Пропавший лайнер Гаррисон Гарри

Глава 1

«Ястребиный глаз», самолет военно-морской авиации США, вынырнул из низких облаков буквально в сотне футов над ревущими водами Тихого океана Тропический ливень заливал лобовое стекло кабины пилотов так сильно, что дворники не справлялись. Гигантские волны поднимались все выше и выше, стремясь дотянуться до широких крыльев и громадного фюзеляжа самолета и утянуть его в пучину. Костяшки пальцев второго пилота побелели, так сильно сжимал он ручки кресла.

– Господи, лейтенант, – выдохнул он. – Ты хочешь, чтобы мы плавали, а не летали? Эти облака ползут по самой воде. Можно и по-другому: волны достают до облаков. И смотреть здесь не на что, абсолютно не на что.

Лейтенант Лерой Палмер согласно кивнул: видимость практически нулевая, и существует реальная опасность, что резкий порыв ветра сбросит их в воду. Он потянул ручку на себя, и большие турбовинтовые двигатели увели самолет в облака. Как и у Коркера, второго пилота, у Палмера сразу полегчало на душе, пусть он и старался не подавать вида.

– На минуту мне показалось, что с нами все кончено. – Коркер чувствовал, что у него на лбу выступил пот, но не собирался винить в этом тропическую жару. – Да и делать нам внизу нечего. Что тут ничего не видно, что там. Нам остается полагаться только на радар.

– Только не надо винить меня за то, что на экране одни помехи, – откликнулся оператор радиолокационной станции, и не пытаясь скрыть воинственности тона. Его выдернули из теплого гнездышка в Сан-Диего, из-под бока жены, послали на юг, усадили в самолет, и ему это было явно не по вкусу. – Эта чертова «Ка-Е-Вторая» может быть под нами, но я не смогу ее разглядеть.

– Еще как разглядишь, – рявкнул второй пилот, едва сдерживая злость: он летал уже два дня с короткими перерывами на сон, – потому что она должна быть где-то здесь. Иначе чего нам описывать круг за кругом...

– Тихо, – вмешался Палмер, – выпуск новостей из Англии. – Как и положено хорошему командиру, он пытался подавить ссору в зародыше. – Лайми[1] хотят нас чем-то порадовать. То ли Би-би-си, то ли кто-то еще. Давайте послушаем.

Сквозь треск электростатических помех в шлемофонах раздался хорошо поставленный голос диктора:

«...поиски продолжаются. Корабли и самолеты более чем двадцати стран так или иначе вовлечены в поисковую операцию, и район исчезновения лайнера просматривается как минимум двумя спутниками. Известно, что американские военные спутники могут отыскивать объекты размером в два метра, но тропический шторм, бушующий в зоне поиска, свел на нет уникальные технические возможности спутников. Уже три дня лайнер „Королева Елизавета Вторая“ не выходит на связь, и столько же времени ведутся его поиски. И хотя океан безбрежен, невозможно даже представить себе, что поисковикам до сих пор не удалось обнаружить „Ка-Е-Вторую“, на сегодняшний день самый большой в мире лайнер. Даже если огромный корабль затонул, нельзя скидывать со счетов и этот самый ужасный, наихудший вариант, от него остались бы обломки, шлюпки, спасательные плоты, хоть что-то. Но не обнаружено ничего. Словно лайнер исчез с лица земли. Экипаж ничего не сообщил о возникшей опасности. Радиосвязь просто оборвалась. После чего „Ка-Е-Вторая“ более не выходила в эфир».

– Очень содержательная информация, – хмыкнул Коркер, и первый пилот, согласно кивнув, выключил радио. – Та же история, повторенная в очередной раз. Давайте проверим курс.

«Ястребиный глаз», самолет раннего обнаружения ракетной угрозы, легко определялся по гигантскому радару в форме зонтика, установленного над крыльями. Напичканный всевозможным электронным оборудованием, он мог контролировать огромные территории и координировать действия остальных участников поисковой операции, к чему, собственно, и сводилось его участие в поисках лайнера. Они следовали заранее установленным маршрутом, поддерживая постоянную связь с другими самолетами, большая часть которых базировалась на авианосце «Китти Хок». Часть Тихого океана, которую они обследовали в тот момент, лежала в стороне от обычных торговых маршрутов и так далеко от берега, что туда не заходили даже рыбаки. Однако при таких масштабных поисках и этот регион требовал тщательного осмотра.

– Думаю, я что-то вижу, – подал голос оператор РЛК. – Трудно, конечно, выделить сигнал среди этих помех, но... ага, вот он опять!

Второй пилот расстегнул ремни безопасности, поднялся, встал за спиной оператора, всмотрелся в белесые «черточки», покрывавшие экран. Оператор постучал по экрану пальцем.

– Вот он. Коркер кивнул.

– Что-то там определенно есть, лейтенант. Сигнал появляется и исчезает, но это что-то больших размеров и остается на одном месте. Для призрака сигнал слишком сильный.

– Спускаемся, – принял решение Палмер. – Пристегнись.

Самолет сильно трясло. Оба пилота мрачно всматривались в лобовое стекло. Они спускались все ниже и ниже, но никак не могли выйти из облаков.

– Источник сигнала прямо по курсу, – объявил оператор. – В десяти милях.

Они продолжали снижение. И, наконец, вырвались из серого тумана. От воды их отделяли добрых триста футов, и они уже не боялись, что их захлестнет высокой волной.

– Там! – крикнул второй пилот. – По-моему, корабль. И большой.

– Наверное, она, – предположил Палмер. Полной уверенности, конечно, не было, но он крепче взялся за штурвал. – Мы летим поперек расчетного курса, которым должна была следовать «Ка-Е-Вторая». Она могла добраться и до этих мест...

Они летели сквозь дождь, приближаясь к кораблю, пока наконец не увидели его во всей красе.

Громадный супертанкер сидел в воде чуть ли не по самую палубу, волны то и дело перекатывались через стальные бока нефтяных емкостей.

– Ухожу вверх. – В голосе первого пилота слышалась безмерная усталость. Остальные не произнесли ни слова. Подъем продолжался в гробовой тишине. Второй пилот внес в бортовой журнал координаты танкера, затем прикинул, как обстоят дела с топливом. Дважды проверил расчеты, прежде чем заговорить.

– Когда отработаем этот отрезок, нам лучше возвращаться на базу. Лететь придется против ветра, так что необходим резервный запас.

– Что могло с ней произойти? – спросил первый пилот. Собственно, этот вопрос они задавали и себе, и друг другу уже не один день.

– Бог знает, – ответил Коркер, потирая покрасневшие от усталости глаза. – А я – точно нет. Обычный круиз...

– А потом... полная тишина. Нелогично.

– Кто-то говорил о внезапной приливной волне.

– Нет, Коркер. Ничего такого никто и нигде не зафиксировал. Ни приливных волн, ни извержений подводных вулканов, ни столкновений, хотя кораблей вокруг хватало. Но с них сообщали лишь о дожде и шторме. Отсутствие радиосвязи – вот что самое странное. Да, на маленьких кораблях радио может выйти из строя, они могут затонуть, и никто этого не заметит. Но только не лайнер, тем более самый большой лайнер в мире. Он оснащен и люками безопасности, и многочисленными системами сигнализации, и системой автоматического пожаротушения, множеством шлюпок и спасательных плотов. Конечно, может затонуть и «Ка-Е-Вторая», но весь мир знал бы, что лайнер поврежден и идет ко дну. У нас же полное отсутствие новостей. Корабль словно растаял в воздухе...

– Бермудский треугольник? – спросил второй пилот. Палмер пренебрежительно фыркнул, искоса глянул на Коркера. Тот улыбался. – Знаю, знаю. Все это чушь собачья. Выдуманная бумагомараками', которые решили разбогатеть, пописывая книжки о тайнах семи морей. Но тем не менее, лейтенант, лайнер, похоже, исчез, во всяком случае, найти его никто не может. А мы очень стараемся...

– Еще сигнал! – воскликнул оператор РЛК. – Не такой сильный, но постоянный. Внизу что-то есть.

– Наверное, еще один танкер, – буркнул первый пилот. – Мы как раз над зоной маршрутов север – юг. Поглядим.

Вновь они нырнули под облака. Дождь прекратился – и теперь они летели меж двух серых масс: море – внизу, облака – над ними. Черная точка появилась на поверхности океана, и Палмер направил на нее «Ястребиный глаз». Вдруг полил ливень, прохудилась какая-то туча, плывшая впереди Они пробили пелену дождя и...

– Господи... – выдохнул Палмер. Перед ними недвижной скалой застыла «КЕ-2». Они прошли низко, над самыми мачтами лайнера, наполняя грохотом палубы, потом, после широкого разворота, вновь пролетели над лайнером.

– Ни одной шлюпки, – констатировал первый пилот. – И никого на палубах. Никого нет и в рубке.

Он встретился взглядом со вторым пилотом и увидел на его лице тот же ужас, что секунду назад появился на его собственном. Включил радио.

Глава 2

«Уаскаран», корабль Перуанской береговой службы, храбро резал громадные волны, чуть ли не до рубки погружаясь в зеленую воду, которая потом белой пеной скатывалась с палубы. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз подвергался таким испытаниям, давным-давно «Уаскаран» был британским минным тральщиком, и его древние стальные плиты обшивки и шпангоуты возмущенно стонали. Но командира корабля сие нисколько не волновало. Капитан Боррас верил в свой корабль. Пока насосы работали, а турбины вертелись, он не собирался отступать. Он получил подарок, возможно, от самого господа, капитан перекрестился, а от подарков, как известно, отказываться не принято.

Восемьдесят три градуса западной долготы, пятнадцать с половиной градусов южной широты – вот что сообщил голос по радио на аварийной частоте. Этого сообщения весь мир ожидал последние три дня. Точка напротив побережья Перу, у самой границы территориальных вод. Мысленным взором капитан Боррас уже видел это место, знал, на каком расстоянии оно находится, знал до минуты, сколько им потребуется времени, чтобы добраться туда. Он приказал машинному отделению выйти на максимальную мощность двигателей, как только услышал координаты.

«Уаскаран» должен быть там первым, сказал он себе и поклялся богом, что так и будет. Чем мог помочь гигантскому лайнеру его маленький корабль, с чем он мог там столкнуться, Борраса не волновало. Но он прекрасно понимал, что о нем узнает весь мир, если они первыми доберутся до «КЕ-2». Поэтому и гнал тральщик на полной скорости сквозь вздымающиеся волны. Вода иной раз даже била в стекло рубки. Рулевому с огромным трудом удавалось удерживать корабль на курсе, капитан же спокойно смотрел вперед, не обращая никакого внимания на то, что волна, случалось, и поднималась выше мачты его маленького корабля.

– Местоположение, – бросил он через плечо штурману, который, борясь с жуткой качкой, прижимался спиной к стене крохотной штурманской рубки.

– Четыре, пять километров, не дальше. Мы вышли в точку, указанную самолетом. Радар не поможет, антенну с мачты сорвало...

Его заглушил рев двигателя, черная тень громадного самолета накрыла корабль, словно хищная птица, бросившаяся на добычу. Самолет, зависнув над ними на мгновение, пролетел мимо. Над его крыльями торчал странный куполообразный нарост. Летел он со стороны кормы, под углом к их курсу. Тут же из радиоприемника донесся мужской голос:

– Спасательный корабль, говорит «Ястребиный глаз». На этом курсе вы разминетесь с «КЕ-2». Следуйте за мной. Я выведу вас на цель. Вы от нее в одной миле. Повторяю, до цели одна миля.

– Курс сто два градуса, – приказал капитан, затем взял микрофон и приказал радисту молчать. Капитан Боррас гордился знанием английского.

– "Уаскаран" – американскому самолету. Меняю курс согласно вашим указаниям. Есть ли поблизости другие корабли? Прием.

– Мы ни одного не видим. Но многие уже движутся сюда. Прием.

– Пожалуйста, сообщите им, что корабль Перуанской береговой службы «Уаскаран»...

– Вон она, капитан, впереди! Я ее вижу! Как остров в океане, – закричал рулевой, одновременно меняя курс.

– "Уаскаран" находится в пределах видимости лайнера «Ка-Е-Вторая» и идет на сближение. Свяжусь с вами по получении новой информации. Конец связи.

Капитан Боррас от радости шмякнул кулаком по деревянной перегородке. Они пришли первыми! Дождь заметно ослабел. Еще одна волна разбилась о рубку, а когда стекла очистились, гигантский лайнер предстал перед ними во всей красе.

– Уменьшить обороты, – приказал капитан. Ему не хотелось, чтобы в самый последний момент корабль не выдержал напряжения гонки. С уменьшением скорости тральщик уже не зарывался в волны, а спокойно перекатывался по ним, с каждой минутой приближаясь к цели.

Мало того, что прекратился дождь, так в разрывах между облаками появилось синее небо, несколько последних дней недоступное взгляду с земли. Словно шторм, спрятавший лайнер от людей, наконец-то смилостивился и решил отпустить свою добычу. Синие островки расширялись, сливались, и, наконец, золотые лучи солнца осветили молчаливую громаду лайнера.

– Матерь божья... – выдохнул кто-то из матросов, выразив всеобщее потрясение.

Судя по всему, целая и невредимая, «КЕ-2» дрейфовала посреди океана. С убранными наружными трапами, с закрытыми дверцами для сходен, без единого человека в рубке, которую капитан разглядел во всех подробностях через сильный бинокль. Единственным признаком того, что на лайнере что-то произошло, являлось отсутствие шлюпок и спасательных плотов. Однако шлюпбалки, металлические арки, которые отбрасывались от корпуса при спуске шлюпок, находились в вертикальном положении. В недвижности лайнера, царящей на нем тишине чувствовалось что-то зловещее.

– Я попытаюсь связаться с ней, капитан? – спросил радист осипшим от волнения голосом.

– Да, но не по радио. За три дня это никому не удалось. Посвети лампой. Посмотри, есть кто-нибудь на мостике.

Влажный горячий воздух ворвался в рубку, когда радист распахнул дверь. Он вышел на мостик с сигнальной лампой в руке и замахал ею из стороны в сторону, вверх и вниз. Створки открывались и закрывались. На лайнере не отреагировали.

– Обойдем ее с кормы, – решил капитан. – Поглядим, нет ли чего интересного по левому борту.

Малым ходом «Уаскаран» двинулся к корме лайнера, черный борт возвышался над ним как крепостная стена, с бесчисленными рядами бойниц-иллюминаторов. Ни одного открытого они не увидели. Во многих горел свет, но не наблюдалось никакого движения. Никто не подходил к краю палубы, чтобы приветственно помахать рукой маленькому кораблю.

Они добрались до кормы, прошли под нависающим над ними ахтерштевнем. Винт левого двигателя показался из-под пенящейся воды, глубоководное чудовище, по каким-то, только ему ведомым причинам, вынырнувшее на поверхность. Мгновение, другое, и бронзовые лопасти, неподвижные, застывшие, вновь ушли под воду.

Левый борт «КЕ-2» ничем не отличался от правого. Ни одной шлюпки, ни одного спасательного плота, трапы убраны, дверцы для сходен закрыты, шлюпбалки подняты. Металлическая стена корпуса лайнера поднималась над тральщиком на добрую сотню футов. Матросы, высыпавшие на палубу, задирали головы, чтобы увидеть палубные поручни ограждения.

– Мы должны подняться на борт, – отчеканил капитан Боррас. – Подготовить швартовочную пушку.

Матросы работали быстро и слаженно. Каждый знал свой маневр до автоматизма, так что боцман мог и не выкрикивать приказы. Но выкрикивал, и знакомый голос успокаивал: уж очень нервировал всех высившийся под боком тихий, как могила, лайнер. Бухту линя уложили под дулом пушки, стальной наконечник с крюком скользнул в ствол. Снаряд с взрывчатым веществом, выделяемая энергия которого и придавала наконечнику требуемую скорость, загнали в казенник, зафиксировали замком.

– Слишком близко, – заявил боцман. Именно он нацеливал пушку и стрелял из нее. – Не могу так высоко задрать ствол.

Действительно, боцман поднял ствол на максимальный угол, но он смотрел в корпус лайнера, гораздо ниже палубы. Пушку конструировали с тем, чтобы забрасывать линь на другой корабль, а не на плавающий остров.

– Мы отойдем, – кивнул капитан. – Выстрелишь, когда будем на волне.

Они ждали, пока боцман нацеливал пушку на кормовую палубу, самую нижнюю из всех. Ждали затаив дыхание. Расстояние между кораблями росло, но медленно. Боцман убрал руки с рукояток, поплевал на ладони, вновь схватился за них. Бывший тральщик все отступал. Внезапно его высоко подбросило волной, и тут же грянул выстрел.

Наконечник с крюком летел по дуге, таща за собой тонкий, но прочный линь. Перемахнул через поручень ограждения и скрылся из виду.

– Натянуть линь, – приказал капитан.

Матросы выбрали лишнее, линь натянулся, как струна.

Капитан, вскинув голову, смотрел, как линь поднимается высоко-высоко, чуть ли не исчезает из виду там, где ложится на поручень. Тут капитан понял, что перед ним неожиданно возникло серьезное препятствие. Обычно легкий линь использовался для того, чтобы соединить два корабля, обеспечить первый контакт. Потом что-то более прочное, канат, кабель или веревочная лестница, привязывалось к линю и перетягивалось на второй корабль. Матросами, которые находились на борту. Здесь же этот вариант не проходил. На лайнере не было ни души. Крюк, однако, зацепился надежно. И каков следующий ход?

Ответ пришел одновременно с вопросом: один человек сможет разрешить возникшую проблему.

– Базилио на палубу, – распорядился капитан. – Быстро.

Теперь оставалось только ждать. Капитан смотрел на высокий борт лайнера. «Уаскаран» сильно качало. Рулевой мастерски управлял судном, не допуская столкновения с лайнером и не уводя тральщик слишком далеко, что могло привести к обрыву линя. Базилио потребовалось две минуты, чтобы подняться на палубу: он служил кочегаром и соответственно находился в машинном отделении. Выйдя на палубу, он сощурился от яркого света, а потом его челюсть медленно отвисла.

– Сможешь забраться туда по этой веревке? – спросил капитан. – Сможешь?

Базилио нахмурился, обдумывая ответ, нахмурился еще сильнее, проследив взглядом за уходящим в вышину линем. Поднял руку, схватился за линь, повис на нем, чтобы убедиться, что он не будет скользить. Кивнул, сжал и разжал пальцы, поиграл бицепсами. Умом он не отличался, зато силой превосходил любого члена команды. Если кто и мог забраться по веревке на палубу «КЕ-2», так только он. Подняв руки, Базилио схватился за линь, подождал, пока очередная волна не увела палубу у него из-под ног, и начал подъем.

Перехватывал линь руками, даже не пытаясь зацепиться за него ногами и таким образом уменьшить нагрузку на руки. Крепко зажав линь в ладони одной руки, разжимал вторую и хватался за линь чуть повыше. Поднимался все выше и выше, не ускоряя, но и не замедляя скорости, словно машина, настроенная на один режим. Наконец, он добрался до борта, на мгновение застыл, чтобы передохнуть, потом схватился одной рукой за деревянный поручень ограждения. Потом второй, оттолкнулся от борта и перекинул через ограждение ноги. Радостные крики матросов оборвал приказ капитана:

– Привяжите к линю веревочную лестницу. Пусть он закрепит ее на борту.

Пока матросы возились с лестницей, капитан Бор-рас спустился в свою каюту и надел кожаные перчатки. Проходя мимо письменного стола, остановился и после короткого колебания выдвинул ящик и достал кобуру с револьвером 38-го калибра. Зачем? Этот вопрос он задавал себе, уже пристегивая кобуру к ремню. Простого ответа не было. Возможно, из страха перед неизвестностью. Он понятия не имел, с чем мог столкнуться на борту лайнера. Разумеется, эта пукалка едва ли могла произвести впечатление на те силы, которые сумели на три дня скрыть лайнер от тех, кто старался его отыскать. И все-таки с револьвером он чувствовал себя увереннее.

Когда капитан вернулся на палубу, Базилио уже крепил лестницу к поручню ограждения. Минуту спустя он замахал руками, показывая, что справился с заданием. Капитан Боррас направился к лестнице, когда рев двигателя заставил его остановиться и поднять голову.

Над ними кружил вертолет с белой звездой. Должно быть, американский авианосец оказался достаточно близко и поймал сообщение «Ястребиного глаза».

– Немедленно послать ему радиограмму, – приказал капитан, прыгнув на лестницу. – Известите американцев, что осмотр лайнера берет на себя Перуанская береговая служба. Скажите им, что я поднимаюсь на борт и в самое ближайшее время сообщу об увиденном, – и полез по лестнице. От волнения перехватывало дыхание, но он не снижал скорости подъема. Он будет первым на борту лайнера. Все информационные агентства, все газеты сообщат об этом. Первым.

– Здесь никого нет, капитан. Я никого не видел, – этими словами встретил его Базилио.

– Заткнись... и помоги... мне, – говорил капитан Боррас с трудом, обычно он не утруждал себя физическими упражнениями.

Базилио наклонился, легко перенес капитана через поручень. Боррас оттолкнул руки матроса, одернул китель.

– Следуй за мной, – приказал он, повернулся, направился вдоль палубы.

Как и говорил матрос, они не обнаружили ни одной живой души. Встречались им разве что аккуратно сложенные и закрепленные линями складные стулья и шезлонги. Иллюминаторы черными дырами смотрели на него, и он почувствовал, как по спине пробегает холодок. Где же люди? Но вряд ли он мог что узнать на кормовой палубе.

Слыша за спиной тяжелую поступь матроса, Боррас достал револьвер и открыл дверь, переступил порог и оказался в одном из баров лайнера.

Бутылки стройными рядами стояли за стойкой, подсвеченные матовыми лампами, готовые к употреблению. Под ними поблескивали чистые стаканы. Работал кондиционер, так что в зале было прохладно и уютно. Негромко играла музыка: музыкальный автомат не удосужились выключить. Стулья у столиков, в центре каждого – пепельница, на ближайшем – пустая сигаретная пачка. Таким, собственно, капитан Боррас и представлял себе бар лайнера.

Да только этот пустовал.

– Никого нет, – просипел за его спиной Базилио. Капитан уже хотел отругать матроса за то, что тот подал голос без приказа, но передумал. Звук человеческого голоса успокоил натянутые нервы. Капитан направился к дальнему концу стойки. На одном из столиков заметил в пепельнице сигарету. Длинную, дорогую. Только что закуренную, а потом торопливо потушенную, сломанную. С темно-красной помадой на фильтре. Сие что-то означало? Как знать?

Никого они не нашли и в комнате отдыха, примыкавшей к бару. Глянцевые журналы на столиках, удобные кресла. И никого.

– Спасательные жилеты, капитан. Их нет. – Матрос указал на пустые рундуки.

– Очевидно, – кивнул Боррас и направился к трапу. Он хотел попасть в рубку: возможно, только там он мог найти разгадку тайны. Поднявшись по ступеням, он открыл дверь на следующую палубу, вышел на нее.

И лицом к лицу столкнулся с человеком в огромных очках и комбинезоне.

– Боже! – ахнул он, схватился за револьвер. Мужчина отступил на шаг, замахал руками.

– Ради бога, не стреляйте! Я – летчик военно-морской авиации США!

Одновременно со словами капитан услышал и стрекот лопастей. Ну, конечно, вертолет. Он оставил револьвер в кобуре, убрал руку.

– Капитан Боррас. Перуанская береговая служба.

– Лейтенант Николае. Мы получили сообщение о том, что «Королева» найдена. Я только что спустился на борт. Направлялся в рубку.

– Как и я, лейтенант. Так не пойти ли нам туда?

– С удовольствием. Вы кого-нибудь видели?

– Нет. Ни души. Нет и спасательных жилетов.

– Шлюпок тоже. Это все, что я видел. В молчании они прошли до трапа, поднялись на мостиковую палубу. После короткого колебания капитан Боррас распахнул дверь в рубку.

– Никого, – едва слышно прошептал Николае. – Лайнер посреди моря, без экипажа и пассажиров. Это же невозможно...

Капитан Боррас мог только согласно кивнуть. Да, невозможно. Но вот случилось. В рубке горел свет, работали все навигационные приборы. Это означало, что генератор по-прежнему вырабатывал электроэнергию. Вахтенный журнал... вот что следовало посмотреть в первую очередь.

Он его нашел, взглянул на последнюю запись.

– Тринадцатое июня.

– День, когда она исчезла, – добавил Николае. – И посмотрите сюда, на карту.

Аккуратно проложенный курс. Местоположение лайнера в полночь 13 июня. А чуть позже оборвалась радиосвязь.

– Что же здесь произошло, черт побери? – От недоумения и страха Николае буквально выкрикнул эти слова. – Такого просто не может быть. Во всяком случае, не сегодня, с радио и спутниками, контролирующими морской транспорт. Это вам не парусник, вроде гребаной «Марии-Селесты». Это самый большой в мире лайнер с двумя тысячами пассажиров и членов экипажа на борту. Они не могут испариться, как...

– Capitano! Ven aqui!..[2].

Лишь когда распахнулась соседняя дверь, до капитана Борраса дошло, что его матрос, Базилио, не последовал за ними в рубку. А теперь вот вбежал, тяжело дыша, с побледневшим лицом. От страха? Не в силах произнести ни слова, он указывал куда-то в глубину коридора.

– Он что-то нашел, – пояснил капитан. – Пойдемте.

Они поспешили за матросом, спустились по трапу на одну палубу, наткнулись на выгоревший круг в ковре. Почему? Как? Но матрос уже звал их за собой. Теперь они ощущали сильный запах гари. На лайнере что-то произошло. Что-то очень, очень плохое.

Матрос привел их на сигнальную палубу, на которой находились самые роскошные каюты. Они заглянули в распахнутую дверь одной.

Кошмар. Все сожжено, разрушено, уничтожено. Огонь пожрал ковры, мебель, закоптил потолок. В перегородках зияли проломы с рваными краями. Распылители автоматической системы пожаротушения залили все, что не сгорело, водой.

– Что произошло... что, черт побери, произошло на этом корабле?! – прокричал лейтенант Николае. Прокричал, не надеясь услышать ответ.

Так что же случилось с «КЕ-2»?

Глава 3

Сильный ветер гнал на берег влажный атлантический воздух, небо скрылось за тяжелыми серыми тучами. Так что вторая половина дня выдалась темной, как вечер, и первая молния фотовспышкой осветила мокрые от дождя улицы и обшарпанные дома Саутгемптона. Несколько мгновений спустя громовой раскат обрушился на город, сердитым эхом прокатившись по мостовым. И тут же вновь полил дождь, мгновенно наполнив сливные канавы.

Рафаэль Виар пониже надвинул фуражку. Он пересекал Городской причал, стараясь обходить наиболее глубокие лужи, едва увернулся от тяжелого грузовика, спешащего в доки. Легкий плащ сразу промок на плечах, вода уже хлюпала в башмаках. Этот день определенно не годился для осмотра английских достопримечательностей.

Но и на борту оставаться ой как не хотелось. Потому что сухогруз «Полярная звезда» давно уже отслужил свое. Его передергивало от одной только мысли об этой грязной, ржавой посудине. Сухогруз ходил под либерийским флагом, и командовал им грек-педераст. Первый помощник и главный механик, законченные алкоголики, большую часть времени проводили в своих каютах в компании с ящиками дешевого джина. С таким командным составом матросы, которым платили по минимуму, да еще и не всегда, мало что делали, зато много жаловались и ругались. Поскольку Рафаэль работал на камбузе, большая часть оскорблений доставалась ему. Он никого не винил, еда и впрямь была ужасная, но ему не доставляло удовольствия выслушивать всю эту ругань. И теперь он соглашался даже на английский дождь, лишь бы покинуть вонь и грязь камбуза. Но он знал, что вонь эта въелась в его одежду, так что отделаться от нее не было никакой возможности. Однако не мог не уйти, пусть и на несколько часов. Даже если он не мог найти приличного вина в этой мрачной стране, даже если не любил пива. Не мог он оставаться на борту «Полярной звезды». Обрыдла ему эта посудина.

Он вышел на большую, зеленую площадь, на противоположной стороне виднелись магазины и большие дома. В одном располагалось кафе, призывно поблескивая ярко освещенными окнами. «Отлично, – подумал Рафаэль. – Самое время выпить чашку горячего чая. А заодно и поесть, к примеру, заказать знаменитую английскую яичницу с беконом». Яиц на «Полярной звезде» не было, как, естественно, и бекона. Он дождался просвета в плотном потоке машин, перебежал улицу с односторонним движением, ступив на тротуар перед большим административным зданием. К дверям вели ступеньки, на которых мужчина укрывался от дождя, хорошо одетый мужчина в темном пальто и черной шляпе. Рафаэль как раз смотрел в его сторону, когда очередная молния прорезала небо. И без труда разглядел его лицо, благо разделяли их какие-то два метра.

Громыхнул гром, и Рафаэль прижался к каменной стене здания, уткнувшись носом в грубую, влажную поверхность.

Это лицо! Он знал это лицо... хорошо знал. Но не по Англии, не по Саутгемптону. Рафаэль видел его по другую сторону Атлантики, в теплой латиноамериканской стране. Неужели это мог быть он?

Рафаэль медленно повернул голову, по-прежнему прижимаясь к стене, словно боялся, что ноги подломятся и он упадет на мокрый асфальт. Мужчина по-прежнему стоял у дверей, глядя на улицу, не обращая ни малейшего внимания на матроса.

Нет, сомнений быть не могло. Такой профиль забыть невозможно. Крючковатый нос, под ним узкая полоска усов. Он, безусловно он.

Рафаэль оторвался от стены, лишь когда мужчина тронулся с места. Быстрым шагом спустился по ступенькам, чтобы как можно скорее преодолеть короткую дистанцию до открытой дверцы черного лимузина.

Дверца тут же за ним и захлопнулась, и какие-то мгновения Рафаэль таращился на мокрое стекло, за которым в тепле и уюте кожаного салона сидел майор Хосе де Лайглесия и просматривал какой-то буклет в красно-желтой обложке.

А потом он уехал. Лимузин плавно тронулся с места и растворился в транспортном потоке. Рафаэль тупо смотрел вслед, не замечая дождя, не видя ничего, кроме лица человека, которого люто ненавидел.

Что он тут делал? Куда направился? Почему более не занимается грязными делишками в Парагвае? О, как же ему хотелось знать ответы на эти вопросы.

Выходил де Лайглесия из этого здания? Скорее всего, потому что он стоял под козырьком, дожидаясь своего автомобиля. Рафаэль вгляделся в надпись над дверью. «САУТ ВЕСТЕРН ХАУЗ», чуть ниже – «КУНАРД». Мореходная компания? Разумеется, Саутгемптон – морской порт, возможно, здесь эта компания и зарегистрирована. Он поднялся по ступеням, вошел в холл. В глаза сразу бросился рекламный щит с огромной цветной фотографией океанского лайнера «КОРОЛЕВА ЕЛИЗАВЕТА ВТОРАЯ».

Рядом со щитом на стойке лежали рекламные буклеты Один из них – красно-желтый.

Распространялись буклеты бесплатно. Рафаэль медленно подошел к стойке, мокрый, продрогший, с бешено бьющимся сердцем. Последнее не радовало. Врач в Барселоне сказал, что сердце у него больное, ему нельзя перенапрягаться, следует избегать стрессовых ситуаций. Сильное сердцебиение пугало, он шел, осторожно, едва передвигая ноги, словно ступал по льду. Взял один из красно-желтых буклетов, сунул в карман, повернулся и еще медленнее направился к двери.

Рядом находился паб. Рафаэль потащился к нему, прижимая руку к груди, словно стараясь удержать сердце на положенном ему месте. Бармен налил пинту пива, Рафаэль положил монеты на деревянную стойку и отнес кружку на пустой столик у камина. Вытащил из внутреннего кармана пузырек с таблетками, вытряхнул три на ладонь, сунул в рот, запил пивом. Откинулся на спинку, закрыл глаза, дожидаясь, пока сердце утихомирится и вернется к привычному ритму.

Только после этого достал буклет из кармана и положил перед собой.

"МИРОВОЙ КРУИЗ «КЕ-2», – прочитал он на обложке. Внутри он нашел фотографии далеких мест. Текст был на английском, поэтому Рафаэль и не пытался его прочесть. Что это значит? Лайглесия, этот кусок дерьма, решил отправиться в кругосветное путешествие? Невозможно. Он всего лишь наемник, шакал, выполняющий чьи-то указания. Значит, его сюда послали? Если так, то кто? Рафаэлю очень хотелось это узнать. Ему вообще хотелось знать как можно больше о майоре Хосе де Лайглесии, который в сопровождении солдат темной ночью ворвался в дом его отца. Ударом приклада отца уложили на пол, следующий достался Рафаэлю, который попытался остановить их, потом выдернули из кровати кричащую мать, вытащили на улицу и бросили в кузов грузовика. Это все, что помнил Рафаэль, потому что потом он отключился.

Родителей он больше не увидел. Они ушли, исчезли, словно их никогда и не было. Его отец был известным адвокатом в Вильяррике, поэтому, собственно, за ним и пришли. Рафаэль их совершенно не интересовал. Разве что майору де Лайглесии нравилось бить его тяжелой палкой. И он лично прихватывал яйца Рафаэля «крокодильчиками», включал электрический ток и смеялся до слез, глядя, как тот бьется в мучениях. Через несколько месяцев эти забавы майору наскучили, и Рафаэля освободили, потому что он не представлял угрозы для государства.

Возможно, этим они допустили ошибку. Возможно, теперь он мог им отомстить. Нарушить планы Лайглесии и его хозяев. Он не мог знать этого наверняка, но не сомневался в том, что кое-кого заинтересуют имеющиеся у него сведения. Хотя бы человека, которого он встретил на митинге в Лондоне, который пообещал что-то узнать о родителях Рафаэля. До сих пор узнать ничего не удалось, но человек этот говорил Рафаэлю, что он не теряет надежды. Звали этого человека Леандро Диас, и листок с его телефонным номером лежал в бумажнике. Рафаэль выгреб из кармана всю мелочь и подошел к телефону-автомату, расположенному рядом с туалетом. Возможно, появление майора в Саутгемптоне ничего не значило, но он полагал, что Диас должен об этом знать.

Сообщение Диаса, похоже, заинтересовало, но он куда-то торопился и пообещал перезвонить. Рафаэль продиктовал ему телефонный номер бара и вернулся к своему столику. Допил первую кружку, потом вторую. Съел холодную сосиску, потому что проголодался, пожалел об этом, как только она оказалась в желудке. Странная какая-то еда у этих англичан. Телефон зазвонил только через час. Бармен взял трубку, послушал, потом положил ее на стойку, оглядел зал.

– Просят подойти к телефону Рафаэля Виара.

– Это меня, спасибо, благодарю вас. Леандро Диас затараторил на испанском:

– Вы сможете приехать в Лондон? Сейчас, этим вечером?

– Разумеется, поэтому я вам и позвонил. Куда я должен приехать?

– В паб «Синие столбы». Его очень легко найти. Свернете с Шафтесбюри-авеню на Руперт-стрит и сразу увидите маленький переулок, который называется Руперт-корт. Все понятно?

– Да. Нет проблем. Выеду ближайшим поездом.

– Отлично. Буду вас ждать.

Оказавшись в теплом купе поезда, Рафаэль сразу же задремал от усталости и напряжения последних часов. Но отдохнуть не удалось. Ему снилось, что он в тюрьме Эмбоскада и сержант бьет его девятихвостой плеткой со свинцовыми шариками на конце. Его этой плеткой никогда не стегали, но он видел результат такой порки на других. И больше всего на свете боялся этой экзекуции. И уже на свободе, особенно, если он уставал, ему снилось, как его безжалостно секут. И когда поезд подошел к перрону вокзала Виктории, Рафаэль взмок от пота. Из вагона он вышел последним.

Очередь на стоянке такси выстроилась короткая, поездка не заняла много времени. Они миновали Букингемский дворец, проехали через парк, с площади Пиккадилли водитель свернул на Шафтесбюри-авеню и, остановившись на углу, указал паб, который искал Рафаэль.

Последний расплатился по счетчику, добавил десять процентов, потому что со стороны водителя видел вежливость и желание помочь. Вылез из такси и через минуту уже входил в «Синие столбы». Леандро Диас ждал его в кабинке у дальней стены.

Они обменялись рукопожатием, Диас оглядел Рафаэля с головы до ног.

– Вы неважно выглядите, друг мой.

– К сожалению, самочувствие у меня под стать внешнему виду.

– Тогда вам надо выпить кофе по-ирландски, фирменный напиток этого заведения. Очень горячий и насыщающий, опять же со спиртным.

Разговор они начали после того, как официант принес заказанные напитки.

– Пожалуйста, в точности расскажите мне, что вы видели, – попросил Диас.

Леандро Диас маленькими глотками пил кофе, внимательно слушая Рафаэля, взбитые сливки оставляли на смуглой коже над верхней губой белую полоску, которую он тщательно слизывал. Диас, интересный мужчина лет тридцати пяти, ростом был выше большинства своих соотечественников, спасибо испанским предкам, а вот смуглая кожа и сила достались ему с индейской кровью. Именно сила и позволила Диасу выдержать четыре года заключения в печально знаменитой тюрьме в Такумбе. Четыре года он копил ненависть к генералу Альфредо Стресснеру и его прихлебателям. Волосы он отращивал, чтобы скрыть шрамы на шее. Другие шрамы, невидимые, скрывались бесстрастной маской, которая никогда не покидала его лицо. Слушая Рафаэля, он время от времени молчаливо кивал, но ни разу не прервал его. Когда матрос закончил свой рассказ, глубоко задумался, и Рафаэль воспользовался моментом, чтобы залпом выпить кофе.

– В машине вы больше никого не видели? – спросил Диас.

– На заднем сиденье де Лайглесия сидел один. Шофер, конечно, был. Я заметил форменную фуражку.

– Майор что-нибудь нес в руках?

– Да, разумеется. Хорошо, что вы спросили. Бриф-кейс, темно-коричневый или черный.

– Все это очень интересно. – Диас достал из кармана пачку тонких, темных сигар, вытащил одну. Рафаэль замахал руками, отказываясь от предложенной сигары. Диас чиркнул спичкой, дождался, пока прогорит сера, только потом поднес спичку к кончику сигары. Заговорил, лишь раскурив ее.

– Мы пристально следим за вашим садистом-майором, который за свои заслуги получил пост военного атташе парагвайского посольства в Великобритании. Он – мальчик на побегушках, «шестерка», выполняющая приказы хозяев. Мелкая рыбешка, но за мелкой рыбешкой легче и следить. Он много пьет, играет в карты, ездит к испанским проституткам в Сохо, оплакивает мать, когда они хлещут его плетью. Отвратительный тип этот ваш майор.

– Я хотел бы его убить, – яростно отчеканил Рафаэль.

– Как и многие другие. Но на данный момент живым он нам полезнее. Что-то происходит в Парагвае, что-то очень серьезное. Мы получаем информацию из Асунсьона. В посольство постоянно приезжают курьеры. У нас мало людей, поэтому мы упустили из виду сегодняшнюю поездку де Лайглесии. Мы очень признательны вам за то, что вы известили нас о ней. Я наводил справки, и мне сказали, что в полдень его видели выходящим из посольства. Значит, он съездил в Саутгемптон и тут же вернулся обратно. Зачем?

– Чтобы что-то сделать подальше от лишних глаз, которых в Лондоне великое множество, – осторожно предположил Рафаэль.

– И я того же мнения. Они знают, что за ними следят. Не полные же они идиоты. Отсюда и эта быстрая поездка в офис «Кунарда» в Саутгемптон, с брифкейсом, в котором могли лежать документы, деньги...

– Или билеты.

– Вполне возможно. Но в любом случае они не хотят, чтобы мы знали об этом... следовательно, содержимое брифкейса очень нас интересует. Для них оно более чем важно.

– Буклет о кругосветном круизе на лайнере «Ка-Е-Вторая». Есть ли здесь какая-то связь?

– Не знаю... но я знаю, как мы собираемся это выяснить. Спасибо вам, Рафаэль, вы нам очень помогли.

Рафаэль закашлялся, сильно, надрывно, и Диас коснулся его руки. Так малым он мог помочь как ему, так и другим жертвам режима.

– Мы пока ничего не смогли узнать о ваших родителях.

Рафаэль кивнул, вытер губы тыльной стороной ладони.

– Я знаю... если б вам что-то стало известно, вы бы сразу сказали.

– Есть надежда...

– Едва ли. Я уже перестал надеяться. Нет смысла. У меня нет семьи. Я с этим смирился. Я – вонючий посудомойщик на грязной посудине. Если будет на то воля господа, придет день, когда я вновь ступлю на родную землю. Вы и ваши люди, Диас, сможете осуществить мою мечту. Возможно, я вернусь в университет. Не знаю. А пока я живу...

– Дружище, вам нужны деньги? Мы можем вам чем-нибудь помочь?

Рафаэль покачал головой.

– Мне не на что тратить деньги. У меня все в порядке. Продолжайте то, что делаете. А теперь я допью кофе и вернусь на вокзал. Успею вернуться последним поездом и проведу ночь на корабле. Так проще.

Они пожали друг другу руки, и Рафаэль отбыл. Диас проводил его взглядом, словно и не замечая мужчину, который вошел через боковую дверь паба и сел рядом.

– Он ушел на весь вечер, – сообщил мужчина. – Вероятно, к своим шлюхам. Викторио следит за ним.

– И у Викторио есть радио?

– Да.

– Отлично. Тогда он сможет предупредить нас, если свинья вернется в свое логово. Нам нужен его брифкейс, в котором может найтись много интересного. Пошли, Луис. По дороге я все расскажу.

Чарльз-стрит расположена неподалеку от Парк Лейн и самых дорогих отелей Лондона. Район ухоженный, охраняемый полицией, благоухающий аристократизмом и деньгами. Парагвайцы припарковали свой автомобиль на Беркли-сквер и прогулочным шагом двинулись к парку. Если их кто и заметил, то принял за своих: хорошо одетые, аккуратные, а в тонком «дипломате», который нес Диас, могли лежать исключительно бумаги, а не воровской инструмент.

Не замедляя шага и не оглядываясь, они вошли в подъезд дома, где проживал де Лайглесия. Некоторые квартиры в подъезде сдавались, и несколько месяцев назад Диас воспользовался этой ситуацией, чтобы сделать слепок с ключа риэлтера, взяв его под предлогом, что хочет поселиться в этом районе и подбирает подходящую квартиру. Им никто не встретился, когда они открывали входную дверь и поднимались на второй этаж. Подходя к двери квартиры де Лайглесии, Диас уже держал отмычку наготове. Но вместо того, чтобы вставить в замочную скважину, постучал. Выждал несколько секунд, постучал вновь.

– Его нет, – напомнил Луис, – и ты это знаешь.

– Разумеется, знаю. Но, возможно, в квартире остался его гость, о котором нам ничего не известно. Осторожность никогда не повредит.

Луис выразительно пожал плечами, показывая тем самым свое несогласие. После того, как и второй стук остался без ответа, Диас вставил отмычку в замок.

– Что вы здесь делаете? – спросил женский голос. Диас вновь постучал в дверь, одновременно вынимая отмычку.

– Вы меня не слышите? Что вам здесь нужно? Луис окаменел, не зная, что предпринять. А Диас спокойно повернулся, увидел женщину с резкими, неприятными чертами лица, выглядывающую из двери одной из квартир дальше по холлу, и вежливо приподнял шляпу.

– Извините, мадам. Я не подумал, что вы обращаетесь к нам.

– А к кому еще мне обращаться в этом холле? Ну?

– Как хорошо, что вы спросили, мадам. – Диас обворожительно улыбнулся. – Мы стучимся в дверь нашего друга мистера Пеннинка, который, нажав кнопку домофона, открыл замок входной двери, чтобы мы могли войти в подъезд. Я ответил на ваш вопрос, мадам?

Женщина недовольно фыркнула, мотнула головой, а потом вдруг заулыбалась.