Фенрир. Том IV. Разрушитель проклятий Райц Эмма
Караульный был ниже Матвея на полголовы и явно уступал в комплекции, поэтому примирительно ответил:
– На десять метров отойдите и дымите в своё удовольствие.
– Мне нужно в госпиталь, – еле слышно отозвалась Лера.
– Такси вызовешь, – процедил Макс, шагая в сторону их минивэна.
Пики судорожно выдохнула и с трудом сжала дрожащие пальцы в кулаки. Липкое, словно сахарный сироп, чувство вины мешало ей нормально двигаться и стягивало диафрагму тугой леской, не давая говорить привычным голосом. Всё, что удалось из себя выдавить, прозвучало жалко и сипло:
– Максим.
Но Давыдов-старший, не поворачивая головы, лишь раздражённо махнул рукой.
– Я виновата. Я совершила ошибку и признаю это. И прошу прощения, – на самом деле на языке крутились совсем другие слова, что-то эмоциональное, больше похожее на уместное оправдание, но Лера чувствовала такую свинцовую усталость, что боялась ненароком грохнуться в обморок, поэтому говорила односложно и сухо.
Дойдя до «Ауруса», Макс нехотя обернулся и уставился на Пики сверху вниз. На мгновение ему показалось, что она уменьшилась в росте и вообще вся словно скукожилась и высохла. Во взгляде не было ни привычной железной уверенности в себе, ни саркастичной надменности, ни ироничной насмешки. Лера стояла перед ним, устало сцепив пальцы рук, открытая для удара, без своей брони и даже не пыталась защищаться.
– Я сейчас не готов с тобой разговаривать, – Охотник дёрнул подбородком и потянулся к ручке двери. – Пока не решу остальные проблемы.
– А потом?
– А потом посмотрим.
И внезапно последнее слово, врезавшееся в сознание Леры ржавым ножом, придало ей сил:
– Когда тебе нужно было, ты из меня всю душу вытряс и добился своего.
– Чего?!
Но Перовская уже выпрямила спину и, развернувшись на каблуках, достала из сумки смартфон, чтобы действительно вызвать такси.
Черномор, всё это время наблюдавший за товарищами, открыл было рот для остроумного комментария, но в итоге решил промолчать, чтобы не усугубить ситуацию. Макс сверлил взглядом затылок Леры несколько секунд, но тоже не стал продолжать диалог. К тому же, на её «Террафоне» пиликнуло стандартное уведомление о принятом заказе, и Пики неожиданно резво поцокала за ограду Министерства.
Давыдов-старший в последний раз скользнул взглядом по её перебинтованным запястьям, тихо выругался себе под нос и залез в салон минивэна.
– Тебя подвезти?
– А ты как думаешь? – хмыкнул Матвей. – Мой внедорожник так и остался у вас на парковке.
Под действием снотворного Андрей тонул в вязкой дрёме, но бурливший в крови адреналин не давал окончательно погрузиться в глубокий сон. Ему слышались незнакомые мужские голоса: кто-то говорил шёпотом и невнятно, кто-то будто издалека орал благим матом.
Перед глазами проносились какие-то пыльные бетонные развалины, бесформенные тени. Он вроде бы куда-то бежал, но ноги вязли не то в песке, не то в воде, кто-то дёргал его за руки и тянул назад, вцепившись в одежду. А потом раздался искрящийся смех Златы. Точно такой, когда она хохотала над шутками Андрея. Рыжая часто смеялась… И выглядела если и не счастливой до беспамятства, то точно довольной своим положением.
Андрей оборачивался в поисках Златы, но по ушам бил только звон смеха, её саму нигде не было видно. Он попытался прокричать её имя, но звук застрял в горле, вырываясь наружу болезненным хрипом. А потом резко наступила тишина, и через мгновение шёпот рыжей раздался прямо рядом с его ухом:
– Я же говорила, Андрей. Ты уже мёртв…
Фенрир распахнул глаза от собственного крика. И вдруг в его памяти всколыхнулись мутные обрывки другого сна. Того самого, когда зимой после охоты за нелегальным перекодировщиком они со Златой оказались в госпитале…
Андрей кое-как сел в полутьме комнаты и сжал виски ладонями. Голова трещала от пульсирующей боли, во рту было ужасно сухо, язык прилип к нёбу, а желудок сводило от тошноты. Следом пришло осознание новой реальности, и Фенрира накрыло беспросветной тоской.
Не справившись с дрожью во всём теле, он снова рухнул на кушетку и застонал в подушку. От жалости к себе. От невозможности перемотать время вспять. Но куда? Куда он хотел бы вернуться? В подвал к Черномору? Нет, он был уверен, что так и не смог бы позволить убить Злату… В соседний кабинет на несколько часов назад? Поймать её за руку. Не дать выстрелить. Наорать. Встряхнуть её за плечи как следует, чтобы окончательно выбить из неё всю дурь… И простить. Андрей замер в горьком принятии: Злата нужна была ему так сильно, что он простил бы ей эту выходку.
Начав задыхаться, Андрей перевернулся на спину и уставился в потолок, по которому проносились огни машин, проезжавших мимо здания «Феникса». «А если отец прав? Если она действительно притворялась и меня использовала только ради конечной цели? Я все эти месяцы жил в собственных иллюзиях? – грудь сдавило колючими канатами. – Или всё-таки любила? Но не смогла перешагнуть через жажду мести?»
Но теперь было поздно.
Выйдя вечером из душа, Фенрир ходил по офису в поисках Златы, а «Лебедь» держал в руке по чистой случайности: нужно было отчитаться в оружейке. Заметив рыжую макушку, мелькнувшую в коридоре, он и понятия не имел, зачем Злата вошла в учебную комнату. Зато, когда перед его глазами она вскинула его же «левый» ствол в направлении Дениса и Леры, рефлекс сработал быстрее, чем мозг. И только поэтому его рука не дрогнула.
«Почему я просто не крикнул? Почему выстрелил? Почему?..»
Ответить на свои вопросы Фенрир не успел. Дверь в комнату бесшумно открылась, и из коридора внутрь проник приглушённый свет, распластавшийся прямоугольником на полу.
– Сынок? Не спишь?
– Нет.
Макс приблизился к кушетке и присел на самый край, с тревогой всматриваясь в лицо Андрея.
– Как ты?
– Сдохнуть хочу. А ты?
– Примерно так же…
– Что вам сказали в министерстве?
– Чтобы не пытались выехать за пределы города.
– Ясно… – Фенрир вздохнул и прикрыл глаза ладонью. – А что с Денисом?
– Он в госпитале. Ранен, прооперирован. Подробностей не знаю.
– А Лера?
В ответ раздалось недовольное сопение. Андрей убрал руку и уставился на отца:
– Что?
– Ничего. Не хочу о ней говорить. Слишком зол.
– Почему? Она же не виновата, что её похитили.
– Да причём тут…
– А что тогда?
Макс снова засопел, недовольно морщась:
– Она не посчитала нужным поведать мне историю твоей… подруги.
Фенрир в ответ виновато пожал плечами:
– Ну… Да, наверное, мы должны были сразу сказать. Но Лера опасалась вашего с Денисом гнева. И… Мне кажется, она пошла у меня на поводу. Или у моего воспалённого чувства справедливости. Не злись на неё.
– Как?! Как мне не злиться? Знаешь, что предположил Моцарт?
– Что?
– Что Злата была связана с сегодняшним захватчиком.
Андрей от удивления аж закашлялся и наконец-то сел, опустив голые ступни на прохладную поверхность пола.
– Это чушь. Она была одиночка. Её саму ввели в заблуждение подложными данными.
Макс раздражённо дёрнул плечом:
– Объясни мне, как вы все поверили в этот бред?
– Да почему же бред?
– Не слишком ли классно всё сходится? Девочка, которая ищет ответы на свои вопросы. Какие-то левые хакеры, которые не знают о её существовании, но так вовремя и удобно подделывают документы о причине смерти именно её отца. Старые, никому не интересные файлы об одном из сотен теневых заданий. Вот это бинго! Фантастическое совпадение, не находишь?!
От громкого голоса отца у Фенрира перед глазами начали расплываться цветные круги. Затылок с новой силой окутал жар. А плечо уже буквально отваливалось от тупой ноющей боли.
– Не знаю… Какая теперь разница? И Злата мертва, и Зигзаг этот…
– То есть, какая разница?! Огромная!
– Пап, не ори…
Давыдов-старший осёкся, заметив покрасневшие белки глаз Андрея и вздувшиеся от напряжения вены на его шее.
– Что с тобой?
– Болею…
– Так. Ладно, поехали домой. Ко мне. Поживём вместе, пока ты не оклемаешься.
– Да я в норме…
– Пять минут назад ты хотел сдохнуть. Собирайся.
Окончательно проиграв бой головной боли, Фенрир кое-как сунул ноги в свои кроссовки и, опасно покачнувшись, встал.
– А что с телом Златы?
– Уже увезли.
– Куда?
– К Лешему.
Андрей нервно сглотнул:
– А нельзя было её как-то…
– Её есть кому хоронить?
– Нет…
– А мать? Родственники?
– Никого, – Фенрир качнул головой. – По крайней мере, по её рассказам мать бросила Злату на отца, когда ей было всего три месяца, и исчезла. Растила её преимущественно тётка, которая умерла пару лет назад. А правда это или нет…
– А как же Падре? Ты снова не видишь несостыковок? Зачем мстить за отца, которого в её жизни почти и не было?
– Не знаю. В детстве-то он был. Навещал. Денег подкидывал… Я не знаю, пап. Я чётко слышал, как Злата произнесла фразу «за отца» перед выстрелом. Узнать истинные мотивы убитой мной девушки мы всё равно уже не сможем.
Давыдов-старший, задумчиво покусывая губы, кивнул. Сын и отец, опустив головы и глядя себе под ноги, прошли по безлюдным коридорам офиса, спустились на подземную парковку и, усевшись в тёмно-синий «БМВ» Макса, синхронно закурили.
– Тебе нужно к хирургу.
– Меня тут подлатали, пока тебя не было.
– Андрей, не спорь.
– Да плевать… Поехали.
Глава 3. Кругом виновата
Лера вошла в холл военного госпиталя на негнущихся ногах. Дежурный на входе указал ей на рамку металлоискателя. Отправив сумку на ленту сканера, Пики выложила из кармана смартфон и медленно прошла сквозь рамку.
– Ваш код.
– Э… – по привычке вскинув запястье, Лера замялась. – Сейчас…
Под удивлённым взглядом дежурного она неловко развязала бинт на правой руке, поморщилась при виде обработанных Мороком безобразных порезов и протянула татуировку к сканеру.
– К кому направляетесь?
– К Морозову Денису Александровичу.
– Время посещения пациентов с двенадцати до семнадцати часов.
– Я знаю. Пожалуйста, пустите. Мне очень нужно.
– Вы супруга?
Этот простой вопрос заставил Леру на мгновение мысленно вернуться на третий этаж завода. В нос явственно ударила смесь запахов бетона, пороха и прижимавшего её к себе Дениса.
– Ку-ку!
– Э… Я… Гражданская. Мы не расписаны.
– Тогда только по разрешению главврача, – дежурный поджал губы и демонстративно скрестил руки на груди.
Лера беспомощно зажмурилась и, тряхнув головой, с мольбой подняла покрасневшие глаза на сурового мужчину:
– Я вас очень прошу…
– Вы какая-то особенная? Есть чёткие правила посещения.
– Он чуть не умер сегодня…
– Дамочка, не испытывайте моё терпение. Тут каждый второй чуть не умирает.
Сжав ладони в кулаки, Пики скрежетнула зубами и уже хотела было остро ответить на «дамочку», но из коридора раздался голос заведующего хирургическим отделением:
– Валерия Владимировна? Вы чего тут? Всех ваших зашили, спят давно.
– Сергей Алексеевич… – ощутив прилив надежды, Лера из последних сил улыбнулась. – А Денис?.. Можете…
Хирург щёлкнул по сканеру своим пропуском и, подмигнув дежурному, увёл Леру вглубь здания:
– Вы бы сразу позвонили, я уже уходить собирался.
– Я не догадалась…
– А с лицом что? Вас тоже задело? Кто рану обработал? А руки? – Сергей Алексеевич уже по-отечески встревоженно поглядывал на неё.
– Это всё мелочи, честно…
– Нет уж. Заходите, – буквально втолкнув Леру в смотровую, он безапелляционно указал ей на кресло, включил яркую лампу и натянул синие перчатки.
– Там ничего серьёзного… Рассечение и порезы…
– Цыц, – мужчина аккуратно повернул её лицо за подбородок и обработал щёку спиртовой салфеткой. – Дел на пять минут. Кто герметик накладывал?
– Морозов, – поморщилась Лера.
– Сразу видно руку мастера. А это что?
– Это стяжка. Честно. Я бы сама не стала… – но по истерзанному за день сознанию тут же ударило мутное воспоминание о собственной постыдной слабости, когда она с дура ума наглоталась таблеток через месяц после похорон Сокола.
– Тоже Морозов?
Лера встрепенулась:
– Что тоже?
– Обработал.
– А… Да… – и снова вспышка из прошлого: осознав свою глупость, она тогда позвонила именно Мороку. Скорая, он, бледный и злой, нервно сжимавший на руках сонную Карину, испуганно спрашивающую, что с мамой и почему в доме дяди в синей одежде.
Пики с трудом вернула себя в реальность и сосредоточенно следила, как хирург, обильно мазнув порезы йодом, заменил старые, задубевшие от крови Дениса бинты на новые.
– Вот теперь можете идти.
– А где он?
– В реанимации. Скажете дежурной медсестре, что я разрешил.
– Хорошо… Спасибо вам огромное.
Войдя в палату, Лера сначала облегчённо выдохнула: из трёх коек, окружённых кучей приборов, датчиков и проводов, занята была всего одна. Но тут же ком, словно прилипчивый репейник, застрял в горле, своими колючками впившись в голосовые связки. Сердце в груди гулко шарахалось, стиснутое в рёбрах, как в одиночной тюремной камере.
Денис лежал с закрытыми глазами и еле заметно дышал. Часть волос была сбрита, и по его черепу тянулась длинная полоса полупрозрачного стерильного хирургического пластыря. Часть лица, над которой была рана, казалась немного припухшей.
Пики упёрлась спиной в дверь и с трудом сделала вдох. Руки снова затряслись, а ноги ослабли. Неловко разувшись, она бесшумно побрела к койке, не сводя глаз с неподвижного Морока. Даже в таком виде он казался Лере огромным, источавшим опасную силу… Да и не выглядел он на сорок семь. Пики всмотрелась в его черты: мелкие морщинки в уголках глаз, одна поглубже на переносице. Борода скрывала нижнюю часть лица, но прибавляла ему не возраст, как большинству мужчин, а настоящую, диковатую грозность.
«Неубиваемый чёртов язычник…» – Лера горько усмехнулась и наконец-то позволила себе прикоснуться к Денису: легко провела кончиками пальцев по его ладони, подняла руку к его лицу и коснулась скулы, высокого лба, здорового виска.
На глаза навернулись слёзы, и Пики часто заморгала, запрокинув голову. Она ошиблась, перенервничала, до смерти устала. Жутко перепугана и переполнена чувством вины. Но в мыслях помимо воли мелькали всё более смелые догадки. И поведение Дениса в последние полгода. Его слова, их ругань, встречи за ужинами… На Леру хлынул водопад коротких ярких воспоминаний. Серьги, подаренные Мороком в спешке. Его возвращение к ней после тонны выслушанных колкостей. Их нечаянный сон на диване. То, с какой болью и злостью он орал на неё на кухне «Феникса» в канун Нового года. То, как через неделю уютно простил. Как нервно допрашивал о букете чёрных роз.
– Вот я дура… – Пики поморщилась. Она так слепо «укутывалась» в смиренное одиночество, так упёрто взращивала в себе чувство всепоглощающей личной трагедии… – А ты просто шёл рядом, и, наверное, я жутко тебя бесила. Но ты продолжал идти. И раз за разом пытался вправить мне мозг. И ненавидел мой сарказм. И всё равно шёл…
Лицо Морока окончательно расплылось перед ней, и Лера с дикой злостью на саму себя грубо размазывала слёзы на щёках, пока не выдержала и не всхлипнула, жалостливо заскулив:
– Прости…
Что-то с грохотом рассыпалось внутри неё. Она резво, насколько могла, забралась на высокую койку и легла с самого края, виновато уткнувшись носом в ключицу Дениса. И теперь Леру вдруг окутало ледяное чувство страха: он очнётся, узнает правду и навсегда отвернётся. Слёзы сожаления с новой силой потекли из и так уже красных глаз. Лера шмыгнула носом, плотнее прижалась к сильному телу спящего Морока и еле слышно прошептала:
– Я всё испортила… Натворила дел. Ошиблась так сильно, как не ошибалась, наверное, никогда. И все вокруг проклинают меня. Денис, я такая дура… И когда ты всё узнаешь… – Пики несмело опустила холодную ладонь на его грудь, скрытую больничной пижамой. – Ты тоже будешь проклинать. Но я так безумно устала… Я больше не могу. У меня нет сил грести дальше. Нет сил оправдываться… У меня даже уснуть больше нет сил… Я по полночи смотрю в потолок… Я выжжена. Я как горстка пепла. Дунешь – и нет меня… Я устала нести это всё одна. И уже не помню момент, когда мои силы закончились… И даже не заметила, что ты давно протягивал мне руку…
– А говоришь, нет сил оправдываться, – прямо над её макушкой еле слышно прошелестел невнятный шёпот.
Лера вздрогнула и резко села:
– Я думала, ты спишь.
Морок по очереди с трудом разлепил веки, ощущая неприятную сухость в глазах:
– Так я и спал. Но ты тут скачешь, как горная коза.
Пики прыснула сквозь слёзы и тут же зажала рот обеими ладонями:
– Господи, ты живой. Я бы умерла, если бы ты…
– С трудом верится, – хмыкнул Денис, оглядываясь в поисках бутылки воды.
– Правда! – Лера подалась вперёд и обхватила его лицо ладонями.
Они оба замерли, глядя друг на друга. Ярко-голубые глаза и тёмно-синие с золотистым пятнышком. Ресницы Леры дрожали, слипшиеся от слёз в тонкие иголочки. Морок свёл брови и сжал челюсти, насколько позволяли пленённые анестезией мышцы. Наконец Пики не выдержала и, прикрыв глаза, прижалась ко лбу Дениса своим.
– Ты простишь меня?..
– Снова? – он шумно втянул носом воздух и почувствовал мягкий запах кожи Леры.
– Мне очень нужно…
– И на что ты готова ради этого?
– Страшно признаться… Но уже на всё.
Морок запустил свободную от проводов руку в волосы Леры и, слегка прижав, поймал её нижнюю губу своими сухими губами. Просто прикоснулся, убеждая себя, что это точно она, а не галлюцинация. Пики не отстранилась. Наоборот, струна нервозности в ней словно лопнула, заставив расслабить мышцы.
– Денис.
– Заткнись.
Но Лера упрямо качнула головой:
– Мне страшно.
Морок ещё плотнее сжал её губу, но потом смирился и уточнил:
– Страшно?
– И неловко. Если мы сделаем этот шаг. Дороги назад не будет…
– Если ты переживаешь из-за этого…
Пики отстранилась и, усевшись на колени, нервно сцепила пальцы:
– А мы не выглядим, как отчаявшиеся воскресить себя идиоты? После всего пережитого. Сошлись на старости лет, чтобы просто не шататься в одиночестве каждому у себя дома?..
Уголки рта Морока раздражённо дёрнулись:
– А тебе не всё ли равно, как мы выглядим? И кто там что о нас подумает. Я прошёл такой блядский жизненный путь, что первый, кто решит прокомментировать моё решение, лишится зубов.
– Да, наверное… – Лера смущённо закусила губу и попыталась улыбнуться.
– И причём тут старость? Ты на себя в зеркало давно смотрела?
– Мне кажется, я за эти сутки постарела лет на десять.
– Отоспишься и помолодеешь обратно, – Морок протянул ей свою большую сильную ладонь. – Ну так что?
Лера положила его руку себе на колени и, всматриваясь в линии судьбы, легко вела по ним ногтем, не решаясь ответить и поднять взгляд на Дениса. Разум подсказывал, что пора отпустить привычные болезненные эмоции и снять броню, но мысль о том, что она посмеет подпустить к себе другого мужчину, предав память Сокола, нестерпимо жгла затылок.
Морок скользил взглядом по Лере и усиленно гасил внутреннее раздражение, понимая, что нельзя до бесконечности давить на уже почти и так сломленную женщину. Он не хотел заводить разговор о прошлом, но всё к этому и шло.
– Я не питаю никаких иллюзий, Лера. И не стремлюсь занять чьё-то место или поместить саму тебя туда, где всегда будет занято. Я знаю, что любовь всей твоей жизни…
Но Пики зажала его рот ладонью и, зажмурившись, отчаянно затрясла головой.
– Не надо. Дай мне просто несколько дней, чтобы привыкнуть к этой мысли. Распробовать это чувство. Не спугни его.
Морок облегчённо выдохнул и слабо улыбнулся:
– Иди сюда, козявка.
Лера послушно опустилась на койку рядом с ним и прижалась щекой к его груди, с наслаждением вслушиваясь в ритм уверенно бьющегося сердца.
– Обещай, что попробуешь простить меня за ошибку, когда узнаешь всю правду о… о той рыжей девушке.
– Лер.
– Что?
Денис обнял её покрепче и, зарывшись пальцами в прохладные шелковистые волосы, медленно вздохнул. Лера выглядела настолько уничтоженной своим чувством вины, что, стоит ему даже просто легонько щёлкнуть её по носу, как она непременно раскрошится на мелкие осколки. А этого Морок хотел для неё меньше всего на свете. Они оба за свою жизнь превращались в прах и тяжело воскресали достаточное количество раз.
– Ничего. Как ты сказала, я всё равно продолжу идти рядом. Засыпай.
– Спасибо…
Лера теснее придвинулась к Денису и теперь уже совершенно расслабленно улыбнулась, закрыв глаза.
– На тумбе нет бутылки с водой? У меня во рту пустыня.
Она оглянулась и протянула руку к металлическому стеллажу на колёсиках, подхватив литровую бутылку:
– Держи.
– А теперь спи.
– А как же ты?
– А я следом за тобой.
В шесть утра, выслушав нравоучения на тему дисциплины в военном госпитале, сонная Лера несколько раз извинилась перед врачом под улыбчивым взглядом Морока и, выйдя на майскую прохладу улицы, позвонила в офис в надежде поймать там хоть кого-то, кто мог бы отвезти её домой.
Подрагивая на неприятном влажном ветерке в ожидании машины, Пики была вынуждена окунуться в мысли о своей новой реальности. Ей всё ещё было страшно, но чувство беспросветного отчаяния поугасло. Здравый смысл всё отчётливее нашёптывал ей о необходимости сделать шаг вперёд, иначе риск окончательно свихнуться станет слишком велик. Оставалось лишь убедить себя, что новая глава жизни не требует от Леры сжечь предыдущие.
«Но Денис… – она зажмурилась в глупой улыбке. – Господи, мы так долго знаем друг друга… Так нереально близки. Наверное, начать всё с нуля с каким-то незнакомым мужчиной я бы точно не смогла. А без твоего постоянного внимания… Вот же безумец. Подсадил меня на собственное присутствие, как наркоманку на иглу. Вот уж кто среди нас истинный манипулятор. Я и рядом не стояла…»
– Доброе утро, Валерия Владимировна, – к госпиталю подъехал служебный БМВ, и с водительского места к Лере вышел Трюкач.
Читать бесплатно другие книги:
