Маргелов Костин Борис

Помнит Вена, помнят Альпы и Дунай

Весна 1945 года была бурной и вселяла в сердца надежду на скорую победу. Однако каждый шаг на пути к ней по-прежнему давался неимоверным напряжением сил, солдатским потом и кровью. 49-ю гвардейскую Херсонскую дивизию командарм поставил на стык границы Венгрии и Австрии. Ставка, назвав наступательную операцию 2-го и 3-го Украинских фронтов «Венской», отчетливо сознавала, сколь тяжким будет взятие столицы Австрии. Ведь немцы в течение десяти месяцев беспрерывно вели оборонительные работы, привлекая к ним тысячи военнопленных. В результате советские дивизии имели перед собой целых три оборонительных полосы, нашпигованные железобетонными оборонительными сооружениями, опоясанные несколькими рядами колючей проволоки. Вену обороняли восемь танковых, одна пехотная дивизия и до пятнадцати отдельных батальонов пехоты и батальонов фольксштурма. Но, имея уже за плечами богатый опыт прорыва укрепленных полос, В. Ф. Маргелов создал ударный кулак в составе 144-го гвардейского стрелкового полка, которым командовал подполковник А. Г. Лубченков, и дивизиона штурмовых орудий Дунайской речной флотилии. Им противостояли части дивизии СС «Мертвая голова». Но и на берегах Дуная встреча с маргеловцами оказалась не в пользу эсэсовцев. Комдив на сей раз на передовую не лез, хотя желание быть в рядах атакующих так и подмывало его. И не потому он не отходил со своего КП, что существовал строгий приказ командарма, а потому, что прочно был уверен в подчиненных.

Преодолев, казалось бы, неприступную оборону немцев, дивизия, совершив маневр, с боем заняла город Вольфсталь и вместе с другими соединениями 46-й армии образовала северный пояс окружения Вены. Здесь, на подступах к австрийской столице, произошло знакомство В. Ф. Маргелова с десантниками. Соединения 39-го гвардейского стрелкового, который прежде именовался гвардейским воздушно-десантным, 7 апреля 1945 года вышли на окраину Вены, a 13 апреля положили конец сопротивлению фашистов. В приказе Верховного Главнокомандующего дивизиям, принимавшим участие в штурме столицы Австрии, им было присвоено наименование «Венских», а фамилия командира генерал-лейтенанта М. Ф. Тихонова звучала рядом с фамилией В. Ф. Маргелова, которому также была объявлена очередная сталинская благодарность.

Но пожалуй, наивысшей благодарностью для В. Ф. Маркова были слезы радости и улыбки на изможденных лицах Светских людей, освобожденных его воинами из фашисткой неволи. Быстрота, с которой продвигались маргеловцы вглубь Австрии, не позволила фашистским извергам привести в действие план поголовного уничтожения невольников. Не мог предположить тогда отважный комдив, что слова «военнопленный» и «заключенный концлагеря» словно клеймо предателя и пособника фашистов на долгие годы укрепятся за этими людьми, которые обрели долгожданную свободу в апреле 1945 года.

«Невелика Европа», — рассуждал В. Ф. Маргелов, когда его дивизию командарм опять круто развернул и направил в Чехословакию с задачей не допустить прорыва фашистов, готовых сложить оружие перед американцами. В ночь с 8 на 9 мая 1945 года, когда в Берлине шло подписание Акта о безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, советские войска штурмовали Прагу, добивали остатки немецких гарнизонов. И тут выяснилось, что немцы особого желания сложить оружие перед победителями не испытывали.

10 мая в три часа дня Маргелову поступил доклад, что на окраине города Грейна, незадолго до этого освобожденного 49-й дивизией, появилась колонна американских танков. Возглавляла ее боевая машина командира 11-й дивизии генерала Деггера. Рукопожатия и объятия союзников были искренними. Искренними были и слова, произносимые на совместных застольях. Победа была общей, заслуженной. Генерал Деггер имел полномочия американского командования передать символическое знамя США советскому военачальнику, соединение которого первым выйдет на рубеж встречи союзных войск. Таким военачальником оказался комдив 49-й гвардейской Херсонской генерал-майор В. Ф. Маргелов. Но и это был не предел расположения американцев к истинным победителям, и на гимнастерке советского генерала рядом со Звездой Героя засиял орден «Легион Почета» и медаль «Бронзовая Звезда». Увы, наше командо вание явно оплошало: Маргелов чувствовал неловкость положения (ведь он был только комдивом) и на такой дружеский жест мог ответить только хлебосольством. Ну а оно у Василия Филипповича жило в крови.

12 мая как гром среди ясного неба прозвучал приказ «Оседлать горные дороги, ведущие из Чехословакии в Австрию и не допустить прорыв немецких дивизий танкового корпуса СС "Мертвая голова", "Великая Германия" и 1-й полицейской дивизии в зону ответственности американцев». Отпетым головорезам, оставившим кровавый след на территории СССР, терять, по сути, было нечего. Расплата за злодеяния была неминуема, неизбежны были и новые жертвы. Целых три дня стояла непривычная для солдатского слуха тишина. Три дня с уст воевавших не сходило долгожданное слово «мир». И надо же, вновь в бой. Да еще в какой! С матерым врагом, с которым маргеловцам приходилось сражаться уже не раз. И Маргелов решился на отчаянный шаг. В логово фашистов он отправился в сопровождении начальника штаба полковника В. Ф. Шубина, начальника связи подполковника Д. М. Котляревского, отменно владевшего немецким языком, и нескольких офицеров. Прикрывала «операцию» рота старшего лейтенанта В. Я. Хомченко и батарея артполка старшего лейтенанта Е. П. Криницина.

— Установишь орудия на прямую наводку, — обратился к комбату Маргелов, — и если я через десять минут из штаба фашистов не выйду, дашь залп.

Маргелов оказался в ситуации, отдаленно напоминавшей ту, в которой он без боя разоружил целый полк польской пехоты. Здесь же случай был иной. К слову, за бескровную сдачу немцев в плен Маргелову была обещана вторая Звезда Героя. Но разве о ней думал в те минуты комдив! Упрутся немцы, и что тогда? Необычайно собран и грозен был Маргелов. И немцы дрогнули. Непривычно на лицах закоренелых вояк было видеть растерянность. Но угроза неминуемой смерти сработала. Ультиматум был таким: «К 4.00 утра — фронт на восток. Легкое вооружение: автоматы, пулеметы, винтовки — в штабеля, боеприпасы — рядом. Вторая линия — боевая техника, орудия и минометы — жерлами вниз. Солдаты и офицеры — строем на запад». Минуты, прошедшие со времени предъявления ультиматума, показались Маргелову целой вечностью. Не меньшее напряжение испытывали и его гвардейцы. Но прибывший парламентер рассеял сомнения. Картина капитуляции эсэсовцев действительно была впечатляющей. Уже позже, когда был произведен точный подсчет пленных и трофеев, оказалось, что цифры их таковы: генералов — 2, офицеров — 806, солдат и унтер-офицеров — 31 258, танков и САУ — 77, автомашин грузовых — 5874, легковых — 493, минометов — 46, пушек — 120, паровозов — 16, вагонов — 397. Хлопот с пленными выпало немало: их надо было накормить и напоить, сдать в комендатуру, наладить охрану. Да и за нашими бойцами приходилось присматривать, чтобы удержать от жестокости. Грешным делом, Маргелова и самого иногда подмывало достать свой безотказный маузер... И многие части возвращались на Родину пешим порядком. Не стала исключением и 49-я гвардейская Херсонская Краснознаменная, ордена Суворова стрелковая дивизия. 17 июня торжественным маршем прошла дивизия по улицам Братиславы, затем приняла участие в параде советских войск в венгерском городе Дебрецен.

...30 июля из Москвы в румынский город Бакэу, который был определен местом постоянной дислокации дивизии, возвратился ее командир с офицерами и солдатами, принимавшими участие в Параде Победы. О том, как родилась идея его проведения, рассказывается в мемуарах Г. К. Жукова: «В середине мая 1945 года И. В. Сталин приказал мне прибыть в Москву. Цели вызова я не знал, а спрашивать было неудобно... В кабинете были, кроме членов Государственного Комитета Обороны, нарком Военно-морского флота Н. Г. Кузнецов, А. И. Антов, начальник тыла Красной Армии А. А. Хрулев.

...И. В. Сталин спросил: "Не следует ли нам в ознаменование победы над фашистской Германией провести Парад Победы и пригласить наиболее отличившихся героев — солдат, сержантов, старшин, офицеров и генералов?"

Эту идею все горячо поддержали и начали тут же вносить ряд практических предложений».

Обобщив их, начальник Генерального штаба А. И. Антонов подготовил необходимые расчеты и представил их Верховному Главнокомандующему. Решения выглядело таким: все фронты, начиная с Карельского, самого северного и заканчивая самым южным, 4-м Украинским фронтом, Военно-морской флот и Военно-воздушные силы должны были выставить на парад по одному сводному полку. Состав полков — Герои Советского Союза, кавалеры орденов Славы и наиболее отличившиеся в боях солдаты, сержанты и офицеры. Возглавлять полки должны были командующие Фронтами.

В Братиславе В. Ф. Маргелов получил приказ командующего 2-м Украинским фронтом маршала Р. Я. Малиновского  отобрать десяток гвардейцев, чьи ратные дела отмечены боевыми орденами, и прибыть вместе с ними в штаб фронта. Сияние Звезд Героев, блеска орденов и медалей слепило глаза. Сводный полк выглядел внушительно, однако со строеной выправкой дело обстояло неважно. Пришлось героям наверстывать на плацу. Пример показывал и сам командующий фронтом, на кителе которого красовались две Золотых Звезды. В начале июня 1945 года эшелон со Сводным полком 2-го Украинского фронта прибыл в Москву и без раскачки приступил к подготовке к Параду Победы. Испытывая особое расположение к комдиву 49-й гвардейской Херсонской дивизии, маршал Р. Я. Малиновский назначил генерал-майора В. Ф. Маргелова командовать Сводным полком. И не ошибся, хотя и знал прославленный полководец, что у боевого командира с десяток ран, побаливала и сломанная нога.

Боль отступила, когда раздались звуки оркестра и полк держа равнение под боевыми знаменами, двинулся торжественным маршем. «Не подкачайте, орлы!» — просил подчиненных Р. Я. Малиновский, и «орлы» постарались на совесть. А вот погода явно подвела. На генеральной репетиции небо нахмурилось и заморосил дождь. Не прекращался он и 24 июня, в день, назначенный для проведения Парада. Накануне в Сводном полку зачитали приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина: «В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск действующей армии, Военно-морского флота и Московского гарнизона — Парад Победы...

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Г. К. Жукову, командовать парадом Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому».

...Застыли в парадных строях полки, замерли знаменосцы, и никто не обращал внимания на надоедливый дождь, который сколь ни старался, не испортил настроение у участников величественного и символического действа, путь к которому — четыре военных года. Генерал-майор В. Ф. Маргелов взглянул на часы на Спасской башне, до десяти оставалось минуты три-четыре. Прозвучала команда: «Парад, смирно!» — и на трибуну Мавзолея первым поднялся И. В. Сталин. Гул аплодисментов и радостных возгласов прокатился над Красной площадью. Еще бы! Вот человек, с именем которого на устах его гвардейцы шли в атаку, отбивали натиск фашистов, а у него самого целых двенадцать благодарностей от Сталина. Рядом с Верховным Главнокомандующим — «Всесоюзный староста», Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин, подпись которого стояла под Грамотой Героя.

Но вот, наконец, забили куранты и полилась мелодия Глинки «Славься!». Маршалы Жуков и Рокоссовский совершили объезд войск. В могучее «Ура!» воины вкладывали всю силу легких, и раскатистое эхо, казалось, повисло в воздухе. Вслед ему раздался бой барабанов, и двести солдат бросили к подножию Мавзолея В. И. Ленина двести знамен поверженного врага. Сколь ни скоротечен был этот волнующий жест, но Маргелов отчетливо увидел фашистские знамена с  символикой эсэсовских дивизий «Мертвая голова» и «Великая Германия». Эти трофеи принадлежали воинам 49-й гвардейской Херсонской дивизии.

Соединение, едва обжив казармы в румынском городе Бакэу, вынуждено было вскоре покинуть их. Председатель коалиционного правительства демократических сил Румынии Петру Гроза нанес визит в Москву и упросил И. В. Сталина отменить решение о постоянной дислокации частей и соединений на территории страны. Доводы, приведенные П. Гроза: неурожаи последних лет, развал промышленности, неустроенность общества, — казались серьезными, но все же прямого отношения к делу не имели. Советские воины ни в одной стране не являлись нахлебниками. Как бы то ни было, дивизии пришлось вновь выстроиться в походную колонну. Конечной точкой маршрута стал Кишинев, в окрестностях которого и расположились части...

Под штаб комдив получил старинный дом, а сам с Анной Александровной занял «благоустроенную» землянку, отрытую дивизионными саперами. Не хоромы, конечно, однако не протекает, да и молдавский климат не сравнить с финским и ленинградским. В этой походной обстановке 21 октября 1945 года появились на свет близнецы — Александр и Василий.

Вероятно, во время пребывания в Москве, на Параде Победы, состоялся разговор, который в очередной раз изменил судьбу В. Ф. Маргелова. Маршал Р. Я. Малиновский отправлялся на Дальний Восток, где в скором времени начались боевые действия против Японии. Однако нашел-таки он время и написал рекомендацию, по которой Герой Советского Союза генерал-майор В. Ф. Маргелов мог беспрепятственно поступать в Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова, как в то время называлась Академия Генерального штаба.

Новое назначение

Николай I был, пожалуй, одним из немногих российских императоров, получивших в свое правление множество колких, обидных и зачастую несправедливых прозвищ. Одно из них — «Палкин» — характеризовало его военные дарования и систему, в которой доминировал аракчеевский принцип: «Двух забей, а третьего выучи». Но такое мнение о самодержце было далеко от действительности. И в том можно наглядно убедиться, прочитав указ о создании в Санкт-Петербурге «Центральный стратегической школы» и ее Устав, утвержденный 11 октября 1890 года, в котором как в капле воды отражается глубокий государственный подход к военному образованию. В основе его был заложен принцип «непоколебимой приверженности Престолу и Отечеству».

Отечество наше, ставшее в октябре 1917 года социалистическим, в вооруженной защите и преданных командирских кадрах нуждалось не менее, чем в дооктябрьский период. В. И. Ленин это прекрасно понимал, и вывеска на Николаевской академии Генерального штаба на Суворовском проспекте Петрограда красовалась аж до декабря 1918 года, пока в академии не произошел раскол преподавателей и питомцев, одни из которых стали на сторону «белых», другие перешли к «красным».

4 декабря 1918 года в Москве Председатель Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкий и председатель ВЦИК Я. М. Свердлов торжественно открыли военную академию Генерального штаба Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В таком качестве академия благополучно просуществовала до 5 августа 1921 года. С той даты она стала именоваться Военной академией РККА (с 1925 года — имени М. В. Фрунзе). К 1936 году со всей очевидностью стало ясно, что никакие высшие курсы и факультеты не способны удовлетворять потребности РККА в командирах высшего командного звена. 1 ноября 1936 года в Академии Генерального штаба Красной Армии начались занятия, и с тех пор, несмотря на смену адресов, она верой и правдой служила военной науке. В 1941 году на знамени академии вместо слов «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» появился лозунг: «Смерть немецким оккупантам!», а само высшее военно-учебное заведение стало именоваться «Высшая военная академия имени К.Е.Ворошилова». 4 мая 1945 года на ее знамени появился орден Суворова I степени. С каким чувством переступил генерал-майор В. Ф. Маргелов порог прославленного учебного заведения? Можно предположить, что, имея за плечами богатейший боевой опыт Герой Советского Союза все же реально оценивал свою теоретическую подготовку. По сути, он перешагнул через важную ступень в образовании, которую давала академия имени М. В. Фрунзе, и с первых дней учебы вынужден был наверстывать этот пробел.

В 1946 году академия впервые перешла на двухгодичный срок обучения, по завершению которого офицеры и генералы должны были уметь управлять соединениями и объединениями от корпуса и выше, работать в оперативно-тактическом звене.

В годы учебы В. Ф. Маргелова в Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова ее возглавлял Герой Советского Союза генерал армии М. В. Захаров. Пути Маргелова и Захарова уже пересеклись — в Белорусском военном округе. Матвей Васильевич был выходцем из крестьян Тверской губернии. Петроградский рабочий, он стал с первых дней Октябрьской революции преданным защитником ее завоеваний. Обладавший недюжинной природной сметкой, Захаров в 1919 году одним из первых был направлен командованием РККА в Высшую школу штабной службы, учеба в которой во многом определила будущее краскома. В школе преподавали военспецы из бывшего Генерального штаба русской армии, а у них было чему поучиться.

Ко времени поступления Маргелова в академию за плевами Захарова были уже академия имени М. В. Фрунзе и Академия Генштаба, а в годы Великой Отечественной войны в качестве начальника штаба армий и нескольких фронтов он принимал участие в разработке крупных наступательных операций. Утверждая М. В. Захарова на должность начальника академии, народный комиссар обороны И. В. Сталин подписал 30 января 1946 года примечательный приказ. В нем говорилось:

«Генералы и офицеры, окончившие высшую военную академию должны:

а) хорошо знать основы боя корпуса, технику и тактику родов войск и уметь организовывать взаимодействие всех сил и средств корпуса в бою;

б) изучить организацию и проведение армейской операции, уметь применять в ней артиллерийские, танковые авиационные соединения и материально обеспечивать операцию;

в) изучить решающие операции Великой Отечественной войны, этапы развития военного искусства;

г) знать организацию, тактику и оперативное искусство иностранных армий;

д) знать основы оперативной подготовки пригранично го округа к войне и основы отмобилизирования военных округов;

е) совершенствовать знания одного из иностранных языков...»

Как следует из документа, упор в обучении слушателей был направлен на глубокое изучение и обобщение опыта минувшей войны, на широкомасштабное мышление военачальников. В приказе привлекают внимание два пункта. Кого в ходе учебы предлагалось рассматривать в качестве вероятного противника? И почему только приграничные округа должны были стать базовыми в разработке оперативно-мобилизационных мероприятий на случай военного столкновения? Ответы были обусловлены прежде всего коренным изменением во взаимоотношениях бывших союзников по антигитлеровской коалиции. Об организации, стратегии и тактике вооруженных сил США и Англии известно было очень немного. И вовсе не случайно, что в названии кафедры «Вооруженных сил иностранных государств», которую в 1945 — 1947 годах возглавлял генерал-майор П.Н.Рубцов, спустя некоторое время добавились слова: «и разведки». В 1946 году на горизонте замаячила угроза ядерной войны, что коренным образом меняло представление о характере возможных военных столкновений.

1 февраля 1946 года В. Ф. Маргелов сел за академическую парту.

Академия тогда находилась на Кропоткинской улице, но спустя два месяца ее перевели в здание бывшего военно-политического училища им. В. И. Ленина, которое располагалось в 5-м Донском проезде. Слушатели же вместе с семьями размещались в тесных, разделенных фанерными перегородками каморках Чернышевских казарм. По длинному коридору с утра до вечера с гвалтом носились «эскадроны красных конников», которым «сестры милосердия» перевязывали раны. Тут же, на общей кухне готовились незатейливые завтраки и обеды. Людской муравейник по вечерам затихал — это было время, когда главы семейств готовились к занятиям.

В группе, в которой учился В. Ф. Маргелов, было 12 человек. Все — офицеры и генералы с изрядным боевым опытом и собственными взглядами на события Великой Отечественной войны. Однако ошибки и просчеты Верховного Главнокомандования если и обсуждались слушателями, то с великой осторожностью. К тому же не стоит забывать, что целый сонм историков и военных ученых без устали трудился над образом «гениального стратега» генералиссимуса И. В. Сталина, непогрешимого в своих взглядах и решениях, которые привели к Великой Победе. Они-то и оставили последующим исследователям немало недомолвок и «белых пятен».

В образовательную программу будущих командиров корпусов и армий входил целый ряд наук, предназначение которых в формировании личности военачальника неоспоримо. Управлять огромными массами войск, насыщенных вооружением и техникой, невозможно без оперативно-стратегического кругозора, без знания тактики высших соединений, без глубокого осмысления военной истории. Во время учебы В. Ф. Маргелова «идеологическая подкованность» слушателей определялась знанием марксистско-ленинской философии. Среди множества учебных предметов В. Ф. Маргелов выделял курс стратегии, кафедру которой возглавлял генерал-лейтенант Е. А. Шиловский. Чудом уцелевший в армейской чистке 1937 — 1938 годов, доктор военных наук, профессор, он стремился, чтобы слушатели воспринимали само понятие «стратегия» не как нечто застывшее, неизменное, а умели проводить параллели: войска и политика, научно-технический прогресс и вооружение, военная наука и способы вооруженной борьбы. Очень многое почерпнул у видного ученого Василий Филиппович и, уже будучи командующим Воздушно-десантными войсками, ставшими стратегическим родом войск, добивался от Штаба не только тщательной разработки операции, но и Увязки ее с политической обстановкой, с оперативными возможностями собственных и приданных сил.

Не следует полагать, что академия растила кабинетных теоретиков, оторванных от процессов, происходивших в Вооруженных Силах СССР. Генеральный штаб неизменно  приглашал «академиков» на командно-штабные игры, размах их заставлял напряженно работать воображение, принимать взвешенные и оправданные решения, иногда идти на оправданный риск. Ежегодно слушатели на целый месяц отправлялись в Ленинградский военный округ, где принимал деятельное участие в разработке планов крупных учений, в которых назначались либо посредниками, либо помощниками командиров корпусов, начальников штабов армий. Для В. Ф. Маргелова это время было особенно плодотворны. Ведь с Ленинградом его связывали теплые воспоминания о фронтовых друзьях, месяцы нечеловеческого напряжения горечь потерь и непоколебимая вера в победу. Город вновь ожил и поднимался из руин, а афиши театров зазывали зрителей на премьеры. Ну как тут устоять!

Искренне влюбленный в театр, Василий Филиппович с завистью глядел на завсегдатаев. Стать театралом не позволяла занятость по службе. Но как только появлялось «окно» в жестком распорядке, всей семьей отправлялись на спектакль. Не зря назначение в Ленинградский военный округ многие выпускники академии расценивали как подарок судьбы. Мечтал об этом и Маргелов.

Невольно складывается впечатление, что выпускные аттестации слушателей военной академии написаны словно под копирку. Не балует глубиной и характеристика генерал-майора В. Ф. Маргелова.

«Тов. Маргелов, дисциплинированный, волевой, решительный и в строевом отношении хорошо подготовленный генерал. Обладает усидчивостью и напористостью в работе. Здоров. Политически и морально устойчив. Скромный в быту и хороший товарищ. Принимал активное участие в партийно-коммунистической жизни курса. Неоднократно делал доклады по предприятиям города Москвы с хорошей оценкой слушателей». Выводы: «Достоин занятия должности командира стрелковой дивизии или заместителя начальника штаба армии».

Случаи, когда «академики» после окончания обучения направлялись на прежние должности, были единичны. Как правило, генералы уходили на повышение. Маргелов не составлял исключение, и генерал-лейтенантская должность была ему обеспечена. Но дело приняло неожиданный оборот. При разработке перспектив дальнейшего укрепления и развития Вооруженных Сил страны, когда в Минобороны речь зашла о Воздушно-десантных войсках, выяснилось, что вся система их подготовки держится либо на боевом опыте командиров, либо на энтузиазме. Единственное военно-учебное заведение, в котором по-настоящему готовили офицеров-десантников, перебравшись из Куйбышева в подмосковное Нахабино, в конце 1943 года прекратило свое существование. Курсы усовершенствования офицерского состава ВДВ, обосновавшиеся в Рыбинске, лишь в малой степени возмещали потребности войск в квалифицированных кадрах. Воздушно-десантное училище в городе Фрунзе (Бишкек), образованное в 1946 году, а затем переведенное в Алма-Ату, по сути, латало дыры в нижнем и среднем офицерском звене. Академическая наука о применении воздушных десантов с тридцатых годов не сдвинулась с мертвой точки.

Вопрос укрепления высшего командного звена ВДВ офицерами и генералами, которые закончили Общевойсковую академию имени М. И. Фрунзе и Высшую военную академию имени К. Е. Ворошилова, со всей очевидностью встал на повестку дня. Офицеры из Главного управления кадров Вооруженных Сил засели за личные дела выпускников названных академий и исподволь принялись «прощупывать» их настроение. Конечно, на первом плане были показатели здоровья — ведь к десантникам того времени предъявлялись такие же требования, как и к летно-подъемному составу.

В уже известной нам выпускной аттестации генерал-майора Маргелова чьей-то рукой жирно подчеркнуто красным карандашом слово «здоров». На фотографии, сделанной в сентябре 1945 года в болгарском городе Силистра, на гимнастерке комдива 49-й гвардейской Херсонской видны три нашивки: две — обозначающие легкие равнения и одна — свидетельствующая о тяжелом ранении. Куда же подевались остальные ранения? Нет о них упоминания и в личном деле командующего ВДВ. Тут необходимо знать, что представляла собой полевая медицина. Медсанбат о ранениях и уж тем более о контузиях справок не давал. Либо в строй, либо — в госпиталь. Третьего не дано. На госпитальных койках В. Ф. Маргелов не любил залеживаться, да и богатырский организм быстро восстанавливал силы. Вот почему неизвестный нам кадровик и сделал отметку, которая предопределила назначение выпускника.

В марте 1947 года министром Вооруженных Сил СССР стал Николай Александрович Булганин. Неожиданно для себя, впрочем, как и для всей Советской Армии. Боевых заслуг, равных тем, что имели выдающиеся полководцы Великой Отечественной войны Г. К. Жуков, К. К. Рокоссовский, И. С. Конев, И. X. Баграмян и другие, он не имел, да и в его облик явно не соответствовал маршальскому. Многие годы Н. А. Булганин возглавлял крупный завод в Москве, затем трудился на посту председателя Московского Совета депутатов трудящихся, а затем в 1937 году занял кресло председателя Совета народных комиссаров РСФСР и одновременно возглавлял Правление Государственного Банка СССР. Во время войны Булганин надел шинель с генеральскими знаками различия и занимал поочередно должности члена военных советов Западного, 2-го Прибалтийского и 1-го Белорусского фронтов.

Незадолго до выпуска из академии Маргелова пригласил военный министр. Н. А. Булганин говорил о Воздушно-десантных войсках так, словно долгие годы был с парашютом на «ты», совершал рейды по тылам противника, а в конце присовокупил, что И. В. Сталин придает важное значение развитию этого сравнительно молодого рода войск. С этой целью и принято решение об укреплении их офицерами и генералами, известными не только своей отвагой и мужеством, но и обладающими военными знаниями.

Что думалось В. Ф. Маргелову, когда военный министр, блистая красноречием, уговаривал боевого генерала, «кандидата в ВДВ», согласиться с назначением? Он имел полное право дать отказ, сославшись на раны, годы, отсутствие опыта и прочее. Он понимал, что придется начинать с «нуля» и как новичку постигать мудреную десантную науку. Но он знал и другое: есть в этом роде войск особая притягательность, дерзость, прочная мужская спайка. Знал и то, что! фронтовой лозунг: «Сам погибай, а товарища выручай», — для десантника не просто слова, а жизненный принцип, в действии которого он убедился, сражаясь бок о бок с гвардейцами в Венгрии.

В. Ф. Маргелов дал согласие на назначение командиром 76-й гвардейской воздушно-десантной Черниговской дивизии, и 30 апреля 1948 года приказ о его назначении был подписан министром Вооруженных Сил СССР.

После окончания академии полагался отпуск, и будущий комдив использовал его своеобразно. Он засел за литературу, в которой были сведения об истории парашютизма. И здесь его ждало разочарование. Имя «врага народа» М. Н. Тухачевского, одного из разработчиков Полевого Устава РККА, в котором были заложены основы применения воздушно-десантных частей, и соавтора реферата «Действия воздушного десанта в наступательной операции» категорически запрещалось упоминать, а его труды были преданы забвению. Немного могли дать Маргелову брошюрки ДОСААФ или книжка А. А. Белоусова «Воздушные десанты и борьба с ними», выпущенная в 1942 году. Более полезными оказались «Руководство по применению воздушно-десантных войск» и «Инструкция по транспортировке грузов и бойцов на самолетах ВВС Красной Армии и Гражданского Флота». Вышли они в свет незадолго до войны. Как видим, обилием и разнообразием литература о ВДВ в то время не баловала. Хотя Воздушно-десантные войска накопили к тому времени значительный боевой опыт.

Что такое ВДВ

Парашют — слово, вобравшее в себя греческие и латинские корни, в буквальном смысле означающее «предотвратить падение». Идею «устройства для торможения объекта движущегося в воздушной среде» сформулировал еще в 1495 году Леонардо да Винчи. Но летательные аппараты появились в воздухе многие столетия спустя, и осуществляли помыслы великого ученого лишь смельчаки. Они экспериментировали с разными, немыслимыми по сегодняшним меркам конструкциями парашютов и бросали вызов высоте, которая, не желая уступать, покорялась с превеликим трудом, зачастую унося жизни испытателей.

Каждый из первопроходцев прокладывал в небе свою дорогу, далеко не безупречную и не гарантировавшую безопасность покорителям пятого океана. Проблему «спасательного устройства», так в начале XX века называли парашют, решил в 1911 году русский изобретатель-самоучка Глеб Евгеньевич Котельников. Его ранцевый парашют (РК-1) 35 оказался надежным и небольшим по габаритам и совершил подлинный переворот в парашютном деле. Однако инерция и узость мышления стали тормозом в широком применении парашюта Котельникова в российской авиации. И только Первая мировая война открыла глаза на это изобретение высшему командованию русской армии, неосмотрительно затянувшему обеспечение летного состава «спасательными ранцами с автоматическим выбрасыванием парашюта». Между тем идея, разработанная и внедренная Г. Е. Котельниковым, получила распространение в армиях Франции, Англии, США. И казалось, что российскому парашютостроению никогда уже не выйти на передовые позиции.

Все изменила новая, советская власть. Военная реформа поставила решение вопросов оснащения Красной Армии, морского флота и Военно-воздушных сил передовой техникой и вооружением на научную основу. В созданном научно-исследовательском институте Военно-воздушныхсил (НИИВВС) рассматривали разработку надежного парашюта не только как средства спасения летчиков, но и средства десантирования личного состава и боевой техники. И если Г. Е. Котельникову удалось довести количество изготовленных парашютов РК-1 почти до одной сотни, то в парашютной мастерской, которую возглавлял военный летчик и инженер Михаил Алексеевич Савицкий, к исходу 1928 года были подготовлены лишь три образца. Однако это была уже победа! Небольшая мастерская вскоре выросла в фабрику, трудовой коллектив которой, экспериментируя и созидая, выдал к 1930 году первый серийный советский парашют. Он медленно, но верно вытеснял иностранные образцы далеко не лучшего качества.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор». Эти слова известной песни тридцатых годов отражали атмосферу, в которой проходило становление советской авиации. Растущие скорости самолетов породили «тканевую» проблему, но и она была успешно решена силами отечественных предприятий легкой промышленности. По самым скромным подсчетам, на ПТ-1 («парашютно-тренировочный»), состоявшем на вооружении Красной Армии вплоть до 1940 года, было установлено 22 рекорда СССР! В 1931 году М. А. Савицкий представил на суд командования РККА свой новый парашют ПД-1, предназначенный для вновь создаваемых десантных войск.

Исключительную роль в становлении десантных войск сыграл М. Н. Тухачевский, возглавлявший в те годы Ленинградский военный округ. Он проявил не только завидную самостоятельность в организации боевой подготовки частей и соединений, но и создал целый ряд военно-теоретических работ, развивавших мировой опыт. Будущий маршал предвидел боевые действия, в которых на первый план выдвигалось оперативное мышление военачальников; огневая мощь артиллерии сочеталась с маневренностью бронетанковых войск, авиационная поддержка пехоты — с высадкой в тыл противника воздушных десантников. В 1928 году Реввоенсовет Республики поручил М. Н. Тухачевскому возглавить комиссию по разработке Полевого устава РККА. Тухачевский как основатель теории применения воздушно-десантных частей был не одинок и находил полное понимание и поддержку у видных военачальников — И. П. Уборевича, А. И. Корка, И. Э. Якира, Я. И. Алксниса, А. И. Егорова.

Совершенно по-иному смотрели на их теоретические изыскания первые красные офицеры С. М. Буденный К. Е. Ворошилов. Здесь уместно привести ту оценку, которую дал последнему в своих воспоминаниях Г. К. Жуков: «Ворошилов, бывший нарком в 30-х годах, в этой роли был человеком малокомпетентным. Он так до конца и остался дилетантом в военных вопросах и никогда не знал их глубоко и серьезно...» Можно утверждать, что не благодаря, а вопреки Ворошилову состоялось внешне не слишком примечательное событие, которое вошло в историю Вооруженных Сил СССР. На 26 июля 1930 года начальник ВВС А. И. Баранов назначил на аэродроме под Воронежем учебные сборы комсостава Военно-воздушных сил Московского военного округа. Незадолго до этого из США возвратился военный летчик Л. Г. Минов, который не только получил диплом спасательной службы США, но и совершил там три прыжка с парашютом. В этот день Л. Г. Минов совершил показательный прыжок с самолета. Следом за первопроходцем поднялись в воздух А. Стоилов, К. Затонский, И. Поваляев и И. Мухин. Все они приземлились благополучно, и через три дня рады совершивших первые прыжки увеличились до трех десятков человек.

И тут у начальника ВВС зародилась мысль. Было бы хорошо, обратился он к Л. Г. Минову, если бы оказалось возможным по ходу учений продемонстрировать выброс группы вооруженных парашютистов для диверсионных действий на территории противника.

2 августа 1930 года все было готово к десантированию. Группа добровольцев из десяти человек была разделена на две команды, поскольку в самолет «Фарман-Голиаф» помещалось лишь семь человек. Первую группу возглавил сам Л. Г. Минов, вторую — Я. Д. Мошковский. В перерывах между высадкой десантников три самолета Р-1 должны были сбросить два мягких мешка и 4 грузовых контейнера с оружием и боеприпасами.

Понадобилось всего несколько минут после приземления грузов, чтобы 12 десантников, вооруженных двумя ручными пулеметами, винтовками, револьверами и гранатами, были в полной готовности к боевым действиям.

2 августа стало днем рождения Воздушно-десантных войск Красной Армии. Однако самостоятельным праздник ВДВ стал позднее, а до этого он отмечался в рамках Дня Военно-воздушного флота СССР, который ежегодно проводился с большим размахом. В программу этого праздника неизменно включался знаменитый Тушинский авиапарад, составной частью которого было показное проведение десантирования войск.

В 1929 году перед штабными учениями Ленинградского военного округа Тухачевский поручил оперативному отделу подготовить доклад «Действия воздушного десанта в наступательной операции». Будущий «член военно-троцкистской фашистской организации, раскрытой в 1937 году» и «враг народа» мыслил широко, масштабно и вскоре после обсуждения доклада принял решение о формировании во вверенном ему округе нештатного парашютно-опытного отрада. 18 марта 1931 года штаб РККА издал директиву, в которой этот отряд был назван «авиамотодесантным», а в его состав вошли стрелковая рота, взводы — саперные, связи и легковых машин, две динамореактивные пушки, две танкетки Т-27, три легкие бронемашины, 10 грузовиков, 16 легковых автомобилей, 4 мотоцикла. Очевидно, что решение это было половинчатым. Отряд мог совершить десантирование только посадочным способом, что явно не устраивало Тухачевского да и на практике не сулило особых выгод наступающей стороне. Чтобы доставить в тыл противника десантников даже в таком небольшом количестве, требовалась целая авиационная армада численностью в двадцать два транспортных самолета. Распоряжением штаба РККА командиром отряда был назначен К. Д. Лукин. Однако Тухачевский пошел несколько дальше и присовокупил к данному формированию отряд парашютистов-десантников, закрепив его за 1-й авиационной бригадой. Теперь все стало на свои места — воздушный десант захватывает аэродром противника, посадочный развивает успех и, действуя на тыловых коммуникациях, способствует успеху наступательной операции. К слову, отряд был сформирован только из добровольцев, которых к моменту его создания насчитывалось 46 человек. Уж каким образом М. Н. Тухачевскому удалось «переманить» в Ленинградский военный округ Л. Г. Минова, осталось загадкой, но уже 15 августа 1931 года в пригороде Ленинграда, Красном Селе, в месте традиционных маневров русской армии, добровольцы-десантники воочию продемонстрировали свою боевую выучку. М. Н. Тухачевский, передав бразды правления в ЛенВО И. П. Белову, сосредоточился на службе в наркомате обороны, однако еще несколько раз в 1931 году его детище — комбинированный авиамотодесантный отряд участвовал в показательных учениях в Московском и Украинском военном округах.

Такой подход возымел воздействие, и 5 января 1932 года Реввоенсовет СССР под председательством К. Е. Ворошило ва рассмотрел вопрос «Об авиамотодесантном отряде Ленинградского военного округа». Сделанный вывод для будущего ВДВ был обнадеживающим. В Ленинградском, Украинском, Белорусском и Московском военных округах был решено создать в 1932 году по одному штатному авиамотодесантному отряду. Структура их была такова: общая численность 140 — 150 человек, на вооружении, кроме автоматического оружия и ручных пулеметов, состояло шесть 76-мм орудий. Техническое оснащение отряда выглядело следующим образом: грузовых автомобилей — 5, мотоциклов — 8, самокатов — 36. Десантирование отряда обеспечивали три транспортных авиаэскадрильи АНТ-9, Р-5, ТБ-1 и даже У-2. В перспективе, как докладывал на заседании Реввоенсовета М. Н. Тухачевский, каждый из этих отрядов должен стать ядром воздушно-десантной дивизии.

Увы, планы эти в течение нескольких лет так и не были осуществлены, и к тому имелись объективные причины.

Худо-бедно к 1931 году творческая мысль конструкторов-создателей людских парашютов позволила Осоавиахиму36 превратить увлечение молодежи парашютным спортом в массовое движение. Надо отдать должное: на протяжении многих лет истории воздушно-десантных войск подлинной кузницей кадров для самого молодого рода войск стал комсомол. ВЛКСМ стал застрельщиком многих начинаний и в 1931 году взял шефство над Красной Армией. Уже в 1935 году в системе Осоавиахима (ДОСААФ) действовало 140 аэроклубов, 115 парашютных секций, были построены сотни парашютных вышек. В этом же году была создана Высшая парашютная школа, ставшая в 1936 году всесоюзным парашютным центром.

Август 1935 года стал отправной точкой в организации слетов-соревнований спортсменов-парашютистов. Знаком № 1 был награжден Г. Е. Котельников, без детища которого — ранцевого парашюта невозможно было развитие молодежного спорта. По этому поводу «Комсомольская правда» писала: «Парашютизм в нашей стране стал... самым любимым, самым популярным видом спорта у советской молодежи. Парашютизм — это смелость, а где смелость, там неизменно молодежь. Вне всякого сомнения, что в будущей войне парашютисты будут самыми смелыми и самыми бесстрашными бойцами». И никакого преувеличения в этом высказывании не было. По самым скромным подсчетам Воздушно-десантные войска в годы Великой Отечественной войны пополнились отменно подготовленными воинами, число которых превысило сотню тысяч человек. Так была заложена основа подготовки юношей для воздушно-десантных формирований.

Стремительно нарастали и темпы производства парашютов. В 1931 году их было уже выпущено пять тысяч штук, а на смену устаревшим моделям приходили новые. Значительной вехой стал выпуск парашютов, оснащенных полуавтоматическими приборами ППД-1, которые сконструировали в 1939 году братья Николай, Владимир и Анатолий Доронины.

Тем временем в Научно-исследовательском институте Военно-воздушных сил, не зная усталости, трудился коллектив под руководством подлинного новатора и энтузиаста парашютно-десантного дела Павла Игнатьевича Гроховского. В прошлом военный летчик, он стоял перед непростой задачей. Как мы уже знаем, 2 августа 1930 года орудия и боеприпасы отечественного десанта сбрасывались в мягких почтовых мешках и контейнерах конструкции Б. Благина. Напрашивался закономерный вопрос: что произойдет с грузом, если вдруг подует сильный ветер, промахнется летчик или не раскроется парашют? Ответ прост: десант останется безоружным и беспомощным. Так зародилась мысль о выделении особого конструкторско-исследовательского направления: создания парашютно-десантной техники, призванной обеспечить надежную доставку грузов, артиллерии, боевых машин. Практическое применение создаваемых образцов должно было осуществляться на базе уже известного нам авиамотодесантного отряда ЛенВО. Но так называемые «крылья десанта» — традиционные для того времени самолеты имели между собой не только существенные отличия во внешнем виде, но и различную грузоподъемность. Требовался особый род изобретательности, чтобы приспособить их для выброски грузов и техники.

Теперь только старые десантники могут припомнить, что в шестидесятые годы был запущен проект выброски личного состава с самолета Ан-12 транспортерами, включаемыми по сирене и зеленому сигналу «Пошел!». Как правило, разброс людей на площадке приземления при обычном способе Десантирования был велик, да и технику, грешным делом, особенно ночью, отыскать можно было с превеликим трупом. Задачу «компактного десантирования» и призван был решить механический способ выброски. Командующий ВДВ В. Ф. Маргелов вскоре был вынужден отказаться от этой затеи. А между тем она ведет свое начало к августу 1931 года,  когда были испытаны подвесные люльки (правильнее — кассеты. — Б. К.) конструкции Гроховского. Они прикреплялись к днищу фюзеляжа ТБ-1 и одновременно открывались над площадкой десантирования.

Оба описанных способа оказались неприемлемыми, по одной причине, которая кроется в психологии человека совершающего парашютный прыжок. Маргелов, употребив несколько непереводимых слов по адресу навязавших ему эту идею, добавил, что «десантник — не кролик и не пушечное мясо» и что «момент прыжка — момент истины и преодоления страха. И сам прыжок — не самоцель, а средство вступления в бой».

Усилия Гроховского в облегчении участи десанта можно приравнять к стоическим. Они привели его к противоположным схемам — десантированию грузов с воздуха, при помощи планеров, на грузовых платформах и скользящи способом, так называемыми авиабусами. Такие резкие перепады обусловлены одним — в довоенное время советской авиационной промышленности оказалось не по силам со здание специального военно-транспортного самолета, приспособленного для задач, выполняемых воздушно-десантными войсками.

Свой первый по-настоящему серьезный экзамен самый молодой в РККА род войск держал на маневрах Киевского военного округа в сентябре 1935 года. Руководителем учений являлся И. Э. Якир как командующий округом. Наркомат обороны представляли К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, Я. Б. Гамарник, М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров. В число приглашенных были партийные и государственные деятели Украины: секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор, председатель ВЦИК Г. И. Петровский, нарком просвещения В. П. Затонский и секретарь Харьковского обкома КП(б)У П. П. Постышев. Наркомат обороны пригласил на апофеоз маневров — высадку десанта военных представителей Англии Франции, Чехословакии, Италии, Польши, Германии и других государств, с которыми Советский Союз не был связан никакими дипломатическими соглашениями об обмене наблюдателями на войсковых учениях.

Если хотя бы вкратце окинуть взглядом историю становления воздушно-десантных формирований ведущих в военном отношении европейских государств, становится ясно что, употребляя любимое высказывание Ворошилова, мы здесь «обскакали», причем обскакали не только Европу, но и весь мир. Полковник чехословацкой армии Дасних свидетельствовал: «Авиадесант — это новый вид войск, созданный большевиками». Вторил ему американский генерал Риджуей: «родиной воздушно-десантных войск является Советский Союз».

Выступая 17 ноября 1935 года на Первом всесоюзном собрании стахановцев, К. Е. Ворошилов не преминул с бахвальством упомянуть и о десантниках: «Парашютизм — это часть авиации, в которой монополизм принадлежит Советскому Союзу. Нет страны в мире, которая могла бы сказать что она может в этой области хоть приблизительно сравнится с Советским Союзом». Вывод, казалось бы, нанашивался сам собой: совершенствуй и укрепляй эти перфективные войска, которые в солнечный сентябрьский день явили многочисленным военным специалистам отвагу и нацеленность на выполнение боевой задачи.

Осенью 1936 года картина, представшая на маневрах Белорусского военного округа, была не менее впечатляющей, чем год назад под Киевом. Руководил учениями командующий войсками округа И. П. Уборевич. Наркомат обороны был представлен его главой К. Е. Ворошиловым, первым заместителем М. Н. Тухачевским, начальником Генштаба РККА А. И. Егоровым. Вместе с наркомом опять прибыла большая группа иностранных наблюдателей и корреспондентов, и вполне понятно, что все лавры достались ему.

Кстати, позднее, при определении вины И. П. Уборевича по делу все той же печально известной «военной троцкистско-фашистской организации» фигурирует его склонность к формированию мобильных соединений, в том числе десантных, за счет сокращения численности кавалерии и расходов на нее. Упрек этот, как показала вся последующая история Вооруженных Сил, не выдерживает никакой критики. А в то время, когда эти обвинения выдвигались против талантливого военачальника, 47-я авиационная бригада уже была одним из самых боеспособных соединений Белорусского округа.

Корпоративная кавалерийская солидарность многих известных военачальников явно мешала реальной оценке возможностей воздушно-десантных войск. В том числе и Г. К. Жукову. Вот как он, служивший в то время командиром 4-й кавалерийской дивизии, описывает, например, ход маневров, состоявшихся в Белоруссии, в своих «Воспоминаниях и размышлениях»:

«...В целом, благодаря упорной работе с кадрами... удалось осуществить перелом в овладении командирами, штабами и войсками военным искусством.

В этом отношении показательны маневры 1936 года, проведенные в нашем Белорусском военном округе с целью проверки боевой подготовки войск. В маневрах принимали  участие крупные соединения, насыщенные техникой. И командиры и войска в целом продемонстрировали умение управлять боем во взаимодействии всех родов войск в условиях быстро меняющейся обстановки. Эти и многие другие учения и маневры свидетельствовали о растущей мощи Красной Армии, о том, что она превращается в первоклассную армию».

Как видим, о десантниках — ни слова. Успехи, достигнутые десантниками в 1936 году, получили справедливую и заслуженную оценку наркомата оборон СССР: «Первый и труднейший этап десантного дела — массовое освоение выброски войск — можно считать пройденным вполне удовлетворительно».

И вот после такой лестной оценки наступило многолетнее топтание на месте. «Классовая борьба» уносила жизни не только «врагов народа», но и отбрасывала напрочь их идеи. В корне изменила отношение к Воздушно-десантным войскам только советско-финляндская война 1939 — 1940 годов обнажившая много проблем в боеготовности наших войск.

Об этом свидетельствуют и действия Красной Армии по освобождению «Северной Буковины и Бессарабии из-под оккупации Румынии» летом 1940 года. Две воздушно-десантные бригады, 204-я и 201-я, десантировались соответственно в районах городов Болграда и Измаила, предопределив успех всего похода. Отступавшим румынским войскам не удалось ни вывести материальные ценности, ни уничтожить значимые объекты — железнодорожные узлы, порты, электростанции.

Подстегнули наркома обороны СССР маршала С. К. Тимошенко и события на европейском театре военных действий, где немецко-фашистское командование сплошь и рядом применяло воздушно-десантные войска. Первый успешный опыт немцы приобрели в Австрии 12 марта 1933 года. Десантники обрушились с неба на охрану Ваграмского аэродрома и захватили его, обеспечив высадку воздушно-десантных подразделений и артиллерии.

После так называемого «аншлюса» — насильственного присоединения Австрии к Германии Гитлер форсировал создание новых воздушно-десантных формирований, боевые действия которых предполагалось начать в случае отказа Чехословакии от предъявленного ей ультиматума. К броску были готовы 7-я парашютная (авиационная) и 22-я посадочно-десантная дивизии. Задача их была предельно ясной, ударить по тылам чехословацкой армии и, взаимодействуя с танковой дивизией, заставить противника сложить оружие. Гитлеру не пришлось в отношении Чехословакии применять силу, все свершилось «полюбовно», и чешское правительство капитулировало на милость победителя. И все же Гитлер распорядился провести показательную устрашающую воздушную операцию, которая состоялась 7 октября 1938 года.

9 апреля 1940 года настал черед Норвегии. И здесь воздушно-десантные части, заняв важные стратегические объекты, принудили страну капитулировать. Немецкие десантники таким же образом действовали и в Дании. Словно по накатанной дорожке прошли воздушно-десантные операции в Голландии и Бельгии. Захват аэродромов, мостов, дезорганизация управления войсками, внезапность и напористость, которой действовали немецкие парашютисты, отлаженное взаимодействие с танковыми частями со всей очевидностью подтверждали эффективность нового рода войск и их способность во многом изменить характер войны.

Наркомат обороны СССР спешно приступил к формированию новых воздушно-десантных бригад, штатная численность каждой из которых достигала трех тысяч человек. За этим шагом последовал важный организационный этап — на базе имеющихся частей были развернуты пять воздушно-десантных корпусов, в состав которых входило по три воздушно-десантных бригады, танковый батальон, артиллерийский дивизион, подразделения связи, инженерно-саперные подразделения, тылы. Всего в каждом корпусе насчитывалось до десяти тысяч человек. Командирами вновь сформированных соединений были назначены: 1-м воздушно-десантным корпусом — М. А. Усенко, 2-м — Ф. М. Харитонов, 3-м — В. А. Глазков, 4-м — А. С. Жадов, 5-м — И. С. Безуглый.

Личный состав воздушно-десантных войск носил форму летных частей РККА и, согласно распоряжению комиссариата обороны, получал усиленное питание, а начальственный состав — повышенный оклад денежного содержания. Было установлено денежное вознаграждение за прыжок.

Полевой устав РККА (ПУ-40) определил роль и задачи ВДВ:

«Воздушно-десантные войска являются средством высшего командования. Они используются для решения таких задач в тылу противника, которые в данный период не могут быть выполнены другими родами войск, но решение которых может иметь самое серьезное влияние на исход всей операции (боя). Воздушно-десантные войска должны применяться внезапно для противника в больших массах, Состоятельно и во взаимодействии с наземными силами...»

В июне 1941 года было создано Управление Воздушно-десантных войск Красной Армии, членом Военного совета  ВДВ был назначен генерал-лейтенант Г. П. Громов. В сентябре 1941 года приказом народного комиссара обороны было создано командование Воздушно-десантных войск. Однако, несмотря на все усилия государства, к началу войны укомплектованность Воздушно-десантных войск личным состав оставалась неудовлетворительной. Не могли похвастать ВДВ достатком вооружения и техники, а малочисленный парк военно-транспортной авиации не в состоянии был обеспечить решения боевых задач в полном объеме.

Поскольку принципиальное значение для строительства Воздушно-десантных войск имели директивные документы первых месяцев Великой Отечественной войны, воспроизведем некоторые из них полностью.

Приказ об улучшении руководства Воздушно-десантными войсками Красной Армии

№ 0329

29 августа 1941 г.

В целях улучшения руководства Воздушно-десантными войсками Красной Армии приказываю:

1. Сформировать по прилагаемому штату аппарат управления Воздушно-десантными войсками Красной Армии.

2. Утвердить положение.

3. Подчинить Воздушно-десантные войска непосредственно командующему Воздушно-десантными войсками Красной Армии, изъяв их из подчинения фронтам действующих армий.

4. Для начальствующего состава Воздушно-десантных войск установить среднюю зарплату между окладами начсостава ВВС и стрелковых войск.

Для рядового и младшего начальствующего состава Воздушно-десантных войск Красной Армии установить курсантский паек и заработную плату в размере на 25% больше, чем в стрелковых частях соответствующих специальностей других родов войск.

5. Установить, что за каждое участие в боевой десантной операции весь состав, принимающий непосредственное участие в таковой, получает:

начальствующий состав — месячный оклад;

рядовой и младший начальствующий состав — по 500 рублей.

6. Снабжение Воздушно-десантных войск всеми видами имущества и запасными частями, а также хранение запасов всех видов довольствия возложить на центральные ^окружные довольствующие управления Красной Армии.

7. Назначить:

командующим Воздушно-десантными войсками Красной Армии генерал-майора Глазунова В. А.

Военный совет Воздушно-десантных войск Красной Армии в составе:

генерал-майора Глазунова В. А., членов Военного советаполкового комиссара Белякова И. С,

полковника Иванова начальником Главного управления Воздушно-десантных войск Красной Армии, он же первый заместитель командующегополковника Иванова Е. В.

Комиссаром Главного управления Воздушно-десантных войск —бригадного комиссара Кизевича С. Г.

Зам. командующего Воздушно-десантными войсками Красной Армии полковника Досика А. М.

Начальником штаба Воздушно-десантных войск Красной Армии генерал-майора Ионова.

Инспектором воздушно-десантных войск Красной Армии полковника Спирина М. П.

Народный комиссар обороны СССР

И. СТАЛИН

Положение о Воздушно-десантных войсках Красной Армии

29 августа 1941 г.

1. Воздушно-десантные войска Красной Армии являются специальным родом войск и состоят из парашютных, посадочных и авиационно-планерных частей.

2. Воздушно-десантные войска находятся в распоряжении народного комиссара обороны СССР и только с его разрешения могут быть использованы в операции для решения следующих задач:

— содействовать наземным войскам в окружении и уничтожении противника;

— дезорганизовать управление войсками противника и работу его тыла;

— захватывать и удерживать важные рубежи, переправы и пункты в тылу противника;

— захватывать и разрушать аэродромы и авиационные базы противника;

— обеспечивать высадку морского десанта путем захвата прибрежного района.

3. Во главе Воздушно-десантных войск Красной Армии стоит командующий Воздушно-десантными войсками.

Нормирование, укомплектование и снабжение Воздушно-десантных войск осуществляется Главным управлением Воздушно-десантных войск Красной Армии.

Начальник Главного управления Воздушно-десантных войск является одновременно первым заместителем командующего воздушно-десантных войск Красной Армии.

Главное управление Воздушно-десантных войск ведет работу по заданиям и указаниям Военного совета Воздушно-десантных войск.

4. При Военном совете Воздушно-десантных войск Красной Армии создается: а) штаб, б) инспекция, в) политический отдел, г) авиаэскадрилья управления и связи.

5. Главное управление Воздушно-десантных войск организуется в составе: а) управления формирования и комплектования, б) управления вооружения, снабжения и эксплуатации в) отдела ВУЗ, г) канцелярии.

6. Задачи штаба:

а) руководство оперативной подготовкой штабов воздушно-десантных соединений;

б) разработка наставлений, инструкций и указаний по боевому применению и материальному обеспечению воздушных десантов;

в) изучение и обобщение опыта боевого применения воздушных десантов Красной Армии и иностранных армий;

г) подготовка и проведение воздушно-десантных операций под руководством командующего Воздушно-десантными войсками.

7. Задачи инспекции:

а) разработка указаний и программ по боевой подготовке наземных и летных частей Воздушно-десантных войск;

б) инспектирование хода боевой подготовки и проверка боевой готовности наземных и летных частей Воздушно-десантных войск.

8. Задачи управления формирования и укомплектования:

укомплектование воздушно-десантных частей командным составом, младшими командирами и красноармейцами, определение пригодности каждого по физическим и политико-моральным признакам для службы в воздушно-десантных войсках.

Воздушно-десантные войска укомплектовываются:

а) начсоставом Воздушно-десантных войск за счет Главного управления кадров Красной Армии;

б) начсоставом для авиационных и авиационно-планерных частей за счет Управления кадров ВВС Красной Армии;

в) младшим начсоставом — за счет выпусков из воздушно-десантных школ младшего начальствующего состава;

г) рядовым составом из числа лучших красноармейцев наземных войск и призывников.

9.Задачи управления вооружения, снабжения и эксплуатации:

а) составление расчетов и распределение вооружения, снаряжения, парашютно-десантного и авиационного имущества, контроль за выполнением заказов на вооружение, снаряжение и авиационно-десантное имущество, проверка хранения и эксплуатации его в частях и складах текущего довольствия;

б) составление планов и осуществление контроля за выполем опытного строительства воздушно-десантного имущества;

в) организация и контроль за правильностью эксплуатации Сериальной части самолетов, планеров и десантного оборудования

10. Задачи отдела ВУЗ — руководство учебными заведениями и курсами, разработка методических указаний и программ подготовки курсантов и слушателей, контроль за выполнением сроков и качества прохождения программ в школах и на курсах усовершенствования.

11. Авиационное обеспечение воздушно-десантных операций осуществляется ВВС Красной Армии, на которые возлагается:

— обеспечение боевой и разведывательной авиацией боевых действий воздушных десантов;

— дополнительное (к имеющимся в составе Воздушно-десантных войск) выделение транспортных самолетов и самолетов боевой авиации, могущих быть использованными для переброски личного состава и грузов воздушных десантов.

Народный комиссар обороны СССР И. СТАЛИН

Приказ о развертывании Воздушно-десантных войск Красной Армии

№ 0083

4 сентября 1941 г.

Страницы: «« « 12345678 » »»