Танец по осколкам любви Лайонесс Виктория
– Замечательно выглядишь. Готова ехать?
– Готова.
– Отлично. Водитель с Кайлом уже ждут внизу – поднимает со спинки дивана куртку и быстро надевает.
Едем в лифте в полной тишине. Между нами с Майклом все еще чувствуется напряжение. Боковым зрением замечаю, как Мишель с Шарлоттой переглядываются.
Лифт издает характерный звук остановки и непроизвольно делаю глубокий вдох.
– Удачной съемки, – слышу уже где-то фоном пожелание Шарлотты.
Дверь открывается, и Майкл пропускает меня первой.
Глаза сразу ослепляет от ярких вспышек фотоаппаратов. На меня буквально налетает толпа репортеров, отчего пячусь назад, врезаясь в кого-то спиной.
– Держись рядом со мной, – твердым тоном произносит Майкл, обхватывая мое предплечье.
– Мисс Перес, мистер Уильямс как давно вы вместе?
– Вы были знакомы раньше?
– Вы живете вместе?
– Какие у вас планы на будущее?
– Когда нам ждать помолвки?
Летит череда вопросов, пока Майкл пытается протиснуть меня сквозь бесцеремонную толпу.
– Нас…ох…с мистером Уильямсом связывает только рабочие отношения, – произношу, едва не спотыкаясь о чью-то ногу.
– Мистер Уильямс, что вы скажите? Вас с Розой связывает только работа?
– Вы собирались поцеловать ее на том фото?
– Вы влюблены в свою подопечную?
Следующая череда вопросов не удостаивается ответом от Майкла и мне это совсем не нравится.
Как только оказываемся у дверей, нас сразу встречает Кайл и помогает забраться в машину, не давая журналистам, все еще выкрикивающих вопросы, протиснуться к нам.
Кайл садится на сиденье рядом с водителем, и машина сразу срывается с места, оставляя позади разъяренную толпу.
– О боже… – выдыхаю, приложив руку ко лбу.
– Все хорошо, Роза? – как ни в чем не бывало интересуется Майкл.
– Все хорошо? Ты еще спрашиваешь? – кидаю на него раздраженный взгляд.
– Я всего лишь спросил.
– Почему ты не ответил им, когда они задавали тебе вопросы?
– Какая разница, чтобы я ответил. Они все равно напечатают все, что им вздумается.
– Конечно. Потому что ты не предоставил им другого выбора. Я не понимаю, чего ты добиваешься, Майкл? – не обращаю внимание на мужчин, сидящих впереди.
– Ничего такого, что могло бы испортить твою репутацию, детка. Эта тема просто поднимет твой рейтинг перед открытием нового сезона выступлений.
– Может, еще предлагаешь подыграть тебе?
– Я ничего такого тебе не предлагаю, Роза.
– Что на это все говорит Моника? – из меня вылетает неожиданный вопрос.
Майкл отвечает не сразу с секунду молча посмотрев на меня каким-то странным взглядом.
– Мы больше не вместе. Моника ушла от меня.
– Ох…Что? – мои глаза расширяются. – Прости…я не знала, – становится неловко. Как близкий друг, я должна была поддержать его. – Почему ты не сказал мне? Когда это случилось?
– Пару недель назад. Не хотел забивать тебе голову своими проблемам. Ты готовилась к важному выступлению, тебе нужно было сосредоточиться на этом.
– Но теперь я чувствую себя никудышной подругой за то, что не поддержала тебя в трудный момент.
На лице Майкла расплывается теплая улыбка, а голубые глаза наполняются нежностью.
– Со мной уже все в порядке, детка. Но спасибо, что переживаешь за меня.
– Уверен? Может, тебе нужно напиться? Выплакаться? Поговорить? – стараюсь перевести в шутку, что вызывает у него смех.
– Лучшее лекарство – это работа, Роза.
– Не могу не согласиться.
– Надеюсь, ты больше не злишься на меня?
– Так это был твой план по поднятию моего рейтинга?
– Нет. Но, по-моему, получилось неплохо, – на лице расплывается играющая улыбка.
– Теперь мне нужно запастись терпением, пока эта волна стихнет.
– Рано или поздно они переключаться на какую-нибудь другую звезду.
– Лучше бы это произошло поскорей.
Через двадцать минут машина останавливается напротив семиэтажного здания из бетона и стекла, принадлежащего издательству журнала. Об этом сигнализирует большой черно-белый постер, напоминающий фото, сделанное на полароид, на котором запечатлена известная супермодель Клаудия Шиффер в свои молодые годы. А главным символом служат большие красные буквы E.L.L.E над парадным входом.
Кайл выходит и открывает мне дверь, подавая руку.
Благодарно улыбаюсь ему и выхожу из салона.
Майкл выходит с другой стороны и идет за нами, отвечая на очередной телефонный звонок.
На входе стоят люди, разбившись на небольшие группы, и общаются между собой. Увидев мое приближение, некоторые замирают, уставившись на меня.
– Это же та танцовщица, – слышу голос из толпы.
– Точно. Ее вчерашнее выступление обсуждает весь интернет.
– Ого. Это же Роза Перес.
– Да. Она будет на обложке нового выпуска. Ты разве не знала?
Стараюсь не обращать внимания и молча следую за Кайлом, держась позади него.
Он открывает мне дверь, и я вхожу, ощущая на себе любопытные взгляды.
Вестибюль издательства – настоящее креативное творческое пространство. Темный мраморный пол блестит на свету. Такого же материала колонны делят пространство на несколько локаций. Одно из них – место ожидания посетителей или отдыха для сотрудников с ярко-красными диванчиками и стеклянными низкими журнальными столиками. Другое пространство отведено на квадратный массивный стол в виде ступенчатой пирамиды, на котором расставлены множественные награды, полученные журналом когда-либо. На противоположной стене до самого верха в рамках развешаны обложки всех выпусков журнала, начиная с 1945 года.
Еще одна часть отведена под бар с расставленными по всей длине высокими стульями.
Прямо по курсу стойка ресепшена. Стена за ней служит большим жк экраном, на котором транслируется показ мод.
– Добрый день, мисс Перес, – к нам подходит молодая девушка, прижимая папку к груди. – Меня зовут Лорейн. Я провожу вас в студию, где будет проходить фотосессия.
– Добрый день. Благодарю вас, Лорейн, – все вместе следуем за девушкой.
– Вы впервые в нашем издательстве? – вежливо интересуется девушка.
– Да, впервые.
– Надеюсь, вам у нас понравится.
– Спасибо. Я рада побывать здесь.
– Мы все были очень рады, узнав, что вы будете на обложке нашего журнала.
– Мне очень приятно это слышать, Лорейн.
Девушка подводит нас к двери с табличкой арт-пространство и останавливается, взглянув на Кайла.
– Вам лучше подождать здесь, указывает охраннику на помещение отделенное стеклянной перегородкой, напоминающее кухню с зоной отдыха.
Кайл кидает взгляд на меня, ожидая одобрения.
– Побудь здесь, Кайл, – мягко улыбаюсь ему.
– Хорошо. Я буду рядом, мисс Перес.
Девушка открывает дверь, и я вхожу в светлое просторное помещение. Из больших окон, наполовину завешенных тяжелыми темными портьерами, льется яркий дневной свет, оставляя на деревянном полу солнечные блики.
Слева у стены замечаю передвижную вешалку с висящими на ней нарядами. По центру комнаты на треноге стоит какой-то квадратный предмет из ткани, используемый во время съемок. Чуть в стороне на столе лежит множество фотоаппаратов и сменных объективов.
Не сразу заметив нас, рядом с другим столом стоят две девушки и внимательно смотрят, как сидящий на стуле мужчина что-то показывает им на экране компьютера.
– Коллеги? – окликает их Лорейн и все дружно поворачиваются в нашу сторону.
– Это она, – мужчина быстро поднимается со стула и идет в нашу сторону.
– Роза, меня зовут Лео. Я фотограф. Сегодня я буду тем, кто запечатлит вас для обложки нашего журнала, – с дружелюбной улыбкой протягивает мне руку, которую я жму.
– Очень приятно, Лео. Рада буду с вами поработать. Это мой пиар-агент Майкл Уильямс.
– Лео, – Майкл жмет руку мужчине.
– Рад знакомству, Майкл.
– Взаимно.
– А это Джудит и Кейси. Сегодня они помогут вам с образом, – Лео представляет мне девушек.
– Я оставлю вас. Желаю хорошо провести время, мисс Перес и мистер Уильямс, – напоминает о себе Лорейн и выходит из студии.
– Майкл, вы можете разместиться здесь, – Лео указывает Майклу на синее кресло – мешок, стоящее недалеко от окна. Рядом на низком квадратном столике расставлены бутылки с питьевой водой, маленькие пакеты с соком и коробка каких-то сладостей.
– Ну что ж, Роза, – снова внимание Лео направляется на меня. – Сейчас я объясню общую концепцию того, что мы будем сегодня делать. Я общался с Вероникой, писавшей о вас статью, и она заверила меня, что вы не против немного поэкспериментировать с чуть более откровенным образом. Конечно же, в рамках дозволенного нашим изданием. Верно?
– Верно, Лео. Когда Вероника брала у меня интервью она спросила о степени откровенности, и я дала свое согласие.
– Отлично. Люблю, когда красивая женщина не боится показать свою красоту. Признаюсь честно, давно хотел поработать с вами. Вы всегда очень фотогеничны на афишах, – его голос полон искренности.
– Благодарю.
– Вот что я предлагаю, Роза. Мы оставим ваши шикарные волосы распущенными, но девушки чуть поднимут их, сделав объем. Хочу, чтобы ваш лоб был открыт. Мы наденем на вас шелковый пеньюар от Victoria's Secret, – подходит к вешалке и демонстрирует мне красивую вещь, почти полностью состоящую из струящегося черного шелка, и только сверху по краям нашита тонкая полоска кружева. – И вот такое замшевое пальто от Karl Lagerfeld, – снимает с вешалки бежево-коричневое длинное пальто с широкими бортами и поясом, завязывающимся на талии.
– Хорошо. Мне нравится.
– Тогда девушки помогут вам переодеться, а я пока настрою всю аппаратуру и освещение.
– Сюда, пожалуйста, – одна из девушек, та что с красными волосами, снимает вещи с вешалки и указывает на специальную ширму, которую я не заметила раньше.
За ширмой быстро переодеваюсь. А дальше красноволосая помогает мне с прической, а ее напарница, блондинка, наносит макияж в стиле смоки-айс.
Когда девушки заканчивают с моим образом, кидаю последний взгляд в зеркало, и становится непривычно. На меня смотрит настоящая роковая женщина, способная разбивать мужские сердца. Мои глаза сейчас сияют каким-то особенным светом.
Когда та журналистка Вероника брала у меня интервью в гостиной моей квартиры, я совсем не понимала, на что подписываюсь. Она задавала вопросы о моем творческом пути. Чем мне пришлось пожертвовать. Какого это стать настоящей звездой. После интервью она призналась, что считала меня в жизни совсем другой. Она думала, что я привыкла пользоваться своей красотой. Что я из тех женщин, которые меняют мужчин как перчатки. В интервью она спросила меня, любила ли я в своей жизни, и я ответила, что всего однажды. Но эта любовь глубоко ранила мое сердце. Когда она спросила, верю ли я, что еще когда-нибудь смогу полюбить, я не смогла ответить на этот вопрос. Когда я пытаюсь представить это, я вижу лишь темную пустоту.
Эта будет первая настолько откровенная статья обо мне. Я позволила рассказать в ней чуть больше о себе и своей жизни.
– Если вы готовы, Роза. Мы можем начинать, – за моей спиной раздается голос Лео, и я отвлекаюсь от своих размышлений.
– Да, конечно.
– Садитесь вот сюда, – мужчина указывает мне на высокий стул, стоящий на фоне белой стены. – Сначала сделаем кадры сидя.
– Как мне лучше сесть?
– Вам нужно сесть только на край и поставить одну ногу на подставку так, чтобы ваше колено обнажилось. Если вы не против, – Лео подходит ко мне. – Я приспущу пальто с вашего плеча, чтобы была видна шлейка пеньюара, – мужчина обнажает мое плечо, перебросив волосы на спину. – Завяжите пояс пальто на узел и держитесь руками за свободные края, – отходит назад и берет фотоаппарат в руки, начиная щелкать.
– Немного выше подбородок, Роза, – делаю как он сказал. – Да, вот так. Замечательно. – Теперь наклоните голову на бок. Не сильно, – послушно выполняю. – Отлично. Вы просто потрясающе смотритесь, Роза.
Боковым зрением замечаю, как Майкл, все это время сидящий на кресле, отвлекается от своего телефона. Встает и подходит ближе, наблюдая за мной. Я чувствую его взгляд на расстоянии. От него бегут мурашки.
– Посмотрите в бок, – просит Лео, и я поворачиваю голову, встречаясь глазами со своим пиар-агентом.
Дыхание перехватывает от того, что я замечаю в его взгляде. В нем слишком много того, чего не может быть между друзьями или людьми, связанными лишь деловыми отношениями.
Глава 5
Возвращаюсь домой, когда до восьми остается всего полчаса, а мне еще нужно успеть принять душ, привести себя в порядок и решить, что надеть на ужин с Фостером.
Второпях высушив волосы, спешу в гардеробную и кидаю взгляд на ряд вечерних платьев, совершенно не зная, что надеть. Жалею, что утром не спросила совета у Мишель. Но в тот момент мне было совсем не до этого.
Вспоминаю, что Майкл назвал это скорее деловым ужином, и решаю, что не обязательно выглядеть слишком шикарно. Я не собираюсь там никого соблазнять. Взгляд падает на жемчужный атласный костюм с прямой юбкой и блузкой, сшитой в стиле мужской сорочки. Решаю, что он отлично подойдет для сегодняшнего вечера.
Наспех наношу легкий макияж. На голове заплетаю высокий конский хвост и оставляю несколько завитых прядей спереди. В уши серьги-кольца из белого золота.
В этом образе я уже больше похожа на саму себя.
Когда заканчиваю, кидаю взгляд на часы, понимая, что уже опаздываю. Хватаю с вешалки легкий тренч. Обуваю серебристые лодочки на высоком каблуке. С полки беру небольшую сумочку и спускаюсь вниз.
Выхожу из лифта и сразу иду к выходу из здания. Как только оказываюсь на улице, боковым зрением замечаю прячущихся за колонной парочку папарацци, которые щелкают своими фотоаппаратами.
Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать что-нибудь грубое. Стараюсь делать вид, что не замечаю их, и иду к машине, ожидающей меня у бордюра. Увидев меня, водитель выходит и открывает заднюю дверь.
Сажусь в салон, и на меня сразу устремляется пара уже знакомых серо-зеленых глаз.
– Добрый вечер, Роза. Рад вас видеть. Вы замечательно выглядите, – мужчина сразу протягивает мне букет желтых пионов.
– Добрый вечер, мистер Фостер. Спасибо, – благодарю его, вдыхая аромат свежих цветов. – Прощу прощение за опоздание. Сегодня выдался очень насыщенный день.
– Ничего страшного. Мужчина должен быть готовым ждать женщину столько, сколько понадобится.
Ничего не отвечаю, а просто улыбаюсь ему.
Машина трогается с места и вклинивается в поток вечернего города.
Отворачиваюсь к окну и смотрю на проплывающие пейзажи совсем не зная, о чем говорить с этим человеком. Я чувствую себя не в своей тарелке в его присутствии. Будто я нахожусь на экзамене и должна ответить по предмету так, чтобы это устроило преподавателя.
– Вы, должно быть, устали за сегодняшний день, – нарушает затянувшуюся тишину голос мужчины.
– Немного, – отвечаю, повернувшись к нему. – И заранее прошу прощения, если я не покажусь вам активной собеседницей.
– Не нужно переживать за то, какой вы можете показаться мне, Роза. Я уже многое решил для себя на ваш счет. Я лишь просто хотел пообщаться с вами в неформальной обстановке.
– И что же вы решили на мой счет? Я могу узнать?
– Я скажу вам немного позже.
– Сложно будет не переживать.
– А вы постарайтесь, – губ касается легкая улыбка.
Снова поворачиваюсь к окну и весь остальной путь стараюсь успокоить бешено-колотящееся сердце.
Машина останавливается у входа в один из незнакомых мне ранее ресторанов, и я с интересом смотрю на светящееся название “Marbella” и необычное куполообразное строение.
– Этот ресторан недавно открыл один мой хороший приятель. Здесь очень уютно. Надеюсь, вы любите испанскую кухню?
– Люблю, – отвечаю, едва сдержав горечь в своем голосе. – С моей стороны было бы кощунством не любить испанскую кухню танцуя фламенко.
– Вы, безусловно, правы, Роза.
Водитель открывает мне дверь, и я выхожу из салона.
– Прошу, – мистер Фостер подставляет мне локоть, и я берусь за него, двигаясь с ним ко входу.
Швейцар открывает нам дверь, и мы оказываемся в просторном помещении с высоким сводчатым потолком. Зал в форме круга. Пол покрыт дорогим камнем с необычным перламутровым отливом, который имеется и на стенах в виде декоративных панелей с теплой подсветкой снизу. С потолка на разной высоте свисают шарообразные люстры из закаленного стекла. Круглые деревянные столики расставлены по помещению в хаотичном порядке. А по центру всего помещения красуется необычная каменная скульптура, освещенная маленькими прожекторами. По периметру расставлены зеленые пальмовидные растения в глиняных горшках.
Почти все столики заняты, но здесь необычно тихо, и посетители разговаривают полушепотом. Нас подводят к свободному столику, находящемуся чуть вдали от остальных, и мистер Фостер галантно отодвигает для меня стул, помогая сесть.
– Благодарю.
– Ваше меню, – девушка кладет на стол две кожаные папки и разливает по бокалам воду. – Я подойду к вам позже, – уходит, оставляя нас одних.
Не упускаю возможности разглядеть других посетителей, обратив внимание, что здесь в основном пары и сразу можно сказать, что люди, приходящие сюда, с приличным достатком. Даже замечаю несколько знаменитостей: актрису Бродвейского театра Оливию Клейтон, которая бывала на моих выступлениях, и ведущего канала “Сибиэс” Шона Уайтта.
– Это место для тех людей, кто очень ценит уединение, – произносит мистер Фостер, отвлекая меня от рассматривания людей.
– Мне как раз этого очень не хватает в последнее время, – поворачиваюсь к нему.
– Именно об этом я и подумал, когда выбирал куда вас отвести. Знаю, что репортеры не дают вам жить спокойно.
– К сожалению, я уже и забыла, каково это – спокойно жить.
– Таковы уж издержки вашей профессии, Роза. Наверняка вы знали, на что шли.
– Знала, мистер Фостер. Но совсем не была готова.
– Рано или поздно вы сможете смириться с этим.
– Не без потери пары нервных клеток.
– Я должен вас предупредить, что далеко не пары. Все зависит от того, насколько далеко вы готовы зайти в уровне вашего успеха.
– Мистер Фостер, я понимаю, что сегодняшняя наша встреча – это своеобразный экзамен для меня. Я могла бы сейчас начать стелиться перед вами и говорить красивые речи о том, на что я готова пойти и готова ли поднять планку, но я не буду. Мне кажется, я достаточно демонстрировала свои способности на сцене, показывая свою готовность не раз. Я живу фламенко. В этом танце весь мой смысл жизни, и я уже не представляю другой судьбы для себя, – закончив свою внезапную тираду, беру стакан с водой, сделав два глубоких глотка.
– Именно такой ответ я и хотел услышать от вас. Я был уверен, что вы не разочаруете меня.
– Значит, я сдала ваш экзамен?
– Это был вовсе не экзамен, Роза. Решение на ваш счет было положительным еще когда я впервые увидел вас на сцене. Я с радостью буду продюсировать вас. И даже не сомневаюсь, что ваш врожденный талант и необыкновенная харизма принесут немалые плоды.
– Спасибо за то, что поверили в меня, мистер Фостер.
– Расскажите мне о своем пути в танцах, Роза? Я хочу знать все.
– Все пошло от моей мамы. Она с раннего детства танцевала, но это были сначала бальные танцы. Ей всегда нравилось что-нибудь более экзотическое. Она интересовалась испанской культурой, углубленно изучала испанский язык. И в какой-то момент начала увлекаться фламенко. Моя бабушка заметила, как сильно мама прониклась этим танцем, и решила отправить ее в Севилью, в Андалузский университет фламенко. Мама была счастлива там учиться. Когда она вернулась она сразу попала в ансамбль и многие годы посвятила себя ему. Даже выйдя замуж и родив мою старшую сестру, мама продолжала выступать в ансамбле, но всегда мечтала открыть свою школу танцев, чтобы продвигать фламенко в США.
– Ваша сестра тоже танцует?
– Как ни странно, но Кори никогда не интересовалась танцами. А мама всегда уважала ее выбор. А когда родилась я, мама сразу поняла, что я пошла в нее. Я была еще совсем маленькой, когда впервые поняла, что хочу стать танцовщицей. По мере того, как я росла, я все больше становилась похожей на маму, и многие говорили, что растет ее маленькая копия, – на лице невольно начинает расплываться улыбка о воспоминаниях о маме.
– Похоже, вы были очень близки со своей матерью?
– Это так, мистер Фостер. Она многое мне дала. Она всегда верила в меня и с самого начала моего пути в танцах говорила, что я гораздо способней ее. И что меня ждет великое будущее. Я не была так уверена, как она. Но сейчас. Сидя напротив вас, я уже по-другому воспринимаю ее слова.
– И как же мечта вашей матери? Она сбылась?
– Да. Когда мне исполнилось семнадцать, мама ушла из ансамбля и открыла свою школу танцев. Какое-то время я была увлечена парным фламенко и посвятила несколько лет участию в различных конкурсных соревнованиях. Но потом я присоединилась к маме и стала преподавать вместе с ней.
– Майкл говорил мне, что она умерла от рака.
– Да. К сожалению, она очень быстро ушла.
– И что же стало со школой? Вы продолжили ваше семейное дело?
– К моему огромному разочарованию, школу пришлось закрыть. Здание, в котором мы арендовали студию, безжалостно снесли по желанию нового собственника, который решил построить на том месте бизнес-центр, – не могу сдержать злости в голосе.
– Сожалею. Уверен, что вы были очень расстроены. Это место было напоминанием о вашей матери.
– Это была единственная память о ней. Я мечтала продолжить ее дело. Ради памяти о ней. Ведь мы были с ней не разлей вода. Как самые близкие подруги. Она знала обо мне все. И порой мне так сильно ее не хватает.
– Моя жена тоже была очень близка с нашей дочерью. Я даже иногда ревновал к тому, как у нее получается так находить с ней общий язык. Я всегда был немного консервативных взглядов, когда моя дочь взрослела и старался уберечь ее от бед, но это приводило только к конфликтам. А моя Ирэн всегда умела сгладить ситуацию.
– Почему вы сказали, что была?
– Я овдовел семь лет назад. Моя дорогая Ирэн тоже ушла от рака.
– Ох…мне очень жаль, мистер Фостер. Простите.
– Мне тоже жаль. Она была для меня всем.
– Какой она была? Расскажите мне о ней?
– Оооо…она была самой лучшей женщиной на земле. Она была очень доброй, отзывчивой, умела сопереживать людям. Ее любили все. Нас познакомили друзья семьи, когда Ирэн вернулась из Лондона, окончив Оксфордский университет. Я на тот момент уже работал с отцом в семейном бизнесе и крепко стоял на ногах. Я был молод и полон сил. Мне было всего двадцать шесть. Я совсем еще не думал о женитьбе. Но когда я увидел ее, во мне что-то щелкнуло. Я почувствовал это на расстоянии. Когда нас представили я понял, что не хочу расставаться с ней ни на минуту.
– Как же это прекрасно, когда между людьми возникает такая сильная связь.
– Это поистине прекрасно, дорогая Роза. Она перевернула всю мою жизнь.
– Знаете, мистер Фостер. Я всегда считала, что люди, приходящие в нашу жизнь появляются в ней не просто так. Даже если рано или поздно они уходят из нашей жизни, то после них все равно остается что-то, что мы проносим через года. Так или иначе, эти люди меняют нашу будущую жизнь.
– Теперь я понимаю, почему он так дорожит вами, – звучат неожиданные слова, и я теряюсь.
– О ком вы?
– О Майкле.
– Ох…вы об этом. Просто я приношу ему хорошие деньги, – нервно смеюсь.
– Похоже, вы значите для него гораздо больше, чем сами можете представить.
– Майкл для меня не только пиар-менеджер, но и близкий друг. И я не собираюсь переступать эту черту.
– Я вас понимаю.
Когда официантка возвращается, мы делаем заказы и остальной вечер проводим за нейтральными разговорами. Не раз ловлю себя на мысли, что мне приятно его общество. С ним мне не приходится играть роль той, кем я не являюсь. От него веет какой-то очень доброй и теплой энергетикой.
Поздно вечером, когда водитель мистера Фостера подвозит меня к дому, поворачиваюсь к нему.
– Это был замечательный вечер, мистер Фостер.
– Пожалуйста, Роза. Называйте меня просто Ричард.
– Хорошо, Ричард.
– Вечер был действительно прекрасный. И я хотел бы пригласить вас в следующую субботу пообедать со мной и моей дочерью в нашем особняке.
– Спасибо за приглашение. Но мне нужно взглянуть на свое расписание.
– Тогда я буду ждать вашего ответа завтра. Я бы очень хотел познакомить вас со своей дочерью.
– Хорошо. Я сообщу вам, Ричард.
– Доброй ночи, Роза, – берет с сиденья подаренный им букет и отдает мне.
Читать бесплатно другие книги:
