Глубина в небе Виндж Вернор

Пролог

Охота на этого Человека растянулась на восемь веков и сотни световых лет. И поиск велся в такой тайне, что даже не все ищущие знали о нем. Поначалу это были просто зашифрованные запросы, скрытые в радиопередачах. Но шли десятилетия и века. Появлялись ниточки, интервью с товарищами Человека по путешествиям, стрелки в десятки разных направлений: Человек в одиночку направляется куда-то вдаль; Человек умер еще до того, как его стали искать; Человек собрал флот и возвращается с войной.

Время шло, и среди историй выделились наиболее правдоподобные. Свидетельства бывали настолько достоверны, что отдельные корабли выходили из графика и целые десятилетия тратили на поиск новых следов. Из-за отклонений и задержек терялись целые состояния, но убытки несли немногие из самых богатых торговых Семей, и они тайно списывались. Они были так богаты, а поиски так важны, что колоссальные убытки почти ничего не значили. Ибо область поисков сужалась: Человек путешествовал один – размытый след разных личностей, цепочка разовых работ на мелких торговых судах, но он все ближе и ближе шел к этому краю Людского Космоса. И вот область поиска сузилась до ста световых лет, до пятидесяти, до двадцати – и до полудюжины звездных систем.

И наконец охота на Человека сошлась на едином мире у края Людского Космоса вблизи ядра галактики. Настало время, когда Сэмми счел целесообразным для окончания охоты направить целый флот. Ни команда, ни даже большинство владельцев не знали истинной цели задания, но шансы окончить наконец поиск были очень велики.

И Сэмми высадился на Триленде. На этот раз капитану флота имело смысл заняться мелочами: Сэмми был единственным во всем флоте, кто знал Человека лично. Учитывая же теперешнюю популярность его флота в здешних местах, он мог прорваться через любую бюрократическую чушь, если она возникнет. Вполне уважительные причины… Но Сэмми прибыл бы на планету в любом случае.

Я ждал, долго ждал, и вот скоро мы его возьмем.

– Почему я должен помогать вам кого-то искать? Мамочку свою просите! – Коротышка отступал вглубь своего кабинета. За ним была сантиметровая щелка приоткрытой двери, и коротышка крепко ее захлопнул, но Сэмми успел заметить испуганный детский глаз подглядывающий за ними в щелку. Коротышка злобно сверлил взглядом констеблей Лесничества, вошедших в здание перед Сэмми. – Повторяю вам еще раз: мое дело – сеть! Если вы не можете найти там, чего хотите, значит, я вам этого дать не могу!

– Простите, – похлопал Сэмми по плечу ближайшего констебля. – Извините…

И он пробрался сквозь ряды своих защитников.

Владелец кабинета видел, что к нему пробирается кто-то высокий, и потянулся к своему столу. О Боже, если он грохнет свои сетевые базы данных, они от него ничего не добьются!

Но этот деятель застыл на полпути и ошеломленно уставился в лицо Сэмми.

– Адмирал?

– Капитан флота, с вашего разрешения.

– Да, конечно! Мы вас каждый день по новостям смотрим. Прошу вас, садитесь! Это вы – источник запроса?

Манеры коротышки изменились – будто цветок раскрылся навстречу солнцу. По всей видимости, среди местного населения Кенг Хо была больше популярна, чем Лесничество. Через несколько секунд владелец – «частный следователь», как он себя называл, – вытаскивал записи и запускал программы поиска.

– Гм… у вас нет ни имени, ни хорошего описания внешности – только вероятная дата прибытия. Так, Лесничество утверждает, что ваш человек стал кем-то по имени «Бидвел Дункан»… – Он скользнул взглядом по молчаливым констеблям и улыбнулся. – Они отлично умеют делать бессмысленные выводы из недостаточной информации. В данном же случае… – Он что-то сделал с программами поиска, – Бидвел Дункан. Да, теперь, когда он ищется, я, кажется, припоминаю, что вроде бы о нем слышал. Лет шестьдесят или сто назад он создал себе довольно громкое имя.

Эта фигура появилась из ниоткуда со скромными деньгами и потрясающей способностью к саморекламе. За тридцать лет он приобрел поддержку нескольких крупных корпораций и даже симпатии самого Лесничества.

– Утверждается, что Дункан – человек с деньгами, но никак не борец за свободу. Просто хотел тратить деньги по какому-то долгосрочному и безумному плану. В чем был план? Он хотел… – Частный следователь поднял глаза от бегущей перед ним информации. – Он хотел финансировать экспедицию к Мигающей!

Сэмми только кивнул.

– Черт побери! Если бы ему удалось, экспедиция с Триленда была бы уже на полпути. – Следователь замолчал на секунду, будто рассматривая такую возможность, и вернулся к записям. – И вы знаете, ему почти удалось. Мир вроде нашего сегодняшнего в попытках выйти к звездам обанкротился бы сразу. Но шестьдесят лет назад на Триленд прилетел одиночный корабль Кенг Хо. Конечно, они не собирались нарушать свое расписание, но кое-кто из сторонников Дункана надеялся, что они нам помогут. Дункан к этой идее не имел никакого отношения, он с Кенг Хо даже не стал говорить. И после этого Бидвел Дункан сильно потерял доверие. И исчез с горизонта.

Все это было в записях местного Лесничества на Триленде. Сэмми сказал:

– Да. Нас интересует, где этот индивидуум находится в данный момент.

Уже шестьдесят лет в солнечную систему Триленда не заходил ни один межзвездный корабль. Он здесь!

– А, так вы интересуетесь, нет ли у нас какой-то дополнительной информации, которая может быть полезной даже после того, что случилось у нас за последние три года?

Сэмми подавил импульс взорваться. Чуть-чуть терпения – что это значит по сравнению со столетиями ожидания?

– Да, – ответил он с благосклонной рассудительностью. – Хорошо было бы осмотреть все углы, как по-вашему?

– Верно. И вы пришли туда, куда надо. Мне известно в этом городе такое, за чем люди из Лесничества не дают себе труда следить. И я в самом деле хочу вам помочь. – Он проглядывал какой-то сканирующий анализ, так что потерей времени это нельзя было назвать. – Эти инопланетные послания по радио изменят наш мир, и я хочу, чтобы мои дети…

Тут следователь вдруг нахмурился.

– Ха! Вы как раз упустили этого типа Бидвела, капитан флота. Видите? Он уже десять лет как умер.

Сэмми ничего не сказал, но, наверное, что-то в нем изменилось: коротышка вздрогнул, встретившись с ним взглядом.

– Й-йя сожалею, сэр. Может быть, он что-то оставил? Завещание, к примеру?

Не может быть. Не теперь, когда я так близко!

Но об этой возможности Сэмми знал всегда. Во вселенной с куцым временем жизни и необъятными расстояниями это было тривиальной угрозой.

– Полагаю, мы заинтересованы в любых данных, которые могли остаться от этого человека.

Слова прозвучали очень бесцветно. «Во всяком случае, дело теперь можно закрыть», – такова будет последняя елейная строчка сводки, составленной каким-нибудь аналитиком разведки.

Следователь защелкал клавишами и забормотал, обращаясь к своим устройствам. Отдел Лесничества неохотно аттестовал его как одного из лучших в городе, настолько хорошо распределившего ресурсы, что они не могли просто конфисковать его оборудование, чтобы взять все, что у него есть. Он искренне хотел помочь…

– Может быть, и есть завещание, капитан флота, но в сети Грандвиля его нет.

– А в каком-нибудь другом городе?

Тот факт, что Лесничество разделило сети городов, предвещало Триленду очень нерадостное будущее.

– Вообще-то нет. Видите ли, Дункан умер на одном из кладбищ св. Ксупера-Нищего. На том, которое в Лоусиндере. Похоже, что монахи сохранили его наследие. И я уверен, что они отдадут его в обмен на достойный вклад.

Взгляд коротышки снова обратился на констеблей, и его лицо закаменело. Может быть, он узнал старшего – Комиссара Городской Безопасности. Уж эти-то точно могли порастрясти монахов без всякого вклада.

Сэмми встал и поблагодарил частного следователя словами, которые ему самому показались деревянными. Когда он встал и направился к двери, уводя свой эскорт, следователь быстро вышел из-за стола и побежал за ним. Сэмми вдруг понял, что коротышке не заплатили. И повернулся, испытывая невольную симпатию к этому человеку. Его восхитила способность требовать свою плату даже перед лицом столь недружественных полицейских.

– Вот, – начал было Сэмми, – все, что я могу вам…

– Нет-нет, – поднял руки коротышка. – Это не нужно. Но я хочу попросить вас об одолжении. Видите ли, у меня большая семья, и детки – такие талантливые, что таких больше и нет. Объединенная экспедиция не отправится с Триленда еще по крайней мере несколько лет. Вы не могли бы, чтобы мои дети, ну хоть один из них?..

Сэмми склонил голову набок. Одолжения, ставящие под угрозу успех дела, стоят очень дорого.

– Мне очень жаль, сэр, – сказал он так мягко, как только мог. – Вашим детям придется состязаться со всеми остальными. Заставьте их учиться в колледже как следует. Пусть выберут те специальности, которые были заявлены. Это даст им хорошие шансы.

– Да, капитан флота! Это именно то одолжение, о котором я просил! Вы не проверите… – Он глядел на Сэмми в упор, игнорируя всех остальных, – вы не проверите, чтобы им дали право учиться в колледже?

– Разумеется. – Вот небольшое нарушение академических правил поступления Сэмми никак не тревожило. До него дошло, что на самом деле хочет сказать собеседник. – Сэр, это я вам гарантирую.

– Спасибо! Спасибо! – Коротышка сунул в руку Сэмми визитную карточку. – Здесь мое имя и данные. Я буду их все время обновлять. Прошу вас, не забудьте!

– Да, мистер, э-э, Бонсол. Я не забуду.

Классическая сделка в стиле Кенг Хо.

Город нырнул вниз под флаер Лесничества. В Грандвиле было не больше полумиллиона жителей, но они ютились в битком набитых рокочущих трущобах, и воздух над ними дрожал от летнего жара. Вокруг на тысячи километров тянулись лесные массивы первых поселенцев – девственная глушь земного типа.

Флаер по крутой дуге метнулся в индиговое небо, устремляясь на юг. На шефа «городской безопасности» Триленда, сидящего рядом, Сэмми не обращал внимания – ни необходимости, ни желания быть дипломатичным у него не было. Он простучал вызов связи к своему заместителю, и рапорт Киры Лизолет поплыл у него перед глазами. Сум Дотран согласился на изменение расписания, и весь флот пойдет к Мигающей.

– Сэмми! – прорезался голос Киры на фоне авторапорта. – Как прошло?

Кира Лизолет единственная во всем флоте, кроме него, знала истинную цель экспедиции – охоту на Человека.

– Я… – «Мы его потеряли, Кира». Эти слова Сэмми не мог заставить себя произнести. – Смотри сама, Кира. Последние две тысячи секунд моих полномочий. Я теперь направляюсь в Лоусиндер… связать последний разорванный конец.

Пауза. Лизолет умела быстро просматривать указатели. Через секунду он услышал, как она выругалась про себя.

– Ладно… но свяжи этот конец наверняка, Сэмми. Бывали раньше случаи, когда мы были уверены, что его потеряли.

– Не так, как сейчас, Кира.

– Я сказала: нужна абсолютная уверенность.

В голосе женщины звучала сталь. Ее народ владел большой частью флота. Один корабль принадлежал ей самой. Фактически во всей экспедиции она – единственный из владельцев. В большинстве случаев это не создавало затруднений. Кира Пен Лизолет была женщиной разумной почти во всех вопросах. Этот как раз был исключением.

– Я все проверю, Кира. Ты меня знаешь. – Сэмми вдруг осознал присутствие главы безопасности Триленда рядом с собой – и вспомнил, что случайно узнал секундой раньше. – Как там наверху?

Ее ответ был в своем роде даже извинением.

– Отлично. Я получила с верфей подтверждение отказов от претензий. Сделки с промышленными лунами и астероидными шахтами выглядят солидно. Мы продолжаем детальное планирование. Я все еще думаю, что успеем закончить оборудование судов и комплектацию экипажей за триста мегасекунд. Ты же знаешь, как яростно трилендеры хотят отхватить себе кусок от экспедиции.

В ее голосе он услышал улыбку. Связь была зашифрованной, но она знала, что на его конце шифратор не задействован намеренно. Триленд – Клиент, а в будущем и Партнер по экспедиции, но пусть знают свое место.

– Очень хорошо. Добавь туда такой пункт, если его еще там нет: «В связи с нашим желанием иметь в команде наилучших специалистов, мы требуем от Лесничества открытого доступа в университет для всех, кто проходит наши тесты, а не только для наследников Первых Поселенцев».

– Конечно… – Секундная пауза, как раз чтобы посмотреть тексты. – Владыче, как мы могли такое пропустить?

Могли, потому что есть дураки, которых невозможно недооценить.

Через тысячу секунд навстречу им вынырнул Лоусиндер. Это было почти на тридцати градусах южной широты. Ледяная пустыня вокруг напоминала пейзаж экваториального Триленда до Прибытия, пятьсот лет назад, когда Первые Поселенцы еще не начали заполнять атмосферу тепличными газами и строить уникальную структуру землеподобной экологии.

Сам Лоусиндер находился в центре экстравагантной формы черного пятна – результата пятисотлетнего действия «ядерно чистого» ракетного топлива. Здесь располагался самый большой наземный космопорт Триленда, но выросший близ него город был таким же мрачным и трущобным, как и все прочие на этой планете.

Флаер перешел на винтовую тягу и зарокотал над городом, медленно снижаясь. Солнце стояло у самого горизонта, и улицы почти погрузились в сумерки. С каждым километром они казались все уже и уже. Оригинальные строения сменились коробками, которые когда-то могли быть грузовыми контейнерами. Сэмми угрюмо смотрел. Первые Поселенцы столетиями старались создать красивый мир, теперь же он катастрофически уходил из-под контроля. В мирах с искусственным земным ландшафтом это было общей проблемой. Существовало не меньше пяти методов безболезненно обеспечить конечный успех терраформной деятельности, но если Первые Поселенцы и их «Лесничества» не хотят принимать ни одного из них… что ж, тогда, быть может, не эта цивилизация будет встречать его флот при возвращении. А вскорости ему предстоит вести сердечную беседу с представителями правящего класса.

Флаер нырнул между коробчатыми домами, и мысли Сэмми вернулись к настоящему. Ему вместе с громилами из Лесничества пришлось идти по наполовину замерзшей слякоти. Штабеля коробок с одеждой – пожертвования? – на ступенях здания. Громилы тщательно их обходили. Процессия взошла на ступени и вошла внутрь.

Смотритель кладбища, называвший себя брат Песня, был стар, как смерть.

– Бидвел Дункан? – спросил он. Глаза его скользнули мимо лица Сэмми – его он не узнал, но что такое Лесничество, ему объяснять было излишне. – Бидвел Дункан умер десять лет назад.

Он лгал. Лгал!

Сэмми оглядел захламленную комнату. Вдруг он почувствовал, что он так опасен, что это превосходит даже самые дикие слухи на флоте.

Прости меня Господь, но я от этого человека правды добьюсь любой ценой.

Он поглядел на брата Песню и попытался изобразить дружелюбную улыбку. Очевидно, получилось не совсем, поскольку брат Песня отступил на шаг.

– Кладбище – это место, предназначенное, чтобы люди там умирали, правда, брат Песня?

– Это место для всех, чтобы жить в природной полноте своего времени. И все деньги, которые приносят нам, мы тратим на то, чтобы помочь тем, кто к нам приходит.

В извращенной ситуации Триленда примитивизм брата Песни приобретал страшного вида смысл. Он помогал самым больным из беднейших, насколько мог.

Сэмми поднял руку:

– Я пожертвую бюджет ста лет каждому из кладбищ вашего ордена… если вы отведете меня к Бидвелу Дункану.

– Я… – Брат Песня отступил еще на шаг и тяжело сел. Он почему-то понимал, что Сэмми может исполнить обещанное. Может быть… Но старик поднял глаза на Сэмми, и в глазах его читалось бесконечное упрямство. – Нет. Бидвел Дункан десять лет назад умер.

Сэмми пересек комнату, схватился за подлокотники кресла, где сидел старик, и приблизил свое лицо к его глазам.

– Ты знаешь людей, которые пришли со мной. Ты сомневаешься, что по первому моему слову они разнесут твое кладбище по кускам? Ты сомневаешься, что если мы не найдем здесь то, что я ищу, то же случится с каждым кладбищем твоего ордена по всему этому миру?

Ясно было, что брат Песня не сомневается. Он знал, что такое Лесничество. И все же Сэмми на миг испугался, что брат Песня пойдет и на это.

И мне тогда придется сделать то, что я должен сделать.

Старик вдруг съежился, беззвучно зарыдав.

Сэмми отодвинулся от кресла. Прошло несколько секунд. Старик перестал плакать и с трудом поднялся. Он не посмотрел на Сэмми, не сделал жеста, он просто вышел из комнаты шаркающей походкой.

Сэмми и его свита пошли за ним, вытянувшись цепочкой по длинному коридору. Там жил ужас. Он заключался не в тусклых и поломанных лампочках, не в потеках на стенных панелях, не в грязном протертом полу. Вдоль всего коридора на диванах и в креслах на колесиках сидели люди. Сидели и смотрели… в никуда. Сэмми сперва подумал, что у них скорлупки, и зрение их далеко отсюда, быть может, в каком-то общем воображении. В конце концов, некоторые ведь из них что-то говорили, другие постоянно и сложно жестикулировали. И тут он заметил на стене знаки, нанесенные краской. Простой отслаивающийся материал – и больше здесь смотреть было не на что. А у сидящих в холле людей глаза были невооруженные – и пустые.

Сэмми подошел поближе к брату Песне. Старик разговаривал на ходу сам с собой, но в словах его был смысл. Он говорил о Человеке.

– Бидвел Дункан не был добрым человеком. Не таким, который может понравиться с самого начала… и особенно с самого начала. Он сказал, что был когда-то богат, но нам не принес ничего. Первые тридцать лет, пока я был молод, он работал усерднее нас всех. Не было для него работы ни слишком грязной, ни слишком тяжелой. Но у него для каждого было недоброе слово. Он издевался над каждым. Он мог просидеть с пациентом последнюю ночь его жизни, а потом фыркать и хихикать.

Брат Песня говорил в прошедшем времени, но Сэмми почти сразу понял, что монах не пытается его ни в чем убедить. Он даже не сам с собой говорил – это было как надгробное слово для человека, который очень скоро умрет.

– А потом проходили годы, и он, как и мы, остальные, мог делать все меньше и меньше. Он говорил о своих врагах, о том, что они убьют его, если найдут. И смеялся, когда мы предлагали его спрятать. В конце концов от него осталась одна только злобность, да и та бессловесная.

Брат Песня остановился перед большой дверью. Над ней висел цветастый веселый плакат:

В КОМНАТУ СОЛНЦА.

– Дункан будет среди тех, кто смотрит на закат.

Но монах не открыл дверь. Он стоял, опустив голову, в общем, путь к двери не преграждая.

Сэмми начал обходить его, потом остановился и сказал:

– Плата, о которой я говорил. Она будет переведена на счет вашего ордена.

Старик не поднял глаз, только плюнул Сэмми на китель, повернулся и зашаркал прочь, проталкиваясь мимо констеблей.

Сэмми отвернулся и потянул механический замок.

– Сэр? – Это его окликнул комиссар городской безопасности. Полицейский-бюрократ подошел поближе и тихо произнес: – Э-гм, мы бы не хотели быть вашим эскортом, сэр. Надо было на эту работу поставить ваших людей.

Ничего себе!

– Согласен, комиссар. Так почему вы не дали мне их взять с собой?

– Это было не мое решение. Я думаю, они считали, что констебли будут более благоразумны. – Полицейский отвернулся. – Послушайте, капитан флота! Мы знаем, что вы, Кенг Хо, давно таите обиду.

Сэмми кивнул, хотя эта истина касалась скорее цивилизаций-Клиентов, чем отдельных лиц. Полицейский наконец-то посмотрел ему прямо в глаза.

– Ладно, мы взялись сотрудничать. Мы гарантировали, что никакие сведения о вашем поиске не просочатся… к его предмету. Но убирать этого парня для вас мы не будем. Мы отвернемся, будем смотреть в сторону, и вас не остановим. Но делать его для вас мы не будем.

– А! – Сэмми попытался себе представить, где именно в пантеоне высокоморальных героев будет место этого человека. – Отлично, комиссар. Мне только и требуется, чтобы вы не становились у меня на дороге. А делом я могу заняться сам.

Полицейский коротко кивнул, отступил на шаг и не пошел за Сэмми, когда тот открыл дверь «в комнату солнца».

Воздух был холодным и затхлым – все же лучше, чем влажная духота коридора. Сэмми начал спуск по темной лестнице. Он все еще был в здании, но уже не в такой степени. Когда-то это был выход, ведущий на уровень улиц. Теперь он был загорожен стенками из пластиковых листов, как затененный внутренний дворик.

Что если он вроде тех развалин в холле?

Они напомнили Сэмми людей, которые пережили возможности медицинской поддержки. Или оказались жертвами безумных экспериментов. Разум погибал по частям. Возможность такого конца он никогда всерьез не учитывал, но теперь…

Он дошел до конца лестницы. За углом был намек на дневной свет. Сэмми вытер губы тыльной стороной ладони и долго стоял неподвижно.

Давай!

Он пошел вперед и оказался в большой комнате. Она была похожа на стоянку для машин, но сверху полупрозрачные пластиковые плиты. Нагрева здесь не было, и холод задувал в щели пластика. Несколько сильно закутанных фигур сидели в креслах на открытом месте. Они не смотрели никуда конкретно; некоторые вообще глядели в серый камень наружной стены.

Все это Сэмми едва отметил. В дальнем конце комнаты низко спускался наклонной колонной солнечный луч сквозь прозрачный – или выломанный – участок крыши. И в середине этого луча сидел только один человек.

Сэмми медленно пересек комнату, не отрывая глаз от фигуры, окрашенной золотом и багрянцем заката. В лице сидевшего прослеживалось родовое сходство с высшими Семьями Кенг Хо, но Сэмми этого лица не помнил. Неважно – Человек мог сменить лицо уже давным-давно. Кроме того, у Сэмми в кармане был определитель ДНК и образец истинного кода ДНК Человека.

Тот был закутан в одеяло, на голове у него была вязанная шапочка. Он не шевелился, но, казалось, он на что-то смотрел. Смотрел на закат.

Это он. Убеждение возникло без рационального обдумывания, как наитие. Он. Может быть, неполный, но это он.

Сэмми взял разболтанное кресло и сел лицом к фигуре, освещенной лучом. Прошла сотня секунд. Две сотни. Последние лучи заката угасали. Взор человека остался пуст, но он отреагировал на упавший на лицо холод. Голова его повернулась, – он как бы пытался оглядеться, и, кажется, заметил посетителя. Сэмми повернулся так, что его лицо осветилось закатным небом. У того, другого, что-то мелькнуло в глазах – недоумение, всплывающие из глубины воспоминания. Вдруг руки Человека выскочили из-под одеяла и дернулись к лицу Сэмми, как когтистые лапы.

– Ты!

– Да, сэр. Я.

Поиски восьми веков закончились.

Человек неловко поежился в кресле на колесах, поправляя одеяла. Несколько секунд он сидел молча, когда же он заговорил, в его словах была ненависть.

– Я знал, что твоя… порода не оставит меня в покое и все еще меня ищет. Я финансировал этот дурацкий культ Ксупера, но я всегда знал… что этого может быть недостаточно. – Он снова пошевелился в кресле. В его глазах появился блеск, которого Сэмми в старые дни не видел. – Можешь ничего не говорить. Каждая Семья немного отстегнула. Может, даже на каждом корабле Кенг Хо есть член экипажа, который меня высматривает.

Он не имел понятия о масштабе поиска, который позволил в конце концов его найти.

– Мы не хотим причинять вам вреда, сэр.

Человек коротко рассмеялся, но спорить не стал, хотя и ни капельки не поверил.

– Просто мне не повезло, что агентом на Триленд послали тебя. У тебя хватило ума меня найти. Они должны были бы использовать тебя получше, Сэмми. Тебе полагалось бы уже быть капитаном флота или выше, а не наемным убийцей на побегушках. – Он снова шевельнулся и потянулся рукой вниз, будто почесать ягодицу. Что с ним такое? Геморрой? Рак? О владыче, спорить могу, он сидит на бластере! Он все эти годы был готов, и теперь там у него под одеялом бластер.

Сэмми с серьезным видом наклонился вперед. Человек водил его, как рыбу на леске. Может быть, по-другому он вообще не станет разговаривать.

– Значит, нам наконец повезло, сэр. Я лично полагал, что вы можете оказаться здесь ради Мигающей звезды.

Подозрительное копание в одеялах наконец стихло. Лицо Человека пересекла ехидная улыбка.

– Она всего в пятидесяти световых годах отсюда, Сэмми. Самая близкая к Людскому Космосу астрофизическая загадка. И вы, слабаки из Кенг Хо, туда даже не сунулись. Св. Прибыль – больше ничем ваша порода не интересуется. – Он махнул правой рукой – дескать, что с вас возьмешь, – а левая ушла глубже под одеяла. – Но, в конце концов, вся человеческая раса ничуть не лучше. Восемь тысяч лет телескопических наблюдений и два занюханных зонда – вот и все их любопытство. Я думал, что на таком расстоянии, быть может, смогу сколотить людей в экспедицию. И, может, что-нибудь нашел бы там, на краю. А когда бы я вернулся…

В его глазах снова заструился тот же странный блеск. Он так долго думал о невозможном, что эти мысли его съели. Он стал сумасшедшим.

Но долг перед сумасшедшим – все равно долг.

Сэмми придвинулся чуть ближе.

– Вы могли это сделать. Я знаю, что здесь проходил звездолет, когда «Бидвел Дункан» был на вершине своего влияния.

– Это была Кенг Хо. Гадская ваша Кенг Хо! Я ваш прах отряхнул от ног своих!

Левая рука уже больше ничего не нашаривала. Очевидно, нашла, что искала.

Сэмми протянул руку и коснулся левого локтя Человека. Это не было насилие, это было подтверждение… и просьба еще немного подождать.

– Фам, есть причина отправиться к Мигающей. Причина даже по стандартам Кенг Хо.

– Да?

Сэмми не знал, было тут дело в его прикосновении, или в словах, или в имени, много сот лет не слышанном – но что-то ненадолго заставило старика сидеть и слушать.

– Три года назад, когда мы все еще укрепляли здесь позиции, трилендеры приняли передачу из окрестностей Мигающей. Искровое радио, какое могла бы изобрести погибшая цивилизация, полностью забывшая свою технологию. Мы раскинули собственные антенные поля и провели анализ. Передача была похожа на ручной код Морзе, если не считать, что руки человека и инстинкты человека не могут создать такой ритм.

У старика открылся и закрылся рот, но он не сразу сказал:

– Не может быть.

Сэмми почувствовал, что улыбается.

– Странно слышать такие слова от вас, сэр.

Снова молчание, и голова Человека склонилась вниз.

– Главный выигрыш, – донеслись наконец слова. – Джекпот. Я пропустил его всего на шестьдесят лет. А вы, загнав меня сюда… теперь вы заберете все.

Рука его все еще оставалась под одеялом, но он сам обмяк, наклонившись вперед, потерпев поражение от того, что увидел это поражение внутренним взором.

– Сэр, из нас многие… – (Это еще слабо сказано), – вас искали. Вы сделали так, что вас очень тяжело было найти, и по очень старым причинам поиски приходилось скрывать. Но мы не желали вам зла. Мы хотели вас найти, чтобы… – «возместить убытки? просить прощения?» Сэмми не мог найти слов, и все они не передавали правды до конца. В конце концов, Человек сам тогда был неправ. И надо говорить о настоящем. – Для нас будет большая честь, если вы отправитесь с нами к Мигающей.

– Никогда. Я больше не Кенг Хо.

Сэмми всегда тщательно следил за состоянием своих кораблей. И сейчас… что ж, стоит попробовать.

– Я на Триленд прибыл не автономным рейсом, сэр. У меня флот.

Собеседник несколько ошалел.

– Флот?

Он не мог не заинтересоваться. Старые рефлексы не умирают до конца.

– Он на ближнем рейде, сэр, но сейчас виден из Лоусиндера. Желаете посмотреть?

Старик только пожал плечами, но обе руки его были разжаты и лежали на коленях.

– Позвольте вам его показать.

В пластике была прорублена дверь всего в нескольких метрах от них. Сэмми подошел подкатить кресло. Старик не возражал.

Снаружи было холодно, быть может, ниже точки замерзания. Над крышами полыхал закат, но единственным свидетельством дневного тепла оставалась ледяная каша под ногами, облепляющая сапоги. Сэмми толкал кресло, направляясь через стоянку к месту, откуда можно будет что-нибудь увидеть на западе. Старик только водил по сторонам мутноватым взглядом.

Интересно, сколько уже времени он не был на улице?

– А ты не думал, Сэмми, что на эту вечеринку соберутся и другие?

– Простите, сэр?

На стоянке никого, кроме них, не было.

– Миры людских колоний есть и поближе нас к Мигающей.

Ах, эта вечеринка.

– Да, сэр. Мы все время за ними следим. – Три прекрасных мира в системе тройной звезды, и все последнее время постепенно возвращаются из варварства. – Они называют себя «эмергентами». Мы там еще ни разу не были, сэр. Наши предположения – что там своего рода тирания, высокотехническая, но очень замкнутая, очень обращенная внутрь.

Старик хмыкнул.

– Мне плевать, насколько эти паразиты обращены внутрь. Тут такое, что… мертвого поднимет. Ты возьми пушки, ракеты и водородные бомбы. Уйму водородных бомб, Сэмми.

– Да, сэр.

Сэмми выкатил кресло старика к краю парковки. В своих скорлупках он видел ползущие вверх по небу корабли своего флота, скрытые от невооруженного глаза ближними домами.

– Еще четыреста секунд, сэр, и вы увидите их над крышами вон там.

Он показал рукой на точку в небе.

Старик ничего не сказал, но смотрел вверх. Там было обычное движение самолетов и шаттлов вблизи космопорта Лоусиндера. В предвечерних сумерках уже можно было даже невооруженным глазом различить с полдюжины спутников. На западе мигал красный маячок, и по рисунку вспышек было ясно, что это не видимый объект, а только значок на скорлупках Сэмми. Он так поставил маркер для Мигающей. Сэмми на миг остановил на ней взгляд. Даже ночью и даже без огней Лоусиндера Мигающая не была бы видна. Но в небольшой телескоп она смотрелась нормальной звездой класса G… пока что. Пройдет всего несколько лет, и рассмотреть ее можно будет лишь в орбитальные телескопы.

Когда мой флот до нее доберется, она будет уже двести лет как темная… и будет почти готова для следующего возрождения.

Сэмми встал на колено рядом с креслом, не обращая внимания на холодную слякоть, пропитавшую штанину.

– Позвольте, я расскажу вам о своих кораблях, сэр.

И он заговорил о тоннаже и конструкциях, и о владельцах – ну, почти обо всех владельцах. О некоторых надо будет сказать потом, когда у старика не будет в руке бластера. А пока он все время смотрел на лицо собеседника. Старик понимал все, что говорил Сэмми, – это несомненно. И брань его звучала тихо и монотонно – к каждому произнесенному имени он добавлял новое ругательство. Кроме последнего…

– Лизолет? Звучат как стрентманнианское.

– Да, сэр. Моя заместительница – стрентманнианка.

– А! – Он кивнул. – Они… они хорошие были люди.

Сэмми про себя улыбнулся. Предполетная подготовка к этой экспедиции займет десять лет. Достаточно, чтобы привести Человека в норму физически. Может быть, даже достаточно, чтобы подлечить его безумие. Сэмми потрепал рукой по подлокотнику кресла, возле плеча собеседника.

На этот раз мы не бросим тебя в пустыне.

– Вот первый из моих кораблей, сэр, – снова показал рукой Сэмми.

Через секунду над крышей дома взошла яркая звезда. Она сверкнула в сумерках, мерцающая вечерняя звезда. Прошло шесть секунд, и показался еще один корабль. И еще один. И еще. Потом пауза, и потом выплыла звезда ярче остальных. Все звездолеты были на низкой орбите в четыре тысячи километров. На этом расстоянии они были точками света, драгоценностями, висящими на полградуса в сторону от невидимой прямой, пересекающей небо. Зрелище было не более впечатляющим, чем если бы там были внутриорбитные грузовики или конструкторские работы… если не знать, как издалека пришли эти точки света и как далеко им еще идти. Сэмми услышал, как старик испустил легкий вздох удивления. Он – знал.

Они глядели вдвоем на семь точек, скользящих по небу. Молчание нарушил Сэмми.

– Видите вот этот, самый яркий, в конце? – Жемчужина созвездия. – Не хуже любого корабля, сошедшего когда-либо со стапелей. Это мой флагман, сэр. И называется – «Фам Нювен».

Часть первая

Сто шестьдесят лет спустя…