Аля, Кляксич и буква «А». Все истории Токмакова Ирина
– Успокойся, Единица, – сказал Нуль. – Пожмём друг другу руки и помиримся. Нам ведь много придётся с тобой работать в паре.
Аля не поняла, что Нуль имел в виду. Единица и Нуль подошли друг к другу, и рукопожатие состоялось. Тут Алю осенило: вместе они были цифрой десять, а десять – это ведь очень важная цифра!
– Пожалуйста, поскорее покажите мне, как вернуться на семьдесят седьмую страницу! – попросил пехотинец.
– За чем же дело стало?! Я тебя сейчас отвезу на машине!
– А как же чай с пирогом или пирог с чаем, что практически одно и то же? – спросил Плюс.
– Как-нибудь в другой раз, Плюс, – сказал Нуль. – Вас я тоже захвачу, – обратился он к Але и Антону.
Все друг с другом сердечно простились. Минус снова попросил прощения и обещал вести себя примерно.
– Я приду к вам в тетрадки и в дневники! – обещала Пятёрка. – Остерегайтесь двоек по двадцать девятым числам, потому что двадцать девятого я бываю занята!
Плюс и Девятка махали им на прощание.
Машина мгновенно доставила всех на семьдесят седьмую страницу. Там шла перекличка. Пехотинец как раз, секунда в секунду, успел встать в строй на своё место.
…Когда мама вернулась домой, она застала Алю с учебником математики в руках.
– Умница, доченька, – сказала мама. – Будешь у меня отличницей!
Тут зазвонил телефон.
– Антоша? – спросила мама. – Вы уже вернулись с дачи? Скажи своей маме, что я к ней вечерком зайду. Тебе Алю позвать? Александра, тебя Антон – к телефону.
Мама теперь часто называла Алю полным именем. Чтоб она привыкла к тому, что так её будут называть в школе.
– Да? – сказала Аля.
Её вдруг охватили сомнения: не приснились ли ей все их приключения в учебнике математики. Она ждала, что скажет Антон.
– Аль, будем рассказывать или нет? – спросил Антон. – Я боюсь, засмеют и не поверят.
– А пусть, – сказала Аля.
– Я думаю, кто умный, тот поверит, правда, Аль? – сказал Антон.
Аля с ним согласилась.
Аля, Кляксич и Вреднюга
Глава первая
Подходила к концу третья четверть. Приближались весенние каникулы. Они ещё называются «Книжкина неделя», и мама обещала Але, что они пойдут в бывший Дворец пионеров, который теперь, правда, называется как-то по-другому, на встречу, как мама сказала, с «живыми писателями». И даже художники, которые рисуют картинки в детских книжках, там будут тоже. Аля с нетерпением ждала этого дня и вообще каникул, потому что они с Антоном тоже настроили всяких планов. На кошачью выставку сходить и разыграть перед родителями пьесу, которую они сами же и сочинили, про фею Арабеллу и лесного гномика Чора.
Но примерно за неделю до каникул в первом классе «Б» стали твориться невероятные вещи. Учительница Юлия Викторовна хваталась за голову и не знала, что и подумать. Все ребята в классе очень прилично читали. По математике тоже у большинства были вполне подходящие отметки. Но русский! Боже ты мой, что творилось на уроках русского языка! Все всё путали, все всё писали с ошибками. В третьей четверти Юлия Викторовна уже собиралась ставить настоящие оценки, а не красненькие и синенькие кружочки, как она делала с начала года. Но кому и что ставить по русскому языку? Всем двадцати восьми ученикам – только двойки? И мальчикам, и девочкам?
Антон зашёл к Але совсем поздно, мама уже несколько раз успела сказать:
– Александра, быстро – чистить зубы, умываться и спать!
Открыв входную дверь, она удивилась:
– Антон, ты что это на ночь глядя?
– Я на минуточку, Клавдия Васильевна, ну на самую коротенькую минуточку.
Он прошмыгнул в Алину комнату.
– Аль, ты понимаешь, что происходит?
– Ты про что?
– У тебя что, голова квадратная, что ли? Не понимаешь? Я про все эти двойки по русскому!
– Ужас какой-то, – подхватила Аля.
– Тебе не кажется…
– Ой! – вдруг начала догадываться Аля. – Кляксич, да? Ты это хотел сказать, Антош, а? Ну говори же!
– Кляксич или кто-нибудь ещё, этого я знать не могу. Но что-то ведь происходит.
– С ребятами? Со всеми нами?
– Да при чём тут ребята! Ясно же, что в учебнике какая-то ерунда…
– Что же нам делать, ты придумал?
– Не придумал ещё. Но делать что-то надо.
– Антон, тебе пора домой! – крикнула мама из-за двери. – Александра, чистить зубы, умываться и спать! Я ложусь. Мне завтра рано!
– Мам, сейчас! Ты ложись, мам. Я через минуточку! – ответила Аля и зашептала, обращаясь к Антону: – Ты думаешь, можно что-нибудь сделать, как тогда с Нулём, да?
– Возможно. Только вот как?
Антон взял учебник с Алиного письменного столика и задумчиво повертел его в руках. Учебник как-то сам собой открылся на седьмой странице, но там вместо плохо нарисованных уток, почему-то покрашенных как воробьи, лиловой свёклы и зелёного индюка, которых уже давно проходили, стоял стол, покрытый облезлой клеёнкой, и трое каких-то подозрительных уродцев, сидя за этим самым столом, разговаривали с четвёртым, который стоял перед ними навытяжку.
– Послушай, Вреднюга, – говорил один из сидевших за столом.
– Но, господин Кляксич, – отозвался тот, что стоял, – я же сделал всё что мог. Посмотрите, ведь какие гусиные стаи летают из тетрадки в тетрадку.
– Вы же обещали, – продолжал говорить тот, кого назвали Вреднюгой, – что после того, как я сделаю последнюю эту вредность, меня будут называть Лапушкой.
– Успеешь, – сказал Кляксич. – Может, тебя и назовут Лапушкой, но только после того, как весь класс, ты слышишь, весь первый класс «Б» останется на второй год! – отрезал Кляксич. – Я так решил, и так будет!