Стажировка вне закона Мамаева Надежда
Мой палец сам собой начал вычерчивать ногтем узоры по подлокотнику кресла. Этот жест – привычка, оставшаяся с детства, которая выдавала порой мою задумчивость.
Но Заноза прекрасно все понял. Дивные вообще, как я успела заметить, мастера недомолвок. А уж как они водят за нос. Последнее мне Нил и продемонстрировал.
– Главный сид.
– Король? – удивилась я, решив, что «х» в названии Заноза просто не договорил. – При чем тут верховный фэйри?
– Сидх – это высший фэйри. Сидом называют холм. Так вот, наша столица – Эунтрис – по сути, самый большой из холмов. И, как и остальные, он скрыт от непосвященных. Лишь тот, в ком течет кровь дивного народа, или званый гость может найти вход в наши истинные жилища.
– Подожди, вы там живете? Внутри этих искажений? – Я даже перестала выводить ногтем узоры и впилась взглядом в этого дивного психа. Да что Нил?! Похоже, все дивные лорды – чокнутые. Выбрать домом вывернутое пространство, еще и с нестабильным мощным магическим фоном.
– Да, – словно речь шла о сущей ерунде, произнес Заноза. – Сид уравновешивает нестабильную магию холма. Холм дает сидху его силу.
Кажется, теперь я догадалась, почему фэйри столь сильны. Источник их дара был не только внутри, но и вовне.
– Если все так, как ты говоришь, то я тем более не понимаю, как могли украсть холм?
– Искаженное пространство более податливо. Оно словно размягченный от огня воск. Его можно легко разрезать ножом, отсечь часть, раскатав ту в пласт, или свернуть в рулон.
Я попыталась это представить, как могла бы провернуть подобное, и… моя воображалка сломалась.
– Пока лично не увижу – не поверю, – заключила я.
– У тебя скоро появится такая возможность, – заверил Заноза. – Я уже вижу дворец Мэб. – С этими словами он чуть ближе наклонился к иллюминатору.
Я тоже прильнула к стеклу, но так ничего, кроме изумрудной зелени и смутных очертаний города, разглядеть не смогла.
Меж тем воздухостат стал крениться то в одну, то в другую сторону, начав снижение. Уши заложило. Все же никакая частность и элитность судна не спасет его пассажиров от банального резкого перепада давления.
И лишь когда мы приземлились, а я вновь смогла нормально слышать, то узнала, что дворец Заноза упомянул неслучайно: наш дальнейший путь лежал именно туда.
Когда мы сели в чабиль (к слову, на этот раз машина была без водителя и Нил сам уселся за руль), то я услышала:
– О нашем разговоре на борту – ни слова. И о том, что ты прилетела сюда разыскивать похищенный холм, тоже.
– И кем же я тогда буду официально в Тиббенойской долине? – полюбопытствовала я. Признаться, до этого я полагала, что именно разыскивать я и буду.
– Как кем? Стажером! – И столько искреннего недоумения в голосе, словно я спросила сущую глупость. – Я уже связался с мастером Рэймом. Для всех ты станешь его подмастерьем, – уверенно выруливая на шоссе, произнес Заноза.
– И к чему маскировка? – осведомилась я, глядя на изумрудные холмистые равнины, которые были самим воплощением безмятежности и спокойствия.
– Всего лишь мера безопасности. Пока что никто из лордов великих домов не знает о том, что Холм Красного Вереска похищен. И хотелось бы, чтобы они были в неведении как можно дольше, – он говорил, при этом глядя прямо, на дорогу и только на дорогу, но казалось, что смотрит в упор на меня.
И этот взгляд словно пробил дыру во всех моих ментальных щитах, проник в душу, в тело, в саму мою суть. Всколыхнул то, что я старательно прятала даже от самой себя. И я разозлилась. На миг прикрыла глаза, чтобы обуздать эмоции, а когда распахнула, резко повернула голову к Занозе и осеклась. Дивный смотрел на меня. Уверенно вел чабиль, но при этом игнорировал шоссе как класс.
Мне бы возмутиться: какого фтырха он творит?! Мы же можем врезаться! Но откуда-то внутри поднималась уверенность: не врежемся. Не разобьемся. Потому что Нил контролировал все вокруг себя. Ситуацию. Эмоции. А заодно магию, пространство и время.
Наши взгляды встретились. Открыто и решительно. Моя зелень и его синева. И мы уже не могли отпустить друг друга. На долю секунды мне показалось, что я прикасаюсь к дивному. Дотрагиваюсь до его скул, чуть заостренных ушей, светлых волос… Но это был лишь краткий миг.
Нил резко отвернулся, так что я вновь смогла лицезреть лишь его сосредоточенный профиль. Только расслабленные до этого мужские пальцы отчего-то сейчас так крепко сжали руль, что костяшки Занозы побелели.
Хотя, может, я просто устала и мое воображение сыграло со мной злую шутку. Пытаясь заглушить эмоции (и вообще, мои ли они были, или это все грыхтов флер фэйри?), я постаралась мысленно поймать оборвавшуюся нить нашего с Нилом разговора.
Заноза не хотел, чтобы о краже холма узнали остальные лорды. Вспомнила, что дивный связан со своим курганом магически. А если учесть, что при любом дворе во все времена идет борьба за власть, то Нил может оказаться под ударом, как только всем станет известна его тайна.
– Я знаю, что ты чувствуешь ко мне. Но как бы тебе ни хотелось меня придушить, я здесь единственный, кто может дать тебе защиту.
Мысленно фыркнула: а не много на себя берет этот… покровитель?
– Твои ментальные щиты неплохие. Но любому высшему сидху будет их легко пробить. И подчинить тебя своей воле. Ты же не менталистка, не сможешь сопротивляться.
– Выходит, что в Тиббенойской долине из людей могут жить лишь менталисты? – задала я вопрос, глядя в боковое окно и стараясь не смотреть на дивного. Нет, я не боялась вновь столкнуться с ним взглядом. Просто пейзаж очень уж хорош. Определенно. Такая зелень. Такие холмики. И снова зелень. И опять холмики… Всяко лучше опасной синей глубины одного дивного гада.
– Да, – невозмутимо ответил Заноза и уточнил: – И эмпаты. Но только сильные. Магам разума ниже третьего круга силы без покровителя здесь не выжить.
Я сглотнула. Вот теперь я точно влипла! Капитально. Зато стало понятно, почему информации о Долине Холмов известно так мало. Сиды – закрытое место, куда сложно попасть, но еще тяжелее тут выжить и выбраться.
Глава 3
Переваривая полученную информацию, я вновь повернулась к окну. Мы как раз въезжали в город. И я невольно отметила, что столица Тиббенойской долины разительно отличалась от родного Эйлина хотя бы тем, что здесь было много зелени. Очень много.
Парки, скверы, сады – к ним я была уже привычна. Но изумрудные газоны на стенах высотных зданий в деловом центре города – такого мне видеть еще не доводилось. А уж про покрытые сплошным ковром из мха и вереска скатные крыши двух-трехэтажных домиков, которые словно переместились в современность из старины, – и говорить не стоит. Впрочем, кое-где мелькали и черепичные крыши.
Казалось, что здесь, в Эунтрисе, удивительным и, главное, гармоничным образом сочеталось прошлое и будущее, булыжные мостовые и широкие асфальтированные улицы. И все вокруг дышало жизнью. Не было ощущения давящего камня вокруг, как это порой бывает в человеческих городах.
Чабиль в очередной раз повернул, и я увидела впереди уходившей вверх дороги острые шпили.
– А вот и Хай-Бресейл – дворец Холмов – твое временное пристанище.
– А твое? – задала я напрашивавшийся вопрос.
– Почти постоянное, – отозвался Заноза, дернув уголком губ. – Я один из рыцарей королевы Мэб и обязан порой пребывать при ее дворе. – И, резко сменив тему разговора, словно перепрыгнув с одного края пропасти на другой, спросил: – Так ты принимаешь мою защиту от ментального воздействия?
– Как будто у меня есть выбор, – ответила я.
Заноза посчитал это за согласие и отозвался:
– Тогда, по праву покровителя, распоряжусь, чтобы тебе выделили одну из комнат в моих покоях.
– В твоих? – с сомнением переспросила я.
– Опасаешься за свою репутацию? – с иронией поинтересовался дивный и не удержался от провокации: – Или за мою?
Я мысленно фыркнула. Вот ведь Заноза! Да, не поспоришь, он красив, статен, притягателен, у него отличная стройная фигура и крепкая задниц… В общем, ничего так фэйри. Но рассчитывать, что только лишь из-за его внешности я потеряю голову и буду ломиться ночью в спальню дивного… Ну-ну… И, сделав вид, что не поняла намека, поспешила заверить:
– Если ты про то, что кто-то будет пытаться надругаться над тобой во дворце ночью, – не переживай! Я смогу по-добрососедски тебя защитить. Ты, главное, кричи, – с намеком «сочту за честь испортить тебе романтический вечер» произнесла я.
– Обещаешь? – тоном инкуба-искусителя произнес сидх, сумев всего одним словом переиначить весь наш разговор, будто я только что посулила Занозе прийти к нему в спальню в полночь в полупрозрачной сорочке на голое тело.
Хотела ответить дивному гаду, но тут наш чабиль, уже миновавший дворцовые ворота и обогнувший по боковой дорожке дворец, остановился.
Нил, отстегнув ремень безопасности, развернулся ко мне и деловым тоном, словно до этого мы не вели разговор на грани фола, произнес:
– Посиди, пожалуйста, не двигаясь, несколько секунд. Мне нужно поставить на тебя временную защиту.
Я не успела ничего ответить, как пальцы, изящные, музыкальные, легли мне на виски. А следующий миг показался мне вечностью. Стремительный поток – не столь болезненный, сколь внезапный – подхватил меня. Почувствовала, что еще немного – и я потеряюсь в водовороте времени и пространства. Взмахнула руками, схватилась за что-то. Неважно, за что именно, лишь бы обрести опору.
А когда все закончилось так же внезапно, как и началось, оказалось, что я держу за плечи Занозу. Вцепилась в них руками так крепко, точно это был мой последний шанс. А мой лоб прижимался ко лбу дивного.
Оглушающую тишину салона разбивало наше с Нилом дыхание. Тяжелое. Хриплое. Одно на двоих. Я чувствовала, как взмокла, как каждая мышца моего тела дрожит от напряжения. Такое же я чувствовала в пальцах дивного, руки которого обхватили мою голову.
Пряди наших волос схлестнулись, переплелись. Моя солнечная бронза и его лунное серебро. Они были словно полог, отгородивший нас от всего мира. Занавес, за которым можно снять личины холодности и цинизма и показать свои настоящие лица.
На миг захотелось перестать быть той Ринли Бризроу, которую все знают, но которой на самом деле нет. Мой образ… Он помогал мне, дочери своей матери, выжить в том детстве, которое у меня было, не сломаться в приюте, добиваться своих целей. И всегда для других быть сильной, сдержанной, хладнокровной.
Но это была всего лишь доля секунды. Мгновение слабости, за которым пришло прозрение: Рин, фтырх тебя подери, что ты творишь! Нельзя расслабляться.
Осознание происходящего было сродни высокому напряжению, которое дали по натянутым до предела стальным канатам нервов. Те заискрили от перегрузок, раскаляясь, треща…
Мы с Нилом отпрянули друг от друга резко, будто нас обоих ударила молния. Я еще и руки разжала, чуть оттолкнув фэйри.
И пусть нас теперь разделяло несколько футов, мы все еще оба стояли на краю безумия. Тяжело дыша от напряжения.
– Извини, что так получилось, – надсадно прозвучал голос дивного.
В глубине синих глаз Нила мне почудилась беспросветная буря.
– Не рассчитал, что человеческая магия иная и откликается гораздо охотнее…
– В следующий раз, пожалуйста, будь… порасчетливее… – произнесла я, прикрывая глаза и пытаясь взять себя в руки, а заодно понять: что это такое только что было?
И неожиданно услышала хрипловатое:
– Фэйри просят быть порасчетливее… Да уж… – С этими словами Заноза вышел из чабиля, обогнул машину, открыл мне дверцу и протянул руку, помогая выбраться.
Оказавшись на улице, я огляделась. Парк и дворец впечатляли своим великолепием. В вечернем воздухе плыли ароматы жасмина и сирени, меж веток деревьев порхали маленькие человечки, чьи крылья светились, я успела заметить несколько живых камней, которые шли из одного куста в другой и о чем-то переговаривались…
– Добро пожаловать в Неблагой двор. – Жестом добродушного хозяина Заноза указал на боковой вход.
Ну я и пожаловала, разместившись на втором этаже. Дивный не солгал: мое временное жилье и правда входило в его апартаменты, которые занимали несколько комнат во дворце.
Деревянный пол, даривший ногам уютное тепло и приятно чуть пружинивший под ногами, высокий густой ворс ковра, неровный белый камень стен, нежные цветочные ароматы, воздушные шторы, обрамлявшие невысокий стрельчатый выход на балкон, с которого открывался изумительный вид на зеленый парк, – такой была моя новая спальня.
Я разложила основные вещи, решив, что остальные буду доставать по мере необходимости, потому как времени было не так много: Заноза предупредил меня, что зайдет через полчаса, чтобы мы спустились с ним поужинать, и после он провел бы меня к своему холму. Точнее, тому, что от сида осталось, чтобы я смогла сама все осмотреть, а затем еще предстояло знакомство с мастером-артефактором, под бдительным оком которого я буду стажироваться.
Прихватив халат, я пошла в ванную комнату, что примыкала к спальне, чтобы освежиться с дороги. Только не успела я начать раздеваться, как услышала шум: с таким звуком обычно рама ударяет об откос от резкого ветра. Вот только было одно но: точно помню, что входную дверь на балкон я запирала.
Еще один удар. На этот раз глухой, без легкого дребезжания. А потом я услышала шаги и шуршание ткани.
Заинтригованная, я тихонько приоткрыла дверь ванной комнаты, держа наготове сковывающие чары.
Но тут под ногой мягко спружинила половица. И пусть звук был почти не слышен, но прокравшемуся в мою комнату хватило и этого, чтобы встрепенуться. Ткань зашуршала сильнее, отчетливее. Я, уже не таясь, рванула в спальню и увидела, как мое платье, то самое, подаренное тетушкой Софи, стремглав пронеслось по полу и юркнуло под кровать.
Заклинание, сорвавшееся с пальцев, разминулось с ожившей одеждой всего лишь на долю секунды.
Что за фтырх! Я создала в ладони пульсар и напряженно оглядела спальню. Порыв ветра вздул парусом шторы, балконная дверь ударила об откос, тоненько зазвенев. Я крадущимся шагом подошла к ней, закрыла, причем на защелку. И только после этого, готовая и к атаке, и к отступлению, заглянула под кровать.
Там, в полумраке, в дальнем углу, сидело и мелко подрагивало мое платье. Признаться, я слегка не привыкла, чтобы мой гардероб давал деру от хозяйки, поэтому, сотворив магический щуп, попыталась достать платье.
Подцепила вечерний туалет за бретельку, но… Оно отчего-то стало упираться. А затем и вовсе пискнуло тонко и протестующе:
– У-и-и-и!
Я дернула уже изо всей силы, и… Ткань соскользнула, потекла ко мне, но в последний момент остановилась. И дернулась обратно. А все потому, что с другого края ее держали лапки крыски. Жадно так держали, вожделенно.
– У-и-и-и! – снова пискнула эта хвостатая, словно заявляла свои права на черную с блестящей вышивкой вещицу из тонкой, а главное, легко рвавшейся ткани. Дескать, это – мое! Я его честно украла! Отпусти, жадюга!
Я же на это пискучее заявление подумала, что в едином языке есть отличное слово из трех букв. И называется оно «нет». Правда, оно пишется, произносится и выглядит порой совершенно по-разному. Например, в данном случае – в виде беззвучного рывка с моей стороны, от которого пушистое тело провезлось по полу. Расстояние между мной и голохвостой сократилось вдвое, но наглая гостья и не думала уступать законной хозяйке платье.
Я пригляделась к этой сороке в крысявкиной шкуре. Черные глаза-бусины блестели возмущением. Хвост подрагивал, усы беспрестанно шевелились, а серебристая шерстка встала дыбом. В общем, расхитительница шкафов была готова биться за свою добычу до последней капли крови. Причем моей.
– И зачем тебе оно? – задала я риторический вопрос погрызухе. – На приемы к королеве ходить?
Та, знамо, ничего не ответила, лишь цапнула край подола еще и зубами.
«До чего ты докатилась, Ринли Бризроу: тебя, дочь своей матери, пытаются обворовать не только карманники, но даже крысы!» – подумалось вдруг. А затем я с досадой еще раз дернула платье на себя. И выволокла из-под кровати и вечерний наряд, и болтавшуюся на его подоле животинку.
Та висела на манер груши, вцепившись в ткань и лапами, и резцами. Подол начал предостерегающе потрескивать под немалым весом погрызухи. К слову, последняя выглядела не совсем типично для крысы. Взять хотя бы вес. Этакий булыжник в миниатюре. Опять же и размеры – с мое предплечье. И это без хвоста.
Я задумчиво поглядела на эту композицию «Жадность, наглость и отвага» и тряхнула платье. Увы, мохнатая не опала с него переспелым яблоком с яблони. Лишь засучила задними лапками, словно пытаясь подтянуть свою весьма упитанную пушистую корму. Лысый хвост извивался в воздухе восьмеркой.
У кромки закушенного погрызухой подола начала появляться дыра. Я поняла, что если продолжить, то незваная гостья таки добьется своего – заполучит платье в единоличное крысиное пользование. Потому как с такой прорехой в приличное место наряд уже будет не надеть и его придется выкинуть.
Поэтому я, глядя на маленькую хвостатую заразу, которая на поверку оказалась большой такой паразиткой, опустила платье вместе с воровкой на пол. А затем, словно размышляя вслух, произнесла:
– Никогда не думала, что у дивных, да еще во дворце, водятся крысы. И вроде ведь приличные с виду нелюди, опять же сильнейшие маги… А паразитов вывести не могут! Вот у меня, несмотря на то, что дом сомнительный и съемная квартирка крохотная, нет ни грызунов, ни тараканов… – Я сделала выразительную паузу. – Хм. А не применить ли мне заклинание дератизац…
Не успела договорить, как неразумная с виду крысявка проявила чудеса интеллекта – отцепилась от подола, причем вежливо так, даже лапками от себя всю аннексированную ткань отодвинула с видом: эту маленькую дырочку сделала не я, вам, голубушка, показалось… И, привстав на задние лапки, заглянула мне в глаза.
Взгляд покусительницы на мое имущество был самим воплощением кротости, нежности и преданности. Перемена была столь разительной, что я утвердилась в закравшемся подозрении: эта крысявка непроста, далеко не проста… но пока не стала разоблачать эту пушистую хитрюгу, а решила понаблюдать, что еще выкинет погрызуха.
А та, в свою очередь, убедившись, что немедленная смерть ей не грозит, в лучших традициях подхалимов наклонилась и потерлась спинкой о костяшки моей правой руки. На удивление, шерстка вороватой гостьи оказалась нежной, мягкой… Такую не у всякой выставочно-элитной живности встретишь.
Меж тем погрызуха, тихонько пискнув, мол, мне пора, каплей ртути скользнула по полу – только хвост подмел половицы – и оказалась у выхода на балкон. Прыжок, крысявка повисла на задвижке рядом с ручкой застекленной двери. И пока передние лапы держались за нее, хвост ловко открыл защелку.
Дверь начала медленно открываться. Пискуха, которая уже сидела на ручке, победно глянула на меня. Дескать, смотри, я никакая не обитательница здешних ходов и нор, а гордая вольная домушница, в смысле дворцовница. И не надо мне твоих дератизаций! Я на природных, вольных хлебах, вообще-то, пасусь. А сюда так, заглядываю иногда. Проинспектировать.
– Ладно, беги уж… – махнула я рукой на мамину хвостатую коллегу.
Та, прощально пискнув, сиганула на пол. Раздался глухой удар, и пушистая жопка деловито завиляла хвостом, просочившись меж столбиков парапета балкона, нырнула куда-то вниз.
Я лишь усмехнулась и покачала головой. Как говорится, добро пожаловать к дивным, где все… диванутое! Даже крысы.
Я посмотрела на отвоеванное у погрызухи платье, на дырку в подоле и, печально вздохнув, убрала наряд обратно в шкаф. Еще раз закрыла балконную дверь, запечатав ту заклинанием и… на всякий случай приперев стулом. Ибо, как показывала воровская практика, даже самые хитроумные заклинания взлома, способные нейтрализовать сложнейшие сторожевые чары, бессильны перед охранной системой типа «швабра». Ну или хотя бы «стулус вульгарис».
И уже спокойно пошла в ванную комнату. Снова. И едва успела освежиться и переодеться, как за мной пришел Заноза.
Дивный был, как всегда, безукоризнен: светлые волосы, собранные в элегантный низкий хвост, шелковая рубашка, серые штаны и камзол без рукавов к ним в тон, украшенный изящной серебряной вышивкой. Такая же была на отворотах сапог из тонко выделанной кожи.
Так и захотелось съязвить, что кое-кто забыл шейный платок с брошью для полноты образа: единственной вольностью в облике Занозы были две расстегнутые верхние пуговицы рубашки, и белая, до искристого снега, ткань оттеняла легкий, едва заметный загар кожи.
Я же выглядела полной противоположностью дивного гада: кожаная куртка с рукавом в три четверти, кроссовки, черные джинсы. На последних была парочка дыр. К счастью, оные протерлись на модных местах, и я могла с гордостью заявить, что, дескать, это не прореха, требующая заплатки, а дизайн. Правда, умолчав, что в роли кворума модельеров выступили обстоятельства, асфальт и мои колени, на которые я упала. И да, взлохмаченные волосы, которые после душа стояли дыбом, как их ни причесывай.
В общем, мысленно поставив себя рядом с Занозой, я поняла, что выгляжу так, словно давно умерла, но смерть мне забыла об этом сказать.
– Ты готова? – оглядев меня с ног до головы, поинтересовался дивный.
Вместо ответа я скрутила непослушные волосы в тугой жгут, сотворила из него пучок и жестко зафиксировала все это резинкой.
Потом развернулась на пятках, все так же молча подхватила свою дорожную сумку, которую разобрала только наполовину, и, вернувшись к Занозе, вручила свою поклажу ему со словами:
– Теперь – да.
Сидх, рефлекторно взявший баул, виду не подал, и ни на миг его рука, державшая ручку, не дернулась вниз под тяжестью ноши. А ведь пространственный карман лишь позволял впихнуть внутрь больше видимого объема, но никак не уменьшал общего веса вещей. А там один кувалдометр весил немало. Но куда артефактор без своих инструментов?
Я, уже привычная к такой тяжести, всегда рефлекторно активировала магию. Правда, та просто так чародеям никогда не доставалась и любое использование резерва было сопряжено с болью. Легкой, если дар задействован незначительно, и обжигающей, когда используешь силу по максимуму.
Я ждала, что рядом с запястьем дивного вспыхнет хоть одна искра, свидетельствуя, что он обратился к магии, но нет. Зато мышцы на плече Занозы напряглись, их рельеф стал отчетливо заметен под тонким шелком рубашки, и фэйри легко перекинул сумку через плечо. Хм, значит, вес поклажи для него не кажется таким уж тяжелым. Жаль. Почему-то в Ринкоре бытовало мнение, что утонченные фэйри, так часто использующие свой флер, физически уступают тем же оборотням. Похоже, что очередной миф. Или это мне достался такой спортивный экземпляр?
Я сделала себе мысленную пометку: если решу вступить с Занозой в противостояние, то нужно сразу бить магией.
Сидх на меня как-то подозрительно покосился, когда я закрывала входную дверь, запечатывая ее заклинанием. И, опережая его ироничное: «Что?» – ответила:
– Ничего, – причем произнесла это столь невинно, что фэйри явно заподозрил подвох.
Впрочем, Заноза не стал заострять на этом внимание и, пока мы шли к выходу из западного крыла дворца, пояснил, что сначала мы посетим Хай-Хилл – сид под дворцом. Туда могли попасть все фэйри. И это отличало Королевский Холм от всех родовых сидов. В последние путь был открыт лишь тем, кто принес присягу их лорду-хозяину.
– Чтобы ты все почувствовала сама, – туманно пояснил дивный.
«Вот ведь… Заноза! Нет чтобы нормальным, человеческим языком все сказать. Хотя… он же фэйри. Что с него взять?!» – досадливо думала я, пока мы шли по одной из дорожек в королевском парке.
Но несмотря на то, что я была раздосадована недомолвками сидха, я не смогла не обратить внимание на снующих меж ветвями ясеня и терновника светляков. Они были какими-то невероятно яркими, словно маленькие, непрерывно пульсирующие сгустки пламени. Присмотревшись, я поняла, что это крошечные человечки с крылышками.
– Пикси, – кратко пояснил Заноза, бросив недовольный взгляд на одну из них, когда эта шустрая малявочка, зависнув над ухом дивного, что-то тоненько пропищала. Крошку тут же как ветром сдуло.
– Их нужно любить или остерегаться? – уточнила я, потому как жизнь научила меня не обольщаться милым видом: больнее всего укусить могут те, кто безобиден на первый взгляд.
– Не столь важно твоё к ним отношение, как их к тебе, – усмехнулся дивный. – Пикси должны тебе уважать и опасаться…
– Ты имеешь в виду, если они будут передо мной трепетать, то и убить побоятся? – с иронией заметила я, прикидывая, может ли моя шутка оказаться правдой и способны ли эти милые крылатые малютки мне серьезно навредить.
– Не факт, что настолько побоятся. Но однозначно делать это будут значительно дольше, – приподняв одну бровь, с видом знатока заверил дивный гад и посоветовал: – Так что покажи им свой авторитет.
Я стиснула зубы от досады на этого невозможного фэйри. Даже не сразу порой поймешь, шутит ли дивный паразит или говорит всерьез. Хотя, если в его словах есть хотя бы доля правды… Некстати вспомнила крысу, которая пыталась меня обворовать, и поняла: с демонстрацией моего могущества могут возникнуть проблемы. Поэтому я решила уточнить:
– А можно поконкретнее? А то ведь знаешь… Черный пояс вот тоже является авторитетом. Только для одних он должен быть по боевой магии, для других – по заднице.
– Для пикси будет достаточно второго варианта, – совершенно серьезным тоном ответил Заноза, но я заметила, что в этот миг в глубине его глаз демоны плясали джигу. – Но если серьезно: лучше не терять с ними бдительности. Это высшие лишены возможности лгать и вынуждены говорить лишь правду. Иногда – не всю, не всегда и не всем. Но правду. Низшие же фэйри, могут легко врать. Оттого их считают отъявленными лгунишками и пакостниками, проказы которых могут быть смертельны.
Последнее предостережение прозвучало абсолютно серьезно. И я чувствовала: сейчас Заноза не подтрунивает над моей неосведомленностью. Но я обратила внимание еще и на промелькнувшую в словах Нила оговорку.
– Так, значит, высшие, в отличие от тех же пикси, лгать не могут? – задала я вопрос в лоб, меж тем припоминая, что за все время общения с Занозой он мне ни разу не соврал. Недоговаривать – сколько угодно! Строить фразы так, что я сама пришла к заблуждению, – да легко! Играть моими эмоциями – да запросто!
Сейчас же сидх от прямого вопроса на миг скривился. И я поняла: попала точно в цель.
За разговором мы успели не только пересечь весь парк, но и выйти за его пределы – на одну из многолюдных… точнее, многофэйривых улиц.
Я впервые оказалась в месте с такой концентрацией дивных на квадратный фут. На меня обращали сдержанное внимание, провожали взглядами. Было слегка неуютно. Но я постаралась ничем не выдать своих эмоций. Лицо профессионального каталы за игральным столом – и вперед! Я еще покажу этим фэйри, что значит настоящая невозмутимость.
Читать бесплатно другие книги:
