ты женщину отведи в машину, там Руслан сидит, меня ждёт. Я осмотрюсь и приду, за мной не ходите, чтобы потом друг друга не искать. – чёткими отрывистыми фразами сказал он.

– Понял.

Кудрин встал, сделал несколько шагов и снова растворился в лесном массиве, быстро продвигаясь к старому укрытию охотников, которое, к счастью, не пострадало при строительстве лагеря. Добравшись до места, Иван подпрыгнул, подтянулся на сильных руках и оседлав ветку, размотал лестницу из крепкой верёвки, которую он давно уже примотал к порогу заимки и припрятал от случайного взгляда. С трудом пробравшись в ещё пока густой и намокшей листве, Кудрин тяжело заполз в шаткий домик и лишний раз удивился:

– На кого они тут охотились? На птеродактилей, что ли. – пожал он плечами, намеренно отвлекая себя посторонними вещами, чтобы не сойти с ума от беспокойства.

Вынув бинокль, Иван приладил его к глазам и навёл окуляры на территорию лагеря. То что он увидел, прочно вонзило в пересохшее горло лезвие ужаса. По всему лагерю болтались долбики, но самое странное было то, что среди них ездили неизвестные Ивану хорошо защищённые по всему периметру машины и, подъезжая к каждому дому, выгоняли оттуда людей. Кого-то они сажали в машины, а кого-то выталкивали прямо на улицу, оставляя один на один с жаждущими крови заражёнными.

Лагерь бушевал криками людей, горловым рычанием долбиков, периодически слышались выстрелы? и в окнах домиков? куда ещё не добрались захватчики, торчали лица перепуганных людей. Крис широкими от ужаса глазами смотрела в окно? и перехваченное хлыстами ужаса горло не давало сказать ни слова, девушка лишь хрипела и открывала немой рот, словно рыба, выброшенная на сушу и пытающаяся поймать спасительный глоток жизни. А самое главное было то, что она прекрасно понимала, что сейчас их никто не защитит.

Толоконников только на днях сокрушался на тему того, что место остаётся абсолютно не защищённым, потому что он с большой группой военных, должен был отправиться выручать попавших в беду вирусологов, кто работал в защищённой лаборатории на территории большого города. Учёные не смогли эвакуироваться в самом начале пандемии, потому что остановить работу значило проиграть сражение инфекционным агентам и все старания, которые они предприняли за те полгода, пока искали решение, как остановить надвигающуюся угрозу, были бы напрасны. Но сейчас, когда все данные были упакованы и подготовлено необходимое оборудование, а оставаться стало слишком опасно, то было принято решение заняться переездом. Хорошо, хоть город находился не за тридевять земель, а был за пятьсот километров от основного лагеря.

Крис видела, как возле каждого домика останавливается большая машина, оттуда выпрыгивают одетые в болотного цвета форму военные, быстро открывают заслонки приваренные к бортам машины и таким образом перекрывают доступ долбиков к себе. Потом они ломали двери и вытаскивали наружу прятавшихся внутри людей, а дальше открывали воротца и выкидывали на растерзание заражённым тех, кто им был не нужен.

Словно во сне Крис обернулась на треск дверного полотна, которое не выдержало и нескольких ударов, провалившись внутрь зазубренными досками, и внутрь ворвались военные в балаклавах.

– О, смотри, баба красивая. – хватая застывшую на месте Крис, гаркнул один из них, – давай её в машину, пригодится. Есть ещё кто? – потряс он почти теряющую сознание от ужаса Крис. – Чё молчишь? Ладно, сам поищу, не парься. – сказал он и подтолкнул Кристину к выходу. – Сажай её в кузов. А хороший улов сегодня, богатый.

– Хорош лясы точить, – принимая Кристину, отозвался мужчина, который наблюдал за тем, чтобы долбики не смогли перелезть ограждение, – давай по бырому и поехали. Мы с тобой уже богатый урожай собрали, все дома вроде пусты уже.

– Чё в обратку тогда?

– Да, давай. Под их охрану попадать неохота.

В следующую секунду Крис обнаружила себя в душном кузове, где жались друг к другу Полина и Вика.

– Крис, Крис, что происходит, – дрожащим голосом спросила Полина, – я не понимаю.

– Тише. – часто дыша, проговорила Кристина, которой вид перепуганных девчонок придал сил. Она понимала, что сейчас им нужен был какой-то спокойный взрослый человек и если ещё и Крис будет истерить, то девочки точно сойдут с ума от страха. – У них есть оружие, и сейчас сила на их стороне, поэтому делайте всё, как скажут. Не кричите, не плачьте и ничего у них не спрашивайте.

– И нельзя вы лицо им смотреть. – вдруг сказала Вика.

– Почему? – нахмурилась Полина.

– Ну я читала, типа, что похитителям в лицо смотреть не надо, потому что тогда могут в живых оставить, а так ты, типа, опознать их сможешь.

– Я думаю, в сложившихся обстоятельствах это правило устарело, – обронила Крис, – но лучше и правда не смотреть на них.

Кузов захлопнулся, послышались шаги по крыше, так водитель и его напарник перебирались до кабины, машина заурчала двигателем и двинулась вперёд.

Выдвигаясь сюда, они не ожидали, что будет так тяжело пробраться к нужному зданию. Никто не испытывал иллюзий по поводу того, что их будет ждать по пути, но дорога оказалась гораздо тяжелее, и в результате колонна потеряла две тяжёлые машины, которые просто не смогли преодолеть наспех сделанную понтонную переправу, возведённую вместо подорванного моста. И теперь эти два автомобиля двигались в обратном направлении, по дороге обследуя территории, чтобы поездка не была совсем напрасной.

Когда колонна приблизилась к городу, то баррикады, возведённые на пути в начале пандемии, оказались внутри залитыми цементом и теперь нужно было как-то попасть к объекту, где их ждала команда учёных.

– Миша, чего думаешь? – в рации послышался голос начальника колонны.

– Я думаю, что это охранительный, – добавил смачное словцо Толоконников, глядя на несколько подрагивающих куч, где в стазисе лежали долбики, – нам здесь тупо не проехать.

– Если тросами зацепить и попробовать разорвать?

– Ты на солнце перегрелся, что ли? Как цеплять? Мы только из машины сунемся, эта сволота проснётся и начнёт тут кидаться со всех сторон. Вообще не вариант, – тяжело задумался Толоконников. – Должен быть ещё выезд из города, может там не так критично.

– По сути, территория института примыкает к реке. – отозвался иногда прерываемый помехами голос из рации. – Там вроде как есть дорога, но она выходит в село, вот через него можно туда попасть. Но тогда нужно выехать на основную трассу. А там жопа.

– Жопа сейчас везде. Короче, чего делаем?

– Жду ответку от наших умноголовых. Они совещаются, смогут ли перебазировать всё к другим дверям. Ребята просто неделю носили всё, что нужно увезти, к основному входу, там чистая парковка и забором обнесён хороший кусок территории.

– Митя, я не понимаю в чём проблема? – рявкнул Толоконников. – Мы им что газон помнём, если со стороны деревни проедем?

– Там не проехать, река близко, почва топкая очень. Дорогу с другой стороны территории спецом отсыпали. Так что один вариант, либо мы как-то здесь прорываемся, либо там едем.

– Понял. – рявкнул Толоконников. – Вот только я не понял, какой дебил всю эту красоту бетоном зафигачил. – отложив рацию, тихо добавил мужчина.

– Миша, ты здесь? – почти сразу же ожило переговорное устройство.

– Нет, на шопинг ушёл. – буркнул Толоконников. – Что надумали?

– Если поглядеть на карту, то есть объезд по грунту. Один из местных подтвердил, что там есть мост, но сейчас непонятно в каком он состоянии. Слушай, а у нас же камеры в этом городе есть. Пусть ребята пошукают, может, тот въезд входит в зону обзора.

– Да я уже пытался несколько раз связаться, что-то не отвечают. – стараясь унять нарастающее беспокойство, сказал Толоконников. – Ну что едем смотреть?

– А что делать.

Колонна потихоньку стала разворачиваться в обратную сторону, и одна из машин, неуклюже потоптавшись на месте, наткнулась железным бортом на торчавшую из баррикады арматурную сетку, послышался визг железа, автомобиль газанул и зацепившись потащил за собой целый кусок слепленного бетоном заграждения, давя колёсами начавших просыпаться долбиков.

– По-моему, это удача! – схватившись за руль, крикнул Толоконников и направил свой автомобиль в образовавшийся зазор.

Михаил прижался усиленной решёткой переднего бампера к отодвинутому препятствию, изо всех сил выжал газ и вместе с другой машиной, которая невольно тянула тяжёлую ношу за собой, они выломали этот кусок и стали его отодвигать с дороги. А вокруг машин в этот момент носился вихрь разъярённых долбиков, которые пытались вырвать сетки, защищающие стёкла машин.

– Мишаня, отличная работа. – проговорил начальник колонны. – Теперь точно проедем. Надо только Суслика как-то отцепить, а то его тарантас как раз под груз рассчитан.

– Вообще не вариант. Или ждать, когда эти успокоятся, но снимать с крючка его шумно будет. Ты видишь, что арматура проткнула обшивку и, видимо, за раму зацепилась.

– Без его машины увезём?

– Да там все крепления под это сделали, чтобы аппаратуру не растрясло.

– Я извиняюсь, – на частоту радиоволны пробился голос Суслика, – я как-то заскучал на месте сидеть. Может, я изнутри попробую это дело решить?

– Они тебя заметят. Дыра большая, эти твари через неё пролезут.

– Значит так, слушай мою команду. – рявкнул Толоконников в рацию. – Лёгкие джипы передислоцировались и встали по периметру, пытаясь перекрыть доступ заражённым к пострадавшей машине. Открыть люки и встать на круговую оборону. Всем остальным убраться с линии огня, Суслик идёт изнутри, я ближе всего к месту, где торчит эта хрень, поэтому со стороны улицы пойду я. Нужно, чтобы меня по бокам обезопасили две машины. Тогда я через люк смогу выбраться, пока эти твари до меня добегут.

На парковке началась суетная возня, машины бортами прижимались одна к другой, и вскоре пострадавший автомобиль был кое-как защищён. Толоконников, видя, что ребята его окружили и убрали несколько особенно назойливых тварей, на секунду прикрыл глаза и, быстро откинув защёлку люка, подтянулся на руках, вылез на крышу и понёсся по автомобилям вперёд. Он прекрасно видел боковым зрением, что к нему лезут ненасытные зомби, слышал короткие пистолетные выстрелы, но у него сейчас была одна цель перед глазами. Михаил, добравшись до кузова, услышал, как Суслик изнутри расшатывает злосчастную железную палку, но она стояла как влитая и вообще не двигалась.

– Так, Суслик, давай за руль, – скомандовал Миша, – и сдай вперёд, а я сейчас вот эту хрень подсуну, и мы её если не сломаем, то согнём, и она ослабит хватку. – потыкав в выломанный кусок железа, сказал Толоконников.

– Они к вам добраться тогда смогут.

– Иди делай. – крикнул Михаил. – Я ж не девица, как-нибудь отобьюсь.

Подобрав лом, Миша сунул его между бетонной плитой и застрявшей палкой, проверил надёжность и, как только грузовик рванул вперёд, хотел бежать к своей машине, но увидел, что в салон его автомобиля через крышу пробилось несколько заражённых и сейчас его единственное спасение, это прыжок на крышу отъезжающего автомобиля. Толоконников резко выдохнул, крепко вцепился в лесенку сбоку машины и, косясь на ползущих к нему долбиков, в два прыжка оказался на крыше. Встав в полный рост, он побежал к кабине, но в этот момент машина сделала рывок, державшая её палка сломалась, грузовик слегка подпрыгнул от натуги и неожиданного освобождения, а Толоконников полетел назад. Его пальцы пытались ухватиться за выступы, но он неумолимо скатывался вниз, туда, где к нему тянули руки обезумевшие люди от беснующегося внутри них вируса.

Протокол на случай вторжения был отработан давно, и сейчас Лилинг и Костя, стараясь не смотреть на то, что происходит во дворе, спешно кодировали всю информацию и подготавливали лабораторию для консервации. С первых минут, когда они увидели первые признаки странной смуты, каждый, не сговариваясь, отвернулся к своему рабочему месту и с бешеной скоростью стал рассылать сообщения коллегам, работающим в большом корпусе, а также пересылая все наработки на сервер в хранилище, куда не было никому доступа, и который открывался только при специальных обстоятельствах.

Когда строили лагерь «Центральный», то всё делалось наспех, кроме исследовательского центра и лаборатории. Здесь было сложная система доступа внутрь, перемещений по коридорам и даже выйти отсюда было практически невозможно, если подавался сигнал тревоги.

Устроители этого островка для тех, кто смог выжить, прекрасно понимали, что время таких потрясений – это золотая пора для любителей лёгкой наживы и было бы глупо думать, что все будут заодно и не найдётся шайки, которая возомнит, что сможет встать во главе нового мира. Поэтому тех, кто мог выяснить причину заражения и найти пути к остановке тотального вымирания человечества, охраняли в первую очередь.

– Задёрни жалюзи. – тихо попросила Лилинг.

– Что? – нахмурился Костя, оторвавшись от клавиатуры.

– Ты можешь задёрнуть жалюзи? – ещё раз попросила девушка. – Я не могу на это спокойно смотреть.

– Не могу. – глухо сказал Костя. – Нас заметят и начнётся штурм этого здания, а мы ещё не до конца закончили работу. То, что они в первую очередь пошли не к нам, говорит о том, что цель не наши разработки, и они не воспринимают эти здания как объект интереса. Но всё может перевернуться в одну секунду.

– Ты же знаешь, что сюда не пройти.

– Полчаса назад я знал, что это место настолько засекречено, что про него никто знает, а ещё я даже подумать не мог, что в округе может находиться вполне боеспособная группа, которая наверняка следила за нами, потому что, через пять часов после того, как ушёл Толоконников с военными, и разъехались экспедиции, на нас напали. Так что я уже ни в чём не уверен. – проговорил мужчина.

– Что мы будем делать дальше? Ну, после того как здесь всё закончим.

– Уходить.

– Отсюда же нельзя выйти. – нахмурилась Лилинг.

– Когда мы всё закончим, и я разрешу системе начать процесс консервации, то отсюда начнут выкачивать весь воздух и закачивать обеззараживающую смесь, чтобы уж наверняка здесь не выжил ни один организм.

– И что же делать? А как же Ши Дза?

– Я знаю, как выйти, и у нас будет десять минут, чтобы пробраться к основному корпусу. Здания соединены подземным коридором, но действовать нужно очень быстро, потому что как только я закончу, весь контроль будет передан системе.

– Может, мы зря начали всё это? – глянула на него Лилинг. – Ты же сам говоришь, что лаборатория не их цель.

– Поздно. Если сейчас прервать процесс, нас тут спалят заживо, решив, что мы в заложниках. И потом за ними могут прийти другие, может быть это всего лишь разведка. Сейчас, Лилинг, у кого в руках будет контроль над ситуацией, может стать королём мира. – Я всё, – Костя быстро встал, выдернул шнур компьютера Лилинг из розетки и, схватив девушку за запястье, потащил к выходу.

– Что ты делаешь? – воскликнула девушка. – Я ещё не успела скинуть данные.

Костя вдруг остановился, прижал её к себе и поцеловав сказал:

– Я люблю тебя. Я думал, что разлюбил, но это не так. И я не могу потерять тебя. Если бы мы завершили процесс, то все бы остались здесь восковыми мумиями, а сейчас мы спасли большую часть данных и у нас есть чуть времени. Я обманул систему: если неожиданно прервать процессы, то она будет ждать тридцать минут, а потом уничтожит лабораторию.

Лилинг словно в тумане неслась за Костей по коридорам пустого здания, потом они в бешеном ритме бежали вниз, и когда уже готовы были рвануть в подземный переход, Лилинг увидела через стекло боковой двери, что в углу здания возле забора прячется Эмма.

– Костя мы не можем её оставить. – прошептала она, увидев, что Мэй заметила её.

– Если я открою дверь, нас всех размажет, – жёстко сказал Костя, – без вариантов.

– Но как же так? – Лилинг заметалась взглядом, потом в её глазах промелькнул огонёк проблеска мысли, и она сказала. – А если разбить стекло? Так можно обмануть систему? Дверь в проход держать открытой, разбить окно, Мей залетит сюда, и мы все побежим в другой корпус.

– Мысль. – покивал Костя. – Но это непробиваемые стёкла. Нам придётся её оставить здесь. Мы ничего не можем сделать.

– Но это немыслимо. – слабым голосом сказала Лилинг, понимая, что Эмма по губам читает весь их разговор. – Я не смогу жить после этого.

– Лилинг, у нас совсем нет времени.

– Ну да, я помню, что у тебя не было времени, чтобы рассказать мне, что ты русский агент.

– Мы будем спорить? Тогда мы точно с тобой будем вместе до самой смерти, как и хотели. Ты всегда была разумной.

– Значит, пришло время делать глупости. На данный момент весь мир сошёл с ума, и я не хочу потеряться в этом безумии – резко сказала Лилинг и, повернув замок, распахнула дверь. – Быстро внутрь, – рявкнула она, и в ту же секунду они услышали шипение и увидели, как из-под потолка полился лёгкий дым.

Падение казалось Толоконникову бесконечно долгим. Он летел вниз, слышал рычание рвущихся к нему долбиков и уже в принципе был готов покинуть грешную землю, но вдруг из тумана мыслей выплыло лицо Крис, которое стало для него спасительным кругом. После того как Михаил развёлся с женой, и она отсудила у бравого офицера возможность видеться с детьми, Толоконников много пил, кутил и всё чаще не помнил себя, но после того как ему однажды пришло сообщение, что все те, кого он раньше считал своей семьёй, разбились в автомобильной катастрофе, Миша уже почти не выходил из мутного сумрака пьянки. И сейчас споткнувшись о порог конца света, он будто пришёл в себя, взглянув на перепуганную девушку. Как-то сразу решил, что вот она его единственная любовь, которую нужно защищать во чтобы то не стало, и струны души стали расправляться. И последние месяцы Миша даже прожил относительно счастливо, потому что он вернулся на любимую работу и теперь у него был объект обожания. Но сейчас стремительно падая на землю, он рисковал всё это потерять.

– Да хрена вам! – зычно гаркнул он, шлёпнулся на грунтовку, моментально вскочил на ноги и с невероятной скоростью дунул вперёд за уезжающей машиной. – Ходу, ходу, – кричал он, видя, что Суслик притормаживает. – Езжай вперёд, не тормози, сука, и так из-за тебя весь это бардак.

Толоконников увидел, что к нему, давя, долбиков летит один из бойцов, Михаил быстро сменил свой курс и уже бежал приближающемуся джипу навстречу, но боковым зрением заметил, что особо настырная особь новой разновидности человека, никак не хочет сбиваться со своего пути и упускать жертву, и Толоконников прекрасно понимал, что машина опаздывает где-то на полсекунды. Вытащив из-за пояса, где висели кожаные ножны, тесак, Толоконников на бегу развернулся, воткнул сапоги в твёрдую почву и недвижимой скалой встал на пути у толпы несущихся за ним заражённых. Почти не меняясь в лице, он чёткими ударами стал наносить удары бросающимся на него тварям, почти не целясь отбивался и наконец почувствовал за спиной спасительный визг тормозов. Толоконников понимал, что, повернувшись спиной, он станет жертвой, но стоять здесь дольше было нельзя.

– Мужики, мне не сесть, – орал он, рубя прибывающую армию долбиков налево и направо.

– Держись, ща мы тебя втянем. – послышался отборный мат, и Миша почувствовал, что чья-то рука схватила его за ремень, и он в мгновенье ока полетел за уезжающей машиной, часто перебирая исчезающую из-под ног землю.

– Вот это замес. – падая на заднее сиденье, пересохшим ртом проговорил он. – Как вы меня так, а?

– Таки боком подскочили, – проговорил низкорослый крепкий мужичок в возрасте, – я смотрю, тебя таки сейчас сервировать для обеда будут, ну мы дверь отломали к далёкой тёте и ровно к тебе встали. Надо тока машину другую найти, а то у нас теперь, за милости просим, широкий вход для этих тварей открыт. Я кстати, Немец.

– Русский. – представился Толоконников.

– Та Немец, то фамилия. Я Лёша.

– Миша.

– Та негоже, такому большому начальнику просто Мишей быть.

– Давай реверансы на потом оставим. Надо и правда перебираться. Давай к грузовику, на него перепрыгнем. Надо срочно учёных забирать и в обратку ехать.

Машина чуть прибавила скорость, встала вровень с грузовиком и Толоконников первым через люк, полез наружу, следом за ним выбрался Лёша Немец, а водитель, вильнув в сторону, затормозил и быстро вскочил в подлетевшую легковушку.

– Так, вроде всё норм. – шумно отдуваясь, сказал Толоконников. – Давай, Суслик, не сбавляя темпа, идём по заданным координатам.

Уже издалека они заметили, что всё пространство на подступах к зданию кишело заражёнными, они толпились возле сетки, постоянно двигались, ударялись друг о друга, падали, но не впадали в стазис, а продолжали своё бестолковое патрулирование.

– Чё делать будем? – спросил Суслик.

– Как вариант, дорогу себе раскатать, но можно завязнуть. Да и смысла особого нет. Надо подумать, что они здесь забыли и чего такие бодрые.

Вдруг рация на торпеде ожила, и пробившийся женский голос сказал:

– Вижу вас. Здесь вам не пройти, берите правее, там есть въезд с двух сторон огороженный сетками. Нужно пробраться к входу и выломать дверь. Следующая открыта и когда вы её пройдёте, я смогу её закрыть изнутри. Так что мы будем спокойно грузиться.

– Принял. – сказал Толоконников. – Ну, давай правее, посмотрим, как там можно проехать.

Но когда машина свернула направо и проскочила целую толпу заражённых, мужчины увидели, что никакого коридора здесь нет, и они чётко едут к бетонной стене, а в их ситуации это означало только одно: они ехали в ловушку.