Когда плачет скрипка. Часть 2 Дан Виктор
Через три дня так и произошло. Манюня уже был подготовлен Михаилом к такому развитию событий и все же чертыхался:
– Черт побери! Таланты великого коммерсанта и великого политика имеют одну общую черту – это умение обобрать ближнего. Мы с тобой явно не великие политики, а простые рабочие лошади.
– Правда, при силе и здоровье.
– Обо мне сейчас и этого не скажешь!
Удачной оказалась первая же встреча со специалистом по борьбе с наркотиками Тризной. За столом сидел широкоплечий мужчина за тридцать, с коротко стриженой головой. На круглом приятном лице все было крупным: карие глаза, прямой нос, толстые губы. Не выходя из-за стола, Тризна передал Михаилу коробку со своей картотекой, и тот вскоре отыскал одну подходящую кандидатуру.
Совенко Альберт Борисович, по кличке Сова. С фотографии на Михаила смотрели наглые совиные глаза. Даже в анфас заметен был крючковатый нос и скошенный книзу подбородок – карикатура на полезную ночную птицу.
“Жаль, что не нашлось времени заглянуть сюда раньше. Для этого потребовалось получить по голове”, – пошутил над собой на радостях Михаил.
– Как нам найти этого субчика? За ним должок, – Михаил рассказал Тризне о нападении и ударе по голове.
– Он редко попадается на глаза нашим людям и не имеет приводов. Мы снимали скрытой камерой в ресторане. Потом по какому-то поводу устроили проверку документов. После чего он сразу сменил место жительства. У нас проходит, как наркоман, но возможно он посредник между оптовым поставщиком и мелкими торговцами, так как достоверных контактов с клиентами-потребителями мы не зарегистрировали. Обойдем все официальные ночные увеселительные заведения. Дам задание своим оперативным работникам…
– А если он ляжет на дно?
– Наркобизнес такое дело, что надолго не заляжешь. Нужна с той или иной периодичностью доза, нужно еще заработать деньги на покупку дозы… Потом, не такой серьезный проступок, чтобы долго прятаться. Скорее всего, скажет, что обознался. Хотел заставить вернуть долг или еще какое-нибудь “благовидное” оправдание придумает. Свидетелей нет.
– Тогда нужно брать его на горячем, с товаром.
– Товар он с собой не носит. У них система “почтовых ящиков”. Разве что свою дозу, и то, когда утратит бдительность.
– Хотя бы так!
– Все понял! Только сегодня не могу.
– И я не планировал. Пусть ваши люди предварительно его попасут. Спустя несколько дней он успокоится, и мы его возьмем. Можно сделать вылазку, например, в среду?
– Позвони до обеда.
– Договорились. Я возьму фотографию.
– Когда сделают копии для моих ребят, передам и тебе экземпляр. Только никакой самодеятельности. Сам его увидишь, сделай вид, что не узнал, и звони нам.
Михаил вернулся в приемную, чтобы договориться на завтра насчет машины на целый день. Нужно заканчивать с объездом сельских гаражей. Фесенко он не застал и остался в приемной в ожидании совещания. В 16:00, тот обещал быть.
Тамара Борисовна воспользовалась случаем перекинуться несколькими словами с Михаилом. Сегодня приемная почти пустовала целый день. Говорили о погоде, о необычно высоком урожае яблок и слив в этом году, о здоровье Николая Петровича. Работники отдела посещали его все реже и реже и с медперсоналом не общались. В ежедневных телефонных разговорах Манюня избегал этой темы.
Позвонили из канцелярии. Попросили забрать срочный факс, адресованный Манюне. Михаил вызвался помочь, ждать нужно было еще минут десять.
– Расписаться за факс должна я. Идемте вместе, если сгораете от любопытства.
– Конечно! Синим пламенем…
Пока Тамара Борисовна расписывалась в журнале регистрации, Михаил пробежал текст факса. Крамар и его адвокат приглашали Манюню, если позволяло здоровье, или его заместителя для телефонного разговора во вторник в 11:00 по местному времени.
– Что там? – не удержалась Тамара Борисовна от любопытства. В общих чертах, она знала состояние хода расследования.
– Наконец-то, скрипка заговорила! Крамар хочет что-то сообщить. Неужели сознается?!
– Может быть! И попросится, чтобы судили его там. Сомневаюсь, что он вернется.
Фесенко, формально выполняя резолюцию начальства, решил присутствовать при разговоре, хотя сам разговор попросил провести Михаила. Поездку по селам пришлось отложить, но условились, что со среды Михаил будет брать машину на весь день. И постарается закончить “экскурсии по сельской местности” на этой неделе.
Впервые Крамар начал разговор не с сухого: “Я вас слушаю”, а с приветствий и пожеланий скорейшего выздоровления Манюне. Потом он перешел к главному, ради чего позвонил.
– Если все правда по поводу трубы, а у нас, я имею в виду также моего адвоката, пока нет причины сомневаться, так как Манюня и его помощники до сих пор были действительно объективны. Должен, к слову, извиниться за эмоциональность прошлого разговора. Меня можно понять – получается все чудовищно правдоподобно, я убил двоих, и дочь, и мать. Однако на самом деле я никого не убивал! Не могу объяснить сам себе и поверить, что случайно мог дважды побывать на месте убийства за несколько минут до его совершения… Чем больше я думаю об этом, тем более убеждаюсь, что это не случайное совпадение. На встречу с Ларисой меня вызвали по записке, которую она не писала…
– Вы уже говорили нам об этом, но нам нужны доказательства.
– Если бы они у меня были!
– Но на встречу с ее матерью, вы пришли якобы по ее звонку и это также невозможно проверить.
– Да. Это так. Но ведь я не знал, что меня ожидает обвинение в убийствах. По понятным причинам я даже избегал свидетелей.
– Вы однажды уже предлагали поискать преступника в окружении родственников Ларисы. Не могли бы вы сообщить нам кое-что более конкретное?
– Для этого я звоню. Постараюсь изложить все, что знаю. Для этого записал факты и сейчас вам их сообщу… Может быть, что-то вам покажется не относящимся к делу, я все равно скажу.
– Хочу сразу предупредить, буду вас перебивать вопросами, чтобы не забыть.
– Хорошо. Начну в хронологическом порядке. Лариса как-то говорила о загадочной смерти отца и о том, что кто-то стоит за спиной матери. Это была одна из причин, почему она хотела уехать за границу и почему ей требовалась для этого моя помощь.
– Это Альтман?
– Нет, Лариса не называла эту фамилию. Но сказала, что это как-то связано с прошлым матери. Еще Лариса рассказывала, что у них некоторое время жил квартирант. Они не брали на постой мужчин. Исключение составлял отец Ларисы. Это был второй случай. Лариса сказала, что мать, буквально цитирую ее слова, “настоятельно попросили”. Новый жилец вскоре стал приставать к Ларисе и мать по требованию Ларисы настояла перед кем-то, чтобы постоялец съехал. Он переехал жить в другое место, но иногда приходил к матери Ларисы по каким-то делам.
– Какого он был возраста?
– Молодой парень, якобы недавно из армии…
– Имя или фамилию она не называла?
– Возможно, называла, но я не помню.
– Продолжайте!
– Пожалуй, это важно. Лариса откровенно его боялась. Она говорила, что это был мерзкий тип с гнилыми зубами.
– Это уже что-то. Хоть какая-то примета. А вы его видели? Вы ведь бывали в доме.
– Нет, не видел.
– Какие у них могли быть общие дела: молодой парень и пожилая женщина?
– Могу только догадываться. Что-то, связанное с торговлей медикаментами…
– В этом принимали какое-либо участие тетка и двоюродная сестра Ларисы?
– Я так понял, что принимали. Лариса говорила о какой-то помощи с их стороны. Мать Ларисы имела мизерную пенсию и чисто символический заработок в качестве кассира клуба. Вы знаете, она сильно пила и очевидно были другие доходы, тем более что последнее время она больше не держала постояльцев.
– Не связан ли факт отказа от постояльцев с исчезновением одной из ее квартиранток?
– Ничего об этом не знаю.
– У вас есть что-нибудь еще?
– Есть, но это уже из области чистых догадок. В тот день, когда я последний раз был у матери Ларисы, мне показалось, что в квартире находился еще кто-то.
– По каким признакам вы определили присутствие третьего? И когда вам в голову пришли эти мысли?
– Пришли еще там, у нее на кухне. Почему? По каким признакам? Не могу вспомнить. Что-то неуловимое, то ли в обстановке, то ли в ее поведении…
– Вам ничего не говорит фамилия Совенко или кличка Сова?
– Нет.
– Может быть, вы встречали у них человека с характерной внешностью: выпуклые глаза, крючковатый нос и скошенный подбородок?
– Вы же знаете характер моих посещений?! Стучал в окно комнаты Ларисы, она открывала запасной вход, и я заходил к ней. Даже мать почти никогда не видел.
– У вас все?
– Да. Пожалуй, все. Заверяю вас, я никого не убивал. Уехал, потому что все факты против меня, и как будто есть серьезные мотивы. Если честно, до сих пор не верю в объективность расследования и суда.
– Тогда откровенность за откровенность! Если честно, нахожу ваши утверждения о невиновности сомнительными, но обещаю, что мы предпримем все меры для проверки ваших сведений. Можете не сомневаться, все наши сомнения будут истолкованы в вашу пользу, по крайней мере, с моей стороны.
Во второй половине дня Михаил побывал у Манюни. О хорошо усвоил распорядок дня больного и старался приходить после дневного сна и полдника.
Манюня выслушал Михаила не перебивая, и когда тот замолчал, подвел итог:
– Получается, нужно плясать опять от печки! Давай забудем на время о Крамаре и займемся Совой, парнем с гнилыми зубами, выясним, наконец, кто такой Альтман.
– Согласен. Принимаем временную рабочую гипотезу о невиновности Крамара. Завтра с утра еду в Христофоровку, а вечером с Тризной обойдем ночные кабаки. Если успею, побываю в Санаторном переулке, поспрашиваю о парне с гнилыми зубами. Вы могли бы через Фесенко выйти на контрольно-ревизионное управление и договориться о проверке седьмой аптеки под их прикрытием?
– Вполне.
Глава 5 Экскурсии по сельской местности
Небольшой туман с утра обещал ясную солнечную погоду. Михаил сидел на переднем сидении рядом с водителем и смотрел в зеркало заднего вида. Попутных машин было мало, и правая полоса была свободной. Гораздо больше было встречных машин, направляющихся в город. Служебная “Волга” легко держала скорость 80 – 90 километров в час.
Его интерес к происходящему сзади объяснялся тем, что слишком долго у них на хвосте сидел “Запорожец”. Михаил представлял, каких усилий это стоило водителю “Запорожца”.
– Сбавь до семидесяти, будь добр! – попросил Михаил водителя.
Ему просто из любопытства захотелось посмотреть, кто это решил потягаться с “Волгой”. Однако посмотреть не удалось, так как дистанция сначала уменьшилась, а потом была восстановлена.
– Теперь до шестидесяти!
Результат был аналогичным.
– Это уже становится любопытным! Прибавь опять до девяноста, – опять попросил Михаил.
– Чем это мы занимаемся? – спросил недоуменно водитель.
– Такое впечатление, что за нами хвост. “Запорожец” сзади ведет себя, как привязанный.
– Просто кто-то развлекается. С водителями новичками такое бывает.
– Сейчас проверим. Останови, пожалуйста, у обочины.
Михаил вышел и стал делать вид, что мочится прикрываясь корпусом машины и открытой дверью. Однако “Запорожец” тотчас остановился также. Расстояние было слишком большое, чтобы разглядеть что-либо, кроме цвета автомобиля. Он был белый.
– Ты видишь, он не хочет обгонять. Если гора не идет к Магомету… Разворачивайся, мы его все-таки посмотрим.
Быстро развернуться помешала встречная машина, да и водитель не очень понимал необходимость такого маневра. Когда они, наконец, повернули назад, “Запорожца” на трассе не оказалось.
Теперь настала очередь удивиться водителю:
– Куда он делся?
– Свернул, вероятно, на проселок. Только куда? Вправо, или влево? Доедем до перекрестка!
– Скорее всего, вправо, по ходу, чтобы не пересекать трассу. И так нам труднее их догнать…
Они развернулись еще раз за перекрестком и увидели свежий след съезда вправо на проселочную дорогу.
– Попробуем догнать?! – предложил водитель.
– Здесь густая сеть полевых дорог и посадок. Да еще холмы и балки. Вероятность слишком мала. Не будем терять время.
– Что все это значит?
– Очевидно, кому-то очень не нравится, или хочется узнать, чем я занимаюсь.
– В следующий раз бери бинокль.
– А еще лучше телескоп, – пошутил Михаил и вспомнил отцовскую, а теперь его “обсерваторию”.
Дальше ехали молча. Каждый был занят собственными мыслями. Михаил получил еще одно подтверждение, что в городе за ним действительно следили. Теперь нужно постоянно быть начеку.
– Давай заедем на минуту на пивзавод, – попросил водитель, как только они въехали в село. – Грех быть в Христофоровке и не купить пива. Могу одолжить емкость, если нет своей. Пиво здесь – класс!
Не дожидаясь ответа, он уже свернул к пивзаводу.
– Мы гостили однажды в Христофоровке, но на пивзаводе не были.
Площадь перед небольшим пивоваренным заводом была занята несколькими грузовыми и легковыми автомобилями. Пивной бар с открытой верандой и зимним залом на два десятка мест напротив заводских ворот не пустовал даже в это утреннее время.
– Что вы хотите?! Понедельник! Сегодня пиво не для удовольствия, а как лекарство, – ответил бармен, пожилой загорелый до черноты лысый грек, на замечание Михаила, что удивлен обилием посетителей в столь ранний час.
Вывеска гласила, что бар открыт с семи утра до десяти вечера. “Такому графику позавидует даже дежурная аптека”, – подумал Михаил и заказал стакан пива, чтобы был естественный повод продолжить разговор с барменом. Он рисковал, что пивной запах будет услышан его собеседниками в гараже, но ему захотелось проверить одну гипотезу, которая возникла только что.
– Да-а-а! Пиво замечательное! – Михаил не преувеличивал. Холодный, с мягким густым вкусом и плотной пеной напиток того заслуживал.
– Люди знают и любят свое дело, – ответил бармен городскому посетителю.
– Однако куда ГАИ смотрит?! Водители пьют здесь и уносят с собой. По дороге какой-нибудь слабовольный может налакаться и недалеко до аварии.
– ГАИ время от времени проводит здесь облавы. Хотели заставить изменить график работы. Из-за нескольких, как вы выразились, слабовольных, мы должны были лишить сотни отдыхающих чудесного напитка. Одно время здесь висело объявление, что водителям с транспортом пиво не отпускается. Но что это дает. Водители оставляют машины на соседних улицах и приходят суда пешком. Что прикажете мне делать?! Требовать трудовую книжку и справку от ГАИ, что он без транспорта. Да. Бывают неприятные случаи. Недавно один оставил машину на соседней улице. Пока пил пиво, самосвал увели. Бегал по селу полдня с круглыми глазами. В ГАИ обратиться боялся…
“Вот это удача!” – чуть не сказал вслух Михаил, и после паузы спросил безразличным тоном:
– Ну и как? Нашелся самосвал?
– Нашелся на окраине села. Как видно, подростки катались?
– Когда это было?
– Трудно сказать. Время так быстро летит. Может, месяц.
Может, меньше…
– Возможно, это произошло в день путча?
– Не помню, путч для меня прошел незаметно. Пиво нужно людям при любом режиме. А мне достаточно три миллиметра пены. Отпустишь тысячу кружек за день и получай свои три метра. Причем, не оскверняя напиток водой…
– Это было до начала учебного года?
– Были еще каникулы. Это точно. Спрашивал своего внука, что он знает об угоне. Внук приезжает на каникулы.
– Вы что, знаете водителя?
– Я многих в округе знаю. Работа такая.
– Как его зовут?
– Паша. А зачем это вам?
Михаил замялся из-за сомнения, говорить правду, или нет. Решил не врать человеку, который был с ним откровенным.
– Я следователь прокуратуры, Михаил Гречка. Расследую одну дорожную аварию. Здесь на трассе, километров восемь от вашего села она произошла.
– Дядя Спира. Будем знакомы. Не думаю, что дети поехали бы на трассу. Они боятся ГАИ.
– Они гоняли по полевым дорогам и могли пересекать трассу. Авария произошла в похожей ситуации. Самосвал выехал из-за посадки. Как мне найти этого Пашу.
– Больше ничего об этом Паше сказать не могу. Так его называли приятели.
– Откуда он приезжает?
– Скорее всего, из совхоза “Родина”. Жаль, много болтаю! Теперь будут неприятности у человека…
– Дядя Спира! Успокойте свою совесть. Его неприятности – ерунда по сравнению с неприятностями человека, сбитого его самосвалом. Еле выжил, и может остаться инвалидом в сорок лет. Легковая вдребезги, а выплаты госстраха просто смехотворны. Не хватит даже на инвалидную коляску…
– Вот идет водитель, он должен знать Пашу. Только без меня. Не хочу ссориться с клиентами.
В конце веранды появился местный Тарас Бульба, каким, вероятно, тот был в молодости. Усатый, с бритой головой и массивным торсом с заметным брюшком.
– Пару пива для начала, – заказал водитель раньше приветствия. – Здравствуйте, дядя Спира!
Михаил подождал, пока тот осушил в два глотка первую кружку и задал свой вопрос:
– Вы не знаете, где найти водителя самосвала Пашу?
– Навоз требуется?!
– Что-то в этом роде.
– Отделение животноводства, хутор Ковыли. Там покажет всякий…
– Спасибо!
– Почему так долго? – спросил водитель служебной машины. – Не мог оторваться от пива? Мы так торопились…
– Разведка перед боем. И, боюсь сглазить, успешная. Возможно это не тот самосвал, который ищем. Но теперь понятно, где его искать…
– Едем?
– Да. Хутор Ковыли.
Хутор оказался большим, дворов на пятьдесят. При подъезде справа от дороги тянулись длинные здания животноводческой фермы. Сейчас дорога была накатана, но что бывает осенью и ранней весной, видно по глубоким колеям рядом с дорогой, которая часто меняла направление, как быстрая степная река меняет русло.
У прохожей они спросили, где гараж и поехали к нему. Гараж размещался в центре хутора, для которого вообще понятие центра не имело смысла, так как дома лепились вдоль склона извилистой балки и улиц как таковых не было.
В гараже они застали двух слесарей, занятых ремонтом автомобильного прицепа.
– Где нам найти вашего начальника?
– Завгар, скорее всего, дома, если не уехал в главную контору. Вон, он выезжает на дорогу. Догоняйте!
Михаил вскочил в машину и через полкилометра они, сигналя, остановили “газик” завгара.
– Что случилось? Кто такие?! – встретил их недовольным тоном завгар.
Михаил предъявил удостоверение и предписание прокуратуры, разрешающее ему проверку документации, осмотр техники и беседы с персоналом. Завгар долго изучал бумаги и предложил ехать за ним. Они приехали в контору отделения, небольшой кирпичный дом недалеко от фермы. Завгар представил их бухгалтеру, молодому парню с поврежденной рукой, и попросил последнего показать путевые листы. Сам обещал вернуться через час– полтора.
– Только не задерживайтесь. Мне с вами обязательно нужно побеседовать.
Проводив взглядом завгара, Михаил обратился к бухгалтеру:
– У вас бывают наряды в город?
– Бывают редко. Иногда за запчастями.
– Меня интересуют все путевые листы за период с пятнадцатого по двадцатое августа.
– Мы их выписываем один раз в месяц. Работа здесь каждый день одна и та же. Вывоз навоза, доставка кормов и соломы на подстилку.
– Куда вывозят навоз?
– На поля в бурты. Через год перед пахотой его разбрасывают.
– Кто знает, куда конкретно возить?
– Главный агроном совхоза дает план, куда и сколько.
– Кто-нибудь контролирует, куда поехал водитель?
– Зачем? А-а-а! Вы по поводу халтуры. Не без этого. И местные и дачники иногда договариваются с водителями. Мы к этому привыкли. Бороться бесполезно. Да и себе дороже…
– Нет. Я не об этом. Может водитель погрузиться, поехать в поле к месту разгрузки и отсутствовать три часа?
– Может, и довольно часто. Застрял в грязи, случилась поломка или, опять же, халтура.
– Где можно найти водителя самосвала Пашу?
– Павла Алексеевича Середу?
– У вас есть другой Паша?
– Нет, хватит и одного.
– Что так? Доставляет хлопоты?
– Работает он неплохо. Хлопоты доставляет его жена. Все время пишет на него жалобы. Он, как и многие здесь, пьет.
– Так, где его найти сейчас?
– Идите на ферму, увидите погрузчик. Если он не под погрузкой, то подождите…
– Спасибо! Возможно, мы еще зайдем…
– Пожалуйста! Заходите.
Пешком они не пошли. Территория фермы была довольно большая и, главное, слишком грязная для прогулок без сапог. Они нашли погрузчик, спросили, давно ли грузился Павел Алексеевич и сколько его ждать. Одна ходка длилась примерно двадцать минут. Навоз возил один самосвал.
“Погрузчик работает с КПД двадцать процентов”, – отметил Михаил чисто автоматически. – “Фермер в данной ситуации сам бы грузил, пересаживаясь из кабины самосвала в кабину погрузчика. Работа одного делится на двоих, а зарплату хотят получать каждый свою и побольше. А если учесть низкую продуктивность коров и нехватку кормов, то конечный экономический результат должен быть ничтожным. Такая система уже в своей основе, так сказать, по определению не способна выиграть соревнование с капитализмом. Зачем нужно было столько лет пудрить народу мозги?!”
Показался самосвал. Михаил попросил своего водителя перехватить Пашу до въезда на территорию фермы.
Они просигналили. Самосвал остановился. Паша, мужчина средних лет, с двухдневной щетиной, опустил стекло на двери кабины.
– Что случилось?
– Следователь Гречка. Нужно поговорить.
На лицо Паши словно упала тень:
– Жена уже до вас добралась?!
– Нет! Жена здесь ни при чем.
– Значит, Галька!
– Садитесь в нашу машину! – Михаил перед тем, как сесть самому, обошел самосвал вокруг и увидел, что ожидал. Правая ступенька и крыло были, очевидно, помяты и грубо отремонтированы.
– Может, поговорим в другом месте?
– Не волнуйтесь, ордера на арест у нас с собой нет.
– Как скажете… – в голосе была покорность судьбе.
Паша нехотя вылез из кабины своего самосвала и неловко протиснулся на заднее сидение “Волги” к самой левой двери, куда указал ему Михаил, садясь на переднее сидение. Он только повернулся вполоборота назад.
– Рассказывайте!
– О чем?
– Вы прекрасно знаете, что нас интересует.
– У вас уже нет другого интереса, как ловить нас за три тонны коровьего дерьма. Небось, из города приехали? Бензин дороже стоит…
– Павел Алексеевич, давайте ближе к делу. В нашей экономике мы разберемся сами. Вы говорите о своей!
– Так я денег не беру. Пол-литра самогона и все дела. А с Гальки просил две – так она требовала перегной. Ей свежий не годится. Перегной лопатой надо грузить. В поле с бурта… Грузчику я должен платить? Или за пол-литра горбатиться? Ну, я ей отказал…
– По вашему, если брать самогоном, то это уже не воровство. Вроде как, украл и тут же себя наказал – надрался до отупения какой-то дряни. Наказал семью: жену, детей. Понятно, почему жена жалуется. Какой вы после пьянки мужик в постели, хозяин в доме, воспитатель детям?! Можно понять человека, который унижается до воровства, чтобы купить детям конфеты и книжки. Может быть, выучатся и им не придется воровать навоз.
Паша сидел, вытаращив глаза и ничего не понимая. Что этому молодому парню надо? Проехал сорок километров, чтобы ему мораль читать?! Поздно его воспитывать! Неужели из-за того случая? Так машина цела. Пусть докажет!
– Поздно меня воспитывать!
– Мы здесь действительно не за этим. Расскажите, что случилось в понедельник, девятнадцатого августа?
Читать бесплатно другие книги:
