Изгой Кеннеди Эль

– В той стороне общая гостиная. – Фенн тычет пальцем в нужном направлении, когда мы поднимаемся на свой этаж. – Некоторые зовут ее залом. А вон там пара общих туалетов.

Проходя мимо, Фенн кивает парню с растрепанными волосами по плечи и лицом кинозвезды. Он стоит у входа в свою комнату, одетый в одни только черные шелковые боксеры, с незажженной сигарой в зубах и рюмкой в руке, словно устраивает у себя плейбой-вечеринку, не меньше. Парень изумленно сверкает серебристыми глазами и вскидывает бровь, глядя на меня. Есть подозрение, что он будет не первым, кто задастся вопросом, что в таком месте делает отброс вроде меня, в рваных джинсах и старой футболке с символикой какой-то группы.

– А вот и наша. – Фенн останавливается перед третьей дверью с конца коридора.

Наша комната больше, чем я ожидал. По центру располагается крупная зона отдыха с диваном, парой кресел и телевизором в шестьдесят пять дюймов. По обе стороны комнаты стоит по двуспальной кровати, шкафу, письменному столу и комоду в тон. Все это украшено деревом и ужасающим панно, на котором изображено что-то вроде охоты на уток. Коробки, отправленные на той неделе, уже здесь, высятся башней за кожаным диваном.

– Вайфай тут нормальный? – спрашиваю я Фенна.

– Вроде бы. Я особо не торчу в комнате, не замечал.

Я окидываю взглядом пространство вокруг. В принципе, всегда можно протянуть кабель, когда найду, где здесь роутер. Первым делом я открываю коробку со своим компьютерным оборудованием. Пока мой новоиспеченный братец пялится на меня полным ужаса взглядом, я немедленно начинаю устанавливать мониторы и завожу системник, чтобы проверить, не пинали ли грузчики его всю дорогу от Коннектикута до Сендовера.

– Это что еще такое? – Фенн нависает над моим плечом. – Только не говори мне, что ты один из этих кренделей с «твича».

– Не, я не геймер.

– А на фига тогда вся эта хрень?

– Хобби.

– Скучно. – Он пинает мой стул и отпихивает меня от стола.

Если бы я не пытался сейчас вести себя прилично, у нас бы возникли большие проблемы. Парню лучше не привыкать к мысли, что он может так со мной обращаться. Но сейчас ему это прощается – на первый раз.

– Ты тут новенький, так что я тебе помогу, – говорит он. – А то заработаешь себе репутацию лузера в первый же день.

– Срать я хотел на репутацию. – Я сюда не за свои социальные навыки загремел.

– Ага, ну да, это потому, что ты не шаришь. – Он распахивает дверь и кивает на меня. – Здесь все иначе работает. Так что оторви свою задницу от стула, Ремингтон. Надо же представить моего нового братишку остальному этажу.

Я подавляю вздох. Хрен с ним. У меня впереди целый семестр, чтобы сидеть в комнате и сходить с ума от скуки. Можно и разведать обстановку.

Следующие двадцать минут Фенн знакомит меня со всеми на этаже. Я встречаю парней с именами вроде Ксавьер, Шепли и Трипп, которые все выглядят для меня одинаково – смазанное пятно дизайнерской одежды и дорогих часов. В конце концов мы снова оказываемся у комнаты плейбоя, где меня представляют Лоусону, который наконец надел штаны. Футболки на нем так и нет, но по крайней мере мне больше не видно его выпирающее хозяйство.

– Привет, – говорит он. – Добро пожаловать, чувствуй себя как дома.

– Эр Джей, это Лоусон. Колеса у него никакие не бери.

Лоусон ухмыляется Фенну.

– Пошел ты.

Он высокий, примерно моего роста, и у него на ребрах вытатуированы несколько строчек текста. Слов не разобрать, но я догадываюсь, что там что-то грустное и совершенно не в тему. Широкоплечий и лохматый, Лоусон похож на Тима Риггинса из «Огней ночной пятницы». Я знаю о чертовом Тиме Риггинсе только потому, что Жюли заставляла меня смотреть этот сериал в промежутках между сексом, против чего я всегда протестовал. Ненавижу спорт.

– Привет, я Сайлас.

Я даже не заметил второго парня, сидящего на кровати. Он из тех людей, что сливаются с пейзажем, стоит им замереть. Короткие волосы, карие глаза, непримечательно красивые черты лица. Впрочем, стоит ему встать, как он оказывается выше, чем я думал. Они с Лоусоном оба спортивно сложены. Может, греблей занимаются. Чем-нибудь богатеньким. Не могу представить, чтобы кто-то из них рисковал разукрасить личико в ближнем бою.

– Итак. Эр Джей. – Лоусон предлагает мне напиток с ликерной тележки, встроенной под подушками дивана. – Какая у тебя история?

И почему все у меня это спрашивают?

– Нет у меня никакой истории.

Лоусон бросает взгляд на Сайласа.

– Какой скромный. – Он падает в одно из кресел и закидывает ноги на кофейный столик. – Никто из нас не попал сюда случайно. Все во что-то вляпались.

Я пожимаю плечами.

– Эй, будешь отнекиваться, у меня только сильнее разыграется аппетит. – Лоусон берет из пепельницы наполовину выкуренную сигару и поджигает ее опять.

– Прекращай флиртовать, – говорит ему Фенн.

– Просто завожу нового друга, Феннели. Господи Иисусе, успокойся. – Лоусон снова с изумлением окидывает меня взглядом. – Чем бы ты там ни занимался, – предупреждает он, – не трепись особо. Нельзя раскрывать все карты Дюку.

Это вызывает у меня смех.

– У вас тут и надзиратель есть?

– Скорее, домоправитель, – с сожалением отзывается Сайлас. – Мистер Свинни.

– Не парься, Роджер душка, – добавляет Лоусон.

– Такой же страшный, как золотистый пудель с катарактой, – отрешенно добавляет Фенн, снова уткнувшись в телефон. Он весь день переписывается с кем-то по имени Кейси, но когда я спросил, не его ли это девушка, он шарахнулся от меня в ужасе. Может, «девушка» здесь считается ругательным словом?

– Дюк такой же старшеклассник, как и мы. Возомнил себя ротвейлером. – Лоусон делает паузу. – Хотя, пожалуй, ротвейлер и есть. Он совершенно точно не только тявкает, но и кусается. Ну да не будем торопить события, рано или поздно сам с ним познакомишься.

Так, значит, Дюк это местный вышибала. Посмотрим, чего я смогу на него накопать и на что он на самом деле способен. В любом случае каким-то мягкотелым богатым мальчиком меня не запугать.

– Ну что же, Ремингтон. – Лоусон усмехается мне, и я прожигаю Фенна взглядом за то, что он слил мое настоящее имя. – Добро пожаловать в школу нагибателей. Поверни голову набок и покашляй, будет почти не больно.

Очаровательно.

Вскоре мы все вместе направляемся в зал, куда стекаются парни со всего этажа на обязательную встречу по технике безопасности. Коридоры уже провоняли травкой, и, кажется, я мимоходом замечаю в одной из комнат самогонный аппарат – скорее хобби, чем необходимость. Охраны тут, судя по всему, вообще нет – по крайней мере, никто не шмонает контрабанду.

– Джентльмены, успокойтесь, пожалуйста.

Посреди комнаты стоит мужчина в коричневом свитере и очках. Он растрепан и неопрятен, как будто одевался в машине на ходу. Он несколько раз прочищает горло, но три десятка парней, развалившихся на диванах и уткнувшихся в телефоны, не обращают на него внимания.

– Ну взгляните сюда на минуту, – умоляюще просит он. – Всего на одну. – В комнате, кажется, становится еще шумнее. – Ну пожалуйста, чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Так продолжается несколько минут. Я сволочь, так что едва сдерживаю смех, глядя на его мучения. В какой-то момент бедняга даже уходит и возвращается, чтобы попробовать снова. В конце концов Сайлас, то ли сжалившись, то ли заскучав, умудряется заставить всех заткнуться, чтобы заведующий общежитием смог сказать свое слово.

– Серьезно? – шепчу я Фенну, пока Роджер Свинни оглашает список правил. – Отбой в одиннадцать по выходным?

– Да не, это что-то вроде рекомендации. Просто не попадайся.

– А директор что? У меня с ним встреча сегодня.

Судя по мистеру Свинни, местная администрация не имеет никакой власти над заключенными. Скорее, у них перемирие.

– Он не тряпка, но и не жестит. Из тех, кто мечтает быть психологом для всех и сразу. – Фенн закатывает глаза, но тут же становится серьезнее. – Единственное настоящее правило: держись подальше от его дочерей. Он тебя на кол посадит, если ты на них дыхнешь без его разрешения.

Когда становится неспокойно, Роджер сдается и отпускает всех по комнатам.

– Поужинаем где-нибудь сегодня? – предлагает Лоусон по дороге назад.

– Сообщим местным о своем возвращении, как полагается?

И почему мне кажется, что для него это значит как минимум отыметь дочку кузнеца на церковных ступенях?

– Я пас, – говорю я. – Может, в следующий раз.

– Ремингтон у нас интроверт, – сообщает Фенн своим друзьям.

Нет, Ремингтону просто нужно поискать информацию, и он хочет немного личного пространства.

Но эту мысль я держу при себе. Ни к чему этим ребятам знать, что я собираюсь закопаться в их самые темные и запретные секреты. О чем они не знают, то им не повредит, и так далее, и тому подобное.

Ну, если только я не решу навредить им тем, что найду.

В любом случае пора узнать побольше о соседях по камере.

Глава 6. Эр Джей

Никогда еще не приходилось пить чай с мужиком в вязаном свитере. Директор приглашает меня к себе в кабинет, и мы садимся в черные кожаные кресла, после чего он закидывает ногу на ногу и берет в руки чашку и блюдечко, как какой-нибудь гребаный мистер Роджерс. Время близится к ночи, но снаружи все еще стоит жара – что не мешает ему выглядеть так, словно он не прочь устроиться у камина с газеткой.

– Рад приветствовать вас в Сендовере, мистер Шоу. Как я понял, вы не приемлете имя Ремингтон.

– Просто Эр Джей. – Если он начнет звать меня «друг мой», я уезжаю домой.

– Как пожелаете. – Он скучающе отпивает чай, разглядывая меня поверх края изящной кружечки. – И каковы ваши цели в этом семестре, Эр Джей?

– Цели?

– Как вы планируете провести свое время здесь? Чего надеетесь достичь?

Более чем уверен, что это все какой-то тест, хоть я пока и не разгадал его суть.

– Выпуститься было бы неплохо. В этом же весь смысл, нет?

– Это как минимум, да. Но я смею надеяться, что вы найдете и другие способы извлечь пользу из вашего пребывания здесь. Воспользуйтесь этой возможностью на полную. Вы уже решили, куда будете поступать в колледж?

– Да не особо.

Колледж вообще практически не входит в мои планы. Честно говоря, мне это дело кажется пустой тратой времени и денег. Учитывая мои интересы, не верю, что колледж может мне предложить что-то, в чем я не разберусь сам.

– Я бы очень советовал ознакомиться с длинным списком внеклассных занятий, которые вам доступны. Благодаря им наши студенты меньше попадают в неприятности, – говорит он с вежливым намеком, отчего почему-то звучит лишь грубее.

– Из меня не большой ходок по занятиям. Кружки – это не мое.

– Да, это я уже понял.

Ха. Если я должен испугаться того, что он читал мой файл, то он меня недооценивает. Черта с два я бы стал знакомиться с новым человеком неподготовленным – я все раскопал еще неделю назад. Да-да, я много читал о директоре Тресскоте. Двое детей. Жена мертва. Страдает от неизлечимого синдрома спасателя. Заполняет дыру в своей душе бесконечными попытками воспитать богатую развязную молодежь, которую скидывают сюда, как зимнюю одежду на чердак. Он меня не пугает, а его скучные речи уж точно не вдохновляют.

– В нашем учреждении предъявляются высокие стандарты к процессу обучения. Своих выпускников Сендовер отправляет в элитные университеты, убедившись, что они готовы к трудностям высшего образования. Это не то место, где можно плевать в потолок.

Ну, не знаю. Что-то мне кажется, что репутация этих «элитных учреждений» вся целиком основана на пустышке из наследий и денег. Всего лишь кучка богатых людей, которые собираются вместе и поддерживают миф ради собственного имиджа. Я мог бы надеть свитер Гарварда, и никто бы не заметил разницы.

И все же я улыбаюсь и киваю, потому что незачем в первый же день наживать себе врага, мне не нужны дополнительные проблемы.

– И я хотел бы заметить… – говорит он, отставляя в сторону чашку. – Взлом или другие подобные сомнительные активности, нарушающие чужое пространство, здесь запрещены. Наши студенты должны соответствовать нашим стандартам чести, уважения и открытости, без исключения. Сендовер – это второй шанс. Для многих он становится последним. – Он окидывает меня взглядом темно-серых глаз. – Как вы этим шансом распорядитесь – дело ваше. Но пока вы здесь – вам придется следовать нашим правилам.

Ага, как же. Он может сколько угодно заливаться про стандарты и про то, что тут разрешено или запрещено, но я более чем уверен, все это хрень собачья. Видел я разные записи, пока искал информацию. Насколько я могу судить, вылететь из Сендовера просто нереально. Так что Тресскотт может что угодно говорить про правила и ответственность, но я-то знаю. Что бы ни натворили местные мальчишки, деньги решают все. Правда стара как мир – богатым закон не писан.

– Давайте кое-что проясним, ладно? – Больше всего я в богатых и их окружении ненавижу все это вежливое притворство. – Я не хотел здесь оказаться, но выбора у меня не было. Я не собираюсь доставлять вам проблемы. Если что-то вдруг изменится…

Тресскотт смотрит на меня настороженно.

– Ну, все мы лишь прямоходящие животные в модных одежках, правда ведь? Природу никто не отменял.

– Да, – говорит он, снова беря в руки чашку и блюдечко, – можно и так сказать.

– Я могу идти?

– Последнее. Вы спортом занимаетесь, мистер Шоу? В ваших документах ничего об этом не сказано.

– Не мое это, нет. – С самой средней школы разнообразные тренеры охотились за мной по самым различным поводам. Все говорили, что я идеально сложен именно для их спорта. Но я не люблю командные развлечения. Навязанное товарищество – мой самый худший кошмар, да и страшилок про раздевалки я наслушался достаточно. Если меня будут пытать, так пусть хотя бы под солнцем.

– Тогда вам нужно будет записаться на курс физкультуры, – говорит он. – В течение семестра он проходит через разные спортивные дисциплины.

Класс. Это проблема. Надо будет посмотреть, не получится ли записаться на что-нибудь одиночное. Типа бега. Я неплохо бегаю. Всегда дома этим развлекался. Сначала это было поводом выйти из дома, когда мама притаскивала своих парней и закрывалась с ними в спальне, но со временем превратилось в привычку. Сначала пара километров, потом дальние дистанции. В голове как-то яснее становится.

Когда Тресскотт меня отпускает, я какое-то время брожу вокруг, изучая размеченные дорожки на краю территории, виляющие сквозь прилегающий лес. Уже темнеет, и мне не особо хочется потом искать дорогу обратно в общагу в полной темноте, так что я поворачиваю было назад, но тут замечаю узенькую тропинку, исчезающую где-то далеко за деревьями. Она никак не отмечена и выглядит менее вытоптанной, чем другие, и это уже интересно. Я решаю, что у меня хватит времени на небольшой перекур. Метров через сто меня встречает старая клумба, поросшая сорняками, и деревянная скамейка посреди небольшой лужайки.

Самое то, чтобы покурить, так что я тут же сворачиваю косяк. Усевшись на скамейку и вытянув ноги, я глубоко затягиваюсь и пытаюсь на секунду отключиться от всего.

Я привык к такому отношению. Сменв пять школ за три года, ты либо закаляешься, либо тонешь. Ощущение такое, словно я всю жизнь бреду по колено в воде, но если меня это чему и научило, так это полагаться на самого себя. Никто другой мне больше не нужен, так как в конечном итоге всегда только я сам своя единственная опора. И что бы там ни случилось, у меня всегда припрятан туз в рукаве.

Внезапный шелест выдергивает меня из мыслей и привлекает внимание. Я слышу, как хрустят мертвые листья и сухая трава под быстрыми шагами, а потом из-за поворота появляется она. Длинноногая деваха с темными волосами, замотанными в потный пучок. Она почти пробегает мимо, но замечает меня и резко тормозит на месте.

– Привет, – говорю я добродушно.

– Тебя здесь быть не должно, – выдыхает она, положив руки на бедра и тяжело дыша.

– Ага. Вот и я им так сказал.

Ее коротко обрезанная футболка сползла с одного плеча. Мои глаза непроизвольно притягиваются к ее заднице в коротких спортивных шортах, облепивших потную кожу. Эта девушка такая горячая, что на нее смотреть больно. И дело даже не в модельном теле. Кожа у нее, даже когда мокрая, все равно идеальная, сияющая, такая только в рекламе косметики бывает. Темно-серые глаза обрамлены густыми, пышными ресницами, а сексуальный изгиб губ вообще вызывает в сознании самые разнообразные неприличные мысли.

Даже не знаю, какая картина заманчивее – эти губы, прижатые к моим, или они же, но обхватывающие мой член, пока я кончаю ей на язык.

И-и-и, упс, мне пора срочно избавляться от этих мыслей, пока она не заметила, что джинсы внезапно стали мне тесноваты.

– Ты не понял, – выпрямляется она с оскалом, – эта дорожка за пределами школы. Ты на чужой территории.

Не могу удержаться и окидываю ее взглядом еще раз.

– Уверена, что это не ты тут чужая? Это разве не школа для мальчиков?

– Мой отец тут работает. Ты кто такой вообще? – Эта девчонка может костры взглядом зажигать. Или даже спалить целый город.

– Где же твое дружелюбие? – не удерживаюсь я от подколки.

– Не имею такой привычки. На вопрос ответь.

Ох, черт, обожаю злых девчонок. Не знаю уж, что такое с этой обиженной цыпочкой, смотрящей на меня так, словно готова выбить мне все зубы с ноги, но это заставляет мой член оживиться.

– Меня зовут Эр Джей, – покорно отвечаю я, – я тут новенький.

– Да что ты говоришь. – Она нетерпеливо наклоняет голову набок. – И с какой старой проселочной дороги они тебя соскребли?

Черт, детка, продолжай в том же духе.

Когда я ловлю ее взгляд на своем косяке, протягиваю ей скрутку.

– Затянешься?

Она играет желваками, оценивающе обводя меня взглядом. А потом выхватывает сигарету у меня из руки, делает две глубокие затяжки и выдувает дым мне в лицо, как будто я уже не был возбужден и без того.

– Имя-то свое скажешь? – спрашиваю я, давя усмешку.

– Нет. – Она возвращает мне косяк.

В голове внезапно раздается голос Лоусона:

«Эй, будешь отнекиваться, у меня только сильнее разыграется аппетит».

– Вот незадача. А что же мне писать, когда я буду вырезать наши имена на дереве?

– Вау. – У нее вырывается краткий смешок. – Ты в курсе, что вслух это сказал? Позорище.

– Да ладно. Меня сложно задеть, – говорю я.

– Я бы постаралась, если бы мне не было так насрать.

Все в ней говорит мне отвалить, но она до сих пор не ушла. И уж не знаю, что это говорит обо мне, но мне почему-то нравится подобное обращение. Я бы дал этой девчонке потоптаться у себя на лице в берцах. Вся эта враждебность лишь навевает мысли о громком сексе и дергании за волосы.

– Можем пообедать вместе, как раз и попробуешь, – предлагаю я.

– Уж извини, я не хожу на свидания со стремными чуваками из леса.

– А их тут много водится? Хочешь, провожу тебя до дома, чтобы было не страшно.

Она фыркает и закатывает глаза.

– Я могу за себя постоять.

– Тогда ты меня проводи.

В уголках ее губ мелькает едва заметная улыбка и тут же испаряется. О да, я определенно ей нравлюсь.

– Берегись енотов, – говорит она, уходя. – Какой-то придурок целый семестр накачивал их психоделиками, теперь они превратились в сумасшедших жертв научных экспериментов с отставленными большими пальцами и полным безразличием к ценности человеческой жизни.

Шутки шутит. Наверное.

– Завтра в том же месте? – окликаю я ее. – Я поесть принесу.

Она даже не оборачивается.

– Счастливо оставаться, новенький. Удачи тебе в Городе Мальчишек.

Она исчезает из виду за секунду, и я тут же понимаю, что остался в полной темноте. Как будто она стащила солнце с неба, чисто чтобы мне насолить.

Как же горячо.

Эта девчонка – кончик отравленного дротика, и меня это так заводит, что я не могу перестать улыбаться. Все-таки есть в этом месте что-то хорошее.

Если я, конечно, найду дорогу обратно к цивилизации.

Глава 7. Слоан

Даже не знаю, что и думать про того парня с тропинки. И почему он смотрел на меня так, словно мы целую вечность знакомы? Вернувшись домой, я иду в душ и быстро смываю пот от пробежки. Когда я уже сижу за столом и расчесываю волосы, в мою комнату заглядывает Кейси и тут же по-хозяйски плюхается на мою кровать, блестя глазами от любопытства.

– Что? – Я ловлю ее взгляд в отражении зеркала и тут же прищуриваюсь с подозрением.

– Хорошо побегала?

– Нормально. Чего ты так улыбаешься?

– Долго тебя не было. – Ее лицо сейчас треснет от заговорщической улыбки. – Может даже показаться, что ты вообще не бегала, а вместо этого встречалась с кем-то, ну, например, чье имя начинается на «Д» и заканчивается на «юк»…

– Когда кажется, креститься надо, – фыркаю я. – Сказано же тебе, между нами все кончено.

– Тогда где тебя носило?

– На тропе был какой-то непонятный парень. Я подумала, кого-то городского занесло на территорию, так что остановилась докопаться.

– Ага! – тут же подскакивает она. – Так ты все-таки с мальчиком разговаривала!

– Ну, я бы не назвала это разговором.

Испортил мне всю пробежку, между прочим. Как дробью из ружья по всей моей непринужденности. Тропинка – это мое убежище, туда я ухожу заглушать мысли музыкой и прятаться от всего происходящего в голове. Моя личная недосягаемая реальность. Запасной выход из трудностей жизни. Безупречный заповедник спокойствия. А теперь тут какой-то нарушитель, незваный турист, посягает на мой одинокий лес? Да еще имеет наглость со мной флиртовать. Меня это должно было очаровать? Катись ты ко всем чертям, чужак.

– Так что, он был из города?

– Нет, он, оказывается, новенький.

Хотя какой там у него сбой в системе, еще надо будет выяснить. Большинство из них – это стандартные модели богатых хулиганов, приезжают с запущенным алкоголизмом и зависимостями от наркотиков. Нравится это моему отцу или нет, но Сендовер – это тихая и живописная реабилитационная программа, помогающая азартным игрокам, наркодилерам, драчунам и пьяным водилам не попадать в сводки газет.

– Но ты там долго торчала. – Воображение Кейси все повседневные моменты моей жизни превращает в какие-то скандалы. – Узнала о нем что-нибудь?

– Его зовут Эр Джей. Это все, я не осталась послушать его биографию.

Большинство моих знакомых сказали бы, что у меня талант отталкивать от себя людей. Я даже немного горжусь своей способностью заставлять парней убегать от меня, сверкая пятками. Уж не знаю, был ли этот тупым или ему просто жить надоело, но он отказывался уходить.

– Инициалы. Как загадочно, – заявляет Кейси.

– Как скажешь.

– Он хоть горяч?

– Ну, посимпатичнее косматого лесного тролля.

На первый взгляд он ничего так. Ладно. Очень даже ничего так. Что-то в его прическе наводило на мысли о раздевании. Так обычно выглядят волосы, когда парень снимает футболку. Еще и темные. Мне нравятся темноволосые. И, хоть он и сидел, сразу было понятно, что он высок и хорошо сложен. Это мне тоже нравится.

Но это не значит, что я пускаю слюни на каждого красивого высокого брюнета, который мне попадается. Особенно когда у них такой нехороший взгляд. Такими глазами тебе подмигивают, вынося деньги из ограбленного банка. Шуры-муры с еще одним плохишом в мои планы на год не входили.

– По творим меркам это опупеть какой комплимент, – подлавливает меня Кейси. – Признайся, он был горяч.

– Я сказала, что он не ужасен.

– Давай, у тебя получится. Скажи мне, что он горяч. – Моей сестре явно нравится, когда я корчусь в муках.

– Боже мой. Он горяч. Все. Довольна?

Она ухмыляется.

– Полностью.

– Какая же ты засранка.

– Рыбак рыбака, – нараспев говорит она, и я тут же показываю ей средний палец.

– Честно говоря, интереснее всего тут то, что я о нем еще не слышала, – признаюсь я больше себе, чем ей, ложась на пол с массажным роликом, чтобы размять ноги после пробежки. – Кто этот парень? Откуда взялся? Кто его семья, вот это вот все. Как с неба свалился. Что-то в нем такое было… Несносное, но не как в большинстве этих придурков с раздутыми избалованными эго. Какая-то другая, его собственная раздражающая смесь.

Кейси подползает к краю кровати, чтобы посмотреть на меня.

– Как-то многовато вопросов для той, кто в этом году поклялась не связываться с парнями.

– Это же не значит, что я собираюсь его на свидание звать. Он – неизвестность. А ты меня знаешь, я ненавижу нерешенные вопросы.

Местные парни любят подкрадываться, обаятельно сверкая лживыми белозубыми улыбками. В них ровно столько манер и воспитанности, сколько нужно, чтобы провести тебя, но на самом деле все они волки в дизайнерских джинсах.

А я вовсе не добыча.

– Ну не знаю… – Она прикусывает губу. Не люблю, когда сестра начинает слишком много думать. – Звучит так, будто он тебя зацепил.

– Выдумываешь.

– Как скажешь.

С комода доносится вибрация моего телефона.

– Посмотришь?

Она спрыгивает с кровати и проверяет экран.

– Смс от Сайласа.

Я сажусь и просматриваю сообщения: он просто дает мне знать, что приехал. Я говорю ему зайти. Все лето не виделись, я скучала.

Среди того богатого мусора, который сливают в Сендовер, Сайлас Хейзелтон – редкое исключение из правил: по-настоящему хороший парень, который не пытается сойти в могилу или вырасти в полного социопата. Как он сохраняет свою доброту в этой выгребной яме соблазнов – загадка, но во всем Сендовере он единственный честный мальчишка. И именно поэтому только его папа пускает в наш дом.

Сайлас: Уже иду.

Десять минут спустя я открываю дверь, и Сайлас встречает меня словами:

– Привет, незнакомка. – Он одет в светлые брюки, белую футболку, плотно облегающую его каменный пресс, на губах хитрая улыбка.

Мы так крепко дружим, что иногда я забываю – он, вообще-то, красавчик. При таких ямочках на щеках и фигуре пловца даже я должна признать, что парень конфетка.

– Кто-то в хорошем настроении, – тяну я, когда он дергает меня к себе.

– Скучал просто. – Он крепко меня обнимает и целует в висок. В рейтинге самых лучших объятий во вселенной его место точно где-то в первой тройке.

– Сайлас, рад снова видеть, – вклинивается папа, стоя в коридоре с чашкой чая. Очень незаметный способ проверить, не проявилось ли у меня внезапное и неконтролируемое сексуальное влечение к одному из моих лучших друзей. – Нормально устроился?

– Да, сэр. Уж точно не буду скучать по запаху из предыдущей общаги. Здание выпускников пахнет розами по сравнению с прошлогодними комнатами. – Сайлас работает на родителей, как валерьянка на кошек; больно уж он хорош в непринужденных разговорах.

Папа хмыкает.

– Мы перекрасили стены за лето.

– Успели порыбачить на каникулах, сэр?

– Не так много, как хотелось бы.

Страницы: «« 123456 »»