В плену Гора Зайцева Мария

Я демонстративно гонял во рту спичку, вел аккуратно машину, стараясь не выделяться.

Понятное дело, что меня-то досматривать никто не будет, дураков нет, но даже тот факт, что, если остановят, могли потом заинтересоваться, куда это среди рабочей недели и в конце рабочего дня прется начальник УУР МВД… Могли сопоставить или даже не сопоставлять, а тупо слить странную информацию.

Так что, лучше не выделяться.

Кошка сидела тихо, пялилась в окно, а вот атмосфера в машине все равно сгущалась.

Так мне казалось, по крайней мере.

Поймал себя на том, что сильнее, чем надо, сжимаю руль, и мой чуткий конь реагирует на грубость легким дерганием…

Именно это успокоило.

В самом деле, что это я?

Я всего лишь предоставляю ей убежище. Это необходимость, пока длится внутреннее расследование. А оно уже инициировано. Причем, не местным СБ, естественно. Там-то все схвачено.

Нет, в этот раз привлекли столицу.

Давно у меня руки чесались на эту падаль, Росянского-старшего. Слишком много расслабления.

Слишком много косяков. Но прихватить было не на чем. Ушлый и хитрый, он за собой подчищал виртуозно.

Вот только сынок подкачал.

Я, в принципе, так и думал, что Росянского-старшего потопит Росянский-младший. Из-за нехороших слухов, которые не совсем удавалось замять, в отличие от возбужденных дел, на прокурора и так не особо хорошо косились из Москвы.

После скандала с аварией, когда младший Росянский сбил насмерть женщину на пешеходном переходе, а потом еще и куражился перед приехавшими гаишниками в наркотическом угаре, прошло уже полгода.

Тогда прокурору удалось все решить миром. Родственников погибшей женщины купили, придурка отправили на принудительное лечение, оставив условку с дальнейшей перспективой снятия судимости.

Мальчик вылечился и сидел тише воды, ниже травы.

А я скрипел зубами от бессилия. Потому что это было уже четвертое дело по Росянскому-младшему. И первое, которое удалось до суда довести. С таким вот результатом.

По его папаше были более серьезные вопросы, но тут пока без вариантов.

Хотя я искал.

Это было вне моей компетенции, но я все равно искал.

И ждал.

Чувствовал, что именно мелкий утырок подведет папашу под монастырь. Вобьет гвоздь в крышку гроба. Так и вышло.

В этот раз лажанул он по-крупному, причем, появилась неплохая возможность крутануть не только его по нескольким эпизодам, но и властного папашу за незаконную деятельность. А там… Только крути и крути. Сейчас у нас, тем более, месячник борьбы за чистоту рядов… Кое-кто в столице мечтает получить дополнительные звездочки на погоны и переехать из тесных кабинетов в другие, посвободнее. А для этого нужны показатели.

Короче, вовремя мы с Виком подсуетились.

Обеспечили информацией.

Теперь только крутить.

Само дело крутить, а свидетелей прятать.

Вот и спрячем.

Знает эта кошка зеленоглазая много, не зря пару недель терлась в клубе. Точно в курсе, кто из девочек пострадал от урода Росянского и его приятелей.

Не говорит по вполне понятным причинам. С ее братишкой и с ее опытом это, конечно, глупо.

Но ничего.

Разговорим.

Я усмехнулся своим мыслям, а еще тому, что прямо предвкушающе тепло стало, как бывает перед занимательной игрой. В которой ты обязательно победителем выйдешь.

Глянул в зеркало на пассажирку и наткнулся на прямой прищуренный взгляд зеленых глаз.

– А куда мы едем, позвольте узнать, господин подполковник? – медово растягивая губки, спросила она.

– Пока не могу сказать, приедем, увидите.

Я сделал невозмутимое лицо и с удовольствием поймал отблески злости в зеленом взгляде.

– Но как же я тогда смогу объяснить брату, где меня искать, если вдруг что-то случится?

– Никак. Брат не пояснил?

В ответ раздалось еле слышное , но очень злобное шипение. Ух, злючка какая! Забавная.

– Странно… Не доверяет вам?

– С чего вы взяли?

– Наблюдение.

– Неверное наблюдение! Ни на чем не основанное!

– Не буду спорить.

Кошка открыла рот. Закрыла. Нахмурилась.

И отвернулась опять к окну.

Похоже, не ожидала, что я так быстро оборву спор.

Я опять усмехнулся. Перекатил спичку во рту, коротко глянул в зеркало. Она торопливо перевела взгляд опять в окно.

Любопытная какая. Как… Кошка.

Дорога стелилась передо мной ровно и привычно. Мы выехали из города, и теперь можно было ожидать подставы только на обводной, где стоял пост ГИБДД.

Но там я проехал в потоке, спрятавшись за удачно подвернувшейся фурой.

Пассажирка, утомившись разглядывать одинаковые елки по обеим сторонам дороги, начала копаться в телефоне, демонстративно игнорируя меня.

И, тем не менее, постоянно пересекаясь взглядом в зеркале заднего вида.

Каждый раз ее щеки краснели, глаза загорались зеленым воинственным огнем.

Я усмехался, рулил. Настроение было хорошее, лирическое даже.

Впервые за много лет мне интересно наблюдать за женщиной.

Забавное ощущение.

В плену.

Вот не помнила я такого ощущения от первой нашей встречи. Бешенства такого. Ненависти даже.

Тогда подполковник просто раздражал. Тем, что не велся на меня, как привыкла. Тем, что неправильно реагировал.

А еще тем, что явно насквозь меня видел.

Ну кому, скажите мне, приятно, когда тебя мужик насквозь видит?

Да даже Максик себе такого не позволял!

А тут какой-то посторонний неприятный подполковник!

Короче говоря, я ехала на заднем сиденье его здоровенного монстра и злилась ужасно!

Причем, прекрасно понимала, что, на самом деле, злюсь на брата-придурка, поставившего меня перед фактом, практически предавшего.

В этот момент иначе, чем предательством, я не могла определить его поведение.

Просто вытащил из дома, просто перекинул в лапы незнакомому страшному мужику, фактически , на съедение отправил.

Во всю эту ересь насчет того, что подполковник – «нормальный мужик», как выражался Максик, я вообще не верила.

Для него, может, и нормальный… А для меня…

Взять хотя бы, как смотрел на меня сейчас.

Я этот взгляд настойчивый ощущала кожей. Специально отворачивалась, специально в окно пялилась, в телефон, да куда угодно! Главное, не встречаться с ним глазами!

И что же?

Каждый раз, когда хотела проверить, успокоился ли он, не смотрит ли на меня, ловила нахальный пристальный взгляд!

Каждый, сука, раз!

Интересно, он на дорогу вообще смотрел?

Или мы по автопилоту ехали?

А, самое дикое, что я каждый раз краснела, когда ловила его на разглядывании.

Как дурочка. Как девочка несовершеннолетняя.

От этого накатывал стыд и опять же злость.

Хотелось выматериться, хотелось сказать подполковнику, этому каменному чурбану, чтоб за дорогой следил, что на мне нет живого места , куда бы его настырные глаза не залезли…

И в то же время понимала, насколько вообще вся ситуация глупа.

Так и ехали.

Он, бычара, невозмутимо и, как мне казалось, насмешливо перекатывая спичку во рту и пялясь на меня без остановки.

И я, сгорающая от ненависти, злости и стыда.

Понятное дело, когда опомнилась и начала смотреть за дорогой, было уже слегка поздновато.

Короткий зимний день стремительно заканчивался, мы ехали по проселочной полосе, в колее, разбитой, как мне думалось, трактором. Вокруг был снег, снег, снег… И блядские елки, которым нет числа в этом регионе.

– А мы куда все же? Я думала, где-то в черте города будем…

Я постаралась задать вопрос нейтрально, чтоб голос не дрожал.

Хотя стало страшно. Хрен знает, где. Вокруг зима. А рядом ни души, только подполковник полиции, вид которого вообще спокойствия не внушал.

– Нет. Ваш брат тоже уехал за город. В городе нельзя. Опасно.

Голос его звучал спокойно, лениво даже. Здоровенные лапы на руле смотрелись жутковато.

Я опять уткнулась в телефон, попыталась набрать сообщение Максику. Но сети не было. Внезапно так.

– Сети нет…

Я услышала со стороны, как растерянно и испуганно прозвучал мой голос. Черт! Никакой жертвенности! Никакого страха, Люда! Это заводит зверей!

– Да, здесь часто не бывает…

Ленивый голос прозвучал инфернально.

Как в фильмах ужасов…

Я постаралась взять себя в руки.

Спокойно, Люда. Все ужасное, что могло случиться, с тобой уже происходило.

И ничего. Выкарабкалась.

И тут тоже все будет хорошо.

Мы подъехали к глухим воротам уже в темноте.

Я настороженной мышкой сидела на заднем сиденье и лихорадочно осматривалась, периодически лапая телефон в надежде , что сеть появится.

Нифига.

Джип въехал в автоматически открывшиеся ворота, фары осветили дом. Большой. Прямоугольный. Мрачный. Реально, как в фильмах ужасов, черт!

С обеих сторон подъездной дорожки, присыпанной снегом, зажглись фонари.

– Приехали, – проинформировал подполковник и вышел из машины.

Я посидела немного, со страхом разглядывая сам дом, в котором постепенно, величественно открывались внешние бронированные, судя по всему, роллставни, темноту участка с посаженными там и сям елками и соснами. И ни одного огонька. Нигде, кроме подъездной дороги.

Подполковник между тем вытащил мою сумку из багажника, подошел с другой стороны и открыл мне дверь.

Мотнул головой на выход.

Я со страхом и вызовом уставилась на него.

Очки подполковник снял, хватило ума на ночь глядя не рассекать в брутальном образе мачо, но это не сделало его лицо менее каменным. И устрашающим.

Взгляд, не спрятанный за темными стеклами, теперь еще больше пугал. Потому что был таким… Ощупывающим. Одновременно холодным, оценивающим и горячим. Мужским очень. Уж что-что, а интерес к себе, как к женщине, я могла разобрать.

– Помочь выйти? – спокойно спросил он, устав , наверно, ждать, когда я пошевелюсь.

– Не надо…

Я выпрыгнула из машины, протянула руку за сумкой.

Он отдал, усмехнулся и пошел по дорожке к дверям дома.

Делать нечего, я потопала следом, ощущая себя овцой на заклание.

Максик… Дурака кусок, куда ты меня отправил… Это же не санаторий никакой, не служебная квартира…

Это дом, здоровенный, очень дорогой загородный дом, которого просто не может быть в собственности у простого подпола полиции!

Это какой-то неправильный мент!

Я трусливо вжимала голову в плечи, оглядывалась, прикидывая пути отхода в случае опасности.

Кажется, в стороне, противоположной от дома, мелькнули огоньки. Там, наверно, деревня!

Если что, побегу туда прямиком.

На улице практически ноль, не замерзну…

Мы зашли в дом, зажглось освещение, мягко, не ослепляя.

Я встала в дверях, ошалело разглядывая обстановку.

Ну, если он реально подпол… То нехило живет нынче полиция, скажу я вам.

В доме, судя по всему, было два этажа. Может, больше, но два – точно. Весь первый занимало огромное открытое пространство, которое, похоже, на западный манер служило одновременно гостиной, кухней и чем-то вроде игровой. В центре располагался вальяжно нереальных размеров диванище, неподалеку, чуть в стороне, с потолка свешивалась черная труба камина.

Где-то сбоку сверкала темными отблесками кухня, полностью закрытая, строгая. С другого края огромного помещения угадывался бильярд и, похоже, еще что-то вроде зоны отдыха с кальяном и здоровенной плазмой.

Никаких финтифлюшек, статуэток, непонятных предметов интерьера. Все просто и функционально.

По-мужски.

– Нравится?

Я подпрыгнула на месте от неожиданности, прижала к себе сумку, словно защититься хотела.

Подпол стоял неподалеку, разглядывая меня задумчиво. И опять, как мне показалось, с намеком таким отчетливым.

Я поежилась.

– А что это за дом?

– Мой.

– Ваш?

Голос хрипнул. Я прокашлялась.

– Да, мой.

– Но Макс говорил о безопасном месте, о санатории…

– Это он поехал в санаторий. А вы – сюда.

– Но… Почему?

– Потому что я так решил.

И вот после этой фразы, отчетливо лязгнувшей металлом захлопываемой клетки, я и начала кашлять опять.

До хрипов и слез.

Не знаю, что со мной было. Реакция какая-то дикая на его слова. Верней, на их смысл.

Он решил, значит… Привез меня сюда, в свой дом… Никто не знает, где я! И Макс не знает! Никто меня не будет искать…

Черт!!!

Люда, ты опять вперлась!!!

Но больше ни за что. Никогда. Никогда!

– Эй, что такое? Вы замерзли? Плохо?

Я кивнула сквозь слезы.

– Проходите сюда, садитесь… Я сейчас включу побольше отопление. И сауну.

Он показал, куда проходить, а сам пошел в сторону незаметной двери в противоположной стене комнаты.

Я сделала пару шагов, с дрожью услышав про сауну…

Бежать. Бежать, бежать, бежать!!!

В сторону деревни, прятаться там и выбираться к людям! Наверняка , трасса недалеко, там ловит интернет, дозвонюсь до Макса, предупрежу…

Только подпол вышел из комнаты, я рванула ко входной двери. С ужасом ожидая, что она окажется запертой.

Но нет!

Открылась легко!

Я подхватила сумку и побежала прочь из страшного дома.

По дорожке в сторону огоньков, которые, как я теперь ясно видела, были именно огнями деревни!

Передо мной расстилалось белое поле снега, наверно, летом тут полно травы… Конечно, бежать будет непросто, но наст пока есть, а я легкая – не провалюсь…

Я понеслась к огням по ровному полю… И буквально через минуту поняла, что это не поле! Это река!

Река или озеро, скованное льдом!

Но останавливаться не стала, решив, что так даже лучше.

По льду быстрее добегу.

Когда подо мной раздался треск, я замерла. Даже дышать перестала, надеясь, что все обойдется.

Легонько скользнула еще… И с ужасающим грохотом провалилась в ледяную воду!

Только взвизгнуть и успела!

И ухватиться за кромку льда.

Паника была такой, что я даже не помнила о правилах поведения на льду. А ведь когда-то в школе учили!

Но я, все забыв, просто бестолково барахталась в оглушающе холодной воде, пальцы скользили по льду, сумка пошла камнем на дно, и , скорее всего, я бы через минуту отправилась за ней, но тут меня ухватило что-то за руку и одним мощным движением выволокло на лед.

Стало еще холодней, хотя мне казалось, что ног и тела ниже пояса я уже не чувствую. Оказывается, чувствую! И это больно!

Меня жестко протащило еще по льду в сторону.

Было так ужасно, так страшно, так больно, что я даже не понимала, кто меня тащит, что вообще происходит…

Звуков никаких, кроме собственного сипа из горла и ударов сердца бешеных , не слышала.

Откуда-то, словно сквозь вату, пробился глухой злобный мат.

– Кошка драная, куда тебя, бля, понесло, дура ненормальная, бля…

Через мгновение меня оторвали от льда, подняли под мышки , буквально вздернули вверх.

Ошалело уставившись в невероятно злые глаза подполковника, я только могла моргать в ответ на его ругань.

А ругал он меня очень громко и крайне злобно.

И встряхивал так, что зубы клацали каждый раз.

Я хотела ему ответить, хотела объяснить что-то… Но смогла только опять выдавить из себя сипение.

Весь мой голос остался там, на льду.

Подполковник замолчал, потом просто взвалил меня на плечо, как куль, и понес в дом.

Тот самый, из которого я так неудачно пыталась сбежать.

Обратно в клетку.

Я, практически теряя сознание, висела на нем, ощущая , как твердая и отчего-то горячая ладонь придерживает меня за зад. И это было блаженное чувство тепла.

Он нес меня в дом, как хищник несет свою добычу в берлогу.

Крепко держа, чтоб не вырвалась. Из плена его рук.

И последней моей мыслью перед отключкой было: «Не отпустит теперь»…