Метка смерти Грубер Андреас

– Очень мило с вашей стороны, но нет, спасибо.

У женщины были длинные ресницы, узкий нос и полные красиво очерченные губы. Щеку украшала родинка. О цвете волос монахини можно было лишь догадываться, но Сабине показалось, что она разглядела белоснежную прядь под головным покрывалом. Последнее было закреплено обручем для волос, благодаря которому, очевидно, лучше держалось и напоминало чепец.

– У вас есть адвокат? – спросила Сабина.

– Нет.

– Вы нуждаетесь в его услугах? Мы могли бы…

– Не беспокойтесь.

– Хорошо. – Так, это мы выяснили. – Меня зовут Сабина Немез, – представилась она. – Я криминалист-аналитик и судебный психолог.

– Профайлер?

– Да, можно и так сказать. И работаю в отделе по расследованию убийств. Поэтому я здесь, – ответила Сабина. – Вы признались в семи убийствах?

– Нет, это неверно.

Сабина быстро взглянула на зеркальную стену, потом снова перевела глаза на монахиню.

Та постукивала пальцами по столешнице. Как и сказал ван Нистельрой, на тыльной стороне ладоней, у запястья, были видны уродливые шрамы. В верхней части шеи тоже проглядывали шрамы, полуприкрытые воротником монашеского платья. Как глубоко они уходили, можно было только догадываться.

– Я всего лишь призналась, что буду совершать по одному преступлению следующие семь дней! Умрут семь человек.

– По вашей вине?

Монахиня кивнула.

– Зачем вам это делать? – спросила Сабина.

– В общей сложности у вас есть семь дней, чтобы это выяснить, – ответила монахиня.

– И как вы собираетесь все устроить? Пока что вы застряли в этой комнате для допросов, а от лучшего возможного здесь предложения – ароматизированного кофе – только что отказались.

Монахиня молчала.

– Вы можете сообщить мне детали? – спросила Сабина. – Имена жертв, где они живут и причину вашего поступка?

– Этого я не могу вам сказать.

– В каком монашеском ордене вы состоите?

– Это вы сами должны выяснить.

– Как вас зовут?

– Тоже выясните сами.

Проклятье! Эта женщина издевалась над ней?

– Так мы с места не сдвинемся, – вздохнула Сабина.

– Именно. Вероятно, вас не проинформировали, на каких условиях я сдалась.

– Проинформировали, – ответила Сабина, но ван Нистельрой не дал ей возможности поговорить с коллегами и вникнуть в дело. – Не могли бы вы повторить ваши слова? – попросила она.

– Конечно, но это не мое драгоценное время утекает, а ваше. – Монахиня убрала руки со стола, скрыв их в широких рукавах платья, и откинулась на спинку стула.

Черт! Если Сабина правильно интерпретировала такую позу, то она только что потеряла связь с собеседницей.

– Итак, вы сказали, что хотели бы поговорить с криминалистом-аналитиком. Так вот, я…

– С главным комиссаром уголовной полиции Мартеном Снейдером, – перебила ее монахиня. – Только он узнает все, что я хочу рассказать.

– Хорошо, это мне уже известно, но почему именно Снейдер? – спросила Сабина.

– Больше я никому не доверяю, ни единой душе.

– Мне придется вас разочаровать, но, как вы уже сами слышали, он больше недоступен для подобного рода разговоров. Вам придется довольствоваться мной. Или другим сотрудником, – предложила Сабина.

– Не утруждайтесь напрасно. – Монахиня сделала глубокий вдох. – Как я уже сказала, буду говорить только с ним!

Сабина долго на нее смотрела, но женщина не отвела взгляда. Ее серые глаза блестели. В этом взгляде читалось большое милосердие, но и самоуверенность, которая росла с каждой секундой. Однако Сабина все равно выдержала этот взгляд. В итоге глаза отвела монахиня.

Вот почему ван Нистельрой потребовал именно ее для этой работы. Снейдер ее обучал, они работали вместе, и из всех коллег в БКА она знала его лучше других. Но очевидно, сейчас ей это не особо помогало.

Пришло время завершить разговор и покинуть комнату для допросов. Монахиня отказывалась говорить, но Сабина еще не хотела сдаваться.

– Вы сказали, что доверяете только Снейдеру? – повторила она.

Монахиня молчала.

– Все же меня это удивляет, – продолжила Сабина, – потому что час назад вы еще не знали, кто такой этот Снейдер. Вы не знали ни как он выглядит, ни про букву С его второго имени, и держали в руке его старую визитку.

Монахиня сжала губы.

– Если вы собиратесь совершить семь убийств, хотя задержаны и находитесь здесь, вам необходим как минимум один сообщник, который будет помогать. Так как вы не знакомы со Снейдером, я полагаю, что ваш сообщник его знает. Вероятно, вы получили визитку Снейдера от него. – Сабина задумалась, не переставая наблюдать за эмоциями на лице монахини. Она была на правильном пути, потому что на переносице монахини пролегла морщинка, а веко задергалось.

– Так как визитка старая и потрепанная, я полагаю, что ваш сообщник давно знает Снейдера. А раз вы сказали, что никому больше не доверяете, значит, ваш сообщник хорошо знаком с запутанными структурами БКА.

Монахиня плотнее сжала губы.

– Позвольте еще раз взглянуть на визитную карточку? – попросила Сабина. – Я хочу, чтобы ее проверили на наличие отпечатков пальцев.

Монахиня помотала головой.

Хорошо, – подумала Сабина. – Это подтверждает мое предположение! Других отпечатков там все равно уже не обнаружить.

– Вероятно, вы считаете себя очень умной, – сказала женщина.

– Вы не оставляете мне другого выбора, кроме как делать собственные выводы, – парировала Сабина. – Судя по вашему акценту, вы из Австрии, его легко перепутать с южнобаварским… из какого-то региона на границе с Германией. Может, Верхняя Австрия?

Монахиня молчала.

– Сколько у меня времени, чтобы предотвратить убийство? – спросила Сабина.

По-прежнему молчание.

– Раз вы хотите за неделю совершить семь убийств, я полагаю, что первое… – она взглянула на часы, – произойдет через неполные пятнадцать часов, то есть незадолго до полуночи, так как завтра по плану уже вторая жертва, верно? – Сабина прищурилась и задумалась. Что еще? – По опыту я знаю, что серийные убийцы, следуя инстинкту, обычно начинают в ближайшем окружении и лишь затем расширяют радиус своих преступлений. Поэтому я также полагаю, что из-за сегодняшней нехватки времени первое убийство случится в Висбадене или его окрестностях.

Уголок рта монахини дернулся. Во взгляде появился скепсис, словно она разгадала ход мыслей Сабины.

– Вас обучал Снейдер? – спросила она.

Сабина не ответила на вопрос, а подалась вперед.

– Значит, Висбаден, – заключила она. Это была лишь догадка, но реакция женщины подтвердила, что Сабина на правильном пути.

Внезапно женщина тоже наклонилась вперед над столом. Ее руки показались из рукавов, и она ухватилась за столешницу с обеих сторон.

– Забудьте свои психоштучки, – прошептала она. – Я ничего не скажу, можете выдвигать сколько угодно предположений. Я буду говорить только с Мартеном Снейдером.

Сабина разглядывала ее. За секунды она зафиксировала каждую деталь. Любой обрывок информации мог быть важен. Ногти монахини были грязные и обломанные. Возможно, навязчивый аромат мятного масла служил лишь одной цели – заглушить другой, предательский запах. Но какой? Сабина втянула воздух, но ничего не почувствовала.

Затем вместе со стулом подвинулась в сторону и принялась изучать наряд женщины. Подол платья лежал на полу. Даже мысков туфель не было видно, но на ткани собралась пыль и волокна – внизу и сбоку на бедре. И запылилась монахиня точно не во время визита в БКА. Здесь ежедневно убирались, отчего постоянно пахло чистящими средствами.

– Скажите мне хотя бы, откуда у вас шрамы на руках? – Сабина попыталась добыть еще одну подсказку.

Непроизвольно монахиня подняла рукав и посмотрела на свою кисть. Как будто хотела свериться с наручными часами. Но часов не было, только маленькая татуировка на левом запястье.

– Нет, не скажу. – Быстрым движением она снова опустила рукав.

Сабина пыталась скрыть удивление. Монахиня с татуировкой? Сабина разглядела черную розу с расцветшим бутоном и покрытым шипами стеблем.

Возможно, напротив нее сидела вовсе не настоящая монахиня, а просто пожилая женщина, которая взяла костюм напрокат. Хотя Сабине в это не верилось – женщина казалась аутентичной, как и ее одежда. В любом случае Сабина узнала достаточно. Она не хотела больше терять время, поднялась и направилась к двери.

– Это все? – спросила монахиня.

– Да. – Сабина постучала, взялась за ручку, дождалась щелчка и открыла дверь.

– Вы сдаетесь?

– Я выяснила достаточно.

– Что бы вы там ни выяснили, – крикнула монахиня ей вслед, – есть кое-что еще, что вы должны знать!

Сабина обернулась.

– Вы мне доверяете? – спросила монахиня.

– Как можно доверять тому, кто хочет совершить семь убийств?

Монахиня улыбнулась:

– Пройдите через главный вход!

* * *

После того как дверь закрылась и Сабина оказалась в смотровой, к ней подскочил ван Нистельрой.

– Вы спятили? Провоцировать эту женщину и обрывать разговор, когда мы, возможно, получили первую важную зацепку? Она не скажет больше ни слова.

– Может, эта таинственная подсказка с главным входом просто ложный след. – Сабина разглядывала монахиню через стеклянную стену. Женщина уставилась в зеркало. Наверняка она догадывалась, что за ней наблюдало несколько человек. – Я знаю достаточно.

– Отлично. – Ван Нистельрой поднял руку. – Если произойдет хоть одно убийство и станет известно, что мы могли его предотвратить, но не сумели толком допросить старую монахиню, нам конец!

Репутация БКА! Единственное, что его интересовало. А ей прежде всего было важно спасти человеческую жизнь.

– Мне нужны Тина Мартинелли и специальная группа.

– Вы получите все, что хотите, – фыркнул ван Нистельрой и повернулся к коллегам: – Отведите монашку в одиночную камеру.

Широкоплечий сотрудник внутренней службы безопасности поднялся и уже было направился к двери.

– Подождите! – остановила его Сабина. – Оставим ее в этой комнате. Никакого контакта с внешним миром и полное аудио- и видеонаблюдение.

Ван Нистельрой кивнул:

– Хорошо.

– У нас есть незрячие коллеги? – спросила Сабина.

– А это зачем? – Ван Нистельрой оглядел присутствующих.

Один из техников кивнул:

– В отделе криминалистической экспертизы работает слепая женщина, которая владеет шрифтом Брайля. А что?

– Отведите монахиню в отдел криминалистической экспертизы, чтобы еще раз взять отпечатки пальцев. Или придумайте какой-то другой повод. Но пусть ее отведет эта коллега. И при этом постарается держаться к ней как можно ближе.

– Зачем? – спросил ван Нистельрой.

– У слепых очень развиты остальные органы чувств. Монахиня пытается перебить мятным маслом какой-то запах, и я хотела бы знать, какой.

Глава 5

Через час, в одном из конференц-залов на первом этаже здания БКА, Сабина встретилась с коллегами из отделов криминалистической техники и экспертизы, архива данных и информационных технологий, которые вошли в состав специальной группы.

По ее предложению среди них была и Тина. Обе учились вместе и единственные из своего потока окончили курс Снейдера по криминальному анализу и судебной психологии, с тех пор работали вместе и за это время стали близкими подругами, хотя, на первый взгляд, у них было немного общего. У Тины, родом из Сицилии, были иссиня-черные волосы – с одной стороны головы длинные, с другой сбритые, – пирсинг в носу и вместо бровей перманентный татуаж в виде изогнутой линии. Кроме того, на шее у нее была набита довольно эксцентричная татуировка в виде скорпиона. Кто не знал Тину, мог решить, что она работает под прикрытием с наркодилерами. Но на самом деле в БКА она занималась случаями похищения людей.

– Мы ищем человека, которого, возможно, уже похитили и который с большой вероятностью будет убит в течение следующих четырнадцати часов в Висбадене или пригороде, – начала Сабина, после того как все расселись. – У нас нет ни данных о личности жертвы, ни информации, как или где это произойдет. Но мы знаем убийцу. Она сидит несколькими этажами ниже в комнате для допросов 2B.

По залу пробежал рокот, но Сабина пресекла все возникшие вопросы.

– Я прошу вашего терпения – вы сейчас все поймете. – С помощью пульта управления она затемнила жалюзи, включила видеопроектор и вывела на экран запись разговора с монахиней. В тот же миг наступила тишина.

Видео с разделенным экраном показывало одновременно съемки с трех разных точек. Изображение было четким, звук хорошим. Было видно каждую реакцию монахини и слышно каждый вздох и шорох в комнате.

Когда видео закончилось, Сабина открыла жалюзи, и в помещении снова стало светло. Все, кроме одной коллеги, были согласны, что речь идет о настоящей монахине, которая не просто блефовала, а действительно собиралась кого-то убить. Мимика, жесты, поведение и выбор лексики указывали на то, что заявление о семи предстоящих убийствах нужно воспринимать всерьез.

– Пока мы тут сидим, с монашкой беседуют психолог и специалист по допросам, – быстро пояснила Сабина, прежде чем коллеги успели атаковать ее вопросами. – Как только появятся новости, нам тут же сообщат, но пока она не сказала ни слова.

– У нас есть другие зацепки?

– Да, нам известно кое-что еще, – ответила Сабина. – Слепая сотрудница отвела монашку в отдел криминалистической экспертизы и за ароматом мятного масла уловила еще два запаха. Слабые следы хлороформа и лака или растворителя.

– Хлороформа? – переспросила Тина. – Он же улетучивается.

– Коллега прикасалась к рукам монахини, и, похоже его остатки сохранились под ногтями.

– О’кей, и ты теперь считаешь, что монашка усыпила свою жертву хлороформом? И возможно, удерживает ее… – Тина помахала рукой, – в лакокрасочном магазине?

– А может, на складе или лакокрасочной фабрике, – добавила Сабина. – Я заметила пыль и волокна на ее одежде, что может указывать на давно пустующее помещение.

Сабина воспользовалась пультом управления и вывела на экран лицо монахини крупным планом.

– С этим фото, – продолжила она, – нужно сравнить все записи с камер дорожного наблюдения, находящихся рядом с ангарами, подвалами, сараями или складами.

– Иголка в стоге сена, – пробурчал один коллега.

– Я знаю, – вздохнула Сабина. – Но в настоящий момент это одна из двух зацепок, которые мы можем проверить.

– За какой период должен быть видеоматериал? – спросила одна из женщин.

Сабина пожала плечами.

– Какие будут предложения?

– Монашка на видео выглядит не слишком уставшей, – начала вслух размышлять Тина. – Полагаю, она не работала всю ночь напролет, а спала сладким сном.

– И что это означает? – спросила Сабина.

– Монашка похитила свою жертву либо сегодня утром, либо вчера вечером. Поэтому я бы начала со вчерашнего вечера, – предложила Тина.

– Хорошо, – приняла решение Сабина. – Проверим последние двадцать часов.

– А вторая зацепка? – напомнила коллега из отдела криминалистической техники.

– Если у нашей монашки действительно есть сообщник, то он, возможно, тоже из Верхней Австрии и достаточно хорошо знает Снейдера. Поэтому сначала проверьте все контакты, которые были у Снейдера за последние пятнадцать лет с Верхней Австрией.

– Все?

– Да, – проскрипела Сабина. – Друзья, коллеги, знакомые.

– Короткий получится список, – съязвил кто-то.

Раздались смешки.

Несмотря на напряжение, Сабина тоже не смогла сдержать улыбку. Все знали, что у одиночки-мизантропа Снейдера практически не было друзей – за исключением Винсента, бассета, который жил с ним в здании бывшей мельницы у леса на краю Висбадена.

– Проверьте также все дела Снейдера за последние пятнадцать лет, нет ли там связей с Верхней Австрией, с какими-нибудь коллегами или людьми, которых он отправил в тюрьму.

– Почему бы нам не спросить его самого?

– В настоящий момент это непросто сделать, – вздохнула Сабина, ограничившись таким комментарием. – Но я этим займусь.

Коллеги уже собрались расходиться.

– И еще кое-что, – сказала она. – Покажите видео какому-нибудь лингвисту. Может, он точнее определит, какого региона диалект этой женщины. Возможно, так мы сможем установить ее личность. – Она взглянула на часы. – Мы снова встретимся с вами здесь в шестнадцать часов.

Пока все выходили из зала, она набрала номер Снейдера.

Ближе к вечеру коллеги один за другим стали возвращаться в конференц-зал. По их опустошенным измученным лицам Сабина поняла, что никто не успел пообедать. Поэтому она организовала свежий кофе и печенье, на которые все сразу жадно накинулись.

– Спасибо за вашу пунктуальность, – начала совещание Сабина и перелистала свои бумаги. – К сожалению, с минус второго этажа новостей нет. Монашка по-прежнему молчит. Что вам удалось выяснить?

Не теряя времени, они обменялись результатами.

– Лингвист считает, что диалект монашки можно отнести к региону Браунау-ам-Инн, – пояснила одна коллега.

Сабина подняла глаза.

– Браунау, место рождения?..

– Да, именно.

Замечательно, – цинично подумала она.

– Но пока мы не смогли идентифицировать эту женщину. К тому же ни в одном из женских монастырей в окрестностях отсутствующих нет.

Тупик!

– Кроме того, мы проверили пункты проката костюмов в городе, – добавила коллега. – Никто не арендовал и не покупал костюм монахини. За последние месяцы были три онлайн-заказа, но ни цвет, ни размер не совпадают. Заявлений о краже подобной одежды из какого-либо монастыря тоже не поступало.

Хорошая идея. Однако подлинность монахини до сих пор не была доказана. К сожалению, это тоже тупик. Сабина посмотрела на коллег из архива данных:

– А вы что-нибудь нашли?

– Мы обнаружили только два следа, которые связывают Снейдера с Верхней Австрией. И оба мужчины уже три года в тюрьме. Последние визиты к ним были пять недель назад.

И еще один тупик!

– Я так и думала, – призналась Сабина. – Я звонила Снейдеру. Как некоторые из вас, возможно, уже знают, он уволился сегодня утром.

По залу пробежал гул – очевидно, сарафанное радио работало в БКА не так хорошо, как думала Сабина.

– Но я все равно дозвонилась до него и отправила ему фото нашей монашки. Он случайно видел эту женщину сегодня утром у лифтов, но ее не знает. У него также нет никаких контактов с Верхней Австрией, которые могли бы нам помочь.

– Снейдер готов поговорить с этой женщиной? – спросила Тина.

– Я пыталась уговорить, но его ответ: нет. – Сабина с надеждой посмотрела в сторону коллег из отдела информационных технологий, потому что в настоящий момент они были ее последним шансом на успех.

– Мы не обнаружили монахиню ни на одном видео камер наблюдения.

– А как она добралась до БКА сегодня утром? – спросила Сабина.

– На такси. Водитель подобрал ее за двадцать минут до этого у опушки леса, к западу от Нидернхаузена. Там след теряется.

И это гарантированно ложный след, чтобы запутать нас.

– А что с камерами наблюдения на остановках и автобусных вокзалах? – уточнила Сабина. Постепенно у нее иссякали идеи.

– Тоже ничего – мы даже использовали программу распознавания лиц… – Он понизил голос: – Без судебного разрешения. Безрезультатно.

Проклятье!

– К тому же наши коллеги разослали фотографию по всем таксистам в Висбадене, автобусным вокзалам и билетным кассам на железнодорожных вокзалах. Ни одного попадания.

– Камеры банкоматов? – Сабина затронула щекотливую тему, потому что здесь им пришлось воспользоваться брешами в системе безопасности в собственных целях.

– Мы взломали федеральным трояном серверы операторов банкоматов – конечно, тоже без официального разрешения. – Коллега из ИТ-отдела махнул рукой. – Не важно… тоже никаких результатов.

Твою мать!

– Но это же означает только одно, – заключила Тина. – Что монашка, если она действительно удерживает свою жертву в каком-то пустом помещении, как мы предполагаем, выбрала такое место, где нет камер.

Сабина подняла бровь.

– Хорошо, дальше!

Тина разложила на столе подробный план Висбадена, где отметила все места, которые тем или иным образом были связаны с лаками или красками.

Все подошли ближе и склонились над картой.

– Какие точки отпадают из-за видеонаблюдения? – спросила Сабина.

Коллега из ИТ-отдела взял красный карандаш и вычеркнул все позиции, на которых имелась какая-нибудь рабочая камера. В конце не осталось ни одного отмеченного места.

– Но вот здесь… лакокрасочная фабрика «Понтс», – сказала Тина.

– Верно, – ответил компьютерщик. – Фасад фабрики попадает на камеру дорожного наблюдения, а тыльная сторона нет.

– Пустует уже пять лет, – пояснила коллега, выросшая в Висбадене.

«Пройдите через главный вход», – вспомнила Сабина последние слова монахини.

– Это должна быть она.

– Да, в этом есть смысл, – заметила одна коллега. – Но откуда у монашки вся информация, чтобы незаметно передвигаться по городу, словно дух?

– Это мы еще выясним.

Тина тут же схватила мобильный и нажала на кнопку быстрого набора номера.

– Мы нашли место, – коротко сказала она. – В следующие полчаса нам нужна группа быстрого реагирования для освобождения заложника.

Сабина кивнула ей. Вооруженные до зубов, они ворвутся в этот цех и задержат всех, кто будет выглядеть подозрительно.

Завершив разговор, Тина просияла:

– Ловко мы это провернули.

Некоторые коллеги зааплодировали или похлопывали друг друга по плечу. Только Сабина сохраняла скептический настрой.

Рано радоваться!

– Что с тобой? – спросила Тина.

– Не знаю, – пробормотала Сабина. – По мне, так все прошло слишком просто и гладко.

– Ты это называешь просто? – повторила Тина.

Сабина кивнула и взглянула на видеостену, на которой все еще светилось изображение монахини.

– От этой спокойной, умной и, очевидно, безукоризненной женщины я ожидала больше изощренности.

– Просто она недооценила нас, – возразила Тина.

Сабина молча пожала плечами.

Глава 6

Около половины шестого они стояли перед главным входом в лакокрасочную фабрику «Понтс». Черные «тойоты-лендкрузер» от БКА и автомобили подразделения быстрого реагирования перекрыли улицы в радиусе пятиста метров.

Небо уже темнело, а на горизонте стягивались черные дождевые тучи. Вероятно, в ближайшие часы над Висбаденом разразится летняя гроза.

Сабина вышла из автомобиля и буквально ощутила влажность в наэлектризованном воздухе. Быстрым движением она собрала волосы в хвост. На Сабине были джинсы, прочные кроссовки, черная футболка, пуленепробиваемый жилет, поверх которого она закрепила наплечную кобуру для своего «глока».

К ней подошла Тина. Она тоже была в кевларовом бронежилете, но «ЗИГ Зауэр» держала в кобуре на поясе.

Страницы: «« 12345678 »»