Фенрир. Том IV. Разрушитель проклятий Райц Эмма

Дисклеймер

Все события и персонажи, описанные в этой книге, вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и реальными людьми случайно. Эта книга содержит ненормативную лексику, эротические сцены и сцены жестокости, рекомендована для чтения лицам, достигшим 18 лет.

Часть 1. Кататония. Глава 1. Смерть во спасение

Морок опасно покачнулся и упёрся ладонью в стену, опустив растерянный взгляд на Леру.

– Денис? Ты меня слышишь?..

По его лицу и волосам текла ярко-алая кровь. Тонкие струйки сливались друг с другом чуть ниже уха и продолжали свой путь по щетине и шее.

– Я…

Его окончательно повело, и Лера под тяжестью мужского тела сама непременно упала бы, но позади Дениса внезапно возник подхвативший его Макс. Пики на всхлипе сползла спиной по стене и тупо уставилась на Андрея.

Его лицо было белее, чем пачка офисной бумаги. Давыдов-младший продолжал стоять в той же позе и смотреть на лежавшую на полу Злату. Рыжая была ещё жива, но под ней быстро расползалась вязкая лужа крови, а пробитое лёгкое не давало сделать вдох. Наконец Фенрир шагнул к своей поверженной девушке и еле слышно прошептал:

– Зачем?

Из сверкающих ярко-изумрудных глаз к вискам скользили слёзы. Бледные губы Златы дёрнулись, будто она хотела ответить Андрею, но бунтарский взгляд внезапно потух, а изо рта потекла кровь.

– Что здесь… – уложив раненого Морока на пол, Макс вскочил и непонимающе смотрел на всех присутствующих. – Кто стрелял? Почему твоя… Господи…

Фенрира будто что-то подкосило. Упав на колени прямо в вязкую лужу, он несколько секунд дрожащими пальцами перебирал блестящие медные пружинки локонов Златы, потом коснулся её приоткрытых губ и, издав утробный, полный дикой боли стон, опустил её тонкие веки. Уткнувшись лбом в неподвижную грудь рыжей, Андрей судорожно втянул ртом воздух, но его солнечное сплетение будто под завязку забили осколками стекла, а сердце подвергли шоковой заморозке, лишив малейшего шанса шевельнуться. Он беспомощно сминал в кулаке край её футболки, всё сильнее пачкаясь в крови и отчаянно покачиваясь из стороны в сторону. В нос бил пьянящий лёгкий запах сладковатой туалетной воды, а нежная кожа под пальцами ещё была обнадёживающе тёплой, но оставалась лишь безжизненным миражом.

– Зачем…

– …ведь он сам требовал, чтобы я сюда приехал! Чего за… Ого… – хриплый голос Черномора оборвался, когда он стремительной походкой шагнул в кабинет и замер при виде странной сцены.

– Что случилось? – Сатир, забыв о своей манере обличать в сарказм всё вокруг, тоже на несколько секунд потерял дар речи.

Позади мужчин быстро увеличивалась толпа «фениксов», услышавших выстрелы.

– Денис! – Лера очнулась и, глотая слёзы, метнулась к Мороку. – Пожалуйста, нет… – дрожащими ладонями она водила по его лицу, не понимая, как всё так стремительно случилось. – В госпиталь… Нужно срочно отвезти его! Нет!!! Вертолёт! Максим! Слышишь?!

Но Давыдов-старший в это мгновение, постепенно осознавая цепь событий, оторопело смотрел на сына, не слыша никого вокруг.

– Так вы её всё-таки того…? – Матвей растерянно провёл ладонью по шее. – Или что… Кто-нибудь, объясните.

– Козявка, – пробормотал Морок. – Что-то мне… нехорошо… Она в меня выстре… – серо-синие глаза один за другим закатились.

– Денис!!! Нет!!!

– Вертолёт готов. Хер ли вы тут топчитесь все?! Ну-ка разошлись, гоблины, мать вашу! – грозно рыча, Ларионов пробрался в кабинет. – Хорош тупить! Каждая минута на счету! Быстро-быстро!!! – он пихнул в спины Черномора, Сатира и ещё парочку парней. – Взяли и вперёд!

– Денис… Не надо… Только не ты… – Лера, скинув с ног шпильки, аккуратно придерживала его голову на пути к лифту. – Не смей… Не смей меня бросать!!!

– Лерыч, не ори, – процедил Костя. – Рана по касательной.

– Откуда ты знаешь?!

– Иначе бы черепушку к херам разнесло, – кивнул Григорьев. – У него сосуды задеты. Мясцо. Ну, может треснуло малость. Не мёртвый он.

– Заткнулись все! – рявкнул Один.

Поднявшись на крышу, они торопливо двинулись в сторону вертолёта.

– Я с ним… – Лера уже занесла босую ногу, но Черномор поймал её за локоть:

– Нет. Нас ждут.

– Плевать!!!

– Лера, в себя приди!!! – он дёрнул её на себя. – Тебе проблем мало?! Федотов их с лёгкостью добавит!

– Я не могу… Я…

– Я полечу, – Сатир забрался внутрь. – Буду держать вас в курсе. Катитесь в министерство.

– Нормально всё с ним будет. Поехали.

Чёрный вертолёт легко оттолкнулся от поверхности крыши и невесомой пушинкой взмыл в небо. Волосы Леры разметались от мощных потоков воздуха. Не отрывая взгляда от стальной птицы, она глотала слёзы, ощущая, как на обеих ладонях, стягивая кожу, засыхала кровь Морока.

– Сынок, – Макс, присев рядом с Андреем, приобнял его за плечи. – Как так вышло?

– Она пришла отомстить, – мёртвым голосом ответил Фенрир. – Она дочь Падре… И я думал, что смог переломить её ненависть. Но я ошибся…

Давыдова-старшего разрывали на части желание узнать историю целиком и отцовское сочувствие к сыну, сделавшему ужасный, но правильный выбор. Решив, что первое вполне ждёт, он убрал пистолет Андрея подальше и помог ему сесть, а сам накрыл тело Златы принесённым кем-то из парней большим чёрным пакетом.

– Ты сильно любил её?

Фенрир горько скривился и молча достал из кармана джинсов кольцо. Макс узнал украшение матери, и его передёрнуло от резкого осознания масштаба беды.

– Даже так…

Запрокинув голову, Андрей бессмысленно уставился в потолок, но откуда-то из мутных полузабытых мыслей вдруг всплыли слова Леры, ставшие для него пророчеством. Или проклятием?..

«Ты разучишься дышать, улыбаться и спокойно спать по ночам. Ты почувствуешь себя живым лишь наполовину. Ты будешь каждый день искать её в толпе. Тебе всюду будет мерещиться её голос, запах, силуэт. И вся твоя жизнь превратится в нескончаемую пытку воспоминаниями, обрывками снов и ненавистью к себе за то, что ты жив, а она – нет…»

– Теперь я настоящий «феникс»?

– Что? – Макс заметил входящий звонок и с сомнением сбросил его.

– Вы же все прокляты в своём одиночестве. Теперь и я?

– Что за глупости? Мы не прокляты.

– Ну да…

Морщась от боли в плече, трясущимися руками Фенрир достал пачку сигарет, кое-как выудил одну, выронив за ней ещё парочку, потом долго сражался с зажигалкой. Давыдов-старший хотел было сказать, что в аудитории сработает пожарная сигнализация, но потом смиренно махнул рукой и выключил датчики. Комната наполнялась тошнотворным коктейлем из запахов крови, гари и табака, но ни отец, ни сын даже не морщились.

К потолку, плавно извиваясь, поднимались белёсые клубы дыма. Андрей рассматривал их, не замечая, как по его щекам потекли слёзы. Джинсы на коленях задубели, и он бессмысленно ковырял их коротким ногтем.

– Я сказал ей «люблю тебя», а через десять минут застрелил.

– Андрей… Она же, получается, предала тебя. Или ещё хуже – использовала. Возможно, ваши чувства вообще не были взаимны… – Макс с трудом подбирал слова поддержки, а сказанное в итоге показалось ему ещё большим бредом, чем то, что вертелось в голове.

– Угу. От этого не легче.

– И не будет, Андрей. Вряд ли существует что-то, что могло бы облегчить твою душевную боль прямо сейчас.

– Ну почему же… – Фенрир шмыгнул носом и закурил вторую.

– Сколько бы ты ни напивался, похмелье раз за разом будет возвращать тебя в исходную точку. А за наркоту я сам тебя пришибу. Не смей в это скатываться. Пройдёт немного времени, и ты постепенно воскреснешь, обещаю.

– А хочу ли я вообще?..

– А почему нет? – настрой сына откровенно пугал Макса.

– Я всё равно никому нахрен не упёрся со своей блядской любовью.

– Не говори так. Однажды ты обязательно встретишь ту самую.

– Чушь. Не существует никаких «тех самых».

Давыдов-старший в очередной раз сбросил звонок и присел напротив Андрея:

– Дай себе время. Ну… Хочешь, сгоняем в Париж, когда всё закончится? Развешься, отвлечёшься. Или давай найдём хорошего психолога.

Фенрир молча качнул головой и вперился пустым взглядом в накрытое полиэтиленом тело. Макс растёр ладонями затылок. В дверном проёме показался Черномор:

– Давыдов, нам пора. Моцарт рвёт и мечет…

– Знаю…

– Да. Езжай, – тихо проговорил Андрей.

– Дождись меня. Зайди в медпункт, пусть осмотрят ранение и дадут тебе порцию снотворного. Я скорее всего вернусь только утром, и мы подумаем, что делать дальше. Договорились?

– Ладно… – Фенрир нехотя встал и кое-как стащил с себя толстовку.

Матвей хмуро рассматривал своего несостоявшегося «юнгу», и в его взгляде не было ни капли насмешки.

– Теперь бы я, наверное, вам больше подошёл…

– Тебе это не нужно.

– В смысле? А как же весь этот бред про мёртвый взгляд и «нечего терять»?

– Всё так. Но потенциальные самоубийцы в отряде не к добру.

Фенрир раздражённо цокнул языком и едко скривился:

– Короче, вам хер угодишь.

– Приходи через год.

– Вообще-то я всё слышу, – буркнул Макс. – Никаких отрядов ни сейчас, ни через год.

– Я сам решу, – отозвался Андрей.

Но отец внезапно сильно дёрнул его за здоровое плечо и припечатал спиной в стену:

– Если ты думаешь, что я позволю тебе по-тупому сломать свою жизнь из-за рыжей стервы, которая использовала тебя, то спешу расстроить. Этому не бывать! А ты, – Макс зло зыркнул на Матвея, – попробуй ещё хоть раз заикнуться. Пожалеешь.

Черномор примирительно вскинул ладони:

– Не рычи, папуль. Нет, значит, нет.

– Андрюх?.. – Илья неуверенно заглянул в комнату отдыха.

– Я в порядке, – Фенрир сидел на краю кушетки и перебирал между пальцами две таблетки снотворного.

Шаман с сомнением сморщил нос, но спорить не стал и просто присел рядом, протянув другу небольшую бутылку воды.

– Слушай…

– Давай вот без этого, ладно? – Давыдов-младший агрессивно отмахнулся.

Архипов тяжело вздохнул, нахмурив брови:

– Я хотел тебя поддержать… Правда, не знаю, как и чем.

– Хочешь поддержать? Закажи мне пару баб, когда вся эта херня закончится.

– Как скажешь. Что-нибудь ещё? Можем напиться или…

Равнодушно пожав плечами, Андрей закинул в рот таблетки, запил их водой из бутылки и отрешённо уставился на Илью:

– Ты ведь до сегодняшнего дня никого не убивал? Как впечатления?

– Правда хочешь поговорить об этом? – Шаман недоверчиво вскинул бровь над глазным имплантом. – Впечатления так себе. Надеюсь, больше не придётся…

Фенрир почувствовал дурацкое жжение в глазах, в неизвестно какой по счёту раз прослезился и тут же растёр влагу пальцами по лицу.

– Андрюх, давай напьёмся. Саида третьим позовём, запрёмся у тебя на пару суток вместе с ящиком вискаря и полным холодильником жратвы.

– Полинка тебя убьёт.

– Не убьёт. Она ж всё понимает.

– Везёт…

Пуля, словно по заклинанию, возникла в дверном проёме и бесшумно вошла в комнату. В руках у неё был непонятный свёрток тёмно-серого цвета, который она протянула Андрею:

– Наверное, тебе лучше переодеться.

– Это же мои спортивки… – удивился Илья.

– И? Не в окровавленном же ходить, – Полина красноречиво глянула на Шамана, выгнув брови.

Фенрир вздохнул, нехотя приподнялся и стащил с себя джинсы. Спортивные штаны Ильи оказались немного длиннее нужного, но ему было плевать.

– Спасибо.

Лера сидела в чёрном бронированном фургоне в обнимку с туфлями и, слепо уставившись в пустоту, покачивалась из стороны в сторону. Макс, упершись локтями в колени, обхватил голову ладонями и молчал. Черномор зло покусывал губы и грубо корябал ногтями густую чёрную с лёгкой проседью щетину на щеках и подбородке.

– Трое в лодке, не считая Морока.

– Заткнись.

– Лерчик, обуйся уже и прекрати свою немую истерику. Поправится твой язычник, никуда не денется.

Пики разъярённо зыркнула на Матвея, но руки с зажатыми в них шпильками сами потянулись к голым ступням.

– Да уж, – Охотник медленно выпрямился и посмотрел в окно. – Подыхать – так с музыкой…

– Хорош, блин. Сегодня больше никто подыхать не собирается. А рыжую нужно было прикончить ещё зимой.

Макс многозначительно откашлялся и повернул голову в сторону Черномора:

– Прошу прощения? А что это значит? Кто она вообще такая? И как, будучи дочерью врага, оказалась в сердце «Феникса» и в постели моего сына?

– Э… Хочешь сказать, ты не в курсе? – Григорьев поперхнулся от удивления и в свою очередь глянул на Леру. – Мамуль, ты не сбрендила часом?

– Ты знала?! – Макс бешено трясущимися руками отстегнул ремень безопасности. – Знала и молчала?! А Дэн?!!

– Тоже не знал…

– Как это понимать? Или ты намеренно диверсию готовила? Лера!!!

Пики от каждого следующего вопроса сжималась всё сильнее, словно ждала, что Макс вот-вот ударит её. Лицо её было мертвенно-бледным, только рассечение на щеке тёмнело постепенно растекавшимся по лицу синяком.

– Отвечай, идиотка! Андрей на этой рыжей дряни чуть ли не жениться хотел!!! А у нас тут никто ни сном, ни духом! – Давыдов-старший не удержался и пнул ботинком Леру в щиколотку. – Ты со своей гениальностью вконец охуела!

– Эй! – Черномор ударил его в плечо. – Хорош!

– Он тебе тоже ничего не говорил, – прошелестел безжизненный голос Пики.

– Потому что он дебил! Но ты?! Ты видишь, к чему всё привело?! Стоило оно того?!! Или у тебя друзей с избытком?! Плюс-минус один – похер?!!

– Хватит орать! – рыкнул Матвей. – Твой сын сам вступился за эту суку. Поручился за неё! И сам в итоге решил вопрос. Дело сделано.

– А ты откуда такой дохера осведомлённый?!

Черномор вопросительно кивнул Лере, и та еле заметно дёрнула плечом:

– Расскажи ему.

В коридорах Министерства обороны воздух казался таким тяжёлым и плотным, что вдохнуть его почти не получалось, зато можно было резать ножом. Зайдя внутрь, Лера была процентов на девяносто уверена, что наружу её выведут уже в наручниках. Матвей, чуть прихрамывая, шагал рядом и раздражённо сопел. Макс шёл позади в глубокой задумчивости после услышанной истории о юной мстительнице, погоне по Царь-Башне, допросе в подвале Черномора и спорном решении использовать запрещённый во всём мире «Кукловод».

– Где Морозов? – лязгнул Моцарт при виде троицы.

– Ранен. В военном госпитале, – коротко ответила Лера.

– Что за чушь?! Час назад был здоров!

– Позвоните туда и сами узнаете. Нам нет смысла вас обманывать…

– Сомнительное утверждение, – Федотов, заметив на одежде Леры и Матвея кровавые разводы, нахмурился ещё сильнее. – Это что?

– Опять я должен рассказывать? – Черномор негодующе скрестил руки на груди. – Меня так-то в момент стрельбы там даже не было.

– Можно мне воды? – голос Леры прозвучал хрипло и совсем слабо.

– Может, тебе ещё и капучино на кокосовом подать?! – угрожающе вскинулся Федотов.

Григорьев не выдержал и всё-таки прикрыл Пики, пихнув её себе за спину:

– Так, господа крикуны, давайте уже как-то вернёмся к цивилизованному общению. Мир в безопасности. Мы явились по требованию и готовы всё рассказать. Каждый – свой кусок событий. Заодно предлагаю всем вспомнить, что мы мужчины. И вести себя должны по-мужски. А Лерчик полдня в плену у какого-то шизика проторчала.

Моцарт бешено скрипнул зубами:

– Я вас всех одним звонком могу уничтожить.

– Можешь! Можешь, дорогой! Но в чём смысл? Давай сядем, выпьем водички и пообщаемся. У нас вся ночь впереди. Чего горячиться?

– Григорьев…

– Что?

Махнув ладонью, Федотов цокнул языком, стащил с себя пиджак, стянул душивший его галстук и устало рухнул в рабочее кресло:

– Вода в кулере. У вас на всё про всё – два часа. И да, дражайшая Валерия, я бы хотел услышать обоснование твоим обвинениям в отношении… э-кхэм… Ефимова.

Лера взяла с небольшого столика стакан, сжала его обеими ладонями, пытаясь успокоить дрожь, и зажмурилась. Черномор, снисходительно усмехнувшись, забрал у неё стекло, мягко пихнул в направлении стула и сам набрал воду. Замешкавшись на секунду, он выпил всё сам, потом снова сунул стакан в кулер и наконец-то отдал его Пики. Она сделала пару глотков, с трудом втянула носом воздух и начала свой рассказ с момента первого нападения Златы…

Друзья! Рада нашей с вами новой встрече. Четвёртый том написан почти целиком и будет публиковаться в формате черновика с обновлениями трижды в неделю: во вторник, четверг и субботу. Переносы не исключены, но задержки не превысят двух дней.

Приятного чтения!

Глава 2. Вещий сон

– В подтверждение своих слов я могу предоставить запись с камеры, – спустя почти час безостановочного рассказа, прерываемого лишь уточняющими вопросами Федотова и несколькими глотками воды, Лера говорила хрипло и часто откашливалась.

– Ты записывала всё на камеру? И её на тебе никто не обнаружил? – Моцарт с недоверием сжал губы.

– Ещё одна экспериментальная модель с моего производства. Благодаря запатентованному полимеру, из которого состоит корпус камеры, обычные сканеры не реагируют, – Пики протянула Моцарту пуговицу или то, что было на неё похоже.

– Чего? У Лерки есть какое-то производство? – шепнул Матвей Давыдову-старшему.

– Без понятия, – процедил тот в ответ, всё ещё испытывая дикую злость на Леру и её секреты.

Федотов взвесил пуговицу на ладони, сжал в пальцах и присмотрелся к поверхности, приблизив к свету настольной лампы:

– И как посмотреть запись?

– А… Да, – Лера встрепенулась и подняла с пола сумку. – Переходник. Запись там с момента моего приезда на похороны президента и до возвращения в «Феникс». Мой рассказ сейчас мог быть немного нескладным или не совсем последовательным, но запись подтвердит слова. Копия сохранена на моём облаке.

– Предусмотрительно, – буркнул Федотов. – Что ещё?

– Ещё есть ноутбу… – Лера дёрнулась, почувствовав вибрацию «Террафона», и, забыв обо всём, полезла проверить, кто и что ей написал.

«Дэна прооперировали. Лежит в реанимации. Вроде всё ОК!» – сообщение от Сатира заставило её облегчённо застонать.

– Что там? – Моцарт недовольно постукивал пальцами по столу.

– Всё хорошо. Денису сделали операцию.

– Я ж говорил, – громко зевнул Матвей. – Давайте дальше, спать охота до чёртиков.

Федотов угрожающе прищурился, но Лера, ощутившая внезапный прилив сил, уже достала из сумки ноутбук Зигзага и, несмотря на севшее горло, быстро заговорила, переключив на себя внимание:

– Это принадлежало хозяину «Квантума». Если ваши спецы как следует поковыряются, то найдут много интересного. Заодно поймём, какие у нас слабые точки в системах.

В кабинете повисло тяжёлое молчание. Лера чутко следила за эмоциями на лице Моцарта, но тот, как и всегда, умело держал их под жёстким контролем. Лишь малейшие неосознанные движения мышц на лбу и в уголках рта давали понять, что пожилой куратор частных военных отрядов был занят каким-то сложным мыслительным процессом. И прерывать его было опасно для здоровья. Спустя несколько минут, однако, Черномор снова звучно зевнул и шумно заёрзал на стуле. Федотов мрачно качнул головой и откинулся на спинку кресла:

– Думаешь, эта ваша рыжая девчонка в итоге была как-то связана с хакером?

Леру подобная мысль внезапно ошеломила, но она тоже постаралась не показать этого, пожав плечами:

– Не знаю. Вряд ли. Но всё возможно…

– Это будет полный финиш, – буркнул Макс.

На него смотреть Пики до сих пор не решалась, съедаемая острым чувством вины, хотя физически ощущала в виске просверленную его взглядом дыру.

– Короче, – снова подал голос Матвей. – Я тихонечко сидел в своем подземном царстве, когда мне позвонил Дэн с просьбой заглянуть на лучшую вечеринку года…

В отличие от Леры Черномор рассказывал свою часть истории, щедро приправляя её юмором и бранью, не обращая внимания на замечания Федотова. В какой-то момент Григорьев даже начал жестикулировать, словно только приехал из Италии, и, когда дело дошло до его смертельного боя с Чумой, вскочил со стула и упёрся кулаками в стол Моцарта.

Лера, слушая Черномора, допила воду и, собрав остатки сил в кулак, повернула голову. Макс сидел неподвижно, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Каждая черта его лица была похожа на жёсткую линию, кем-то зло прочерченную карандашом по бумаге. И только игравшие под кожей желваки выдавали в нём всю силу его гнева.

Леру снова кольнуло ядовито-горькое чувство вины, и все с трудом подобранные в мыслях доводы в свою защиту затрещали, рассыпаясь на мелкие осколки. В этот раз именно она ошиблась. Фатально. И, возможно, непростительно.

– …а потом он сожалеет, что я не сдох зимой! – рык Матвея заставил Леру вздрогнуть и очнуться от своих мыслей.

Григорьев с размаху ударил по столу ладонью, под которой оказалась небольшая флешка.

– Я без пуговичек, думаю, сами разберётесь. Вырезал кусок предсмертного допроса этого упырка. Жажду пояснений насчёт подмены данных, из-за которой половину моих пацанов покрошили, – и, демонстративно откашлявшись, Черномор уселся обратно с весьма оскорблённым видом, в отличие от поникшей Леры, больше походившей на виновную во всех бедах человечества преступницу.

– Ну и? – убрав флешку в стол, Федотов устало воззрился на Макса. – Что поведает мне бравый Охотник? Может, тоже чего-нибудь интересного на дискетке подготовил?

Однако Давыдов-старший не отреагировал на колкость и без эмоций, даже монотонно, но крайне ёмко описал события прошедшего дня с момента, как ему пришло сообщение с метки водителя Леры и до стрельбы в «Фениксе».

– И где сейчас твой отпрыск?

– Остался в офисе.

– Умеете вы себе приключений поймать на задницу, – Моцарт сжал пальцами переносицу и тяжело вздохнул. – Из города ни ногой. Все трое. И Морозов вместе с вами.

– Куда он из больницы…

– Я не закончил!

Лера снова вздрогнула и ещё сильнее сжалась. Телефон на столе Федотова противно заверещал резким переливом высоких нот, и все поморщились, будто от зубной боли.

– Слушаю.

Куратор молча обвёл взглядом присутствующих и замер, опустив глаза на раскрытый перед ним рабочий ноутбук в противоударном корпусе. Минуты сменяли друг друга, из трубки еле слышно шелестел чей-то голос, но разобрать смысл сказанного было невозможно. Федотов несколько раз напряжённо сглотнул, и Пики неосознанно следила за движениями его кадыка по линии гортани.

– Ясно. Будет сделано.

Макс и Матвей с подозрением переглянулись. Моцарт тщательно откашлялся, расправил затёкшие плечи, дольше необходимого рассматривал циферблат массивных наручных часов на левом запястье, потом снова вздохнул и прервал молчание:

– Ефимов экстренно доставлен в госпиталь. Подозрение на отравление химическим веществом. Вы все! Ни на шаг из Москвы. Узнаю – пожалеете. По следующему звонку должны явиться в течение часа. И ни минутой позже! В противном случае – закопаю живьём. Всё ясно?

Лера кивнула. Мужчины согласно пожали плечами.

– Рассказы ваши, конечно, складные и логичные. Но если вы вдруг вздумали устроить заговор против…

– Ага, столько лет оттарабанить во славу…

– Григорьев!

– ВО СЛАВУ ОТЕЧЕСТВА! – гаркнул Черномор поперёк слов Федотова. – А потом без суда и следствия головы лишиться из-за каких-то левых мудозвонов! Супер! Всегда мечтал!

– Идите, – сдался Моцарт. – Без вас хлопот через край.