Пробуждение
Она вылезла из машины и побрела вперед. Наконец, ее ноги устали, и она упала на землю, распластавшись на спине и раскинув руки по сторонам. Ей хотелось увидеть голубое небо над головой, как в детстве, когда она играла в снежных ангелов со своим братом. Но далеко вверху мелькали черные точки машин и светящиеся неоновые рекламы. Не было больше чистого неба, точно так же, как и не было рядом с ней брата.
Слезы теплыми струйками потекли из глаз. С минуту она пыталась бороться с охватившим ее горем, но все же осознание смерти близких было слишком тяжелым бременем, чтобы сопротивляться ему, и Кайлин разрыдалась. Почему она не подумала об этом раньше? Почему только теперь поняла, что все, кого она знала – давно мертвы?
Гийон собирался отправить ее в Центр, как только найдет. Тем более, что для этого не требовалось особо напрягаться. По датчику, встроенному в двигатель машины, можно было без труда определить ее местоположение. Он поехал с Маркусом и искренне надеялся, что с его стальной красной любимицей все будет в порядке.
Ему удалось найти Кайлин посреди пустыни в трехстах метрах от своего автомобиля. Она лежала на желтой иссушенной земле и плакала. Навзрыд, стирая влагу со щек и глаз, задыхаясь от судорожных спазмов в груди. Гийон остановился перед ней и все никак не мог сообразить, что же делать дальше. В сущности, от растерянности его спас Маркус, который, подлетел к пробужденной, протянул руки и обнял ее.
Как мало человеку нужно, порой, получить, чтобы обрести смысл. Иногда и объятия абсолютно чужого существа способны сотворить чудо и согреть ту часть тела, которая до этого не хотела жить. Кайлин схватилась за Маркуса и вжалась в теплое тело до боли в груди.
– Что случилось? Что с тобой? – нежным голосом спросил Маркус.
– Они все мертвы, – сквозь рыдания ответила она.
– Кто «все»?
– Все, Маркус, все они мертвы.
– И ты только сейчас поняла это? – тихо произнес он.
– Да, – ответила она и замолчала.
Маркус недоумевающе посмотрел на Гийона, который пребывал в состоянии оцепенения. Гийон и раньше наблюдал за человеческой истерикой. Но от слез этой женщины ему стало больно. Словно он сам только сейчас понял, что самые близкие ему люди давно оставили его, и он влачит существование только потому, что остался жив.
Картинки из прошлого мелькнули в сознании, и Гийон отвернулся от той, что заставила их вспомнить. Давно это было. Словно вечность назад.
– Они не работали с ней, – с грустью в голосе ответил он на немой вопрос Маркуса. – Сволочи, спихнули ее на нас.
Гийон вновь посмотрел на Кайлин и задумался. Эта девушка, эта пробужденная, похоже, стала им ненужной. Центр оживил существо и, не получив от него желаемого, выкинул за ненадобностью на улицу. Нет, ему было совершенно наплевать на Кайлин и ее судьбу. Ну, не совсем «совершенно», но все же, наплевать. А вот чье-то желание побыстрее отделаться от нее будило в нем интерес.
Тем временем Маркус отпустил Кайлин, и она молча поднялась с земли. Гийон еще раз посмотрел на нее и злобно усмехнулся:
– Я принимаю тебя в свою группу.
– Что? – не поняла Кайлин и уставилась на него.
– Ты принята в мою группу, – повторил Гийон.
– Я уже в ней!
Он резко приблизился и сжал стальной рукой лицо Кайлин.
– Впредь, если я что-то говорю, ты должна меня выслушать молча и не задавать встречных вопросов. Завтра ты явишься на работу вовремя и в том виде, который принят в нынешнем обществе. Ты будешь исполнять все, что я тебе поручу, и беспрекословно подчиняться приказам всех остальных членов группы, включая Ено. И еще одно: больше никогда не смей садиться за руль моего автомобиля по той простой причине, что он – мой, а не твой. А теперь ответь на простой вопрос: кто тебя криогенизировал?
– Я не знаю! – она вырвалась из-под его руки.
– Уверен, что ты знаешь не только имя того человека, но и причину, по которой Центр пробудил тебя сейчас.
– Причину, говоришь? – зашипела Кайлин. – А тебе разве не известно, зачем Центр это сделал? Не ты ли должен узнать то, чего я не помню? Или тебе не дали четких инструкций, когда передавали на поруки очередную ничтожную тварь?!
– Ты так много знаешь о моем отношении к тебе подобным? – он пытливо приподнял бровь.
– Ты не удосужился даже скрыть этого! – выпалила она.
– Я ничего тебе не должен. Для меня ты – предмет неодушевленный, так что если хочешь расстаться со своей никчемной жизнью – дерзай, я останавливать тебя не стану.
Кайлин молча смотрела на него, а он так же, в молчании, всматривался в линию горизонта за ее спиной.
– Я не просила себя воскрешать, – прошептала она. – Не просила…
– Ты получила шанс, которого у других не было. Мне наплевать, кто его тебе дал и почему, но тебя я презираю еще больше, чем остальных, таких же, как и ты. Они, по крайней мере, пытаются бороться, а ты настолько слаба и ничтожна в своей слабости, что даже не можешь найти в себе силы послать меня, не говоря уже о том, чтобы найти причину для того, чтобы выжить в этот раз.
Он бросил ей это в лицо, словно плевок, а затем развернулся и пошел назад к машине.
– Гийон! – окликнул его стальной женский голос, принадлежащий той, которую он, по всей видимости, еще не знал.
Он обернулся и увидел маленькую женскую фигурку, натянутую, словно струна, со взглядом, способным испепелить его на месте и руками, сжатыми в кулаки. Безусловно, это была другая женщина. И честно говоря, Гийон не ожидал разглядеть в Кайлин подобное существо.
– Пошел ты!
– Я смотрю, ты оживилась? – усмехнулся он.
– Пошел ты, ублюдок! – повторила она и показала ему средний палец.
Он, ничего не ответив, отвернулся и направился к машине.
– Куда нам ехать? – спросил Маркус.
– Куда хотите. Чтобы сегодня я больше ее не видел.
Говоря это, он улыбался. Чему? Гийон и сам не знал, чему тут улыбаться. Вряд ли ее смелости хватит надолго. Наверняка завтра в кафе войдет все то же убогое создание в темных очках и попросит заказать ему кофе с молоком под странным названием «латте».
Глава 4
«Меня много кто ненавидел. В основном те, от кого я требовала невозможного. И я получала то, чего хотела. Однажды, проходя мимо своего секретаря, которому я сделала замечание по оформлению документов, мне в спину было брошено слово «сука». Я услышала то, чего не должна была слышать, и обернулась, перепугав Фёклу до смерти. «Да, я сука, – ответила я. – Умная сука. А ты – любовница руководителя проекта». Следует сказать, что Фёкла была моей единственной подругой в последующие годы. Она погибла за три месяца до моей смерти: выбросилась из окна своего пентхауса. К ней на похороны не пришел никто из сотрудников, кроме меня. Тогда я поняла кое-что: лучше пусть тебя искренне ненавидят, чем возносят фальшивые признания в любви…»
Из разговора от 17.11.3565
– Куда ты меня везешь? – спросила Кайлин, когда Маркус остановился на одном из светофоров в центре города.
– В торговый центр, где тебе подберут одежду.
Он произнес это спокойным тоном, но напряжение, которое возникло между ними, Кайлин словно осязала собственной кожей.
– Разве я просила тебя об этом? – она повернула голову и взглянула на профиль Маркуса.
– Нет, но прилично одеться тебе все-таки придется, – он сосредоточенно следил за сигналом неонового светофора, проекция которого висела прямо над лобовым стеклом автомобиля.
– Я ничего не понимаю в этой вашей моде. Ты только взгляни на свои штаны! – она указала на них рукой. – Это же гофра какая-то!
– Это – модная гофра, а на тебе потертые джинсы, которые сейчас носят только бомжи и попрошайки на улицах.
Невозмутимость Маркуса слегка остудила пыл Кайлин. Все-таки своей выходкой она навредила ему сегодня, чего определенно не хотела. И теперь он снова нянчился с ней.
– Одежда не изменит отношения окружающих ко мне, – Кайлин отвернулась к окну.
– Ошибаешься. От твоего внешнего вида зависит многое, а порой даже все. Ты ведь умная женщина, образованная, судя по тому, насколько хорошо владеешь языком, но кто, взглянув на тебя, подумает об этом?
– Мне глубоко наплевать, что обо мне думают, Маркус, – она тяжело вздохнула.
– Ладно, но неужели тебе приятно слышать в свой адрес такие неуместные комментарии?
– Я привыкла к этому, – Кайлин скукожилась на сидении и прижалась головой к стеклу. – Думаешь, в прошлой жизни ко мне относились иначе? Только в то время они перешептывались за спиной, а сейчас говорят все в лицо.
– И тебе это нравится? – с нажимом произнес он.
– Неужели ты веришь, что, переодев меня в приличный костюм, что-нибудь изменится? – ей хотелось рассмеяться.
– Изменится твое собственное отношение к себе. Это главное. К тебе никогда не станут относиться лучше, чем ты сама к себе относишься. Взгляни на себя, – он опустил козырек перед Кайлин и отодвинул заслонку на зеркале, которое там было спрятано. – Когда ты в последний раз выщипывала брови?
– Не помню, – она даже не взглянула на собственное отражение.
– Про остальное даже спрашивать не буду, – он закрыл зеркало и поднял козырек. – Вообще не представляю, как ты жила! Какой мужчина мог с тобой спать? Слепой?
– В моей жизни не было места для мужчин, – Кайлин по-прежнему пялилась в окно, как будто Маркус говорил не с ней.
– Кто же тебя так обидел?
– Никто.
– Нет, был кто-то, – Маркус даже закивал, убеждая себя в собственной правоте. – Наверняка был. Тебе сколько лет?
– Двадцать семь, – пробурчала Кайлин.
– И ты хочешь сказать, что за двадцать семь лет никого не встретила и не полюбила?
– Почему же, – она хмыкнула, – был один засранец. Жаль только, что я слишком поздно это поняла.
– И после этого ты плюнула на себя?
– Нет, Маркус. Я плюнула на себя гораздо раньше. Просто мне показалось, что он отличается от остальных. Только показалось… – она опустила голову и сцепила руки в замок на коленях.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Думаешь, у меня нет вкуса? – губы Кайлин скривились в полуулыбке. – Или я не знаю, какая стрижка мне идет, и какой цвет волос лучше подходит к оттенку моей кожи?
– Если знаешь, отчего же выглядишь так плохо?
Он задал ей простой вопрос, но найти ответ Кайлин не смогла. Тогда, в прошлом, ее запущенность имела значение и смысл. Она ограждала ее от посягательств и соблазнов внешнего мира. Но сейчас все это было бессмысленным. Так почему же она не изменилась? Почему осталась такой, какой была?
Загорелся зеленый свет, и Маркус неспешно поехал дальше.
– Ты молода, – продолжал он. – У тебя все еще впереди. Ты можешь встретить человека сейчас, выйти замуж и завести свору маленьких забияк. Неужели какой-то урод из прошлого сможет тебе помешать? Отрицательный опыт – тоже опыт. Сделай выводы и иди дальше.
Кайлин истерически рассмеялась.
– Тебя послушать, так смысл бытия сводится к воспроизведению потомства и ведению домашнего хозяйства! Я не из таких, Маркус. Это не мое.
– Знаешь, от скольких женщин я это слышал? Все вы, в конце концов, заканчиваете одинаково: выходите замуж и рожаете детей.
– Я до этого не дойду, обещаю.
Теперь смеялся Маркус.
– Если хочешь рассмешить Бога, поведай ему о своих планах. Поверь мне, рано или поздно, на твоем пути встанет мужчина, которому ты просто не сможешь ответить «нет».
– Бла-бла-бла, – покривлялась Кайлин.
– Я это все к чему, – игнорировал ее поведение Маркус, – давай ты приведешь себя в порядок. Не гарантирую, что отношение окружающих коренным образом к тебе изменится, но хуже уже не будет.
– Где уж там хуже! – она взмахнула рукой. – Мой опекун меня ненавидит, коллеги презирают, а ты жалеешь. Остается только индифферентный ко всему Ено, но он робот, а не человек.
– Ставлю пять кредитов на то, что если ты позволишь мне поработать над твоим внешним видом, завтра в кафе тебя никто не узнает, – с воодушевлением заявил Маркус.
Кайлин задумалась:
– А это много, пять кредитов?
– Ну, на завтрак для всей команды хватит. Если ничего из моей затеи не выйдет, послезавтра ты снова натянешь на себя эти позорные вытертые штаны, – он указал на ее джинсы, – и будешь жить, как жила.
– Один день? – в голосе Кайлин сквозила предательская надежда.
– Всего один, – кивнул Маркус.
– Ладно. И что ты собираешься со мной сделать? – она села в полоборота к нему.
– Для начала, – он резко свернул направо, – обновлю гардероб.
– Для начала? – Кайлин потерла ушибленный о стекло затылок.
– Да, затем придется наведаться в салон, – он поводил рукой перед своим лицом, – и что-нибудь придумать с волосами и макияжем.
– Я не позволю тебе отрезать мою косу и выкрасить голову в зеленый цвет!
– Я, конечно, кое-что смыслю в современной моде, но, честно говоря, зеленый и малиновый мне тоже не по душе. А вот красный тебе вполне подойдет.
Кайлин рассмеялась:
– Издеваешься?
– А что, нельзя? – он улыбнулся и подмигнул ей.
– Давай, продолжай линчевание ведьмы!
– Думаю, на сегодня с тебя хватит.
Кайлин посмотрела в окно:
– Мы скоро доберемся до нужного магазина? Несколько торговых центров мы уже проехали.
– Мы едем в определенный магазин, – Маркус снова слишком резко вошел в поворот и добавил: – Его хозяйка – моя знакомая.
– А обычный супермаркет не подойдет?
– Не хочу тебя расстраивать, но в обычный супермаркет тебя в таком виде не пустят.
– Это как? – возмутилась Кайлин.
– Привыкай. В этом мире боятся асоциальных людей, особенно если они пробужденные.
– Что же мы такого совершили, за что нас так ненавидят? – она схватилась за подлокотник сидения, чтобы на каждом повороте не болтаться на ремнях безопасности, как муха в паутине.
– Мы с тобой ничего не совершали, – Маркус продолжал активно крутить руль. – А вот пробужденные из первой волны натворили много бед.
– Это из-за осложнений после криогенизации? – предположила Кайлин.
– Да, в основном. Ты же понимаешь, что тебе повезло.
– Зря ты так думаешь. Я не могу кое-что вспомнить из прошлого.
Маркус искоса взглянул на нее:
– И много черных пятен?
– Достаточно.
– Странно признаваться в этом тебе, но у меня были проблемы с речью после пробуждения.
Кайлин удивилась:
– Ты не мог говорить?
– Да, я не мог правильно выговаривать слова.
– И долго это продолжалось? – она даже слегла к нему наклонилась, спрашивая об этом.
– Несколько месяцев, пока Гийон не заставил меня зачитывать ему по вечерам Уголовный кодекс.
– Что? – засмеялась Кайлин.
– Да-да. Практически каждый вечер я вслух читал Гийону параграфы из законодательства. Три месяца мучений – и я не только смог выносить приговоры, но и вполне четко произносил слова.
– Гийон не производит впечатления человека, который мог бы на такое пойти.
– Я знаю, – кивнул Маркус. – Но у всякого поведения есть свои причины.
– Хочешь сказать, что его ненависть ко мне, – она указала на себя, – имеет личное происхождение?
– Его жена и годовалый сын погибли в автокатастрофе по вине пьяного пробужденного. Гийон выжил ценой некоторых преобразований, которые ты уже оценила, но жену и ребенка спасти не удалось. Хуже всего, что виновный в аварии не был гражданином, и ответственности за содеянное не понес.
– Это как? – опешила Кайлин.
– А вот так. За его спиной стояли влиятельные люди и единственное, что грозило обвиняемому – это признание его нестабильным. Естественно, диагноз не подтвердился, и он остался жив.
– И где он сейчас? – не поняла Кайлин.
– Не знаю. Сианна как-то обмолвилась, что Гийону известно его место жительства, но на этом всякие домыслы прекратились.
– А ты как думаешь?
– Не знаю, честно, – пожал плечами Маркус.
– И давно это с ним произошло? – тихо спросила она.
– Еще до моего прихода в группу.
– У него левая рука стальная, – обронила Кайлин.
– И левая нога тоже. Точно так же, как и вся грудь, – добавил Маркус.
– А сколько ему лет?
– Тридцать три.
Маркус свернул на парковку у высотного зеркального здания и остановился прямо напротив вывески какого-то модного бутика.
В окнах этого магазина двигались голографические фигуры мужчин и женщин, демонстрирующие наряды ярких цветов.
Маркус помог Кайлин выбраться из машины и повел ее к главному входу в магазин.
Кайлин, конечно, заметила, как он мимолетно кивнул двум охранникам, напрягшимся при ее появлении в этом месте. Молодые люди быстро окинули посетителей презрительным взглядом и тут же отвернулись в другую сторону.
– Будь я здесь одна, меня бы не пустили? – предположила она.
– Нет, – коротко подтвердил Маркус.
– Все настолько плохо?
– Более чем.
Она прикусила нижнюю губу, сгорбилась и ускорила шаг.
– Разогнись! – прошипел Маркус ей в самое ухо.
– Что? – Кайлин шарахнулась от него в сторону.
– Разогнись! И шаг уменьши. Топаешь размашисто, будто мужик.
– Так быстрее получается ходить.
– Так получается некрасиво, Кайлин. Ты же женщина. Шажки должны быть маленькими, движения плавными, а спина ровной!
Он с силой ударил ее по хребту, и Кайлин невольно вытянулась, словно струна.
– Больно же!
– Теперь будешь получать каждый раз, как только согнешься, – пообещал Маркус.
– Зачем ты это делаешь? – возмутилась она. – Я ведь никто для тебя!
– Потому что когда-то для меня подобную вещь сделал Гийон. Возможно, когда-нибудь ты сделаешь то же самое для кого-то еще.
– А если нет?
– Жизнь твоя – решать тебе, – бросил он через плечо.
Магазин оказался не скромным бутиком, а огромным двухуровневым центром моды. Здесь было мало людей, но судя по размаху, прибыль заведение получало неплохую.
– Дорогие вещи, – отметила Кайлин, подойдя к стойке с осенними кашемировыми пальто разных моделей. – Швы аккуратные, ровные, и ткани не из дешевых.
– Думаю, твой карман не опустеет от набега по этим рядам.
Кайлин посмотрела на ценник и присвистнула.
– Далеко за пять кредитов…
– Это настоящий кашемир, – ответил ей приятный женский голос.
Кайлин обернулась и увидела молодую женщину лет тридцати, стоящую возле Маркуса. В отличие от Сианны и других, которых она встречала на улице, эта незнакомка была одета не столь вызывающе, точнее сказать, вообще не вызывающе: строгий бежевый пиджак поверх глухой белой блузки и широкие черные вельветовые брюки. Кайлин удивилась такому наряду. Он был… Он был слишком обычным. Никаких «фонариков» или стоек на рукавах, блестящих ярких деталей и нелепых оборок. Женщина была брюнеткой с длинными волосами, собранными заколкой на затылке. Ее темная кожа и почти черные глаза не оставляли сомнений: перед Кайлин не пробужденная, а коренной житель этого времени.
– Меня зовут Сойя, – улыбнулась незнакомка и протянула руку.
– Кайлин, – ответила она и пожала смуглую ладонь.
– Красивое имя.
– Спасибо.
– Судя по вашему выбору, – Сойя указала на пальто, – Вы предпочитаете изделия из натуральных материалов свободного покроя.
– Они удобны, – Кайлин отошла от пальто подальше, как будто боялась, что ее укусят.
– Конечно, – кивнула Сойя и повернулась к Маркусу. – Думаю, мы справимся сами. Ты можешь подождать Кайлин на диване. Девочки принесут тебе кофе.
– Я бы хотел поучаствовать в выборе, – начал сопротивляться Маркус.
– Никто не лишает тебя этой возможности. Ты будешь видеть лишь конечный вариант и выносить приговор, – подсказала Сойя.
– Кайлин, ты согласна? – спросил Маркус.
– Я не против, – она опустила голову и начала изучать собственные ботинки.
Ожидание Маркуса длилось около часа. За это время он осушил три чашечки кофе и изучил все новостные ленты в сети. Маркус, конечно, предполагал, что в новой одежде Кайлин будет выглядеть значительно лучше, чем в тех тряпках, что облачила на себя сегодня. Но, если бы он знал, насколько изменится ее внешний вид в специально подобранных нарядах, поставил бы на кон не пять кредитов, а пятьсот.
– Нравится? – осторожно спросила Кайлин, простояв в новой одежде перед немым Маркусом в течение нескольких минут.
– Нет, – лаконично ответил он и обратился к Сойе. – Ей нужна одежда более узкого кроя! Я не думал, что у нее такая фигура. Точнее, что она вообще у нее есть. Этот наряд ей идет, но он не подчеркивает ее достоинства настолько, насколько бы мне этого хотелось.
– Я против! – перебила его Кайлин. – Чем тебе не нравятся эти брюки и блузка?
– Твое мнение здесь вообще не учитывается, – шикнул он. – Будешь мерить то, что скажу.
– Мне нравится эта одежда, – встала в позу Кайлин. – Другую я мерить не стану.
Маркус несколько минут молча размышлял, а затем просто согласился с ее выбором. В конце концов, для того, чтобы изменить человека, не достаточно насильно переодеть его. В новой одежде он должен, прежде всего, чувствовать себя удобно. И если Кайлин согласилась натянуть на себя что-то кроме джинсов и майки – это уже прогресс.
Спустя два часа они покинули магазин и направились в салон красоты. Педикюр, маникюр, депиляция, посещение косметолога и шесть часов ожидания измотали Маркуса окончательно. Он уже перестал удивляться происходящим метаморфозам и откровенно хотел в ближайшее время поставить точку и передать Кайлин в искусственные руки Ено.
Самая большая потасовка случилась в салоне у парикмахера. Кайлин напрочь отказалась остригать косу и оттенять волосы.
– Собираешься ходить с этим конским хвостом? – просипел Маркус.
– Я привыкла к нему, – Кайлин с силой сжимала длинные волосы, не позволяя мастеру к ним приближаться.
– Ну, давай хотя бы длину немного уменьшим, – он уже готов был начать молить. – Тяжело же такую шевелюру мыть? Подумай, сколько ты сэкономишь на шампуне?
Кайлин скривила лицо и показала Маркусу язык, за что получила настоящий подзатыльник.
– Ведешь себя просто отвратительно!
– Волосы должны остаться длинными, – она пригрозила ему собственным хвостом.
– Ниже плеч, – предложил Маркус.
– Ниже лопаток.
– Немного выше.
– Вровень! – подвела черту Кайлин. – Это последнее слово.