Пробуждение
– У двоих совпадает клиника, куда они обращались за медицинской помощью. На этом все нити обрываются.
– Вы хотите, чтобы я проконтактировала с остальными жертвами? – напрямую задала вопрос Кайлин, чем немного удивила Гийона.
Он не ожидал, что она перейдет к сути дела так быстро.
– Я еще не решил.
– То есть? – возмутилась Сианна. – Она нейрами, это ее долг!
– Твоего мнения в этом вопросе я спрашивать не собираюсь, – отрезал Гийон и вперил взгляд в подопечную.
– Это глупо – не воспользоваться таким шансом. Возможно, ей удастся опознать убийцу.
– Или пережить еще четыре смерти и три изнасилования?
У Сианны пропал дар речи. Перед ней сидел человек, который был готов пойти на все, ради раскрытия преступления. И вдруг он отказывается от такого рода помощи!
– Ей не привыкать, так ведь, Кайлин? – спросила Сианна, глядя при этом на Гийона.
Он, не отворачиваясь, все же перевел взгляд на Кайлин, которая в этот момент активно покусывала нижнюю губу.
– Акт изнасилования не воспринимается мною во время видения. Нет, я понимаю, что происходит, но в этот момент меня либо душат, либо бьют или режут, поэтому я переживаю эти ощущения более остро, чем все остальное.
– Жертву душат.
– Что? – не поняла Кайлин.
– Душат, бьют, режут не тебя, а жертву, – ответил Гийон и отвернулся.
– Для меня нет разницы. Я переживаю все это, значит, я и есть жертва.
– Странно, что при таком отношении к делу ты все еще в своем уме.
– Это спорный вопрос, – заметил Рихтор.
– Есть еще одна особенность моего дара, – Кайлин опустил руки на стол, в котором сегодня распускались голографические луговые цветы, и чуть наклонилась вперед. – Ограничение давности преступления – две недели. – Если от момента смерти проходит более четырнадцати дней, я ничего не вижу. Опять же, чем меньше времени прошло, тем ярче мои видения.
– То есть две недели – предел?
– Да, Гийон, – кивнула она.
– Тогда вариант с другими жертвами отпадает. Предыдущая погибла около месяца назад.
– Я могла бы поучаствовать в других расследованиях, – пожала плечами Кайлин.
Гийон не без удивления посмотрел на нее. Человек, который добровольно соглашается пройти через все это точно должен быть не в своем уме.
– Ты работаешь только с моей группой и ни с кем больше.
– А как же остальные? – она удивленно вскинула брови.
– Невозможно помочь всем на свете. Так что оставь свой запал для других дел, например, займись собой. Тебе это идет на пользу.
Кайлин молча проглотила намек и, сжав губы в тонкую линию, отвернулась. Неужели она все еще настолько плохо выглядит? Неужели стереотип поведения, который она отрабатывала столько лет, навсегда закрепился за ней?
– В отличие от нас с тобой, – прохрипел Маркус, – Кайлин сегодня выглядит превосходно.
И, в подтверждение своих слов, стукнул подопечную по спине.
Кайлин тут же выпрямилась на стуле и вперила гневный взгляд в Маркуса.
– Вот, теперь ты смотришься просто потрясающе! – засмеялся он и тут же схватился за голову.
– Это кара Господня, – улыбнулась Кайлин. – Жаль только, что на моего опекуна она, кажется, снизошла не в полной мере.
– Еще одно слово про твоего опекуна, – предупредил Гийон, – и ты отправишься мыть его кабинет!
– Простите, хозяин, – ответила она и поклонилась.
Маркус, Сианна и Рихтор не смогли сдержать смеха.
– Думаешь, если обладаешь даром нейрами, я стану перед тобой на цыпочках ходить?
– Что такое «нейрами»? – неожиданно спросила Кайлин, разрядив тем самым обстановку.
– Нейрами, – ответил Рихтор, – это люди с определенными экстрасенсорными способностями. Большинство нейрами объединены в Гильдию.
– Интересно.
– Тебя все равно туда не примут, – рассмеялся Рихтор.
– Это почему же?
– Пробужденных не берут. Вы для них – люди второго сорта.
– Не только для них… – заметила Кайлин.
– Тебя что-нибудь не устраивает? – оживился Рихтор.
– Почему же, все прекрасно. Я довольна своим рабским положением в этом обществе и отношением коренных жителей к своей персоне. Все так дружелюбны, а, главное, очень уважительно ко мне относятся, особенно мой опекун.
Гийон приподнял брови, вопросительно глядя на нее.
– А еще мне нравится моя новая должность: крутиться возле стольких почтенных даниилов – это же настоящее провидение, особенно когда ни черта не понимаешь в такой работе. Зато можно строить из себя важную персону: я ведь, мать вашу, аналитик! – она вскинула руки и потрясла ими в воздухе, изображая всемогущество.
– Это хорошо, что ты реально оцениваешь ситуацию, – засмеялся Рихтор.
– По-твоему, это смешно, Рихтор? – понизила тон Кайлин. – Представь, что завтра ты проснулся и оказался в чужом мире. И вот ты так же сидишь в кафе в окружении абсолютно чужих для тебя людей, презирающих само твое существование, и благодаришь их за то, что взяли тебя на работу.
– Рихтор не давал согласия на криогенизацию, – перебил ее монолог Гийон. – А ты получила второй шанс. Так кого ты винишь в том, что ни черта из себя не представляешь теперь? Не нравится работать аналитиком – не работай вообще. Средства тебе это наверняка позволяют. А если ты хочешь нам рассказать, какой великой и гениальной была в прошлой жизни, так нам на это наплевать. Здесь ты не более чем стул, стоящий у этого столика.
Кайлин нечего было ему противопоставить. Она знала, что он прав на все сто. Обидно? Безусловно, обидно. Какую работу она могла получить в этом мире? Уборщицы? А не работать вообще она не могла. Не так ее воспитали. Когда ей в Центре предложили эту должность, она поначалу обрадовалась. Но только потом в ходе разговора поняла, что они не спрашивали ее мнения, они приказывали. Столько лет, потраченных на обучение, столько бессонных ночей, принесенных в жертву великой идее, и все впустую. Мысль о том, что можно все вернуть, наверстать упущенное, манила… Но Кайлин знала, что платой за это станут ее убеждения и идеалы. А она никогда не хотела попускаться такими вещами. Когда-то дать слабину оказалось просто, но счет за этот поступок стал непомерным.
– Чем мы будем заниматься сегодня? – спросила она.
– Работой, – ответил Гийон. – Наш офис на третьем этаже. Ено тебе все покажет. Я даже нашел для тебя отличный рабочий кабинет. Будешь перебирать и раскладывать бумажки.
– Вы все еще используете бумагу?
– Конечно, – пожал плечами Гийон. – Это просто и более надежно, порой, чем техника.
– А можно мне поработать с материалами дел, которые мы расследуем?
– В свободное от основной работы время.
– Все ясно, – хмыкнула Кайлин.
«Центр управления даниилами», в здании которого они находились, представлял собой огромный многоэтажный офисный центр. Здесь было несколько десятков подразделений даниилов, каждое из которых входило в состав определенного отдела.
Минув пропускной пункт с несколькими младшими даниилами на посту, они вошли в большой лифт и поднялись на третий этаж.
Здесь было довольно просторно и уютно. Холл разделялся на три отдельных коридора, каждый из которых принадлежал своему подразделению. Они свернули направо, и Кайлин едва успела прочесть вывеску над дверью: «Отдел особо тяжких преступлений».
– А кто еще работает на этом этаже? – спросила она у Ено, идущего позади.
– Слева от лифта сидят криминалисты, а прямо – специалисты по нравственным преступлениям.
– Их так мало?
– Это здание – одно из многих, и в каждом из них есть такие же отделы.
– Ено, а чем конкретно занимаемся мы?
– Мы расследуем серийные убийства, – монотонно ответил робот.
– А их много?
– Не очень, но все-таки есть.
– Такая работа должна угнетать, – заметила Кайлин.
– Так и происходит. С каждым из сотрудников работает психоаналитик.
– С каждым? – удивилась Кайлин.
– Да, это обязательное условие нашего труда
– И у всех один и тот же врач?
– Да, я помогаю всем без исключения, – Ено изобразил дружелюбную улыбку на искусственном лице.
Кайлин же от удивления разинула рот.
– Ты? Психотерапевт?
– Да, это одна из моих обязанностей, – Ено кивнул и указал рукой вперед, намекая, что они отстали.
– Только не говори мне, что ты собираешься копаться в моей голове, – Кайлин прибавила шаг.
– Гийон распорядился начать со следующей недели.
– Я не буду с тобой говорить, – нервно усмехнулась она.
– Не стоит тебе так переживать. В этом нет ничего особенного, просто дважды в неделю мы будем обсуждать проблемы, которые тебя волнуют и с которыми тебе трудно справиться.
– Вся моя жизнь – одни сплошные проблемы.
Кайлин так увлеклась беседой, что даже не заметила, как все остальные разошлись по своим кабинетам. Она огляделась и насчитала как минимум десять дверей, за которыми каждый из ее коллег мог скрыться.
– У всех, включая меня, есть собственный офис, – пояснил Ено. – В конце коридора расположен туалет. На дверях висят таблички, так что здесь ты точно не заблудишься.
– А где буду работать я? – растерялась Кайлин.
– Вон там, – робот указал в сторону уборной.
– В туалете?
– Нет, там, рядом, есть еще одно помещение. Раньше оно использовалось в качестве подсобки, но теперь там будешь работать ты.
– Весьма великодушно…– процедила Кайлин.
– Там довольно уютно. Тебе должно понравиться.
Она сомневалась, что комната, расположенная прямо возле туалета, может ей понравиться. Но выбора не было, поэтому она молча последовала за Ено.
Дверь в ее новый «офис», в отличие от всех остальных, была железной и блокировалась электронным замком. Ено что-то начал нажимать на электронной панели, затем попросил ее приложить палец к экрану и загрузил данные в память.
– Теперь ты беспрепятственно можешь сюда входить, – пояснил он.
– Точно так же, как и все остальные…
Тяжелая дверь открылась и Кайлин поняла, что работать в этом помещении не сможет.
Этот «офис», общей площадью около семи квадратных метров, напоминал ей уютный гробик, в котором ее непременно должны были похоронить. Стол, куча папок на нем и стул – вот и весь интерьер ее нового рабочего кабинета. Но даже такие условия она согласна была принять с благодарностью, если бы не одно обстоятельство: здесь не было окон.
Кайлин поежилась в дверном проеме и шагнула обратно в коридор.
– Что-то не так? – поинтересовался Ено, вопросительно склоняя стальную голову.
– Да, я не смогу здесь находиться.
– Но это – приказ Гийона.
– А другого подсобного помещения у вас нет? – перешла на шепот Кайлин.
– Нет. Но если ты по каким- то причинам не хочешь работать здесь, можно обратиться к Гийону: возможно, он разрешит твою проблему.
– Ено, я…– Кайлин покачала головой и отвела взгляд.
Робот внимательно осмотрелся, а затем повернулся к Кайлин:
– В моей голове родилось одно предположение: ты страдаешь клаустрофобией?
– Я не смогу, Ено…
– Ничего страшного. Следует поговорить с Гийоном и объяснить ему причины твоего замешательства.
– Нет! – выпалила она. – Нет, я не хочу, чтобы ты говорил с ним. Ни с кем, Ено. Я не хочу, чтобы ты вообще кому-нибудь говорил об этом.
Ено снова склонил голову на бок и улыбнулся:
– Это болезнь, Кайлин, а не твоя прихоть. Гийон поймет.
– Кто угодно, но только не Гийон.
Почему она так решила? О, она готова была биться об заклад, что как только Гийон узнает о ее проблеме, он запрет ее в этом помещении и заблокирует дверь, обозвав свой поступок «терапией путем преодоления». Она не в первый раз оказывалась в подобной ситуации. Раньше ей часто приходилось работать с архивными материалами в подвале, потому она и нашла свой особенный ключик, который позволял ее мозгу мириться с прихотями обстоятельств.
– Ено, а эта дверь может закрываться не полностью?
– Ты хочешь оставить ее приоткрытой, чтобы создать иллюзию свободного пространства?
– Именно это я и хочу сделать, – улыбнулась Кайлин.
– Хорошо, я заблокирую механизм автоматического закрытия, и ты сможешь оставлять ее приоткрытой.
– Это меня вполне устроит.
– Ну что ж, тогда первый сеанс психотерапии можно считать состоявшимся, – утвердительно кивнул Ено.
Кайлин прошла в помещение, оставив дверь приоткрытой. Холодок все же пробежал по ее спине, но после нескольких глубоких вдохов, она смогла справиться с этими отголосками подсознательного страха.
Кайлин провела рукой по старой изношенной деревянной поверхности рабочего стола и села на стул. Перед ней лежало несколько пустых папок, а рядом с ними огромная стопка бумаг. Она взяла одну из них в руки и попыталась понять, что это вообще такое.
Показания и протоколы экспертиз были перепутаны. Нумерация страниц совершенно не совпадала, и невозможно было понять, что к чему относится. В этот момент Ено просунул стальную голову в дверную щель и улыбнулся.
– Можно мне войти?
– Конечно.
Робот бесшумно приблизился к столу и взял в руки пустые папки.
– Перед тобой лежат материалы четырех старых нераскрытых дел. Кто-то развернул коробку с папками в нашем архиве несколько лет назад, но за это время никто так и не удосужился собрать все, как было.
– А зачем вообще это собирать? У вас что, электронных баз данных нет?
– Есть, но документы, которые лежат перед тобой, являются единственным источником информации. Иногда наши сервера выходят из строя. Потому у каждого электронного документа есть своя печатная копия. Как только ты соберешь эти четыре дела воедино, мы отсканируем материалы и загрузим в архив.
– А загрузить по отдельности, а затем автоматически систематизировать вы не можете?
– Не знаю, – пожал плечами Ено. – Это задание Гийон поручил тебе.
– Ну, тогда все ясно, – едва не засмеялась Кайлин. – Спасибо, что хоть чем-то заняли. Не удивлюсь, если он сам нарочно опрокинул эту коробку еще вчера.
– Это твое первое поручение. Думаю, если ты достаточно быстро справишься, Гийон доверит тебе еще что-нибудь.
– Разобрать коробки в архиве?
– Возможно, и тебе придется выполнять эту работу.
– Я все поняла, Ено, – кивнула Кайлин, – спасибо.
– Вот, держи папки. Их всего четыре.
– «Всего четыре», – покривлялась Кайлин. – Здесь не меньше тысячи листов! Я потрачу на это неделю!
– А тебе есть куда спешить? – справедливо заметил Ено.
– Нет, в том-то и дело, – Кайлин осунулась и обреченно уставилась на стопку бумаг.
– Могу я идти?
– Конечно, Ено.
– Обедаем мы внизу около часа дня. За тобой кто-нибудь зайдет.
– Буду иметь в виду, – кивнула она, – спасибо еще раз.
– Не за что, – ответил робот и вышел в коридор, оставив дверь приоткрытой.
Покрутившись на стуле, Кайлин поняла, что от старых привычек невозможно избавиться даже с помощью криогенизации. Она привыкла к движению. Постоянному, направленному движению по своему кабинету. Она часто раскладывала документы на полу, садилась среди них и на протяжении нескольких часов, а то и дней пыталась разрешить очередную проблему. И еще Кайлин любила грызть карандаши. И хотя брат утверждал, что это очень вредная привычка, Кайлин не собиралась от нее отказываться. Схватив со стола карандаш, она засунула его в рот и потянулась к стопке с бумагами…
Гийон направлялся в уборную, когда заметил, что дверь в бывшее подсобное помещение не заперта. Заглянув внутрь, он увидел, что Кайлин сидит на полу посреди вороха разложенных бумаг и что-то бубнит себе под нос. Он несколько минут тихо наблюдал за сменой выражений на ее лице, пока она брала в руки одну бумажку за другой, что-то внимательно изучая. Пробужденная настолько погрузилась в некие раздумья, что даже не заметила его присутствия.
Гийон не ожидал увидеть ее такой собранной и сконцентрированной. И хотя он прекрасно мог оценить уровень интеллекта, который был необходим человеку для выполнения этого монотонного труда, ее поведение его впечатлило. Она вникала в происходящее, не просто перекладывая бумажки, а вчитываясь в их содержание и даже что-то проговаривая себе под нос. И еще Кайлин грызла карандаш… Это показалось ему довольно забавным, и он невольно улыбнулся.
Звук закрывающейся двери прорезал тишину, и Кайлин встрепенулась на месте. Ее бросило в жар, а воздух перехватило на вдохе. Кайлин медленно поднялась с пола и спокойно попыталась открыть дверь, но, потянув ее за ручку, поняла, что та не открывается.
– Спокойно! Спокойно! – начала она говорить сама себе. – Нужно разблокировать ее. Только разблокировать.
Кайлин подошла к электронной панели и приложила к ней палец, но ничего не произошло. Этот чертов прибор не работал!
Она попыталась еще раз подергать ручку, но стальная преграда так и не поддалась.
– Позвонить! Нужно позвонить кому-нибудь!
Кайлин осмотрелась, но тут же вспомнила, что в этой комнате ни телефона, ни компьютера нет.
В ушах зашумело, ноги стали ватными, а голова медленно, но верно пустилась в круговорот. Кайлин постучала в дверь кулаком, надеясь, что ее кто-нибудь услышит, но это оказалось пустой тратой времени.
Она почувствовала, как ее сердце начинает сбиваться с ритма. Капли холодной влаги выступили на лице, руки онемели, и воздуха в помещении стало не хватать. Стены закружились перед глазами, и теперь она уже не могла понять, где именно находится. Закрыв глаза, она медленно осела на пол и попыталась успокоиться. Один глубокий вдох сменял другой, но долгожданного облегчения это не приносило. В памяти стали проноситься крики людей, сливающиеся с ее собственными, и темнота, густая, едкая, вновь окутала ее тело.
Кайлин почувствовала боль в груди. Нечто сжало ее сердце и не захотело отпустить. Она пригнулась к полу и попыталась дышать медленнее. Эта форма безысходности была для нее самой страшной. Она запирала ее изнутри, делая заложницей собственного подсознания. И борьба с собой и своими страхами становилась невыносимой. Тело отказывалось подчиняться, и первородный животный инстинкт самосохранения завладевал мозгом. Кайлин поднялась с пола и начала метаться по помещению, сминая бумагу под ногами.
– Помогите! – закричала она. – Помогите! Пожалуйста, вытащите меня отсюда!!!
Гийон выходил из уборной, когда рядом раздался стук в железную дверь. Он подошел поближе и попытался открыть ее, но замок не поддался.
– Кайлин? – позвал он, но кроме странного писка ничего не услышал. – Кайлин?
Пробужденная начала колотить железную преграду ногами и выкрикивать мольбы о помощи.
– Что там такое? – послышался голос Маркуса за спиной.
– Не знаю. Я закрыл эту чертову дверь не более пяти минут назад, а теперь она не открывается.
– Кайлин, все в порядке, – успокаивал Маркус. – Не переживай, сейчас мы тебя выпустим!
Но пробужденная, казалось, и не слышала его вовсе.
– Что это с ней? – не понял Маркус.
– Дерьмо! – прошипел Гийон. – Программа зависла.
– Так перезагрузи.
– Уже делаю.
– Кайлин! – позвал Маркус. – Перестань стучать в дверь! Сейчас мы тебя выпустим!
– Бесполезно, – буркнул себе под нос Гийон.
– Что?
– Я говорю, бесполезно. У этой ненормальной истерика.
– Кайлин? – вновь позвал Маркус.
В это время в коридор вышли Рихтор и Сианна.
– Что там у вас происходит?
– Рихтор, помоги перезагрузить программу, – попросил Гийон.
– Для этого нужен ПК. Сейчас принесу.
– А где дурнушка? – поинтересовалась Сианна, подходя к ним поближе.
– Кайлин заперта внутри, – пояснил Маркус.
– У-ух-х, как стучит, – засмеялась Сианна.
– Не вижу ничего смешного, – осадил ее веселье Гийон.
– Пусти меня, – Рихтор протянул свой ПК. – Это просто, если знать, что делать.
– А где Ено? – возмутился Гийон. – Я же просил его присматривать за ней.
– Он внизу. Я отправила его за кофе, – ответила Сианна.
– Он что, твоя нянька? В комнате отдыха есть автомат: взяла бы да заварила!
– Я не могу пить этот стрихнин.
– Готово, – перебил их Рихтор. – Открывай!
Маркус даже не успел коснуться ручки, когда железная дверь ударила его по лбу и в глазах потемнело.
– Какого…
Кайлин выбежала в коридор и, жадно глотая воздух ртом, закашлялась. Она выглядела ужасно. Волосы растрепались, на лице выступил пот, и глаза, наполненные ужасом, раскраснелись и отекли.
– Все хорошо? – спросил Гийон, поддерживая Маркуса за плечо.
– Вроде бы.
Кайлин в это время продолжала пригибаться к полу, пытаясь отдышаться.
– Воды принести? – поинтересовался Гийон, наклоняясь перед ней и заглядывая в побледневшее лицо.
– Да. Пожалуйста.
– Что это было? – промямлил Маркус, растирая ссадину на лбу.
– Ничего, – ответила Кайлин и снова закашлялась.
– Что-то не похоже на «ничего».
Гийон тем временем подал ей стакан воды. Кайлин моментально осушила его и протянула обратно.