Кровь ангелов Градова Ирина
– Задохнулся?
– У него была астма…
– Мы в курсе. Вы обнаружили тело?
– Нет, соседка. Она заметила, что дверь приоткрыта, а такого раньше не случалось!
Антон отлично знал, как все произошло, но ему было важно услышать это от сестры Гагина, чтобы составить о ней верное представление.
– И соседка вошла? – задал он очередной вопрос.
– Нет, она вызвала полицию.
– Странная реакция!
– Нет, – возразила Романова, – вы просто не знали моего брата: он никогда и никого не впускал в свой дом, кроме домработницы.
– Прям-таки никого?
– В прямом смысле.
– А вас?
– Я не являлась исключением.
– А какова причина такой, гм… скрытности?
– Дурной характер, я полагаю.
– Может, ваш покойный брат занимался чем-то незаконным?
– Чего не знаю, того не знаю, – покачала головой Романова. – Все, что мне известно, – Митя сдавал квартиры, и это был его основной источник дохода. Может, он и вел какой-то бизнес, но, так как мы не общались, я не в курсе.
– Так у вас с братом были плохие отношения?
– Точнее сказать, никаких отношений.
– И давно?
– У нас большая разница в возрасте, и, в сущности, мы никогда не ладили, но после смерти родителей наши пути и вовсе разошлись. Так что о его смерти я узнала от полиции!
– А скажите, пожалуйста, почему так вышло, что ваш племянник и брат жили вместе?
– Вы нашли Илью? – вместо ответа спросила Романова.
– Почему вы спросили – он что, потерялся?
– Так вы ничего не знаете, выходит?
– Не знаю чего?
Романова со вздохом опустилась в кресло: до этого она стояла, прямая, как шпала, словно боясь расслабить мышцы спины.
– Илья вел нормальную жизнь до того, как ему исполнилось двадцать шесть лет. Он женился, а потом… В общем, все изменилось.
– Что же произошло, когда ему стукнуло двадцать шесть? – Антон был не на шутку заинтригован.
– Его укусил клещ.
– Прошу прощения?
– Энцефалитный.
– Илью укусил энцефалитный клещ… и что?
– Вы знаете, что такое энцефалит?
– Э-э… ну…
– Воспаление мозга. Илья с женой и друзьями пошли в поход на байдарках в Ленобласти. Был конец мая, самый разгар нашествия клещей. Он даже ничего не почувствовал, потом место укуса начало чесаться, и клеща обнаружили, вытащили и благополучно забыли об этом. Требовалось срочно ехать в больницу, делать анализ и незамедлительно начинать лечение, но вместо этого ребята провели в походе еще несколько дней и вернулись, только когда у Ильи началась сильная лихорадка. Поначалу думали, что он простудился, но все оказалось гораздо серьезнее. Илья попал в больницу слишком поздно… Короче, все закончилось плохо: мой племянник впал в кому, частично потерял память, у него нарушилась координация, в мозге произошли дегенеративные изменения, и он превратился в совершенно другого человека.
– В чем это выражалось?
– Он стал как ребенок. Как будто он не взрослый мужчина, а в лучшем случае подросток. Жена от него ушла практически сразу, да и кто бы ее упрекнул? Если бы его, к примеру, разбил паралич или он лишился конечности – это одно, но когда дело касается мозга… ну, вы понимаете.
Антон с трудом мог представить себе подобное – слишком страшно. Романова права: можно потерять ногу, руку, способность самостоятельно передвигаться, и все это ужасно, никому не пожелаешь. А вот если ты исчезаешь как личность… нет, думать об этом не хотелось!
– Илья может сам себя обслуживать? – спросил он, чтобы продолжить разговор. – Он способен найти дорогу домой?
– О да, конечно – Илья не настолько беспомощен! Он просто не может жить самостоятельно, его легко обмануть, сбить с толку, поэтому Митя взял его под свое крыло, а не поселил в одной из своих квартир. Так они и жили вместе, два мужика.
– Но ведь Дмитрий был дважды женат, – напомнил Шеин.
– Верно, но второй брак не сложился – думаю, в основном благодаря присутствию Ильи.
– А где его мать?
– Она умерла, когда племяннику было лет двадцать.
– От чего?
– У нее было больное сердце, насколько я знаю. Митя долго не женился и решился на второй брак только лет через десять… Мне не известно, как они жили со второй женой, ведь брат практически выкинул меня из своей жизни!
– Вы почти не общались с братом, но вам известно о ситуации с племянником, – заметил опер.
– Ну в то время все было еще более или менее… Просто чтоб вы знали: в разрыве отношений нет моей вины – так решил брат. Он всегда был скрытным, прижимистым и малообщительным, а после несчастья с сыном стал прямо-таки нелюдимым. К ним в дом была вхожа только домработница.
– Как ее зовут?
– Понятия не имею, – пожала плечами Романова. – Про нее соседка рассказала, они общались. Может, она сумеет вам что-то еще поведать о делах Мити?
– Мы обязательно ее разыщем, – пообещал опер. – Анна Сергеевна, вы сказали, что не знаете, занимался ли ваш брат бизнесом, но ведь как-то он заработал на недвижимость, которую потом начал сдавать?
– Боюсь, об этом мне тоже ничего не известно. У брата было два высших образования – в сфере экономики и искусствоведения.
– Надо же, какие разные специальности!
– Митя всегда интересовался искусством, но отец считал, что этим на жизнь не заработаешь, поэтому брат поступил на экономический. Второе образование он получил уже в сознательном возрасте, когда сумел его оплатить… Я могу еще чем-то быть вам полезна?
– У меня остался всего один вопрос. Анна Сергеевна, кто наследует вашему брату?
– Илья, видимо, – ответила она.
– А он был признан недееспособным?
– Не знаю. Может, и нет, ведь Митя вряд ли рассчитывал умереть так рано!
– То есть вы не в курсе, составлял ли он завещание?
– Нет, – развела руками Романова. – Думаю, в любом случае нетрудно это выяснить!
– Вы уверены, что это Камиль Шарипов?
Лера стояла в морге и разглядывала тело, помещенное на каталку.
– Его опознала его девушка, – пожал плечами патологоанатом.
– Как же ее нашли? – удивилась Лера. – При нем обнаружили документы?
– Дознаватель сказал, что у него ничего не забрали и даже, похоже, не слишком-то старались спрятать тело.
– Почему оно в таком состоянии?
– Судя по всему, парня пытали.
– Вы серьезно?
– Сами посмотрите, – предложил патолог и откинул край простыни.
Зрелище было не из приятных. В морге вряд ли можно ожидать чего-то хорошего, но некоторые трупы выглядят более или менее умиротворенными, если их настигла быстрая и неожиданная смерть. Шарипову оставалось лишь посочувствовать: его гибель явно была мучительной, а страдания – долгими. Об этом говорили синюшность лица, губ и ногтей, а также недвусмысленные отметины на шее «экстрасенса».
– Видите, сколько странгуляционных борозд? – сказал патологоанатом, указывая пальцем в перчатке на следы на шее покойного. – Это говорит о том, что злодей периодически затягивал орудие убийства, лишая жертву доступа воздуха, но после снова ослаблял, возвращая способность дышать. Причиной смерти стала вот эта борозда, – врач указал на самую глубокую.
– Чем его задушили? – спросила Лера.
– Тут все банально – обычной веревкой, достаточно прочной и ворсистой. Судмедэксперты уже взяли на анализ волокна, но, думается мне, их исследование вряд ли что-то даст!
– А почему вы решили, что Шарипова пытали?
– Считаете, кто-то просто так развлекался? Если да, то мы говорим о человеке, совершенно больном на голову!
– Жертва называла себя экстрасенсом, – пояснила Лера. – Кому могло понадобиться пытать его – что у него хотели узнать?
Патолог лишь плечами пожал, давая понять, что Лера спрашивает не того человека.
– А это что? – поинтересовалась она, указывая на несколько точек у основания шеи трупа. – След от электрошокера?
– Верно. Видимо, так его обездвижили.
– Последний вопрос, – сказала она. – Как зовут дознавателя?
– Валерия Юрьевна, вы ведь в курсе, как начальство не любит, когда следователи сами находят себе дела?
Только что Лера изложила Алле Сурковой все, что удалось узнать на данный момент о смерти Камиля Шарипова, и рассказала об опасениях продюсера телешоу «Третий глаз». Начальница смотрела на Леру в упор, и девушка чувствовала себя неуютно под ее испытующим взглядом.
– Вам что, больше нечем заняться? Сколько у вас дел в производстве?
– Хватает, Алла Гурьевна, но…
– Или вы мечтаете попасть в СМИ? – не дослушав, продолжала Суркова. – Это неизбежно, если вы решите связаться с телевизионщиками!
– Но, Алла Гурьевна, дело о гибели Камиля Шарипова, как мне кажется, расследуется неправильно: его нужно квалифицировать не как отдельное убийство, а как…
– Серию? – снова перебила начальница. – Вы с ума сошли?! Нет ничего страшнее для них, – она указала пальцем на потолок, – чем серия! Кроме того, что заставляет вас так думать – разве есть еще жертвы?
– Одна возможная жертва, полагаю.
– Неужели? – насторожилась Суркова. – И кто же?
– Некая Мала Радова, она же Блаженная Марианна.
– Боже мой, какая ерунда… И что с этой… блаженной?
– Она пропала. Не уверена, что ее нет в живых, – возможно, просто скрывается, но родственники заметили, что Радова сильно напугана.
– По причине?
– Этого они не знают – она с ними не поделилась.
– Ясно… что ничего не ясно! Ну и как прикажете докладывать Де… то есть Кириенко о вашей версии? Мы понятия не имеем, что случилось с этой Марианной – да и вообще случилось ли! Может, ее бегство не связано с угрозами? Вдруг ее преследуют кредиторы или недовольные клиенты, с которых она снимала порчу или делала по их просьбе приворот… господи, о чем мы говорим вообще?!
– Алла Гурьевна, я понимаю, как все это звучит, но дело ведь не в том, верим мы в существование людей со сверхъестественными способностями или нет, а в том, что кто-то может пострадать! Я бы не стала волноваться, если бы речь шла только об угрозах, – в конце концов, в медийной среде полно хейтеров, которые считают себя вправе писать всякую чушь. Однако Камиль Шарипов мертв, а он был одним из участников шоу. И не просто мертв, а убит с особой жестокостью! Конечно, можно предположить, что это случайность, но…
– Но мы с вами в случайности не верим, – пробормотала Суркова, теребя в руках карандаш. – Давайте сделаем так: найдите цыганку! В зависимости от того, в каком состоянии вы ее обнаружите, будем действовать дальше.
– А может, объявим ее в розыск?
– С какой стати? Даже ее родственники не признаются, что она сбежала, – у вас есть только слова ее внучки, а она – ребенок! Нет, раз уж вы взялись за это, Лера, вам и заниматься поисками. Если «колдунья» жива, разговорите ее – пусть расскажет, почему сбежала и кого боится, договорились? А еще надо бы проследить за другими конкурсантами… но как, черт подери, это сделать? Мы не сможем отрядить в съемочную группу оперативника, даже если дело будет возбуждено по тем основаниям, о которых вы говорите!
У Леры имелись собственные мысли на этот счет, но пока что она не собиралась делиться ими с начальницей. Она безмерно уважала Аллу Суркову, женщину-следователя, сумевшую добиться почти немыслимых для своего пола высот, дослужившись до звания подполковника юстиции и став заместителем Деда, – Лера могла лишь мечтать о такой карьере. Правда, с личной жизнью у Сурковой все не слишком благополучно – возможно, это побочный эффект успеха на службе. Не то чтобы Лера была в курсе всего, что происходит в жизни начальницы, однако она знала, что та никогда не была замужем. Может, Суркова и не стремится к семейной жизни? Лере казалось, что службу и семью вполне можно совмещать, но и она отказывалась задумываться над этой проблемой до знакомства с Алексом. Даже когда они начали встречаться и отношения дошли до определенной стадии, она не хотела верить, что он – ее судьба. Когда Алекс подарил ей кольцо, она не была уверена, что согласится на его предложение, но потом кое-что произошло. Лера оказалась на волосок от гибели и с внезапной ясностью осознала, что всем ее планам, видимо, не суждено сбыться! А что останется после нее? Чего, собственно, она добилась к двадцати восьми годам? Каждый день она возвращалась в свою квартиру, где ее никто не ждал, ела ужин, приготовленный заботливыми руками матери, и шла спать, чтобы следующим утром снова видеть трупы, бандитов и убитых горем родственников жертв!
В тот момент, когда дуло пистолета уперлось в нее, Лера испугалась, что никогда не испытает того, к чему стремится большинство женщин: выйти замуж, родить детей – всего этого могло просто-напросто не случиться![6] Правда, когда опасность миновала, Лера почувствовала, что ее решимость уже не так сильна, но идти на попятную было поздно. В конце концов, карьера никуда от нее не убежит, а Алекс – любящий, надежный мужчина, который понимает ее и всегда готов поддержать… Во всяком случае, ей так кажется. А дело «Третьего глаза» вполне может оказаться хорошим трамплином, способным забросить Леру на следующую ступеньку карьеры, – если, конечно, оно будет возбуждено. Значит, она должна сделать все, чтобы это произошло!
Алла договорилась встретиться со своей подругой, адвокатом Мариной Бондаренко, в их обычном месте – кондитерской, которую они облюбовали много лет назад. В тот раз женщины оказались по разные стороны процесса и Алла, работавшая тогда в прокуратуре, проиграла. Марина сделала первый шаг, предложив отметить окончание суда, и с тех пор они дружили. Бондаренко за это время стала одним из самых знаменитых юристов Санкт-Петербурга и получила право выбирать, за какие дела браться, а от каких отказываться. По большей части она работала с состоятельными людьми, хоть и бралась время от времени за дела pro bono – в основном когда ее просила подруга. Алла с тех пор, как начала худеть, старалась обходить стороной заведения типа того, которое посетила сегодня: теперь в ее рацион прочно вошли овощи, рыба и фрукты, заменив собой плюшки и колбасные изделия. Однако вот уже почти десять лет подруги не изменяли привычке встречаться именно здесь, поэтому Алла решила, что то, о чем не знает ее диетолог, никому не повредит, а следующие пару дней можно и на тертой морковке посидеть!
Как обычно, Алла пришла раньше и в ожидании подруги заказала кофе. Адвокатесса появилась десять минут спустя, благоухая своими любимыми духами «Елисейские поля», закутанная в розово-лиловое облако некоего подобия индийского сари – только Марина могла одеваться настолько экстравагантно и при этом выглядеть органично!
– Тебя становится все меньше, – пропела она, чмокая Аллу в щеку и усаживаясь напротив. – Скоро я войду и не обнаружу тебя!
– Я стану кричать и махать руками, и ты меня заметишь, – рассмеялась Алла.
– Ага – в уголке, за шваброй! Хватит уже дурью маяться… С другой стороны, выглядишь ты отлично, вынуждена признать сквозь зубы!
– Как продвигается подготовка к свадьбе?
– Бог с тобой, какая подготовка – нам же с Иваном уже полтинник скоро! – отмахнулась адвокатесса.
– Не преувеличивай!
– Неважно. Мы решили, что распишемся в загсе – и дело с концом!
– Тогда чего же вы тянете, не пойму?
– Мы оба чертовски заняты, – пожаловалась Марина. – Никак не выкроим время даже для такой простой церемонии!
– Значит, свадьбы не будет?
– Тебя я, разумеется, позову отпраздновать – ну, может, еще парочку человек… Иван наверняка захочет позвать Мономаха?
– Скорее всего, – согласилась Алла. При упоминании этого имени – вернее, прозвища – она ощутила приятное тепло внутри: доктор Владимир Князев по прозвищу Мономах давно будоражил ее воображение, но Алла ни на что не рассчитывала, ведь он ни разу не дал ей понять, что тоже заинтересован в чем-то большем, нежели просто дружба.
– А потом мы поедем на Гоа, – продолжала между тем Марина.
– Ты уже все распланировала?
– А как же – ты же меня знаешь!
– Почему именно Гоа?
– Я была там десять лет назад – отличное место для медового месяца. И потом ты же знаешь, как я люблю экзотику!
Марина, не стесняясь, заказала себе шесть разных пирожных и большой капучино: ее не смущал собственный внушительный вес. Несмотря на то что Иван Гурнов был худым как жердь, вместе они смотрелись на удивление гармонично. Алла скромно взяла еще один кофе и пирожное «Картошку», любимое с детства.
– Чем сейчас занимаешься? – поинтересовалась она в ожидании заказа.
– Как обычно, – скривилась Марина. – Отмазываю очередного сынка банкира от дебоша с тяжкими телесными в ночном клубе.
– Получится?
– А то! Компания была большая, половина камер в клубе не работает, секьюрити в подсобке нюхали кокс вместо того, чтобы разнимать дерущихся… короче, доказать, что именно мой клиент нанес тяжкие, почти невозможно, а адвокат противной стороны – плюнуть и растереть: она вообще ничего не соображает! В общем, дело яйца выеденного не стоит. Только ты, Аллусик, подбрасываешь мне хоть что-то интересное! Кстати, у тебя нет для меня на примете ничего «вкусненького», а? – с надеждой спросила адвокатесса.
– Боюсь, что нет, – покачала головой Алла. – Все довольно банально, за исключением, пожалуй, одного дела.
– Поделишься?
– Запросто! Несколько дней назад в своей квартире был убит некий гражданин Гагин.
– Гагин?
– Тебе знакомо это имя?
– Что-то такое слышала, кажется, но ты продолжай.
И Алла вкратце поведала подруге о том, что произошло.
– Ты уверена, что это убийство? – спросила Марина, когда она закончила.
– Абсолютно!
– Прикинь, если бы Дед не попросил тебя перепроверить факты, все квалифицировали бы это как несчастный случай и благополучно закрыли!
– Вот это-то меня и смущает, – вздохнула Алла.
– Не совсем тебя понимаю.
– Даже Дед не знает, что представлял из себя Гагин!
– В смысле?
– Ну, чем он занимался – тайна, покрытая мраком. Официальная версия состоит в том, что Гагин был рантье и жил за счет сдачи нескольких принадлежавших ему квартир, однако я изучила его банковские счета и заметила, что денежные поступления шли на них не только от жильцов – их имена у нас есть, и сейчас коллеги их опрашивают. Суммы приличные!
– Может, и квартиры элитные?
– Это мы, само собой, выясним, но многие вливания носили нерегулярный характер, и, как я уже сказала, отправители денежных переводов не жильцы.
– Так надо узнать, кто они, – вдруг окажется, что это наркодилеры!
– Тогда они платили бы наличкой: ты когда-нибудь слышала о преступниках, которые переводят деньги от продажи оружия и наркотиков на счета, чтобы их легко можно было отследить? Для таких процедур существует обналичка, и комар носа не подточит!
– То есть ты полагаешь, Гагин получал свои бабки легально?
– Похоже на то.
– И налоги платил?
– Это мы проверим, хотя не думаю, что данный факт имеет значение.
– Выходит, тебе требуется выяснить род деятельности Гагина? Считаешь, его смерть связана с этим?
– Это не единственная версия, но одна из возможных. Знаешь, я терпеть не могу секретов, а у Гагина, судя по всему, их было немало!
– Слушай, – сказал Марина после короткой паузы, – я попробую что-нибудь разузнать по своим каналам, лады?
– Уверена, что я тебя не напрягаю?
– Да что за чушь – мне самой интересно! Я заинтригована, а когда я в таком состоянии, то ни за что не отступлю! А теперь расскажи мне о Мономахе…
– Премьера через три дня, а я до сих пор не знаю, как быть!
Лера видела, что Наталья в отчаянии: она только что узнала о смерти одного потенциального участника и об исчезновении другой.
– Это ведь может быть совпадение? – неожиданно спросила продюсер, глядя на собеседницу глазами, полными надежды. – Ну, в смысле, Шарипова могли убить по причинам, не связанным с шоу, а Марианна… ну, она ведь, может, и не сбегала, верно? Вдруг у нее образовались какие-то проблемы, и ей пришлось уехать…
– Вы сами-то в это верите? – с сомнением спросила Лера.
Наталья промолчала и отвела глаза: стало кристально ясно, что она сама себя успокаивала, придумывая объяснения случившемуся, пытаясь отгородиться от беды.
– Что же делать? – беспомощно разведя руками, спросила продюсер. – Я не могу отменить программу, ведь столько денег вложено, столько труда… А еще призовой фонд: в истории шоу еще не было такого крупного приза!
– Сколько же, если не секрет?
– Пять миллионов!
– Так много?!
– Я же сказала – впервые такое!
– Это телеканал так расщедрился?
– Да что вы, телеканал никогда бы не дал столько денег! Нет, это частные лица… вернее, одно частное лицо, пожелавшее остаться неизвестным.
– А такое возможно?
– Конечно. Все переговоры велись через юристов, деньги реальные, так что тут все чисто.
– Интересно, что же получает этот таинственный донор? – удивленно качая головой, спросила Лера. – Обещая такие деньги, он же должен поиметь какой-то «выхлоп», разве нет? Точно не рекламу, раз он не хочет светиться…
– Насколько я поняла, этот человек – большой поклонник эзотерики, – пожав плечами, ответила Наталья.
– Фанат, значит? Мне казалось, среди богачей таких нет!
– Ой, что вы, Валерия! – горячо возразила продюсер. – Как раз среди них-то «верующих» больше всего! Разве вы не знаете, что все звезды не просто обращаются ко всякого рода астрологам и магам, а зачастую имеют собственных, платя им зарплату за привилегию получать предупреждения всякий раз, когда им грозят неприятности? Беда в том, что настоящих экстрасенсов мало…
– Настоящих? – не сдерживая сарказма, переспросила Лера.
– Я знаю, что вы не верите в сверхъестественные способности, но, уверяю вас, вы будете удивлены, если решите смотреть наши прямые эфиры! Мы подобрали по-настоящему сильных участников. Каждый из них имеет свою собственную фишку, которая отличает его от других. Кто-то мастерски гадает на картах Таро, кто-то предсказывает будущее или врачует…
– …не имея медицинского образования! – с усмешкой закончила фразу собеседницы Лера.
– Вот зря вы так говорите! – не оставляя надежды ее убедить, всплеснула руками Наталья. – Я вам рекомендую прийти на съемки и лично увидеть, насколько сложны задания! Кстати, вы намерены разыскивать Блаженную Марианну?
– Я не имею права объявлять ее в розыск, так как никто не заявлял о ее исчезновении: только родственники имеют право это сделать, а они притворяются, что все в порядке. Так что приходится действовать обходными путями.
– Вы уж простите, что взвалила на вас такую проблему! – вздохнула Наталья. – Я надеялась, что СК заинтересуется этим делом и все можно будет сделать официально… И как теперь быть с одним лишним местом в шоу?
– Лишним?
– Я же говорила: мы взяли парня вместо Камиля, а Марианну никем не заменили.
– Так за чем же дело стало – найдите замену, вы ведь отсеяли кучу народу, по вашим же словам в нашу первую встречу!
– Это так, но с Арнольдом Всевидящим все было проще…
– С… кем?
– Ну, это псевдоним, разумеется, – усмехнулась Наталья. – Почти у всех участников и даже у тех, кто не прошел отбор, имеются псевдонимы один другого цветистее!
– Вы что, не интересуетесь их настоящими именами?
– На самом деле нам понадобится только настоящее имя победителя – для перечисления денежного приза. Остальные так и останутся теми, кем себя позиционируют. Видите ли, почти все эти люди – практикующие экстрасенсы, и им важно, чтобы зрители знали их именно под теми именами, под которыми они гм… работают. Кстати, некоторые из них даже меняют в паспорте имена и фамилии, данные при рождении, так что в общем-то это не имеет значения: пусть будут теми, кем хотят, лишь бы делали рейтинг! Если судить по предыдущим выпускам, мы становимся все популярнее, а в этом году прямой эфир должен сделать свое дело, и мы ожидаем, что рейтинги и вовсе взлетят до небес… Если, конечно, не случится еще каких-нибудь неприятностей.
Неприятностью она называет убийство Шарипова? С другой стороны, чем больше скандалов вокруг любого телешоу, тем шире его аудитория, которая растет пропорционально количеству жареных фактов, смешанных со слухами и приправленных рекламой. Однако Лера не намеревалась обсуждать это с продюсером.
– Так почему вы сказали, что с этим… Арнольдом все было проще? – вернулась к главной теме Лера.
– По-моему, я уже говорила: он поделил место с еще одним конкурсантом, но тот показался нам более интересным как личность.
– То есть Арнольда отсеяли несправедливо?
– Видите ли, для шоу важно, чтобы участники обладали харизмой, способностью понравиться зрителям, заставить болеть за себя и сопереживать. Чем больше народу смотрит передачу, тем больше заказов на рекламу мы получаем. Первый выпуск еще даже не вышел, а у нас столько рекламодателей, что приходится думать, как уместить их всех в границы шоу и одновременно не вызвать раздражение аудитории слишком большим количеством роликов!
– Чем же вам не понравился Арнольд?
– Это неправильная формулировка: он не «не понравился», просто в нем нет изюминки, понимаете?
– Пресловутой харизмы?
– Точно. Мы не нашли его достаточно интересным, а так-то он справился с заданиями – во всяком случае, не хуже того же Шарипова… царствие ему небесное!
– Как вы думаете, мог Арнольд посодействовать отправке конкурента на тот свет?
– Да нет, что вы!
– Почему?
– Ну я же говорю – он совсем неинтересный! Нет в нем никакой… загадки, что ли, какого-то магического флера.
– То есть он плохой актер?