Потаенный дворец Джеффрис Дайна

Глава 9

ФЛОРАНС

Девоншир, 1944 год

Вернувшись, Флоранс обнаружила, что Джека нет, а дверь его дома заперта. Она оставила чемодан на крыльце и отправилась на ферму, спросить у Глэдис, не знает ли та, когда он вернется. Едва Глэдис открыла обшарпанную голубую дверь, Флоранс заморгала, ошеломленная увиденным. В большой квадратной кухне с низким потолком и закопченными балками пахло беконом и кошками. Повсюду глаз натыкался на хаотичное скопление старых газет и журналов, кружки, чашки, стаканы и электробытовые приборы. Кошек было три. Большая серая, с огромными круглыми желтыми глазами, величественно поглядывала на Флоранс со стола, покрытого оранжево-белой клетчатой клеенкой. Полосатая спала на виндзорском стуле, а черно-белая – одноухая и не такая крупная – устроилась в супнице, которая стояла на комоде между кастрюлей-скороваркой и сковородой.

Но главное – в кухне она увидела стоящего у плиты Джека. Сердце Флоранс радостно забилось. Оба немало удивились, увидев друг друга в этом месте. На мгновение лицо Джека просияло, однако тут же вновь стало сумрачным. Почему? Неужели он не рад ее появлению?

– Ты вернулся, – сказала Флоранс.

– Я еще и не уезжал. Отправлюсь завтра, рано утром.

Глэдис захлопотала вокруг Флоранс, сказав, что та выглядит бледной и нездоровой, после чего выпроводила Флоранс и Джека в гостиную, принеся туда горячий чай и сэндвичи с мясным экстрактом. Здесь тоже царил беспорядок и пахло кошками, хотя и слабее. Прихлебывая чай, Флоранс рассказала Джеку о материнской холодности и полном безразличии к их жизни во Франции. Она запиналась на каждом слове, боясь расплакаться, когда рассказывала о вспышке гнева Клодетты.

Джек молча выслушал ее, а затем кивнул.

– Прости, что невольно втягиваю тебя в эту историю, – добавила Флоранс. – Я…

– Все нормально, Флоранс. Тебе нужно было выговориться. Я тебя понимаю.

– Джек, я должна найти работу и какое-то жилье, чтобы обосноваться в Англии. Кроме продовольственной книжки, которую ты мне оформил, у меня ничего нет.

– Тебе вполне хватит паспорта и сопроводительных бумаг, которые я раздобыл для тебя в Испании. Они в достаточной мере удостоверяют твою личность и годятся как для устройства на работу, так и для найма жилья.

– Ты уверен?

– Английское посольство в Мадриде вовсю пользуется фальшивыми медицинскими свидетельствами, вырывая из лап Франко «больных» английских узников. Их снабжают фальшивыми паспортами, с которыми они добираются до Гибралтара. Так было и с тобой. А из Гибралтара – домой, в Англию. Нам с тобой помог английский дипломат Джон Лайонс. Оказалось, мы с ним учились в одной школе. Одноклассники порой бывают полезны, – улыбнулся Джек и продолжил: – Я еще не все сказал. Твоя бабушка по отцовской линии была англичанкой, отец – наполовину англичанин. Сохранились данные о его работе в Министерстве внутренних дел и о том, что ты долго жила в Ричмонде. Все это поможет тебе вполне законно поселиться в Англии, если такова твоя конечная цель. Возможно, все окажется даже проще.

– У меня от сердца отлегло, – призналась Флоранс.

– А пока можешь считать Мидоубрук своим домом. Бльшую часть времени я буду отсутствовать, так что чувствуй себя полновластной хозяйкой. И не надо особо торопиться с поиском работы.

Флоранс надеялась, что втайне Джек рад ее видеть, как и она его.

С тех пор прошло более двух недель. Флоранс освоилась в доме. Джека не было. Она до сих пор не знала, куда он уезжает и чем занимается. Скорее всего, он по-прежнему находился под крылом УСО и работал в каком-то правительственном учреждении. Перед отъездом он вскользь упомянул, что участвет в различных заседаниях и они связаны с его прежней профессией архитектора. Но напряженность в голосе подсказывала Флоранс: это не совсем так или совсем не так. Она сомневалась, что Джека могут вновь отправить во Францию. Раненая рука еще давала себя знать, отзываясь болью на каждое усилие. Наверное, он сейчас занимался обучением новобранцев или чем-нибудь подобным.

Флоранс это не касалось.

Она привыкла к гулу военных самолетов и больше не задирала голову, когда они пролетали. В данный момент она занималась одним из своих любимых дел – пекла кекс. Достать нужное количество сахара было нелегко, но ей повезло. В полуразвалившейся теплице она обнаружила лимонное деревце с плодами, а в баре – полбутылки сладкого шерри. Из записки, присланной Джеком, она знала: если все пойдет так, как он рассчитывал, то завтра он вернется. Ей захотелось побаловать его вкусненьким. Благодаря лимону, кусочку сливочного масла и шерри ей удалось испечь кекс, от которого текли слюнки. Кто откажется от такого лакомства?

Флоранс вспомнила последний разговор с Джеком, состоявшийся после ее возвращения от матери и накануне его отъезда.

– Клодетта дала мне необычное поручение и потребовала выполнить. Как бы странно это ни звучало, она хочет, чтобы я разыскала ее сестру Розали, сбежавшую из Парижа двадцать лет назад. С тех пор эту Розали никто не видел.

– И куда отправилась твоя тетя?

– У маман в шкатулке хранятся два предмета, присланные ей Розали: четки с прикрепленным к ним мальтийским крестом. Поэтому она считает, что сестра поехала туда. В записке нет ни слова о ее местонахождении. Только просьба о помощи. Но все это мать получила еще давно. Возможно, Розали уже нет в живых.

– Сейчас не может быть и речи о путешествии на Мальту, – сказал Джек.

– Конечно. Какие поездки во время войны? Но я даже не представляю, откуда бы начала поиски.

– И почему мать обратилась к тебе с такой просьбой именно сейчас?

Флоранс покачала головой. Какой бы ни была причина, ее меньше всего тянуло в новое путешествие. Материнская просьба вызывала неприятное чувство. Хватит с нее других секретов. Если она отправится на поиски Розали, еще неизвестно, чт она обнаружит. А ведь она до сих пор не сжилась с недавними событиями и с тем, кто она теперь. Встреча со своим настоящим отцом неузнаваемо изменила картину прошлого Флоранс.

Она вздохнула и отвернулась от кекса, остывавшего на проволочной сетке. Большинство продуктов отпускалось сейчас по карточкам: сливочное масло, бекон, сыр, сахар и так далее, что делало кекс редким лакомством. Легче удавалось доставать овощи и фрукты. Хорошо еще, что рядом ферма Ронни и Глэдис. А вот и она, легка на помине. Флоранс услышала шаги соседки, подходящей к дому.

– Ау-у! – крикнула Глэдис. – Есть кто дома? – спросила она, открывая дверь.

– Здравствуйте. Входите.

– Как у тебя чудесно пахнет. Гляжу, печь ты умеешь. Повезло Джеку.

Естественно, вместе с Глэдис явился и ее селезень.

– Смотри, что я тебе сегодня принесла, – сказала Глэдис, снимая полосатое полотенце с корзины.

В корзине лежали шесть крупных коричневых яиц, сбитое Глэдис масло и несколько ломтей бекона домашнего изготовления.

– Мне неловко принимать это угощение. Вы же совсем недавно приносили нам овощи.

– Брось! Джеки мне как родной, – сказала Глэдис, и ее темные глаза сверкнули. – Герой войны. Не допущу, чтобы он голодал.

– Вы очень добры.

– Будет тебе. Свои овощи у тебя появятся только весной. Но в остальном можешь рассчитывать на нас.

– Вы должны принять от нас деньги.

– Там посмотрим.

Вернувшись после стычки с матерью, Флоранс вскопала участок сада, где посеяла капусту, шпинат, лук, редиску, репу и кормовые бобы. Весной все это даст неплохой урожай. Она не раздумывала над тем, будет ли по-прежнему жить здесь и выдержат ли ее посадки зиму. Думать о возвращении к Клодетте ей вообще не хотелось.

Пока Глэдис говорила о погоде и том, что Джеку не мешало бы обзавестись курами-несушками, Флоранс взялась подметать пол. Сад, кухня и Джек, для которого требовалось готовить еду, – все это напоминало ей о Франции и помогало приспосабливаться к новой жизни.

– Я снова написала сестрам, – сказала она Глэдис.

– А они тебе пишут?

– Пока нет, – покачала головой Флоранс.

Сестрам она писала, что временно будет жить у Джека, поскольку он редко бывает дома. В общем-то, правда, хотя ее снедало чувство вины. Она знала, что Элен будет в каждом письме искать упоминание о Джеке.

Хлопнувшая входная дверь заставила Флоранс и Глэдис поднять голову.

– Должно быть, Джек вернулся днем раньше, – улыбнулась Флоранс, торопливо вытирая руки о цветастый фартук и поправляя волосы.

Все эти две недели ей было одиноко без Джека. Раньше ее всегда окружали сестры. Она почти не оставалась одна, а потому и не боялась одиночества. Это касалось не только внешних страхов, вызванных непонятными звуками по ночам, но и необъяснимого страха, прячущегося внутри. Флоранс постаралась не выказывать тревоги по поводу отъезда Джека, сознавая, что ему не понравится женщина, устраивающая сцены по пустякам. Но она ужасно скучала по нему и втайне считала дни до его возвращения.

Флоранс открыла дверь в прихожую, собираясь поздороваться с Джеком, но перед ней оказался не Джек. Она удивленно заморгала, увидев высокую холеную блондинку в безупречно сшитом голубом костюме. Покрой не отличался замысловатостью: плечики, зауженная талия, юбка чуть ниже колена. Так сейчас одевалось большинство женщин. Но эта блондинка выглядела гораздо элегантнее. Чувствовалось, ее костюм сшит из более дорогой ткани. Флоранс давно не видела женщин, которые держались бы так уверенно. Незнакомка поигрывала связкой ключей, а у ее ног стоял чемодан.

Окружающий мир застыл, а потом внезапно, раньше чем Флоранс сумела что-то понять, закружился слишком быстро.

– Ого! – Женщина вскинула тонко подведенные брови. – Не знала, что Джонни нанял экономку. Или ты просто уборщица?

– Джонни? – переспросила Флоранс.

– Джонатан Джексон. Это его дом. А ты кто?

– Флоранс. Я здесь остановилась. Я думала, дом принадлежит Джеку.

– Я же тебе только что сказала, – засмеялась женщина. – Некоторые называют его Джеки. Но не я.

– Кто вы? – спросила Флоранс, чувствуя, что неожиданный визит угрожает омрачить ей день.

– Не кто иная, как Белинда Джексон, его жена.

Обе застыли. Флоранс ошеломленно смотрела на Белинду, не находя слов. Джек не был женат, он бы сказал. Неужели эта женщина с точеными скулами говорит правду? Услышанное повергло Флоранс в шок, сменившийся отвратительным чувством, что ее предали. Она посмотрела на Белинду. Почему она должна верить этой блондинке?

Белинда по-прежнему стояла в прихожей. Судя по лицу, она испытывала все большее нетерпение.

– Боже, у меня в горле пересохло!

– Если хотите, налью вам чая. Недавно заваривала, – предложила Флоранс.

– Дорогая, мне нужно чего-нибудь гораздо крепче чая, – засмеялась Белинда. – Не беспокойся, я сама. Я знаю, где здесь хранится выпивка.

В этот момент Глэдис высунула голову из кухни.

– Вот уж не ожидала снова тебя увидеть, – угрюмо произнесла фермерша. – Джеки знал, что ты приедешь?

Белинда наградила Глэдис презрительным взглядом.

– Разве тебя это касается, дорогая? – спросила она, язвительно подчеркнув слово «дорогая».

Глэдис вспыхнула, но промолчала.

– Пойду занесу чемодан в гостевую комнату, – сказала Белинда.

– Но там живу я! – возмущенно заявила Флоранс.

– Так ты не делишь с ним постель? – удивилась Белинда. – Когда ты сказала, что не являешься уборщицей, я подумала: значит, одна из недавних шлюшек Джонни. Так он тебя еще не окучил? Забавно. В таких делах он всегда действовал очень быстро.

– Джек переправил меня через Пиренеи и спас от нацистов.

– О, конечно! – с нескрываемым сарказмом ответила Белинда. – А теперь будь умницей и перенеси свои вещи в кладовку. Я намерена вздремнуть с дороги. Глэдис, чистые простыни на прежнем месте?

Глэдис не ответила. Белинда подхватила чемодан и высоко поднятой головой двинулась по лестнице.

Флоранс слушала скрип старинных половиц под высокими каблуками Белинды. Глэдис стояла, уперев руки в бока и надув щеки.

– Маленькая мерзкая дрянь! – выдохнула фермерша. – Не волнуйся, Джеки поговорит с ней.

Они вернулись в кухню. Флоранс двигалась, словно автомат. Пропасть между желаемым ходом событий и реальностью стремительно увеличивалась.

– Девочка моя, да ты совсем бледная! – встревожилась Глэдис. – Присядь, а я налью тебе чайку покрепче.

Флоранс не понадобилось долго уговаривать. Она плюхнулась на стул. Ею овладело чувство нереальности происходящего. Казалось, она появилась в этом мире из какого-то другого и теперь усердно старалась подражать здешним людям. Старалась быть как они. Но у нее не получалось. Вернее, получалось только рядом с Джеком. Тогда мир становился реальным. Крепким. Таким, каким должен быть. И вдруг, откуда ни возьмись, появляется его жена – и мир разлетается вдребезги. Как Джек мог жениться на этой отвратительной, эгоцентричной женщине?

– Значит, Джеки не говорил тебе про Белинду? – спросила Глэдис, с сочувствием глядя на Флоранс, и та отрешенно покачала головой. – На то была своя причина, – добавила Глэдис и понимающе кивнула.

– Вам не нравится эта женщина?

– После того, что она сделала… нет.

– А что она сделала? – угрюмо спросила Флоранс.

– Об этом пусть Джеки тебе сам расскажет. Так-то оно будет лучше.

Глава 10

Появление Белинды нарушило размеренную жизнь Флоранс. Ночь прошла отвратительно. Флоранс поднялась рано, решив заняться домашними делами и тем самым отвлечься от тягостных мыслей. Она подмела и вымыла полы, вытерла пыль, навела блеск везде, где только можно, вытрясла ковры и взбила подушки. Ей было не избавиться от потребности заботиться о других, хотя она и начинала подозревать, что Джек не заслуживает ее заботы.

В ее мысли вклинился свисток закипающего чайника. Флоранс поспешила на кухню, где в шкафчике у плиты стояла жестяная коробка с чаем.

– А ты, смотрю, трудолюбивая пчелка.

Холодный тон Белинды заставил Флоранс напрячься. Интересно, она намеренно приехала накануне возвращения Джека или это просто совпадение?

– Доброе утро, – заставив себя улыбнуться, произнесла Флоранс.

– Что, дорогуша, метишь на мое место? – Белинда обвела рукой кухню. – Потом ты начнешь штопать ему носки. Но попомни мое слово: он этого даже не заметит. Кажется, у тебя чай горячий? У меня в горле пересохло.

– Я еще заварить не успела, – ответила Флоранс, открывая шкафчик.

– А что у тебя готовится? Блины, каша, копченая селедка или старая добрая яичница с беконом?

– Я собиралась сделать тосты с джемом, который Глэдис сварила из диких яблок. У нее туго с сахаром, поэтому джем жидковатый, но вкусный. Хотите попробовать?

– Спасибо. Пожалуй, да. Должно быть, на меня деревенский воздух действует. В Лондоне я никогда не завтракаю.

Флоранс нарезала ломтики хлеба и поджарила в духовке «Аги», после чего намазала их джемом и разлила по чашкам чай.

Завтракали молча. Флоренс нервно постукивала ногой по полу. Ей отчаянно хотелось броситься в кладовку и переодеться во что-нибудь более подобающее. Рядом с Белиндой она чувствовала себя девочкой-подростком. Она уже знала, какое платье наденет. То, серо-зеленого цвета, который прекрасно гармонировал с ее серо-голубыми глазами и светлыми волосами. Глэдис отдала ей старомодное платье большего размера, из тонкой ткани с узором пейсли сиреневого и розового оттенков. Флоранс переделала его по фигуре. Теперь корсаж плотно облегал талию, а юбка была солнце-клеш и, стоило Флоранс закружиться, взлетала. Флоранс пришила боковые карманы, сменила пуговицы на белые, добавила пояс с пряжкой и осталась довольна своей работой. Она любила делать что-то руками и постоянно думала, как преобразить жилище Джека, начав с покраски гостиной. Планов было предостаточно… Вот именно было. Ее дальнейшее нахождение здесь оказалось под большим вопросом. Душный материнский дом вдруг сделался манящим. Она вздохнула.

Белинда достала пачку «Кенситас», вынула сигарету с фильтром и закурила от дорогой зажигалки, украшенной гравировкой.

– Золотая? – не удержавшись, спросила Флоранс.

– Да. Подарок Джека. – Белинда протянула ей зажигалку. – Забыла угостить тебя сигаретой.

Флоранс посмотрела на кремово-красную пачку сигарет, оставленную Белиндой, затем прочла гравированную надпись на зажигалке: «Моей дорогой Белинде».

– Спасибо, я не курю, – сказала она и в подтверждение своих слов кашлянула.

– Конечно. – Белинда разогнала дым рукой и прищурилась. – А скажи-ка, чем такая наивная девица, как ты, намеревается очаровать великого Джонатана Джексона?

Флоранс сглотнула и потянулась за тостом. Как бы она ни пыталась скрыть, вопрос вогнал ее в краску, и Белинда это видела. Белинда – образец элегантности – вообще видела ее насквозь.

– Понимаю тебя. В обаянии ему не откажешь. Особенно когда он рассказывает про свои подвиги. Но важно не то, что на поверхности, а то, что скрыто внутри. Согласна?

Флоранс закусила щеку изнутри.

– Поговорили – и будет. – Белинда встала. – С твоего позволения, удалюсь в здешнюю старинную ванную. Кишечник заявляет о себе.

После ее ухода Флоранс шумно поставила чашку на блюдце. Какая женщина скрывалась под лощеным обликом Белинды? Или она и внутри такая же?

Флоранс прошла в гостиную и выглянула на дорогу. Она не знала, хочется ей видеть Джека или встреча с ним ее пугает. Она стояла, прислонившись к стенке оконной ниши. «Эти стены могли бы рассказать немало историй», – думала Флоранс. Она любила хорошие истории и читала любые романы, попадавшиеся под руку. У бабушки Джека было их собрано немало. Флоранс выбрала «Неуютную ферму», юмористический роман английской писательницы Стеллы Гиббонс. Ей сейчас требовалось взбодриться порцией смеха.

После завтрака с Белиндой Флоранс так и подмывало выбросить кекс в мусорное ведро, но рука не поднималась столь жестоко обойтись с едой. Может, у Джека есть какое-то вразумительное объяснение. Но какое? Разум уцепился за эту мысль. Флоранс достала красивые тарелки и нож для нарезания кекса. Ведь Джек мог вернуться, пока она гуляет. Она надела резиновые сапоги и вышла из дому, поглядывая на скопления плотных облаков. Середина каждого облака была темной, но верхние края серебрились, а в редких просветах виднелось бледно-голубое небо. Ждать дождя или ветер разгонит тучи? Флоранс понадеялась, что ненастная погода отступит. Забыв, что на ней ее лучшее платье, она решила уйти как можно дальше.

Вместо прогулки по равнинному заливному лугу и холму, начинавшемуся за лугом, она открыла заднюю калитку и поднялась на другой холм, по крутым склонам которого бродили овцы. Достигнув вершины, Флоранс остановилась передохнуть. Она смотрела на дом Джека, притулившийся между холмами и перелесками, в чьей зелени пестрели красные и золотистые оттенки. Небо потемнело, а облака опустились совсем низко. Казалось, до них можно дотянуться. Благоразумие требовало вернуться, но присутствие Белинды не вызывало желания идти домой. Надеясь, что если дождь и пойдет, то не сейчас, Флоранс решила идти дальше.

Вокруг простирались волнистые холмы и долины Девоншира. По долинам змеились тропинки, плотные живые изгороди разграничивали участки лугов, сменяющихся дубовыми рощами и полосами смешанного леса. Флоранс выбрала направление, спустилась по противоположному склону и двинулась по дорожке, окаймленной кустами ежевики. Дорожка уходила вдаль, скрываясь за деревьями. Единственными звуками были шум усилившегося ветра и шелест пожелтевшей листвы.

Погруженная в свои мысли, Флоранс долго брела по дорожке, а когда решила повернуть назад, сверху упали первые капли дождя. «Подумаешь, моросит», – успокоила она себя. Конечно, теплая сентябрьская погода не могла продолжаться до бесконечности. Как-никак уже начало октября. Казалось, природа закрыла занавес и солнечные деньки остались по другую его сторону.

– Вот и осень наступила, – вслух произнесла Флоранс, и деревья громко зашелестели, соглашаясь с ней.

Через полчаса дождь уже лил как из ведра, отчего Флоранс едва видела дорожку. После затяжной сухой погоды почва быстро напиталась водой и сделалась скользкой. В воздухе терпко запахло землей, жадно глотающей влагу вместе с подзасохшими кустами. Обычно Флоранс нравилось гулять под дождем. Ее охватывало внутреннее спокойствие и чувство гармонии с природой. Прежде она верила в дождевых фей и водных духов. То время безвозвратно прошло, но она тосковала по наивной девочке, какой была когда-то, и скорбела по утрате светлого детского мира, уничтоженного столь жестоко.

Одежда Флоранс, явно не рассчитанная на дождь, быстро промокла. Намокли и волосы. Вода струйками лилась за шиворот, а потемневшее платье липло к ногам. Она мысленно отчитала себя за то, что ушла без макинтоша или зонта, хотя ветер такой силы вывернул бы зонт за считаные секунды.

Добравшись до вершины холма, Флоранс глянула вниз, надеясь вновь увидеть дом Джека, однако стена дождя полностью закрывала обзор. Может, она заблудилась? Соблюдая предельную осторожность, Флоранс двинулась вниз. Как она ни старалась, ноги разъезжались на мокрой траве. В одном месте она поскользнулась и только чудом не потеряла равновесия. Флоранс удвоила осторожность, однако склон изобиловал кочками и выбоинами. Ее нога попала в незамеченную ямку, и Флоранс упала ничком. У нее перехватило дыхание. Она лежала, чувствуя подступающие слезы, затем поднялась на ноги и оглядела себя. Красивое платье было заляпано грязью и зелеными пятнами от раскисшей травы. Флоранс отвела со лба мокрые волосы. С тех пор как приехала Белинда, все пошло наперекосяк. Все. Флоранс с такой радостью пекла кекс для Джека, мечтая о скорой встрече с ним. Сейчас она лишь надеялась, что успеет до его приезда вымыться и выстирать платье.

Подойдя к дому, она убедилась, что не успеет. Лайонел, отец Джека, натянув плащ на голову, собирался сесть в машину. Что-то заставило его оглянуться, и он увидел Флоранс во всем ее неприглядном виде.

– Девочка моя дорогая, что с тобой?

– Поскользнулась на склоне, – пожав плечами, ответила она.

– А почему же ты вышла без плаща?

– Не думала, что дождь начнется так быстро и окажется таким сильным.

– Осенние дожди на это способны.

– Надо понимать, вы привезли Джека?

– Да, десять минут назад.

– Вы знаете, что здесь его жена?

– Увы, да. Постарайся не тревожиться насчет Белинды. Не думаю… в общем, надеюсь, она не настолько опасна. Она не была… Впрочем, пусть Джек сам тебе расскажет.

– То же говорила и Глэдис.

– Она права. Рад был снова тебя увидеть, Флоранс.

Оставаться под дождем было бессмысленно. Флоранс глубоко вдохнула и шумно выдохнула, после чего побрела к задней двери. Поднявшись на крыльцо, она оперлась рукой о стену, сбросила сапоги, оставив их там, где упали, после чего толкнула дверь. Джек стоял спиной к плите. Вид у него был напряженный. Белинда потягивала шерри и пускала колечки дыма, уплывавшие к потолку. Обстановка была удручающей.

– Привет, – произнесла Флоранс, сознавая, в каком неприглядном виде явилась. – Добро пожаловать домой.

– Спасибо, – натянуто улыбнувшись, ответил Джек.

Флоранс ощутила громадное расстояние между ними. Это совсем не напоминало теплую встречу, на которую она надеялась.

– Итак… – немного заплетающимся языком произнесла Белинда.

Сколько же шерри успела выпить эта женщина? Вчера у нее на глазах Белинда почти на треть опустошила бутылку «Лафройга», любимого виски Джека.

Джек молчал. Флоранс подошла к двери, намереваясь выйти в коридор. Ей не хотелось показывать собственную подавленность.

– Мне надо переодеться.

– И что ты собираешься делать? – снова вклинилась в разговор Белинда.

– Я уже говорил тебе, – вздохнул Джек.

– Пусть ты и установил закон, но мой юрист утверждает, что у меня есть право.

– Белинда, ради бога, уймись! У тебя есть лондонская квартира. Ты всегда ненавидела этот дом.

– Не стану вам мешать! – выпалила Флоранс и выскочила из кухни.

Уже на лестнице она услышала звук, напоминающий удар тарелки о стену. Следом донесся сердитый крик Джека.

– Черт и трижды черт! – пробормотала Флоранс. – Если она угробила мой кекс, я готова ее прибить.

Глава 11

Флоранс сидела в кладовке на неудобной раскладушке и сердито смотрела сквозь залитое дождем стекло на холм, где совсем недавно растянулась. Эта жуткая раскладушка стояла у самого подоконника, отчего колени упирались в него. Досада, испытываемая Флоранс, вызывала желание отколотить Белинду, но вместо этого она лупила по подушке. Джек поступил с ней нечестно. Он должен был рассказать о жене. Флоранс задевало, что он утаил существование этой чертовой Белинды, причем не только от нее, но и от Элен. Та ничего не знала.

В дверь тихо постучали. Флоранс не отозвалась. Через несколько мгновений дверь распахнулась. Вошел Джек. Сесть рядом с Флоранс он не мог – не хватало места. Пришлось стоять. Она продолжала смотреть в окно, но уже не воспринимала увиденное. Только слышала, как быстро бьется сердце.

– Я очень сожалею, что так вышло, – хрипло произнес Джек.

– Ты о чем?

– Об этой чертовой сумятице.

– Ты имеешь в виду кекс? – со всей надменностью, на какую была способна, спросила Флоранс.

Она слышала, что Джек едва не рассмеялся, но сумел удержаться.

– Да, кекс. И вообще…

– Лучше расскажи мне.

– О Белинде?

Флоранс повернулась к нему и, не желая сдерживать гнев, ответила:

– Разумеется, о Белинде, черт бы ее побрал! А ты думал, я спрашиваю тебя о стоимости сосисок?

– Мы не покупаем сосиски. Их нам приносит Глэдис.

Флоранс вскочила на ноги.

– Не смешно, Джек! – со злостью и досадой крикнула она.

– Прости.

– Поздно.

Оба замолчали. Флоранс шумно дышала, а в ее голове, перебивая друг друга, звучали голоса Джека, Белинды, Элен и ее собственный.

– Послушай, мы не можем говорить в этой душегубке. Идем прогуляться. Обещаю рассказать тебе все.

– Там дождь, – буркнула Флоранс.

– Он слегка моросит. Пойдем.

– Ладно, пойдем. Но сначала я переоденусь и хотя бы немного высушу волосы.

Прежде, когда она спала в гостевой комнате, тишина казалась ей мягким одеялом, защищавшим от любого вторжения. Мысль о том, что Джек всего в нескольких шагах, успокаивала. Теперь все ощущалось по-иному.

Чтобы не вымокнуть, идя по высокой траве к заливному лугу, они выбрали другое направление, двинувшись по усеянной желудями дорожке. Оба молчали, и молчание становилось тягостным. «Пока я на него не смотрю, я в безопасности», – мысленно твердила себе Флоранс, предоставляя начало разговора Джеку. В конце концов, ее не касалось, сколько у него жен – одна или пять в разных местах. Они с Джеком всего лишь друзья, и он ей ничего не должен, хотя ее сердце и болело от невыразимого ущерба, нанесенного вторжением Белинды в их мирную жизнь.

– Мы с Белиндой поженились совсем молодыми, – наконец нарушил молчание Джек. – Бурный роман. Мы даже не успели узнать характер друг друга. Конечно, любой брак не без изъянов, и в нашем они начали проявляться очень рано.

Джек замолчал. Ветер шелестел в листве. Звук был пронзительно грустным: одиноким, опустошенным, похожим на состояние Флоранс.

– Продолжай, – сказала она.

– Оглядываясь назад, должен признать, что от семейных неурядиц я с головой ушел в работу. Все больше времени проводил здесь и в других частях страны, а когда началась война, то и во Франции. Пропасть между нами становилась все шире, и каждый справлялся с этим по-своему. Белинда предпочла остаться в Лондоне, ведя богемную жизнь с великосветскими подругами и своим любовником Гектором.

– Она тебе изменяла?

– Да.