Птица счастья Стрейн Алекс

— Я все поняла. Я хочу сказать, что благодарна тебе и Ангелосу. Мне кажется, что ты все-таки сохранила некую беспристрастность, — Елена сверкнула глазами и слегка наклонила голову, словно благодаря Мэг за эти слова, — но теперь я хочу уехать и забыть обо всем.

— А как же Рэй? И его ребенок?

Мэг покачала головой.

— Каким бы образом ты это ни узнала, я надеюсь, у тебя хватит благоразумия держать это в секрете, иначе… Иначе из-за своих расшатанных нервов я могу наделать много глупостей, — резко сказала она.

— Я ничего не скажу Рэю, — заверила Елена. — У меня только одна просьба: просто поговори с ним. Ты не представляешь, через что Рэю пришлось пройти и что он сейчас чувствует. — Последние слова Елена произнесла почти умоляюще.

— Я тоже прошла через многое. До свидания, Елена, — твердо сказала Мэг, подхватила сумку и вышла из комнаты.

Их провожал только Ангелос. Мэг не видела искаженное страданием лицо Рэя, наблюдавшего ее отъезд.

— Прощайте, Ангелос, удачи вам! — Мэг так и не смогла разгадать, что скрывалось за непроницаемым выражением черных глаз грека.

Мэг развернула газету и тут же отбросила ее. Она не могла просто почитать прессу, чтобы не наткнуться на выдержки из пресс-конференции Рэя, на его фотографию или на очередное описание злодеяний Дорис. Она даже телевизор не включала, особенно когда шли новости. На работе все только и делали, что обсуждали эту историю, больше смахивающую на голливудский боевик, и даже сначала интересовались мнением Мэг по этому поводу. До тех пор пока она не сорвалась и не заявила опешившим коллегам: «Сколько можно твердить об одном и том же?! Мне это осточертело!» Никто так и не понял, чем вызвана эта вспышка обычно супервыдержанной и суперкорректной Мэг, но разговоры в ее присутствии прекратили, а потом решили, что и в самом деле эта тема исчерпала себя. Имя Мэг не всплыло ни в одной из публикаций, и она считала это целиком и полностью заслугой Дейва.

В эти тяжелые дни Мэг общалась только с ним, избегая любых контактов с многочисленными знакомыми. Дейв звонил ей раз по пять, столько же раз приезжал, и очень скоро Мэг стала чувствовать себя так, словно у нее появилась заботливая и предупредительная нянюшка. Вот и сейчас Мэг не сомневалась, что раздавшийся телефонный звонок принадлежит Дейву. Она не ошиблась.

— Мэг, как себя чувствуешь? Была у врача?

— Дейв, я была у врача и чувствую себя просто чудесно.

— Тогда почему у тебя такой голос?

— Боже, дай мне сил! С моим голосом все в порядке!

— Давай я приеду и привезу тебе апельсинов.

— У меня целая гора апельсинов, груш, яблок и прочих фруктов и овощей. Ты меня завалил витаминами. Иногда мне даже кажется, что я живу в овощном отделе супермаркета.

— Тогда я приеду без апельсинов и покажу тебе свои новые наброски.

— Хорошо, приезжай, — смирилась Мэг.

Она настолько была уверена, что приедет Дейв, что открыла дверь, не посмотрев в глазок. И невольно попятилась, когда обнаружила на пороге усатого высокого мужчину в темных очках.

— Вы к кому? — пролепетала Мэг.

— К тебе, — ответил мужчина, отклеивая усы, снимая черные очки и превращаясь в Рэя.

— Что это за маскарад?

— Журналисты, — коротко ответил он. — Можно мне войти?

— Нет.

— Тогда я буду изображать неприятельское вторжение и выломаю твою дверь.

— Что за вторжение?.. Мэг, пропусти, у меня заняты руки…

Мэг посторонилась, пропуская Дейва с огромными коричневыми пакетами в руках.

Следом за ним прошел Рэй, но Мэг уже было все равно. Как пришел, так и уйдет! Она излила гнев и раздражение на «изменника и предателя» Дейва.

— Что это ты устроил?! Забирай своего братца и проваливайте оба! По-моему, мы уже все обговорили. Мне никто не нужен, понял? Мне и так хорошо! — Мэг кричала и топала ногами, нисколько не заботясь о том, что ее слышит Рэй.

Дейв крепко схватил ее, пока Мэг окончательно не разбушевалась, и несколько секунд стоял, прижимая ее к себе и гладя по голове, словно маленькую. За грубыми словами он мгновенно разглядел корчащуюся и трепещущуюся от боли душу. До этого мгновения Мэг держалась так, словно вместо сердца у нее образовалась черная дыра, но сейчас Дейв понял, что чувства вовсе не умерли в ней, как он боялся. Может, для его брата еще не все потеряно? Сам Дейв смог понять и простить. Особенно после того, как увидел, сколь глубоко страдает Рэй. Он не только простил, но и согласился помочь. И вот привел Рэя на «конспиративную» квартиру, в которой Мэг скрывалась от всего мира.

— Хватит, Мэг. Ты должна поговорить с ним. Иного выхода просто нет. Ты знаешь, что Рэй не оставит тебя в покое. Это мой совет… совет друга, вместе с которым тебе многое довелось пережить. Прошу тебя, прислушайся.

Он отпустил ее так же стремительно, как и схватил. Мэг смотрела на него огромными, влажно блестящими глазами.

— Мне наплевать, что он совершил ошибку, подозревая меня, — хрипло произнесла она, чувствуя себя так, словно на ее сердце внезапно плеснули кислотой. Где же это блаженное забытье последних недель, когда ей казалось, что все выгорело в ней дотла? Стоило ей увидеть Рэя… и все началось опять! — Гораздо важнее, что за проведенные на вилле несколько дней я узнала это изворотливое чудовище гораздо лучше, чем за все три месяца, пока мы встречались!

— Ты когда-то сама мне сказала, что он не чудовище. Мне пора, Мэг, пока. — Дейв отказался вступать с ней в дискуссию и решил спасаться бегством. — Я позвоню.

Хорошо же, раз он предоставил окончательное решение ей, то она знает, как поступить! Мэг схватила телефон и стала набирать номер.

— Мэг, что ты делаешь?

— Вызываю полицию.

Рэй нажал на рычаг и оказался под прицелом взбешенных глаз.

— Убирайся, — процедила Мэг.

— Мне некуда идти.

Ах, какая жалость, бедняжка!!!

— У тебя есть квартира, — жестко напомнила она.

— Она оккупирована журналистами.

— Приклей свои усы и сними номер в отеле. Найми охрану, которая разгонит папарацци… Твой загородный дом лишь слегка пострадал при пожаре, а не сгорел дотла! Да в конце концов, купи себе другой дом — средства же позволяют!

Мой дом там, где ты, хотел сказать Рэй, но сдержался. То, что Мэг набросилась на него, давало ему слабую надежду, что еще не все потеряно. Но действовать нужно было очень, очень осторожно, иначе она выставит его раньше, чем он успеет все исправить. Он должен все исправить, потому что иначе он просто умрет! После лет разочарований и исканий, после лет неверия и цинизма он наконец встретил женщину, которая ему нужна и которую он будет любить столько, сколько ему отпущено жить, — а Рэй очень надеялся, что проживет еще долго, — и он едва не разрушил все собственными руками! Он был уверен, что «едва», что он еще не переступил ту зыбкую грань, за которой у него не осталось бы надежды.

— Ну? — воинственно сказала Мэг. — Ты что, оглох?

— Я остаюсь здесь. С тобой, — сказал Рэй и стал смотреть на ее плечо.

Потому что если он будет продолжать смотреть на ее губы, то просто сорвется и… все испортит. Пока Мэг находится в «подвешенном» состоянии, она может запросто решить, что ему всего лишь нужен секс. А это не так. Далеко не так… Совсем не так! Глаза Мэг невольно округлились.

— Ты сошел с ума! Ты вообще понимаешь, что говоришь? Немедленно уходи, слышишь, я не могу с тобой разговаривать… Не могу видеть тебя… Я даже думать о тебе больше не могу, оставь меня в покое!..

Рэй отчетливо понял, что она пытается сделать: своими словами она все больше и больше растравливает себе душу в попытках отдалиться от него. Еще чуть-чуть, и он проиграет этот поединок, едва начав его. Рэй боялся, что Мэг может наделать глупостей… или упадет в обморок… или замкнется в себе, уверившись, что все так и есть, и он уже никогда не сумеет убедить ее, что ее настоящие чувства не имеют ничего общего с тем, что она сейчас говорит.

— И уж тем более я не могу оставить тебя в таком состоянии.

Она отшатнулась.

— В каком состоянии? — выдохнула Мэг, и он увидел, что лоб у нее вспотел.

Дурак! — отругал он себя. Сколько можно пугать ее! Рэй так боялся за Мэг, что в его груди вырастал ком размером с Эверест, который перекрывал ему дыхание!

— Мэг!

Она попятилась и обхватила себя руками. Мэг смотрела на него огромными затравленными глазами, и ледяной ком в груди Рэя превратился в целый горный хребет, уши наполнились пронзительным свистом, а тяжелые бухающие удары сердца начали сотрясать все его большое тело. Рэю показалось, что даже время остановилось! Не выдержав, он обхватил Мэг руками, прижал к себе, но на этот раз ее тело было жестким и неподатливым.

— Что ты делаешь, Рэй? — прохрипела она. — Пусти!

— Нет, я пытаюсь тебе объяснить, но ты не даешь мне такой возможности…

— Ну почему ты не хочешь ничего понять!.. — простонала Мэг, и Рэй испугался, что сейчас она стукнется головой о стену, не в силах разобраться в хитросплетениях мужской логики вообще и втолковать то, что она хочет от него, — в частности. — Ну хорошо, я готова выслушать тебя, — неожиданно сдалась Мэг. — Только побыстрее, пожалуйста, я очень устала…

Рэй отметил, что она больше не вырывается и даже немного расслабилась в его руках!

— Мэг, я хочу быть здесь, с тобой, — прошептал он, потому что его голос срывался, — просто быть рядом, ничего не требуя. Все будет так, как хочешь ты. Ты сама можешь предложить условия — как друг, сосед или как еще кто-нибудь.

— Как любовница?

Рэй попытался усмехнуться, и его лицо перекосилось. Мэг поняла, что если он сейчас скажет что-то не то… — она знала, что обязательно это «не то» почувствует! — она вышвырнет Рэя. Она его точно вышвырнет!

— Нет, как любовница — нет. Как жена — да!

Хорошо, она его не вышвырнет, но и сдаваться так легко не собирается.

— Зачем ты мне это говоришь? Ты думаешь, достаточно сказать эти слова…

— Нет, я так вовсе не думаю, Мэг! Я не могу исправить того, что уже натворил, но… Я пришел потому, что не могу без тебя… О дьявол! Я люблю тебя. Люблю так, как никогда и никого… Я наделал много ошибок, получил пару хороших уроков в молодости и запер свое сердце на крепкий замок. Но тебе каким-то образом удалось обойти все мои хитроумные запоры. Я стащил те проклятые наброски из мастерской Дейва и отправился к тебе. Я подумал, что если в тебе есть хоть часть того, что сумел передать на картоне Дейв, то я могу надеяться на обретение рая. Но я увидел больше… гораздо больше и не смог продержаться и дня, не сделав тебя своей. Когда я решил, что вы с Дейвом… сговорились убить меня… — голос Рэя совсем сел, — я решил, что уже умер и попал в ад. Но даже в этом аду ты должна была быть со мной. Прости…

— Ты должен был верить мне, — прошептала Мэг дрожащими губами, чувствуя, что ее сердце застучало в бешеном ритме, от которого все внутри начало мелко дрожать.

— Да, я знаю… Нет таких слов, которые я не сказал бы себе… И нет хуже казни, что я придумал для себя. Мэг, я знаю, почему ты тогда отказалась плавать и почему носила просторные платья. Я знаю про нашего ребенка, но я… не буду ничего предпринимать. Выбор остается за тобой.

Она подняла голову и взглянула Рэю в глаза. В них плавилась мука, какая-то дикая боль и… любовь.

— Я кое-что принес тебе. — Рэй вытащил из кармана маленькую коробочку и вложил ее в руку Мэг. — Раньше я думал, что она станет нашим талисманом… Я и сейчас надеюсь на это…

Мэг достала из коробочки ту самую птицу Феникс из горного хрусталя, которую оставила в Греции. Пока она открывала эту коробочку, Рэй не выпускал ее, словно боялся, что Мэг растворится в воздухе.

Что-то было не так с этой птицей, но из-за слез перед глазами все расплывалось. А потом Мэг поняла: на изящной шее было прикреплено кольцо с огромным бриллиантом.

— Это комплексный подарок, — сипло проговорил Рэй, и Мэг догадалась, что к Фениксу и кольцу прилагается и сам Рэй.

— Я должна подумать, стоит ли мне принимать такой громоздкий подарок. Разве нельзя ограничиться одним предметом?

Рэй помотал головой и сурово произнес: «Охи!» — совсем как Ангелос тогда на вилле!

— Чем-то напоминает передачу «Магазин на диване»: «Но и это еще не все!» — проворчала Мэг. — Но мне так хочется получить назад эту птицу…

В глазах Рэя стало медленно разгораться пламя.

— Мэг, это правда? — спрашивал он, дрожа и лихорадочно и жарко целуя ее. — Твоя любовь ко мне воскресла?

— Нет, — ответила она.

Все-таки Мэг была женщиной! Она дождалась растерянного взгляда Рэя и улыбнулась.

— Она не могла воскреснуть, Рэй. Потому что моя любовь к тебе никогда не умирала!