Замок Кон’Ронг Гончарова Галина

– Цел.

И даже капюшон не сбился.

– Не стоит так волноваться, леди…

– Вы меня второй раз спасаете! И я не должна за вас волноваться? Ну вы и наглец! – выпалила Джинджер прежде, чем успела подумать, что говорит.

Мужчина рассмеялся.

– Ничего. Спасение красивых женщин – честь для любого мужчины. Что с вашим спутником?

Джинджер посмотрела на Лесли.

– Жив. Но в обмороке.

– Тогда предлагаю вам прогуляться в моем обществе до таверны. Там вы скажете, что на вас напал бешеный волк, вы убежали, а ваш друг остался там. Борется со зверем.

– И?

– Когда все прибегут, то увидят, что геройский лорд Кон’Ронг справился с волком.

– А вы? – с точки зрения Джин это было несправедливо.

– А меня тут не было. И вы меня не видели.

Джинджер кивнула.

– Хорошо. Если вы так хотите – я вас не видела.

– Тогда позвольте вас проводить, леди. У вас потрясающая способность искать приключения на свою голову.

– А у вас странная привычка спасать меня. Вы за мной следите?

– Вы же не думаете, что я сознаюсь, если это вдруг окажется правдой?

– Хм-м… а я могу узнать хотя бы часть правды?

– Нет, леди. Пока не можете.

– А надеяться на новую встречу?

– Не знаю, – голос мужчины дрогнул. – Давайте надеяться вместе.

– Давайте.

Джинджер все это время приглядывалась к рукаву незнакомца.

Волк порвал его, но крови там не было. И кожа не белела.

Виднелось нечто темное, но в сгущающихся сумерках Джин не могла поручиться за свои глаза. Может, это такая нижняя рубашка? Теплая, которую носят под верхней? Она видела такие в магазине мужского платья. С рисунком…

Мало ли…

Главное, крови не было, значит, не укус. Или не до крови, что тоже неплохо…

Впереди замаячили огни трактира, и лорд осторожно высвободил руку.

– Думаю, вам стоит бежать и кричать, леди.

Джинджер тоже так думала. И бежать, и кричать…

И когда она ворвалась в трактир, никто ее и не заподозрил. Наоборот, все помчались на помощь Лесли, извлекли его из лужи и стали прославлять как героя.

А у волка оказалась сломана шея.

Джинджер промолчала, сказав Лесли, что сразу убежала и не знает, как он справился с волком, но задумалась.

Волчья шея – не галета к чаю, чтобы сломать ее, нужна немалая сила. И те трое матросов…

Кто же вы, лорд Смит?

Спустя два часа, шесть чашек чая и бесчисленное множество охов и вздохов, Сэндер был приглашен в гости на неделю, и его устроили в голубой гостевой спальне. Кстати – бывшей спальне Аликс. Первым делом мужчина облегчил душу, потом улегся на кровать и призадумался.

Значит, сюда Аликс не приезжала. Этого и следовало ожидать. Он знает свою тещу, а уж как хорошо ее знает Аликс!

Да великолепно, иначе и не скажешь. Нет, Резеда дочери не помощь и не заступница. Но куда еще могла податься эта дура?

Хотя выбор невелик. Кто есть у женщин?

Родители, подруги, любовники.

У родителей Аликс нет.

Любовников у нее тоже нет, иначе бы он ее просто убил.

Подруги?

А кто у нас подруги?

Правильно он остался на эту неделю у тещи. И Аликс может сюда еще приехать, и надо бы расспросить всех насчет подруг.

Сэндер напряг память, но что-то из нее ничего не выплывало. Были там подруги, не были подруги… пес их разберет!

Приятной особенностью внешности Джин было то, что она была не слишком яркой. Не настолько запоминающейся.

Девушка и девушка, миленькая и миленькая. Сэндер непременно запомнил бы ангелоподобную блондинку или жгучую брюнетку, но совершенно обыденная внешность Джинджер просто стекала с его памяти, как дождевые капли со стекла. Была ли подруга?

Ни имени, ни внешности…

Надо расспросить Резеду, надо поговорить со слугами и с братом и сестрой Аликс. Возможно, что-то знают они.

А остальное – дело техники.

Мысль о том, что Аликс могла предпринять что-то… непредсказуемое, например, сесть на корабль и уплыть куда глаза глядят или уехать в неизвестность, Сэндер просто отмел. Не тот Аликс человек. Она зависимая, ведомая, слабая и уязвимая. Ей нужен кто-то рядом, это несомненно.

Кто?

Вот найдем супругу и обо всем поговорим.

Сэндер сдвинул родовое кольцо с гербом так, чтобы камни поблескивали алым в полумраке комнаты.

Алым, как кровь…

И как красиво смотрелся отпечаток перстня на теле Аликс, как клеймо, его клеймо…

Она – его собственность.

И горе жене, когда он ее найдет!

А в это время Аликс стучала в дверь дома Брайсов.

Сначала робко, потом сильнее и сильнее, понимая, что никто ей не откроет, а значит – все. Она прямо тут ляжет и умрет. И ребенок ее умрет. И…

Куда она сейчас пойдет?

Что будет делать?

Боль от синяков давно прошла вместе с запалом, который заставил тихую домашнюю девушку поднять бунт, и сейчас Аликс откровенно колебалась.

Самостоятельность – страшная штука. Особенно для тех, кто впервые с ней столкнулся.

Но вот за дверью прошуршали тихие шаги, и Кларисса распахнула сначала смотровое окошко.

– Кто там?

– Леди Брайс! Это Аликс…

Дверь моментально открылась. И Аликс угодила в теплые материнские объятия.

– Бедная моя девочка…

Кларисса не была родной матерью Аликс. Она просто привечала девочку наравне со своей дочкой, кормила их строго запрещенными Резедой пирожными, смазывала синяки и шишки после проказ, читала им сказки, учила красить ресницы и кокетничать…

Она делала для маленькой Аликс все то, чего не делала ее родная мать. И даже эти объятия, эти слова…

Аликс вдруг осела на пол и расплакалась так отчаянно, словно ей опять было шесть лет и она только-только сбежала от страшного зверя – петуха. А Кларисса тогда прогнала чудовище, а потом прижимала девочку к себе и так же что-то тихо шептала. И Джин не ревновала, она никогда не ревновала.

Она-то знала, что у нее всегда есть и будет мать, что мать будет на ее стороне, что бы ни случилось, а потому…

Почему бы и не поделиться крошкой тепла с тем, кто в нем нуждается?

Вот и сейчас Клари гладила Аликс по волосам, успокаивая и утешая.

Все в порядке, малышка. Ты дома. Тебе здесь помогут. Тебя выслушают и не оттолкнут, что бы ни случилось. Все будет хорошо, вместе мы со всем справимся, что бы там ни случилось.

Все будет хорошо…

И Аликс рыдала, выплескивая неделю неуверенности, отчаяния, боли, страха…

Прошло не меньше часа, прежде чем Кларисса смогла переместить девушку на кухню, благословляя всех богов за то, что избавилась сегодня от слуг. Выходные – хорошее дело. И как все удачно совпало!

Аликс крепко сжимала в руках чашку горячего шоколада и говорила, говорила, говорила…

– Я не думала… все было хорошо… потом…

И из ее слов Клари составляла общую картину.

Увы, блестящий аристократ и очаровашка Сэндер Пирлен оказался простым любителем почесать о жену кулаки.

Да, не все то роза, что пахнет.

Начиналось-то все вполне невинно. Маленькие синячки и укусы в процессе страсти – обычное дело. Потом… потом стало хуже.

То слишком крепко сжатое запястье – до синяков, до пышных манжет, и оправдания: прости, любимая, не рассчитал силу.

То неприятные случайности вроде прищемленных дверью пальчиков или дрогнувшей руки…

Прости, дорогая, недосмотрел.

То просто – в постели. Спьяну. Извини, дорогая, я был чуть грубоват.

И то, что жена потом несколько дней даже ходить нормально не может… ну, надо же понять, надо простить, надо жить дальше, правда?

Первую пощечину Аликс получила после бала, на котором случайно (действительно, случайно) протанцевала лишний танец с одним из знакомых Сэндера. Как известно, больше трех танцев с одним и тем же мужчиной танцевать нельзя, но это девушкам.

Оказалось, что и ей тоже.

Сначала пощечина.

Потом еще и еще за улыбки, за слишком фривольные платья, за танцы, за беседу…

За год очаровательная женщина превратилась в тень самой себя. И все равно мужу этого было мало. Постепенно Сэндер просто ломал волю Аликс.

Впрочем, руку он ей тоже сломал.

И пару ребер.

Повезло, ни одно из них не прошло в легкое. Но почти месяц Аликс было больно даже дышать, не то что корсет носить.

Аликс сбежала, когда поняла, что беременна. И испугалась.

И за ребенка, и за себя. Если Сэндер неудачно ее ударит, он может убить двоих. Просто убить. А ей хотелось жить, радоваться жизни, да и вообще – умирать в двадцать лет?

Неохота.

Аликс все говорила и говорила, а Кларисса слушала и только что зубами не скрипела. Да уж.

В ее браке такого не было, зря она на Брайса жаловалась.

Вот всегда, всегда найдется тот, кому хуже, чем тебе.

Подумаешь, муж попивает, погуливает и транжирит твои деньги.

Не бьет ведь?

Не пинает ногами, не ломает кости, не ставит под угрозу твою жизнь! А мог бы, закон на его стороне. Ты его собственность с момента выхода из храма, он волен в твоей жизни и смерти.

Раньше так и было. Сейчас чуть полегче, на крайний случай можно разойтись с супругом. Но есть определенные условия.

Если говорить о добрачных отношениях, то тут могли стать препятствием родственные связи через браки родственников, принуждение к браку силой или запугиванием, несовершеннолетие или какие-то обеты храму.

Аликс не подходила ни одна причина. Разве что принуждение к браку, но это еще докажи! Хотя… если вытащить в суд Резеду Лоусон?

Кларисса посмаковала эту мысль, но потом все же отвергла. Нет, неубедительно выйдет.

Муж мог разойтись с женой, если та совершила прелюбодеяние. А мог и не разойтись. И, судя по всему, Аликс может на весь мир орать о своих похождениях. Это ей только синяков прибавит. Но на всякий случай… Найдем подходящего любовника, такого, чтобы Сэндер рядом с ним мелким смотрелся, и пусть клянутся в суде. Как вариант.

Женщина, могла разойтись с мужем, если он был ей не верен, но только в том случае, если это было ее первое замужество.

Этот вариант Аликс подходил, но ты еще поймай Сэндера на другой? Хотя… любовницу найти проще, чем любовника. И найдем, и поймаем, не страшно.

Могла стать причиной импотенция супруга, могли – его преступления перед государством. Если бы Сэндера посадили в тюрьму, Аликс могла бы получить свободу. А Сэндер потом женился бы только через пять лет, и то если бы Аликс ему решительно отказала в примирении, а храм дал разрешение.

Могли заключить новый брак те, чьи супруги попали в плен к врагу и чья судьба была неизвестна. Но… где ж такого врага найти и как ему Пирлена сдать?

И был главный пункт, на который Клари возлагала все надежды.

Жестокое обращение.

Это и было поводом для развода, который давался обижаемой стороне.

Тут давалось три года на разъезд, если по истечении срока в три года супруги не шли на примирение, развод давался окончательно. Что и требовалось.

Что Кларисса и изложила Аликс.

– А ребенок?

М-да, ребенок.

– А ребенок у тебя будет от любовника, – придумала женщина. – Любовника мы тебе найдем. Срок же пока небольшой?

– Маленький. Но…

– Аликс, не думай о плохом. Под этими платьями не то что ребенка – поросенка спрятать можно. Найдем тебе, например, беременную служанку, и ты разрешишь ей оставить ребенка в доме. И остаться у тебя на службе. А уж чей это ребенок будет…

– Н-но как?

– Посоветуемся со знакомыми крючкотворами, они что-то да придумают. Кстати, а свидетельства жестокого обращения у тебя есть?

Аликс передернуло.

– Д-да.

– Покажешь.

– Но…

– Во-первых, мне надо знать. Как иначе я смогу о чем-то говорить с законниками? Во-вторых, чего я там у тебя не видела? У самой все такое же. В-третьих, если речь идет о суде и разводе – тебе все равно придется все показывать. Есть при суде специальные женщины, осмотрят тебя и все скажут…

Аликс опустила голову. И кивнула.

Надо так надо.

Лесли наслаждался славой.

Раздувался от гордости, прикладывал к здоровенной шишке лед и кивал на все вопросы.

Нет, он не помнит, как справился с волком.

Наверное, одной левой… Волк бросился, он упал, но по дороге отмахнулся, и волк отлетел в сторону. И бросился еще раз? Потому что у него сломана шея?

Да…

Джинджер ведь подтвердила, что Лесли сцепился с волком, а она убежала?

Значит, все так и было, волк кинулся и был повержен храбрым графом.

Все слушали, ахали, верили, и только леди Нэйра решительно увлекла Джин в ее комнату.

– Джин, что произошло на самом деле?

Джинджер сделала невинное лицо.

– Не знаю… Я убежала.

– Я должна поверить, что Лесли свернул волку шею?

– Он же в это поверил?

– Что не делает комплимента ни его уму, ни его самомнению. Первого явно не хватает.

– Зато вторым компенсируется, – прыснула Джин.

– И все же?

– Простите, леди Нэйра, но я не знаю. Я убежала.

Леди не поверила, но и допытываться не стала. Махнула рукой.

А Джинджер и сама не понимала, что заставляет ее хранить тайну лорда Смита. Наверное, это интерес? Увлечение загадками…

Или самим лордом?

Вот уж нет! Как можно увлечься тем, кого даже ни разу в лицо не видела? Так не бывает!

Но Лесли Джин поставила еще один минус.

Болтлив, хвастлив и глуп. А еще не может ее защитить.

Плохо, очень плохо, господин граф. Ваши шансы уменьшаются с каждым днем пути. Но говорить об этом Джинджер не спешила. Понаблюдаем еще?

Вечером Кларисса лежала у себя в кровати и думала, что Пирлену лучше не появляться на ее пороге. А то кочергой отходит поперек хребтины.

Аликс она знала с детства, жалела девочку и старалась помочь, чем могла. Но такое… На теле девушки были шрамы от собачьей плети и кнута. Ожоги от сигарет. Перелом руки зажил не совсем хорошо, и теперь будет болеть к непогоде. А синяки…

Синяки прошли, но ссадины на теле девушки еще остались. С душой бил, с-скотина. Ох, попадись ты мне…

Хорошо, если последствий не будет. Почки все-таки место достаточно уязвимое.

Ладно.

Завтра надо прогуляться к знакомой повитухе. Пусть осмотрит девочку. Потом в суд, к судейским лекарям. За тем же самым. Но там про беременность помолчим, благо пока ничего не видно. Потом подадим заявление о разводе и можем ехать в Кон’Ронг.

Суды Кларисса знала.

Пока очередь до их дела дойдет, пока начнется рассмотрение…

Шесть раз успеют и съездить, и приехать.

Надо, надо присмотреться к Лессу. Не дай бог, такая же тварь окажется.

Кларисса точно знала, что любого, кто поднимет руку на ее дочь, она своими зубами загрызет. Медленно и с особой жестокостью.

Это ее ребенок. И горе любому, кто тронет Джин.

А тут?

Да что ж Резеда вконец ум потеряла? Если дочь к ней даже не поехала, не надеется на материнскую защиту?! Вот где кошмар-то! Когда твой ребенок просит помощи у посторонних людей, зная, что ты ему… равнодушная тетка.

Смерть ребенка страшна. А это… это немногим лучше. Потому что хоть Аликс и будет ходить по земле, радоваться жизни и растить своих детей, только вот Резеду к ним не подпустят.

Это уже будут не ее внуки.

Это и есть настоящий ужас.

И ведь Клари предложила для очистки совести написать Резеде.

Аликс пожала плечами и согласилась. Только просила не указывать адрес. Пусть пишет до востребования. Заодно и посмотрим, кто будет ждать на почте.

Клари подумала и согласилась. Итак – сначала все визиты, а потом в Кон’Ронг. Аликс жалко, но дочь у нее одна.

– Тиа, дорогая!

Мать обняла старшую дочку и расцеловала в обе щеки. Тиана ответила леди Дженет таким же «искренним» объятием, строго следя, чтобы не помять прическу и не смазать макияж. Любовь – отдельно, внешний вид – отдельно.

– Как я рада тебя видеть!

– Я тоже, мама.

– А где же мой любимый внук? Где Андрес?

– В Клостере, мам.

– Неужели мальчика не отпустят на каникулы?

Тиана театрально вздохнула.

– Мамочка, там так сложно учиться, такие тяжелые экзамены…

– Да-да, все же это Клостер…

Леди Дженет понимающе закивала. Ивар усмехнулся в бороду.

Ага, экзамены!

Да закончились они еще дней десять назад! Просто Андрес умудрился подружиться с виконтом Лагранжем, и тот пригласил «приятеля Ривена» к себе в гости. Тиана, как услышала, запрыгала от радости, чуть потолок головой не пробила. И тут же наказала ребенку ехать!

Как можно быстрее!

И производить наилучшее впечатление и на виконта, и на графа Лагранжа. Завязывать полезные знакомства, показывать себя с лучшей стороны…

Вот уж чего Ивар никогда не мог понять.

Живи честно, вкалывай от зари до зари – и все у тебя будет. А лезть кому-то в глаза? Пытаться пробраться в высший свет через заднюю дверь? Вылизывать подхвостье вышестоящим?

Пфф!

Ивара это никак не устраивало.