Песнь Великой Любви. Амон-Ра. Легенда о камне Амонашвили Шалва

Рок сужденный записан, когда с Запада добровольно Камень придет. Утверждаем ждать и понять Камня путь. Утверждаем ждать и понять сужденных носителей Камня, идущих домой.

Е. Рерих

Мальчик из облаков Кавказских гор

Лучше, чем с веранды моего дома в Кахетии, Кавказских гор не видно нигде.

Смотри на них, любуйся и вдохновляйся.

Кавказские горы для того и существуют, чтобы вдохновлять людей: виноградаря – на выращивание упругих, наполненных солнечным светом и сладких, как мед, гроздьев; кузнеца – на чудо превращения обычного, порою ржавого куска железа в подкову радости и счастья; пастуха – на божественные, небесные пасторали; гончара – на изготовление прекрасных, изысканных сосудов, наполненных его любовью к жизни; ребенка – на поиск неуловимой, но такой желанной синей птицы; поэта – на сложение чистых и светлых стихотворных строк, своих крыльев духа; а учителя – на устремление к постижению величайшей тайны слова «УЧИТЕЛЬ».

«Облака – говорит поэт, – есть думы гор. Они хранят всё виденное и пережитое горами. Облака – мудрость гор, в них печаль и радость Вселенной, прошлое и будущее людей нашей маленькой, летящей средь бесконечных звезд Земли».

До Кавказских гор с моей веранды «душой подать». Однажды я так восхитился их близостью, так мне захотелось их обнять, что я мигом спустился, буквально «слетел» во двор и завел машину. Внуки сразу бросились ко мне: «А ты куда, дедушка?» «Садитесь!» – скомандовал я, и мы помчались по дороге. «Вот, скоро-скоро, – думал я, – сейчас прямо на машине доберусь до вершины хотя бы одной из них, потрогаю искрящийся и переливающийся всеми цветами радуги снег, искупаюсь в божественных облаках и скажу внукам: „Вот, исполнилась мечта вашего деда!“»

Но горы почему-то отходили всё дальше и дальше, поднимались всё выше и выше, а потом и совсем исчезли, словно растворились в вечности. «Где горы? – спрашивал я у местных жителей. – Где Кавказские горы?» Но в ответ на мой вопрос они разводили руками и говорили: «Какие горы? Нет здесь Кавказских гор!»

И только один мудрый старик (мудрый, потому что у него была длинная белоснежная, словно снег горных вершин, борода, а в руках он держал посох) поднял глубокие, как пропасть, глаза к небу и изрек: «Горы там, сынок!»

Тогда впервые в жизни я пожалел всех тех, кто живет у подножья гор, но самих гор не видит!

Чудесным летним днем я вновь стоял на своей веранде и вглядывался в синие силуэты гор. Я надеялся, что они пошлют мне хотя бы искорку вдохновения или часть своей великой чудодейственной силы для скорейшего и правильного прохождения мною того нелегкого пути, который называется жизнью учителя. Грандиозные, фантастические облака висели над горами, крепко уцепившись за их вершины. Они двигались, меняли свой цвет и форму, и поэтому казалось, что горы думают.

И вдруг в них я с изумлением обнаружил облик Маленького Мальчика. Через несколько мгновений каким-то чудом он оказался рядом со мной на веранде и тихо сказал: «Напиши обо мне!»

«Но кто ты? И как о тебе писать, если я совсем тебя не знаю!» – смутился я.

«Я проживу свою жизнь в твоих мыслях и видениях, а потом ты напишешь так, как подскажет сердце!»

И с этими словами он растворился в клубящихся облаках.

Какое-то внутреннее беспокойство заставило меня сразу же приступить к работе. Я писал, а скорее списывал события, свидетелем которых оказался по воле судьбы. Вместе с Маленьким Мальчиком я смеялся от счастья и плакал от боли, радовался за других и страдал от потерь, учился любить и дарить радость людям…

Я не скрываюсь под псевдонимом, но, так как не всякий, кто пишет, является автором того, что он пишет, было бы справедливее, если бы эта история пришла к вам от имени Маленького Мальчика, ставшего Истиной для тысяч легенд и сказок.

А я не теряю надежды, что Горы, которые пока не собираются покидать мой любимый Кавказ, потому что, кроме вдохновения людей, им надо еще и держать на своих плечах огромную часть неба с созвездиями, когда-нибудь порадуют меня и пошлют Искру Божию. И эта Искра поможет мне разгадать тайну такого загадочного и волнующего слова – «УЧИТЕЛЬ»! Терпеливо, с душевным трепетом буду ждать я этого мига на своей веранде.

Шалва Амонашвили

Глава 1

Ра проснулся рано утром, но вставать не собирался.

– Ра, милый! – ласково шепнула мама.

Ра притворился, что спит. Мама заботливо накрыла мальчика и вышла во двор.

Сегодня у Ра день рождения, ему исполняется семь лет. Сколько всего обещали старшие ко дню рождения! Мальчик предался размышлениям о предстоящем дне. «Испеку тебе пироги, пригласи, кого хочешь», – сказала мама. «Кого же пригласить? – задумался Ра. – Позову Илью. Хотя он старше меня, но дружит и играет со мной. Приглашу также Саломею, она самая красивая девочка в нашем квартале, и у нее замечательные большие глаза, а смеется она громко и заразительно. Я женюсь на ней, когда вырасту… Кого же еще пригласить?»

Мысли Ра переместились на отца. Отец у него хороший: высокий, сильный, красивый и добрый, а голос его как раскатистый гром. В городе он славится как лучший рыбак. Раньше отец был воином, но когда римские легионеры ворвались в Амонию, храброго воина взяли в плен и увели далеко от родины – в Иудею. Здесь встретился он с Марой, девушкой с длинными косами, полюбил ее и женился на ней. Мара многим нравилась, однако, она предпочла всем храброго молодого воина, такого же доброго, как сама.

Отца все звали Амоном, но это не было его настоящее имя. В Иудее его настоящего имени никто не знал, даже Ра. Как-то от мамы он услышал, что страна, которую любил и защищал отец, называется Амон, там живут амонитяне. И именно поэтому иудеи называли отца Амоном. Многие полюбили крепкого рыбака, который половину своего улова всегда отдавал бедным, калекам, вдовам, а в семью приносил столько, сколько нужно было для существования. Отец гордился тем, что его звали именем далекой родины, и часто мечтал о том времени, когда смог бы со своей семьей вернуться в Амон.

Спрятавшись под одеялом, Ра вспомнил обещание отца: «Возьму тебя в день твоего рождения в море, и вместе будем ловить сетью рыбу». Для Ра это было большим счастьем, ибо он не раз упрашивал отца взять его с собой, но отец воздерживался и говорил, что это опасно. А сегодня Ра научится ловить рыбу, но самое главное, вместе с отцом прошагает по улицам Города и все увидят, как отец с сыном несут тяжелую сеть, каким Ра стал взрослым.

У Ра есть еще и дядя – мамин брат. Люди зовут его Философом. А Ра обращается к нему по его настоящему имени – Андрей. Дядя разрешил Ра звать его по имени, а не «дядя Философ» или «дядя Андрей», или же сокращенно «дядя». Андрей очень любил своего племянника, баловал его, а иногда рассказывал удивительные истории. Андрей прочел много книг. В молодости он учился в Египте и говорил, что получил там какое-то посвящение и поэтому знает о таких таинствах, о которых в Иудее не знает никто, даже царь или главные священники и книжники. Он, например, знает, что такое Мироздание, как звезды прикреплены к небу, что такое душа. И еще он знает, что Земля наша круглая, а не плоская, и крутится.

Андрей раньше пытался научить других тому, что знал сам, но священники и фарисеи рассердились не на шутку и хотели избить его камнями. Тогда Андрей умолк для всех, удалился в горы, нашел там пещеры и обжил их. Там он начал, писать. Писал и писал, скручивал исписанные пергаменты и прятал их в сундуках. Никто не знал, о чем он писал в своих пергаментах, ведь он ни с кем не делился своими мыслями, кроме одного человека – это был Ра. Только с ним заводил Андрей задушевные разговоры, и сознание мальчика в эти минуты расширялось от глубин земли до звездного неба.

Ра было четыре года, когда Андрей сказал ему:

– Закрой глаза, не думай ни о чем, всматривайся в темноту и, если там что-то увидишь, скажи мне.

С закрытыми глазами Ра направил свой взор к потолку своей маленькой комнаты и совсем не удивился, когда из глубин темноты стали возникать целые события. Ра не удивился, но испугался, потому что увидел красные и пурпурные языки пламени; увидел горящие дома и вооруженных всадников с копьями и саблями. Он слышал звон сабель и стоны людей. Он видел огромных чудовищ, которые со страшным ревом носились в воздухе, и под ними горела земля. Ра заметил испуганных и плачущих детей, которых гнали куда-то. Но в этой суматохе промелькнули и другие картины, там люди радовались, смеялись, танцевали и пели, строили храмы и молились. Всё это видел Ра закрытыми глазами и дрожащим голосом сообщал Андрею. Однако он упустил многое, ибо не знал, какими словами выразить то, что видел, или же терял дар речи при виде страшных картин смерти и разрушения. Андрей поспешно записывал все, и когда Ра открыл глаза, то встретил озабоченное и взволнованное лицо дяди.

В прошлом году, когда Ра не было еще и шести, по просьбе Андрея он повторил опыт. Он закрыл глаза и через несколько секунд погрузился в фиолетовое пламя, которое не сжигало его, а наоборот: фиолетовые языки пламени как будто ласкали его, шептали что-то таинственное. Но Ра не понимал, о чем они шептали, так как этот шепот был без слов и звуков. Мальчик только чувствовал, что в нем вдруг ожила великая и таинственная Мудрость. Именно тогда Ра понял, что самая высокая Божественная Мудрость словами не выражается и уши человеческие ее никогда не услышат. Только сердце способно постичь эту бессловесную, беззвучную огненную Мудрость, похожую на фиолетовый океан огня, в который ты погружаешься, как песчинка, и пропитываешься им. Хотя ты песчинка и погружаешься в Беспредельность Мудрости, но получается необъяснимое: сама Беспредельность тоже погружается в тебя, песчинку. Все это Ра почувствовал тогда, сидя перед Андреем с закрытыми глазами, но описать это состояние дяде он не смог. Только раза два он с удивлением воскликнул: «Небо фиолетовое, море фиолетовое, я погружаюсь в фиолетовый огонь!» А спустя некоторое время лицо Ра озарилось: перед ним возник Образ Величественного Человека, отчасти похожего на Андрея, отчасти на Амона: Образ озаренный, светящийся. Он улыбнулся Ра, и Ра был зачарован.

Андрей увидел, как на лице племянника отразилось состояние блаженства.

– Ра, Ра, скажи, что ты видишь? Ра, кого ты видишь, скажи? – шептал Андрей умоляюще. И Ра прошептал только одно слово; в нем Андрей должен был бы постичь всю Истину, и он ее постиг.

– ЕГО! – с трепетом произнес Ра.

От сильнейшего удивления и волнения Андрей чуть было не потерял сознание, он пристально всматривался в ту часть пространства, куда был направлен взор мальчика. Ра видел всё, но Андрей только на мгновение уловил какое-то овальное фиолетовое свечение, и оно было огромное. Свечение задрожало и исчезло. Ра не отрывал внутреннего взора от Облика, который все отдалялся, увеличивался и растворялся в глубинах фиолетового неба. Ра улыбался ему и махал рукой. «ЕГО», – опять повторил Ра, и Андрей догадался, Кто предстал перед мальчиком. Сам Ра понял только то, что видел очень близкого человека, которого любят все: и Андрей, и Мара, и Амон, и Саломея, и к которому стремился он сам. Но кто был этот Близкий Человек и как Его зовут, Ра не знал.

После этого события Андрей еще больше приблизил к себе племянника и посвятил его в некоторые свои тайны.

– Мои хранилища с книгами и писаниями я оставлю тебе, только ты можешь понять, о чем я пишу, другие пока не смогут понять меня, – сказал Андрей Ра.

– Но зачем мне книги, если я не умею читать?

– Я буду учить тебя, и первое занятие мы проведем в день твоего рождения, после того как ты вернешься с отцом с рыбной ловли, – так сказал вчера Андрей мальчику, чем его очень порадовал.

«Это будет самый большой подарок в моей жизни – чтение и науки», – подумал Ра, находясь в укрытии под одеялом. Мальчик вдруг заволновался: «Вот и убежит от меня мой день рождения», – подумал он, моментально вскочил с постели и помчался за мамой во двор.

– Мама, где ты? Где папа, он без меня ушел?

– Нет, сынок, – успокоила его мама, которая месила тесто для пирогов, – видишь, отец подготовил сеть и ждет тебя!

Глава 2

Вскоре должно было взойти солнце. Отец с сыном взвалили на плечи тяжелые снасти и вышли на улицу. Впереди шел Ра, за ним – отец. Мальчик шагал гордо, хотя ему было нелегко тащить сеть.

– Амон, сын растет, взрослым становится! – сказал ювелир, когда отец и сын проходили мимо его мастерской.

К этому ювелиру приходили купцы, богатые люди, посыльные вельмож из разных стран, чтобы заказать украшения и разные драгоценные изделия. Когда Захарий, так звали ювелира, создавал какой-либо предмет, то месяцами не выходил из своей мастерской. Он сидел в маленькой и темной комнатке и при свечах переплавлял золото, шлифовал драгоценные камни – творил легенду. Каждое созданное им изделие действительно становилось легендой, потому что работал он самозабвенно и при этом всегда что-то нашептывал. В городе говорили, что изделия Захария имеют какую-то волшебную силу, ибо множество таинственных нашептываний знал он. Но если его спрашивали, правда это или нет, то Захарий ничего не отвечал. А когда спрашивали, как он своими руками создавал такие прекрасные и изящные вещи или как выдерживали его глаза при таком тусклом огне свеч работу над тончайшими линиями и движениями в металле, он отвечал: «Если сердце твое полно любви, то ювелирным делом могут заняться и пальцы твоих ног!»

Сейчас Захарий сидел у входа своей мастерской, но не потому, что ему было нечего делать, а потому, что он ждал восхода солнца и думал о своем сокровенном изделии, еще не созданном. Ра был наслышан, что у Захария «золотые» руки. Он убавил шаг и пристально посмотрел на руки мастера. Но руки ювелира вовсе не были ни золотыми, ни даже красивыми. А Захарий пристальным взглядом провожал отца и сына, идущих на рыбалку. Никто не знал тайну Захария, почему он не женился, почему жил так бедно. Долго смотрел он вслед Ра, пока отец с сыном не скрылись, свернув на другую улицу. «Эх, этот мальчик мог бы быть моим сыном», – с добрым сожалением подумал он и опять устремил взор на диск восходящего солнца, на его лучи и с восхищением проговорил: «Господи, неужели я когда-либо смогу создать золотое солнце с лучами из драгоценных камней? Это было бы вершиной моего искусства!»

А отец и сын бодро шагали по узкой улочке. Здесь им встретились другие знакомые: грузчики и гончары, портные и сапожники, купцы и лавочники. Кто хвалил мальчика, что тот помогает отцу, как настоящий мужчина, а кто заговаривал с Амоном и просил часть улова доставить к нему в лавку. Так шли они узкими знакомыми улочками к морю, и Ра чувствовал, что взрослеет, что с сегодняшнего дня он уже другой: люди смотрят на него, идущего вместе с отцом на работу, а когда он вернется с рыбалки, Андрей начнет с ним заниматься чтением и науками. Что еще нужно, чтобы стать взрослым?

Отец столкнул в воду лодку, Ра прыгнул в нее и оглядел море. Его охватило нетерпение – поскорее бы отплыть подальше от берега и помочь отцу забросить эту тяжелую сеть. Они были не одни, вдали виднелось не менее десяти лодок. Иные рыбаки уже забрасывали сети или даже вытаскивали их. Один рыбак прокричал Амону: «Ты уже не один? У тебя помощник? Ну, значит, будет удача сегодня. А у меня улов очень плохой: три раза сеть забрасывал, да все без толку!» Амон хорошо знал, как и в какой стороне лучше рыбачить. А может быть, у него были и ещё какие-то свои секреты, которых никто не знал. Ра смотрел на своего отца с восхищением и удивлением: с какой ловкостью и силой работал тот веслами и всё нашептывал что-то, как ювелир Захарий. Ра не понимал ни одного слова, но догадывался, что отец призывал в помощь какую-то таинственную силу. Лодка неслась удивительно быстро, и вскоре они оказались достаточно далеко от берега и от других лодок. Амон с помощью Ра забросил сеть, ни на минуту не переставая нашептывать только ему понятные слова. Он так был занят делом и так сосредоточенно всматривался в глубину моря, что могло показаться, будто он сам гнал косяки рыб в свою сеть. Спустя некоторое время отец крикнул Ра:

– А ну-ка, мужик, потяни сеть!

Ой, как же трудно, оказывается, тянуть сеть! У Ра напряглись мускулы, но он тянул и тянул изо всех сил. И откуда у него вдруг взялось столько сил? Наконец сеть была вытащена, и дно лодки покрылось слоем серебристых рыб. Рыбешки прыгали, открывали рты, перепрыгивали друг через друга. Быстро закинули сеть во второй раз, затем в третий. Лодка наполнялась.

Амон собрался было забросить сеть еще раз, но вдруг заметил, что лодка слишком далеко от берега, а со стороны горизонта быстро надвигаются темные тучи. Рано утром Амон всматривался в небо, чтобы угадать, какая будет погода, но спокойное и чистое небо не предвещало чего-либо опасного. Даже если бы Амон что-то и почувствовал, то трудно было отказать сыну в обещании взять его на рыбалку, ведь это был подарок ко дню рождения, и мальчик так давно ждал этого счастливого дня! Так что Амон должен был осуществить мечту Ра. Туча приближалась, и Амон почувствовал, буквально увидел шторм, который вот-вот набросится на маленькое суденышко. Рыбаков в море уже не было. Они, по всей вероятности, раньше предугадали ненастье и поспешили к берегу.

– Держись крепко за лодку! – строго предупредил отец и немедленно взялся за весла.

Он греб изо всех сил, лодка стремительно мчалась к берегу, но было видно, что свинцовый горизонт надвигался еще быстрее. «Боже мой, в лодке же сын!» – с тревогой подумал Амон. По опыту он знал, что могло произойти во время такого урагана Лодку уже начало сильно раскачивать, волны становились все выше и выше, море загудело. Амон посмотрел в сторону берега, но с трудом разглядел его очертания сквозь струи начавшегося ливня. Ра почувствовал тревогу отца. «Происходит что-то неладное», – подумал он и, как учил Андрей, закрыл глаза и заглянул во тьму. Ра увидел там все, что должно было произойти в ближайшие минуты. Отец, с трудом перекрывая грохот моря, закричал сыну:

– Запомни, страх не испугает смерть… Останешься в живых, если будешь бороться за победу, а не за спасение… Ты понял? Повтори, что я сказал!

– Победа – путь к спасению! – что было мочи закричал Ра.

Отец услышал, кивнул головой и даже улыбнулся сыну, так кратко повторившему его длинное наставление.

Ра успел уловить эту чистую улыбку, промелькнувшую на лице отца, и в то же мгновение озлобленная огромная волна накрыла лодку и унесла с собою Амона. Именно эту страшную картину и увидел Ра две минуты назад во тьме с закрытыми глазами.

А во чреве черной волны Амон продолжал улыбаться сыну и слал ему последние напутствия: «Силен тот, кто любит! Побеждает тот, кто любит! Запомни это, сынок!..»

Море как будто умолкло на секунду, чтобы крик Амона был услышан сыном. И Ра действительно услышал.

Амона уже не было видно, и Ра знал, что больше никогда не увидит своего доброго и мужественного отца, ибо тело его погружается в море, а душа летит в небо. Хотя нет, душа отца еще здесь, рядом, и заботится о спасении сына.

«Страх не спасет от смерти», – услышал он снова шепот отца и принял решение. «Если я не уничтожу сейчас свой страх, то это озлобленное море поглотит меня и спасения мне не будет», – подумал мальчик.

Он знал, чем больше опасность перед тобою, тем больший страх охватывает тебя. Именно в это мгновение надо собраться с силами и уничтожить этот страх, избавиться от него, не оставив в себе ни малейшей его частицы. Много раз до этого дня Ра был побеждаем страхом. Он боялся, когда молния раскалывала небо пополам, гром взрывал землю, а журчанье ручейка превращалось в рычание волка; пугался, когда в ночной темноте у пенька вдруг вырастали рога, и это рогатое чудовище гналось за ним. В эти минуты все тело начинало дрожать, сердце готово было выскочить из груди, и с отчаянным криком Ра падал в обморок.

Волна уже унесла отца, и теперь черед мальчика.

Вот с ужасающим грохотом надвигается черная, холодная, беспощадная гора.

Она все ближе и ближе подбирается к маленькой лодочке, затерянной в этом ревущем кошмаре. И что для нее, способной превратить в щепки большие корабли, испуганный продрогший мальчик, которому всего семь лет? От него она и следа не оставит…

Торжествует страх, поселившийся в груди малыша, наполняет собой все его маленькое тельце. Страх прыгает, радуется, предвкушая победу, принимает облики безобразных привидений, и будто слышен его ужасающий вой: «Посмотри, мальчик, какой я страшный! Таращи глаза, пугайся, дрожи!»

Извивается страх в теле Ра и продвигается к сердцу, чтобы обосноваться там, набраться сил и затем наброситься на дух и овладеть им, подчинить себе. И не умолкает его холодный шепот: «Молись, мальчик, всем своим богам. Может быть, отзовется хоть один из них и спасет тебя, ха-ха, если, конечно, сможет! Твое рыдание, мольба и безнадежный зов – лучшая из спетых для меня песен! Ха-ха! Так пой мне песни, мальчик, кричи о своем горе! Порадуй меня своими бессильными воплями: „По-о-мо-о-ги-и-те-е!“ Злись, малыш, видишь, все тебя бросили, никто тебя больше не любит, никому ты не нужен, и скоро тебя забудут! Скорей пошли проклятья матери, что породила тебя! Предай анафеме отца, подарившего тебе такой день рождения! Возмутись Богом, пошли ему ненависть свою, раз он послал тебя в этот мир с таким страшным роком! Ха-ха-ха! Я твой властелин, мальчик, я, твой страх! Я столько ждал этого дня, этой прекрасной минуты! Ты глупый и трусливый, тебе никогда не спастись и не скрыться от меня, ибо я в тебе, я здесь, в сердце твоем, и отсюда вливаю яд в душу и кровь твою! Я разрушу тебя, чтобы создать себя; я унижу тебя, чтобы возвысить себя! Ты моя добыча, я питаюсь тобою и набираю силу; я пожираю твою радость, высасываю твои мечты, обращаю твою доброту во зло! Я торжествую над тобой! Это не волна морская поглотит тебя, а я – твой собственный комок страха, которому ты сам и дал жизнь! Я высосу из тебя всё: душу и надежду, мысль и мечту, доброту и любовь, настоящее и будущее; превращу тебя в тряпку и брошу волнам морским. Твое тело будут рвать морские хищники, с души твоей опадут крылья, и станет она добычей небесных чудовищ. А я стану еще сильней и вселюсь в другого, такого же глупого, жалкого и неумелого, как ты. И его я разрушу тоже, а потом третьего, четвертого, тысячного! Вот как я буду расти и расширяться! Я захвачу весь мир! Ты понял, мальчик? И наступит счастливый день, когда на Земле буду господствовать и властвовать только я, я – страх! И тогда люди, эти жалкие создания, будут пугаться при виде полевых цветов и ярких звезд, лучей солнца и своей тени. Они будут дрожать от журчанья речки и пенья птиц, будут пугаться собственного голоса и голоса матери. Люди возненавидят Богов своих, а Ангелов закидают камнями и грязью! Все будут смотреть друг на друга с недоверием, злобой и ненавистью. Глаза их потускнеют, а уши станут длинными, как у трусливого зайца, и всегда они будут готовы к бегству, спасая себя! Я – страх, мальчик, твой страх. И нет никого сильнее меня! Помнишь, как наставлял тебя отец: „Страх не спасет от смерти“, – не так ли он говорил? Так знай, что тебя не спасет мудрость отца! Видишь, какая огромная, черная, злая волна надвигается, чтобы поглотить тебя! Еще секунда, и ничего от тебя не останется! Так чего же ты ждешь? Давай, зови на помощь, призывай обреченно, отчаянно, со злостью и ненавистью все силы небесные и земные; призывай своих глухих и жестоких Богов, кричи из последних сил! Ну, давай, пугайся же, мальчик, ибо близок конец!»

Но вдруг в душу Ра, как молния, ворвался свет и мальчик прошептал слова, похожие по своей силе на раскат грома: «Ты не победишь меня, страх! Что со мной сделает эта волна, если я чайка, если я рыба!»

Страх этого никак не ожидал, ведь он надеялся услышать отчаянный, обреченный крик мальчика, а вместо этого Ра взглянул на волну, похожую на опрокинутое море, добро улыбнулся и воскликнул благоговейно:

– Господи, слава Тебе!

И пока волна собиралась обрушиться на него, все добрые и светлые силы души Ра, собравшись в сердце и объединившись в мощную силу, набросились на комок страха и вырвали его из сердца, швырнув навстречу разбушевавшейся стихии.

Страх, черный-черный, онемевший от неожиданности, застыл на миг в воздухе и полетел в клокочущую пучину. Да, такого поворота, такого обращения с ним семилетнего мальчишки он даже не мог представить! И не мог он предвидеть того, что его можно вышвырнуть из сердца ребенка именно тогда, когда наступил миг величайшего страха, за которым последовал бы разрыв не выдержавшего сердца. Застыв в воздухе, страх еще надеялся, что мальчик всё-таки испугается, заплачет или закричит, и тогда он сможет вновь ворваться в него и лишить сил. Но этого не случилось.

«Думай о победе! Побеждает тот, кто любит!» – звучал голос отца, и Ра следовал этому зову. «Я – рыба», – сказал он самому себе и, не дожидаясь, когда волна разнесет лодку в щепки, отдался морю. А волна-гора, такая же черная, холодная и беспощадная, как страх, набросилась на комок страха, выброшенный из сердца мальчика, и растерзала его, стерла в порошок. «Теперь я – чайка!» – подумал Ра в глубине моря и взлетел в воздух на гребне волны, а затем еще раз, и еще, и еще…

Глава 3

Ра остался в живых, отца же поглотило море.

«Если хочешь спастись, то думай о победе», – повторял мальчик и боролся с бушующим морем. Удивительно, но именно море, такое неприветливое и холодное, уничтожило комок страха Ра. И мальчик, которому исполнилось всего семь лет и которому отец в день его рождения преподнес в подарок это море, торжествовал над разбушевавшейся стихией и над собой. Ра победил страх! И потому гул моря и грохот волн-гор даже стали забавлять его.

Что оттого, что он был еще маленьким? И что значит «маленький»? Разве можно назвать взрослым пятидесятилетнего человека, у которого волосы встают дыбом от малейшего шороха? Мал тот, кого побеждает страх, кто боится всех и всего вокруг. Большим же следует считать того, кто справился со своим страхом, с собой, и пусть ему всего пять, шесть или семь лет.

Кто победит: семилетний мальчик или разбушевавшееся море? «Море, конечно», – скажут опытные люди и будут вполне правы. Но Ра в этой борьбе оказался сильней, потому что в нем ожила великая Мудрость!

Может ли разбушевавшееся море потопить и поглотить щепку? Ведь оно, когда волны бушуют и ревут, в состоянии потопить корабли, свалить горы, смыть города, но потопить щепку оно не в состоянии. Море ничего с ней не может сделать, потому что щепка не боится его. Причем не только не боится, а ей даже нравится эта игра с морем. Море бросает щепку на берег, но она возвращается к нему; забрасывает высоко в небо, а она опускается на волны; топит в глубине своих вод, а она всплывает на поверхность. Щепка смеется, радуется, ведь всё это для нее игра и забава, а море возмущается и бушует.

Ра пережил рождение в себе мудрости щепки и победил.

Постепенно море утихло, улеглось. Вокруг, насколько хватало глаз, была одна вода, берега нигде не было. Совсем измотанный Ра лежал на спине и отдыхал. Сколько его носило и бросало море, он не знал. Помнил только, что разбушевавшиеся волны, как щепку, бросали его то вверх, то вниз. Заброшенный вверх Ра летел и опускался на гребень волны, как чайка, а поглощенный волной он превращался в рыбу и устремлялся к поверхности моря. Так продвигался он к победе – целеустремленно и упорно.

Он лежал на спине, покачиваемый утихшими волнами, и смотрел на небо. Было раннее утро. На очистившемся небе слабо мерцали уже гаснувшие звезды. Среди них Ра искал звезду отца. На какой из них сейчас душа Амона? А может быть, она еще здесь, не спешит улететь, пока сын не будет спасен?

Мальчик был погружен в эти мысли, когда подплыли дельфины. Ра не испугался дельфинов, он и не знал, что они – дельфины. Даже если бы это были хищные акулы, Ра все равно не испугался бы, так как комок его страха был уже разорван на кусочки и разбросан волнами по всему морю. Дельфины сначала с интересом разглядывали Ра издалека, потом приблизились, несколько раз перепрыгнули через него и, как будто узнав в нем старого друга, улыбнулись и запищали, что-то говоря ему, а затем стали тереться носами и плавниками, как бы успокаивая и лаская мальчика. Их было четверо, и действовали они слаженно, как один. Двое из них аккуратно подхватили маленькое тельце Ра снизу, а двое поплыли впереди, словно показывая дорогу. Так они мчались в течение дня, пока не достигли берега. Уставший, измученный Ра заснул на спинах дельфинов, и они, словно поняв это, с такой осторожностью несли его к берегу, что мальчик ничего не чувствовал. Дельфины сделали прощальный круг недалеко от того места, где лежал спасенный ими человек, и уплыли, а Ра продолжал спать глубоким сном.

Мальчика, выброшенного на берег, нашли только три дня спустя, далеко от Города, и бережно понесли домой. Все удивлялись, в какую даль занесло его море. Ра помнил всё: и прощальную улыбку отца, и его последние наставления, и волну, которая унесла Амона, и волну, которой он улыбнулся.

Мара уже ни на что не надеялась и уже не плакала, только в ее распухших и красных глазах можно было увидеть всё то, что она пережила за эти дни. И когда люди принесли Ра в дом, она подняла засветившееся от счастья лицо к небу, опустилась на колени, в молитве протянула чуть вздрагивающие руки к небу, а потом прижалась к земле так, словно хотела обхватить всю планету своим сердцем. Она беззвучно плакала, лаская сына, целовала и благодарила землю, славила море, отнявшее мужа, но пощадившее ее мальчика. Потом, обессилевшая от радости, Мара прижала к своей груди чудом уцелевшего сына и затихла.

Ра не проронил и слезинки с тех пор, когда волна поглотила отца. Он чувствовал и верил в то, что отец не умер, что они расстались не навсегда. Еще там, в море, покачиваясь на волне, Ра несколько раз закрывал глаза и погружался во тьму. И тогда оттуда выплывало золотистое светящееся облако, а из него появлялось улыбающееся лицо Амона… «Он там, где ему надлежит быть, но я также знаю, что отец сейчас рядом со мной и мамой, он здесь», – думал Ра, прижимаясь к матери.

И вдруг сами собой хлынули из его глаз горючие слезы. Он зарыдал, уткнувшись в грудь Мары, и платье ее быстро намокло от этих обильных слез.

Мальчик плакал не из-за гибели отца, так рано покинувшего этот мир; не затем, чтобы показать другим свое несчастье и этим вызвать жалость к себе – сироте; и не потому, что молодая и красивая мама так рано стала вдовой. Ра твердо знал: случилось то, что должно было случиться, и уже ничего нельзя изменить. Этой мудрости маленького мальчика научил друг и учитель – Андрей. Плакал Ра горькими слезами только по той причине, что очень любил отца и маму, и слезы его были слезами сострадания к ним, таким родным, вынесшим тяжелые и жестокие испытания и заплатившим за них такую высокую цену…

Часто бывает, что люди плачут и горюют из-за утраченного, потерянного для них предмета, который очень хочется вернуть обратно. Кто-то плачет потому, что потерял близкого человека и жалеет его, а может быть, жалеет самого себя: «Как же мне без тебя жить и что делать дальше?» Иной плачет от обиды, унижений и оскорблений: «Почему вам не жалко меня? Как вам не стыдно?» А кто-то проливает слёзы от боли и физических страданий, от жалости к самому себе и поэтому упрекает Бога: «В чем я провинился, в чем виноват, что Ты не жалеешь меня?»

В общем, чаще всего люди плачут из жалости к себе. Они рыдают и этим успокаивают душу. Они оплакивают самих себя, цепляются за уже ушедшее прошлое, пытаясь его вернуть. И слёзы эти есть слёзы прошлого. Если попробовать их на вкус, то обнаружится, что они не только соленые, но еще и терпко-горькие.

Но люди умеют плакать и по-другому. Они плачут так, когда неожиданно и круто меняют свой жизненный путь. В это время слёзы похожи на поток бушующей реки после грозы, и поток этот разрушает, смывает и перекрывает все пути, ведущие назад, в прошлое. И благо тому человеку, который хоть однажды плакал такими слезами, ибо он раз и навсегда оставил прошлое по ту сторону, а теперь начинается совсем другая, новая и интересная жизнь. Назад возврата нет, и дороги туда закрыты.

Например, упал человек, сломал ногу, и слёзы боли полились из глаз. Но человек этот не возмущается, не винит в произошедшем кого-то другого, а принимает всё, как есть, делает выводы и ищет свои ошибки, чтобы в следующий раз их больше не повторять. Или потерял он какой-то предмет, любимую вещь и, конечно, жалеет, переживает, но не убивается, а думает: «Значит, настало время, когда он мне больше не нужен, а нужен другому».

Еще пример: ушел из жизни близкий человек, может быть, отец или муж, как это случилось с Ра и Марой, или кто-то другой, такой родной и любимый. И тогда люди плачут, но не для того, чтобы их пожалели и посочувствовали им, а потому, что они вспоминают добром тех, кто покинул этот мир, и из этих светлых слёз создают памятник Любви.

Но такими слезами плачут немногие, ведь это слёзы самопожертвования, и они переносят людей в будущее. Конечно, от них краснеют и припухают глаза так же, как и от обычных слёз, но они же дарят душе свет и очищение.

Из глаз Ра текли потоки горячих слёз, несущих с собой надежду, сострадание и любовь. Он не оплакивал отца и не жалел себя. Он не притягивал прошлое. Если бы он был чайкой, парящей над разбушевавшимися волнами, или рыбой, ныряющей в самое сердце озлобленного моря, ему не нужно было возвращаться в прошлое. Зачем же оплакивать отца, умершего смертью храбрых? Это отец, погибнув бесстрашно, победил смерть, а не она его! Сейчас душа Амона провозглашает победу и стремительно летит к своей звезде! И любые слёзы горя, траура, отчаянья и сожаленья могут отяжелить ей крылья, осложнить путь. Все это знал и понимал Ра. И он плакал слезами чистой любви, помогая душе Амона преодолевать сложный путь. А Мара ласкала, целовала сына, и в душе ее теплился луч надежды.

Может быть, Ра еще долго рыдал бы так, уткнувшись в грудь матери, но нежное прикосновение чьей-то руки заставило его обернуться.

– Хватит плакать. Пошли со мною, пора приступать к делу! – ласково произнес подошедший Андрей.

И Ра сразу успокоился, а мама нежно улыбнулась ему и ладонями вытерла слёзы.

– Следуй за ним! – сказала она спокойно, и в голосе ее были слышны доброта и надежда.

Ра поцеловал маму, повернулся и побежал за Андреем.

Глава 4

Они медленно шли по узкой и длинной улице. Солнце уже садилось за горизонт, приближался тихий и ласковый вечер. На улице играли дети. Они бегали друг за другом, смеялись, а то и дрались. Кое-где собиралась в группы молодежь, и оттуда доносились музыка и песни. Старшие чинно сидели перед своими домами и мастерскими на лавочках или прямо на земле, курили трубки и вели беседы.

Взрослые и дети всех кварталов долгими, сочувствующими взглядами провожали Философа и его племянника. Некоторые высказывали соболезнования по поводу гибели Амона, поздравляли, что сам Ра остался в живых. Дети с уважением и интересом глядели на Ра, который так отважно боролся со стихией и вышел из этой битвы победителем. А одна старая женщина обняла его, поцеловала, положила ему на голову руку и нашептала молитву от порчи и злых духов. Потом она вложила в руки мальчика свежеиспеченный лаваш и проговорила: «Сынок, Богу было угодно оставить тебя в живых. Слушайся Бога!»

Наконец улица закончилась. Ра и не заметил, как оказался на тропинке, весело бежавшей в гору среди камней. Тропка была чуть заметная, кое-где покрытая колючим кустарником. Быстро стемнело, и Ра почти ничего не видел. Но он шел без опаски, ориентируясь на шепот Андрея и шуршание мелких камешков под его ногами. Тропинка казалась мальчику прямой, и Ра шел по ней смело, неся в себе тяжесть своих мыслей и переживаний.

Уже несколько лет Андрей жил в горных пещерах, в которых ему никто не мог помешать работать над записями. Он ушел из Города в горы, оставив людей и дом, и не жалел об этом. Здесь, в этих пещерах, Андрей писал, думал, читал и мечтал.

Пещер, пригодных для жилья и работы, было несколько. В одной из них он писал свои трактаты, и здесь стояли большие сундуки с книгами и рукописями. Во второй пещере Андрей проводил разные опыты, и поэтому в ней было много странных непонятных устройств и множество различных по цвету и форме баночек с порошками. Третья пещера была посвящена Тому, появления которого Андрей ждал уже в течение стольких лет!

Эту пещеру Андрей обустроил с особой любовью и теплотой. Ее стены были украшены прекрасными рисунками, горели свечи, повсюду стояли живые цветы, а воздух был наполнен чудным ароматом благовоний. В представлении Андрея Тот, кого он так хотел увидеть в этой пещере, должен был появиться неожиданно, без предупреждения. И, возможно, Он не остался бы ночевать и не присел бы даже на минутку, чтобы отдохнуть с дороги, а так, стоя, просто поговорил бы с тем, кто так жаждал Его! И пусть Он сказал бы всего несколько слов, но эти слова могли бы изменить всю жизнь Андрея! Ради Его появления, для этого прекрасного мгновения Андрей и подготовил третью пещеру, которая стала для него храмом. Каждый день утром и вечером Андрей входил сюда, молился, менял свечи, ставил цветы и поливал их.

А для Ра Андрей выделил отдельную пещеру. Одну стену в ней он покрыл странными рисунками, на другой высек буквы и мудрые изречения, третью превратил в целую книгу, а свод пещеры с первого взгляда было трудно отличить от открытого неба с плывущими по нему облаками и чередующимися на нем светилами. Чудесные краски картин Андрея и изумительные природные цвета сочетались и переплетались между собой, создавая сказочное зрелище. Везде вдоль стен стояли цветы в горшочках, распространяя вокруг себя чарующий запах. Посреди пещеры Андрей поставил кровать и низкий изящный столик, а пол покрыл прекрасными коврами.

И именно сюда держали сейчас свой путь дядя с племянником.

– Пришли! – неожиданно сказал Андрей задумавшемуся Ра.

Ра оглянулся, но в кромешной темноте ничего не смог разглядеть.

– Следуй за моим голосом! – сказал Андрей и, шепча таинственные слова, вошел в пещеру. Ра осторожно последовал за ним. Шепот впереди прекратился, и послышались какие-то удары, сопровождающиеся маленькими огоньками-искрами. Наконец мальчик увидел слабое свечение в руках Андрея. Дядя держал горящую лучинку, которой зажигал свечи, прикрепленные к стенам, и пещера ожила, наполнилась светом.

– Это твоя пещера, с сегодняшнего дня ты будешь жить здесь!

Удивлению Ра не было предела: разрисованные стены, таинственные надписи, высокий свод над головой, похожий на небо, цветы, ковры и разнообразные вышитые подушки. Все это поразило мальчика.

– Нравится? – спросил Андрей.

– Очень! – ответил Ра и тут же спросил с нетерпением в голосе: – Андрей, а когда ты научишь меня чтению и другим наукам, чтобы я поскорее смог прочесть и понять то, что изображено и написано на этих стенах?

– Мы уже опоздали на три дня, поэтому не будем терять времени и начнем сейчас же! – ответил Андрей спокойно.

Он достал из ниши, высеченной в стене, кувшин, наполненный какой-то жидкостью, налил в глиняную чашу и протянул мальчику. Ра после долгой и нелегкой дороги хотелось пить, и он подумал, что Андрей дает ему обычную воду, чтобы утолить жажду. Но как только он поднес чашу к губам, то почувствовал, что это не просто чистая вода. У нее был необычный и очень приятный запах и вкус. Ра с удовольствием осушил чашу до дна, и его тело сразу наполнилось силой и бодростью.

– Что это было, Андрей?

– То, что сейчас тебе очень нужно, чтобы восстановить силы.

Андрей тоже выпил полную чашу и поставил ее на место. Затем он подвел мальчика к одной из стен и шепотом, словно их мог кто-то услышать, произнес таинственным голосом:

– Видишь, это та гора, в сердце которой мы сейчас находимся, а вот наши пещеры. За этой горой восходит солнце, посмотри на восходящее солнце…

На рисунке Андрея была изображена гора, освещенная золотыми лучами, тянувшимися кверху, к своду пещеры.

– Это восход солнца, – продолжал Андрей, – завтра мы увидим это чудо!

Затем Андрей подвел Ра к противоположной стороне. – Посмотри, здесь тоже изображена гора, но уже другая, за этой горой солнце заходит.

Ра увидел на стене нарисованное заходящее солнце, освещающее все вокруг желто-красными лучами. «Как же удалось Андрею так нарисовать? Его рисунки кажутся живыми!» – подумал про себя мальчик, с изумлением разглядывая картины. Но его еще больше удивил простой вопрос дяди:

– Скажи мне, Ра, как же так получается, что солнце восходит из-за одной горы, а заходит за другую?

Ра не успел придумать ответ, как Андрей задал, ему второй, а затем и третий вопросы:

– А зачем человек рождается? Что он ищет в этом мире и почему не находит то, что так искал всю свою жизнь?

При всем желании Ра не мог ответить Андрею, да Андрей сразу и не ждал от маленького мальчика правильных ответов на такие сложные вопросы, которые заставили Ра глубоко задуматься. «А ведь действительно, – размышлял он, – живешь на земле, радуешься солнцу и не знаешь, кто ты, откуда пришел, чего ищешь здесь и куда потом уйдешь… И почему, как, зачем восходит и заходит наше солнце?»

– Давай выйдем на воздух! – предложил Андрей.

Они пошли вверх по незнакомой Ра тропинке и через некоторое время оказались на вершине невысокой горы. Дядя с племянником с трудом умещались на маленькой площадке.

– Посмотри на небо. Нравится? – почему-то прошептал Андрей, подняв кверху голову.

Ра последовал примеру Андрея, и у него от восторга захватило дух! Над ними сверкало и переливалось тысячами звезд бархатное черное небо. Звезды были маленькими и большими; голубыми, розовыми, желтыми и зелеными. Они перемигивались между собой, играя друг с другом, а может быть, ведя только им понятные беседы. Ра никак не мог оторвать взгляда от этой неземной, сказочной картины, и ему даже показалось, что кроме него и этого неба больше ничего не существует.

– Кто и зачем создал над нами этот прекрасный небосвод? Что происходит там, на звездах? – задумчиво, как будто сам себе, задал вопрос Андрей.

Еще долго они стояли, смотрели на небо и думали каждый о своем.

Андрей думал о том, как быстрее помочь понять мальчику, что всё, что окружает людей, есть Беспредельность; а в Беспредельности господствует Мысль; а Мысль, пропитанная Любовью, творит Вселенную. Именно Любовь есть основа Мироздания, Матерь всего сущего… И сколько же лет понадобится Андрею для того, чтобы просветить ум мальчика, направить его на самостоятельное познание этих и других тайн Мироздания.

А мысли Ра летели к звездам. «А что за этими звездами? А еще выше? А дальше?» – думал он и не мог даже представить себе, что где-то, за сверкающими и манящими к себе звездами, может быть пустота. «Конца нет, не может быть! Все бесконечно! Всюду должно быть и есть всё!» – подумал мальчик и обрадовался этой пришедшей из глубины сознания мысли.

Когда они вернулись в пещеру, Андрей сказал:

– Уже поздно. Но, если хочешь, не гаси свечи, а рассматривай картины на стенах и размышляй!

Так началась новая жизнь Ра, такая неизведанная, манящая и прекрасная!

Глава 5

Андрей занимался с Ра каждый день: утром и вечером, в полдень и в полночь. Местами для их занятий становились пещера и вершина горы, небольшой кусочек земли в тени дерева около пыльной дороги и роскошный цветущий луг. Природа предоставляла им свои лучшие классы, постепенно открывая Ра свои секреты. Все дни и ночи всё, что окружало мальчика, было превращено в один большой урок. Как жаждущий олень припадает к горному ручью, чтобы напиться, так Ра припадал к источнику знаний и впитывал эти знания в себя. А источник находился повсюду. Для Ра Андрей превращал в удивительные и ожившие книги муравейники и плывущие облака, журчанье речки и порывы ветра, куст розы и пение соловья, корни деревьев и мерцание звезд, маленькую песчинку и огромную гору, свет и крылья орла, человека и Вселенную. Андрей учил мальчика читать книгу природы, самостоятельно разгадывать ее тайны.

– Если хочешь, чтобы знания потоками лились к тебе, ты должен овладеть тремя вещами: наблюдением, удивлением и восхищением, – учил Андрей.

Ра быстро научился наблюдать и удивляться. Поэтому однажды, идя с Андреем по дороге в Город, чтобы повидаться с Марой, он заметил необычный камень, лежащий в пыли. Ра поднял его и стал внимательно рассматривать. Камень был удивительный, совсем непохожий на другие, валявшиеся здесь же на дороге.

– Андрей, посмотри, какой интересный камень я нашел, как будто на нем что-то написано! – сказал Ра учителю.

Андрей взглянул на камень и остановился. Взяв камень в руки, он присел на обочине дороги и с огромным вниманием стал его рассматривать. От напряжения на лбу у Андрея собрались морщинки и появились капельки пота. Долго Андрей разглядывал камень, бережно держа его в своих красивых, столько умеющих руках. А потом, просияв лицом, учитель подозвал к себе Ра.

– Это не простой и не случайный камень, – произнес он с улыбкой и как можно спокойней, но в его голосе Ра почувствовал какое-то волнение. – Я полагаю, что это твой камень-письмо. Пойди, промой его в ручье и посмотри, каким он станет!

Мальчик осторожно взял камень из рук дяди и опустил его в весело журчащий ручей, и тот, как показалось Ра, обрадовался, улыбнулся. Камень был плоским и белым-белым, он точно умещался на маленькой ладони Ра. На камне были выведены какие-то знаки похожие на буквы и, словно линии на ладони, они пересекали друг друга, образовывая неведомые тропинки.

– Андрей, неужели здесь и в самом деле что-то написано? Может, это просто случайные линии и знаки, придуманные природой? – задумчиво спросил Ра, не отрывая глаз от своей находки.

– Запомни, мой мальчик, – ответил Андрей, – природа, как и всё, что тебя окружает, будь то камень, река, звезды, облака, ветер, солнце, луна, листья деревьев или их корни, не знает, что такое случайность. Природа говорит только правду и пишет книги истины. По законам истины живут звери, птицы, муравьи, пчелы. К сожалению, только человек творит в этом мире ложь, и этим он оскверняет себя и унижает само звание «ЧЕЛОВЕК». Камень, который ты держишь в руке, глаголет истину, сообщает тебе о чем-то очень важном и таинственном.

– Мне?! – удивленно воскликнул Ра.

– Да, только тебе одному!

– Но о какой же тайне он мне может сообщить? – спросил мальчик, охваченный любопытством.

Андрей спокойно объяснил:

– Я же сказал тебе, что камень может быть письмом, написанным сотни тысяч лет назад. Его положили специально для тебя, чтобы ты нашел и прочитал его.

Ра с удивлением слушал своего учителя, и в его голове возникало огромное количество вопросов, требующих незамедлительных ответов. Ведь Андрей говорил с ним о таких вещах, разобраться в которых самостоятельно Ра было не под силу. Что, например, могли означать слова «сотни тысяч лет назад»?

– А как же прочесть эти буквы и эти линии? Ты не учил меня таким знакам, я их не знаю!

– Я не могу научить тебя всему, мой мальчик, ибо сам не знаю всего, скорее, я очень мало знаю. Ты попробуй, поговори с камнем, попроси его помочь тебе.

– Поговорить с камнем?! – удивился Ра. – Разве камень умеет говорить?!

– Говорить могут и камни, и деревья, и вода, и птицы. Говорить умеют все. Но дело в том, что камень не может научиться человеческому языку, а человек может научиться языку камня. Человек, если очень захочет, может научиться понимать шепот ветра, язык птиц, шелест листвы и всего, что его окружает, – язык самой природы, всей Вселенной. Научись языку камня, и он расскажет тебе, как разгадать тайну, записанную на нем.

– Ты говоришь, что этот камень может быть письмом, посланным только одному мне? – переспросил Ра.

– Да, возможно, это именно так. Иначе, зачем же он столько ждал тебя на дороге, почему его не взял кто-то другой? Ведь по этой дороге сегодня прошли многие, но никто не нагнулся и не поднял этот камень. И ты тоже не будешь подбирать всякий камень, попадающийся на пути, не всякий привлечет твое внимание. Вон, смотри, еще один лежит, похожий на этот, не хочешь ли взять его?

– Нет, не хочу, мне этого хватит.

– Правильно говоришь, – подтвердил Андрей, – тот камень, может быть, есть письмо для другого человека. Когда-нибудь тот, кому предназначено послание, пройдет по этой дороге и найдет только свой камень-письмо. А ты держишь в руке свое письмо, я уверен в этом.

– Если так, то кто же мог послать его мне?

– Вот этого я тебе сказать не могу, – ответил Андрей, – наверное, камень-письмо послал Тот, кто знает, что ты есть; Тот, кто заботится о тебе и надеется на тебя. Не зря Он написал тебе это письмо на камне, видимо, хочет сообщить нечто очень важное, необходимое.

Ра задумался, пытаясь разобраться во всем том, что сказал Андрей. Мальчик видел, что Андрей говорит серьезно, даже торжественно, но постичь весь смысл и глубину его слов для Ра было нелегко.

– Андрей, ты же знаешь, что мне семь лет. Когда же этот камень-письмо был отправлен? Разве не видно, что этому камню не семь лет, а, может быть, даже семьсот или, как ты говоришь, сотни тысяч лет. Эти знаки не высечены на камне, а рождены вместе с ним. Выходит, что это письмо было послано задолго до моего рождения. Как же это могло произойти?

– Слушай меня сердцем, мой мальчик. Рождение и сотворение – разные вещи. Камень, который ты держишь в руке, мог быть послан много тысяч лет назад. Но ты, Ра, сотворен гораздо раньше, чем твой камень, однако, родился ты на Земле всего семь лет назад. Бог сотворил тебя как Вселенскую Искру, Бессмертную Душу, а мама родила тебя как человека Земли. Ты сотворен всего один раз, а рожден сто, может быть, семьсот раз. Человек рождается для того, чтобы развить свой дух через земные воплощения, через свои мысли и деяния. Он обязательно должен пройти через эти бесчисленные рождения, чтобы познать себя, а познав себя, человек постигнет Мироздание, узнает Законы Космоса! Вот и думай сам, из глубин каких времен был послан тебе камень-письмо, кто и почему писал его для тебя.

– Значит, я много раз был рожден?! – воскликнул Ра, всё больше и больше удивляясь словам Андрея.

– Да, это так.

– Но почему я ничего не знаю о своем прошлом? Почему не помню, что когда-то жил на Земле, да не один, а много раз?

– Ты и не должен помнить о своем глубоком прошлом. Память о прошлых жизнях может помешать человеку в дальнейшем развитии, она может заслонить путь душе к восхождению, остановить ее, стать непреодолимой преградой. Именно поэтому ты и не помнишь предыдущие жизни, но их помнит твоя душа, которая руководит твоей нынешней жизнью! – Андрей объяснял спокойно, но видно было, что он взвешивал каждое слово, чтобы семилетний мальчик мог осознать, как устроен духовный, невидимый мир, который нельзя потрогать рукой.

– А камень-письмо посылают каждому человеку или только некоторым? – спросил Ра после минутного размышления.

– Каждому. Однако в развитии своей души человек может только один раз встретиться со своим письмом. Это произойдет тогда, когда возникнет в этом необходимость. Камень-письмо есть предупреждение человеку, чтобы он не отклонился от своего пути, чтобы смог достойно завершить этот путь. Хочу, чтобы ты, Ра, понял, какое это счастье – держать в руках камень, предназначенный только тебе.

– Андрей, а ты уверен, что это письмо мне, а не кому-то другому?

– Да, мое сердце подсказывает, что это именно так. Надеюсь, что ты тоже в этом скоро убедишься, – ответил Андрей.

В голове Ра крутились сотни, а то и тысячи вопросов, и все требовали ответов. «Какой же первый задать Андрею? – думал он. – Нужно, наверное, самому попробовать во всем разобраться, а учителя спросить только о том, на что не смогу найти ответа». Но Ра не терпелось узнать как можно больше именно сейчас, и он опять заговорил:

– Андрей, я утомил тебя своими вопросами, но хочу спросить еще, можно?

Андрей улыбнулся племяннику своей доброй и мягкой улыбкой. Он радовался тому, что мальчик обладает удивительной целеустремленностью в познании себя, природы и всего Космоса и с таким упорством пытается понять тайны камня-письма.

– Спроси. Отвечу, если смогу, – сказал он.

– Вот ты говоришь, что это мой камень. Но может ли так случиться, что человек чужой камень-письмо принял за свой?

– Редко, но такое случается. Конечно, будет плохо, если кто-то подберет чужой камень и сочтет его своим. Во-первых, ему трудно будет прочитать то, что на нем написано, и, значит, человек не поймет смысла послания. Во-вторых, если даже и разберется, о каком предупреждении или задании там идет речь, и станет делать это чужое дело, то наверняка оно закончится безрезультатно. Каждый должен жить своим письмом! Жизнь по чужому посланию вызовет осложнения не только в собственной судьбе, но и в судьбах многих других людей. Если сердце подсказывает, что это не твой камень, то и дотрагиваться до него не надо, и менять его местонахождение тоже не следует. Только жизненная необходимость подскажет людям, когда можно дотрагиваться до такого камня и перемещать его с одного места на другое. Но люди чаще всего и не знают, что имеют дело с камнем-посланием, от которого зависит не одна судьба.

– Андрей, объясни мне, как же все-таки человек может догадаться или понять, что это не простой камень, а его камень-письмо, его дальнейшая судьба? Люди же не знают, что кто-то им посылает такие письма, да еще на камнях! Вот пройдет по этой дороге хозяин такого письма и не заметит его, не поднимет, а пойдет дальше своей дорогой… Что же тогда случится с камнем и с этим человеком?

– Если человек думает о развитии своей души, то рано или поздно, но он обязательно встретится со своим камнем-посланием. Он может и не знать, и далее не догадываться о его существовании, ведь ты тоже, еще совсем недавно, даже и не слышал о таком камне. Тебе твой камень-письмо попался на пыльной дороге и непонятно почему понравился, ты взял его в руки и стал рассматривать. А другой человек, может быть, споткнется о камень и так получит свое послание. Только человек с закрытым и озлобленным сердцем может не заметить свой судьбоносный камень. Если даже такому человеку подсказать что это, и он возьмет его, то всё равно не поймет, зачем же этот камень ему нужен. К сожалению, так происходит очень часто.

– Но кто же приносит такие письма? Кто принес его мне?

– Давай представим себе такую картину. Ливни, которые шли много тысяч лет назад, несли твой камень с высоких гор в это ущелье. Потом какой-то землекоп своей лопатой поддел камень и перебросил в другое место, а столетия спустя пастух, пасший овец, схватил его и кинул в волков. Затем отшельник, живущий в горах, заметил камень, догадался, что это камень-письмо, что оно спешит на встречу со своим адресатом, и бросил его в сторону дороги. Камень не долетел до дороги и упал в кусты. Прошли годы, и кусты засохли. И вот спустя века и тысячелетия ты, Ра, на обочине среди других камней узнал и поднял свой камень-письмо! Этот камень проделал к тебе такой длинный путь не просто так, он должен сообщить что-то очень важное и нужное только тебе. А к другим людям камни-письма могут прийти совсем по-другому, но они обязательно придут, надо только ждать и верить. Камни-письма никогда не пропадают, просто их надо узнать!

С удивлением слушал Ра рассказ Андрея и всё с большим любопытством разглядывал камень, гладил его. Камень был действительно красив, выведенные на нем таинственные знаки были похожи на искусные кружева, а изящные линии, пересекающие его, придавали ему еще большую загадочность и неповторимость.

Дядя и племянник – учитель и ученик – продолжили свой путь. Долго шли они молча, и когда впереди показался Город, Ра нарушил молчание:

– Андрей, а ты тоже получил свой камень-письмо? – спросил он учителя, подходя к воротам Города.

Андрей остановился, показал на маленький мешочек, висевший у него на шее, и ответил:

– Вот мой камень-письмо. Я уже познал свою Тайну и следую ей!

Глава 6

Прошло полгода с тех пор, как Ра ушел из дома к Андрею. Мальчик очень соскучился по маме, по своим друзьям. «А что если научить их чтению и наукам? – думал он. – Конечно, я не смогу обучать так же хорошо, как учит Андрей, но я постараюсь!»

Мара сердцем чувствовала приближающуюся радость. Она сидела на лавочке перед домом, вязала носки для любимого сына и всё время смотрела на дорогу. Она еще издали заметила Андрея и Ра и, словно птица, устремилась к ним навстречу.

– Ра, мой любимый, мой единственный! – запричитала она, обнимая сына и глядя на него своими блестящими от радости глазами.

– Андрей, – вдруг воскликнула Мара, – мне кажется, что Ра стал совсем взрослым, в его глазах светится мудрость! Так ли это?