Парадокс Ромео Усачева Елена

Девушка долго звонила около двери. Ждала, поправляя волосы, вычищая грязь из-под ногтей. Но вот щелкнул замок, и она скрылась в школе.

Дверь. Замок. Всеволод вспомнил, что ему тоже не мешало бы попасть внутрь здания. Побежал, оскальзываясь на снежных соплях. Поймал уже почти закрывшуюся дверь.

– Я хотел бы записаться в вашу школу. С кем я могу поговорить?

Охранник, невысокий парень в камуфляжном костюме, озадаченно смотрел на Всеволода.

– С завучем, наверное… – нерешительно пробормотал он.

Дрогнул пол. По кафелю первого этажа зацокали тяжелые шаги.

– А вот и Алевтина Петровна, – сразу оживился охранник.

Из-за поворота появилась та самая женщина, что выглядывала из окна. Лицо у нее было грозное. Небольшое, остроносое, злое.

– Ты из какого класса? – тут же налетела она на Всеволода. – Почему не на уроке?

И только откричавшись, посмотрела внимательней.

Всеволод представился, предупредив, зачем пришел.

– Странное заявление! – не сбавляла оборотов женщина. – Ты приехал откуда-нибудь? Где родители? Почему ты один?

– Нет, я просто хочу уйти из своего класса.

– Еще один бузотер? – Крылышки носа завуча грозно расправились. – Мне своих хватает. То раковины взрывают, то в окна прыгают. Ты какой класс?

– Восьмой. Я бы хотел это сделать без родителей.

Завуч посмотрела мимо Всеволода и вдруг смягчилась.

– Пойдем, поговорим. Расскажешь, что и как. И почему ты без родителей, тоже расскажешь.

– Это мое решение. Родители тут ни при чем.

– Они еще и не знают. Очень хорошо! Надеюсь, ты не сбежал из дома и к нам не придет полиция. Хотя полиции нам тут как раз и не хватает. Распустились!

Той же грозной поступью завуч пошла обратно.

Прежде чем пойти за ней, Всеволод оглянулся. На цыпочках к раздевалке подбиралась светловолосая. Она кого-то высматривала.

Всю дорогу, пока он шел за учителем, его подмывало спросить, что происходит, что это за дела такие, когда люди прыгают из окон. Почему взрываются раковины? Как в правильно-размеренной жизни школы могло такое произойти? Вроде бы должно быть все четко, по плану. Уроки, перемены, домашние задания. Здесь-то с чего взяться эмоциям?

Всеволод перешагнул порог приемной. Как и у них в гимназии, она была старомодна. Высокие потолки, с тяжелыми лепными украшениями, жужжащие лампы дневного освещения, обшитые панелями стены, темные шторы. Шторы ему понравились.

Из приемной они повернули направо, в кабинет директора. Дверь была обита коричневым дерматином. Он мягко хлопнул, смягчая удар.

– Директора сейчас нет. Расскажи мне, что у тебя такого произошло, что ты меняешь школу.

– Я учусь в гимназии, – мягко поправил Всеволод. Прежде чем сесть на предложенный стул, огляделся. Все как и должно быть – заваленный бумагами стол, невидимый под ними компьютер, пыльный фикус в углу. Напольные часы. Грамоты на стенах, полочки заполнены мелкими сувенирами. Часы с хрустом отбили четверть.

– Тем более! Что у тебя произошло?

– У меня?.. – Всеволод замолчал, вдруг поняв, что не может вот так сразу сказать, что произошло. На языке вертелась Камбоджа и река Меконг. А еще гиббоны.

– Понимаете, – начал он, – у меня не так много времени. Мне надо идти на музыкальные занятия. В вашей школе мне надо проучиться год. Потом я уйду в училище. Я буду композитором. Ну, и если вам надо выиграть пару олимпиад…

Взгляд завуча застыл.

– А ты уверен, что тебя отпустят из твоей гимназии?

На листочке она все обводила и обводила его фамилию, словно силилась запомнить, но не могла.

– Я не думаю, что с этим возникнет проблема.

Завуч наконец перестала сверлить Всеволода взглядом и опустила глаза. В задумчивости она три раза подчеркнула его фамилию и вдруг стала рисовать между черточками кружочки.

– Почему ты не хочешь перейти на экстернат?

– Мне бы не хотелось вновь встречаться с учителями и одноклассниками.

Ручка над листочком замерла.

– Что-то еще?

– Да. Вполне возможно, что весной я на несколько месяцев уеду в Камбоджу.

– Все? – Рядом с фамилией возник восклицательный знак.

Всеволод окинул взглядом поле боя.

– Пожалуй, да.

Новая черта. Еще. Еще. Восклицательный знак.

– Вот что я тебе могу сказать. – За восклицательным знаком рассыпались точки. – Мне нужен твой паспорт, домашний телефон, имена родителей, где они работают. Завтра приходи в класс, я попрошу, чтобы тебе подготовили комплект учебников. Оформлять мы тебя пока не будем. Чтобы не возиться зря с бумажками. Я уверена, что ты вернешься обратно в гимназию.

На листке появился номер его гимназии, и снова он был подчеркнут. Можно не сомневаться, как только Всеволод выйдет отсюда, завуч позвонит, чтобы узнать, что случилось. Будет скандал. Особенно дома. Стоило как-то обезопасить себя от этого. Что бы такое придумать? Надо исчезнуть и прийти домой так поздно, чтобы вопросы уже не задавали.

– Что у тебя с лицом? – резко сменила тему завуч.

– На меня напали.

Взгляд ее снова потяжелел.

– Давай паспорт, – словно через силу произнесла она. – И иди к секретарю за расписанием.

Всеволод поднялся.

– Ты уверен, что у нас не возникнет проблем с твоими родителями?

Он стал расправлять замятое кепи. Тут же представилась мама, ее испуганное лицо, зажатое в кулаке полотенце. Отец… Про отца думать не хотелось.

– Главное, чтобы у меня не было проблем, – тихо произнес он. «И тогда я поеду в Камбоджу», – добавил про себя Всеволод.

Доска с объявлениями дрожала всеми своими листочками. «Класс игры на гитаре…» «Молодая семья славян снимет квартиру… без посредников» «ГИА, ЕГЭ, подготовка к экзаменам в школе…» «Даю уроки английского…»

Все это было не то. Оно мешало, напоминая о школе и уроках, не давало думать.

«Площадка реконструирована районной администрацией. Работает с… по…»

От здания гимназии веяло тягучей дремой. Огромные окна спали. Сколько раз он представлял, что это клавиши и как он на них играет. Маленькую композицию, посвященную гимназии, он исполнил на недавнем концерте. Выглядело это так.

Он взял палку и, проверив звук окружающих предметов – прутьев зеленого забора, камней, фонарного столба, загородочки от машин, урны, – попытался воспроизвести вступление. Звонок прервал его. Гимназия ожила, загомонила, без устали принялась выплевывать из себя человечков. Они разбегались в разные стороны, кто-то задерживался, темные группки скапливались то тут, то там, распадались, родители за руку уводили тех, кто помладше.

Показались ребята из параллельного. Всеволод отступил к кустам боярышника. Чужому классу не было до него дела. А свои все не появлялись и не появлялись. У них была химия, и он искал на третьем этаже окна кабинета, чтобы понять, что произошло. Дверь класса вторая от угла, значит, окна четвертое, пятое, шестое. За ними темно, движения нет.

Площадка перед школой опустела.

Ветер трепал замерзшие объявления, с шорохом крались по дорожке машины.

Вышел завуч Роман Сергеевич. Худой, высокий, сутулый. Сумку за ним тащил сын, он учился в одиннадцатом. И, словно завуч разрешил своим появлением уходить остальным, на крыльцо горохом высыпал восьмой «А». Народ шел молча, не задерживался на площадке. Большинство свернуло за угол к задней калитке. В сторону центральных ворот отправился Лелик. Света с Ниной почему-то оказались последними. Нина держала в руке телефон. На слова подруги рассеянно кивала. Указательный пальчик порхал по сенсорному экрану. Света что-то выговаривала Нине. Трясла головой, взмахивала рукой, поправляла сползающую лямку сумки. Они были похожи на полководцев, договаривающихся о ближайшем сражении. И в этом были забавны. Даже трогательны. Что же, самое время появиться фельдмаршалу.

Нина все еще копалась в телефоне, когда Света толкнула ее. Нина отрицательно качнула головой, а потом резко вскинула глаза.

Всеволод улыбнулся. Вариантов было несколько.

Убежит. Останется на месте. Подойдет. В любом случае скажет гадость.

– Ты почему не отвечаешь на звонки? – побежала к нему Нина, потрясая зажатым в кулаке телефоном.

– Потому что у меня украли сотовый, – спокойно ответил Всеволод.

Забавно было смотреть, как они подходили. Все такие знакомые. Можно даже сказать – родные. Он уже начал по ним скучать. Прислушался к собственным ощущениям – не сомневается ли, не передумал? На оба вопроса ответ – нет.

– А купить не судьба? – злилась Нина.

– Я как раз хотел попросить о помощи.

Словно тумблер переключили. Взгляд Нины изменился. Из злого он стал настороженным.

– Ты правда уходишь из гимназии?

– Мне нужно купить новый телефон. Посоветуй что-нибудь.

– Ну… – теряла остатки злобы Нина. – У меня нормальная вещь.

И она открыла ладошку, на которой лежал новенький коммуникатор в розовом чехле.

– Связь хорошая и батарейку долго держит. Четвертый андроид.

Он не собирался брать андроид, но игру надо было вести до конца, а потому протянул руку, прося показать телефон. Забывшая обо всем Нина отдала аппарат.

Коснувшись экрана, Всеволод невольно вызвал недописанное СМС. «Где ты????» Адрес – Севочка.

Вот так сразу «Севочка». Ни с того ни с сего. Ни «Бортко», ни «В. Бортко», а «Севочка». Хорошо сердечко рядом не прикрепила.

– Извини, – передал он телефон обратно. – Там открылось.

Нина выхватила коммуникатор, помрачнела.

– Тебя весь день ищут! – Свернув сообщение, она сунула аппарат обратно в руки Всеволода, кивнув: «Смотри». – А ты гуляешь непонятно где.

– Так ты уходишь или нет? – рубила Светка.

Медлить с ответом не стоило:

– Ухожу.

– Из-за Лешки?

– Нет. Так будет лучше.

– Кому лучше? – наседала Светка. – Все бесятся. Белов орет, что уйдет первым.

– Опоздал. Я ушел первый. Завтра мне в новый класс.

Он не хотел смотреть на Нину, но лицо одноклассницы так сильно изменилось, что взгляд нашел ее невольно. В нем было столько неподдельного искреннего горя. Всеволод смутился.

– Нас собирали для разборки, – гнула свое Светка, которой плевать было на чужие переживания. – Что произошло? Никто ничего не может сказать. Лешка как воды в рот набрал. Из-за чего шум? Из-за телескопа? Да гори он синим пламенем, этот телескоп! Белов утверждает, что дело уже не в нем.

– Не в нем, – согласился Всеволод.

– А в чем?

– Это дело принципа.

– Да какой, к черту, принцип? – шипела Светка. – Может, хватит придуриваться и вы уже поговорите?

Всеволод гонял картинки на экране вверх и вниз. Не нравился ему андроид. Неупорядоченный и бестолковый. Никакой гармонии.

– Мы уже говорили.

– И что?

– Разошлись в базовых понятиях.

– Вы – два ненормальных гоблина! – От возмущения Светка привстала на цыпочки. – Тебе что, сложно его остановить?

– Не сложно. Неинтересно. Я просил две недели, чтобы все завершить, а вы шумите, как на выборах.

– Что? – Еще чуть-чуть и Светка взлетит от возмущения.

– Пошли в кафешке посидим, потом купим мне телефон, потом еще что-нибудь сделаем.

Девчонки переглянулись. Нина – радостно. Светка – зло.

– Ну, иди! Чего ты на меня уставилась? – фыркнула Светка.

– Пошли вместе, – щедро предложил Всеволод. Ему все равно надо было убить этот день. Тет-а-тет с Ниной он мог и не выдержать.

– Я-то тебе зачем? – снова окрысилась Светка.

– Чтобы потом рассказать Лелику, какой я добрый, а главное, щедрый.

– Вот еще!

– Хорошо, давай ты будешь весь вечер меня уговаривать не уходить.

– Да катись ты! – более миролюбиво произнесла Светка.

Вражеская гвардия сдавалась. Еще один незаметный ход, и можно войско Мюрата выводить из засады.

– Еще ты можешь убедить меня, чтобы я уговорил Лелика все забыть. Чтобы никто никуда не уходил.

Конечно, она не могла сразу согласиться. Пускай все знают, что сопротивление шло до последнего воина.

Воин пал быстро. Светкино лицо просияло.

– А пошли! – вдруг согласилась она. – Надоели мне эти страдания!

– Ой, как здорово! – хлопнула в ладоши Нина.

«Кто б сомневался, что все так и будет», – мысленно заметил для себя Всеволод. Уж что-что, а схемы выстраивать у него всегда получалось.

Торговый центр щедро встретил духотой, калейдоскопом лиц и разноцветной рекламой. Манекены зазывали войти, примерить, купить. Не для себя, так для соседа. Не на свои, так взять в кредит. Не эту модель, так другую, с перламутровыми пуговицами или золотыми подковами.

Всеволод действовал методично, затаскивая девчонок в каждый отдел. Что-то они мерили, где-то приценивались, хихикая и отпуская глупые комментарии. Всеволод покупал мелочовку, щедро расплачиваясь выданной ему как-то отцом банковской картой. Сидели в кафе, дегустируя пирожные. Светка поначалу мялась, ей все было неудобно, порывалась уйти. Нина бросала на нее страшные взгляды. Но потом и она разошлась. До сотовых телефонов они добрались в радужном настроении, требовали, чтобы им демонстрировали модели, жали на кнопки, пролистывали меню. Девчонки звенели подвесками, выбирая между сердечками и бабочками.

Из-за телефона чуть не устроили скандал. Светкина душа требовала размаха, ей нравились большие модели. Она хватала с прилавка образцы, показывала, размахивая над головой. Один попыталась уронить. Продавец тревожно улыбался и взволнованно дергал бровями.

Всеволод платил, стараясь не замечать, сколько уходит денег. Нина ходила бледной тенью. Молчала, кивком соглашаясь со всем.

– Представляете, – как можно беспечней рассказывал Всеволод, вертя в руках очередную модель, – я пришел в новую школу, там одна девчонка другую сбросила из окна второго этажа.

– Насмерть? – с кровожадным интересом спросила Светка.

– Ни царапинки, – со значением произнес Всеволод. – Завуч говорит, что у них постоянно что-то происходит – то раковину взорвут, то драку устроят. Странное проявление эмоций.

– Почему странное? – тихо спросила Нина. – Нормально люди живут.

– Прыгать из окна нормально? Это школа! В ней учатся, а не отношения выясняют. К чему все эти эмоции?

– Но ты же играешь свои концерты, – ехидничала Светка.

– Концерты в моем исполнении приятно слушать, а узнавать сериальные новости – нет. Школьные отношения во многом надуманы. Как в кино, со страстями. Ничего серьезного в этом возрасте быть не может!

– Эй, эй! Полегче! – ткнула его в бок Светка.

– Зачем ты тогда переходишь? – грустно спросила Нина. – Там одни психи!

– Сама ты псих. – Светку все это развлекало. – Нормальная жизнь. Это у нас психи. – Она прямо посмотрела на Всеволода: – Роботы. Математические выкладки, а не люди.

– Школа для того, чтобы учиться. – Всеволод втянулся в спор. – Дружеские и любовные отношения стоит заводить во внеурочное время.

– Между чтением книг и дополнительными занятиями?

– А хотя бы! Если есть охота, – Всеволод подпустил в голос немного презрения. – Маленькие девочки играют в куклы и дочки-матери. Подрастают, играют в любовь. И то, и другое игра.

– Неправда! – Идущая с Всеволодом под руку Нина крепче прижалась к нему. – У девочек все серьезно.

Всеволод посмотрел на Нинкину макушку и решил, что зря он сейчас поднял эту тему. Его не поймут, еще обидятся.

– А не пойти ли нам ко мне выпить чаю? – предложил он. – Заодно согреемся.

– Да, согреться – это хорошо, – слишком многозначительно произнесла Светка. – Пускай и не серьезно.

Всеволод повернулся к Светке с интересом. Неужели он встретил достойного игрока? Раньше в Светке это было незаметно. Она казалась Всеволоду глупой. Но ведь Лелик вряд ли выбрал бы в подруги совсем уж тупую девчонку. Значит, что-то в Светке есть. Что-то опасное.

– Ты сыграешь на пианино? – льнула к нему Нина.

– Непременно.

Конечно, мама была дома. Встретила она их недовольными встревоженными взглядами. Первой в квартиру ввалилась шустрая Светка, за ней просочилась Нина. К маминой тревоге добавилось искреннее удивление. Светка передала пакет с пирожными, тут же рассказала, как долго они ходили, как устали и как хотят чаю.

– Лодя! – наконец произнесла мама. – Ты мог хотя бы предупредить!

– Давай все потом, – холодно отозвался Всеволод, помогая Нине снять куртку. – Завтра. – Он выдвинул из шкафа для Светки тапочки. – Сегодня у меня был слишком тяжелый день. – Вспомнил, что не мешало бы намекнуть на недавнее сотрясение. – У меня голова немного болит.

– Нам надо непременно поговорить! – Мамин голос звенел от возмущения. – Мне звонили из гимназии!

– Всем звонили из гимназии, – Всеволод выразительно показал глазами на девушек, которые в смущении мялись в коридоре. – Я купил новый телефон. Сейчас запишу свой номер. А пока… – он сделал приглашающий жест гостьям. – Если позволишь, я немного занят.

– Лодя!

Всеволод уходил.

Не сейчас! Все было специально сделано, чтобы этого разговора не состоялось!

Он увлек своих гостей в комнату.

– Ничего себе ты с мамой так… – пробормотала Светка, проходя по комнате, оглядывая пустые стены. – Строго.

– Я потом с ней поговорю, – пообещал Всеволод, плотно закрывая дверь, чтобы не подглядывали и не подслушивали.

– Ой! Я открою? – И, не дожидаясь разрешения, Нина сорвала упаковку с телефона. Ей не терпелось вбить в аппарат свой номер, чтобы он у Всеволода был. Непременно был!

Светка присела на кровать. Комната ей показалась неуютной: темной и голой, словно здесь и не жили вовсе. Или все комнаты у парней такие? К Лешке она в гости пока не ходила. У него был странный отец, любил сравнивать. Появись Светка там, он и ее сравнил бы с кем-нибудь. С Водяновой или еще с кем. И сравнение будет не в ее пользу.

– А чего у тебя так все?.. – спросила она тихо. Пустые стены давили. Хотелось втянуть голову в плечи, а лучше вообще уйти.

– Все, что нужно, у меня здесь, – показал на голову Всеволод. – И здесь. – Он протянул руки, открыл крышку электронного пианино. Настоящий инструмент стоял в гостиной. Но за гостиной шел кабинет отца. Мешать ему не следовало. – Что будем петь?

Он взял несколько аккордов, заставляя пальцы проснуться, проиграл вступление к мультфильму «Труп невесты», от него перешел к фильму «Миссия невыполнима» и вдруг заиграл «Голубой вагон». Нина хихикнула, но промолчала. Светка поджала губы.

– «Каждому, каждому в лучшее верится», – первым вступил Всеволод.

– «Катится, катится голубой вагон», – подхватила Нина.

Потом уже они пели все, что могли вспомнить: композиции из фильмов и хиты музыкальных групп. Гребенщиков не пошел. «Алису» девчонки почти не знали. Пробовали из «Кино» и «Високосного года». Вспомнили Меладзе и Пугачеву. Для «Девушки из Пасадены» не хватило слов, проскакивая половину строчек, исполнили «The Show Must Go On» и «Yesterday» Маккартни. Пили чай с пирожными. Хохотали.

– Девочкам не пора уходить? – сухо спросила мама, забирая чашки.

– Да, наверное, пора, – дернулась Нина.

Всеволод остановил ее, перехватив за руку:

– Мы еще немного посидим. Мама… – с нажимом произнес он последнее слово.

– Уже темно, – кажется, мама начала о чем-то догадываться.

– Я провожу.

– Давно по голове не получал? Провожальщик!

– Мама!

Надо было что-то сделать, чтобы мама ушла. Что-то ведь должно остановить ее желание постоянно вмешиваться. Идея пришла неожиданно. Всеволод сграбастал Нину и усадил к себе на колени. Мама закрыла дверь.

Светка тут же уставилась в планшет, делая вид, что ее здесь нет.

На коленях Всеволода Нина одеревенела, превратившись в статую. Неуклюже двигала руками. Всеволод тоже не очень понимал, что делать дальше. Краем глаза заметил, что дверь закрылась не до конца, что в коридоре маячит тень.

Сколько они сидели, обнявшись, а потом сухо, испуганно целуясь, Всеволод не мог понять. В голове что-то сместилось, и он перестал ощущать время. Оно размазалось подтаявшим маслом по хлебу. А потом и вовсе исчезло. Умерло. Всеволод поймал себя на мысли, что удерживал Нину не потому, что надо было чем-то заполнить вечер. Хотелось. Нечто было в этих скованных движениях, обветренных губах. В запахе с легкой горчинкой. В сползающих на кончик носа очках.

Светка увлеченно работала на планшете Всеволода. Или не увлеченно? Со спины было не понять.

– Может, я пойду?

Всеволод не заметил, когда Светка перестала стучать пальчиком по экрану. Теперь она смотрела на них.

Нина снова дернулась, Всеволод опять удержал ее.

– Давайте вы еще немного посидите? – попросил он, вздергивая колени, чтобы Нина не сползала.

– Вот и сидите. Чего я-то здесь торчу? Мне еще уроки делать.

– Ой! И мне, – предприняла очередную попытку слезть с колен Нина.

– Значит, получишь разочек двойку, – не пустил ее Всеволод и опять ткнулся губами в горящую щеку.

Светка крутанулась в кресле, огляделась. Взгляд ни за что не зацепился.

– Тогда я в туалет пойду, – встала она.

– Ой! – забилась у Всеволода в руках Нина. – Я с тобой!

Она соскользнула на пол, одернула кофту.

– Под дверью будешь стоять? – уперла руки в бока Светка. – Иди вперед.

Нина покорно шмыгнула в коридор.

– Надеюсь, она не заблудится, – мрачно произнесла Светка.

– Тут блудить негде, – Всеволод поправил рубашку, коснулся своих губ, словно пытался удержать тающий поцелуй.

– Влюбился? – Света не отрывала от него глаз.

– Хорошее времяпрепровождение для хороших людей, – пошутил Всеволод.

– Нинка дура, а ты этим пользуешься.

Всеволод присмотрелся к Светке. Второй раз у него появилась мысль, что она не так глупа, как ему всегда казалось.

– Еще неизвестно, кто кем пользуется, – тихо прошептал он.

– Ты о чем?

– А ты о чем?

– Я – ни о чем. – Взгляд Светки снова стал злым. – Я вообще с тупыми не разговариваю.

– Это я – тупой? – Видимо, это в дополнение к гиббонам. Они сговорились с Леликом его постоянно ругать?

– А какой же еще?

– Что ты хочешь сказать?

Светка вскинула глаза, полные слез.