Другая история науки. От Аристотеля до Ньютона Калюжный Дмитрий

Обычно человек не проявляет интереса к тому, с чем он сталкивается повседневно. Он просто этого не замечает, воспринимая обыденное как само собой разумеющееся. Удивление и интерес вызывает нечто необычное и впечатляющее. И только научившись работать с такими явлениями, некоторые из людей «научились» удивляться и обыденному. Потому что по сравнению с «необычным» «обычное» стало особенным.

Для того чтобы начать изучать свой ландшафт, надо было увидеть или услышать о другом. Чтобы понять, хорошая или плохая у тебя земля, климат и прочее, надо было познакомиться с другим.

Поэтому нет ничего странного, что первыми из людей занялись географией жители новой империи из числа тех, кто, занимаясь торговлей или государственными делами, увидел за достаточно короткое время много чудес в новых для них землях. Так возникло то, что называется географией Древней Греции, а мы будем называть ее эллинской или языческой, как ее называли византийские отцы церкви в период формирования новой церковной идеологии.

География эллинская и ветхозаветная

В отличие от Западной Европы, для которой эллинская география была как бы принесенной извне, для Византии она была своя, которую следовало заменить или улучшить, если удастся согласовать ее с новой христианской идеологией. Поэтому решающую роль в формировании раннесредневековой (VI–VII веков) географической теории сыграли представители византийской или, как их иначе называют, греческой патристики. И в этой сфере тоже, как и во всех иных научных вопросах, их главным исследовательским методом стала экзегеза – толкование Священного Писания. Естественно, что содержавшиеся в Библии географические положения и выводы предопределили как особый интерес экзегетов к определенным аспектам географической проблематики, так и их основные теоретические заключения.

Следует отметить, что Библия не содержит сколько-нибудь определенной географической концепции и позволяет составить лишь самое общее представление об устройстве мироздания. Скажем прямо: ветхозаветные мировоззренческие сообщения часто попросту повторяют воззрения «эллинов» со всеми их противоречиями.

Так, в Ветхом Завете Земля предстает плоским кругом, ограниченным куполообразным небесным сводом, но из некоторых высказываний следует, что земная плоскость имеет концы (то есть она – не круг), а небо зиждется на опорах и столпах, но не лежит непосредственно на земле. По форме небо напоминает шатер (скинию), но иногда о нем говорится как о тонкой ткани, распростертой над землей. При этом, говоря о небесах, Библия имеет в виду два разных неба. Нижнее – Твердь небесная. На ней снизу крепятся светила, ее противоположная плоскость служит дном небесного моря. Верхнее небо – крыша своеобразного двухэтажного здания, которое образует Вселенная. Причем во втором Послании к коринфянам у апостола Павла есть упоминание и о третьем небе.

Воды, сосредоточенные над Твердью небесной, проливаются на землю в виде дождя через особые окна. Однако в другом месте говорится об облаках, как о хранилище воды. Земные же воды окружают всю сушу, но не способны ее затопить.

Протяженность Земли и высота Небес недоступны человеческому разумению. В Ветхом Завете декларируется принципиальная невозможность для человека установить их размеры, что заставляло в дальнейшем христианских богословов скептически воспринимать попытки эллинских ученых вычислить длину и ширину ойкумены.

Писание содержит несколько конкретно-географических постулатов, оказавшихся в центре внимания раннесредневековой географии. Это утверждение о том, что в середине Земли находится Иерусалим, указание о земном местоположении Рая и о четырех райских реках: Тигре, Евфрате, Геоне и Фисоне, а также краткие и смутные упоминания о народах Гоге и Магоге. Перед христианскими географами вставали проблемы идентификации Геона и Фисона, разрешения противоречия между определением Тигра и Евфрата как райских рек и тем фактом, что все их течение от истоков до устья было хорошо известно ученым, и, наконец, проблемы локализации Рая и места обитания Гога и Магога.

Сказанным в основном исчерпывается содержащийся в Библии географический и космологический материал. Его крайняя противоречивость и фрагментарность предоставляли экзегетам широкие возможности для дискуссий; неслучайно раннехристианские географы с одинаковым успехом подкрепляли библейскими цитатами взаимоисключающие суждения. В то же время именно Библия заставила большинство деятелей патристикипринять некоторые космогонические догмы (например о двух небесах), не связанные с эллинской традицией и не вытекающие из непосредственного опыта, а также отвлекла интеллектуальные силы теоретиков на решение надуманных псевдогеографических проблем.

Большая часть памятников, в которых христианские богословы разрабатывают проблемы космогонии – это «Гексамероны», комментарии к 1-й Книге Бытия (Шестодневу). Надо сказать, что подобные работы пишутся и сегодня. В них пытаются согласовать сегодняшние знания с приведенным в Библии описанием творения мира. Шестоднев был единственной частью Библии, дававшей христианскому мыслителю повод поразмышлять об этих важнейших научных и философских проблемах. Неудивительно, что «Гексамероны» составили целый жанр богословской литературы в большинстве христианских стран. И на Запад, вероятно, попадали именно эти произведения, а не эллинские, которые стали известны уже по ссылкам в «Гексамеронах».

Европейцам эти тексты были известны только по названиям и именам, поэтому, когда их стали переводить с арабского и греческого, то сразу же записали в древние, – правда, без дат.

В восточнохристианском богословии сложились две основные космогонические школы, которые ориентировочно можно обозначить как антиохийскую и каппадокийско[15] -александрийскую. Их отличия определялись степенью зависимости от античного наследия (очень сильной в Александрии, где все это и создавалось, и незначительной в Сирии) и привязанностью богословов этих школ к разным методикам экзегезы: буквалистикой у антиохийцев, аллегорической у египтян и промежуточной у каппадокийцев. Можно предположить, что тогда здесь и создавалась античная география.

Антиохийская космография

Все без исключения представители антиохийской школы отвергали теорию шарообразности Земли и считали ее плоской. Так, о Феодоре Мопсуэстийском Иоанн Филопон сообщает, что он представлял себе мир в виде рассеченного по оси цилиндра, так что в основании его находился плоский четырехугольник, длина которого больше ширины. Края неба, по мнению Феодора, лежали на Земле. Противником учения о Земле-шаре был и патриарх Фотий Диодор Тарсский, эту идею отвергал в своих гомилиях Иоанн Златоуст. А Ефрем Сирин, вопреки мнению большинства антиохийцев, считал Землю не прямоугольником, а плоским кругом, и с ним солидаризировался и Равеннский Аноним.

Признание Земли плоской исключало идею ее вращения.

Неизвестный малоазийский богослов, обычно именуемый Псевдо-Кесарием, напоминал читателям библейскую цитату о том, что небо распростерто над Землей, как шатер. Но поскольку шатер не может быть распростерт над вращающейся основой, Земля должна быть неподвижной.

Идея шарообразности Земли была близко связана с важнейшей для античной географии концепцией существования антиподов. Тот же Лактанций прямо заявлял, что если Земля – шар, то на противоположной ее стороне должны существовать горы, реки, поля, моря, звери, люди. Принять эту точку зрения – значит, согласиться с тем, что существуют люди, которые ходят вверх ногами, кусты и деревья, растущие наоборот, моря и горы, висящие в воздухе, снег и дождь, падающие вверх. Кроме того, плоская форма Земли согласуется с Писанием. Аргументацию Лактанция, направленную против антиподов, повторил в дальнейшем Косьма Индикоплов.

Представление о плоской Земле и распростертом над нею в виде шатра небе ставило перед антиохийскими и сирийскими экзегетами важную проблему: куда исчезает Солнце на ночь, пройдя свой путь с востока на запад, и как утром оно вновь оказывается на востоке? Мысль о том, что Солнце освещает противоположную сторону Земли, исключалась. Так впервые появляется в богословской географической литературе идея о высоких горах на севере земной плоскости. Заслоненное ими Солнце возвращается ночью с запада на восток невидимо для людей. Эти идеи антиохийцев явно перекликаются с эллинскими, с идеей Анаксимена, что земной диск приподнят к северу и опущен к югу. Мысль о Солнце, прячущемся за горами, привлекала в дальнейшем многих средневековых географов.

Экзегетам-антиохийцам принадлежит инициатива в разработке проблемы местонахождения Рая. Они настаивали на исключительно земном существовании Рая, исходя из библейской фразы: «И насадил господь Рай в Эдеме на востоке». Севериан из Габалы впервые теоретически обосновал это положение тем, что жизнь человека подобна движению светил от восхода до заката, и если светила всходят на востоке и садятся на западе, то и человек должен был выйти с востока. Ефрем Сирин полагал, что Рай находится на острове в океане. Здесь чувствуется связь с эллинской теорией «Островов блаженных».

Идея нахождения Рая в дальней Индии была воспринята конкретной географией Средневековья и нашла отражение в картах. От остальной суши Рай отделялся непроходимыми горами или пустыней, перейти которую человек не в силах.

Из четырех райских рек – Геона, Фисона, Тигра и Евфрата – две последние были хорошо известны. Геон большинство экзегетов идентифицировало с Нилом, причем, как и в эпоху античности, считалось, что Нил берет начало в Индии. Так полагали и многие светские авторы, например Прокопий Кесарийский. Фисон обычно соотносили с Гангом. Лишь некоторые богословы (в основном сирийцы) связывали Фисон с Дунаем.

Нужно напомнить, что среди древнеегипетских картографических изображений обнаружена теологическая карта «путь в Рай», помещенная на дне деревянного саркофага Сопи (хранится в Лувре).

Антиохийские теологи и их последователи считали единую райскую реку источником всей воды на земле, а Океан воспринимался как ее устье. Все реки, впадающие в Океан, должны по подземным каналам возвращаться к собственным истокам, чтобы снова начать там свой путь. Иоанн Дамаскин называл эти каналы «кровеносными сосудами» земли. Что же касается четырех рукавов райской реки, то эти потоки невидимо струятся под землей.

Именно по пути, развитому сирийско-антиохийской космогонической школы, пошло развитие географии и на Западе и на Руси.

Каппадокийско-александрийская космография

Основные принципы противоположной школы были сформулированы в первом же крупном произведении данного направления – «Беседах на Шестоднев» Василия Великого.

Земля – это шар, заключенный внутри другого шара, небесной сферы. Она вместе со светилами вращается вокруг своей оси и вокруг Земли, так как Земля находится в самом ее центре. Василий считает бессмысленным вопрос о том, на чем стоит Земля. Он отмечает, что, сколько бы теоретики ни рассуждали о воде или воздухе, на которые опирается Земля во Вселенной, они не смогут ответить на вопрос, на чем покоятся этот воздух и эта вода, и будут вынуждены придумывать до бесконечности новые и новые подпорки, не позволяющие Земле устремиться вниз. Их ошибка в том, что они ищут «низ» не там, где он находится в действительности.

Низ для тел, находящихся в шаре, полагает Василий, – в его центре. «Куда стремятся части, туда стремится и целое. Если же камни, деревья и все земляные частицы стремятся книзу, то это самое положение будет свойственно и целой земле». По мнению Василия, Земля держится в центре небесного шара благодаря действию центростремительной силы, ибо «окружающее ее отовсюду равенство делает совершенно невозможным движение ее к чему-нибудь». Причем значительная часть Земли покрыта водой.

Василий принимает положение Библии о водах, которые покоятся на небесном своде. Он оригинально решает вопрос, почему вода не скатывается вниз со сферической поверхности небес. «Если небо сферическое, то есть вогнутое изнутри, то это еще не значит, что его внешняя сторона также имеет форму сферы… его верхняя поверхность может быть плоской и гладкой». Иными словами, у Василия Великого небеса образуют сферу лишь внутри, но он не знает, как выглядит их внешняя сторона. Верхние воды играют роль своеобразного буфера между Землей и «высшим огнем, который иначе мог бы спалить всю землю».

Эллинский мыслитель, в отличие от христианского, работает своей головой, а не занимается комментарием религиозных текстов. Вот и вся разница между ним и Василием Великим, который просто отмахнулся от не христианской греческой премудрости, дабы привлечь внимание к своему учению:

«Эллинские мудрецы много рассуждали о природе, – и ни одно их учение не осталось твердым и непоколебимым: потому что последующим учением всегда ниспровергалось предшествовавшее. Посему нам нет и нужды обличать их учение: их самих достаточно друг для друга к собственному низложению».

Продолжателем этого направления был Иоанн Филопон. Он поставил перед собой своеобразную задачу: показать, что все ценное в космогонических концепциях древних авторов, в конечном счете, почерпнуто ими из Писания. А мы добавим: Шестоднев – первый текст Ветхого Завета, являясь отголоском какой-то старой традиции, идущей со времен более древних, чем эллины, мог быть оформлен незадолго до Василия Великого; отсюда и обилие комментариев, появившихся при нем.

Вслед за Василием Филопон признает Землю шаром, а небо – вращающейся сферой. Ему кажется «смехотворной» попытка антиохийцев представить Землю плоской. Ошибка прежних толкователей Писания, по его мнению, в том, что они принимали за все небо видимую его часть. Именно к видимой небесной полусфере относится библейское сравнение небес с шатром и скинией. Филопон считает, что внутри Земли бушуют подземные ветры, которые колеблют почву, стремясь вырваться наружу. Ветры же надземные возникают вследствие земных испарений, а в дальнейшем – вновь превращаются в воду. А Земля внутри горячая, об этом свидетельствуют вулканы и гейзеры.

Благодаря Шестодневам Василия Великого и Иоанна Филопона ряд важнейших положений эллинской географии попал в христианскую культуру. Лишь в этой части нехристианские географы Византии избегли обвинения в язычестве.

В средневизантийский период географы использовали в работе глобусы (sphaerae – сферы, шары). До нас дошел уникальный трактат о принципах изготовления глобуса, изображающего небесную сферу. Подчеркнем особо: делали глобус не Земли, а звездного неба. Интересно, что тут опять связались Византия и «Древняя Греция»: толчком к написанию трактата послужил заказ некоего Ельпидия Схоластика сделать для него глобус, поясняющий положения поэмы «Небесные явления» древнегреческого поэта-астронома Арата.

Сфера глобуса, сделанного по этому заказу, изображает все созвездия зодиака. Она способна свободно вращаться вокруг оси; обозначены небесный горизонт и меридиан. А трактат содержал множество конкретных практических советов по производству глобусов: о необходимых материалах, инструментарии, технологии и т. д. Книга Арата представляла для европейских астрономов не только антикварный, но и чисто практический интерес вплоть до конца XVI века.

Ученые палеологовского времени продолжили идею сферичности Земли и небес как единственно приемлемую для объяснения устройства Вселенной. Из этой идеи исходят авторы всех значительных астрономических произведений, созданных в поздней Византии, – Георгий Пахимер (в «Квадривиуме»), Феодор Метохит (во «Введении в астрономию»); Димитрий Триклиний (в трактате «О луне»), Феодор Мелитиниот (в «Троекнижии») и другие.

Периплы

В Большом энциклопедическом словаре читаем: «ПЕРИПЛЫ (греч. periploi), вид древнегреческой литературы – описание морских плаваний вдоль берегов. Почти не сохранились».

Опять мы сталкиваемся со случаем «возрождения» древних знаний. Византийская империя до XII века оставалась крупнейшей морской державой, и, как пишут историки, потребности мореплавания диктовали создание специальных пособий для моряков, периплов и лоций. В периплах, как правило, приводились расстояния между портами на пути. Нет причин полагать, что наличие византийских копий «древних» периплов, как, например, «Перипл Эвксинского Понта», говорит о том, что византийцы просто тупо переписывали их с неизвестно где хранившихся «древних» образцов.

Описания морских путей ветшали; изменения политической ситуации вели к изменению морских маршрутов; старые периплы обесценивались – вот поэтому составляли новые.

Применялись также сухопутные итинерарии, хотя сокращение территории империи, упадок торговли и, наконец, перманентные военные действия в Европе и Азии сильно ограничивали возможность путешествий. Сохранился лишь один светский итинерарий, относящийся к рубежу ранневизантийской и средневизантийской эпох. Хотя, возможно, этому же времени принадлежит найденный в Египте, на территории древнего Панополиса, папирус, содержащий 62 топонима. Топонимы с 1-го по 55-й образуют итинерарий от Гелиополя в Египте до Константинополя. Шесть оставшихся очерчивают (хотя и с небольшим нарушением порядка) другой возможный путь из Египта в столицу по южному побережью Малой Азии.

Были в Средневековье и такие путешествия, которые осуществлялись, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства, а их описания сохранялись с особой тщательностью. Это паломничества. Именно в средневизантийскую эпоху появляются первые итинерарии паломников, написанные на греческом языке. Самый ранний – «Повесть Епифания Агиополита о Сирии и Св. Граде».

Византийцы пользовались специальными военными картами и планами. Известно, что император Алексей I Комнин лично готовил для себя такие планы перед боем. Мог он также по памяти изобразить карту побережий Иллирики и Лонгивардии; подобную карту он направил в письме талассократору Иоанну Контостефану, обозначив на ней места, где следовало устраивать стоянки кораблей.

Показателем уровня развития византийского картографического искусства является его бесспорное влияние на картографию Арабского Востока. Так, выдающийся арабский географ VIII – начала IX века Мухаммад ибн Муса аль-Хорезми составил книгу-землеописание «Китаб Сурат аль-Ард» («Книга образа Земли»), основанную на географии Птолемея; он использовал при работе карту Птолемея, известную ему по византийской рукописи сирийского происхождения. А в 947 году аль-Масуди отмечал, что лучшими из известных ему карт он считает карты Птолемея, Марина Тирского и Мамуна.

К числу периплов может быть отнесено и описание самого дальнего путешествия в страны Западной Европы, когда-либо предпринятого византийцами. Некто Ласкарис Канан совершил плавание по странам Скандинавии, а вернувшись, составил его краткий очерк. Рукопись сочинения была обнаружена в 1876 года в Вене; ее датируют периодом между 1418 и 1448 годом.

Особую научную проблему составляет вопрос о происхождении грекоязычных портоланов, относящихся к XVI веку и близких по форме к некоторым византийским периплам. (Портоланы – это описания побережий с указанием расстояний и магнитных румбов между их пунктами.) Они составлены под явным итальянским влиянием, причем в эпоху, когда итальянские и каталонские мореплаватели действительно систематически использовали портоланы. Ввиду этого задача историков состоит в том, чтобы выяснить, следует ли объяснять возникновение греческих портоланов чистым заимствованием, или их авторы могли опираться и на какую-то собственную, византийскую, традицию.

В XIII–XV веках дальнейшее развитие получает популярный в Византии жанр «итинерарий паломника». От XV века мы располагаем тремя текстами, содержащими описание Святой Земли. В них отводится большое место пейзажу, описанию местоположения Иерусалима, отмечается, где и какие выращиваются фрукты, каковы берега у реки Иордан и много ли в нем рыбы. В Иерусалиме отмечены мастерские и крытый рынок, в Египте пирамиды, причем сообщаются две равноценные (для авторов) версии их происхождения: пирамиды либо амбары Иосифа, либо гробницы древних царей.

Поздняя Византия и Европа

В период поздней Византии географические идеи древности продолжали жить, ученые изучали и копировали труды античных географов, сообщают историки. Это могло быть, если понимать под «антиками» основоположников византийской учености.

Были популярны труды Клавдия Птолемея. Император Андроник II заказал для себя рукопись его «Географии» с картами, и копия была выполнена для него александрийским патриархом Афанасием. «Альмагест» Птолемея цитировал в «Квадривиуме» Георгий Пахимер. В XV веке рукопись «Географии» Птолемея находилась в библиотеке Иосифа Вриенния. Птолемея копировал Иоанн Хортасмен. Византийцы, говорят, часто переписывали его «Географию» целиком или частями. И что же? Все сохранившиеся византийские манускрипты птолемеевой «Географии» относятся к XIII–XV векам!

Некоторые из этих работ снабжены картами. В ряде рукописей карты образуют своеобразный атлас, состоящий из карты мира и 26 региональных карт. Ученые соглашаются, что эти карты частей света выполнены не ранее XIII века. Они имеют сетку параллелей и разделены на климатические зоны. Своеобразие их состоит в том, что ширина географических поясов, заключенных между двумя параллелями, постепенно увеличивается (от 42 до 100 мм). Иными словами, Земля представлена в оригинальной проекции, напоминающей проекцию Герарда Меркатора (1512–1594), появившуюся на Западе на 200 лет позднее.

Различные теории, конечно, развиваются, часто сохраняя имя основателя. Но ведь птолемеевскими называют карты, предвосхитившие навигационные карты конца XVI века, составленные в проекции, максимально приспособленной к использованию компаса!

На Западе «География» Птолемея впервые появилась в 1406 году в переводе Якопо д’Анжело, а некоторые карты были переведены на латынь Франческо ди Лапакчино и Доменико Бонинсеньи не позже 1409 года. Впервые она была издана типографским способом в 1475 году в Винченце (без карт), но уже в 1477 году в Болонье ее опубликовали вместе с географическим атласом. С появления латинской версии «Географии» Птолемея с атласом мира начинается, в сущности, история европейской картографии Нового времени.

Не менее востребованным в Европе оказался и Страбон. Здесь к пропаганде его идей приложил руку выдающийся византийский мыслитель Георгий Гемист Плифон. Об этом ученом читаем в БЭС:

«ПЛИФОН (Плетон) Георгий Гемист (ок. 1355–1452), византийский философ-платоник, ученый и государственный деятель. Разработал проект политических реформ, призванных вывести Византию из кризиса, и универсальную религиозную систему, противостоящую христианству и в основном совпадающую с греко-римским язычеством… Под влиянием Плифона во Флоренции возникла Академия платоновская».

Этот средневековый греко-римский язычник составил несколько книг выдержек из «Географии» Страбона под общим заглавием «Из географических книг о Земле и форме ойкумены». К работе Плифон подошел рационалистически: он игнорировал популярные в византийской литературе географические мифы (о чудовищных людях, счастливых индийских брахманах и прочем подобном), и приводил только те сведения, которые считал совершенно достоверными.

Главным источником для проверки страбоновой географии для Плифона были труды Птолемея, пространственный кругозор которого был неизмеримо шире, чем у Страбона: он знал некоторые районы поверхности Земли к югу от экватора, которые Страбону представлялись или необитаемыми, или занятыми океаном. Поэтому уже в 1-м параграфе трактата Плифон, ссылаясь на Птолемея, указывает, что Каспийское море представляет собой озеро, а не залив океана. Сведения Птолемея он использует также при описании Южного океана, при характеристике Восточной Европы, Индии и Китая.

В последнем случае византийский энциклопедист повторяет ошибочные сообщения Птолемея о Стране серов и Стране синов. На деле же первая страна – это Китай, открытый сухопутным путем, а вторая – Китай, открытый с моря.

Трактат Плифона передал византийскую географическую традицию Западной Европе. Понятно, что использованные им «Географии» Страбона и Птолемея подытожили некоторые знания и лишь для авторитетности приписаны известным авторам. Время их окончательного создания достаточно позднее.

Как бы то ни было, именно они принесли идеи шарообразности Земли, тепловых поясов и «климатов», а также гипотезу населенных материков Северного и Южного полушарий в литературу западноевропейского Средневековья. Содержание «Географии» Птолемея повлияло на формирование представлений об облике земной поверхности у арабов, но на христианском Западе до XV века ее почти не читали, а труды Гиппарха и Геродота вообще оставались неизвестными. «Географию» Страбона до конца Крестовых походов тоже не знали в Европе.

Из всех античных авторов, занимавшихся физической географией, только о трех можно сказать, что они оказали сколько-нибудь заметное влияние на географическую мысль XII – начала XIII века. Помимо упомянутых Страбона и Птолемея, чьи произведения, как мы показали, были созданы достаточно поздно, это Аристотель. Содержание его трактатов «О небе» и «Метеорологика» стало известно в общих чертах на Западе еще до 1187 года через извлечения и заимствования в сочинениях византийских авторов; а с этого года обе работы появились тут в переводах с греческого и арабского.

В течение многих веков единственным центром христианского мира, в котором не прекращалось развитие порожденных цивилизацией наук, был Константинополь, вообще Византийская империя. Мусульманские страны, отделившись от нее в VII веке, продолжали развивать науку, в том числе географию. От Византии и мусульман получила первоначальные географические знания Западная Европа.

Но историки сообщают, что сами византийские ученые научную географию свели в лучшем случае к вялой компиляции и комментированию антиков!

Могло ли быть такое? Государству требуется знание своей земли и стран, с которыми оно вынуждено торговать или воевать. Затем, можно было бы ожидать, что западная география испытает на себе византийское влияние в столь же ощутимой мере, в какой испытали его западное искусство и архитектура. Но и здесь мы видим, что европейцам достаточно было античных географов, а из Византии они взяли только географические толкования христианских текстов.

Так вот: то, что приписывается древним грекам, и есть география Византии.

Византийские и мусульманские источники в Европе

С географической точки зрения важнейшей частью Библии была книга Бытия. Именно здесь, в изложении истории Творения, мы находим тексты, ставшие отправной точкой для многих рассуждений о строении мира. Попытки истолкования библейских географических текстов составляют содержание многочисленных пространных комментариев.

Кроме того, в книге Бытия мы находим и описание Рая с его четырьмя реками, которые изображались на большинстве средневековых карт, и рассказ о разделении Земли между потомками Ноя, который лег в основу примитивной средневековой этнографии. Некоторые авторы рассматривали описание скинии и ее устройства как аллегорическое изображение Вселенной. Народы Гог и Магог, упомянутые в книге Бытия, Книге Иезекииля и в Апокалипсисе, занимали видное место среди племен, якобы обитавших в Азии.

Согласно отцам церкви, способов интерпретации Священного Писания было несколько, а главных – два: буквальный и аллегорический. Первый подгонял реальность под точное значение слов текста. Второй вел к неоправданному расширению значения самых простых положений. Кроме того, сам текст Писания труден и порой противоречив при буквальном понимании. А если к нему относиться как к серьезному источнику, то он не допускает рационального толкования.

Тертуллиан говорит: «Когда мы веруем, мы не желаем ничего, помимо веры. Ибо прежде всего мы веруем, что нет ничего, помимо того, во что нам следовало бы верить».

Но любое толкование Писания, будь оно буквальным или аллегорическим, исходит из Писания. Проблемы возникали при попытках согласовать библейские и эллинские тексты. А весьма ожесточенные споры между сторонниками того и другого шли на протяжении всего Средневековья. Это, наверное, главная загадка традиционной истории. Ведь и в самом деле: если среди спорящих имеются носители неких идей, то на каком основании их относят к древним?…

Пожалуй, наиболее убийственный довод в этих спорах заключался в резко выраженном противоречии между ветхозаветным описанием акта Творения и эллинским представлением о неизменно возрождающейся Вселенной. В Писании вполне определенно и ясно говорилось: «В начале сотворил Бог небо и землю». А если следовать Августину, то Вселенная и время сотворены одновременно.

В Книге Пророка Исаии (XL, 22) сказано: «Он есть Тот, Который восседает над кругом земли, и живущие на ней – как саранча пред Ним; Он распростер небеса, как тонкую ткань, и раскинул их, как шатер для жилья».

Именно на этом и других, еще менее обстоятельных, отрывочных высказываниях строилась христианская аргументация Средневековья в пользу теории о плоской форме Земли. А эллинские доказательства сферичности Земли расценивались как еретические. И все же – вот парадокс – наиболее замечательные теории строения Вселенной были выдвинуты именно греческими отцами церкви: Патрикием, Косьмой Индикопловом и Северианом из Габалы.

Сами наблюдаемые факты давали доказательства в пользу сферичности Земли. Так, Беда Достопочтенный аргументировал ее тем, что звезды, видимые на одной широте, нельзя увидеть на другой. Считается, что Беда Достопочтенный был знаком с теорией Кратеса о делении всей поверхности на четыре обитаемых района с умеренным климатом и соглашался с нею.

Так что в христианские времена было две мировоззренческие теории: и о шарообразной и о плоской Земле. Причем сторонников плоской Земли было больше. Изменение же мировоззрения большинства могло произойти только тогда, когда неправильный взгляд стал мешать практике, прежде всего развитию навигации для торговли. И такое изменение, очевидно, произошло, поскольку теперь мы даже среди самых ярых церковников не найдем сторонников теории плоской Земли.

Признание ее сферичности ставило перед отцами церкви вопросы о том, расположены ли какие-либо области Земли по другую сторону экваториальной зоны и являются ли они обитаемыми. Здесь обычным возражением было то, что трудно представить, будто есть люди, у которых ноги выше головы, или что деревья могут расти сверху вниз, а дождь – проливаться вверх. В Европе, вслед за Византией, споры шли именно об этом.

Более весомые возражения носили религиозный характер. Теория антиподов, сопряженная с теорией о разделяющей полушария огненной экваториальной зоне, предполагала существование других человеческих рас, полностью изолированных от нашей. Как же тогда, вопрошал Августин, могли эти расы произойти от Адама, который, как свидетельствует Библия, был прародителем всего человечества? Как мог Христос принять смерть для спасения антиподов? Как можно проповедовать Евангелие в «четырех концах земли», если половина отрезана от нашей части света пламенем тропиков? Как в таком случае может быть истинным текст Послания к римлянам (X, 18), гласящий: «По всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной словб их»?

Очевидно, что, зная теоретические воззрения «древних греков», в это, средневековое время не были известны их знаменитые плавания, их практика, подтвердившая сферичность и не обнаружившая никакого «огненного экватора»! Вот и получается, что греки, с которыми спорили средневековые христиане, древними не были. Это в трудах наших современных историков греки еще до н. э. устроили «оживленное плавание» вокруг мыса Доброй Надежды.

Разногласия между сторонниками двух точек зрения на форму Земли еще оставались, но ученым, которым сферичность Земли стала ясной окончательно, уже стало важным узнать ее размеры. Все сходятся, что понимание проблемы и методы измерений пришли в Европу либо из Византии, либо от арабов. В IX или Х веке неизвестный автор труда по геометрии (его часто приписывают Герберту) привел толкование эратосфенова метода для измерения градуса (не был ли он сам этим Эратосфеном?), а математик XI века Герман из Райхенау дал способ установления величины градуса на местности, наблюдая за Полярной звездой. Приводимый им результат (700 стадиев) тождествен результату Эратосфена.

Эпоха Крестовых походов, начавшаяся в самом конце XI века, «возродила» создание энциклопедических сочинений, авторы которых задались целью собрать воедино и изложить в удобной, интересной, а нередко и популярной форме как можно больше знаний. Какими бы малозначительными и наивными ни казались нам теперь содержащиеся в них знания, они составляли важную часть интеллектуального багажа средневекового человека. Только на страницах энциклопедий можно было найти некоторое подобие систематического описания Земли и ее различных областей.

Благодаря походам крестоносцев и коммерческой деятельности пришедших им на смену купцов, на Западе возник интерес к Леванту и районам Причерноморья. В результате историки Крестовых походов оставили сочинения географического характера, значительно отличающиеся от стереотипных, полученных из вторых рук сведений, содержащихся в энциклопедиях. Однако крестоносцы не были географами, и подлинный интерес к географии у них отсутствовал. Только в редких случаях их интересовало что-то помимо непосредственных событий, которые они стремились описать.

В эпоху Крестовых походов широко бытовало мнение, что в Азии имеется многочисленное христианское население. О христианах в Индии рассказывается в анонимном сообщении о визите в 1122 году в Рим некоего патриарха Иоанна Индийского. Намного более важной оказалась сказочная история о пресвитере Иоанне. Представление о могущественном христианском властелине, правителе огромного царства, можно в значительной степени возвести к широко известному «Письму пресвитера Иоанна», самая ранняя версия которого написана до 1177 года.

Рассказ о посещении Рима патриархом Иоанном и «Письмо пресвитера Иоанна» послужили основными источниками для анонимного фантастического описания Индии и страны пресвитера Иоанна, которое имеется в рукописи XII века, хранящейся в монастыре св. Креста (вблизи Вены) и обычно именуемой «Рассказ Элисея». «Письмо пресвитера Иоанна» не только было широко известно по его латинским рукописям, но и было переведено на французский, итальянский, немецкий и английский языки. На русском языке оно появилось в XV веке.

Концу XII века с арабского на латынь было переведено много сочинений Аристотеля по астрономии, физике, метеорологии и другим вопросам. И при этом известно, что обширные комментарии к сочинениям Аристотеля написал Авиценна (Ибн Сина), а в Испании – Аверроэс (Ибн Рушд) и Альпетрагий (Ал-Битруджи) из Кордовы. И в XIII веке теории Аристотеля в области физики и физической географии получили довольно широкое распространение на Западе в том виде, в каком их принесли арабы. Например, Арнольд Саксонский в своем энциклопедическом трактате, написанном, вероятно, около 1225 года, приводил цитаты из трактатов «О небе и мире», «Метеорологика» и «Физика», а также из сочинений Аверроэса и других арабских поклонников Аристотеля. Однако аристотелевская космология, астрономия и метафизика были приняты западными учеными только после упорной интеллектуальной битвы. В то же время их противники предприняли серьезные попытки навсегда наложить на эти науки церковный запрет.

В 1210 и 1215 годах власти Парижского университета издали указы, строго запрещающие изучать «Физику» и «Метафизику» в изложении Аверроэса. То есть к этому времени комментарии Аверроэса были не только переведены, но и пользовались популярностью. И действительно, несмотря на все запреты, популярности Аристотеля и Аверроэса было суждено расти, а после того как в середине XIII века церковные власти безоговорочно признали их произведения, они были включены в обязательную программу Парижского университета.

Однако особенно глубокий интерес вызывали на Западе не те арабские исследования, целью которых было вычисление размеров земного шара, а те, которые были связаны с определением географических координат местности. О работах по измерению длины земного градуса и, следовательно, определению окружности Земли, Запад узнал из перевода «Астрономии» ал-Фаргани.

В арабских странах необходимость точного определения широты и долготы местности диктовалась строительством мечетей, которые по законам ислама должны быть обращены в сторону Мекки. Этого требовала и астрология. Для составления гороскопа необходимо знать, какие звезды находятся над головой в каждый конкретный момент, а для этого нужно было определить широту и долготу места. В арабских астрономических трудах встречаются правила, по которым можно вычислить координаты местности, и таблицы широт и долгот различных пунктов по всему миру.

Одним из самых важных практических результатов арабских исследований в этой области явилось доказательство того, что приведенная Птолемеем длина Средиземного моря преувеличена. Греческий географ определил ее в 62°, почти в полтора раза больше действительной величины. Ал-Хорезми сократил эту цифру приблизительно до 52°, а аз-Заркали свел ее до 42°, что почти верно.

В Средние века еврейские путешественники часто преодолевали гораздо большие расстояния, чем их христианские современники. Существование почти во всех городах Европы и Западной Азии еврейских общин облегчало их путешествия, преследовавшие преимущественно торговые цели, хотя иногда они совершали паломничества в Иерусалим, город одинаково священный и для евреев и для христиан. Сохранились книги, написанные такими еврейскими путешественниками, как Вениамин Тудельский и Петахия Регенсбургский. Но их сочинения были написаны на языке, неизвестном христианам Запада, а потому географические знания, которые могли быть широко распространены среди наиболее образованных евреев, так и не стали органической частью христианской географии.

Геоцентрическая и другие теории

В Средние века география не представляла собой конкретной и обособленной отрасли знаний. Учащийся получал географические сведения случайно; даже само слово география почти никогда не употреблялось. В понятие космография, которое иногда использовалось, чтобы отделить некоторые темы от геометрии, включались практически все отрасли естественной истории, наук о животных, скалах, чудовищах и метеорологических явлениях. В то же время в космографию не входили многие темы, лежащие на границе между географией, астрономией и геологией. Вопрос о происхождении Земли находился в ведении богословов.

Зато геометрию обычно понимали более широко, в нее входила и география, что вполне естественно, учитывая широко распространенное мнение о происхождении геометрии. Аделяр Батский в трактате «О том же и о разном» повторяет старинную историю, как в древние времена люди начали устанавливать камни для обозначения межевых границ. Неизбежно должны были возникать споры: в Ливии – из-за песка, а в Египте – из-за того, что Нил часто смывал или разрушал эти камни. Это и обусловило необходимость изобретения геометрии, при помощи которой можно было бы восстанавливать границы полей, «дабы на вечные века было возможно иметь незыблемое правило для измерения земли».

Благодаря изобретению геометрии, добавляет Аделяр, впоследствии возник обычай делить территорию на площади различной величины. Таким образом, в умах людей Средневековья геометрия оказалась тесно связанной с вопросами географического и топографического характера.

География входила и в раздел астрологии. Последняя делится на три части: в первой рассматриваются численность и формы небесных тел; во второй – их движение; а в третьей – Земля, ее обитаемые и необитаемые области, климаты и различные воздействия небесных тел на события, происходящие на поверхности Земли.

По-видимому, в эпоху Крестовых походов все авторы разделяли убеждение, что Вселенная сферична, а Земля расположена в ее центре (независимо от того, сферична ли сама Земля).

Впрочем, большинство авторов этой эпохи и Землю тоже представляли себе как сферу, хотя по этому вопросу они были менее единодушны. Однако какую бы форму ни приписывали Земле, считалось непреложной истиной, что она покоится твердо и неподвижно. Тем не менее даже невежественных людей часто озадачивал вопрос, на чем же покоится Земля. Некоторым было достаточным представление о точке опоры в виде «божественной силы».

Хотя в Средние века преобладала геоцентрическая теория, существует немало свидетельств того, что незначительность размеров Земли по сравнению с небесными телами осознавалась. Гильом Коншский считал, что Солнце в восемь раз больше Земли. Иоанн из Холивуда приводил слова Альфрагана (ал-Фаргани), что самая маленькая неподвижная звезда больше Земли.

По поводу же реальных размеров Земли, то в Европе собственных измерений не проводилось.

Размышления на тему о том, что лежит за экваториальной зоной и в тех таинственных областях Земли, о которых человек ничего не знал, были обычным явлением. Слухи и домыслы о существовании Южного континента и областей, населенных антиподами, нашли широкое отражение в географической литературе эпохи Крестовых походов. И хотя безоговорочная вера в антиподов считалась еретической, имеется немало свидетельств того, что возможность их существования была притягательной темой для размышлений.

Если во времена греческой античности (на деле, в Византии) преобладали две теории распределения суши и воды: океаническая, согласно которой ойкумена окружена водой, и континентальная, по которой океаны представляют собой сравнительно маленькие и замкнутые водоемы, то авторы эпохи Крестовых походов, в том числе европейцы, придерживались океанической гипотезы. Но им были присущи различные и противоречивые представления по вопросу о размере океана или океанов, окружающих известный мир.

По одной из версий «Романа об Александре», Александр Великий опускался на дно моря. После того как он пересек пустыню, населенную свирепыми животными, Александр собрал своих спутников и заявил, что поскольку он покорил большую часть мира, то об обитателях суши знает достаточно, и теперь ему хотелось бы кое-что узнать о жителях моря. Тогда он и решил опуститься в морские глубины в огромной стеклянной бочке. Среди прочего Александр отметил, что большие рыбы пожирают маленьких. Вот и все знания о морской жизни.

Самым удивительным и самым желанным был во все времена Источник молодости. В первом письме пресвитера Иоанна встречается описание рощи, расположенной у подножия горы Олимп, недалеко от Рая, в Центральной Азии. В этой роще имеется родник, который источает всевозможные ароматы, меняющиеся каждый час, днем и ночью. Его воды даруют вечную молодость всякому, кто в нем искупается, возвращая человеку ту телесную силу и бодрость, которой он обладал в возрасте тридцати двух лет.

Очень похожим на этот рассказ, хотя, вероятно, и независимого происхождения, является описание в «Романе об Александре» источника, берущего начало в Евфрате, одной из четырех рек Рая; этот источник четыре раза в день обладал способностью возвращать молодость. Два погрузившихся в него старца вышли из воды похожими на тридцатилетних. Схожим, но несколько менее действенным был описанный Гервазием родник в Стаффордшире в Англии, которому он приписывал способность восстанавливать силы уставших людей. Правда, это можно сказать и о любом горном водоеме.

Также Мертвое море, его жуткие природные особенности и связанная с ними ужасная история волновали умы людей. Гервазий Тильберийский приводит по этому поводу некоторые подробности. Пять городов, пишет он, за грехи их жителей были затоплены соленым и безжизненным озером, называемым Мертвым морем, где не могут жить ни птицы, ни рыбы. По этому морю не могут плавать корабли, мало того, оно даже выталкивает любой предмет, если он не пропитан битумом. Если каким-то образом в него погрузить живое существо, оно его немедленно выталкивает. Горящий факел будет плавать по поверхности озера, потухший утонет. Конечно, Мертвому морю приписывали особенности, типичные для ада, и даже считалось, что под его водами находится вход в ад.

Вулканы тоже часто считали входом в преисподнюю или же мелкими, не связанными с адом местами наказания, а также обиталищем демонов. Михаил Скотт никак не мог решить, находятся ли «врата, ведущие в преисподнюю», на вулканах Липарских островов и Сицилии, или же «на северном острове». Но – «какой бы путь туда ни вел, ад расположен в недрах земли, и нет дороги оттуда».

Согласно исландской мифологии, гигантский ад расположен внутри и под горой Геклой. В «Королевском зерцале» местом наказания грешных душ считаются вулканические горы Исландии. Кроме того, там говорится о холодном аде, вера в существование которого представляется естественной для северных народов, что нашло отражение в описании Саксоном Грамматиком стонов и жалоб, которые слышны, когда ледяные поля разбиваются об утесы и скалы исландского побережья.

В начале XII века группа шартрских ученых разработала теории сотворения мира, объяснявшие деяния шести первых дней Творения физическими процессами, контролируемыми законами природы, хотя замысел создания мира признавался ими божественным. Такие теории не получили всеобщего признания, но никогда и не исчезали окончательно.

Ранние отцы церкви, считая Библию главным авторитетом, подвергали критике те идеи, которые казались им противоречащими текстам Священного Писания, но с течением времени произошло частичное примирение этих взглядов с христианством. В XII и начале XIII века еще выступали против существования антиподов, но затем было решено больше не считать еретической веру в шарообразность Земли и наличие антиподальных областей, в физическое объяснение тех географических процессов, которые раньше объясняли непосредственным вмешательством божественной силы.

Бытовала еще одна очень интересная теория о том, что цивилизация передвигается с востока на запад и что, когда она достигнет крайних пределов запада, человечество окажется на грани гибели и исчезновения. Считается, что она возникла из того обстоятельства, чтоСолнце (божественный свет) движется к западу, так и род человеческий стремится в своем развитии в том же направлении. Эта идея сказалась при осмыслении прошлого и закончилась в XVI веке конструированием той традиционной истории, которую имеет ныне человечество.

А начиналось все безобидно. В трактате «О моральном Ноевом ковчеге» Гуго Сен-Викторский утверждал, что расположение мест и порядок времен перемещаются. Все, что происходило на заре истории, происходило на Востоке, а впоследствии ход событий постепенно переместился на Запад, и вот теперь он достиг края земли, и мы вынуждены признать, что приближаемся к концу веков.

Действительно, по традиционной истории сразу после Потопа большинство крупнейших царств и столиц мира находились на Востоке, в землях ассирийцев, халдеев и мидийцев, затем могущество перешло к грекам и, наконец, к римлянам, живущим на краю света.

Это единственная причина, из-за которой месопотамскую культуру считают более древней, чем египетская. Просто Месопотамия находится восточнее. А Китай еще дальше на восток.

Хоть и невозможно доказать, что Оттон Фрейзингенский знал эти теории, в основе его философии в значительной степени лежит эта же мысль. В «Хронике» он пишет: «… Если мы отметим, что все могущество и мудрость начинаются на Востоке, а заканчиваются на Западе, то получим тем самым подтверждение изменчивости и непрочности всего сущего. Именно это, с божьей помощью, я и намереваюсь разъяснить в своем сочинении».

К этой же теме Оттон возвращается в прологе к пятой книге, и наконец почти в самом конце той же книги он замечает: «И смотрите, как я объяснял выше, подобно тому, как небеса вращаются с востока на запад, так и мы наблюдаем за сменой событий и мирской власти». Если человеческая власть настолько переменчива, вопрошает он, кто может ожидать, что королевство франков просуществует очень долго?

Так представление, что «империи передвигаются к западу», в Средние века было поднято до уровня богословской доктрины и философского принципа. А теперь она превратилась в свою противоположность: все двигается с Запада.

Чудеса за горизонтом

Пожалуй, смело можно заявить, что карты и географические трактаты на протяжении полутора веков до 1250 года чертили и надписывали без учета каких-либо астрономических расчетов.

Сегодня мы можем взять книгу и узнать почти все, что известно другим. А до эпохи книгопечатания получить такие знания было очень сложно. В этих условиях какой-нибудь купец из Генуи или Венеции знал намного больше об отдаленных районах Азии и Северной Африки, чем монах, писавший трактат по географии.

Хорошо были известны регионы, знания о которых складывались и пополнялись благодаря торговой, дипломатической, церковной, военной и научной деятельности. Можно сказать, что в этот регион входила большая часть Европы к западу от Эльбы и Венгрии.

В астрологических сочинениях имелись данные, с помощью которых европейские ученые могли делать вычисления и для других городов, и даже составить вполне приемлемую карту. И они добавили и свои определения местоположений таких городов, как Лондон, Херефорд, Париж, Тулуза, Барселона, Марсель, Наварра, Кремона, Флоренция и Неаполь. Несомненно, это было сделано в результате наблюдений и расчетов.

В те времена рекомендовались два основных метода определения географической широты. Можно либо измерять при помощи астролябии высоту Солнца над горизонтом в полдень во время весеннего или осеннего равноденствия и вычислять широту, вычитая этот угол из 90°, либо измерять высоту небесной оси над горизонтом, что соответствует самой широте.

Что же касается долготы, то некоторые авторы эпохи Крестовых походов сознавали и верно объясняли, что существует разница в местном времени между точками, расположенными к востоку и западу относительно друг друга. В «Марсельских таблицах» приводится правило определения долготы путем наблюдения за затмениями.

Роджер Херефордский сообщает, что он сам, наблюдая в 1178 году за затмением, установил местоположение Херефорда, Марселя и Толедо относительно Арина, мирового центра мусульман. Герард Кремонский описывает метод определения долготы, при котором обходятся без затмений, отмечая расстояние Луны от данной точки на небе, хотя сомнительно, чтобы этот метод применялся до XVI века. В любом случае отсутствие точных приборов для измерения времени чрезвычайно затрудняло вычисление долготы. Учитывая это, поражает, насколько точны некоторые дошедшие до нас координаты, если, конечно, мы правильно их интерпретируем.

К местам, определенным географически, относились также сухопутные пути в Константинополь, почти все Средиземноморское побережье и Святая земля.

За границами хорошо известных регионов находилась вторая группа земель, о которых имелось довольно много вполне достоверной информации, полученной из сообщений случайных путешественников, из более или менее достоверных слухов и, наконец, из письменных описаний. В эту категорию попадает большая часть Западной Азии и Северной Африки, а для скандинавов – Гренландия.

За ними находилась третья группа земель, известных лишь понаслышке – места обитания сказочных чудовищ и странных народов. Для одних авторов такой страной была Индия, для других – Россия и Северная Скандинавия, для третьих – сказочные острова, затерявшиеся в Западном океане.

Для Запада Индия была страной чудес. Там жили пигмеи, которые сражались с аистами, и великаны, воевавшие с грифонами. Там были «гимнософисты», которые целый день созерцали Солнце, стоя под его палящими лучами сначала на одной, а потом на другой ноге. Там имелись люди со ступнями, повернутыми назад, и с восемью пальцами на каждой ноге; кинокефалы – люди с собачьими головами и когтями, лающие и рычащие; народ, женщины которого рожают только одного ребенка, при этом всегда беловолосого; племена, у представителей которых в юности волосы белые, но с годами темнеют; скиаподы – люди, которые ложатся на спину и поднимают вверх свою огромную единственную ногу, тем самым спасаясь от Солнца; люди, которые насыщаются от одного запаха пищи; безголовые люди, у которых глаза находятся в желудке; лесные люди с волосатыми телами, собачьими клыками и устрашающими голосами; а также множество ужасных зооморфных чудовищ, сочетающих в себе признаки нескольких животных.

«Чудеса Индии» были характерной особенностью средневековой географии. Они встречаются на картах, миниатюрах и даже как архитектурные украшения: фасад собора в Сансе украшает скиапод.

В Средние века на Западе считали, что в Индии располагается большая и процветающая колония христиан. Согласно легенде, Христос продал Фому купцу Хаббану, чтобы он мог попасть в Индию и обратить ее жителей в христианство. На карте Беата из Осмы изображены головы двенадцати апостолов в разных частях мира; голова св. Фомы помещена в Индии. Неизвестный автор «Письма пресвитера Иоанна» несомненно знал легенду о св. Фоме, поскольку он пишет, что дворец пресвитера Иоанна был точно такой, как построенный этим святым. Сюжет этой легенды в XII и XIII веках был излюбленной темой при оформлении скульптурных украшений соборов и витражей. Истоком легенды о христианах в Индии могла служить колония несториан, действительно существовавшая там.

Путешественники на Восток в XIII веке усиленно стремились обнаружить царство пресвитера Иоанна, а когда наконец стало очевидно, что в Азии такого царства не существует, пресвитера Иоанна переместили в Африку, где его искали уже португальские мореплаватели XIV–XV веков.

Предполагалось, что в северной части Азии обитают ужасные племена Гог и Магог, чье появление в Судный день должно будет привести к уничтожению всего человечества. Библейские пророчества сочетались с рассказом об Александре Великом, окружившем эти племена огромными стенами. На большинстве карт Гог и Магог обычно изображаются окруженными стеной; на некоторых добавлены презрительные эпитеты, например «грязный народ».

На карте Палестины Матфея Парижского на севере обозначены стены, которыми царь Александр Великий окружил Гог и Магог, а в пояснительной легенде говорится, что оттуда же прибыли татары.

В сочинении «Об образе мира» просто заявляется, что между Каспийскими горами и одноименным морем живут племена, которых когда-то обнес стеной Александр Великий; Гог и Магог – самые жестокие на свете, питающиеся сырым мясом диких зверей и людей. Мусульмане помещали Гог и Магог на самой северо-восточной окраине Азии, и в переводе Иоанна Севильского «Астрономии» ал-Фаргани страна Гог находится на крайнем востоке шестого и седьмого «климатов» (самых северных).

Вера в существование племен Гог и Магог была широко распространена на Востоке; о них имеются упоминания в Коране (под именами Йаджудж и Маджудж), а в IX веке один восточный халиф даже направил специальную экспедицию на поиски этих нехороших людей. Сообщение об экспедиции с полным доверием повторил ал-Идриси.

Но не только мистикой знаменита средневековая география. Были, например, практические руководства по мореплаванию в Средиземном море. Мореплавателя тщательно информировали, какую дорогу ему лучше и выгоднее выбрать. Например, упоминается существование двух путей из Марселя в Акру: один – открытым морем, а другой – вдоль побережья. При благоприятном ветре можно избрать первый маршрут, тогда Сардиния и Сицилия остаются слева, но при этом нужно постоянно следить, чтобы не отклоняться слишком вправо и не оказаться у берегов, населенных варварами.

При попутном ветре такое путешествие можно совершить за пятнадцать дней, и во время такого плавания возможность нападения пиратов меньше, чем при плавании вдоль побережья. С другой стороны, навигация на этом маршруте сложнее, и ни в коем случае не следует плыть этим путем на галерах, поскольку во время бури они легко могут затонуть.

Географические карты – один из главных языков географии. Язык этот как средство выражения представлений людей об окружающей их географической среде и передачи пространственной информации является более древним, нежели любая форма письменности. Известны наскальные картографические изображения, относящиеся к каменному веку.

Картография и карты в разных странах и у разных народов имели свои неповторимые черты, отражавшие специфику их цивилизации и культуры на разных этапах исторического развития. Карты, рассматриваемые в их развитии, показывают изменения знаний человека об окружающем мире и способах его освоения. И служат великолепным зеркалом культуры цивилизации, – главное, чтобы зеркало это не оказалось кривым.

Античная картография

Страбон был совершенно прав, когда писал, что наиболее точным изображением земной поверхности является глобус больших размеров. Но поскольку официальная история неправильно датирует время его жизни, то и получается, что эта идея была реализована в глубокой древности. Хранящийся в Неаполитанском музее двухметровый глобус, покоящийся на плечах Атласа, датируют IV веком до н. э., приписав его изготовление астроному и философу Евдоксу. Архимед же, говорят, имел стеклянный Звездный глобус, внутри которого был подвешен маленький земной. Правда, это никак не согласуется со временем появления прозрачного стекла.

Особый этап в картографии наступил с образованием центра эллинской науки в Александрии с ее знаменитыми академией, музеем и библиотекой. Ученые Александрии заложили научные основы картографии и географии. Здесь было придумано то, что мы называем параллели и меридианы. На карте Эратосфена из его труда «География» (известного в средневековых отрывках) были нанесены экватор и параллели, проходившие через семь пунктов, широты которых были ему известны. Страбон предложил принцип цилиндрической проекции.

Когда это было, доподлинно неизвестно, ведь мы не имеем никаких карт этого периода, а те, что имеем, относятся не ранее как к XI веку. Говорят, что древним астрономам был известен целый ряд проекций для построения карт: стереографическая, ортографическая и другие, но нам тоже надо помнить, что их не применяли для построения карт даже по прошествии многих веков после периода, когда они были якобы введены. Зато они применялись для построения звездных карт, так как представление о звездной сфере было обычным даже для древнего человека. А это значит, что у картографов при составлении карт Земли не могло быть осознания, что воспроизводят на плоскости шарообразное тело.

Ни одна из тех классических карт, которые, как считается, оказали непосредственное влияние на картографию Средневековья, до нас не дошла. Да и хорошими копиями мы располагаем, по сути дела, только двух из них. Это – карты Птолемея и так называемая Пейтингерова таблица (Tabula Peutingeriana).

«Поздняя копия дорожной карты Римской империи», найденная в 1950 году в городе Аугсбурге и названная по имени одного из первых ее владельцев – историка Пейтингера «Пейтингеровой таблицей», является памятником практической картографии.[16] Это свиток длиной 6,74 м и шириной 34 см, так как пользоваться свернутой в рулон картой удобно в дороге. Карта показывает известные в то время страны от Британских островов до устья Ганга включительно. Изображение на ней намеренно сжато с севера на юг. Средиземное, Черное и другие моря вытянуты вдоль карты в виде узких лент.

Необычный вид «Пейтингеровой таблицы» затрудняет ее использование как исторического источника и вызывает недоверие к содержащимся в ней сведениям. Без привлечения дополнительных материалов невозможно говорить о точной локализации этих данных на современной карте, но некоторые первоначальные сведения для подобной привязки имеются в самой таблице в виде сети дорог, изломы на которых обозначают положение станций. Расстояния между станциями подписаны вдоль дорог.

Постоянная потребность в определении на местности земельных наделов фиксированных размеров привела к созданию особой профессии – землемеров. Считается, что такие военные съемщики, размечающие позиции под лагерь с помощью измерительных шнуров, изображены на колонне Марка Аврелия Антонина в Риме. Опять же достоверной даты нет.

В Помпее, в результате раскопок, обнаружена мастерская землемера, где найдены простейшие геодезические инструменты, которыми он пользовался, в том числе «грома» (Groma, комбинация визирных линеек, использовавшаяся для построения прямых углов на местности), солнечные компасы, различные линейки, костяные солнечные часы и т. п. Все они характерны для Средних веков.

Известно, что император Константин содержал так называемый «штаб» (или «корпус») гражданских землемеров. Из их работ больше всего следов на местности оставила «центуризация земель» – деление их на квадраты со стороной 2400 римских футов (1 римский фут = 294,9 мм). Впервые следы центуризации были обнаружены на поверхности земли в 1833 году в районе Карфагена, а в настоящее время таких мест насчитывается уже весьма много. Сетка ориентирована в среднем под углом 37° к северо-северо-востоку к меридиану, на котором располагался центр съемки соответствующей местности; средняя величина стороны квадрата, прослеживаемого на местности, – 6000 римских футов (1,770 км).

После построения сетки центурий землемер должен был составлять карты – формы (formae) – соответствующих районов. Карты гравировались на меди в двух экземплярах: один для архива империи, другой – для местных властей. Помимо этого, планы центурий иногда наносились на специальные камни, располагавшиеся на их границах. Подобных камней довольно много обнаружено в Оранже (хранятся в местном музее). Каждая центурия выгравирована на камне в виде квадрата или прямоугольника, внутри центурии даны, ее юридический статус, имена владельцев и сумма налога.

Бронзовых карт римских землемеров не сохранилось, а определить возраст камней невозможно!

Большую ценность для истории картографии имеют иллюстрации в инструкциях землемеров. Главная цель этих рисунков и чертежей – наглядно показать различные геометрические действия, связанные с разделением территории на центурии, гередии (1 гередия = 1/100 центурии) и другие, более мелкие единицы, со съемкой внутренней ситуации этих территорий и изображение ее на плане. И вот оказывается, что все эти рисунки более позднего происхождения, так как практически все представляют собой сочетание планового и полуперспективного изображения.

Прямоугольная система координат была основной и в китайской картографии, и многие авторы относят ее внедрение в практику топографического картографирования за счет знакомства европейцев с этой китайской традицией в XVII–XVIII веках. Но все как раз наоборот: это в Китай она была привнесена из Европы.

Первым научным трудом по картографии считается восьмитомное «Руководство по географии» Птолемея. Это «Руководство…» дошло до нас в копиях Средних веков начиная с XII века. Оно включает общее определение географии, инструкции для составления конической и псевдоконической проекций для карт мира, предложения о разделении карты мира на региональные карты более крупного масштаба. В некоторых копиях имеется 12 карт для Азии, 10 – для Европы, 4 – для Африки.

Известны варианты «Руководства…», содержащие 64 частные карты со списком географических объектов числом до 8000. Для определения координат этих объектов использовались две системы: долгота и широта в градусах и в единицах времени, широта – по продолжительности наиболее длинного дня, долгота – в часах от начального меридиана (1 час = 15°). Начальный меридиан Птолемея проходил через «Счастливые» (Канарские) острова, а его карта мира простиралась на 180° на восток до Китая. Но мы знаем, что часы тогда были неравномерные, и до изобретения механических часов в XIII–XIV веках выполнить такую работу было просто невозможно.

Вопрос о том, какие книги и карты принадлежат самому Птолемею, а какие являются более поздними переработками и дополнениями, до сих пор исследуется. О мировой карте Птолемея коллекционер и знаток старых карт Л. С. Багров на основании названий племен в Европейской Сарматии (западной России) высказывал мнение, что она составлена не ранее ХШ века.

Индийская и китайская картография

Имеются указания на то, что в Индии карты выполнялись на пальмовых листьях и коре. Из инструментов, использовавшихся для съемок, в источниках упоминаются гномон, различные линейки, шнуры и жезлы для измерения расстояний, вехи, бычьи шкуры для измерения площадей и т. п. Когда это было, невозможно сказать.

Историки науки сообщают, что, судя по описаниям, индийцы очень давно умели делать глобусы. В частности хроника «Суриасиддханта» повествует о создании в 379 или 500 годах н. э. глобуса из дерева с небесной сферой и главными кругами, изображенными бамбуковыми палочками. Причем в тексте, конечно, никаких дат нет, они приданы им позже XVI века.

В «Брахмасиддханте» рассказывается об изготовлении глобуса, на котором были показаны континенты, океаны, горы, реки, города и другие объекты. В XII веке глобусы уже использовались для обучения. Вполне возможно, что глобусы были, но изображали не Землю, а звездное небо, и датировка текстов сделана неправильно. В упомянутой уже «Суриасиддханте» говорится: «Искусство картографии – секрет богов. Его знание не может быть дано каждому. Его следует давать лишь проверенному ученику, который провел год или два, изучая астрономию. Вот почему я не раскрываю знания картографии читателям».

Дошедшие до нас индийские карты чаще всего изготовлялись на металле (в том числе золоте и серебре), хранились в храмах и использовались для ритуальных целей. Подробное описание подобной карты имеется в хронике «Брахманда Пурана». Выполнялись они с ритуальными целями, картографическое изображение включало традиционные семь материков и океанов; на суше были показаны реки, а также флора и фауна.

Китайская картография, как и многие другие элементы науки и культуры, сформировалась, говорят, в невообразимой дали времен и отличалась значительным консерватизмом. Сохраняла она свои отличительные черты вплоть до XVII века, а когда было ее начало – невозможно сказать.

Вот как видят историю картографии Китая историки науки:[17]

«Судя по сведениям официальных китайских исторических хроник, уже в XI–VIII вв. до н. э. при выборе мест для постройки городов и крепостей китайцы составляли карты (планы) соответствующих участков и представляли их правительству. В период «воюющих государств» (403–221 гг. до н. э.) карты часто упоминаются в источниках как необходимые средства обеспечения военных действий. В хронике Чу Ли («Правила [ритуалы] Чу») записано, что к этому времени уже давно функционировало два специальных правительственных учреждения, ведавших картами: Ta-Ccy-Ty – «все земельные карты» и Ссу-Хсиен – «центр для сбора стратегических карт»…

В 1973 г. при раскопках захоронения Ма-ванг-туй в столице провинции Юньнаш г. Чанша среди оружия и другого снаряжения, сопровождавшего молодого военачальника в последний путь, была обнаружена лаковая шкатулка с тремя картами, выполненными на шелке. Карты датировали периодом до 168 г. до н. э.

Точность контуров и достаточно постоянный масштаб китайских карт II в. до н. э. делают вполне обоснованными предположения о том, что при их составлении использованы результаты непосредственных съемок на местности. Главным инструментом при таких съемках, очевидно, был компас, о применении которого китайскими путешественниками упоминается уже в III в. до н. э.

Достижения китайской практической картографии получили теоретическое обобщение в трудах Пей Сю (223/4? – 271 гг. н. э.)… Конечным результатом этих трудов явился замечательный «Региональный атлас Сю Кунга», состоящий из 18 листов и, возможно, являющийся древнейшим из известных региональных атласов мира. В предисловии к этому труду Пей Сю, обобщая достижения своих предшественников и опираясь на собственный опыт, сформулировал шесть основных принципов «существенностей» составления карт. (Из приведенных А. В. Постниковым принципов следует, что китайцы в III веке блестяще знали геометрию, а из инструментов имели не только компас, но и механические часы и другую технику, необходимую для выполнения геодезических работ. Однако этого заведомо быть не могло. – Авт.)

Картографические принципы и приемы, обобщенные в творчестве Пей Сю, господствовали в китайской картографии до проникновения европейской картографической традиции в XVII–XVIII веках…

В XII–XIV вв. были созданы наиболее значительные произведения китайской картографии, часть из которых сохранилась до наших дней. Широко известны, в частности, замечательные по географической достоверности карты, награвированные на лицевой и боковой сторонах одной из стел в так называемом «лесу плит» в древней столице Китая г. Сиани. Карты датированы маем и ноябрем 1137 г. и созданы по оригиналам, составленным в 1061 г. – конце XI в. с использованием… карты Цзя Тана (IX в.). Карты на стеле имеют сетку квадратов со стороной в 100 ли (57,6 км), и изображение береговой линии и гидрографической сети на них несомненно совершеннее, чем на любых европейских или арабских картах того же периода. Другим замечательным достижением китайской картографии XII в. является первая известная науке печатная карта. Предполагается, что она была изготовлена около 1155 г. и, таким образом, опередила первую печатную европейскую карту более чем на три столетия. Эта карта, служившая иллюстрацией в энциклопедии, показывает западную часть Китая. Помимо поселений, рек и гор, на севере обозначена часть Великой Китайской стены. Описанные карты имеют северную ориентировку…

Если на китайских картах суши основой для нанесения элементов содержания и определения масштаба служит сетка квадратов, то для морских картографических пособий главными параметрами, определяющими масштаб и рисовку контура побережий, были расстояния в днях пути и компасные курсы между отдельными их пунктами. Морские акватории покрывались рисунком волн, а сетка квадратов на них не проводилась… (Очень напоминает европейские карты-портоланы. – Авт.)