История Глории. Трилогия в одном томе Крамер Стейс
– Разве такое возможно?
– Возможно, когда интересуешься другим.
– И чем же ты интересуешься?
– Учебой, книгами, Интернетом. Любовь приносит только боль. Она как наркотик. Сначала тебе очень хорошо, но потом начинается ломка, и ты просто умираешь.
Мы подходим к дому Ребекки. Я, если честно, немного побаиваюсь знакомиться с ее мамой. Вообще не понимаю смысла этого.
Беккс уверенно открывает дверь.
– Мам, я пришла.
В доме пахнет чем-то жареным, у меня тут же разыгрывается аппетит. К нам выходит женщина лет сорока. И внимательно рассматривает нас.
– Ребекка, почему ты так рано?
– Нас отпустили пораньше. Мам, познакомься, это Глория, моя новая подруга.
– Здравствуйте, – вежливо говорю я.
– Здравствуй, здравствуй. Это та подруга, с которой ты гуляла до половины третьего ночи?
– Мам, давай не будем сейчас об этом.
– Как скажешь. Проходите на кухню, я приготовлю вам горячий шоколад.
Мне становится как-то не по себе. Мы проходим в глубь дома, я вижу на полке большую фоторамку. Беру ее в руки.
– Классная фотография. Это ты с семьей?
– Да, это я, папа и младший брат.
– А где они сейчас?
– …они погибли в автокатастрофе. Майку, моему брату, нужно было на тренировку, и папа решил его отвезти. В них врезался какой-то грузовик. Мы с мамой еле-еле пережили это, поэтому и переехали сюда, чтобы хоть как-то… забыть.
У меня начинает кружиться голова от этих слов. Представляю, какую боль она испытала. Мне становится страшно.
– …прости, пожалуйста.
– Да ничего страшного. Вот видишь, теперь и ты обо мне кое-что знаешь.
– Так, присаживайтесь, я принесла вам шоколадные пирожные и круассаны.
– Глория, попробуй, мама сама пекла.
Я беру в руки пирожное и откусываю кусочек.
– Потрясающе… очень вкусно, миссис Донелл.
– Благодарю, ешьте на здоровье.
– Ну, как тебе наш дом? – спрашивает Беккс.
– Красивый, у вас здесь очень уютно, – я стараюсь быть вежливой.
– Мы, правда, еще не до конца все обставили, но, надеюсь, со временем обустроимся, – говорит Ребекка.
– Глория, а расскажи о себе, чем ты занимаешься?
– Эм… ну, я раньше увлекалась танцами, но потом забросила. А еще я неплохо рисую…
Мать Беккс сверлит меня своими глазами.
– А как ты учишься?
– Мам, разве это важно?
– Для меня важно. Я хочу, чтобы моя дочь общалась с людьми ее уровня.
Это вызывает во мне ярость. Я понимаю, что она хочет дать понять, что я не должна даже рядом находиться с ее дочерью.
– Я ужасно учусь, миссис Донелл. Знаете, люблю прогуливать уроки, не выполняю домашние задания.
– Глория… – перебивает меня Ребекка.
– А что такое? Я просто отвечаю на вопрос. Или вас что-то не устраивает?
– Ну почему же, меня все устраивает, – спокойно говорит Донелл.
– Простите, где у вас тут туалет?
– Прямо и налево, не заблудитесь.
– Благодарю.
Я пулей лечу в ванную комнату.
Быстрее бы сбежать из этого дома. Не думала, что у Ребекки такая злобная мамаша. Может быть, горе на нее так подействовало. Никому не пожелала бы такого. Потерять сразу и мужа, и сына, отца и брата. Я бы не смогла такого пережить.
Из кухни доносятся голоса. Я прижимаюсь ухом к двери.
– Что мам? Что мам? Эта девушка просто ужасна!
– Нет! Она очень даже хорошая.
– Я уверена, что эта «хорошая» втянет тебя в дурную компанию.
– Не говори так!
– А ее вид? Знаешь, кто так выглядит?
– Мама, прекрати!
Я больше не могу это терпеть. Я выхожу из ванной и направляюсь к выходу. Из кухни выходят Беккс и ее мать.
– Глория, ты куда? – спрашивает Ребекка.
– …мне позвонил отец и сказал, чтобы я срочно шла домой.
– Я тебя провожу.
– Нет, не нужно, я сама.
– Тогда увидимся завтра?
– Увидимся. До свидания, миссис Донелл.
Трудно дышать, особенно, когда находишься рядом с этим местом. В моих руках пакеты, набитые всякой всячиной. Хочу увидеть маму. Обычно после таких встреч мне еще больше не хочется жить. Но я так соскучилась по ее взгляду, улыбке, до дрожи. Я обязана ее увидеть.
В клинике пусто, в будний день мало кто навещает своих близких. Я быстро нахожу мамину палату. Трясущимися руками я открываю дверь. Она сидит за маленьким столиком и смотрит в окно. Затем оборачивается.
– Глория?..
– Привет, мам. Как ты тут? Я принесла тебе фрукты и еще кое-что.
– Что у тебя с?.. – мама показывает на мои волосы.
– Ты заметила? Я думала, что ты еще находишься в том состоянии.
– Если бы я не была обколота транквилизаторами, я бы оторвала тебе голову с этими ужасными волосами.
– Ну, наконец-то! Узнаю свою прежнюю маму, – на наших лицах появляются улыбки.
– У тебя все хорошо?
– Да… но я очень по тебе скучаю. Обещай, что больше не будешь делать глупостей.
– Обещаю… – мама закрывает глаза, и внезапно выражение ее лица меняется.
– Что такое, мам?
– Снотворное… я сейчас отключусь.
– Давай я тебя уложу.
Я обхватываю маму руками и отвожу к кровати. Она уже спит. Я долго смотрю на нее, держа ее холодную руку. Затем наклоняюсь к ней, целую в лоб.
– Я люблю тебя.
Дорогой дневник!
Я раздавлена. Единственное, о чем молю Бога, чтобы мама наконец-то поправилась. Я вспоминаю, сколько раз я говорила, как ненавижу ее. Мне становится очень больно. Я хочу, чтобы она была жива, была счастлива. Я очень надеюсь, что после моей смерти она найдет мужчину своей судьбы. У них родятся дети, и у этих детей не будет такой поганой жизни, как у меня.
Что касается отца, так я желаю ему наконец-таки понять, что он настоящая скотина. Я хочу, чтобы он мучился до конца своих дней, и, черт возьми, не дай бог у них родятся дети. Никому больше не пожелаю, чтобы еще одна невинная душонка называла этого человека папой.
Осталось 24 дня.
Day 27
Новое письмо: «Ты не избавишься от всех проблем». Черт возьми, да кто же ты такой?! Кажется, что этот человек знает обо мне все, даже больше, чем я сама о себе знаю.
Я хочу, чтобы меня не замечали, хочу превратиться в пустое место. Так у меня и проблем было бы поменьше. Я вижу ее лицо и стараюсь скрыться в толпе учеников. Но она меня все же замечает.
– Глория!.. – кричит Ребекка, я делаю вид, что не слышу и ускоряю шаг. – Глория, подожди.
Беккс подбегает ко мне и хватает за руку.
– Ты чего?
– Я просто стараюсь избегать тебя.
– Зачем? Что-то случилось?
– А разве не этого хотела твоя мать?
– Ты все слышала… Глория, мне плевать, что говорит моя мама. Я хочу с тобой дружить.
– Твоя мама права. Я принесу тебе кучу неприятностей, – я резко отдергиваю руку и ухожу прочь.
– Затем добавьте серную кислоту в спирт. Запомните, кислоту в спирт, а не наоборот!
Практическая работа по химии. Мы, как всегда, с Чедом напарники.
– Ты в порядке?
– Что? В смысле?
– Ты какая-то дерганая.
– Не выспалась просто.
Чед держит пустую пробирку, а я осторожно вливаю в нее кислоту.
– А я и не думал, что ты так не любишь мисс Лоренс.
– Не люблю – это еще мягко сказано. Я бы с удовольствием влила эту серную кислоту ей в глотку.
– А с тобой опасно.
– ЕЩЕ как.
Я отвлекаюсь, и мой взгляд устремляется на Тезер, они с Шонной напарники, она смеется, как будто специально, чтобы меня разозлить. Так противно на все это смотреть. Я слишком долго смотрю на Тез, отодвигаюсь в сторону и слышу крик. Я ПРОЛИЛА ПОСЛЕДНЮЮ КАПЛЮ КИСЛОТЫ ИЗ ПРОБИРКИ НА РУКУ ЧЕДА.
– О господи, Чед!!! – кричу я.
– Чед, все будет хорошо, пойдем со мной, – тревожным голосом говорит мисс Пайпер, учитель химии.
Я вижу, как рука Чеда становится бурой. Сердце безумно колотится, на меня смотрит весь класс. Я чувствую, что сейчас провалюсь сквозь землю.
Прошло около часа. Чед в медпункте. Я сижу в коридоре напротив дверей. ГОСПОДИ, ЧТО ЖЕ Я НАДЕЛАЛА??? Я приношу людям одни несчастья. Дверь открывается, и выходит Чед с перебинтованной рукой. Слезы наворачиваются на мои глаза.
– Чед, как ты?!
– Все хорошо, все худшее позади. Мне вкололи обезболивающее. Правда, останется шрам на всю кисть, но это не смертельно. Да и к тому же меня отпустили домой.
– Прости меня, пожалуйста. Я криворукая корова.
– Да я же говорю, пустяки. Такое с каждым могло случиться.
– Нет. Я должна как-то искупить свою вину.
– Да перестань.
– Я серьезно. Что ты хочешь? Может, чизбургер? Или свидание с какой-нибудь классной девчонкой? Говори, я все устрою.
– Свидание? Это хорошо.
– Так, говори с кем.
– …с тобой.
– А может, лучше с Шонной? Новой подружкой Тезер? Или Джессикой? Она баскетболистка, и у нее отличная фигура!
– Нет, я хочу свидание только с тобой.
– Ну что ж, хорошо. Когда и во сколько?
– Сегодня, приходи ко мне домой часов в семь.
– Отлично.
Наш разговор прерывается голосом директора: «Прошу учеников, а также всех учителей собраться в спортивном зале».
Куча народу скопилась в спортзале. Мы располагаемся на трибунах и недоумеваем, зачем нас здесь всех собрали.
– Уважаемые ученики нашей школы, коллеги, гости, я очень рада, что мы все здесь собрались, потому что наше заседание посвящено одной очень важной новости. Наша школа открывает фонд для поддержки подростков из неблагополучных семей.
Все остальное время, а это больше получаса, гости школы по одному поднимались и произносили речь. Было так скучно, что я чуть не заснула. Было сказано много слов о том, как подростков унижают в семьях, бьют, убивают в них личность. Я понимала каждое слово, каждую фразу, будто это говорили про мою жизнь. Так глупо, что кто-то верит в то, что этот фонд поможет кому-то. Разве могут какие-то жалкие психологи изменить твою жизнь? Заставить родителей полюбить тебя, понять, что ты живое существо и ты можешь чувствовать. Все это бред. Если ты не можешь изменить свою жизнь, то посторонние люди вряд ли тебе помогут.
– Ну что ж, наше заседание подходит к концу. Если кто-то еще желает высказать свои предложения по поводу фонда, то прошу сюда.
У меня пересохло во рту от удивления, когда у микрофона я увидела Тезер.
– Здравствуйте. Меня зовут Тезер Виккери. Я очень рада, что наша школа создала такой фонд. Это очень здорово, надеюсь, он поможет многим… например, моей подруге Глории Макфин, – мое сердце сжалось, – ее отец изменил ее матери. Но это еще не самое страшное. Вы представляете, миссис Макфин пыталась покончить с собой, и теперь она лежит в психиатрической клинике. Сама Глория не раз сбегала из дома, и не исключено, что она уже пробовала наркотики или еще хуже того. Пожалуйста, если вы можете помочь Глории, откликнитесь на ее беду. У меня все, – Тезер со злобной ухмылкой смотрит мне в глаза. Я вижу, как она выходит из спортзала. Все присутствующие на заседании смотрят на меня. Вы только представьте, около трехсот человек сверлят тебя глазами и говорят о тебе. Во мне просыпается знакомое чувство ярости. Я быстро выбегаю из зала.
– Тезер! – кричу я.
Она оборачивается и начинает противно смеяться.
– Ну что, опять будешь бить меня?
Я быстрым шагом подхожу к ней и толкаю к стене. Вытянутыми руками я опираюсь о холодную стену и смотрю в глаза Тезер.
– Шонна, засними это, – говорит она.
– Уже снимаю, Тез.
– Я просто хотела тебе помочь, подруга, – ехидно произносит Тезер.
Я выдыхаю. Нащупываю на шее цепочку с медальоном Мэтта. Рву ее.
– Этот медальон Мэтт купил тебе, но подарил мне, потому что любил меня, а тобой просто пользовался, – я кладу цепочку в руку своей бывшей подруги, – правда красивый? – с улыбкой говорю я, хотя чувствую, что вот-вот у меня ливнем потекут слезы.
Я разворачиваюсь и с высоко поднятой головой отдаляюсь от Шонны и Тез.
Мое лицо закрыто руками, ладони стали совсем мокрыми от слез. Я плачу не из-за того, что мне жутко обидно, что больше сотни людей узнали о моих проблемах благодаря Тезер, моей бывшей лучшей подруге, которой я доверяла почти все свои тайны. Так поступают только совсем черствые люди. Я плачу от безысходности. Ровно 27 дней назад я надеялась, что моя жизнь не так уж и ужасна и что не стоит совершать самоубийство. Но я ошиблась. Вновь. Я сижу в той самой беседке, где я и Мэтт танцевали на балу. Здесь так тихо, нет ничьих голосов, ничего. Но спустя некоторое время мое спокойствие нарушают чьи-то приближающиеся шаги. Это Ребекка. Она молча заходит в беседку. Садится около меня и крепко обнимает. Я ничего не говорю, она тоже. Мы молчим, обнявшись. Так проходят несколько минут. Я успокаиваюсь, протираю красные от слез глаза.
– Поплачь, ты должна выпустить все это из себя, – говорит Беккс.
– Мне уже лучше.
– Какая же она сволочь. Я ее ненавижу.
Когда я услышала эти слова, мне в голову пришла одна идея.
– Беккс, ты можешь мне кое в чем помочь?
– Конечно, что угодно.
Ну что ж, Тезер, если ты решила продолжить войну – я поддерживаю твое решение.
Мы стоим с Ребеккой напротив дома Виккери. Я уже полностью обдумала план наших действий.
– Ты уверена, что хочешь это сделать?
– Да.
– Слушай, а что, если нас заметят?
– Не заметят.
– А если нас увидят соседи?
– Беккс, ты согласилась мне помочь, поэтому, пожалуйста, следуй за мной и помалкивай.
Волнение Ребекки передалось и мне: а вдруг нас действительно поймают? Виккери довольно известные люди в городе, нас будут гнобить до конца наших дней. Хотя мне все равно осталось немного, почему бы и не совершить очередной безбашенный поступок. Мы обходим дом кругом, перед нами водосточная труба. Я цепляюсь за нее руками и начинаю карабкаться по ней вверх.
– Чего ты ждешь? – кричу я Ребекке.
Она следует моему примеру. Я достигаю козырька крыши, слева от меня находится окно, я осторожно нащупываю руками под металлическим козырьком палку. Затем при помощи этой палки я пытаюсь отворить окно.
– Давай быстрее, у меня руки соскальзывают, – говорит Беккс.
– ЕЩЕ немного! – спустя несколько секунд моих усилий окно открывается, – готово!
Я забираюсь внутрь дома, Беккс еле поспевает за мной. Мы находимся в кладовой у Виккери. Отлично, первая часть плана выполнена безупречно.
– Я вижу, ты не первый раз это делаешь, – говорит Ребекка.
– В детстве, когда Тезер наказывали, только так я пробиралась к ней в дом, и мы смотрели с ней сериалы.
На цыпочках я и Беккс выходим из кладовой и направляемся к лестнице.
– Ты уверена, что он здесь?
– Тише… – я оглядываюсь по сторонам, – …да, уверена.
Конечно, то, что мы делаем – противозаконно, но раз уж Тезер решила играть во взрослые игры, то я обязана взять реванш.
– Слышишь? – шепотом спрашиваю я.
На первом этаже слышны шорохи, женский и мужской смех. ОН ЗДЕСЬ. Мы аккуратно спускаемся по длинной лестнице. Доходим до двери гостиной. Я смотрю в щелку – миссис Виккери и ее любовник нежатся в кроватке. Я прекрасно помню разговор матери Тезер с этим любителем престарелых богатеньких дамочек, когда жила у нее. А еще я знаю, что мистер Виккери очень серьезный человек, и если даже у него есть романы на стороне, он никому не прощает измены.
– Давай, – говорю я Беккс.
Она достает из сумки фотоаппарат, приоткрывает дверь и делает снимки.
– О господи, они же совсем голые!
– Фотографируй, быстрее!
Мы стоим у двери несколько минут, затем слышим чьи-то шаги. ГРЭЙС. Ну конечно, как я могла забыть про их домработницу.
– Беккс, бежим.
Мы быстро открываем входную дверь и с невероятной скоростью убегаем от дома Виккери. На моем лице сияет безумная улыбка. Ветер бьет в лицо. Мы бежим с Ребеккой, словно нас преследуют копы.
К тому времени как мы проявили кучу фотографий, на улице стемнело. В моих руках белый конверт с адресом компании мистера Виккери. В самом конверте фото его жены и ее любовника. Я злобно улыбаюсь. Никогда не думала, что мстить так приятно.
– Представляю, что будет с ее отцом, когда он увидит эти фотки, – говорит Беккс.
– Не забудь, что Тезер завтра ждет еще один сюрприз.
– Все будет сделано.
Я бросаю конверт в почтовый ящик. Ну что ж, теперь начинается самое интересное.
Дорогой дневник!
Почему нельзя безжалостно убивать людей, которые безжалостно раздавили твое сердце? Подведем итоги этого дня. Я чуть не угробила Чеда, согласилась идти с ним на свидание. Затем я была опозорена на всю школу. А потом мы с Ребеккой добыли приличный компромат на семью Виккери. Не знаю, что со мной происходит, раньше бы я такого никогда не сделала. Куда делась милая, тихая, безобидная Глория? Ее больше нет! И это очень хорошо, по крайней мере, я теперь знаю, как это круто, показывать всем свое «Я». Особенно, когда тебе осталось жить всего лишь 23 дня.
Шелковое синее платье красиво переливается в свете фонарей. Я подхожу к дому Чеда. Хоть я и обещала ему прийти в семь, в конце концов, пришла в половине девятого. Звоню в дверь. Спустя несколько секунд она открывается.
– Привет, я уж думал, ты не придешь.
– Ну, я же должна искупить свою вину.
Я прохожу в дом. Здесь так уютно и очень вкусно пахнет.
– Проходи в гостиную, я сейчас.
Я следую указанию. Открываю дверь в гостиную, и меня ослепляет множество маленьких свечей. В комнате нет света, но благодаря этим огонькам она вся сияет. У меня захватывает дух. Но в мою голову снова приходят воспоминания, как мы с Мэттом провели ночь на крыше высотки. Это незабываемо.
– Я не знал, что ты любишь пить, поэтому купил самое дорогое.
– «Джек Дэниелс»? На свидании? Отличный напиток, – меня распирает от смеха.
– Я никому никогда не устраивал свидания, так что не смейся. Кстати, как тебе здесь?
– Здесь очень красиво. Ты такой романтик.
– Стараюсь.
– Как твоя рука?
– Нормально. Если честно, я даже рад, что ты это сделала. Так бы ты никогда не пошла со мной на свидание.
Чед наливает виски мне в рюмку, потом себе, и мы вместе с ним делаем по глотку.
– Какая гадость! – говорит он, жмурясь. Я снова начинаю смеяться. Затем замечаю, как из кухни валит густой белый дым.
– Чед, что-то горит! – кричу я.
– Вот черт!
Мы бежим на кухню. Он открывает духовку и достает что-то похожее на яблочный пирог.
Читать бесплатно другие книги:
