Убойная секретарша! Логвин Янина

Я боялась об этом спросить, но конечно же, поняла, как только увидела у Марьяна в руке мотоциклетный шлем и вторую сумку, что он тоже ушел из агентства.

– Мы что-нибудь придумаем, Суббота. Обещаю! – пообещала другу, совсем не чувствуя в этом уверенности.

Вот той уверенности, которую услышала от него в ответ:

– Я в этом ни секунды не сомневаюсь, Ветрова. Только не вешай нос!

* * *

С Мариком распрощались на парковке и, договорившись созвониться, отправились по домам.

Время было еще дневное, я ощущала себя морально раздавленной, и машину на шоссе вела отвратительно. Ползла по улицам города улиткой, не обращая внимания на сигналящих со всех сторон водителей.

Доехав до парка, собралась повернуть к дому… но неожиданно для себя остановилась, увидев внизу парковых ступеней знакомый кофейный киоск.

Мне вдруг еще раз захотелось проверить свою удачу.

И кофе захотелось выпить – горячего и горького, как обида на душе.

А еще – пореветь у кого-нибудь на плече по-настоящему. И чтобы по голове погладили, и слова сказали те, которым веришь.

Я вздохнула.

Но не у Женьки же на плече реветь. У нее нельзя. Это я для нее опора в жизни. И мать, и отец, и…

В горле внезапно встал колючий ком, и чтобы не дать ему меня задушить, я вышла из машины и хлопнула дверью. Вдохнула полной грудью, впуская в легкие остужающий воздух наступившей зимы.

Снег – первый, легкий, едва заметный – продолжал идти, пролетая перед глазами белыми паутинками. Невесомые снежинки спускались на землю и, падая на щеки, таяли.

Я застегнула пальто, сунула руки в карманы, и пошла, прихрамывая, к кофейному киоску. На прическу плюнула. Действие лекарства ослабевало, лодыжка ныла все сильнее, но в трех минутах от дома я могла позволить себе быть слабой.

К черту! Я даже пореветь могла себе здесь позволить, как когда-то! Просто забылось всё, а сейчас вот вспомнилось.

Возле знакомого киоска стояли две молоденькие девушки и флиртовали с продавцом. Или наоборот. Парень вручил им по стаканчику латте, и девчонки, смеясь, назначили ему свидание на этом же месте завтра. После чего довольные своей смелостью упорхнули.

Эх, беспечная юность. Поцелуи под снегом, взгляды глаза в глаза и ожидание чуда. Жаль, что у меня ничего похожего не было. И флиртовать так легко с парнями не получалось. Один только раз улыбнулась понравившемуся парню… и навсегда урок жизни запомнила.

– Добрый день! Что закажете?.. Ой, это снова вы? – обрадовался продавец, когда я нарисовалась перед его окошком – хмурая и взлохмаченная. Широко улыбнулся, словно увидел добрую знакомую, а не сердитую клиентку, которая с утра испортила ему настроение. – Американо, как всегда?

Я напряглась, ожидая подвоха.

– А вы уверены, что у вас кофе не закончился? – спросила подозрительно.

– Уверен. Сразу после вас привезли двойной запас!

– И аппарат работает без проблем?

– Как часы! Сам не знаю, что с ним случилось утром. Так что вам сделать? Могу чай, могу какао. Даже колу подогреть, если захотите!

Нет, он все-таки юморист.

– Тройной эспрессо и хот-дог, – решительно выдохнула, пока не передумала. – Да, дайте мне хот-дог, пожалуйста!

– Удачи подмешать? – продолжал улыбаться парень. – А то вы сегодня очень грустная.

– Лучше бы виски, но у тебя его все равно нет…

Я расплатилась, забрала заказ и отошла по аллейке к одинокой скамейке. Сев на ее край, стала есть свой хот-дог.

По сторонам не смотрела, предавалась печали и грустным мыслям, поэтому не заметила, когда рядом со мной на скамейке кто-то появился…

Нет, не кто-то. Уже знакомая мне старушка-дворник. А точнее, менеджер по клинингу, виртуозно владеющая метлой.

Усевшись на другой край скамейки и закинув ногу на ногу, старушка курила, держа в одной руке сигарету в мундштуке, а другой рукой гладила крупного черного кота. Того самого, желтоглазого, нагло стащившего у меня на этой аллейке завтрак.

Мне вдруг показалось, что кот подмигнул мне, и я вздрогнула. Чуть кусок сосиски изо рта не выронила!

Господи, почудится же чертовщина среди бела дня!

Отвернувшись, с силой зажмурилась, прогоняя из глаз непрошенные слезы. Что-то я совсем раскисла.

В стаканчике еще оставался кофе, а в руке – хот-дог. Я отпила горький эспрессо и откусила кусок от булочки. В этом парке каждый мог сидеть там, где ему нравилось, и я не собирался менять эти правила.

– Смотри, сидит, убивается. Тоску развезла. А должна бы радоваться, что из болота упырихи выбралась. Еще годочек, и затянуло бы так, что не вырваться!

На скамейке нас сидело двое, и я поторопилась проглотить кусок.

– Э-это вы мне? – поинтересовалась, покосившись на женщину.

– Коту.

– А-а…

Хм, до чего содержательный разговор. И главное, с одного слова все понятно.

И хотя я отвернулась, а вернуться к печальным мыслям не вышло. Старушка приложилась к мундштуку и выпустила дым. Протянула в мою сторону костяной портсигар.

– Хочешь? Сама кручу. Знатный табачок, всю дурь из головы выветрит.

– Спасибо, но я не курю.

– И правильно делаешь. Здоровый образ жизни он для девицы полезнее, я и внучке про это говорю. Все эти новомодные штучки: фитнес, диета, Випассана… Можно и на голове постоять, если кровь от мозгов отлила!

– Випа… чего? – я снова покосилась на женщину.– Ну, медитация такая есть, для самоутверждения. Метод очищения ума. То, что я тебе метлой поправила.

– А-а…

На старушке был надет рабочий зимний комбинезон и шапка с козырьком. Она не производила впечатление сумасшедшей, но много ли можно сказать о человеке по внешнему виду? Я даже и пытаться не стала.

Мы посидели немного в тишине. Я доела свой хот-дог и допила кофе. Старушка словно этого и ждала. Как только пустой стаканчик упал в урну, спрятала мундштук с портсигаром в карман и заговорила. И на этот раз ее вопрос адресовался мне:

– Ну что, Ангелина, уволили-таки тебя?

Я повернула голову и посмотрела на женщину. Это был тот главный вопрос, из-за которого я сейчас сидела здесь.

– Да, уволили, – нехотя ответила. – Как вы и предсказали утром.

– Ну и чего пригорюнилась? – продолжила соседка не без сочувствия. – Тоже мне горе. Новую работу найдешь, еще лучше!

– Я думаю.

Старушка сощурила карий глаз.

– О чем? Хочешь узнать, откуда я про твое увольнение прознала? Поэтому сюда заглянула?

Ты смотри какая догадливая «менеджер».

Я кивнула.

– Да, хочу.

Ладно, мое имя она могла услышать, когда я утром представлялась сержанту. Но все остальное произошло далеко за пределами парка. Так откуда она вообще могла знать, что будет?

Вот что не давало мне покоя, когда я остановила свой «Порше» и вошла в парк.

– Так это просто. – Женщина неопределенного пожилого возраста подняла палец вверх. – Вороны накаркали. Эти чертовки такие сплетницы, чего от них только не услышишь…

Я почувствовала, как мои губы дрогнули. Вот у кого-то жизнь рушится, а эта… работница клининга!.. сидит и потешается!

– Ну, знаете! – я стремительно поднялась со скамейки, гневно сверкая глазами, чтобы не разреветься. – Очень смешно, уважаемая! Но можете издеваться. Сегодня день такой – обхохочешься! Осталось тату на лбу набить «Неудачница» и можно идти веселить людей!

Эх, зря я вообще сюда пришла!

Но уйти не успела. Охнула, ступив на больную ногу, и старушка заговорила вновь:

– Не обижайся, Ангелина. Иногда они нужны людям – вот такие дни. Не споткнись ты сегодня, так бы и бежала по чужой дорожке за чужим счастьем. А тебе, считай, возможность дана оглядеться по сторонам. Свое счастье найти.

Я растерянно смотрела на женщину.

– Я не пойму… вы меня знаете, да? Или зубы заговариваете?

– И то, и другое.

– Значит знаете… Откуда?! – требовательно спросила. – И учтите, если не признаетесь, я вызову полицию. Это, уважаемая, слишком подозрительно!

Это было больше, чем подозрительно, и совершенно мне не нравилось!

Особенно черный кот дамочки, который теперь сидел на скамейке и наглым образом меня рассматривал, словно участвовал в разговоре.

– Ну, хорошо, – решила сдаться старушка. – Я расскажу.

– Внимательно слушаю!

И рассказала…

Оказалось, что работница парка давно меня приметила. Не удивительно, учитывая, что жила я рядом и появлялась в парке на пробежки регулярно. Удивительно другое, что я ее раньше не замечала.

Впрочем, это тоже объяснимо. Обычно во время пробежек я обдумываю план рабочих задач и слушаю музыку. Привыкла смотреть себе под ноги, а не по сторонам, возможно, поэтому в тот день и не заметила двоих мужчин, которые внимательно за мной следили…

– …Значит, убираюсь я, листики здешние сметаю, а эти двое р-раз и вывернули из-за киоска. Сели на эту самую скамейку и давай секретничать! Они мне сразу подозрительными показались, и все на тебя косились. Даже пальцами показывали!

– Да вы что?! – я впечатлилась. – А почему подозрительными?

– Так разные они с виду. Один молодой, высокий, а другой – низкий, ему в отцы годится. У одного глаза «во», как у совёныша, – старушка-дворник поднесла к глазам пальцы и округлила их. – А у другого щелочками, хитрющие! – растянула глаза за внешние уголки, сделав их узкими. – И хотя парень видный из себя, а все время кепку на лоб надвигал. А второй – говорил с акцентом.

Орловский и кореец, точно!

– Так что они говорили-то?! – поторопила я старушку с рассказом, снова опустившись на скамейку рядом с котом.

От переживания погладила животинку по мягкой шерстке, простив ему стянутый завтрак. Сама рот раззявила, а кот ни в чем не виноват!

– А всё! – важно кивнула собеседница, решительно махнув перед своим лицом рукой. – И что выскочка ты и зазнайка. И что взялась не пойми откуда. Язык у тебя, как жало, а нос – как у гусыни!

– У меня?! – я поспешила потрогала свой нос, а вдруг он и правда за ночь удлинился. Сейчас я и такому обстоятельству бы не удивилась.

– Да нет, от гордыни кверху задран, – пояснила дворник.

– А-а…

– И говорит тот, который молодой и видный: Вы на внешность ее не смотрите, уважаемый, ничего-то она собой не представляет. Алчная и завистливая пустышка! А в рекламе так вообще ничего не смыслит! И если свяжетесь с такой – стопроцентно запорет вам весь проект. Плакали тогда ваши денежки! Мол, нельзя ей доверять серьезное дело.

– Так и сказал?! – я ахнула. Моему изумлению и возмущению не было предела.

– Слово в слово! – поддакнула старушка. – Но, слушай, я тут подумала, а может, это он не о тебе? – она задумчиво вздернула подведенную карандашом бровь.

– А парень такой симпатичный, с хвостиком?

– Очень симпатичный! Глаза умные, а на щеках ямочки, как у актера. Ой, а плечи-то какие широкие у него! Как у моего благоверного в молодости. Бывало, прижмусь к нему, и так тепло, так хорошо сразу на душе становится… Это если помиримся. А если нет, – она нахмурилась, – то я его паразита так по лесу метлой гоняла… До третьих петухов! Осинки от жалости плакали!

– Перестаньте! – я вернула старушку из воспоминаний в реальность. – Этот не такой, как ваш! – уверенно заявила. – Этому до благоверного еще дальше, чем вашей метле до луны! И не широкие у него плечи, обычные. И сам он неприятный тип! А ямочками своими только девушкам головы морочит! Хобби у него такое – каждую неделю новую пассию заводить, чтобы предыдущей не обидно было!.. Нет, это он обо мне корейцу говорил. Я точно знаю!

– Ну, раз знаешь…

– Да Орловский меня терпеть не может! Мы с ним первые конкуренты во всей «Галактике»… – протараторила и опомнилась. Подавшись назад, вздохнула. – Были… до сегодняшнего дня.

Но дворник уже сама закивала, сощуривая глаза.

– Вот-вот! Я так и заподозрила. Некомпетентная, ненадежная она транжира, говорит. В моде ничего не смыслит и вкуса у нее нет! Не связывайтесь с ней. Вот увидите, ее вообще скоро уволят! За эту, как ее… профнепригодность!

Я ахнула и вскочила со скамейки, позабыв о ноге.

– Вот га-ад! – возмущенно протянула. – Это я-то профнепригодная? Я – некомпетентная?!

– Ну, а кто? – пожала плечами старушка. – Ты же деньгами корейцев собиралась распоряжаться?

– Вообще-то не совсем я, но я всегда строго слежу за сметой проектов! Точнее, следила, потому что… Неважно почему! Поверить не могу, – убито проговорила, – что Максим Орловский на такое способен. А еще? Он говорил что-нибудь тому человеку – который пониже?

– Да в общем-то немного, – старушка усердно вспоминала, стараясь помочь. – Мне аллейку мести нужно было, так что не стала я дальше слушать. Вроде пообещал сделать ему рекламу, какой свет не видел, а про тебя советовал забыть. Ах, вспомнила! – хлопнула она себя по лбу. – Он секретаршу собрался себе найти подходящую, а то трудно ему, бедолаге, справляться с коллективом одному-то…

* * *

Когда девушка скрылась из виду, и вороны слетелись на привычное место, кот спрыгнул со скамейки и с укором взглянул на свою спутницу. Та как раз доставала из портсигара курительный мундштук.

– М-да… Наплела ты, Ядвига, девице с три короба. Как у тебя только язык не отсох. Договор был другим – на суженого ей указать. Дорожки их сплести. А теперь что делать… мр-мяу… будем?

Ядвига, которую редко кто из друзей называл полным именем, вставила в губы мундштук, чиркнула ногтем, высекая искру на папиросу, и с удовольствием затянулась.

Закинув ногу на ногу, она выпустила дым и рассудительно ответила:

– Не знаешь ты женщин, Баюн. Ее к суженому сначала притянуть надо, а дальше сердца подскажут, что делать. А с меня старухи что взять? Я только небылицы плести и умею.

– М-да, – вздохнула она через минуту, улыбаясь своим мыслям. – И вроде взрослая девица, а не знает, что бабки в парке надвое говорят…

Глава 5

Домой из парка вернулась совсем разбитая. Сняла пальто и, не включая свет, ушла в свою спальню. Упала в постель и осталась лежать, обдумывая все, что сегодня произошло. Ужасный день!

Работу потеряла. Парень бросил. Карьера разрушена.

О сохранении репутации успешного рекламщика после потери первоклассного проекта лучше и не мечтать! Уже завтра о моем промахе будут знать все агентства в городе. Прощай, арт-директор Ветрова. Неудачников никто не любит.

Нет, ну какой же он все-таки гад, этот Орловский! А с виду – холодная вежливость: «Лина, можно вас на минутку…», «Лина, с вами всё хорошо?»

Притворщик!

Хотя, разве я раньше не знала, какой он?

И Регина – та еще змея. Вмиг забыла, сколько я для агентства сделала. А ведь видела, как я старалась для нее. Для всех!

Один Марик хороший. И девочки из отдела. Представляю, как они будут «счастливы», когда Аллочка получит моё место, о котором мечтала.

Об Арнольде думать не хотела – настолько неприятно оказалось осознать очевидное, что он никогда меня не любил…

И я не любила.

Так что же это за день такой разоблачения и правды?

Вот в таком подавленном настроении меня и застала Женька после возвращения из университета. Уронила рюкзак и открыла рот, услышав, что в добавку к утренним приключениям меня бросил парень и уволили с работы.

– Нет, это невозможно, Гель! Они что, самоубийцы?!

– Незаменимых людей нет.

– Нет, есть! Точнее, тебя нельзя заменить. Ты – лучшая!

– Это ты так думаешь. Я твоя сестра и ты меня жалеешь, а другим на меня плевать.

– Не плевать, если они не дураки.

– Значит, все вокруг дураки?

– Значит!

– Жень, я хочу полежать. Закрой дверь с той стороны.

– Еще чего! Чтобы ты тут одна страдала? Нет уж, давай вдвоем!

Ладно. Пожалуй, начну:

– У меня нет работы, нет личной жизни…

– Пф! У тебя ее и не было!

– …а скоро не будет и денег. И я снова пойду парк убирать. Интересно, что бы сказал сержант Лешенко, если бы узнал, что я когда-то всю зиму проработала в парке дворником. Помнишь те времена?

Младшая всхлипнула.

– Помню. Я приносила тебе чай в термосе и помогала таскать замерзшие листья.

– Ладно, Женька, хоть ты не реви.

– А может, я от радости, что ты Арнольда бросила.

– Я?

– Конечно, и не спорь со мной! Еще утром, или ты забыла? Должна же быть сегодня хоть одна хорошая новость!

Я не забыла. Я страдала, но думала совсем не о Мерзляеве. Что-то беспокоило меня последние полчаса, какая-то деталь, на которую я до сих пор не обратила внимания. И эта деталь буквально зудела под кожей, в конце концов заставив сесть на кровати.

Женька разделась, сбегала на кухню, заварила чай и принесла. Села рядом со мной на кровать по-турецки, собираясь и дальше ругать весь мир, который посмел обидеть ее обожаемую Ангелину.

– …ненавижу этот «Империал-куб», – вдохновенно продолжала сестра. – Особенно красавчика Орловского! Вечно рисуется на фоне папочки и его возможностей, а на деле такой же тупой, как Аллочка!

Я покачала головой.

– Если бы. Это он у меня в университете олимпиаду выиграл.

– Ну и что? – дернула плечами Женька. – Ты тогда была на втором курсе, и тебе точно было не до учебы. А сейчас он потупел! Да у него по глазам видно! Вот, смотри!

В социальной сети за официальной страницей конкурентов я следила через страницу сестры, и очень часто она быстрее меня узнавала новости, которые происходили внутри «Империал-Куб».

Ну и сплетни, конечно, не проходили мимо внимания Женьки. Я для нее была тем бойцом, за которого она всегда болела на ринге. И главного соперника «Регина-Стайл» терпеть не могла даже больше, чем я.

Сестра потянулась к своему рюкзаку и достала из него планшет. Включив гаджет, нашла нужную страницу и скривила губы:

– Фе! Только полюбуйся, как этот Орловский хвост распушил. Стоит с какой-то брюнеткой и улыбается, как кретин. Рад, наверное, что подцепил очередную подругу на выходные. И что у него умного в лице? Вставные зубы?

– Свои у него зубы.

– Значит, у брюнетки вставные, – фыркнула Женька. – Она на него так смотрит, словно хочет съесть!

– Это Кира Крапивина. Новый директор «Империал-Куб» по работе с клиентами, – без особого внимания прокомментировала я обсуждаемые на работе слухи. – Дочь папиного друга и, говорят, будущая госпожа Орловская. Аллочка Регине целую истерику закатила по поводу ее появления на горизонте. Они с этой Кирой раньше дружили.

– Тогда они оба противные, просто фу! – брезгливо резюмировала Женька. – Вот и пусть Макс занимается своим персоналом, а не тебя по паркам преследует. Развел гарем. Бабник!

– Он и занимается, – вздохнула я, допивая чай. – Проект отжал, а теперь секретаршу себе ищет. После ухода старшего Орловского в главном штате почти никого не осталось из бывшего персонала. А перед корейцами появляться без секретаря не солидно.

– Ага! И наверняка ищет такую, – поддакнула сердито Женька, – чтобы не стыдно было показать на своем фоне! Не удивлюсь, если и не очень умную! Вот сволочь этот Макс, даром, что смазливый! И-и… чего ты на меня так смотришь, Геля? – растерянно пробормотала Женька, заметив мой замерший взгляд. – Я же это объективно сказала.

– Повтори! – я вдруг изумленно моргнула и махнула рукой: – Да нет, не про смазливую сволочь. Про фон!

– Ну, Орловский привлекательный мужчина – это факт, – неуверенно повторила сестра. – «Империал-Куб» не пропускает ни одной престижной тусовки с тех пор, как папочка назначил его исполнительным директором агентства. «Бренд года», «Арт-шоу», «Диджитал прорыв». А значит и секретаршу собирается найти такую, чтобы на нее все слюнки пускали. Типа, под престиж агентства.

Женька взяла планшет и открыла страницу сайта конкурентов. Стала рыскать там в поиске нужной информации.

– Точно, Геля, смотри! – вдруг довольно заявила. – Вакансия секретаря исполнительного директора открыта! Главное собеседование всех претендентов на место пройдет завтра в зале совещаний в десять часов утра!

– Завтра…

Я успела встать с кровати и дохромать до ванной комнаты, сняла штаны и даже села на трон «разложи мысли по полочкам», прежде чем натянула бикини назад и ворвалась в спальню, допрыгав на одной ноге.

– Завтра?! – дверь хлопнула о стену, и сестра вздрогнула.

– Да, – пискнула. – Тут так написано.

– Женька! – выдохнула я. – Я должна получить эту работу!

У младшей Ветровой открылся рот, а планшет упал на подушку.

– Но Орловский же тебя знает, – привела она самый весомый аргумент против.

– Значит, надо сделать так, чтобы не узнал! – разбила я его аргументом «за».

– Но ты хромаешь…

– Отлично! Будет у него хромая секретарша!

– И ты натуральная блондинка, Геля. Тебя эта Кира даже хромую со свету изживет. Вспомни Регину и свои строгие пучки.

– Мне нужен парик. Рыжий! Линзы, очки и обязательно гетры – цветные! Их сейчас кто-нибудь носит?

– Ну, вообще-то я иногда, – спустила сестра ноги с кровати. – У меня даже есть светофорные для микс-вечеринки, и с черепами, я на Хеллоуин покупала.

– Женька! – я подпрыгнула к сестре и поцеловала ее в лоб. – Неси!

– Геля, но тогда тебя точно не возьмут!

Но я уже стояла посреди спальни, как цапля, уперев руки в бока и в первый раз за этот день широко улыбалась.

– Меня?! Ха! Конечно, не возьмут! Еще как не возьмут! Я знаю Орловского, он меня стопроцентно «запорет»! «Империал-КУБ» – завидное агентство, пересекающееся со звездами и влиятельными людьми. Уверена, этот кентавр хвостатый спит и видит заиметь себе секретаршу, у которой в портфолио, если не участие в «Мисс мира», то как минимум звание и корона «Мисс города»! Но ему придется меня взять. Клянусь, я не оставлю им выбора! Засужу за дискриминацию при свидетелях! Женька, эта работа будет моей!

– Вообще-то, сестричка, у тебя офигенная фигура, – обиделась младшая. – Это я говорю на случай, если ты про данный факт забыла, а твой тупица Арнольд тебе от зависти не сказал.

– К черту Арнольда! Он даже не позвонил мне до сих пор, так что на свалку истории его! А фигуру я спрячу! Прости, но придется покопаться в твоем гардеробе.

– Да я не против, но… Гелечка, а что потом? – осторожно спросила Женька, пока я, воодушевленная собственным решением, стоя в бикини с поджатой и перебинтованной ногой, витала в облаках будущей карьеры.

Я повела плечами.

– Потом? – Ответ нашелся легко, он прямо-таки напрашивался! – Разрушу Орловскому личную жизнь, испорчу репутацию, и заставлю подавиться собственными словами – вот что будет потом! Некомпетентную пустышку я ему до конца жизни не прощу!

Глава 6

Но даже хорошенько все обдумав, готовиться к завтрашнему дню пришлось до поздней ночи, убеждая и себя, и сестру, что всё озвученное не шутка, и я настроена на месть всерьез.

Хорошо, что жили мы в центральной части города, и две пары цветных контактных линз из магазина оптики нам доставили в течение часа. Одну пару под названием «Коричневый блюз», а вторую – «Жаркая индия».

И та, которая «Индия», заметно отливала багряным. Поэтому я решила начать с обычного карего «Блюза», а дальше смотреть по обстоятельствам. Если нервы сдадут, то и на «Индию» решусь!

А вот парик и очки я позаимствовала у своей бывшей одноклассницы и единственной любимой подруги, с которой мы дружили с детства – Жозефины Писаренко.

На самом деле Жозефина была в обычной жизни Ленкой Писарь. Соседкой, которая жила в моем доме двумя этажами ниже и работала актрисой в местном театре Драмы и Комедии, как и ее родители. Считала себя человеком широких взглядов, яркого темперамента, и очень творческой личностью.

Меняла амплуа и партнеров по сцене так же часто, как парней в жизни, и как все творческие натуры – была весьма впечатлительной девушкой. С внешностью жгучей брюнетки и шикарными формами во всех нужных местах.

В общем, очень красивой.

Услышав о моем тотальном дне невезения и коварном плане мести, Ленка появилась на пороге нашей квартиры уже через десять минут. Вошла с бутылкой мартини под мышкой и сразу с тремя париками в руках.

Ну и, само собой, мгновенно перешла к делу, чмокнув нас с сестрой в щеки.

– Привет, Ветерок! Смотри, вот этот – «Медное каре», – потрясла подруга первым париком перед нашими с Женькой лицами, – стильная классика. Я играла в нем английскую шпионку, совратившую двух монархов, и убийцу-медсестру в «Сделке на миллион». Вот этот – «Золото Анжелики». Настоящая страсть и порок! Но вообще-то, он миленько смотрится, если прядки расчесать. А вот этот – «Бешенные кудри Парижа». Совершеннейшее бесчинство в стиле городской сумасшедшей! Я его просто для счета прихватила.

– Хочу этот! – я показала рукой на третий. – Это то, что мне нужно!

Красивые брови Ленки картинно поднялись.

– Ты уверена, Геля? Бери каре. По темпераменту кудри не твое. Тебя этот парик развратит. Еще пустишься во все тяжкие, и я имею в виду вовсе не секс! А например, езду по снегу на велосипеде. Поверь профессионалу, ты даже не представляешь, как нас способна изменить внешность.

– Это я с твоей «Анжеликой» пущусь во все тяжкие, а кудри мне к лицу! – Я отобрала у Ленки парик и решительно натянула на себя. – Правда, Женька?

Вышло надеть задом наперед, и мне неожиданно стало смешно, когда я увидела свое бледное лицо с покрасневшим носом в облаке темно-рыжих кудрей.

Страницы: «« 123456 »»