Дальше живут драконы Афанасьев Александр

– Да… мать твою… ты сделал правильный выбор… черт тебя дери…

Резкий, завывающий звук сирены… – полоснул по нервам – с кормы.

– Черт…

Билл Морган, потомок пиратов, поднялся на локте…

– Да нет… мой русский друг… я охрененно ошибся. И я… убеждаюсь в этом… на каждом чертовом шагу…

Два катера – хорошо были видны носовые спаренные пушки – скорострелки – шли полным ходом, догоняя их.

– Ну… друг, вот и все.

Капитан Воронцов опустил руку в воду

– Холодная…

– Брось, друг. Минутой раньше или позже… – с этими словами, Морган достал из кармана револьвер

– Перестань… не делай глупостей.

– Ни хрена… – Морган проверил барабан револьвера, снаряженный старым добрым сорок четвертым русским – ты думаешь, я в себя что ли стрелять собираюсь… Нет, нахрен… не дождетесь. Пристрелю пару бриташек… прежде чем пойду ко дну. Отомщу за… всех своих предков… повешенных британскими капитанами… за пиратство… и контрабанду.

– Заметано, друг…

– Отвлечешь их, ладно…

И тут – лодку качнуло какой-то странной, не похожей на обычную волной…

– Твою же мать!

Поверхность океана будто вздыбилась под напором неведомой, враждебной силы – и на поверхность, в облаке брызг и белой пене, совсем рядом выскочила подводная лодка. Ее обтекаемое, обтянутое черной резиной тело почти шлепнулось на воду, принимая горизонтальное положение, поднявшаяся волна сильно качнула и доу и даже катера береговой охраны.

– Твою, мать, вот это круто! Мать твою, да это реально круто!

Североамериканец радовался как ребенок.

Из специального люка в надстройке – выдвинулась и уставилась на британские катера береговой охраны скорострельная тридцатимиллиметровая пушка. Отдраив люки, на палубе появились вооруженные моряки в черных беретах. Колюче-яркими вспышками замигал судовой фонарь…

Ваш курс ведет к опасности. Ваш курс ведет к опасности. Внимание! Русский Императорский флот проводит учения в данном районе. Ваш курс ведет к опасности. К норду от меня опасность! К весту от меня опасность! К зюйду от меня опасность! К осту от меня опасность! Всем кораблям третьих стран срочно покинуть район учений. Ваш курс ведет к опасности…

Британцы, поразмыслив, решили не вмешиваться и стали расходиться, описывая красивый полукруг и ложась на обратный курс. Очевидно, кто-то очень не хотел, чтобы из Гонконга кто-то ушел живым.

Капитан Владимир Воронцов думал об Исии. Старый… давний враг. Когда он первый раз услышал про него?

Хюэ… да, это было в Хюэ…

Это было недавно, но он уже мало что помнил. Здания, монахи… толпа… навсегда оставшиеся там друзья… память вызывала к жизни их лица, блеклые как на старых фотографиях. Многие – навсегда остались там.

Проклятый Зыонг. Это с него все там началось.

Проклятье…

Лучше бы он никогда этого не вспоминал

Но память – не давала жить, ей было тесно в голове. Память рвалась наружу…

Десять лет назад

Год крысы

Индокитай, Хюэ

07 января 1968 года

Азардовать не велю и не советую

Но брать деньги и не служить – стыдно

Император Петр Второй

Колониальная история мира – чрезвычайно увлекательная часть истории, и во многом – она полна загадок. При дворах императоров марионеточных государств – было мало писцов, а многие записи – уничтожались, как только к власти приходила другая династия. В цивилизованном мире – осознанный отсчет политической жизни человечества вели с древнегреческих полисов. Забывая о том, что когда в Афинах провозглашали демократию – история некоторых восточных государства уже насчитывала больше тысячи лет. Историю колониализма проходили в старших классах гимназий, но затрагивали только Африку и особенно внимательно – историю Британской Индии. Про французские владения, в период их рассвета лишь немногим уступавшие британским – почти ничего не знали. А напрасно – их история была не менее захватывающая. Если не более.

Основой Индокитая – было государство, которое какое-то время называлось Аннам26. Его история начинается примерно за одну тысячу лет до Р.Х. с древних въетских царств, население этих царств представляло собой смесь монголоидных и малайских племен. Страной правило более десяти династий, кроме того – в истории страны было четыре периода, когда она была полностью оккупирована находящимся севернее Китаем. Однако, каждый раз население поднималось на борьбу и освобождало свою страну – после чего одна из династий феодальных князей становилась королевской династией.

Европейская история этой страны (точнее, история европейской колонизации) начинается с католического монаха Александра де Рода, уроженца Авиньона, монаха-иезуита и основателя малоизвестного Парижского общества заграничных миссий, организации католической церкви, сыгравшей огромную роль в распространении христианства и колонизации Юго-Востока27. Его роль в распространении христианства огромна, в частности именно он – создал современный вариант письменности этого региона, основанный на латинице. В Аннам он возвращался дважды, был приговорен там к смертной казни, но не казнен, в промежутке между двумя этими миссиями провел десять лет в Макао, а после второго изгнания – отправился еще и в Персию, где и умер в городе Исфахан. По его словам, ему удалось обратить в христианство более шести тысяч человек.

В одна тысяча семьсот семьдесят седьмом году от Рождества Христова территорию Аннама сотрясло мощное крестьянское восстание, настолько мощное что была перебита практически вся феодальная знать. Из феодальных правителей юга уцелел только один человек – пятнадцатилетний принц Нгуен Фук Ань, впоследствии Император Зы Лонг, основатель последней династии Нгуенов. Он уцелел только потому, что его укрыли в своем монастыре монахи католической миссии. Впоследствии – Нгуен Фук Ань передал через Пьера Пиньо де Беэна, епископа Адранского просьбу о помощи, адресованную Королю Франции Людовику Шестнадцатому. Это было уже в тысяча семьсот восемьдесят четвертом году. Король откликнулся – в восемьдесят седьмом епископ Адранский, от имени последнего оставшегося в живых законного правителя Аннама подписал договор с Францией, известный как Версальский договор, согласно которой Аннам и его династия уступала французам ряд территорий в своей стране (примерно на тех же условиях, как и европейские сеттльменты в Китае, или владения Британской Ост-Индской торговой компании – порты Аден, Карачи, Бомбей), даровал свободу внешней торговли (по факту это означало экономическое порабощение), и обещал предоставлять людей и снабжение в случае, если Франция будет вести войну на Востоке с любой французской страной. В обмен французский король представлял Нгуен Фук Аню одну тысячу шестьсот пятьдесят европейских солдат и четыре боевых корабля для замирения и наведения порядка в стране. Договор этот не был исполнен вследствие начала революции во Франции – но впоследствии французы часто ссылались на него как на оправдание тех или иных своих действий…

Братья Тэйшон, которые начали крестьянское восстание – победили всех своих врагов, но организовали не республику, а основали династию Тэйшон. В числе того, что они сделали – разгром королевских войск соседнего Сиама. а так же захват северной части некогда единого государства, сейчас находящуюся под сильным влиянием Китая. Чтобы было понятно – несмотря на формальное единство и наличие единого Императора, Аннам оказался разделенным с одна тысяча пятьсот сорок пятого года – юг страны контролировали князья Нгуен, а север – князья Чин. И это – при формально неограниченной власти императоров династии Ле. Этот период истории Аннама называют «аннамским сегунатом» – и в самом деле очень похоже на историю Японии, где при формально безграничной власти Императора, сына Неба, власть в стране находилась в руках военных вождей – сегунов. Именно крестьянским вождям Тэйшонам удалось покончить с разделением страны – но власть они не удержали. В одна тысяча восемьсот втором году династия Тэйшонов падет и к власти придет последний из оставшихся в живых Нгуенов Нгуен Фук Ань, ставший из фактического правителя юга законным правителем всего Аннама. Чтобы подчеркнуть это – он основал новую столицу страны в городе Хюэ, расположенном по центру страны, между севером и югом. Понимая, насколько опасны католические монахи – в конце концов, это он прятался у них и это через них – он заключал договор о передаче в колониальную концессию части страны – одним из первых указов он запрещает христианство в стране. Но если куда-то пришли католические монахи – обычно, остановить это бывает невозможно.

В одна тысяча восемьсот пятьдесят первом году началась первая франко-аннамская война, в восемьсот восемьдесят третьем – вторая, в восемьдесят четвертом – произошла франко-китайская война, целью которой было освобождение северного Аннама, исторически тяготеющего к китайцам от власти китайского государства. Между восемьсот вторым годом и восемьсот пятьдесят первым произошло много событий. В частности – король Франции Луи Филипп отказался принять аннамское посольство и признать Аннам как государство, французский флот получил приказ оказывать всемерную помощь христианским миссионерам. Не раз – французские корабли бомбардировали побережье. В Аннаме – мученической смертью погиб не один католический миссионер, представитель Парижского общества заграничных миссий – но приходили и приходили новые. В одна тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году Император Наполеон Третий после окончания Второй опиумной войны с Китаем и подписания Тянцзинского договора приказал перебросить войска в Аннам, к ним присоединились испанские колониальные войска с Филиппин, в марте 1859 года объединенная европейская армия разгромила армию Нгуенов и захватила Сайгон, в восемьсот шестьдесят втором в Сайгоне был подписан мирный договор, согласно которому Аннам уступал Франции Сайгон и три южные провинции (эту территорию отныне стали называть Кохинхина, она была самой развитой, европеизированной и христианизированной из всех). Но так как Нгуены искали любую возможность не выполнять договор, в восемьсот шестьдесят седьмом году война возобновилась и договор был подписан на гораздо более тяжелых условиях. В боевых действиях участвовали так же королевские войска соседнего независимого Сиама – сиамская династия мстила за катастрофический разгром своих войск при династии Тайшон, а так же спровоцированное этим крестьянское восстание в самом Сиаме, в ходе подавления которого был убит император Сиама.

Окончанием колониальной войны за Аннам считается одна тысяча восемьсот восемьдесят пятый год. Французы получили огромную территорию, расположенную на полуострове Индокитай и разделили ее на три территории. Кохинхина (наиболее европеизированная и христианизированная южная часть) стала французской колонией, а Аннам и Тонкин получили статус протекторатов. Кроме того – в состав нового государства входила Кампучия. Летом одна тысяча восемьсот восемьдесят пятого года регент престола Тон Тхат Тхюэт, правивший при императоре – ребенке Хам Нги поднял антифранцузское восстание, которое закончилось полным поражением в восемьдесят девятом. Тон Тхат Тхюэт был убит императорской охраной, когда поражение стало явным, Хам Нги передан французским офицерам. Они не убили его, а выслали в Алжир, где он женился на француженке и прожил там до конца своей жизни, не поднимая оружие против французов. На престол поставили его брата, Донг Кханя, который правил всего четыре года и считается самым презираемым императором этой династии. В восемьдесят седьмом – все страны, завоеванные французами, составили единый Индо-китайский союз, во главе с генерал-губернатором. На юге – страна граничила с раздираемым войнами и восстаниями Китаем, на западе –и с независимым Сиамом, и очень немного – с Бирмой, которая входила в состав британских владений. На Сиам не посягали ни французы, ни британцы, поскольку между колониальными владениями двух мощнейших европейских держав лучше всего быть какому-то буферу… во избежание, скажем так. Больше сухопутных границ не было, с юга и востока был океан. В восемьсот девяносто третьем году по результатам франко-сиамской войны, к территории Индокитая был присоединен Лаос28.

В двадцатый век – Франция входила одним из мировых лидеров. Да, с одной стороны, революция отбросила ее далеко назад, не дав как следует закрепиться в Новом свете, и кроме того, Франция потерпела чувствительное поражение от Германии. С другой стороны – французские финансовые дома не уступали британским, у французов были колонии и в новом веке – все ожидали разгрома германских выскочек и установления господства Франции на европейском континенте. Во Франции была установлена республика, самая прогрессивная форма правления, в то время как Германия – стонала под игом абсолютистской диктатуры Гогенцоллернов. Свет должен был победить тьму, верно ведь? Как могло быть иначе?

События Мировой войны стали шоком, они привели к перекройке карты Европы, которой не было со времен Наполеона, а так же утраты англо-санксонской гегемонии в мире, которой она достигла примерно в середине девятнадцатого века. Британская империя клонилась к закату, не в последнюю очередь благодаря ошибочной финансовой политике сильного фунта, поддерживающего высокий уровень благосостояния, но губящего промышленное производство – но британский лев все еще был поразительно силен, опытен, а Королевский флот не знал равных. Британия – одержала победу в Речной войне в начале века, пулеметами отправив на тот свет сорок тысяч фанатиков – махдистов, потеряв всего сорок человек своих. Британия оккупировала Южную Африку, хотя это и далось нелегко, Британия развивала колонии, в Британии – жили великолепные изобретатели, значительная часть технических новшеств того времени происходила именно из Великобритании. Впервые за долгое время противостояния – Франция и Британия были в союзнических отношениях, Франция была сильнейшей державой на континенте, с прогрессивным общественным строем и отличной, передовой промышленностью. Кто мог им противостоять? Но вся эта конструкция рухнула как карточный домик, когда гениальные германские генералы нанесли Франции сильнейший удар через территорию Бельгии, а едва только стабилизировался фронт – немцы бросили в бой несчетные русские дивизии, которые к этому времени только и успели мобилизоваться – зато армия России по европейским меркам имела просто несметную численность. Едва установленный фронт – рухнул под совместными ударами русско-германской военной машины и начался позорный и катастрофический бег к морю. Британские военные историки, которым позже довелось изучать эту войну пришли к заключению, что она была проиграна в первые два месяца и то, что происходило дальше – было не более чем агонией. Британии следовало выходить из войны и заключать мир на любых, самых скверных условиях. Но Британия этого не сделала и война, вместо того, чтобы закончиться быстро – затянулась более чем на два года и привела к всеобщему ожесточению и озлоблению, а по ее итогам – превратилась из просто проигранной войны в геополитическую катастрофу.

На стороне Сердечного согласия29 выступила Италия – и была разгромлена. Поражение во Франции привела к полному господству Объединенных сил на континенте. Попытки отрезать Германию от снабжения по морю ничего не дали кроме озлобления – Германию теперь снабжала Россия, но в ответ на объявленную блокаду Германия объявила подводную войну. Попытки оказать помощь Турции и ударить по России с юга – привели к катастрофе в Проливах, падению Османской Империи и гибели последней надежды Сердечного согласия – корпуса барона Китченера Хартумского под Багдадом. На юге Африканского континента германские агенты спровоцировали вооруженное восстание. САСШ – вела откровенно предательскую политику, торгуя с врагом. В этих условиях – патовой ситуации – сторонам ничего не оставалось, как пойти на мирное соглашение. Объединенные силы ничего не могли сделать на море, в то время как Сердечное согласие – потеряло под Багдадом последние резервы для ведения наземной войны. И русские с германцами это понимали…

Еще одной – на сей раз дипломатической катастрофой – стал Берлин.

Уже более ста лет – в Европе не происходило подобного. Лишь Наполеон – позволял себе такое – да дорого поплатился за это, а больше желающих не было. В рыцарской истории Европы – границы переносились огромное количество раз, практически не было приграничных территорий, которые всегда принадлежали одному и тому же суверену. Соответственно, в случае победы одной из сторон – эти спорные территории передавались ей, до следующей войны. Но никогда со времен Наполеона, уже сто лет – в Европе не было такого, чтобы победившая сторона – предъявляла права на территорию проигравшей страны целиком. Даже когда русские казаки ворвались в Париж – они все равно оттуда ушли. Но в данном случае – германский кайзер, сухорукий Вилли, одержимый с детства идеей восстановления Священной Римской Империи – предъявил права на всю территорию Франции как древнего государства франков. В качестве обоснования он заявил, что французы сбросили королевскую династию, а раз у них больше нет Короля, и в случае аннексии всей территории Франции ни одна династия не лишается своего трона – значит, Германия имеет полное право присоединить французские земли полностью, как земли, на которых живут бунтовщики, сбросившие Короля – это необходимо для предотвращения дальнейших бунтов и мятежей. Как Кайзер Великой Германии – он не признает законности представительства французского народа и считает республиканский строй вредным и до крайности неуместным в Европе. Державы Сердечного согласия возмутились – но противопоставить этому наглому разбою было нечего. За Германией – стояла Россия с ее пятью миллионами первой очереди мобилизации и бесконечными владениями, позволяющими не зависеть от морской торговли. Германцы – отказались от мечты колонизации Востока и предпочли включить в свой состав экономически развитую территорию европейского государства. России – осталась территория экономически отсталой Османской Империи – и возразить на это тоже было нечего. Не было сил.

Единственно, чего добились державы Сердечного согласия – территория Франции передавалась Германии без колоний – не было передано ни одной французской колонии из второй по территории и численности колониальной империи мира. Все эти колонии – формально стали независимыми государствам. И, как подсказывал опыт Великой французской революции – заповедником французской элиты и плацдармом для возможного контрнаступления. Ведь когда во взбаламученной народным восстанием Франции – безумствовали кагуляры, а война с собственной элитой шла при помощи гильотины и совершенно безумных революционных трибуналов – именно в колониях сохранялся золотой фонд элиты – там не было ни революции, ни трибуналов. И как только очередное наступление революции выдыхалось, захлебываясь в крови – именно оттуда начиналось контрнаступление реакции. Именно оттуда приходили чиновники, и знать, которые отлично знали, кто есть кто и как обращаться с чернью.

Как только стало известно о решениях Берлинского мирного конгресса – из Франции начался исход. Корабли были переполнены, Марсель – захлестывали волны беженцев. Немцы дальновидно не препятствовали понимая, что держать на захваченной территории столь мятежный народ опасно, Германия была перенаселена и оставленная земля – не могла не найти хозяев. Основной поток беженцев шел на другой берег Средиземного моря, где остался свободным Алжир – не колония, а законная территория Франции. Но многие ехали еще дальше – в Индокитай. По крайней мере климат там был намного лучше, чем в сухом Алжире, а почва – урожайнее.

Когда стал вопрос, что делать с французскими колониями – державы Сердечного согласия решили сохранить их в качестве самостоятельных государств, субъектов международного права – а французское правительство, как правопреемник погибшей в войне Второй Республики – было объявлено в Алжире. Чтобы новые государства могли выживать в условиях жесткого разделения мира и возможного посягательства великих держав – каждому из таких государств были назначены так называемые гаранты. При этом чтобы ни у одной из стран не возникало желания превратить гарантируемую республику в собственную колонию – каждой бывшей французской колонии назначались не один, а два гаранта. Так, гарантами Алжира стали САСШ и Великобритания, а гарантами Индокитая – САСШ и Япония. Последнее – было серьезнейшей ошибкой, но по иному было нельзя. Если бы Японию не назначили гарантом азиатской части французских владений – этого бы никто не понял, и прежде всего – сама Япония. К тому же – жизнь продолжалась. Всему прогрессивному человечеству было понятно, что с Россией надо кончать, намечался раздел Китая, а потом – и русско-японская война за владения России на дальнем Востоке и в Сибири. В этом случае – англо-саксонским державам было очень важно держать Японию в орбите своих интересов и сохранять с ней связь. Лучшего способа, чем совместные гарантии Индокитаю – не было. И это несмотря на то, что между Японией и САСШ прохладные отношения были уже тогда. САСШ саботировали высадку во Владивостоке 1921 года и торговали с Россией, причем торговые караваны сопровождались военными кораблями. Душевности в отношениях с помешанной на чести Японией – это не добавляло.

Китайская колониальная война – совпавшая с русско-японской – завершилась окончательным разгромом китайского государства и разделом Китая на северную и южную части. Северная часть – отошла к России под названием Желтороссия, южная – к Японии. Несмотря на то, что Япония по итогам войны обрела огромные территории – в самой Японии войну сочли поражением, так как русским удалось разгромить наземные силы Японии и вернуть себе все, что она утратила в 1905 году, даже с лихвой. Америка – держала в войне нейтралитет, благожелательный к Японии, но в войну не вмешалась. Японцы – сочли это предательством.

В двадцать девятом году – в Индокитае произошло первое восстание под национальными лозунгами освобождения. Япония как гарант – открыто поддержала это восстание, американцы на сей раз заняли по отношению к Японии и поддерживаемым им силам недоброжелательный нейтралитет. По итогам войны – восстание было подавлено, но все понимали, что это только первая ласточка. Центром восстания был буддистский и прокитайский север – он сильно отличался от христианизированной и европеизированной Кохинхины. Единство Индокитая сохранялось – но сохранять его было все труднее и труднее. Именно в двадцать девятом году – оформились партии националистов и коммунистов – последние использовали в своей пропаганде учение Маркса и Троцкого. В сочетании со звериной жестокостью Дальнего Востока – это была гремучая смесь.

Тем временем – разваливалось Сердечное согласие. В отличие от держав Оси (новое название Объединенных сил, их так стали называть после начала прокладки стратегической железной дороги Владивосток – Берлин, через весь континент) – Сердечному согласию сохранить свое единство не удалось. Скорее всего – это спасло мир от второй мировой войны, еще более катастрофической, чем первая.

Первый разлом как раз и лег – по отношению к вопросу о французских колониях.

Как я уже упоминал, каждой колонии было назначено по два гаранта – для того, чтобы у страны, которая могла быть назначена единственным гарантом, не возникало соблазна превратить ее в свою единственную колонию. Гарантами Французского Алжира были назначены Великобритания и САСШ. По умолчанию – в Алжире, как наиболее близкой французской территории к Европейскому континенту – были в основном восстановлены институты Второй республики, собрана большая часть элиты, восстановлена деятельность Национального собрания, избран Президент. Большая часть времени у новоизбранных органов власти – занимало выяснение вопроса, кто и в какой степени виноват в военном поражении. Азартно грызясь меж собой и поливая друг друга грязью через газеты и радио, политиканы Второй республики тащили государство на дно. В поисках союзников они не гнушались ничем – в том числе, и обращаться к местным радикалам. Те же – были связаны с египетскими Братьями – мусульманами и потихоньку – готовили в стране исламистское восстание и погоовное уничтожение всех неверных.

В двадцать восьмом году полковник военной разведки Франсуа де ля Рокк30 поднял вооруженный мятеж. Он отстранил от власти законно избранное правительство, расстрелял часть депутатов Национального собрания, и ввел в стране военную диктатуру. В своем обращении к нации, он заявил, что Франция погибла от говорильни, и гибели второй Франции, Божьей волей созданной на африканском побережье он не допустит. В этом же обращении, он заявил, что одной из причин гибели Франции являлась представительная демократия, и поэтому, пока он жив, демократии во Франции не будет. Кроме того – он отказался от иностранных гарантий и гарантов и заявил, что Франция и сама может постоять за себя.

После чего Великобритания начала подготовку к военной операции против Франции. Операция, наскоро и плохо подготовленная, обеспечиваемая в основном стоящими в Египте и Судане туземными войсками – закончилась неожиданным и чувствительным поражением британцев от французских войск. Переброску более крупных контингентов войск в регион – британцы были вынуждены остановить после того, как получили сведения о готовящемся ударе в спину со стороны войск Оси. Немцы уже готовили элитные гренадерские дивизии к броску в Африку, а русские – начали перебрасывать свои элитные части, в том числе гвардейскую кавалерию на юг, явно готовясь к броску в Индию.

Таким образом, Франция на африканском континенте избавилась от гарантов. Отношения с британцами теперь были враждебными, французы открыто говорили о том, что Британия предала их еще тогда, на континенте. А вот хорошие отношения с САСШ были сохранены. Тем более что САСШ в отличие от британцев, не только не попыталась подавить мятеж силой – но и продолжала поставки всего необходимого даже в период войны с Великобританией. Открыто помогала африканской Франции Италия, еще одна держава Согласия. Таким образом, начался раскол.

Британия отомстила САСШ почти сразу, в двадцать девятом. Когда в Индокитае начался мятеж – Япония открыто помогала мятежникам с территории Китая. САСШ заявили протест – но Британия не только заблокирована протест в Лиге Наций, но и открыто помогала Японии в период мятежа и после него. После этого окончательно стало понятно, что дорожки метрополии и бывшей ее колонии окончательно разошлись.

К концу двадцатых – завершилась война в бывшем Китае. В конце двадцатых – этой войне придавали первоочередное значение все державы мира. Для держав Согласия – это был новый, огромный источник живой силы для будущих войн и одновременно – отличный плацдарм для удара по России. причем по наиболее незащищенной и незаселенной ее части – Сибири и Дальнему Востоку. Для держав Оси – это возможность еще раз проверить свои наземные силы в маневренном бою, для Германии – отквитаться за потерянные колонии и сеттльменты в Китае, а для России – еще прирастить территорию на Востоке.

Согласно секретной договоренности держав Согласия – после войны Китай должен быть разделен на зоны оккупации, и с каждой – должен был быть назначен режим капитуляций, то есть – повинностей. Кроме того – на побережье должны были сохраниться открытые города – государства, наподобие Шанхая. Так получалось, что основную тяжесть войны в Китае несла на себе японская армия, остальные державы Согласия помогали лишь небольшими экспедиционными корпусами, советниками, да поставкой Японии необходимых для войны полезных ископаемых и продовольствия – японские острова были чрезвычайно бедны и на то и на другое. Война завершилась как раз в 1929 году – но Япония неожиданно заявила, что поскольку вся тяжесть войны лежала на ней, то и территория, которую к 1929 году контролировали державы Согласия – должны были принадлежать ей, а город Шанхай – иметь не статус свободного, то есть общего города – а тоже принадлежать Японии. Очевидно, японцы припомнили североамериканцам то, что на мирной конференции по урегулированию русско-японской войны САСШ неожиданно резко и категорично выступило против получения Японией репараций с России. Тедди Рузвельта можно было понять – он не хотел полноценного выхода России на берег Тихого океана и создания в русском Китае громадного промышленного района, продукция которого могла бы доставляться по морю и конкурировать с дешевыми североамериканскими товарами – но ему не нужна была и излишне сильная Япония. Так что после победы – в победившей Японии разразился голод. И в двадцать девятом – Япония получила шанс отквитаться…

Североамериканцы возмутились – но было поздно. Британия открыто поддержала японские притязания. В обмен на это – на следующий день после заключения мира Британия получила Шанхай в аренду на девяносто девять лет и продление договора аренды Гонконга с девяноста девяти до ста сорока девяти лет. Этот дипломатический пируэт окончательно развалил Согласие – марионеточное правительство Индокитая, сидящее в Хюэ заявило о том, что больше не желает видеть Японию в составе гарантов и передает Кохинхину в аренду Соединенным штатам Америки на девяносто девять лет. Таким образом, американцы получали крупный порт и военную базу и могли прервать сообщение между Шанхаем и Гонконгом. Британцев – это не обрадовало.

В сорок пятом году – началось второе аннамское восстание, еще более крупное и опасное. Среди мятежников – более половины составляли переодетые в гражданское китайские солдаты. а командовали восставшими – переодетые японские офицеры флота и разведки. И тут североамериканцы совершили большую ошибку. И тут североамериканцы совершили очень большую ошибку. Как известно, на побережье располагались три части Индокитая. На севере был прокитайский и буддистский Тонкин, на юге – проевропейская и в основном христианизированная Кохинхина. Между ними – длинной полосой располагался Аннам, с французской администрацией из переселенцев, в котором было всех помаленьку – и христиан, и буддистов, и представителей горных племен, которые были в основном язычниками и анимистами и ненавидели население побережья. Но подавить мятеж – было еще возможно! Вот только – разработки ядерного оружия подошли к концу, и Вторая мировая война – жарко дышала в лицо и североамериканцы – не хотели подойти к ней со связанными руками и воевать на два или более фронтов. В этих условиях, они совершили критическую ошибку – согласились на отделение от Индокитая прокитайского Тонкина и провозглашение ассоциации Тонкина, Аннама и Кохинхины. Японцы приняли это – и тут же принялись насаждать буддизм в Аннаме и даже в Кохинхине, а так же засылать агентов и организовывать партизанскую войну. К этому времени – у японцев уже были сильные позиции во вьетнамском сопротивлении. Японцы – поддерживали сопротивление как антиевропейскую силу и говорили о том, что азиаты должны сбросить европейский гнет и жить вместе с союзе, называемом Великая азиатская сфера совместного процветания, лидером в котором будет Япония. Японцы говорили это – а многие слушали и верили. Война возобновилась уже в сорок шестом году и велась за Аннам, за Лаос, за Кампучию. В пятьдесят втором, после шести лет долгой и тяжелой войны – французская администрация вынуждена была отступить. В конце концов – французов там было очень и очень немного, это был не Алжир. В пятьдесят втором году, в Париже состоялась международная мирная конференция, на которой стороны договорились о признании Лаоса и Кампучии независимыми государствами и временном разделении территории, известной как Вьетнам на две части – разделению подвергался как раз французский Аннам. Временное разделение должно было произойти по семнадцатой параллели, где создавалась ДМЗ, Демилитаризованная зона. После чего – ориентировочно в одна тысяча девятьсот шестидесятом году единство государства Вьетнам должно было быть восстановлено, должны были пройти объединительные выборы, и референдум, на котором граждане Тонкина, Аннама и Кохинхины должны были определить, при какой власти они намереваются жить – при королевской или при представительной демократии. Вероятно, именно в этом момент – Вьетнаму не хватило своего полковника Де ля Рока. Проводить референдум и выборы в разорванной на части шестилетней войной стране, где буддисты ненавидят христиан, а христиане буддистов, северяне ненавидят южан, а южане северян, а горцы ненавидят и тех и других – так вот, выборы в такой ситуации – это лучшее средство, верно? А представительная демократия тем более.

Так получилось, что к моменту заключения мира – страна уже была расколота. На юг стекались французы, не желавшие жить в постоянной опасности, христиане, рыбаки – на север уходили буддисты, крестьяне. В Аннаме, теперь расколотом надвое – правили французы, но не напрямую, между ними и народом всегда кто-то был. Нежелание полностью взять на себя ответственность за судьбу страны, как взял ее полковник Де ля Рокк – тоже сыграло свою роль. До одна тысяча девятьсот сорок пятого года – между французами и населением стоял король, а когда в сорок пятом не стало короля – провозгласили республику и «избрали» президента. Им стал Нго Динь Дьем. Родился он в одна тысяча девятьсот первом году в семье крупного королевского чиновника, удалившегося от двора в знак протеста и в связи с несогласием с политикой Короля. По вероисповеданию он был католиком, имел профранцузские взгляды – и постепенно поднимаясь по служебной лестнице стал премьер – министром в правительстве последнего императора династии Нгуен Бао Дая. Его звездный час пришел после подавления восстания сорок четвертого года – он сумел поставить вопрос о том, при какой власти дальше жить Вьетнаму – при королевской, или при представительной демократии. Учитывая то, что представительная демократия дает больше возможностей для манипуляций – французы согласились провести референдум по этому вопросу. Референдум проходил в обстановке беспрецедентного давления, в частности нанятые Дьемом люди убивали буддистских монахов, агитировавших за монархию – это до предела обострило взаимоотношения между христианами и буддистами в стране. На референдуме 98.2 % проголосовавших высказались за представительную демократию, при том, что в Сайгоне было подано шестьсот тысяч бюллетеней при общем населении города в четыреста тысяч человек. Нго Динь Дьем стал президентом, христианским президентом в преимущественно буддистской стране, а премьер – министром сделал своего младшего брата Нго Динь Ню, который тоже был христианином и по молодости увлекался троцкизмом. Они въехали в Императорский дворец, и стали жить – поживать, править во многом чуждой им страной. Оба брата – были до предела коррумпированы и развращены и большей частью не правили страной, а занимались укреплением режима личной власти, расправляясь со своими политическими противниками, теми, которые были на самом деле, и теми, которые были ими выдуманы. Но французов правление Дьемов устраивало, потому что в отличие от Короля они опирались на католическое меньшинство и вели профранцузскую политику во всем. Младший брат женился на женщине вдвое моложе себя по имени Чан Ле Суан, она была вьетнамкой и исповедовала буддизм – но по-вьетнамски говорила с трудом, а писать и вовсе не могла. Она жила в бывшем королевском дворце и по слухам была женой обоим братьям, а так это или нет – вряд ли кто-то уже узнает. В общественной жизни страны – царило католическое насилие. В армии – продвижение получали только католики и откровенно профранцузски настроенные офицеры, в спецслужбах – католики были целиком. Это приводило к тому, что одни офицеры отрекались от буддизма и переходили в католичество, а другие – искали контактов с врагами, с прокитайским Тонкином и занимались подрывной деятельностью. Кроме того – католические священники, в основном новообращенные из местных создавали боевые дружины, получали оружие, громили и поджигали буддистские храмы, насильственно обращали в католическую веру крестьян. а кто отказывался – расстреливали на месте или сжигали в собственных домах вместе со своими семьями. Все это творилось в Аннаме, в Кохинхине такого не было, но Кохинхина и была в основном христианской, а вот в Аннаме шла жестокая религиозная борьба. И все это – коррупция, преследования буддистов, разврат, сомнительная легитимность власти – играла на руку Тонкину и готовила почву для сильнейшего социального взрыва.

Он произошел на следующий год после Парижских договоренностей.

Одиннадцатого мая шестьдесят третьего года потрепанный голубой седан остановился на перекрестке бульвара Фан Динь Фунг и улицы Ле Ван Дует в Сайгоне. Машина ехала медленно, за ней – пешком шла процессия, в которой было около трехсот пятидесяти монахов. До этого – иностранные корреспонденты в Сайгоне были оповещены о том, что им надо быть в этом месте и в это время, так как произойдет что-то необычное – так что перекресток к моменту акции был полон, движение остановилось. Из машины вышли три буддистских монаха, старшим среди которых был Тхить Куан Дык. Он был довольно высокопоставленным членом буддистской общины и надзирал за строительством новых храмов. Один из монахов, сопровождавших его, положил на асфальт подушку. Дык сел на подушку и второй монах вылил ему на голову пять галлонов бензина из канистры, которую достал из машины. После чего – Дык прочитал молитву, чиркнул спичкой и поджег себя. Один из монахов заорал в мегафон: «Буддийский священник сжигает себя. Буддийский священник становится мучеником.» За месяц до этого, в праздник Весак (день рождения Будды) армия и службы безопасности открыли огонь по процессии буддистов, убив девять и ранив несколько десятков человек. Массовые беспорядки охватившие после этого страну, уже было пошли на убыль – но после самосожжения Дыка – возобновились с новой силой. Самосожжение совершили еще несколько буддистских монахов.

Вскоре после этого – произошел государственный переворот, в ходе которого оба брата Дьем были убиты. Их расстрелял на дороге в Таншоннат, североамериканскую военную базу в Кохинхине капитан Зыонг Ван Минь, судя по всему – без договоренности с организаторами переворота. Просто остановил БТР, на котором везли связанных братьев, и пустил каждому по пуле в голову. После этого –он в течение двух месяцев возглавлял Вьетнам, пока не был отстранен главнокомандующим Нгуен Кханем в ходе бескровного переворота. Очевидно, шла борьба между североамериканцами и французами за власть.

За переворотом и убийством Дьемов явно видны руки разведывательной службы САСШ. САС довольно долго избегали прямого вмешательства в конфликт. Им принадлежала Кохинхина, наиболее европеизированная и христианизированная часть Вьетнама, а между Кохинхиной и Тонкином – лежал французский Аннам, который и стал основным яблоком раздора. Однако, к началу шестидесятых стало понятно, что остаться в стороне от схватки не удастся и опасность угрожает самой Кохинхине. Проанализировав ситуацию, американцы сделали вывод, что основным раздражителем является режим Дьемов и французы, поощряющие агрессивный католицизм и раскалывающие страну. Следовательно, стоит только убрать Дьемов и призвать к порядку французов – и все будет в порядке. Анализ был правильный – вот только несвоевременный. Страна имела за спиной восемнадцать лет ненависти, антиевропейской пропаганды, притеснений и просто сказать: окей, ребята, а сейчас мы начнем все сначала – было уже недостаточно. К тому же – убийство Дьемов и вообще – активная экспансия североамериканцев в Кохинхине вызвала неприятие и противодействие французской общины. Тогда мир был совсем другим… мир где господствовали белые и никто даже не рассчитывал возможности того, что кто-то другой может взять верх. Белые могли ссориться между собой – но это были белые дела, дела для белых, счеты белых. Про то, что кто-то может воспользоваться этим и поднять восстание, и смести всех и правых и виноватых – никто даже и не думал.

Североамериканцы послали сначала четыре тысячи военных советников, потом двенадцать тысяч. Потом – дивизию морской пехоты. И так, в течение буквально нескольких лет, численность контингента североамериканской армии в регионе перевалила за триста тысяч человек. Поводом к общему вторжению североамериканцев – стала провокация в Тонкинском заливе, когда разъяренные и подогретые антиевропейской пропагандой буддисты (а возможно и японские солдаты, затесавшиеся их ряды) атаковали стоящий в гавани Хайфона американский стационер. А потом, когда сыграли тревогу и корабль вышел в море – преследовали и обстреляли его еще и в море. Все это – послужило поводом для широкомасштабного вторжения североамериканцев в Индокитай – которое, как потом оказалось, уже ничего не решало.

Казалось бы, полномасштабное вторжение североамериканцев на территорию, которую Японская империя еще в конце сороковых совершенно определенно отнесла к территории «Сферы» должно было вызвать полномасштабную войну в Азии. Однако, не вызвало (возможно, если б вызвало, было бы и лучше). У североамериканцев – был в рукаве козырь, который они бросили на стол в самый последний момент – и который смешал игрокам за столом все карты, превратив короткую и жестокую войну с определенным победителем и проигравшим в конце – в нечто катастрофическое, в нечто бесконечное, чему не видно ни конца, ни края, и что причиняет бесчисленные страдания многим миллионам людей – и даже самые умные люди на земле не знают, как это все прекратить.

В шестидесятом году – произошла встреча на высшем уровне Императора России и Президента САСШ. Она произошла во Владивостоке, городе, который многие называли «русским Сан-Франциско» и новым фронтиром. На этой встрече, во многом исторической – были закрыты счеты, существовавшие со времен Великой войны и подписан договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. По нему, в частности – американские промышленные тресты допускались к разработке богатств Сибири и строительству промышленности вплоть до Урала, а американские верфи – получали заказ на четыре сверхтяжелых атомных ударных авианосца для русского флота, причем два должны были быть построены в САСШ31, а оставшиеся два – на верфях, которые американские инженеры должны были построить во Владивостоке. Американцы и до того участвовали в индустриализации России – но на вторых ролях, потому что после Великой Войны преимущества были предоставлены Германии. И отказаться от них было нельзя, поскольку Россия была внутренне слаба и отказ мог послужить основанием для образования антирусского, англо-германского блока. Сейчас же – американцы получили права равные с немцами, и это значило, что Россия достаточно сильна, чтобы уже не быть придатком Великой Германии.

К договору было заключено несколько секретных протоколов. Один из них – предусматривал, что если Япония нападет на одну из стран, Россию или САСШ – другая сторона обязана прийти на помощь, но только по просьбе страны, подвергшейся нападению. Согласно другому – Россия признавала себя гарантом сохранения христианства в Индокитае и признавала невозможным ликвидацию Кохинхины как христианского государственного образования в регионе. В этом случае – Россия выступала в привычной для себя роли защитника христианства – хотя в данном случае мотивы были сомнительными, ибо в Кохинхине не было православия, а было католичество, относившееся к России крайне негативно. Но и у России в данном случае были свои враги – Япония – и свои интересы. Таким образом, Япония, когда пришла пора действовать, обнаружила, что над ее китайскими владениями нависает Российская Империя, готовая пойти в наступление с севера. Не вызывало сомнений то, что Североамериканские соединенные штаты призовут Россию на помощь в случае начала большой войны, а Россия на помощь придет. Таким образом, открытая война исключалась, и у Японии оставался только один выход – долгая, партизанская война на истощение, без явного вмешательства со своей стороны в ситуацию в регионе – чтобы не дать САСШ повод бомбить бывший Китай, а то и Метрополию. Кроме того, перед игроками – Англией и Японией встала чрезвычайно сложная политическая и геополитическая задача – разрушить союз России и САСШ и сделать так, чтобы в случае нападения на одну из стран Тихоокеанского союза – она просто не захотела бы обращаться к другой за помощью.

Эта задача – уникальная по сложности, кстати – была успешно решена только к 1980 году.

Но пока – на дворе был год одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмой. Год неспокойного солнца…

Это был год крысы по вьетнамскому Лунному календарю. Год неспокойного солнца, как его называли другие. Год начала конца…

Это была его вторая командировка в Индокитай – во время первой он работал под чужим именем, и ему хотелось надеяться, что он остался не раскрытым противником. Возможно, так оно и было – потому что его не похитили и не убили до сих пор. Хотя возможностей к этому было предостаточно. Эту командировку он работал официально, как флота капитан – лейтенант Владимир Воронцов, подданный Императора Российского. Член миссии военных наблюдателей Парижской контрольной комиссии. Теоретически – лицо, защищаемое международным правом и потому – неприкосновенное. Практически – война уже перешла в ту стадию, когда обе стороны озверели, и от любой из них – можно было ждать всего, чего угодно. Поэтому, помимо положенного ему по чину пистолету, он обычно носил еще пистолет пулемет, пряча его под одеждой и в сумке. И гранату – хотя бы для себя.

Он жил в Хюэ, столице Аннама, которая располагалась почти по геометрическому центру некогда единой страны, недалеко от проклятой пятнадцатой параллели. ДМЗ – демилитаризованная зона. При произнесении этого короткого и емкого термина – смолкали разговоры и повидавшие виды мужики умолкали и заказывали еще по одной, чтобы выпить не чокаясь. За тех, кто навсегда там остался…

Это был шестьдесят восьмой, год неспокойного солнца. Год, когда молодежь многих стран вышла на улицы своих городов, чтобы сказать – нет войне! Год, когда в Париже протестующие – восстали против порядков, навязанных стране Германией, ставшей Священной Римской Империей. Год, когда в полную силу творили легендарные Битлз, самая успешная рок-группа всех времен и народов – группа распадется в семидесятом, когда станет понятно, что нет… нет выхода впереди. Гремел «Клуб одиноких сердец Сержанта Пеппера»32. Год, когда по всем Североамериканским Соединенным Штатам – поднялось движение хиппи, чтобы скончаться так же неожиданно и быстро пару лет спустя. Год свободной любви, которую пытались противопоставить накатывающему на мир безумию.

А здесь – это был год тяжелейшей войны. Год, когда президент САСШ отдал приказ – бомбить, бомбить и бомбить. Бомбить, пока не сдадутся. Вбомбить их в землю. Это был год, когда численность североамериканского контингента в ЗАПТОЗ, западной части тихоокеанской зоны достигла трехсот шестидесяти тысяч, максимума за все время войны. Помимо североамериканцев – в Индокитае были развернуты русские морские пехотинцы, их численность тоже росла и достигла восьмидесяти тысяч человек. В Индокитае они были известны под общим позывным, который знали и американцы – позывной этот стал легендой. Все русские – работали под позывным «Спутник»33.

И не все, кто работал здесь… не все, но многие понимали, что здесь – точка излома. Точка излома в судьбе того мира, который строили их отцы и даже деды начиная с начала века. Мира, в котором властвуют белые – если они уйдут отсюда, это будет не так. Но в этом мире – было и нечто хорошее, некие рамки, за которые не переходил никто. Здесь – их перешли… наверное, все без исключения. И все понимали, что если случится новая Великая война, приказ «бомбить, бомбить и бомбить» будет отдан снова…

И будут бомбить…

Капитан Владимир Воронцов жил в старом квартале Хюэ под своим собственным именем. Для своего титула – а он был потомственным дворянином и князем – он жил скромно, снимая третий этаж в некогда шикарном городском особняке, принадлежащем бывшим придворным последней династии Нгуенов. Сейчас в доме жила мадам Ла, пожилая, веселая и общительная вдова, вьетнамка, но с примесью французской крови. Она была буддисткой, но знала и уважала христианскую веру, в ней была большая примесь китайской крови, в двадцать лет она вышла замуж за шестидесятилетнего придворного, вскоре похоронила мужа и еще больше десяти лет пробыла при дворе в качестве вдовы. Затем, после восстания сорок пятого года и падения династии Нгуенов – она жила в городе, имела какой-то доход с принадлежащих покойному мужу плантаций, ходила на рынок и развлекалась, как развлекаются все женщины на закате жизни – сплетнями, слухами и пересудами. Ходили слухи, что она как то связана с Вьетконгом, сетью террористического сопротивления – но слухи оставались только слухами.

Капитан Воронцов снимал у нее весь третий этаж. Вообще то, она неохотно пускала гостей – но капитан видимо очаровал ее своими манерами и своим знатным, очень высоким происхождением – из высшего слоя русского потомственного дворянства. Платил за постой он не так много – около ста долларов за месяц, это примерно сто восемьдесят тысяч пиастров в пересчете на существовавший тогда курс. За эти деньги – он располагал всем третьим этажом особняка, состоявшим из двух огромных комнат и большой террасы, откуда открывался вид на живописную улицу старого Хюэ. Кстати, особняк этот – был не совсем особняком. Если вы не знакомы с архитектурой тогдашнего Хюэ – то скажу, что строились тогда очень плотно, и даже дорогие дома – имели общие стены с соседними домами, а их ряд и ряд домов напротив – образовывал улицу. Дома строили не по единому проекту, совершенно разные и рядом с двухэтажным домом мог стоять пятиэтажный, у которого общие с двухэтажным только две стены, а рядом с шикарным особняком – китайский владелец дома мог открыть на первом этаже лавку колониальных товаров., отчего у дома будет не протолкнуться. Сейчас обычно такую застройку называют английским словом «таунхаус» – но тогда такого слова не знали. Да и не бывает таких таунхаусов, когда рядом с пятью этажами – два, а на первом этаже то тут, то там – лавки.

Но там – так оно и было.

Капитан Воронцов за год с небольшим привел в порядок дом, чем окончательно покорил вдову, повесил везде стальные ставни и сменил электропроводку – прежняя была постоянной угрозой пожара, особенно в условиях такой сырости, какая была в Аннаме и в Хюэ. Капитан вел скромный и даже скучный образ жизни – он просыпался рано утром, делал зарядку, потом уезжал на работу, возвращался иногда в шесть часов вечера, иногда за полночь, иногда и вовсе на следующий день. В Хюэ было немало борделей, в том числе великосветских, и было немало бывших придворных дам, в которых причудливо смешивалась французская, китайская и аннамская кровь, и которые с большим удовольствием пошли бы в содержанки. Коллеги капитана по контрольной комиссии, ошалев от обилия доступного, изысканного и недорогого секса отрывались, как могли, имели походно-полевых жен, некоторые и не по одной, не вылезали из борделей, многие болели дурными болезнями. Но капитана никто и никогда не видел с местными женщинами, он никогда не приводил женщин к себе на квартиру, ни доступных, ни относительно недоступных. Мадам Ла он показал фотографию своей жены и объяснил, что очень любит ее и не хочет ей изменять – это было после того, как мадам Ла по сердобольности души активно взялась за устройство личной жизни нелюдимого капитана. Здесь – верность никогда не была в большом почете, но больше мадам Ла устройством личной жизни капитана не занималась.