В 4:50 с вокзала Паддингтон Кристи Агата
– Чепуха, – сказал мистер Кракенторп. – Выкладывайте напрямик, что там у вас.
– Минуточку, отец. – Эмма встала и направилась к двери.
– Все вздор. С этим можно подождать, – сердито сказал старик.
– Боюсь, что нельзя, – сказала Люси.
На что мистер Кракенторп не замедлил отреагировать:
– Вот нахальство!
Эмма вышла в холл. Люси – следом, закрыв за собой дверь.
– Да? – сказала Эмма. – В чем дело? Если вы считаете, что с приездом мальчиков прибавилось слишком много работы, то я берусь вам помогать, и…
– Дело вовсе не в этом, – сказала Люси. – Я не хотела говорить в присутствии вашего батюшки, так как он, сколько я понимаю, человек болезненный и для него это могло стать потрясением. Я, видите ли, нашла в Долгом амбаре, в том большом саркофаге, тело убитой женщины.
Эмма Кракенторп широко открыла глаза.
– В саркофаге? Убитую женщину? Быть не может!
– Боюсь, что именно так. Я звонила в полицию. Оттуда с минуты на минуту приедут.
У Эммы порозовели щеки.
– Вам следовало сначала сказать мне – до того, как заявлять в полицию.
– Виновата, – сказала Люси.
– Я и не слышала, что вы звоните… – Эмма перевела взгляд на телефон, стоящий на столике.
– Я звонила с почты, там, в конце улицы.
– Но что за странная идея – почему бы не отсюда?
Люси быстро нашлась.
– Опасалась, что рядом могут оказаться мальчики – могли случайно услышать, если б я звонила отсюда, из холла.
– Понятно… Да, понимаю. Так они едут – полицейские, я хочу сказать?
– Уже приехали, – сказала Люси, услышав, как у парадной двери, визжа тормозами, остановилась машина и по дому разнесся звон дверного колокольчика.
II
– Сожалею, искренне сожалею, что был вынужден подвергнуть вас такому испытанию, – говорил инспектор Бейкон.
Поддерживая Эмму Кракенторп под локоть, он вывел ее из амбара. Эмма была очень бледна, явно боролась с дурнотой, но спину держала прямо.
– Я совершенно уверена, что никогда в жизни не видела эту женщину.
– Мы вам чрезвычайно признательны, мисс Кракенторп. Это все, что мне требовалось знать. Возможно, вам стоило бы сейчас прилечь.
– Мне нужно идти к отцу. Я сразу, как услышала об этом, позвонила доктору Куимперу, и сейчас доктор у него.
Доктор Куимпер вышел из библиотеки, когда они шли по холлу. Высокого роста, благодушный, он обладал грубовато-небрежной манерой обращения, которая очень ободряюще действовала на его больных.
Они с инспектором обменялись кивками.
– Мисс Кракенторп очень мужественно справилась с неприятной повинностью, – сказал Бейкон.
– Молодчина, Эмма. – Доктор потрепал ее по плечу. – Стойкости вам не занимать. Я всегда это знал. Ваш отец в порядке. Зайдите, перекиньтесь с ним парой слов, и марш в столовую за рюмкой коньяка, уже себе. Считайте, что это доктор прописал.
Эмма, наградив его благодарной улыбкой, зашла в библиотеку.
– На таких, как она, мир держится, – сказал доктор, глядя ей вслед. – Какая жалость, что ей не судьба была выйти замуж. Кара за то, что ты единственная женщина в мужском семействе. Другая сестра, сколько мне известно, вырвалась на свободу, выскочив замуж в семнадцать лет. А эта ведь и собой совсем недурна. Отличная стала бы жена и мать.
– Чрезмерная преданность отцу, как видно, – заметил инспектор Бейкон.
– Не так уж она безмерно ему предана – скорей врожденная потребность ублажать своих мужчин, присущая иным женщинам. Видит, что отцу нравится изображать из себя тяжелобольного, и потакает ему. То же самое с братьями. Седрик благополучно мнит себя хорошим художником, этот, как его, Гарольд, знает, как она полагается на здравость его суждений, Альфреду позволено поражать ее рассказами о своих ловко провернутых сделках. Нет-нет, она отнюдь не дурочка, напротив – очень неглупа… Ну хорошо, я для чего-нибудь вам нужен? Хотите, чтобы взглянул на ваш труп, раз Джонсон с ним уже покончил? – Джонсон был полицейский медик. – Проверил, не одна ли это, случайно, из жертв моих врачебных ошибок?
– Да, я бы не возражал, доктор, взгляните. Необходимо установить ее личность. Мистер Кракенторп, вероятно, отпадает? Непосильное напряжение?
– Напряжение? Чушь собачья! Он нам с вами век не простит, если его лишат такого зрелища. Он умирает от нетерпения. Первый раз за полтора десятка лет, если не вру, столь волнующее событие – и ни гроша ему не будет стоить!
– Так с ним что, на самом деле ничего серьезного?
– Ему семьдесят два года, – сказал врач. – Вот, по сути, и все, что с ним серьезного. Ревматизм когда-то прихватит – а с кем такого не бывает? Ну, он и ставит себе диагноз – «артрит». Пульс учащенный после еды – и странно было бы иначе – так он относит это на счет «сердца». Но на то, что хочется, сил у него всегда хватает! Он не один у меня такой. Те, кто действительно болен, с пеной у рта будут доказывать, что совершенно здоровы. Ладно, так пойдем же взглянем на этот ваш труп… Среднее удовольствие, надо думать? Когда это случилось?
– По оценке Джонсона, убита была недели две-три назад.
– Да, тогда – ниже среднего.
Доктор стал у саркофага, с откровенным любопытством и профессиональным хладнокровием глядя на то, что называл «удовольствием ниже среднего».
– Впервые вижу. Не из числа моих больных. Не помню, чтобы когда-нибудь встречал ее в Бракемптоне. Красивая, вероятно, женщина была когда-то… хм-м… Хороший зуб кто-то имел против нее.
Они вышли опять на воздух. Доктор Куимпер оглянулся на старинное здание.
– Найдена в… как бишь его… Долгом амбаре – да еще в саркофаге? Фантастика! Кто же ее нашел?
– Мисс Люси Айлзбарроу.
– А-а, новоявленная экономка! С чего бы ей, интересно, вдруг лазить по саркофагам?
– Как раз этот вопрос, – с мрачной решимостью отозвался инспектор Бейкон, – я и намерен ей задать. Да, так вернемся к мистеру Кракенторпу. Вы бы не…
– Сейчас приведу его.
Мистер Кракенторп, обмотанный шарфами, приблизился бодрым шагом в сопровождении доктора.
– Безобразие, – заговорил он. – Форменный позор! Я этот саркофаг привез из Флоренции в… постойте-ка… году, должно быть, в тысяча девятьсот восьмом или… уж не в девятьсот ли девятом?
– Вы лучше вот что – держитесь, – предупредил его врач. – Картина будет не из приятных.
– Неважно, пускай я болен, но долг есть долг, правда?
Самого краткого пребывания, однако, внутри Долгого амбара оказалось вполне достаточно, и мистер Кракенторп с завидной резвостью прошаркал назад, на свежий воздух.
– Вижу первый раз в жизни! – сказал он. – Что все это значит? Полнейшее позорище! Нет, не из Флоренции – вспомнил теперь – из Неаполя. Превосходный экземпляр. А тут какая-то безмозглая бабенка, понимаете, является и позволяет себя прикончить в нем!
Он схватился за левый бок, скрытый под складкой пальто.
– Нет, это слишком… сердце… Где Эмма? Доктор…
Доктор Куимпер поддержал его под руку.
– Обойдется, не страшно. Назначаю вам каплю тонизирующего. Коньячку.
Они тронулись вдвоем обратно к дому.
– Сэр. Сэр, пожалуйста.
Инспектор Бейкон обернулся. Это, едва дыша, примчались на велосипедах мальчики. На лицах их была написана жаркая мольба.
– Пожалуйста, сэр, можно, мы посмотрим на труп?
– Нет, нельзя, – сказал инспектор Бейкон.
– Ну, сэр, ну мы очень просим. Мало ли что? А вдруг мы знаем, кто это? Пожалуйста, ну будьте человеком! Так нечестно. Чтобы прямо у нас в амбаре – и убийство! Ведь, может быть, второй раз так больше не посчастливится. Имейте сердце, а, сэр?
– Вы сами кто такие?
– Я – Александр Истли, а это – мой товарищ, Джеймс Стоддарт-Уэст.
– Не попадалась вам на глаза здесь поблизости блондинка в беличьей шубке, светлой, крашеной?
– Знаете, так ведь, с ходу, не вспомнишь, – отвечал догадливый Александр. – Другое дело, если б взглянуть…
– Проведите их, Сандерс, – велел инспектор Бейкон полицейскому, стоящему у двери амбара. – В конце концов, молодость дается нам только раз!
– Ой, сэр, вот спасибо! – шумно возликовали оба мальчика. – Как это, сэр, здорово с вашей стороны!
Бейкон отвернулся и зашагал к дому.
«А теперь, – мрачно сказал он себе, – займемся мисс Люси Айлзбарроу!»
III
Отведя полицейских в Долгий амбар и дав им краткий отчет о своих действиях, Люси потом держалась в тени, нисколько, впрочем, не заблуждаясь, будто они тем в отношении ее и ограничатся.
Вечером, когда она готовилась жарить картофель во фритюре, ей передали, что ее требует к себе инспектор Бейкон. Отставив в сторону большую миску с подсоленной водой, в которой плавали картофельные брусочки, Люси последовала за полицейским туда, где ее ждал инспектор.
Она назвала ему свое имя, свой лондонский адрес и от себя прибавила:
– Еще готова назвать вам имена и адреса тех, к кому можно обратиться, если вы хотите все обо мне знать.
Имена звучали внушительно. Адмирал флота, ректор одного из оксфордских колледжей, женщина – кавалер ордена Британской империи. На инспектора они произвели впечатление.
– Итак, мисс Айлзбарроу, вы пошли в Долгий амбар искать краску – я вас правильно понял? И когда нашли краску, взяли лом, поддели им крышку саркофага и обнаружили труп. Что же вы искали в саркофаге?
– Труп и искала, – сказала Люси.
– Искали труп – и нашли! Вам не кажется, что это какая-то невероятная история?
– О да, история вполне невероятная. Может быть, вы позволите, я дам ей объяснение?
– Думаю, вам определенно имеет смысл это сделать.
И Люси со скрупулезной точностью изложила ему цепь событий, которая привела ее к сенсационной находке.
Инспектор возмущенно подытожил:
– Некая, стало быть, старушка нанимает вас с условием, что вы поступите сюда работать и предпримете в доме и на прилегающей к нему территории поиски трупа. Все верно?
– Да.
– И кто же эта старушка?
– Мисс Джейн Марпл. Проживает в настоящее время в доме четыре по Мадисон-роуд.
Инспектор записал.
– Вы рассчитываете, что я поверю этим россказням?
Люси мягко сказала:
– Возможно, не ранее, чем побеседуете с мисс Марпл и получите от нее подтверждение, что они соответствуют действительности.
– Побеседую, будьте покойны. Из ума, должно быть, выжила.
Люси могла бы возразить, что когда человек оказывается прав, это не обязательно свидетельствует о том, что он выжил из ума, но воздержалась. Спросила вместо этого:
– Что вы намерены сказать мисс Кракенторп? Про меня, я имею в виду?
– Почему это вас интересует?
– Видите ли, что касается мисс Марпл, я для нее свою работу выполнила. Мне было поручено найти труп, и я его нашла. Но я все еще состою на службе у мисс Кракенторп, а в доме – два подростка, которых нужно кормить, не говоря уже о том, что после эдакого катаклизма вскоре сюда наедут, очевидно, и другие члены семейства. Без помощи по хозяйству ей не обойтись. Если вы пойдете и скажете, что я устроилась сюда лишь с целью выискивать трупы по углам, она, скорей всего, меня выгонит. А так я могла бы работать, как работала, и приносить людям пользу.
Инспектор пристально посмотрел на нее.
– Пока я никому ничего говорить не собираюсь. Я еще не проверил сделанное вами заявление. Возможно, вы все выдумываете, почем мне знать?
Люси встала.
– Спасибо. Тогда я пошла на кухню, у меня там работа брошена.
Глава 7
I
– Надо бы Ярд подключить к этому делу – что скажете, Бейкон?
Начальник городской полиции вопросительно поднял глаза на инспектора Бейкона. Лицо инспектора, плотного, крупного мужчины, выражало крайнюю степень отвращения к роду человеческому.
– Эта женщина – не местная, сэр, – сказал он. – Есть основания полагать – судя по ее белью – что иностранка. Я, естественно, – поспешил прибавить инспектор Бейкон, – до поры, до времени не собираюсь это разглашать. До дознания, во всяком случае, придержим.
Начальник полиции кивнул головой.
– Дознание, полагаю, в данном случае – чистая формальность?
– Да, сэр. Я встречался с коронером.
– И назначено на – когда?
– На завтра. По этому случаю сюда съедутся остальные члены семьи Кракенторпов. Есть доля вероятности, что кто-нибудь из них сможет опознать ее. Соберутся в полном составе.
Он поднес к глазам список, который держал в руке.
– Гарольд Кракенторп – ворочает делами в Сити, довольно важная фигура, насколько мне известно. Альфред – этот не совсем понятно, чем занимается. Седрик – тот, что живет за границей. Рисует! – Инспектор вложил в это слово столь полную меру пренебрежения, что начальник полиции спрятал в усы усмешку.
– Но ведь нет причин думать, верно, что с этим преступлением каким-то образом связана семья Кракенторпов? – спросил он.
– Нет, не считая того факта, что тело было найдено на их земле, – сказал инспектор Бейкон. – И, конечно, нельзя исключать, что этот их художник вдруг сможет опознать ее. Но что меня сбивает с толку – так это дикая галиматья, связанная с поездом.
– Ага! Так вы, значит, побывали у этой старой дамы, этой – э-э… – он сверился с блокнотом у себя на письменном столе, – мисс Марпл, если не ошибаюсь?
– Да, сэр. И она в этом вопросе занимает крайне твердую позицию. Повредилась она умом или нет, не мне судить, но от своей версии не отступает ни на шаг – насчет того, что увидела ее приятельница, и так далее. Я бы лично на это сказал – фантазии, старушки, они горазды на выдумки, то им летающие тарелки в саду мерещатся, то русские шпионы в местной библиотеке. Хотя в одном сомнений нет, она действительно наняла эту молодую особу – ну, экономку, и поручила ей искать труп. Что экономка и делала.
– И нашла его, – присовокупил начальник полиции. – Да, удивительная получается история. Марпл, мисс Джейн Марпл, – почему мне знакомо это имя… Как бы то ни было, с Ярдом я свяжусь. Считаю, что вы правы, это дело не местного характера, хотя трубить мы пока о том не станем. Прессе на сегодняшний день будем сообщать как можно меньше.
Дознание вылилось в чисто формальную процедуру. Никто не изъявил готовности опознать покойницу. Люси вызвали для дачи свидетельских показаний о том, как был найден труп, было зачитано медицинское заключение о причине смерти – удушение. После чего разбирательство было отложено.
На улице, когда семейство Кракенторпов потянулось из зала, в котором проводилось дознание, было холодно, ветрено. Всех их, вместе взятых, было пятеро: Эмма, Седрик, Гарольд, Альфред и Брайен Истли, муж их покойной сестры Эдит. Был также мистер Уимборн, старший компаньон в адвокатской конторе, ведущей юридические дела Кракенторпов. Специально прибыл из Лондона, чтобы присутствовать на дознании, не посчитавшись с крайним для себя неудобством.
Первые минуты все, поеживаясь, топтались на тротуаре. Событие привлекло порядочное количество народа: газеты, как лондонские, так и местные, не поскупились на щекотливые подробности, описывая историю «трупа в саркофаге».
– Гляди, они… – прошел ропот по толпе.
Эмма сказала резко:
– Едем отсюда.
Большой взятый напрокат «Даймлер» подъехал к краю тротуара. Эмма села и жестом пригласила Люси последовать ее примеру. За ними сели мистер Уимборн, Седрик и Гарольд. Брайен Истли сказал:
– Альфреда я беру к себе в драндулет.
Водитель захлопнул дверцу, еще секунда – и «Даймлер» покатил бы прочь.
– Нет, стойте! – крикнула Эмма. – Вон наши мальчики!
Мальчиков, несмотря на их негодующие возражения, оставили в Резерфорд-Холле, тем не менее они все-таки объявились, радостно улыбаясь во весь рот.
– На велосипеде приехали, – сказал Стоддарт-Уэст. – Полицейский попался добрый, пустил нас в задний ряд. Надеюсь, вы не сердитесь, мисс Кракенторп, – прибавил он вежливо.
– Она не сердится, – отвечал за сестру Седрик. – Молодость есть молодость! До этого, верно, не приходилось бывать на дознаниях?
– Да, но обидно немножко, – сказал Александр. – Все так быстро кончилось.
– Мы не можем стоять тут и заниматься болтовней, – брюзгливо проговорил Гарольд. – Люди кругом. И полно этих, с камерами.
Он подал знак шоферу, и «Даймлер» тронулся с места. Мальчики весело помахали ему вслед.
– «Все так быстро кончилось!» – сказал Седрик. – Вашими бы устами, наивная молодежь! Все еще только начинается.
– Пренеприятная история, – сказал Гарольд. – Крайне некстати. Я полагаю…
Он выразительно взглянул на мистера Уимборна, и тот, плотнее сжав тонкие губы, с неудовольствием покрутил головой.
– Надеюсь, – произнес он напыщенно, – что с этим происшествием все разъяснится в самом скором времени. Полиция свое дело знает. Однако, как сказал Гарольд, история и впрямь пренеприятная.
Говоря это, он смотрел на Люси, и в этом взгляде ясно читалось неодобрение. «Если б не эта особа, – казалось, говорили его глаза, – с ее манерой лезть, куда не просят, то ничего бы такого не стряслось».
Вслух то же – или примерно то же – соображение высказал Гарольд Кракенторп.
– Кстати, э-э… мисс, э-э… Айлзбарроу, скажите, что побудило вас залезть под крышку саркофага?
Люси давно было интересно, когда уж кому-нибудь из членов семьи наконец-то придет в голову задать подобный вопрос. То, что его первым долгом зададут в полиции, она знала, – удивительно, что никто другой до этой минуты не додумался сделать то же самое.
Седрик, Эмма, Гарольд и мистер Уимборн, точно по команде, повернули к ней головы.
Ответ, хорош он был или плох, она, естественно, подготовила заранее.
– Да откровенно говоря, – отозвалась она неуверенно, – сама не знаю… Было такое ощущение, что там следует навести порядок и чистоту. И потом… – она запнулась, – в сарае стоял очень неприятный, специфический запах…
Она рассчитала точно: все внутренне мгновенно отпрянули от столь непривлекательного сюжета.
– Да-да, – забормотал мистер Уимборн, – разумеется… судебный медик сказал, примерно три недели. По-моему, знаете ли, всем нам полезнее не сосредоточиваться на подобных предметах. – Он ободряюще улыбнулся Эмме, которая сильно побледнела. – Старайтесь помнить, что эта несчастная ни к кому из нас не имеет отношения.
– Ой ли? – сказал Седрик. – Откуда у вас эта уверенность?
Люси Айлзбарроу не без любопытства скосила на него глаза. Она уже подметила это разительное несходство между тремя братьями. С одной стороны – рослый Седрик, с лицом, задубелым от житейских бурь, темноволосой косматой головой и насмешливой повадкой. Из аэропорта явился небритый. Побрился, правда, перед тем, как ехать на дознание, но ходил до сих пор в том же, в чем приехал, – похоже, только то, что на себе, у него и было: поношенные брюки из серой фланели и мешковатый, видавший виды пиджак с заплатами на локтях. Вылитый персонаж из пьесы о богемной жизни, и тем гордый.
И рядом – его брат Гарольд, полная противоположность, типичный образчик финансиста, директора могущественных компаний. Высокий, подтянутый, с прямой осанкой; залысинки на висках, черные усики, безукоризненно одет: темный, идеального покроя костюм, жемчужно-серый галстук. Весь вид его выдавал тертого, преуспевающего дельца.
Сейчас он уронил натянуто:
– Совершенно неуместное замечание, Седрик.
– А почему? В конце концов, не в нашем ли ее нашли амбаре? Для чего-то она пришла туда?
Мистер Уимборн деликатно кашлянул.
– Возможно… м-м… на свиданье. Сколько я понимаю, ни для кого вокруг не секрет, что ключ держали снаружи, на гвозде.
В его голосе звучало категорическое неприятие столь вопиющих проявлений халатности. Звучало так явственно, что Эмма сочла нужным оправдаться:
– Так повелось еще с войны. Ради уполномоченных по гражданской обороне. Чтобы могли сварить себе там какао на спиртовке и погреться. А после – все равно жулику польститься в амбаре не на что – ключ там и продолжали оставлять. Известное удобство, скажем, для членов «Женского института». Если бы держать в доме, это могло бы создавать сложности – допустим, они хотят подготовить помещение, а у нас никого нет дома. С живущей прислугой – другое дело, но когда одни приходящие… – Голос ее замер.
Сказано все это было безучастно, автоматически, – лишь бы чем-то отговориться, – а мыслями в это время она как будто витала где-то еще.
Седрик бросил на нее быстрый, озадаченный взгляд.
– Ты чем-то встревожена, сестричка. В чем дело?
Гарольд с сердцем одернул его:
– И ты еще спрашиваешь, Седрик!
– Да, спрашиваю. Допустим, что в Резерфорд-Холле убита кем-то в амбаре молодая незнакомка – несколько смахивает на викторианскую мелодраму – и допустим, для Эммы это поначалу было потрясением, но Эмма – человек здравомыслящий, всегда такой была, и мне непонятно, почему она до сих пор не успокоится. Черт возьми, ко всему привыкаешь.
– Не знаю, как ты, но есть люди, которым довольно сложно привыкнуть к таким фактам, как убийство, – едко заметил Гарольд. – У вас, охотно верю, на Майорке человека убьют и не поморщатся…
– Ивисе, а не Майорке.
– Это одно и то же.
– Вовсе нет – это совсем другой остров.
Гарольд, не слушая, продолжал:
– Так вот, – возможно, ты, живя среди темпераментных южан, воспринимаешь убийство как рядовое, будничное событие, однако у нас в Англии подходят к таким вещам серьезно. И потом, Седрик, – прибавил он с нескрываемым раздражением, – появляться в публичном месте, на дознании, в такой одежде…
– А чем тебе плоха моя одежда? Мне в ней удобно.
– Тем, что она не подходит для такого случая.
– Ну, что поделаешь, другой у меня с собой нет. Не прихватил чемодан с гардеробом, когда сорвался с места и полетел сюда поддержать в трудный час родную семью. Я – художник, художники любят носить удобную одежду.
– Ты что, все еще пытаешься писать?
– Пытаешься? Знаешь, Гарольд…
Мистер Уимборн с важным видом прочистил горло.
– Эти споры ни к чему не ведут, – сказал он укоризненно. – Надеюсь, милая Эмма, что до того, как вернуться в город, я услышу от вас, чем еще могу быть вам полезен.
Упрек возымел действие. Эмма Кракенторп поспешила сказать:
– Это такая любезность с вашей стороны, что вы приехали!
– Ну что вы. В подобных обстоятельствах интересы семьи требуют, чтобы кто-то следил за порядком проведения этой процедуры. Я договорился, что побеседую с инспектором, когда мы приедем в Резерфорд-Холл. Не сомневаюсь, что ситуация, сколь она ни тягостна, вскоре прояснится. Для меня лично и так достаточно ясно, что произошло. О том, что ключ от Долгого амбара вешают на гвоздь снаружи, было, как подтверждает Эмма, в здешних местах широко известно. Мне представляется в высшей степени вероятным, что в зимние месяцы местные парочки использовали это помещение для свиданий. У одной такой пары разразилась ссора, молодой человек действовал, не помня себя. В ужасе от того, что натворил, он наткнулся взглядом на саркофаг и понял, что лучшего тайника ему не найти.
«Да, – мысленно согласилась Люси, – звучит вполне убедительно. Именно то, что сразу приходит в голову».
Седрик сказал:
– Вы говорите – местная парочка. Однако никто из местных не опознал эту девицу.
– Не все сразу, дайте срок. Я убежден, что опознание не замедлит последовать. Кроме того, конечно, очень может статься, что мужчина, о котором идет речь, – местный житель, но девица – нездешняя, возможно, из какой-нибудь другой части Бракемптона. Бракемптон – большой город, невероятно разросся за последние двадцать лет.
– Будь я девицей, которой назначают свиданье, я бы не потерпел, чтобы меня затащили в нетопленый амбар на отшибе от всего света, – заявил Седрик. – То ли дело посидеть в обнимку где-нибудь в кинотеатре, а мисс Айлзбарроу? Как вы на это смотрите?
– Неужели есть надобность копаться во всем этом? – взмолился в изнеможении Гарольд.
Одновременно с его риторическим вопросом машина остановилась у парадной двери Резерфорд-Холла, и все по очереди стали вылезать.
Глава 8
I
Войдя в библиотеку, мистер Уимборн моргнул от неожиданности; умные старческие глазки, минуя инспектора Бейкона, с которым он уже имел случай встретиться, остановились на фигуре красивого блондина, стоящего у него за спиной.
Инспектор Бейкон представил незнакомца:
– Рекомендую, инспектор сыскной полиции Краддок из Нового Скотленд-Ярда.
– Нового Скотленд-Ярда? Хм-м…. – Мистер Уимборн поднял брови.
Дермот Краддок, обладая приятными манерами, непринужденно вступил в разговор:
– Нас сочли нужным подключить к этому делу, мистер Уимборн, – сказал он. – Поскольку вы представляете интересы семейства Кракенторпов, будет, я полагаю, лишь справедливо поделиться с вами некоторой не подлежащей разглашению информацией.
Никто не мог сравниться с молодым инспектором Краддоком в умении представить малую толику правды как истину в полном объеме.
– Инспектор Бейкон, я уверен, согласится со мной, – прибавил он, бросая взгляд на своего коллегу.
Инспектор Бейкон с подобающей торжественностью – никто бы не заподозрил, что обо всем этом было условлено заранее, – согласился.
Читать бесплатно другие книги:
