Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо Ардо Маргарита
Горячие ладони Джека на моей талии говорили: «Мы!» И глаза, и лицо, и запах. Мы – это мы! Хоть в светском обществе, хоть в спальне! Мы!
Джек снова закрутил меня и в танце посадил на своё бедро. Музыка оборвалась. Из-за столов полетели овации и крики «браво». Мы с Джеком тяжело дышали. И улыбались.
Джек попросил микрофон и, обняв меня за талию, сказал:
– Спасибо! Спасибо за аплодисменты! Я, Джек Рэндалл, безмерно горд и счастлив представить вам мою будущую жену Александру! – и поцеловал меня в губы.
А Меделин… К чёрту Меделин!
Глава 7
Танго! Боже, теперь я буду любить танго всю жизнь! А ведь раньше этот танец был самым нелюбимым из всей программы бальных танцев! Да и получался не очень… Но здесь оно внезапно сделало меня звездой, поставив акцент: каблук, подушечка, каблук и бац! Мы с Джеком всем интересны! Но нам это было уже не важно. Под овации и поздравления мы сели за стол и посмотрели друг на друга, не замечая остальных.
– Так было задумано?! – спросили одновременно друг у друга.
Моргнули. Рассмеялись.
– Ты вышел, чтобы…
Джек замотал головой.
– Увидел, как этот хлыщ тебя крутит, возмутился. Но, балерина, твоё платье – идеальное для танго. Специально? Ты подготовила номер?
Теперь я замотала головой, смеясь.
– Нет. Только интуиция! Ничего кроме…
– Хорошее качество для жены бизнесмена, – донёсся до нас голос Рупперта Коннен-Стоу.
– Удивительно, как танцовщица оказалась ассистентом. В России в кризис не было ангажемента? – усмехнулась Меделин.
Взгляды за столиком с изумлением обратились к королеве. Грубо. Даже для неё. Потеряла контроль?
– Отчего же танцовщица? – со спокойной улыбкой парировала я. – Конечно, я менее чем на четверть принадлежу к аристократии, однако традиции хорошего воспитания до сих пор передаются по женской линии. Я училась в балетной школе, музыкальной – по классу фортепиано и вокалу. В обычной – в классе с углублённым изучением математики. А университет закончила с дипломом лингвиста.
И, между прочим, я ни слова не наврала. Врать тут чревато – такая змея, как Меделин, может и проверить, ну, а оценки в аттестате вряд ли вызовут интерес. Тройки были, честно… Даже по физкультуре.
– Сандра специализируется по американской литературе, – добавил с гордостью Джек.
– Какое прекрасное образование, милочка! – воскликнула миссис Стейнберг.
– Откуда в Советской России дворяне? – хмыкнул Рупперт.
– Выжили некоторые, ассимилировавшись с рабочим классом. Я не скрываю, что в роду у меня есть представители обычной интеллигенции и даже крестьяне. Однако по линии бабушки соединились целых два дворянских рода: мой прапрадед был священником и сыном советника графа Шереметьева, – ответила я.
Умолчала, конечно, что предки мои были жутко обедневшими, а прапрабабушка в пансионе благородных девиц часто рыдала от того, что на фоне дочерей богатых купцов и мещан смотрелась, как серая мышь в своём платьице. Мне бабушка рассказывала. Это я потом Джеку наедине расскажу при случае. Но не перед этими VIP-персонами… Тут только оборона, чередующаяся с атаками, только хардкор!
– Шереметьев? Это как аэропорт? – моргнул мой любимый мужчина.
– Как аэропорт, – кивнула я.
– Мистер Рэндалл, да вы нашли для себя истинный бриллиант! – воскликнул Гольдблюм.
– Я это знаю, – сказал Джек и снова сжал мою ладонь.
Ему льстило внимание, которое мужчины обращали на меня. Я же была равнодушна к чужим взглядам, просто поставила себе плюс в карму за выполненную миссию.
Впрочем, с той стороны стола летели ко мне отравляющие флюиды негатива. Меделин улыбалась, едва заметно поджав губы. Из-за теней подсветки казалось, что она окружена тёмной дымкой, как злая фея в сказке. Как и положено, красивая и холодная. Предупреждая очередную колкость, от которой я уже устала, я коснулась вилкой рыбы на собственной тарелке и обратилась к хозяйке вечера:
– Меделин, вы не находите, что сёмга великолепна, а вот «сливки» немного горчат?
Судя по взгляду, она поняла мою игру слов.
– Не более, чем должно. Всё дело в специях, – ответила она с надменной улыбкой и перевела разговор.
Удобная позиция, чтобы не позволить эмоциям вырваться. Оркестр заиграл вальс. Некоторые пары, заряжённые нашим танцем и расслабленные шампанским, начали танцевать. Я выдохнула и повернулась к Джеку:
– Потанцуем ещё?
– С удовольствием.
Приятно, когда мужчина хорошо танцует! Джек, кажется, едва сдерживался, чтобы не заставить меня порхать над полом. Он, большой, как медведь, нависал надо мной и смотрел совершенно влюблёнными глазами. Подумалось, что со стороны мы, наверное, смотримся, как «Красавица и чудовище» в мультфильме. Но моё чудесное чудовище, обошедшееся, к удивлению, без единого ругательства этим вечером, было слишком красивым.
Мой первый бал! Если неудачного выпускного не считать! И я была бы абсолютно счастлива, если бы в нашу сказку не вмешивалась ведьма. Благо, пока только взглядами… Ноги переступали по кругу на счёт три под звуки Венского вальса, а мысли убегали вперёд.
Чем же Меделин зачаровала моего принца? Почему он от неё зависит? И можно ли это изменить?
А, может, у неё есть на Джека компромат? Ну не может, просто не может мой корсар бояться! Он любит сложности! Сам лезет напролом! Я видела это в России, когда он брал завод на абордаж.
Голой пяткой на шашку? Пожалуйста! Турку менеджеру в глаз дать? Можно с двух сторон! Трёх хулиганов в нашем Ботаническом саду уложить? С хрустом и матом на раз-два-три! А тут… Нет, тут что-то не так!
Танец закончился, пришлось сесть. К счастью, ведьма за нашим столом взяла тайм-аут. Меня отправили в игнор. При виде колючего холода в глазах Меделин мне становилось не по себе: она мечтала забанить меня навечно, причём не онлайн, а по-настоящему: в багажник и прикопать.
Джек увлёкся обсуждением какого-то их местного скандала, связанного с IPO. Что это? Ещё не знаю, придётся снова спрашивать Гугл. Я сидела рядышком и старалась не натыкаться взглядом на чёрную королеву. В йоге говорится – если сложно, расслабляйся и дыши. И я дышала, следя за головокружительными пируэтами, которые выполняли девушки в белых боди на подвешенных к потолку красных лентах. Красиво!
Программа была подготовлена великолепно. Когда подали десерт, по кругу из-за пустых кресел начали выскакивать артисты, по большей части чернокожие. Несколько аккордов, и целая линия хора выстроилась в центре зала, освещенного выборочно.
Джаз под саксофоны и фортепиано с сочными ударными перебивками артисты исполняли разудало и весело. Блестящие платья с длинной бахромой а ля тридцатые годы и шляпки сверкали в свете софитов. Солист во фраке выпрыгнул на сцену, словно чёрт из табакерки. И чуть не съел в запале микрофон, выдавая хриплым басом джазовый кайф. И хотя я не большой поклонник этого стиля, здесь в Америке, исполняемый с таким ражем джаз вызывал мурашки по коже. Воистину, всё хорошо на своём месте.
Я устала и шепнула об этом Джеку. И когда потрясающий номер закончился, мой любимый мужчина объявил, что мы уходим. И я с невыразимым облегчением бросилась к свежему воздуху, морозцу и нашему авто, быстро поданному гарсоном.
– Как ты, малышка? – ласково спросил Джек, загребая меня на заднем сиденье к себе под мышку.
– Хорошо, только устала, – улыбнулась я, кутаясь в норку. Показала на неё носом. – Я чек на палантин сохранила. Можно завтра сдать.
– Зачем?
– Дорогущий.
Джек стиснул меня в объятиях.
– Смешная. Тебе очень идёт. Оставляем. Всё оставляем. Мне нравится, что ты самая красивая! Умная маленькая куколка. А ты, правда, аристократка?
– Ну, если одну шестую крови считать, то почти графиня, – засмеялась я.
– Считать. Всё считать! – распорядился он и добавил куда-то в залитую огнями ночь 12-й улицы. – Им такая и не снилась.
Джек зарылся носом в мою макушку, уничтожая причёску. Вздохнул, расслабляясь.
– Хорошо. Солнце в волосах.
– Малыш…
– Ты.
Я согласилась. Так бы и сидела вечно, чувствуя его горячие ладони. Я тебя расколдую, мой любимый медведь. Не знаю ещё как, но точно смогу! Потому что люблю!
Когда из себя обычной под умелыми руками визажистов становишься супер-красавицей – это здорово! Вау и всё такое!
Но как же круто это потом стереть! Сотни долларов оказываются на ватном диске и летят в мусорное ведро, а ты остаёшься такая, какая есть. Немножко смешная, с розовым пятнышком прыщечка на виске и ошалевшими после Гала-ужина глазами.
Шпильки прочь, и в душ!
А как хорошо потом, свеженькой, встряхнуть кудряшками и вместо роскошного платья, чулок и туфель на высоченных шпильках, натянуть белый банный халат на голое тело и прошлёпать босыми пятками по тёплому паркету. Но не в спальню, а на кухню. Куда ещё после благотворительного ужина?
Я открыла дверцу холодильника и с наслаждением султана, оглядывающего розы в своём гареме, окинула взглядом забитые полки. Вытянула Камамбер, йогурты, фрукты, помидор и ветчину.
К хорошему быстро привыкаешь! Уложила гигантский бутерброд в живописный натюрморт из всякой всячины на большое блюдо. За этим занятием меня и нашёл Джек.
– Неужели ты голодная? – вытаращился он.
– Как три тысячи слонов. Хочешь, тебе тоже сделаю?
– Да мне как-то хватило того, что подавали в театре, – усмехнулся Джек.
– Тебе повезло. А я стеснялась, – сказала я, влезая на барный стул.
– А так и не сказал бы. – Джек опёрся о стол бёдрами, жутко соблазнительный, в одних домашних штанах, босой и с голым торсом.
– Я хитро притворялась уверенной, – сказала я.
И откусила столько, сколько поместилось в рот. Тотчас поняла, что страшно хочу креветок. Пробормотала с набитым ртом:
– А креветки есть? Умру без креветок!
– В тебя не поместятся, – засмеялся Джек. – После этого сэндвич-монстра.
– А ты проверь! – Я задорно сморщила носик и уткнула руки в бока. – Бутер – мне, креветки – малышику.
– Ну если так, придётся вас кормить… Мы же покупали вчера тигровые, да? – Джек почесал затылок и полез в морозилку.
Самое время, конечно! Десять часов вечера. Но что с собой поделать?
Джек принялся готовить. Как обычно, с удовольствием и южным, немного театральным шиком. Я бы просто кинула креветки в подсоленную, кипящую воду, а он достал баночки и пакетики со специями, которых в верхнем шкафчике хватило бы на целый ресторан. Мой любимый мужчина вальяжно перемешал креветки с оливковым маслом и красным перцем в большой миске. Движением опытного повара изъял с полки сковороду, подмигнул мне и поставил на огонь. Затем принялся колдовать над второй миской.
– Что ты делаешь? – Я вытянула голову, умирая от любопытства.
– Соус. Без него будет не вкусно.
Чоп-чоп-чоп, и зубок чеснока превратился на доске в крошечки. Джек живописной длинной струйкой налил оливкового масла, добавил фигурно несколько ложек майонеза. Перемешал, подумал. Выложил креветки на сковороду. А затем, пританцовывая под ему одному слышимую мелодию – судя по движению бёдер, латиноамериканскую, присыпал соус чили паприкой и продолговатыми семенами кумина. Развернулся, и будто танцор, успел ловко перевернуть креветки. Извлёк зелёный лайм, при одном виде которого у меня во рту сделалось кисло, и выдавил его ручищей в мисочку.
Я забыла про свой бутерброд, наблюдая за действом. Через несколько минут с довольным видом мой любимый мужчина поставил передо мной блюдо с хрустящими, оранжево-красными креветками и соусом.
– Всё, что ваша светлость пожелает! – Галантно поклонился Джек и тут же подтянул съезжающие неприлично штаны.
– Наша светлость в восхищении! – Я сделала реверанс, хотя сидя он вышел весьма условно.
– Погоди!
Моя рука зависла, не успев выбрать креветку. Джек вымыл листья салата и украсил блюдо.
– Теперь всё.
Я попробовала и зажмурилась от удовольствия. Остренько. Пикантно. Потом сказала:
– А давай ты всё время будешь готовить так вкусно? И ну их все, эти ужины-шмужины!
– Не выйдет, балерина, – покачал головой Джек. – Один известный топ-менеджер, Мухтар Кент, говорит: «Никогда не ешь в одиночку». Любой ужин, обед, а иногда даже завтрак может принести больше, чем встреча в переговорной. Проверено на собственном опыте!
– Ясно. – Я погрустнела, представив постоянную кость в горле в виде Меделин за столом или себя, ужинающую в одиночку, пока Джек ведёт переговоры в каком-нибудь ресторане.
– В чём дело? Тебе сегодня не понравилось мероприятие? – Бровь Джека изогнулась.
Не буду ему портить настроение.
– Местами было очень даже! Я бы сказала: прекрасно! Особенно ты. Когда танцевал танго…
– А другими местами? – Он сел напротив и тоже подхватил за хвост креветку.
– Другими местами я, кажется, не понравилась мадам Меделин.
– Ах, это! – воскликнул Джек. – Она всегда настороженна к новым людям. Ей потребуется время, чтобы понять, что ты замечательная! И никакая не охотница за моими деньгами… – Он осёкся, но лишь на секунду, потом улыбнулся и грызнул креветку.
Хм… Я охотница за деньгами?! Видимо, каждый судит по себе. Нет, я, конечно, не буду говорить: не надо, уберите доллары, рубли и евро, я буду питаться святым духом и жить в лачуге, но при чём тут деньги? Разве можно было в Джека не влюбиться?!
– И многие так думают? – как бы невзначай спросила я.
– Какая разница? Главное, я так не думаю.
– Да, это главное, – согласилась я.
Надеюсь, его никто не заставит подумать иначе.
– А каково вообще твоё мнение о тех, с кем ты сегодня познакомилась? – спросил Джек.
– Если говорить о Кроннен-Стоу, то мне показалось, что им обоим что-то от тебя нужно…
Мой любимый мужчина рассмеялся и покачал головой.
– Скорее мне нужно от них.
– Можно спросить, что?
– Можно. Многое. В конце концов, весь мой бизнес зависит от главы корпорации.
– А почему ты вложил свои деньги только туда?
– Не только туда, но большую часть. Это бренд, который сам себя продаёт. Это история! Это больше, чем просто бизнес! А любой завод в мире будет производить Оле-Олу, только если у него будет сырьё, и головной офис будет считать, что этот бизнес имеет смысл и соответствует корпоративным требованиям по уровню качества, менеджменту, политике, имиджу. А иначе…
– Иначе присылают тебя, – договорила я, – и ты крушишь всё, как Терминатор, да?
Джек усмехнулся.
– Почти. Но имей в виду, я не один такой Терминатор. И если бизнес будет решено закрыть там… – Он ткнул пальцем в небо. – …практически невозможно его будет спасти.
Супруги Кроннен-Стоу представились мне двумя красными пауками, сидящими в центре огромной сети и лупающими хищными глазищами.
– Гольдблюму тоже от тебя что-то нужно, а Стейнбергам и Эванс – нет.
– В этом ты права. Гольдблум хочет заполучить мои деньги в свой хэдж-фонд. Обхаживает, старый лис! – Джек помолчал немного и добавил: – Кстати, именно Руперт по совету Меделин много лет назад дал рекомендации, чтобы меня приняли в Стэнфорд.
– Спасибо ему за это, – улыбнулась я, а внутри похолодела: очевидно, эта паучья сеть выстраивается уже давно. Растят поддержку? Я отодвинула тарелку. – И тебе спасибо за вкуснятину! Я уже наелась.
– Тебе не о чем волноваться, – произнёс Джек и подошёл ко мне.
Убрал назад мои торчащие спиральками пряди, подхватил на руки. Понёс в гостиную, не включая там свет.
В синем небе за окном сверкали огнями небоскрёбы, словно новогодние ёлки, отражались голубым в водах Гудзона. Нью-Йорк не спал никогда.
Я оказалась на подушках дивана, а моя грудь – в ладонях Джека. Губы его и пальцы блуждали по моему телу, не зная преград. Вдруг он приподнялся и сказал:
– Не волнуйся, балерина, доктор разрешил.
Я изумлённо раскрыла глаза.
– Что разрешил?
– В любой позе пока можно. Я об этом спрашивал утром мистера Хоули.
Я закрыла глаза и разомлела от наслаждения. Ну вот и стоило из этого было делать тайну? А я придумала уже бог знает что. Даже обиделась. Как говорил в сказке Салтыков-Щедрин, попала пальцем в небо…
Глава 8
Думаете в Нью-Йорке воздух какой-то особенный? Или вода? Просыпаешься, тут же Лайза Минелли с оркестром поёт в окно: «Нью-Йорк, Нью-Йорк»?
А вот и нет! Просыпаешься и обычно чистишь зубы…
Только отбойных молотков на душу населения точно больше. Слышите? Дррррррр… с утра пораньше. А что вы хотели? Цивилизация! Джек эти дырдыкалки, то и дело ковыряющие дороги, не замечает. Я пока – очень даже…
«Интересно, сколько сейчас людей в мире чистят зубы? – подумалось мне, когда я стояла в нашей белой мраморной ванной. – А королева Меделин тоже, как и я, стоит сейчас и смотрит в собственные зрачки в зеркале, пытается пригладить свободной рукой дом на голове? Водит щёткой туда-сюда?»
Мне это представилось особенно чётко, и оттого всю её королевичность как рукой сняло. Я даже развеселилась.
Не люблю, когда меня долго донимают негативные мысли. Пусть их лучше думает кто-то другой, а я подумаю… о чём бы? О! К примеру, о солнечном зайчике, падающем на край латунной решётки. Откуда ему тут взяться?
Когда я вышла из ванной, Джек уже в мундире… тьфу, в костюме варил кофе. Учитывая, что недавно это была моя обязанность, даже мурашки побежали по спине: вчерашний шеф варит мне кофе. По-моему, это кайф!
– У тебя где моторчик? – спросила я, удивляясь его скорости. – Ведь мы одновременно выбрались из постели!
– Я Бэтмен, – хмыкнул Джек.
– А, кстати, я про бэтменский костюм хотела спросить? Что он у тебя в гардеробной делает?
– Какой?
– Ну такой, весь будто прорезиненный. Чёрный комбинезон с красными вставочками. И с гармошкой на сгибах. А ещё шлем и перчатки…
– А-а, ясно! – улыбнулся Джек и тут же со всей серьёзностью задрал нос: – А по-твоему, мне город спасать в джинсах или в этом пиджаке?
– Смотря от чего спасать, – хитро посмотрела я. – Если экономических преступников ловить, то вот этот костюм, что на тебе, вполне годится для офисного инквизитора. Брови только сдвинь и не смейся. А то никто не испугается.
– Смешная ты! Вообще-то комбинезон – это одежда для мотоспорта, – сдался Джек.
– Ого! – Я не удержалась и присвистнула. – Может, у тебя ещё и мотоцикл имеется? Или на велике гоняешь?
Джек самодовольно поправил часы на запястье.
– Мотоцикл стоит на парковке. Кавасаки. Специально для бэтменов.
– А леди-кошку в бригаду принимаете? – Я игриво выгнулась.
Джек не сдержался и провёл ладонью по моей спине, чуть шлёпнул по попе.
– Леди-кошка пусть сидит дома или гуляет в Центральном парке. Вечером у нас рандеву.
Всю мою игривость мигом снесло.
– Опять Меделин?!
– Нет, на этот раз просто дома. Пожалует Филипп. Может, один, может, со своей новой пассией.
– И ты только сейчас говоришь! Надо же приготовить что-нибудь особенное!
– Не парься! Закуски закажем, а блюдо посерьёзнее мы с Филиппом сами соорудим. У нас традиция: мужчины – на кухню, женщины – пить пиво и смотреть футбол. – Он расхохотался басисто.
Идеален. У меня даже комплексы развились. Боже, ну и как такому соответствовать?
div class="book__subh2">* * *Мой любимый мужчина за порог, я – в Интернет. Затем на автобус и к зданию Нью-Йорк Таймс. Не знаю, может, мёдом тут намазано? Или просто очень хотелось.
Хотя бы поглазеть. И подумать. Обо мне и моём любимом мужчине. Я должна быть ему интересна! Можно, конечно, каждый день ходить по салонам и скупать наряды, но так я быстро превращусь в «Монику», а это чревато! Если уж быть совершенно честной, то экс-жена Джека была гораздо красивее меня и однозначно эффектнее. И ростом вовсе не гном Вася… Но где она, и где Джек?
Вывод напрашивался сам собой: под лежачий камень вода не течёт… А если Магомет сам не идёт, сердце у горы не поёт. И вообще просто скучно быть заядлой домохозяйкой. О чём рассказать мужу вечером? О кастрюле? И ту Эми начищает с таким видом, будто она домовладелица, а я на птичьих правах. Моими улыбками её не прошибёшь, хотя я продолжу улыбаться. А насчёт прав… было немного тревожно, ведь Джек пока не торопился вести меня под венец.
Я задрала голову, жадно осматривая небоскрёб Нью-Йорк Таймс, отступила на шаг назад и вдруг наткнулась на кого-то. Уронила сумку и телефон, на который пыталась запечатлеть вид. Присела, чтобы поднять.
– Простите, – произнёс приятный баритон.
В фокус моего взгляда попали мужские руки с аристократичными пальцами, подбирающими с земли мою косметичку, очки и блокнот. Я подняла глаза и увидела потрясающе красивого мужчину лет тридцати. Кареглазый брюнет голливудского типа улыбался мне виновато. Лишь впихнув всё выпавшее содержимое обратно в мою сумочку, он поднял свой портфель.
Я тоже пробормотала извинения.
– На работу первый день? – с британским акцентом спросил молодой человек, внешне ничем на англичанина не похожий.
Элегантный шарф наброшен на ворот короткого синего пальто. Тёмно-красные перчатки. Туфли… Наверняка уровень высшего звена или около того.
– Нет… Я не работаю… Хотелось бы… Но пока… – Ничего умнее в голову не пришло.
– Хотелось бы? Так что мешает? – спросил красавец.
Я смутилась.
– У меня пока и рабочей визы нет. Это так. Мысли… Мечты.
– Мечты должны сбываться! Тем более здесь, в Нью-Йорке, – подмигнул он.
Мои щёки залились румянцем. Мужчина кивнул и направился уверенным шагом в святая святых журналистики.
Мне стало неловко продолжать пялиться на вход в издательство, и я задумчиво пошла по улице.
М-да, журналистка… У меня даже статей в портфолио нет. Рекламная ерунда не в счёт. На английском так вообще ничего… Мечты? Глупые, наверное.
Я увидела, как официант распахивает стеклянные двери Вольфганг Стейк-хауза. И меня осенило! Пока я не могу быть журналистом, но писать-то могу! И есть о чём – Таня и девчонки спрашивают о Нью-Йорке. Наверняка найдутся люди в России, кому это тоже будет полезно. А я могу вести блог сразу на трёх языках – французский добавлю тоже, чтобы не закис.
Решено! Я стану блогером! И начнём с простого – с еды. Это всем интересно: рецепты, рестораны, кафешечки. Их тут не перечесть! А потом, возможно, и что-то серьёзнее нащупаю.
Жизнь за океаном, не такая, как дома, от первого лица… Разве это не любопытно?
Ноги сами завели меня в Стейк-хауз, где мы обедали с Джеком. Я выбрала тот же столик во втором зале, обманывая себя ассоциацией, будто мой любимый мужчина рядом, и под чашечку чая погрузилась в мысли и Интернет. Видеоблогеры и чёртова дюжина разновидностей независимых корреспондентов сегодняшнего дня вещали о разном и по-разному. Я сфотографировала чай и интерьер, запостила в соцсеть. Главное – начать!
И вдруг из-за спины послышалось старческое:
- «…Как объяснить, что не вчера
- Я полюбил ноябрь тоскливый.
- И стоит ли… Моя сестра,
- Печаль… Ненастная пора
- Со слов твоих вдвойне красивей[9]».
Я обернулась с улыбкой и узнала экстравагантного старика – всё в том же жёлтом пиджаке, но в бабочке, разукрашенной в цвета американского флага и в красных джинсах. Седой, высушенный годами старик, казалось, компенсировал яркостью одежд собственную блёклость.
– Роберт Фрост! – воскликнула я и привстала, чуть поклонившись и с почтением приложив ладонь к сердцу. – Здравствуйте!
– Доброго вам утра, юная леди! Отчего же вы сегодня в одиночестве?
– Мой жених на работе, а я предоставлена самой себе и размышлениям о смысле жизни, как это ни банально звучит.
– Отнюдь не банально, – прошамкал старик и поклонился мне, так и не сев. – С моей стороны неучтиво не представиться: Уильям Баррел к вашим услугам.
– Александра Лозанина. – Сам вид и любезность старика располагали к реверансу.
– Вы позволите нарушить ваше уединение или это будет с моей стороны бестактным? – По серым, почти прозрачным глазам с красными сосудиками на желтоватых белках было видно, что ему очень хочется поболтать со мной.
Отчего бы и нет? Говорить о стихах намного приятнее, чем обмениваться колкостями с Меделин.
– Буду только рада, – просияла я.
Старик расшаркался и, отодвинув со скрежетом стул, присел напротив меня.
– Так на чём вы остановились, милая Александра? И называйте, пожалуйста, меня Уиллом. В мои девяносто уже можно и пофамильярничать. А если я задаю лишние вопросы, так и говорите: «Не ваше дело, мистер Уилл». Договорились?
– Договорились, мистер Уилл. Я остановилась на решении начать блог. Вы знаете, что такое блоги?
– Я старая тележка, но не отстаю от жизни. Вы будете писать о стихах?
Я задумалась… Стихи попросту не пришли мне в голову.
– Думала о более приземлённом – о собственном покорении Америки. Но ваша мысль мне очень нравится! Почему бы не украшать каждое сообщение четверостишьем? Кажется, это будет оригинально.
– Весьма. Как же случилось, что такая юная леди и уже покорительница?
– Я пока не покорительница, только мечтаю, но не могу знать, что меня ждёт на самом деле, – проговорила я вздыхая.
– Как сказал китайский бессмертный мудрец Хань Сян-Цзы, «нельзя дождаться того, что тебя ждёт. К этому надо идти», – заметил Уилл.
Мудро. И вдруг я, истосковавшаяся по нормальному разговору, не по Скайпу, а просто так, живьём, выложила нашу с Джеком историю. В целом всё просто: начальник и подчинённая, служебный роман, которого я так боялась. Чего боишься, то и случается…
– Мудрое решение принял ваш босс, – заметил старик, складывая тонкие губы в улыбку, – будь мне тоже всего тридцать, и я бы променял Пикассо на искренность в таких волшебных глазах.
Рядом с чужим совсем стариком, говорящим вежливые комплименты и, кажется, очень меня понимающим, захотелось рассказать и про Меделин, и про то, чего я ужасно опасаюсь – что Джек под её давлением изменит решение. Потому что я не знаю, кто она ему.
Кто она – Меделин? Загадка. И где-то вдалеке, в уме, привычно вычленяющем плохое, прозвучало грозовое – любовница… Сердце сжалось, будто от удара, и по телу разлился ноющей горечью вкус ревности.
В телефоне звякнуло сообщение, и я увидела приглашение в друзья из соцсети. Протёрла глаза. Меделин Кроннен-Стоу? Вот уж помяни дьявола…
Мой палец завис над сенсорным экраном. Принять? Нет?
Читать бесплатно другие книги:
