Зима 0001 Прошкин Евгений
– Да что тебе вообще доступно… – пробормотал Егор, подбирая пульт.
Экран работал в режиме мозаики. Кто-то – точно не Егор – разделил поле на пятнадцать ячеек, так, чтоб просматривать все каналы одновременно. Егор со своей нелюбовью к сети и одну-то программу терпел с трудом, а пятнадцать…
Пятнадцать?..
Он заметил, что центральное окошко ничего не показывает. Почти ничего. По темно-зеленому фону бежала строка – настолько мелкая, что прочесть ее можно было, лишь подойдя к стене вплотную. Выставив пульт вперед, Егор увеличил окошко до полного экрана. Светлая ниточка превратилась в текст:
СООБЩИТЕ О ГОТОВНОСТИ ТРЕХКРАТНЫМ НАЖАТИЕМ КНОПКИ «5».
Егор трижды ткнул в «пятерку» и увидел новое сообщение:
ВАШ ДОПУСК ОТСУТСТВУЕТ.
Он снова набрал три пятерки – то же самое. Мало того, что ему совали контрафактную рекламу, они еще смели куда-то его не пускать. В собственном доме.
Егор вернул режим мозаики – монитор показывал четырнадцать программ. Пятнадцатая ячейка постоянно предлагала набрать «555». Похоже, ему перестроили один из каналов. На рекламу. Здорово.
– Холуй, привет! – Рявкнул он.
– «Привет» не обязательно, – сказал Холуй.
– Кто копался с сетью? Кто здесь был?
– Посторонних не было.
– А, что тебя спрашивать!..
Егор попытался разобраться, какой программы его лишили. Кажется, водного спорта. Потеря была невеликой, но принципиально обидной.
В кухонном отсеке негромко тренькнуло – прибыли пирожные. Егор пошел вынимать их из бункера, и тут позвонили в дверь. Он на мгновение замер, решая, что делать сначала, и, выругавшись, метнулся к двери.
– Привет, – сказала Маришка. – Чай готов?
– Чай? – Удивился Егор.
Он с идиотским видом посмотрел на часы – десять минут восьмого. Во рту еще не растаял вкус рыбы, а ее он ел где-то между двумя и тремя…
– Мне уйти? – Насупилась Маришка.
– Что ты! – Испугался Егор. – Заходи, конечно. Я… это…
– Ошалел от счастья, – подсказала она.
– Внимание, освободите почтовый бункер, – подал голос мажордом.
– Холуй, заткнись! – Крикнул Егор.
– Зачем ты? – Спросила Маришка. – Не надо с ним так.
– Как? «Холуй»? Это его имя.
– Я знаю. «Заткнись» говорить не надо. А Холуем ты его сам назвал? И не противно тебе с ним жить? С холуем?
Егор задумался.
– А твоего как зовут?
– Не моего, а мою. Она у меня девица. Присутствие невидимого мужчины – это неудобно. Для меня. А зовут ее Маришка. Мы с ней тезки.
– И вы не путаетесь? – Пошутил Егор. – Ой, что же мы?.. Холуй, меблировка по программе «гости».
На полу сдвинулось несколько сегментов, и из образовавшегося колодца поднялся круглый стол.
– Сколько персон? – Осведомился Холуй.
– Девятнадцать, – кисло ответил Егор. – Ну как с таким уродом общаться?
– А какая ему разница? – Со смехом спросила Маришка.
– Он выясняет, сколько ставить стульев.
– Да ну его, лучше на диване сядем. А насчет Холуя знаешь, что? У меня есть лишний мажордом, на базе двести сорок пятого. Примешь в подарок?
Три тысячи триста таксов, вспомнил Егор. Да, девочка не бедствует.
– Нет, не приму.
– Ну и не надо. – Маришка непринужденно села за стол и закинула ногу на ногу. – Тогда чаем угощай.
– Ах, да!..
Егор бросился к бункеру, достал пирожные, загремел чашками, рассыпал сахар – руки постоянно что-то делали, а голова мучительно соображала, чем бы Маришку развлечь. Он не подозревал, что уже восьмой час, не успел продумать, о чем говорить и как себя вести.
– Представляешь, – сказал он, занося в комнату приборы, – я тебе утром говорил о рекламе. Ну, на работу звали. А теперь отобрали у меня весь пятнадцатый канал. Да еще издеваются, допуск им какой-то нужен.
Егора подмывало рассказать также о страннике и непонятном повторе с приездами в метео, но этого он делать не стал. В противном случае его уход с работы из красивого и в чем-то романтического поступка превратился бы в недоразумение.
– Насчет сети ты что-то путаешь, – сказала Маришка. – Я не знаю, сколько у нас частных студий, но государственных программ всего четырнадцать. Пятнадцатой никогда не было.
Егор начал было возражать, но Маришка его остановила.
– Путаешь, путаешь. Четырнадцать, точно. А вот реклама… Это больше смахивает на приглашение. И зовут не всех, а тебя лично. Я ничего подобного не получала.
– Да, но идет-то это личное сообщение по общему каналу!
– Мало ли, подсоединили… Ты в этом что-нибудь понимаешь? Я тоже. А если нашли твой адрес, значит, ты им нужен. Какая у тебя специальность?
– Э-э… По диплому – сорок слов. Короче, я эксперт по перистым облакам.
– Облака? А при чем тут перья?
– Вот видишь. Кому я нужен? То есть так, чтобы искать, резать кабели и нарываться на неприятности. Возьму да свяжусь с полицией, тогда поглядим, у кого допуск отсутствует, а у кого присутствует.
– Правильно, Егор, свяжись, – поддержала Маришка. – Не с полицией, конечно, а с фирмой, или что у них там. Неужели не любопытно?
– Любопытство – черта сугубо женская. А мне все это не нравится. Это называется вторжением в частную жизнь.
– Какой же ты скучный, – разочарованно произнесла Маришка, и Егор, бросив ложечку в блюдце, схватил пульт.
Он вызвал буфер и, просмотрев сегодняшние послания, убедился, что все они пришли из одного места. Затем откинул на пульте буквенную панель и решительно набрал адрес – нечто длинное и абсолютно бессмысленное.
– Слушаю вас, – сказала молодая женщина, до того похожая на Маришку, что Егор невольно обернулся.
– Это я вас слушаю. – Он проверил, включена ли телекамера, и демонстративно уселся на диван. – Ну?.. Вот, я к вам обратился. Вы довольны? Что дальше?
Женщина на экране похлопала ресницами и покосилась куда-то влево.
– Назовите себя, – попросила она.
– Не валяйте дурака. Вы знаете, кто я.
– Хорошо. Мне придется обратиться к вашему мажордому. Он должен подтвердить, что хозяин квартиры – вы.
– Надо же, какие строгости, – обронила Маришка. – Не ломайся, Егор, скажи ей.
– Не. Пусть у Холуя спросит. Сейчас он ей объяснит…
– Сожалею, – сказала женщина. – Ваша модель мажордома не позволяет…
– Да я это, я! Егор Соловьев.
– Спасибо. С вами свяжутся завтра в десять. Будьте, пожалуйста, дома.
Женщина мгновенно исчезла; экран почернел и через секунду выдал сообщение:
БУФЕР ОЧИЩЕН.
– Кто велел? – Крикнул Егор.
Стертой рекламы ему было не жалко, его возмутило то, как вольно с ним обходились.
– Приказ абонента, – ответил Холуй.
– Здесь приказываю я!
– Оставь его, Егор. Возьми моего, не занудствуй. С Холуем к тебе не то, что в сеть, в квартиру влезать будут. А вообще-то, я заинтригована, – призналась Маришка. – Я уверена, это серьезная фирма. Скорей бы утро.
Егор посмотрел на ее ноги в тугих шортах и вдруг осознал, насколько же нелепо он себя ведет. В кои-то веки осмелился пригласить Маришку в гости, и…
– Нет-нет, мне интересно! – Возразила она, будто он сказал это вслух. – Я немного опасалась, что ты начнешь разводить тары-бары… ну, обычная история. Некоторые мужчины воспринимают женщин исключительно как… ты понимаешь.
– Понимаю, – вякнул Егор.
Теперь с ней будет труднее, отметил он. А ведь он тоже не против, чтобы тары-бары и все такое. Не против обычной истории. За этим, собственно, и звал. А зачем еще?
– Покушай, ты совсем не ешь, – сказала Маришка. – Я уже три штуки слопала, а ты ни одного. Ставишь меня в неудобное положение.
Егор хлебнул чаю. Сладкое он любил, но сегодня что-то не тянуло.
– Тебя как маленького кормить? – Спросила она.
Маришка придвинулась и положила ему руку на плечо. Потом взяла с блюда пирожное и, рассмеявшись, покачала головой. Ее лицо оказалось совсем близко.
Егор удивился, когда это они успели настолько сойтись, чтобы так касаться коленками и вот так смотреть друг другу в глаза.
– Понемножку: я – ты, я – ты.
Она поднесла пирожное к его губам – тем краем, откуда откусила сама. Чтобы не портить игру, надо было есть. Егор раскрыл рот, однако от мысли, что бисквит придется глотать, его замутило.
Он мягко отобрал у Маришки пирожное и прижал ее к спинке. Это был первый случай, когда Холуй понял его без слов. Диван разложился, и они откинулись на узкое, кривоватое ложе.
Язык у Маришки оказался сладкий. И зубы тоже.
– Какой ты быстрый, – с притворным укором сказала она. – Всего два года знакомы, и уже целоваться. Пройдет еще лет пять, и ты, чего доброго, расстегнешь мне вот это.
Она перекатилась на живот и показала «молнию» на маленьких шортах. С застежкой Егор справился не сразу, однако это заняло не пять лет. Гораздо меньше.
А язык у Маришки был все-таки сладкий. И вся она была – сладкая…
Проснулся Егор около четырех. Диван был тесным, поэтому они спали обнявшись. А может, и не поэтому. Маришка дышала ровно и спокойно, и в ее дыхании слышался аромат бисквитов.
Егор осторожно выбрался из-под ее руки и, дойдя до туалета, обхватил унитаз. Это длилось не долго – не так долго, как если бы он ел пирожные сам.
В следующий раз угощу ее рыбой, подумал Егор, отплевываясь.
АВГУСТ. 3
«Егор! Я совсем забыла, мне сегодня надо пораньше. Жаль, что не посмотрю твои переговоры с фирмой. Вечером расскажешь.
У дверей стоит Сосед. Не обижай его.
Мне все понравилось».
Письмо было написано не в сети, а на клочке бумаги, приколотом брошью к диванной подушке. Егор повертел в пальцах золотую птичку с рубиновым глазом и бережно положил ее на стол. Затем встал, наугад сделал несколько условно спортивных упражнений и, напевая, отправился умываться. Взглянув в зеркало, он подумал, что жизнь все-таки хороша.
До десяти был еще целый час – он вполне успел бы перекусить, но ему не давала покоя коробка с КИБом. Сбоку на ней был изображен человек с шестью руками, ниже стояло черное и броское: «Мажордом. Версия 245.»
Борясь с желанием достать блок, Егор внимательно рассмотрел картинку – многорукий мужчина был далеко не молод, а кожу фотомодели покрывал удивительно плотный загар, что, конечно, не могло не отразиться на его здоровье.
Шесть рук – это оригинально. Дескать, работящий. Но почему старик? Это такой рекламный ход, решил Егор. Голую бабу любой дурак наклеит, а старика – нет. Молодцы, зацепили.
Егор извлек из упаковки нечто в защитной оболочке. Расковыряв пенопластовую скорлупу, он добрался до матовой поверхности.
С виду двести сорок пятый квазиинтеллект-блок ничем не отличался, скажем, от двести сорокового или от того старья, что было установлено в его квартире. Все КИ-блоки выпускались полностью совместимыми, отсюда и одинаковая форма, но в этом, умном и быстром, чувствовалось какое-то внутреннее содержание, какая-то иная энергия – не та, что исходила от Холуя.
На замену КИБа Егор потратил не более минуты: сдвинул в сторону маленький коврик, откинул на полу квадратный люк и, вытащив Холуя, вставил на его место новый мажордом. Маришка права – зачем сопротивляться тому, о чем мечтал? Все равно она его не продаст, разве что какому-нибудь старьевщику. Бэушный аппарат никому не нужен.
Называя КИБ бэушным, Егор кривил душой – он, конечно, заметил, что блок новый. Просто Маришка сделала ему дорогой подарок. Спасибо тебе, Маришка.
– Ну что, Холуй? – Глумливо произнес Егор, обращаясь к пыльному корпусу. – Попил ты моей кровушки, хватит уже. Небось, не верил, что расстанемся? Так-то, рухлядь вонючая. Молчишь?
Холуй молчал.
– Вот и молчи.
Егор отнес его к утилизатору, но, постояв перед пустой пастью приемного лотка, засомневался. Неизвестно, как у них с Маришкой сложится в дальнейшем, а не имея работы, мажордом не купишь. Разве что Холуя номер два.
Вернувшись в комнату, он поискал глазами и не придумал ничего лучше, как сунуть блок в стенной шкаф. Там как раз завалялась пустая коробка из-под обуви – Холуй вошел в нее идеально.
– Вот твое место, – объявил Егор. – Здесь у тебя и программа «ночь», и программа «день», и все на свете. Командуй.
Ему не терпелось опробовать новый КИБ и, подсмотрев в письме его имя, Егор сказал:
– Сосед!
– Слушаю, хозяин.
– «Хозяин» не надо. Будешь звать меня Егором.
– Договорились, Егор, – ответил мажордом.
Голос был выразительным, хорошо интонированным – с таким можно забыть, что он не человек, а железка. Егор представил, как Маришка вечерами болтает с электронной тезкой. А ведь раньше она разговаривала с этим.
– Сосед!
– Слушаю, Егор.
– Это у тебя вторая инсталляция?
– Да, вторая.
Значит, все-таки использованный. На душе у Егора полегчало.
– Вот так, браток, и ты уже устарел, – сказал он. – И тебя на кого-то променяли.
– Променяли, согласен. Но я не устарел. Двести сорок пятая модель – это вершина…
– Ясно, ясно. Я ведь тоже вершина. Эволюции. Мы с тобой оба – вершины.
– Я не то имел в виду, – возразил Сосед. – В КИБе двести сорок пятом технический ресурс полностью исчерпан. Для создания более совершенного квазиинтеллекта нужен новый прорыв в фундаментальной физике. А это невозможно.
– Неужели? Разве процесс познания не бесконечен?
– Распространенное заблуждение, построенное на элементарной логической ошибке. Процесс познания закончен. Если кто-то чего-то не знает, так только потому, что не получил должного образования. За последние сто лет учеными не сделано ни одного открытия. И уже не будет сделано.
– Угум… А внепространственный перенос? Если он изобретен, то почему мы им не пользуемся?
– Потому, что он не изобретен, – после короткой паузы ответил Сосед.
– Сам себе противоречишь.
– Нисколько. Внепространственный перенос невозможен.
– Во, загнул! Как же сюда все доставили – и людей, и машины? Пешком, на звездолетах?!
– Звездолеты – тоже нонсенс. Путем несложных вычислений можно установить, что при таком расстоянии необходимое количество топлива превысит общую массу космического корабля.
– По-моему, ты перегрелся. Говорил про логические ошибки, а сам что? Если нет ни кораблей, ни переноса, то как мы попали на Близнец? Съел, да? А вот еще: ты, наверное, не в курсе, но камера внепространственного переноса на Близнеце имеется. То, что она не работает, это печально. Но она су-ще-ству-ет! – Победоносно закончил Егор. – Все, отбой, мне некогда.
Рассуждения нового мажордома его немного обескуражили, но в общем он остался доволен. Холуй сказал бы, что информация недоступна, или что-нибудь в этом роде. Холуй годен исключительно для выдвигания-задвигания журнального столика. А с Соседом, оказывается, можно побеседовать. Егор на некоторое время даже забыл, что спорил с набором радиодеталей. Теперь он понимал, почему Маришка так относится к своей… Маришке. Двести сорок пятые – они почти живые.
Егор заказал банку сардин и чинно, не торопясь, поел. Вчерашний накат зверского голода не повторился. Ему по-прежнему хотелось рыбы и только рыбы, но за рамки нормы это желание как будто не выходило.
Проглотив последний кусок, Егор потянулся, хрустнул лопатками и так же не спеша кинул посуду в мусорку. Сегодня ему нравилось все: воспоминания о Маришке, толковый Сосед, умеренный аппетит, а особенно то, что ему не надо никуда бежать, не надо завтракать в кафе на шестьдесят втором и вообще – ничего не надо.
В таком настроении он и вошел в комнату, когда сзади, со стороны монитора, раздался чей-то голос:
– А вы не очень пунктуальны, Егор Соловьев.
На стене висело огромное, крупным планом, лицо.
– Десять часов, семь минут, – сказал незнакомец. – Еще три минуты, и я бы отключился.
– А кто вас включил? Кто вам разрешил вламываться в чужое…
– Я дал задание вашему мажордому, – прервал его абонент. – Тем более, что вас предупреждали.
– Двести сорок пятый тоже вам подчиняется?
– Как видите, – с нарочитым равнодушием отозвался мужчина. – Перейдем к делу. Мое имя Сергей. Фамилию пока опустим, и отчество тоже, хотя в дальнейшем я потребую от вас обращения по всей форме. Я сам человек дисциплинированный и к субординации отношусь положительно.
Егор отошел к дивану и, поигрывая пультом, сел. Дисциплинированного Сергея с опущенной фамилией он не отключил единственно из вежливости. Он решил, что притушит поборника субординации сразу же, как тот закончит трепаться.
– Условия контракта мы обсудим позже, не в сети, – продолжал Сергей. – Но сумму назвать могу. Две с половиной тысячи. Разумеется, чистыми. Налогов вы платить не будете.
Егор взвесил пульт в руке и положил его рядом. Две с половиной против того, что ему платили в метео, было неплохо. Такой работы он не найдет нигде.
– Вас настолько интересуют перистые облака? – Спросил он.
– Совершенно не интересуют.
– Но моя профессия…
– Не в сети, – предупредил Сергей. – В настоящий момент за вами едут. У вас есть около пяти минут, чтобы одеться.
Егор спохватился, что сидит в одних трусах.
– Возьмите документы – все, вплоть до сведений о прививках. Деньги брать не нужно, после собеседования вас доставят обратно. Да, если вы носите с собой оружие, психоактиваторные вещества или…
– Не ношу, – отрезал Егор.
– Я на это надеюсь. До встречи.
– Постойте! А куда вы дели пятнадцатый канал?
– Пятнадцатый канал – это мы, – не совсем понятно ответил Сергей.
Мы, сказал про себя Егор, глядя на погасший экран. Мы – кто? Влезают в телесеть, не платят налогов, командуют Соседом, как родным…
– Сосед!
– Слушаю, Егор.
– Насколько ты контролируешь мои контакты в сети?
– На девяносто девять процентов.
– Один остается за этими ребятами?
– Да, Егор.
– Кто они?
– Информация недоступна.
– Таких слов ты говорить не должен.
– Тогда скажу по-другому: я не знаю.
Егор озадаченно покрутил головой и пошел собираться. Две с половиной тысячи в месяц – это больше того, на что он рассчитывал. По крайней мере, нужно узнать, какую работу ему предлагают. Отказаться он успеет всегда.
И еще Егор подумал о том, что Маришка обрадуется. Ведь это она подбила его связаться с фирмой. И кроме всего прочего, теперь он тоже сможет ей что-нибудь подарить.
Наверно, он согласится. Он уже подписал все контракты – мысленно.
Егор надел белые брюки и рубаху с коротким рукавом – будущему начальству он хотел показаться серьезным и обстоятельным. Подойдя к зеркалу, он смазал волосы гелем и расчесал их назад. Получился настоящий конторский сухарь, не хватало разве что наушника и вечно включенного, вечно перегруженного портативного КИБа перед глазами.
Он вышел из телесети, открыл домашнюю базу данных и, не глядя на экран, вставил в гнездо кристаллик накопителя.
– Там пусто, Егор, – доложил Сосед.
– Где пусто?
– В том разделе, который ты собираешься скопировать. Я провел ревизию имущества и обнаружил, что у тебя нет документов об образовании. Я пока не осведомлен, какой университет ты закончил, и закончил ли…
– А как же! Я учился в Желтой Бухте.
– Об этом здесь ничего нет. Кроме того, пропали все документы, касающиеся твоей карьеры. Где ты работаешь?
– Работал. До вчерашнего дня.
– Мне очень жаль, но я принял дела именно в таком состоянии. Проверь сам.
Егор пролистал папки и убедился. Почти все было на месте: рождение, школа, медицинские отчеты, подтверждение прав на квартиру. Прочие мелочи также были здесь, в домашней базе. Пропало как раз то, без чего на приличную работу не возьмут, – диплом и выписки из карьерного листа.
Документы можно было восстановить, но часы показывали, что время на исходе. Егор не сомневался: эти люди не опоздают.
– Позволю себе предложить… – подал голос Сосед.
– Валяй.
– Начнем прямо сейчас. Скажи мне адреса.
– Университет Желтая Бухта, факультет высотной метеорологии. И отделение метеослужбы «Восток-19». Или нет… нет, все же попробуй.
– Оба требования я послал с красным грифом. Если повезет, мы успеем.
– Спасибо, Сосед. Ты мне очень помогаешь. Твой предшественник не был способен даже…
Егора прервал звонок в дверь, и он, не закончив, пошел открывать. На площадке стояло примерно то, чего он и ожидал, – какой-то низкорослый типчик с мелким лицом и длинными руками.
– Егор Соловьев? Вы готовы?
– Э-э… дело в том, что у меня возникли кой-какие проблемы… – Егор чувствовал себя ужасно глупо, но переться на собеседование без диплома, когда ему велели захватить даже сведения о прививках, было еще глупее. – Если б вы согласились немного подождать… А Сергею мы скажем, что попали в пробку.
– В пробку? – Переспросил тип и задумчиво почесал пуговку носа. – Нет, не получится. Я в пробки не попадаю.
– У меня произошел сбой в архиве, и отдельные документы исчезли.
– Все ваши документы давно у нас. Прошу за мной, – мужчина развернулся и направился к лифту.
Егор на секунду забежал в комнату, вытащил из гнезда кристалл – лучше прививки, чем совсем ничего, – и разорвал пакет со свежим плащом.
– Я хотел бы ответить на твой вопрос, – неожиданно сказал Сосед.
– Какой еще вопрос?
– Относительно транспортной камеры.
Читать бесплатно другие книги:
