Сотник. Чужие здесь не ходят Красницкий Евгений

– Мыслю, именно так все и было, – отрывисто кивнул Ермил.

Сотник тут же вскинул глаза:

– А теперь помысли иначе! Если им помогли утонуть… Тогда – как? Кто?

– Если помогли… – юноша задумался, наморщив лоб. – Тут всяко могло быть – по-разному…

– Давай, давай, рассуждай! – подзадорил Миша. Подзадорил и тут же спрятал улыбку: из поясной сумы отрока торчала кончик красной атласной ленты… Ага-а-а-а! Ну, дело молодое…

– Могли с кем-то языками зацепиться… – Ермил принялся перебирать возможные варианты. – До драки не дошло, но те, с кем зацепились, потом отомстили, скинули спящих в реку

– Тогда уж лучше ножичками!

– Не! Убивать не хотели – просто вышло так.

– Еще вариант!

– Еще… Богатство свое в корчме показали! Мед стоялый заказывали… А зря! В корчме-то народец всякий…

– А вот это – да, – усевшись, согласился сотник. – Это вполне может быть. Очень даже вероятно. Расслабились от куража. Осторожность потеряли…

Ермил приосанился:

– Еще может быть… их специально убили. Хозяин какой-то над ним есть – решил, что пора избавиться…

– Плохо, если так, – тихо промолвил сотник. – Значит, против нас все задумано, против Ратного… Значит, хозяин этот неведомый наш интерес прознал! Избавился быстро… Э-эх, сидим с тобой, гадаем! Ладно. В сентябре караулы удвоим. Как раз перед ярмаркой. Раньше, боюсь, не получится – страда, сенокосы… Добро! Ступай, друже… – Миша вдруг хитровато прищурился. – Да, Добровою в обед навести…

– Так там большак меня на дух не… Прогонит.

– Не посмеет! Чай, не от себя явишься – от меня! Войша пусть зайдет, как сможет. Дело к ней есть… Дневальный!

– Я, господин сотник! – заглянул в дверь юный страж.

– Наставница Лана нынче у нас где?

– Так на стрельбище, господине. Первогодков из лука бить учит, – стражник неожиданно улыбнулся. – Ругается – ух-х! Гадюками криворукими обзывает.

– Криворукими, говоришь? Эх! Оно и за дело… Пусть зайдет, как появится.

– Есть!

Выпроводив Ермила, Миша в который раз уже перечитал берестяную грамотку – то самое письмо, подброшенное Ставрогину неизвестным доброжелателем.

«Михаилу, сотнику, скажи. Известно стало о том, что уже очень скоро объявится в Ратном некий важный гость. Придет он не с добром. Пусть будут все осторожны. Трижды именем Христа заклинаю отнестись к вести серьезно. Ваш друг».

Странно было написано письмо. Не совсем так, как писали в Турове, Пинске, Чернигове… Чувствовалось тут какое-то иноземное влияние, во всех этих – «трижды именем Христа» – русичи так не писали… Царьград, что ли? Какой-нибудь ромейский купец…

Скрипнула дверь.

– Добровоя-дева к тебе, господине! – доложил дневальный отрок. Велишь пустить?

– Конечно, велю… – усмехнувшись, Миша вышел из-за стола и подошел к двери. – Ну, здрава будь, Войша! Рад, что зашла.

– Ты звал, господине… – войдя, девушка вежливо поклонилась в пояс.

Высокая, стройная, с тонкой талией и пышными волосами, забранными серебряным обручем, сиявшим золотистыми отблесками заглядывающего в окно солнца, Добровоя словно бы только что сошла с модного подиума где-нибудь в Милане или в Париже. Платиновая блондинка с чуть вытянутым лицом и сияющими жемчужно-серыми глазами.

Модель!

Правда, по здешним меркам Добровоя вовсе не считалась красавицей – где стать, где важная плавная походка, где большая – тыквами – грудь?

Ничего такого и в помине нет! Дылда! Нескладный подросток! Вешалка! Так раньше и было… Любимое занятий Войши – не вышивать, не кудель прясть – охота! Бить копьем, скакать на коне, ножи метать преловко… Да и рукопашному бою дядька Егор Унятин, глава большой семьи, ее научил, так что иные и подходить боялись! Пальцем у виска крутили, считали дурочкой. Родные давно махнули рукой – какая уж уродилась… Так и жила…