Особист Поселягин Владимир

– Есть.

Замом начальника управления оказался светловолосый невысокий крепыш, что встал из-за стола и подошёл, козырнув. Я сказал, чтобы без чинов, пожал тому руку и, положив фуражку на стол, спросил:

– Вам уже сообщили о бандитском хуторе и возможном захвате двух мостов стратегического назначения?

– Да, информация в сводке прошла. Насколько я в курсе, к хутору ушла опергруппа из Волковыска. А по мостам работают части дивизии НКВД. Туда уже вышли усиленные бронетехникой группы.

– Отлично. Значит, слушай новую вводную, – расстелив свою трофейную карту на столе, начал я.

В это время дверь в кабинет открылась, и к нам начали подтягиваться сотрудники, всего набралось семеро. Быстро осмотрев их, я расправил углы карты и выпрямился.

– Знаете, когда меня два дня назад вызвали в управление в Москве и я выслушал приказ от товарища Берии, то был направлен в Минское управление, однако по прилёте получил новую задачу, машину, группу бойцов осназа и занялся другим делом – работой на земле. Перед самым вылетом я узнал одну интересную вещь. Оказывается, у немцев существуют диверсионные подразделения, обозначенные как инженерно-строительные батальоны: «Бранденбург-800» и «Нахтигаль». В прошлом году «Бранденбург» был переформирован в полк. Что интересно, в одном из батальонов оказался наш разведчик, он смог скопировать архивы, в том числе фотографии военнослужащих полка. Архив уже в Москве, и я успел изучить его – уровень допуска позволял. Интересная информация, не так ли, обер-ефрейтор Паулаускас?

Тут мне пришлось резким ударом отбивать нож, он отлетел и, звякнув о стену, упал на пол, а я уже пробил диверсу в форме лейтенанта госбезопасности в живот коленом, потом схватил его голову обеими руками и ударил лицом о столешницу. Дальше уже другие сотрудники не сплоховали, и скрутили того, после чего вынесли на руках. Осоловец приказал начать допрос выявленного агента.

– Спасибо, товарищ майор, а то пригрели суку на груди. Он у нас уже три дня… Чёрт, он же не один был, второй, лейтенант Павлов, уехал с начальником управления.

Тот снял трубку, вызвал дежурного и велел связаться с селом, куда уехал начальник управления, передать приказ задержать вышеназванного сотрудника, который оказался диверсантом. Пока не положили трубку, я озвучил свою просьбу:

– Мне водитель на машину нужен. Моего ранили, в госпиталь увезли, сам за рулём езжу.

– Сделаем, – кивнул тот и, передав приказ, повесил трубку.

После этого сотрудники вновь сосредоточились вокруг стола, изучая мою карту, некоторые свои из планшеток достали, и я принялся вводить их в курс дела:

– Вернёмся к диверсионным полку и батальону. В их ротах служат литовцы, украинцы, националисты и другая шваль. Все отлично говорят на русском языке. Многие служили в Красной Армии. Их уже забросили на нашу территорию, и они начали действовать. Завтра, двадцать второго июня, в полчетвёртого утра громыхнёт, начнётся война, и нам нужно успеть многое. Вот эти четыре приграничные моста захвачены точно. Охрана уничтожена. Вот эти пять мостов и вот эти два объекта стратегического назначения немцы планируют захватить ночью, усильте там охрану, устройте засады. В этих трёх местах ночью будут высажены с воздуха десанты, нужно устроить засады. Задействуйте для всех операций не только подразделения дивизии НКВД, но и армейские части. Если нужен приказ, оформите, я подпишу, и с генералами поговорю, если нужно. Дело серьёзное. Далее, оформите приказ об эвакуации семей командиров Красной Армии и НКВД. Нужно уже сейчас подать дополнительные составы, вплоть до теплушек, и отправить их глубоко в тыл. Также эвакуировать граждан и специалистов разных производств. Что делать на случай начала войны, вы и сами знаете. Начинайте. Помните, даже минута может повлиять на то, успеете ли вы вывезти родных и близких. Всю ночь должна идти эвакуация. И да, у меня хватает полномочий отдать приказ о ней. Пока соедините меня со штабом двадцать восьмого стрелкового корпуса. Теперь что касается Бреста и крепости. Войска из крепости нужно выводить немедленно. Иначе они окажутся в ловушке, но об этом я поговорю с командиром корпуса. По диверсантам в городе. Где-то в пять часов вечера на железнодорожном вокзале появится группа пограничников, всего около тридцати человек, они собираются отбыть служебным эшелоном в Высокое. Согласно информации, полученной от пленного офицера батальона «Бранденбург», это диверсанты, два отделения под командованием лейтенанта Ланке. Выделите группу для их ликвидации. В плен брать не нужно, если только парочку для допроса. Их на нашу землю никто не звал. И теперь самое важное: сегодня днём, час назад, с территории немцев прибыл грузовой поезд, якобы со станками. Заявка на них действительно была, поэтому внимания поезд к себе не привлёк. Его отогнали на запасной путь и поставили в очередь на отправку. Думаю, тут поспособствовали пособники немцев, его могли раньше отправить. В вагонах находятся диверсанты, около трёхсот, все одеты в форму НКВД. Сказать по правде, диверсантов там десяток, они охраняют вагоны от любопытных или случайных свидетелей – берут их по-простому на нож; остальные немцы – из линейного пехотного батальона. Под утро их выпустят. Задача – захват важных объектов, уничтожение правительственных зданий, включая ваше управление НКВД. Блокирование оказания помощи, уничтожение небольших подразделений РККА и НКВД. В общем, их цель состоит в обеспечении немецкими войсками бескровного захвата города и важных объектов. Стоит учесть, что немалая часть горожан их поддерживает и будет стрелять нам в спину. Миндальничать не стоит, заниматься арестами – тоже. На огонь отвечать огнем, закидывать гранатами. Лжепограничниками на вокзале займётесь сами, а вот немцев в грузовом поезде беру на себя.

На этом я закончил, и командиры отбыли, у них было ну очень много работы. Тут позвонили из Минского управления НКВД. Причём знакомый сотрудник, в позапрошлом мире познакомились, так что я пообщался с ним, заявив, что нас познакомили в Москве, где я ещё капитаном госбезопасности был. Предоставил ему некоторую информацию узкого спектра, о которой знало мало людей, чем подтвердил, что я свой. Не успел положить трубку, как другой абонент вызвал на связь – меня же прямо из кабинета Осоловца связали с командиром стрелкового корпуса, благо тот был на месте. Пришлось надавить, тот отказался выполнять мои приказы. Причём прямо сказал ему, что у меня имеется прямое распоряжение товарища Сталина снимать командиров, вплоть до командующих армиями. Всё же он оставил последнее слово за собой: приказ выполнит, но вышлет ко мне командира из оперативного отдела штаба, чтобы я письменно оформил распоряжения, ну и сообщит о них выше по инстанции. Да на здоровье. Эх, а хорошо всё же, что я отлично знаю, что тут происходило. Один из сотрудников НКВД – сейчас это обычный особист в одной из дивизий – воевал тут и многое рассказал мне про первые дни войны. По его информации и действую.

Выйдя из помещения, я отправил роту на окраину города, пусть пока там ожидают. У дежурного меня ждал молоденький боец в форме НКВД, с карабином за спиной, это мой водитель, так что я велел ему принимать технику и, пока тот осматривал «эмку» и, подняв капот, изучал мотор, я вернулся в управление. Вскоре прибыл майор из штаба корпуса. Быстро они среагировали, видимо приказы на бумаге уже были готовы, но никто не решался дать им ход. Гражданское население и семьи РККА начнут эвакуировать немедленно, а вот войска поведут на позиции только с наступлением темноты. С ним был полковой комиссар, который всё выспрашивал и уточнял по началу войны. После того как подписи были поставлены и скреплены печатями, которые я взял у дежурного на посту, они отбыли, да и я стал прощаться. Пожал руку Осоловцу:

– Надеюсь, ещё свидимся. У меня большие планы на завтрашнее утро.

– Товарищ майор, может, возьмёте моего сотрудника в помощь?

Он указал на молодого сержанта госбезопасности, что стоял в сторонке. Осмотрев его, я кивнул:

– Почему бы и нет? Сержант, в машину. Кстати, старлей, что там с твоим начальником? Вроде информация по нему была в сводке.

– Убит, а Павлов исчез. Оказалось, моё сообщение через него прошло, не доглядели. Уже начаты поиски.

– Ясно. Принимай дела, работай. Удачи. Она нам всем пригодится.

Осоловец пошёл узнавать, что ещё сообщил диверсант, взятый у них в здании, допрос продолжался, я же, покинув управление, сел в машину на заднее сиденье, сержант и водитель впереди, и мы покатили к пулемётной роте. Водитель знал, куда ехать.

Бойцы кто отдыхал, кто оружие чистил, противотанковые ружья изучали, но с нашим приездом ротный собрал их. Снова используя капот «эмки» – не самый удобный столик, но что делать, – я расстелил карту города, которую мне выдали в управлении НКВД, и стал ставить задачи командирам роты:

– Значит, так, тут на запасном пути железнодорожного вокзала стоит грузовой поезд. В нём немецкие диверсанты, триста солдат с офицерами. Одеты в форму НКВД. Наша задача – их уничтожение. Ротный, подгоняешь машины так, чтобы задки грузовиков смотрели на вагоны, дистанция в сто метров, думаю, будет подходящей. Одновременно другие бойцы покидают машины с правых и левых бортов, расчёты ручных пулемётов занимают позиции рядом с машинами, потом падают задние борта, и расчёты из станковых пулемётов открывают огонь по вагонам прямо из кузовов. Когда станковые пулемёты расстреляют ленты, начинают вести огонь ручные пулемёты, пока идёт перезарядка у «максимов». Думаю, трёх лент хватит, чтобы уничтожить диверсантов. Зенитные пулемёты тоже участвуют в этом деле, отдаю их под ваше командование. Ещё у поезда должна быть охрана, которая уничтожает любопытных или свидетелей и прячет тела поблизости, они могут быть одеты в армейскую форму или в форму НКВД. На подъезде присмотрись, если увидишь где неизвестную группу, держи их на прицеле. Если по нам огонь откроют, уничтожай без сомнений. Вот что, ротный, командуешь этой операцией ты. Уничтожить можно всех. Если пленные будут, конечно, неплохо, но мне враги на нашей земле не нужны, их сюда никто не звал. Времени у нас около часа, пока потренируетесь одновременно выезжать, разворачиваться и готовиться к открытию огня. Чтобы каждый командир, боец и водитель знал свои действия. Помните, нужно, чтобы всё проходило быстро и немцы ничего не поняли и не успели отреагировать. Всё, приступайте к тренировкам.

– Есть, – козырнул ротный и, забрав командиров, стал командовать.

Наблюдая, как они действуют, и иногда давая советы для ускорения будущей операции, я приметил, как на дороге остановилась «полуторка». Из нее вылез политрук и побежал к нам, придерживая планшетку, а машина двинула дальше к городу. За спиной у него был полный сидор. Вообще-то мы находились не более чем в полукилометре от дороги Брест – Кобрин, на которой движение довольно серьёзное. Сержант, которого ко мне приставили, выполнял работу особиста подразделения, поэтому направился на перехват, узнать, кто это такой.

Тут ротный забеспокоился и остановил сержанта. Оказалось, это его ротный политрук, который вернулся после пары дней отгулов. А тут узнал, что его роту забрали, выяснил, что уехали мы в сторону Бреста, и решил нагнать на попутке, удачно рассмотрел нас на лугу. Его ввели в курс дела, и он присоединился к наблюдению за тренировками. Когда подошло время, я оставил на лугу обе машины обеспечения и ту, что с кухней, остальные, выстраиваясь в колонну, выезжали следом за мной на дорогу, и мы покатили к вокзалу. Карту города я изучил и вывел колонну к станции довольно быстро.

На вокзале и на перроне толпился народ. Молодцы, быстро эвакуацию организовали, уже первый пассажирский состав подали, на очереди обычный грузовой был. Видимо, мои слова, что даже в них можно вывозить, приняли к сведенью.

У здания вокзала я приметил два грузовика с бойцами НКВД, ещё несколько присматривали за тупиком. Так и знал, что Осоловец состав с диверсантами без внимания не оставит. Старшим там был один из командиров, которых я видел в кабинете у Осоловца. Он внимательным взглядом провожал мою колонну. Меня тоже опознал.

Мы проехали переезд, и я пронаблюдал, как манёвренный паровоз подаёт вагоны, формируя состав. Наша «эмка» встала, у меня в машине кроме сержанта был ещё и политрук, а колонна прошла дальше. Двигалась она в том же порядке, что и раньше: впереди и замыкающей зенитки, между ними грузовики роты. Рядом с моей легковой машиной встала «полуторка» с разведчиками. Их задача меня охранять и выбивать охрану состава.

Выглядело всё красиво, колонна резко, практически синхронно приняла влево, сразу остановившись, бойцы попрыгали из кузовов, и упали задние борта. Однако всё же первыми открыли огонь немцы. Не из состава, а из охраны. В стороне у костра несколько бойцов НКВД при командире отдыхали, оттуда и раздались первые выстрелы. Один боец как будто споткнулся и повис на борту машины, но зенитчики сразу открыли ответный огонь и вмиг из четырёх стволов уничтожили стрелявших. Пока некоторые занимались раненым, станковые пулемёты уже успели выпустить по пол-ленты, дырявя вагоны. Я посчитал, их было девять. Открыв дверь, я вышел из машины, внимательно наблюдая за расстрелом железнодорожного состава. Вот у двух вагонов сидельцы открыли створки, трое выпали наружу, пробитые пулями, ещё некоторые повисли, свесив головы, но с десяток выпрыгнули, стреляя в сторону грузовиков. Да только по выстрелу и успели сделать, как их смело огнём. Станковые уже перезаряжались, так что на этот раз ручники постарались. Даже пулемётчик из отделения разведки, поставив сошки на крышу кабины, один диск выпустить успел и сейчас спешно перезаряжался. Бойцы, заняв позиции вокруг наших машин, внимательно поглядывали по сторонам. Тут «максимы» снова заговорили, а я вопросительно посмотрел на политрука. Тот тронул меня за рукав.

– Сзади, товарищ майор госбезопасности, – с некоторым трудом среди грохота очередей расслышал я.

Обернувшись, я увидел те два грузовика, что стояли ранее на площади у вокзала, с бойцами НКВД в кузове.

– Свои, – успокоил я его.

Как только грузовики встали у наших машин, бойцы посыпались из кузовов, а лейтенант, что ими командовал, подбежав, козырнул.

– Товарищ майор госбезопасности, зачем?!

На этот крик души я ответил достаточно прохладным тоном:

– Их сюда никто не звал. Сейчас пулемётчики выпустят третью ленту, и мы сворачиваемся, уходим. Дальше работайте самостоятельно. Осмотрите вагоны, арестуете выживших, добьёте раненых. Уверен, что таковые будут, поганое семя везде выживет. Всё ясно?

– Да, – кивнул тот.

Не нравится мне местный устав, все эти «да», «есть» и «нет», а я привык к «так точно» и «никак нет».

Когда пулемётчики закончили, а зенитчики на ходу перезаражали свои машинки, бойцы НКВД, уже выстроившиеся в цепь, направились к составу, несколько пулемётчиков с ДП страховали своих. Дальше их работа, я вмешиваться не собирался. А ко мне подбежал ротный и, козырнув, стал докладывать, а мы с политруком и сержантом внимательно слушали. Ротный доложился по расходу боеприпасов и перешёл к докладу по потерям.

– Один боец убит, трое раненых. Санинструктор их уже перевязал. Пулей противника повреждён мотор одного из грузовиков. Это всё.

– Обошлись малой кровью, – подвел я итог. – В вагонах отборные солдаты были. Товарищи командиры, хвалю за отлично выполненную операцию по уничтожению врагов нашей Родины. А теперь грузимся в машины и покидаем город.

Сразу покидать город мы не стали, на вокзале толпился испуганный близкой стрельбой народ, который косился в нашу сторону, стояла цепь из милиционеров, что внимательно нас рассматривали. Погрузка пассажиров в поезд уже заканчивалась, я это приметил и велел остановить машину. Колонна встала.

Открыв дверцу, я направился к милиционерам и попросил вызвать коменданта станции, заодно ротного подозвал и приказал подготовить раненых к транспортировке. То есть перенести в один из вагонов. А когда подбежал капитан, военный комендант станции, приказал ему принять трёх раненых и отправить в Минск в госпиталь. Должны дождаться помощи врачей. Толпившийся народ наблюдал, как одного раненого несли на носилках, он без сознания был, и двоих под руки вели: обнажённые торсы, окровавленные бинты. К счастью, в поезде нашлись медики, они присмотрят за ранеными до прибытия в столицу Белоруссии, так что не пришлось с ними санинструктора отправлять. Надеюсь, потом их дальше в тыл отправят.

На выезде из города мы забрали машины обеспечения и кухню и вернулись в расположение полка, где я роту позаимствовал. Последовал приказ приступить к ужину – он уже готов был. Комполка не было, я пообщался с начштаба. Тот хмурился – погибшего бойца уже похоронили со всеми воинскими почестями, – но повреждённую машину принял, взамен выдав мне другую. Я попросил его написать наградные на участников операции, для раненых на медаль «За отвагу», ротного и погибшего – о представлении к Красной Звезде. Капитан оформил и завизировал их. После этого я выбил у него ещё четыре грузовика и миномётный взвод с полковыми миномётами. Их четыре в полку оказалось, целая батарея. Ну и по два боекомплекта на каждое орудие.

Бойцы и оружие за это время почистить успели. У машин пулемётной роты толпились красноармейцы из других подразделений, выпытывая, где те пострелять успели. А я молчать приказа не давал. Особенно жутко было слушать о ручьях крови, что текли из вагонов – от этих воспоминаний у многих пулемётчиков пропал аппетит. Помнится, что-то такое и я видел, так что не брешут.

Когда ротный написал рапорт на имя командира своего полка, я, забрав всё те же подразделения, покинул расположение роты. Между делом познакомился с командиром миномётного взвода, лейтенантом Гиреевым, дагестанцем оказался. Вроде специалист справный.

Двигались мы вдоль границы, и вскоре въехали на лесную дорогу. В этот раз изменили состав колонны. Впереди шла «полуторка» с разведчиками, потом машина с зениткой, за ними моя «эмка», ну и остальные машины. Бойцам я приказал быть внимательными, и они, сжимая в руках винтовки, поглядывали вокруг. Мы проехали мимо двух хуторов, там для пригляда я оставил по разведчику – как стемнеет, догонят нас и сообщат, что видели.

Мы остановились на опушке у луга, неподалеку от Буга и пограничной заставы. Ротному я приказал незаметно оборудовать пулемётные позиции, чтобы поддержать наших. А для стрельбы лежа хватит и окопов, полнопрофильные не требуется. Пока бойцы, матерясь, орудовали лопатками, а разведчики следили, чтобы их не засекли, да наш тыл охраняли, водители развернули на дороге машины и понесли к позициям цинки с патронами.

Конечно же, пограничники засекли возню у себя в тылу, так что вскоре командир разведотделения сообщил, что к нам направляются пятеро со старшиной во главе. Когда они добрались до наших позиций, те были почти готовы, уже дёрном маскировали окопы. Пообщались с ротным и политруком, и последний сопроводил их ко мне.

– Старшина Буров, товарищ майор госбезопасности, – козырнув, представился старшина. – Меня послал командир заставы, узнать, что тут происходит.

С интересом глянув на однофамильца – не, не родственник, мои на Южном фронте воевали, а один на Северном, – я ответил:

– Завтра рано утром начнётся война. Вижу, для тебя, старшина, это не новость. Мы поддержим вас пулемётным огнём. Выманите немцев на луг, тут им укрыться негде, и уничтожим. Командиру скажи, что я приказал ему сюда прибыть, обговорим моменты совместной обороны. И ещё, пройдём со мной, подарок сделаю.

Водитель грузовика обеспечения достал из ящика одно польское противотанковое ружьё и пятьдесят патронов к нему. Раз своих нет, приходится трофеями пользоваться.

– Держи, – протянул я старшине ружьё. – Хоть какие-то противотанковые средства на заставе будут. А теперь свободен. Как стемнеет, пусть командир подходит.

Командир заставы подошёл в полдесятого, с ним политрук и два бойца охраны. Часовой вызвал дежурного, который и сопроводил их уже ко мне. У «эмки», в которой спал водитель – большая часть бойцов уже отбыли ко сну, отбой я объявил в девять, чтобы все выспаться успели, – стояла палатка, которую я позаимствовал у хуторян. Палатка четырёхместная, ложе подготовлено, но я не торопился ложиться. Ротный политрук ушёл к своим, со мной только сержант госбезопасности остался, он и будет моим соседом. Я пригласил пограничников за машину, где был сбит стол из двух бортов с грузовика, – потом их вернут на место.

– Вызовете командира пулемётной роты, командиров миномётного и зенитного взводов, – приказал я посыльному.

Пока тот бегал, я познакомился с пограничниками и указал на уже расстеленную карту.

– Давайте изучим, что нам утром предстоит сделать. Я выскажу свои мысли и предложения, ваша задача найти в них огрехи. – Тут подошли вызванные командиры, так что я продолжил: – Значит, каковы будут действия немцев. Завтра на рассвете ударом артиллерии они уничтожат строения заставы, по плану похоронив основной ее состав, после чего перенесут огонь на подразделения, что должны вас поддержать в случае начала войны. Дальше на лодках переправится рота пехоты, задача которой – выискивать и уничтожать уцелевшие пограничные наряды. Благодаря удобным спускам с обеих сторон и наличию дороги, немцы планируют построить понтонный мост и перевести в этом районе танковый полк и пехотную дивизию в первой линии, за ними пойдут дивизии второй линии, артиллерия, ну и тыловые части. Именно из-за понтонного моста, наличие которого принесёт много неприятностей для наших войск, я и выбрал тут встретить начало войны. Как видите, планы немецкого командования мне известны. Теперь слушайте, что я решил по противодействию. Если будут замечания, скажете после того, как я закончу. Воевать в основном вам, так что конструктивные предложения или критику готов выслушать. План такой. В полночь пограничники покидают заставу и занимают окопы, которые, как мне сообщили разведчики, у вас подготовлены и хорошо замаскированы. После начала войны бой ведут только наряды, застава молчит, потому как после артналёта якобы уничтожена. Немецкая пехотная рота на лодках переправится на наш берег. Основная их задача – обеспечить безопасность развёртывания моста, так что они займут оборону на берегу. Думаю, не больше одного взвода направят осматривать развалины заставы и выискивать уцелевшие наряды. Себя не обнаруживать, не демаскировать позиции. Наша задача – это понтоны, и пока их не спустят на воду, открывать огонь я запрещаю. Первый выстрел с нашей стороны сделают миномётчики по мосту, именно им ставится задача уничтожения понтонов, думаю, ваши «подносы», лейтенант, с этим справятся.

– Подносы, товарищ майор госбезопасности? – с некоторым удивлением спросил лейтенант-миномётчик.

– Это общее прозвище миномётов. – Я быстро продолжил, пока командиры молчали: – Открытие огня миномётчиками будет сигналом для остальных. А именно – пограничникам, которые обстреляют тот взвод, что будет заниматься поиском. Немцы направят роту на помощь, наша задача – выманить их на луг, желательно чтобы видели, как пограничники отступают с позиций, думаю, это и их спровоцирует на преследование. Тут уже начнут работу расчёты пулемётной роты, которые уничтожат немецкую роту. Да, после того как немцы будут уничтожены, обе зенитки стоит выгнать на опушку и открыть огонь по вражескому берегу. Думаю, там столпится немалое количество противника, расстояние до них полтора километра, добить должны. Выпустят боезапас и укроются в лесу. На этом всё. Миномётчики, уничтожив мост, поработают по противоположному берегу, после этого – сворачиваются для отхода. После выполнения этой операции мы уйдем, наша задача тут будет выполнена, и смысла задерживаться я не вижу. Да, лейтенант, как быстро немецкие артиллеристы обнаружат позиции ваших миномётов и накроют их?

– Думаю, достаточно быстро, товарищ майор госбезопасности, – уверенно ответил тот.

– Я тоже так думаю. А если накроют вас, то и нам достанется. Я отправил разведчиков пробежаться вокруг, и они обнаружили несколько полян, к одной так даже на машинах проехать можно. Сейчас вам выделят проводника, готовьте там позиции. На дереве наблюдательный пункт устройте. Телефонные аппараты у вас есть, если провода не хватит, возьмёте у нас. Советую сразу после уничтожения моста сворачиваться, иначе накроют. Всё, берите разведчиков и приступайте к оборудованию позиций, мины готовьте.

– Есть, – козырнул тот. – Разрешите идти?

– Свободны.

Прихватив командира отделения разведки, миномётчик ушёл, а я обратился к пограничнику:

– Старлей, у вас на заставе машины есть?

– «Полуторка» разъездная и три телеги, шесть лошадей, да ещё четыре верховых.

– Отлично. А гражданские? Семьи?

– Тоже имеются, товарищ майор госбезопасности. У меня жена с сыном, у зама супруга на сносях, первенца ждут, у политрука жена и двое детей. Ещё у старшины жена и тоже двое детей.

– Плохо, но терпимо. Значит, так, семьи в грузовик со всем скарбом, обеспечьте их всем для походной жизни не меньше чем на неделю. Машину перегоните сюда. Завтра доведём до трассы и отправим в тыл. В одиночку отправлять да ещё ночью опасно, бандитов много развелось. Хотя тут, должен признать, куда меньше, чем на Украине, там с этим совсем бедствие. В телеги грузите продовольствие, боеприпасы и медикаменты, их с лошадьми сюда, хоть переживут обстрел. И вот еще что. Мы, старлей, уедем, а у вас особое задание: диверсионная деятельность на оккупированных территориях. Двигаясь следом за нашими отступающими войсками – не смотрите на меня так, именно так и будет, – будете наносить максимальный урон противнику. Я понимаю, что у вас нет опыта, но он есть у меня. Завтра перед отъездом я передам вам свои записи. По ним и будете действовать. А пока готов выслушать замечания или предложения.

Как замечания, так и предложения у командиров были, но всё по рабочим вопросам, мы их решили за полчаса. Потом разошлись. Все приказы отданы, ожидаем утра. Я прогулялся в сопровождении сержанта – тот изображал моего охранника, – посмотрел, как миномётчики устроились – в трёхстах метрах от опушки и в двухстах от лесной дороги, вроде рядом, но и не с нами. Если только шальной снаряд к нам прилетит, чего тоже исключать нельзя. Выкопали уже небольшие окопы и выложили брустверы из земли и дёрна, установили в них миномёты, и сейчас снаряжали их. Командир взвода готовил пункт корректировки. Как я понял, он сам будет вести огонь. Связисты уже линию прокинули, проверяли качество связи с позициями орудий. Все четыре грузовика миномётчиков были уже укрыты на опушке. Для срочной эвакуации с позиций всё готово.

Тут и от погранцов грузовик с семьями подъехал, его в общую колонну поставили, а женщинам и детям выделили место для сна на обочине. За ними телеги прибыли с конями. Верховые были уже осёдланы. Телеги перегружены припасами и медикаментами, похоже, старлей сложил на них всё что мог. Им тоже выделили место и включили в зону охраны, возницы под телегами устроились. Сам я лёг только в полночь.

Подъём прозвучал в три часа утра, как я и приказал. Вокруг слышались шорохи, редкие матерки, звучали команды, бойцы поднимались и устраивались на позициях. Водитель «эмки» сворачивал палатку, чтобы убрать её в машину. Да и повсюду вокруг шли сборы. Уже определились, сколько боезапаса будет потрачено, так что часть ящиков с цинками отнесли обратно к машинам обеспечения.

Повар успел воды вскипятить в котлах и уже разливал чай. Завтрак будет позже, пока к чаю лишь кусок хлеба с повидлом. Лёгкий перекус окончательно нас пробудил и взбодрил, и сразу раздался гул множества авиационных моторов: в светлеющем небе появились точки вражеских бомбардировщиков, – и загрохотала артиллерия. Наблюдая, как строения заставы разносят в пыль, я лишь довольно кивнул: всё идёт по плану. В намеченных мной развлечениях в этом мире эта операция с уничтожением понтонного моста была завершающим штрихом. Но, чёрт, почему не продолжить, раз есть желание и силы? Вот стою, наблюдаю за разрывами вражеских снарядов, и прикидываю… Ладно, потом решу, а сейчас команды розданы, роли распределены, начинаем игру. Нужно заставить немцев поверить, что застава уничтожена и опасаться им тут нечего. На опушке приняты просто драконовские меры безопасности. Телеги и грузовик пограничников отправлены чуть дальше по дороге, чтобы не мешались, возницы вооружены, будут на охране.

Ещё не успели упасть последние снаряды на заставу, как немцы на лодках уже пересекли середину реки, а это государственная граница, и по ним ударили ручные пулемёты нескольких уцелевших нарядов. Я предупредил старлея, что стрелять лучше по лодкам, они надувные, и тяжело нагруженные солдаты камнем пойдут на дно. А молодцы парни, они там чуть ли не взвод утопили. Лишь немногие немцы, сбросив всё тяжёлое с себя, включая оружие, смогли выбраться на берег. Были они мокрые и жутко злые. Один взвод окапывался на нашем берегу, устанавливал пулемёты и помогал выжившим, а третий довольно шустро стал прочёсывать берег, выдавливая наряды в сторону заставы. Пока всё идёт как надо. Наряды, не обнаруживая укрытую в окопах заставу, смогли уйти в лес, чуть позже присоединились к нам. Двух раненых передали санинструктору. Пограничников я отправил к телегам, их трое выжило, пусть усилят охрану своего обоза. Нам они без надобности.

Артиллерия и гаубицы у немцев всё били и били, в тылу у нас вставал дым пожарищ. Целили по разведанным координатам, и там гибли наши. А взвод немцев, изучив развалины, направился к берегу. А там, радуя мой взор, уже суетились немецкие сапёры, спускались тягачи, трактор, два крана было, грузовики с понтонами, и довольно шустро начали возводить мост. Ширина реки в том месте едва ли сто метров, так что справиться должны быстро. И верно, уже через час понтоны был состыкованы, с нашей стороны вбиты сваи, и мост был готов. Это и было сигналом для миномётчиков. Как только на мост въедет первая единица техники, они должны открыть огонь. Они и открыли. Два хлопка, и по бокам от моста, по которому двигался «Ганомаг», встали два высоких водяных столба. Промах. Хотя я бы сказал, что практически накрытие. Да такое, что мост «заиграл», и бронетранспортёр скользнул в воду, нырнул в середине реки. А миномёты зачастили выстрелами. Наблюдавший в бинокль неподалёку командир пулемётной роты, радостно воскликнул, довольный результатами стрельбы. Вскоре мост разорвался посередине и стал расходиться под давлением течения. Однако корректировщик не прекратил ведение огня и накрыл понтоны, привязанные к берегу противника. Потом и по нашему берегу прошёлся. Да ещё по позициям пехотной роты, тоже заставил их побегать. Укрытий-то у них нет. Ну и по тому берегу. Загорелась техника, крупным огненным облаком сдетонировала машина с бензином, горело хорошо. На этом всё, миномётчики выполнили свою задачу и сейчас должны спешно грузиться в машины, чтобы встать в строй колонны. Судя по разрывам в лесу в стороне поляны, немцы таки вычислили их позицию и пытаются накрыть. Надеюсь, парни успели. Все-таки неприятно быстро немцы среагировали.

Разозлённые пехотинцы, когда их собрали, а осталось чуть больше взвода, выстроившись в цепь, побежали к лесу. Старлей молодец, понял, что играть немцев не нужно, те и сами хорошо мотивированы. Отступление им не показал, так что когда те приблизились, то ударили не только пограничники, но и моя пулемётная рота. Пока они работали, на опушку выехали обе зенитки и стали бить по берегу противника, где еще хватало техники и людей, которые занимались пожарами. Не думаю, что нанесли большие потери, но всё же какой-то толк был.

Выпустив боезапас, машины сразу скрылись в лесу. Пехотинцев пулемётный огонь застал на открытой местности, причем у нас оказалось преимущество – мы чуть выше располагались. Может, кто выжил, но проверять некогда было, расчёты уже катили свои машинки к грузовикам. Да и пограничники перекатами отступили. Когда мы покинули опушку, по ней стала работать артиллерия, перемешивая там всё с землёй. Да поздно, моя колонна уже уходила прочь, а пограничники со своим обозом пешком направились следом. Да, записи по действиям в тылу противника старлею я передал, целая методичка получилась: как организовать обстрел колонны и уйти без потерь, как засады устраивать, минировать дороги, откуда и что добывать. Ну и дал совет в первую очередь выбивать не технику, а специалистов – офицеров, пулемётчиков, водителей, танкистов, лётчиков. В общем, тех, кого требуется долго обучать. Ну и ночами уничтожать мосты, если немцы их захватили, деревянные жечь, каменные и железные взрывать, если там охраны нет. Сапёров пусть среди окруженцев ищут.

Моя колонна покинула прикрытие леса, теперь зенитчикам нужно смотреть в оба. Двигались мы неторопливо: с нами было шесть раненых пограничников и семьи командиров заставы. Доберёмся до трассы, всё равно я туда направлялся, и попутным транспортом отправим в Минск. Должны же туда санитарные колонны идти и, если железка действует, санитарные эшелоны.

Теперь по ситуации. Раз я поднял стрелковый корпус, а это, похоже, так, то изменения в истории уже есть, значит, в районе Бреста мне ситуация не известна, а раз так, то и соваться туда не стоит. Да и нечего нам там делать, тем более куда ехать и наша следующая цель у меня и так на примете имелась.

Избежать внимания вражеской авиации не удалось, два «лаптёжника», а я их опознал по неубираемому шасси, решили нас прочесать из своих пушек и пулемётов. Да не вышло. Перед тем как покинуть лес, я остановил колонну, выстроил бойцов и провёл краткий курс по противодействию налёту вражеской авиации. Так что пикирующие самолеты встретил огонь не только двух зениток, но и всех ручных пулемётов, а также винтовок. Сбить не сбили, но прогнать смогли. А вскоре и плотно забитая техникой и беженцами трасса показалась. За ней лента железной дороги виднелась, по которой не спеша полз какой-то состав. Паровоз, отчаянно дымя, тянул явно перегруженный эшелон.

Для раненых в колонне места фактически не было, поэтому их устроили на ящиках с боеприпасами. Подстелили шинели, и несколько бойцов удерживали. К счастью, грузовик с семьями сразу передали в колонну снабженцев, что катили в тыл, а раненых смогли устроить в санитарный обоз. Места там не было, но ротный, приметив две телеги, реквизировал их вместе с возницами, после чего туда погрузили раненых, и обоз продолжил путь в тыл, в госпиталь, а мы – по своим делам.

После того как балласт был сброшен, скорость колонны возросла чуть ли не втрое. Несмотря на состояние дороги, а мы торопились, пришлось гнать, иначе по времени не успевали. Отдыхали всего полчаса, пустив это время на завтрак – каша пшённая и чай с печеньем.

Как видите, я решил, что всё же стоит продолжать свою деятельность. Хотя бы до конца этого дня. Боями это не назвать, скорее я подсыпаю песочка в отлаженный механизм вермахта. Вот и сейчас собираюсь ещё немного навредить их планам. Чуть дальше расположен крупный железнодорожный мост. В три часа дня там будет высажен воздушный десант. Охрана была уничтожена, после чего немцы держали этот мост больше суток, пока не подошли их передовые моторизованные части. Вот я и собираюсь им подгадить, думаю, мои пулемёты для прореживания десанта там очень пригодятся – поддержим охрану моста.

В девять утра, сразу после завтрака, мы покинули трассу и двинулись дальше вдоль железной дороги. Ближе к обеду показались железные фермы моста. Когда до него оставалось меньше километра, я приказал водителю остановить машину, после чего покинул «эмку». Колонна тоже встала, зенитчики, как и полагается, бдили. Поднявшись по откосу, я встал на шпалы и глянул в обе стороны: со стороны границы приближался состав. Я достал из планшетки карту, приказав сопровождающему меня сержанту позвать командиров подразделений – задачу им ставить буду.

– Значит, так, товарищи командиры, слушаем вводную. Сегодня в три часа дня немцы воздушным десантом планируют захватить этот железнодорожный мост. Его охраняет взвод из состава батальона железнодорожных войск. Шесть планёров с десантниками сядут вот на этот луг, его может обстреливать только один пулемёт из того бокового дзота. По дзоту будут работать штурмовики – постараются ювелирно погасить. На другом берегу на поле будет высажен на парашютах взвод десантников и атакует охрану моста со своей стороны. Наша задача не просто не допустить этого, а полностью ликвидировать десант. Действовать тут будет полноценная десантная рота. Я предлагаю часть пулемётной роты – два взвода, разместить на опушке вон той рощи. Оттуда открывается отличный сектор для открытия прицельного огня – планёры можно будет расстрелять прямо на посадке и добить те, которые таки сядут. Третий взвод вместе со всем транспортом перегоним на другой берег: его задача – уничтожение парашютистов. На усиление пойдут обе зенитки. Их же задача – отбить авианалёт, поддержав зенитную оборону моста. Миномётчики пока в резерве. Итак, ваши предложения?

Мой план приняли с некоторыми поправками – всё же пулемётчикам виднее. Дальше часть грузовиков, с ротным за старшего, двинула в сторону рощи, машины там и останутся под прикрытием деревьев, а мы, поднявшись на насыпь, направились к мосту прямо по шпалам. У моста моя «эмка» остановилась, мы с сержантом покинули машину, и она продолжила движение. Подождав, когда грузовики перейдут на ту сторону и спустятся с насыпи, остановившись неподалёку от моста, я подошёл к капитану, видимо начальнику охраны. Чёрные петлицы выдавали его принадлежность к железнодорожным войскам. Козырнув друг другу, мы обменялись документами для проверки, после чего капитан спросил:

– Что-то не так, товарищ майор госбезопасности?

– Именно не так. Про немецких диверсантов слышал? Тех, что охрану мостов уничтожают.

– Да, мне прислали ещё один взвод для усиления.

– Даже так? – обрадовался я. – Отлично. Тогда слушай сюда, капитан. По разведданным, сегодня в три часа дня немцы собираются устроить десантную операцию по захвату моста, чтобы не дать нашим войскам его уничтожить. Действовать они будут так: сначала сверху слегка по обороне пройдутся несколькими штурмовиками. Они же зенитные средства у вас проредят. Потом сбросят дымовые шашки, чтобы создать задымление между вами и десантниками, это позволит им собраться и атаковать. А вы будете слепыми, как котята.

– Поэтому вы и разместили своих в той роще?

– Именно так, у них десантники как на ладони будут. Ещё один пулемётный взвод с этой стороны. Скажи своим, чтобы не высовывались, мы и по мосту попадать будем – немцы между вами и нами окажутся, так что от шальной пули никто не застрахован, но лучше позиций не найти. Сейчас готовимся, маскируемся – о нас не должны узнать, иначе всё отменят. Ну и напоследок – немцы диверсантов к вам пришлют, чтобы те в момент атаки ударили в спину. Были новички какие?

– Пока нет, только свои.

– Добро, по диверсам мы с сержантом будем работать, это наши клиенты.

– Хорошо, товарищ майор госбезопасности. Наша помощь нужна?

– Нет, – хмыкнул я, кивнув в сторону полевой кухни, намекая, что обеспечение у нас неплохое.

Грузовик спустился к воде, и повар с помощником носили воду и сливали её в котлы. Поздновато обедать будем, но главное, было бы чем.

Потом капитан сопроводил нас через мост по пешеходному переходу, так как по мосту снова шел эшелон, тоже пассажирский, набитый людьми.

Колонну я отвёл почти на километр – туда, где нашлось отличное укрытие для техники. Зенитки отправил ближе к мосту. Кухня дымила, миномётчики оборудовали позиции для своих орудий, связисты прокидывали кабель. НП, чтобы вести корректировку, лейтенант-минометчик расположил ближе к мосту. Пулемётный взвод отправился на машинах к небольшой возвышенности. Сверху они смогут держать под прицелом все окрестности.

Сержанта я отправил к мосту, дав примерное описание диверсантов. Еще дал конкретную наводку: за час до десанта пропадёт связь, так что пусть почаще проверяют, есть ли она еще. Сам устроился в палатке, которую поставил водитель, и вскоре уснул. А что, задачи выданы, командиры справные, как я уже успел оценить, что делать – знают. Поднимут меня к обеду, так что успею пару часов перехватить.

Разбудил меня водитель как раз по причине готового обеда. Посмотрев на часы – полвторого, я сделал короткую разминку, потом спустился в овраг к ручью, умылся и, вернувшись, устроился у палатки. Водитель принёс котелки, и мы принялись за еду.

В шесть термосов погрузили горячее и понесли к возвышенности. Приказ был не демаскировать позиции, поэтому технику использовать было нельзя, а покормить пулемётный взвод и зенитчиков необходимо. Два взвода, что остались на другом берегу, без горячего пока побудут, но у них есть сухпай.

После обеда бойцы из разведывательного отделения, которые держали под охраной нашу стоянку и наблюдали за окрестностями, сообщили, что в сторону моста пропылил ЗИС-5, с десятком бойцов в открытом кузове.

– А вот и диверсанты. Надеюсь, сержант не оплошает, – пробормотал я.

Вскоре от моста донеслась стрекотня пулемётов, грохнула граната и прозвучало несколько винтовочных выстрелов, на этом всё стихло. А чуть позже наблюдатель сообщил, что к нам бежит боец. Тот был лёгок на ногу и вскоре уже докладывал о ситуации с диверсантами:

– Мы им в кузов противотанковую гранату кинули. Так только командир, что из кабины вышел наружу, в живых остался, и то оглушён дюже. Товарищ сержант госбезопасности его в чувство привести пытается.

– А что за стрельба была?

– Ловкие черти, товарищ майор госбезопасности, заметили засаду и двое стрелять начали, прямо с кузова, один из пулемёта, другой из автомата, вот и пришлось гранату кинуть. Двоих наших убили гады и троих ранили. Товарищ капитан просит машину к мосту отправить, грузовик этих диверсантов утащить.

– Понял, – кивнул я и на нашем «Захаре» отправился к месту происшествия.

С собой прихватил пару водителей, они помогли взять на буксир машину с изувеченным кузовом и погнутой рамой – странно, что она не загорелась. Но как мне объяснили, её просто сразу потушили. Тела диверсантов (и то, что от некоторых осталось) уже сложили в ряд, оружие отдельно. Пока грузовик буксировал машину к нашей стоянке, я изучал состав группы и их оснащение.

– Рация разбита, – вздохнул капитан. – Две винтовки и автомат повреждены, ещё три автомата, пулемёт и четыре винтовки уцелели. Еще пистолеты есть, гранат немало – в кузове целый ящик, повезло, что не сдетонировали.

Пока он отчитывался, от засадных взводов в роще примчался посыльный. Выяснил, что у нас тут произошло, и убежал обратно, успокаивать своих.

Время подходило – вот-вот начнётся, так что я вернулся к стоянке. Сержанта и пленного, так и не пришедшего в сознание, взял с собой. Пока санинструктор осматривал диверсанта, я достал из «эмки» винтовку СВТ и стал снаряжать магазины к ней. Немцы скоро появиться должны, а стрелок я неплохой, думаю, пару-тройку парашютистов еще в воздухе сниму. Тут как раз диверса в чувство привели, и им плотно занялись сержант с парой разведчиков.

Ожидание закончилось, раздался гул авиационных моторов – немцы! Выйдя на опушку, где стоял на посту один из разведчиков, я увидел штурмовики, заходящие для атаки на мост. За ними шли транспортники, буксирующие планеры с десантом. Началось! Планеры отцепились и пошли на посадку. Судя по тому, как засуетились миномётчики, они собирались накрыть огнем место посадки. Мост уже скрывала белесая пелена задымления. Чётко работают. Поглядим, как повлияет на ситуацию наше присутствие.

Зенитчики работали. Красавы, смогли завалить один штурмовик, не «лаптёжник» – какая-то другая модель, потом подбили транспортный «юнкерс», который уже успел сбросить пассажиров и удалялся. Думаю, знай немцы, что тут зенитки есть, вряд ли бы они устроили эту операцию. Потом второй штурмовик сбили. Думаю, что и «юнкерс» далеко не улетит, он шёл со снижением, сильно дымя – языки пламени в районе хвоста были.

Вскинув винтовку, я поймал на мушку крохотную фигурку парашютиста и нажал на спуск. На каждого тратил по одному патрону. Попал или нет, неважно, сразу переводил огонь на следующего. По четырем десяткам парашютистов били пулемёты, я стрелял, разведчики, даже водители лупили из своих винтовок. Открыли огонь миномётчики – видимо, планеры сели. Приземлившихся десантников добили из «максимов». Мы прекратили огонь и стали ждать. Вскоре появилось два отделения бойцов железнодорожных войск, от моста шли, и стали прочёсывать местность, собирая тела, оружие и раненых. Посчитали по парашютам – все тут. Примерно та же картина и с теми, кто на планерах был.

Пока грузовики ездили забирать засадный взвод, я велел своему водителю готовить машину и сходил к парням, что диверсантом занимались.

– Почему у него лицо в крови? – поинтересовался я.

– Товарищ майор госбезопасности, этот гад себе язык откусил и кровью захлебнулся.

– Фанатик, – понятливо кивнул я. – Хрен с ним, добейте, а то эти твари живучие. Потом скатаемся к мосту. Хочу узнать, что там происходит.

Разведчик, что стоял рядом с сержантом, стрелять не стал – штыком пригвоздил диверсанта к земле и отошёл, а мы направились к машине. В салоне сильно пахло сгоревшим порохом. Не только от моей винтовки, водитель тоже стрелял – редко, но, похоже, точно. По дороге к мосту проехали мимо сбитого штурмовика. У разбитых планеров – миномётчики там отлично поработали – возились бойцы из охраны.

Капитан, у которого была перевязана голова, сияя лицом, сообщил:

– Отбились, товарищ майор, убитых всего шестеро, ранено восемь человек – от авианалёта потери. Ваши десантников красиво положили. Я уже отправил связиста восстановить линию, вызову машины забрать раненых.

Тут он замолчал. По мосту, переваливаясь на шпалах, двигались машины, с подножки первой соскочил ротный и доложился:

– Товарищ майор госбезопасности, задание выполнено, потрачен один боекомплект, потерь среди личного состава нет.

– Молодцы, хвалю за проделанную работу. Сейчас выдвигайтесь к основному составу, скоро выезжаем. Нам сегодня ещё одно дело предстоит.

– Есть, – тот запрыгнул на подножку замыкающей машины, а я повернулся к капитану.

– Помочь с вывозом раненых я вам не могу, места нет. Медик имеется?

– Да, санитар уже перевязал раненых. Ничего, связь будет, вызовем наших, сообщим о десанте.

– Добро. А теперь самое приятное. Делёж трофеев.

– Ну-у, товарищ майор, – протянул он.

– Грабить не буду, не волнуйся. Мне нужен десяток автоматов с боезапасом – в планерах должен быть, тех, что не сгорели. Один пулемёт да с пяток пистолетов. Хочу своим командирам в качестве наградных выдать. Автоматы им же. А пулемёт для ознакомления.

– Понял, сейчас всё будет.

Действительно, вскоре всё принесли. Построив личный состав, я выдал командирам взводов автоматы МП-40 вместе с подсумками для магазинов и ранцами, в которые был сложен запас патронов. Хватило всем: ротному, его замполиту, всем трём взводным, командирам миномётчиков и зенитчиков. Ещё два вручил своему сержанту и командиру отделения разведчиков. Последний автомат себе оставил. Ротному, командирам миномётного, зенитного и третьего пулемётного взводов, дополнительно в качестве награды выдал пистолеты – в кобурах, с запасом патронов, как отличившимся. Молодцы.

Ремонт закончили, технику обслужили и заправили. Выстроившись в колонну, мы покатили дальше. В этот раз машина с разведчиками двигалась впереди, метрах в ста перед колонной. Следом зенитчики, моя легковушка и грузовики, замыкала тоже зенитка. Кухня дымила – там ужин готовился.

От железной дороги мы вскоре удалились, я планировал пополнить запасы топлива – последнее в баки слили, – боеприпасов и вернуться к Бресту. Где нужный полк, я без понятия – будем спрашивать, искать. Всё же хотелось парней вернуть в родную часть. Да, сказать откровенно, я решил, что хватит – повоевал с немцами, отвёл душу, даже какое-то облегчение почувствовал. Все, мое послезнание закончилось, и где в ближайшее время использовать подразделение, я не знаю. Есть пара моментов, но там ждать долго – от нескольких дней до недели. Лучше сообщу в НКВД, пусть сами работают. Так что возвращаю подразделение и ухожу к порталу – попробую перейти в свой мир. Буду жить рядом и ждать, когда он заработает.

Добравшись до трассы, я остановил пару транспортных колонн и, узнав у старших, где ближайшие склады, повёл свои машины туда. На складе ГСМ заправил все машины и свободные ёмкости – пять бочек, потом заехал на склад боеприпасов, получил пулемётные патроны, несколько ящиков с ручными гранатами и мины для миномётов. Подписывать ничего не пришлось – у ротного были наряды, полученные им в штабе полка, их вполне хватило.

Мы уже проехали Кобрин, где шла спешная эвакуация, когда нас остановил полковник-армеец, правда он быстро сдулся, увидев ромбы у меня в петлицах. Что тот хотел, я так и не понял – что-то мямлил. Документы у него были в порядке – я проверил, пока мои бойцы держали его охрану на прицеле. У полковника была такая же «эмка», как у меня, и «полуторка» с отделением бойцов. Похоже, он просто давил званием и заворачивал небольшие подразделения для усиления своей части.

Чуть позже, в полседьмого вечера, мы стояли на обочине лесной дороги – две машины разом из строя вышло, у одной вылезли проблемы с мотором, у другой меняли пробитое колесо. Заодно бойцы поужинали. Выйдя к дороге с кружкой в руке, я смотрел на уставших беженцев, что брели мимо.

– Товарищ командир, – ко мне подошли две молодые женщины в окружении пяти малолетних детишек. – Дети голодны.

– Ясно, – кивнул я и крикнул повару: – Игнатьев, накормить и обогреть!

– Есть, – весело отозвался тот.

Бойцы уже поели, но в котлах ещё что-то оставалось, а если что, сухпай можно выдать. Это уже не первые, у кого хватило храбрости подойти и попросить хотя бы за детей.

Вечерело, беженцев становилось меньше, а канонада явно приближалась.

Когда машины были починены, мы продолжили движение. На обочинах было много сгоревшей техники, в основном автомобильной, явно пострадавшей от ударов с воздуха, чем дальше, тем чаще стали встречаться непогребённые тела, в большинстве случаев гражданские, но были и в военной форме.

Где нужная дивизия находится, у снабженцев я уже выяснил. Мы свернули с трассы на полевую дорогу, где нас остановил заслон. К счастью, тут оказались бойцы как раз нужной нам шестой стрелковой дивизии. Уже через полчаса мы подъехали к позициям своего полка. Двое бойцов умчались к штабу, а мы остались ожидать в низине – а то накроют, немцы близко.

Пока ждал комполка, подозвал сержанта и вручил ему подготовленный пакет. Там немало информации было.

– Это к утру нужно доставить в управление республиканского НКВД, после чего отправить в Москву. Берёте мою машину и «полуторку» с разведчиками для охраны. В Минске останетесь в распоряжении управления, разведчиков вернёте обратно. Выезжаете немедленно.

– Товарищ майор госбезопасности, у меня приказ сопровождать вас.

– Я его отменяю. Сержант, вы не слышали, что я вам сказал? Отправляетесь немедленно!

– Есть, – козырнул тот.

Из машины я забрал свою винтовку, подсумки и сидор с припасами. Подумав, трофейный автомат брать не стал. Легковушка в сопровождении грузовика уже уехала. Темнеть начинало, думаю, от авиации они укроются и за ночь хотя бы половину пути проедут, а утром уже в Минске будут.

Подошёл начальник штаба полка – капитан. Оказалось, комполка был тяжело ранен два часа назад и отправлен в тыл. От полка за неполные сутки осталось чуть ли не половина, но удар немцев выдержали, теперь окапываются. Части из Брестской крепости ещё ночью вывели, оставили только небольшой гарнизон для защиты. Бои там до сих пор идут. Возвращению своих бойцов он искренне обрадовался.

Сообщив, что направляюсь в штаб дивизии, и отказавшись от сопровождения, я попрощался с парнями и ушёл в темноту. Нужно преодолеть почти шестьдесят километров, чтобы добраться до болот, где был портал. Надеюсь, я смогу это сделать. Похоже, миров-копий Земли множество, и ходить по ним, попадая постоянно к началу войны, желания у меня не было никакого. Помощь небольшую оказал, думаю, этого достаточно. Основное сотрудничество у меня идет с миром Сталина, где я генерала получил. Там всё серьёзно и перспективы карьерного роста огромные, так что идём к порталу и переправляемся в родной мир. Надеюсь, переход всё же заработал.

Вынырнув, я закашлялся кровью, в этот раз ранение было серьёзным, лёгкое зацепило. Рана саднила, и дышать было тяжело, похоже, через нее вода попадала в лёгкие. То, что портал сработал и я оказался родном мире, радовало не сильно, надо было думать о выживании. Осмотревшись, я доплыл до мостков и окликнул мальцов, что рыбачили неподалеку:

– Помогите мне. Я ранен.

Как они зазывали мужиков из деревни и меня в шесть рук поднимали на мостки, я осознавал уже смутно, а когда понесли к деревне, окончательно вырубился.

Это точно мой мир. Оказалось, Толя Суворов тут, и я попросил его позвать. И не сообщать о моём ранении властям – этого ещё не хватало. Отлежусь. Надо позвонить знакомому военному хирургу, он сейчас отдыхает на пенсии и мне должен, приедет, всё сделает. Однако думал я после перемещения в родной мир не только об этом. Дело-то серьёзное. До портала я дойти просто не успел, шел ночью, перед рассветом на днёвку устроился у разбитого авиацией советского лёгкого танка, а утром на меня наткнулась немецкая разведка. Судя по бывшей у них рации, артиллерийские наводчики. Я обоих застрелил из пистолета, но у них охрана была – отделение солдат. Во время короткого огневого контакта я был ранен и сильно возжелал отправиться домой. В результате вместе с танком, за башней которого укрывался и отстреливался, оказался тут – танк камнем пошёл на дно, а я вынырнул. Вот что это такое было?! Жаль, проанализировать произошедшее не успел, потерял сознание.

Вырубило меня действительно капитально. Когда я очнулся, то обнаружил, что нахожусь в деревенском фельдшерском пункте. За окном светло, значит, сейчас утро или вечер. Да нет, на утро больше похоже. Рядом на койке Толя спал. Я его сразу опознал. Пришлось пошуметь, ударив ногой по койке, чтобы его разбудить. Дёрнувшись, он проснулся, потянулся и, зевая, сел.

– Доброе утро, Олег Анатольевич. Как себя чувствуете?

– Как ни странно, вполне сносно, хотя говорить и больно. Меня прооперировали?

– Да, вчера вечером. Хирург опытный, бывший военврач, в Афгане наших парней спасал. Тут у сына гостил. Повезло. Рана, сказал, чистая, антибиотики имеются, должен выкарабкаться.

– Дай попить.

Напившись, попросил телефон.

– Хочу своим позвонить, узнать, как жена и сыновья. Всё же пять лет не виделись.

– Да какие пять лет? – криво усмехнувшись, сказал Толя. – С нашего ухода едва месяц прошел. Я тут уже пару недель живу. Устал объяснять, как я так быстро постарел. Кстати, хирург сказал, что у вас свежее пулевое ранение в плечо. Еще заживает.

– Попал в переделку. Бандиты подстрелили, – сообщил я и выдал краткую информацию по своим делам – без особых подробностей. Заодно рассказал, как смог вернуться.

– Значит, в двух мирах побывали и в обоих все одинаково начинается, раз то звено истребителей появляется? – задумчиво изрёк тот и сообщил: – Знаете, Олег Анатольевич, а ведь со мной та же история произошла, но я только в одном мире был, пока сюда не прорвался. Из наших больше никого не появлялось, я думаю, они тоже в этих мирах-копиях застряли, воюют с немцами. И наверняка только Славка этому рад, он все мечтал переплюнуть Вячеслава по количеству сбитых.

– Мне вот не так везло.

Тут нас прервали, в помещение зашёл пожилой мужчина, почти старик, в больничном халате по размеру. Это оказался хирург, что меня оперировал. За ним следом фельдшер сельский зашёл, меня осмотрели, опросили, померили пульс, давление и температуру, сообщили, что ранение хоть и серьезное, но динамика положительная – выживу, после чего хирург спросил, кто меня раньше зашивал. Это он о свежем пулевом ранении.

– Любопытно. Такая штопка давно уже не применяется. Не знал, что кто-то ещё так делает.

– Я участвовал в некоторых спецоперациях, был ранен, скрывался у деревенских в горах. Там и залатали.

– Хм, ясно.

После этого хирург с фельдшером ушли, о чем-то беседуя. Толик – следом за ними. Он уже договорился с местной жительницей, что та будет готовить кашки для меня, вот и пошёл за завтраком. Потом еще кормил меня с ложечки. Пообщались. К вечеру я уже знал его историю, которая, надо сказать, меня поразила. Это каким же надо быль везучим наглецом, чтобы такое провернуть! Да уж, меня везунчиком на его фоне не назовёшь. Однако я хотя бы вернулся в свой мир, в чём также повезло.

– Хорошо ты у немцев погулял, душа радуется, слушая тебя. Я не командир, контрразведчик, у нас другая специфика.

– Но вы ведь тоже командовали, сколько дел за первый день войны в том мире сделали.

– Я больше отдавал приказы, а подчинённые выполняли, так что все заслуги на них. Чёрт, говорить больно стало. Давай завтра продолжим.

На следующий день после обеда, когда меня перевернули на бок, чтобы пролежней не было, я и сообщил Толику:

– Проблема такая: всё, что мне выдали из Гохрана на закупку технологий, производств и информационных носителей, осталось там, во втором мире. Как восстановлюсь, придётся вернуться и забрать.

– Так осень скоро. Надо будет зимние гидрокостюмы покупать. Но это мы мигом, сами знаете, я с трофеями вернулся, средства есть. Хотя свой мешок и потерял. Интересно, в каком мире-копии он всплывёт и что немцы будут с ним делать, если найдут?

– Ты погоди, тут другое дело. Понимаешь, я не пользовался порталом, чтобы вернуться в наше время.

– Это как?! – тот в шоке сел мимо койки.

Вообще, я был единственным лежачим больным в этом фельдшерском пункте. Ещё трое лечились амбулаторно, приходили, получали лечение и уходили.

– Сам не пойму. Я у трассы между Кобриным и Брестом отдохнуть решил, под танком. Точнее, на дневку устроился, устал сильно, а утром на меня немцы наткнулись. Хотя танк в стороне стоял, нечего им там делать было. Принял бой, уничтожил из пистолета троих, но и меня подранили. А тут раз – переместился к мосткам, причём верхом на танке. Тот в воду ухнул, и я за ним. Парнишкам деревенским рыбалку попортил, но хоть увидели меня, вызвали помощь, подняли на мостки. Одно радует, реплика «макарова» в сидоре была, а тот утонул с танком – не достался немцам.

– Охренеть, – взъерошив короткий ёжик волос, протянул Толя в изумлении. – Такого даже со мной не случалось, хотя я и в Берлине побывал – покатался там на «двойке».

– Дети танк вроде не видели, он появился над кромкой воды и сразу в воду ухнул.

– Точно не видели, иначе по всей деревне разговоров было бы, – успокоил он меня. – Значит, портал вы сами открыли? Никакого другого ответа в голову не приходит. Ну-ка…

Я несколько секунд наблюдал, как он тужится, после чего с интересом уточнил:

– Крепит? Сходи к фельдшеру, попроси слабительного.

– Да нет, я попытался переместиться в другой мир. Хм, не получилось. А может, перенос спровоцировало ранение? Но такой способ мне не нравится. Каждый раз в себя стрелять? Нет уж, лучше привычным образом, через портал в болоте.

– Согласен, Толя, согласен. Как он работает, вообще не понятно. После перехода может заработать сразу, или через месяц, временной промежуток никак не угадаешь. Вон, целый отдел у нас в наркомате собрали, учёные все головастые, и то понять не могут, что и почему. Гипотезы совсем дикие строят. Интересно, как они смогут объяснить моё перемещение? Тоже с ранением свяжут? Или взять эту непонятную временную аномалию, прожили в том мире несколько лет, а здесь чуть больше месяца прошло. Вот как так? Я думал, у меня тут старшему сыну уже шестнадцать, а ему всё ещё одиннадцать, через две недели двенадцать исполнится.

Сегодня утром я позвонил своим, номер помнил. Шурин купил нам трёхкомнатную квартиру в Москве, там семья и жила, пока я служил в Чеченской республике. Штаб корпуса в Ханкале располагался. Трубку жена взяла, поворчала, что после двухмесячного отсутствия всё же соизволил позвонить, сказала, что старший где-то на улице, ну и позвала к телефону младшего, с ним и пообщались. Пообещал сыну, что через месяц приеду. Думаю, к тому момент ходить я уже смогу. Сынок бесхитростно сдал мать, поведав, что к ней мужик ходит с цветами и та где-то пропадать начала. Тёща из Ростова приехала, следит за ними, хозяйство ведёт. Я особо не отреагировал, для меня супруга уже чужой человек, даже испытал некоторое облегчение. У меня в мире Сталина – мы его именно так называли, хотя, как оказалось, миров-копий хватало – были женщины, одна даже постоянной стала. Сын получил от матери оплеуху, я это хорошо расслышал, и связь прервалась. Подумав, я позвонил своей старшей сестре, матери Вячеслава, и попросил начать бракоразводный процесс, так чтобы квартира осталась жене, а дети мне. Нине я звонил ещё вчера, перед тем как отрубиться на ночь. Сообщил, что у нас всё хорошо, сын её и муж будут чуть позже – успокоил таким образом. Она пыталась узнать, где я нахожусь, но я сказал, что сам приеду.

Толик выходил из палаты, пока я по телефону общался. Насчёт развода я ему сообщил, остальное его не касалось. Он был в курсе, что в мире Сталина у меня осталась любовница – еще удивлялся, мол, такой пожилой – ха, едва сорок было! – а любовниц меняет как перчатки. Сам Толя не сказать что монахом жил, но встречался только с одной девушкой, только я так и не понял, серьёзно у них или нет. Я даже не уверен, что у них до постели дошло. Похоже, уже расставаться надумали, видимо характерами не сошлись. Толя, как я понял, однолюб, и подобрать под себя будущую супругу ему очень сложно. Тот всё какую-то Олю Смирнову поминал, видимо по душе пришлась. Познакомился с ней в мире-копии. Интересно, если вернуться в мир Сталина, найдет он её? Правда, как я понял, особо назад Толя не торопился из-за своей бабушки, а взять с собой не мог, древняя старушка могла не пережить переход.

Время шло, я потихоньку восстанавливался. Толя то домой ездил, то под моим окном в кабине своего грузовичка возился – он «шишигу» купил у армейцев по конверсии, магнитолу в кабине установил, ещё какие-то ремонтные дела проводил. Хирург уехал к себе домой через две недели, но сообщил, что транспортировать меня уже можно, так что на носилках меня занесли в кунг, и Толя привёз меня к себе в деревеньку. Дорога чуть всю душу не вытрясла, хотя ехали очень медленно. На месте они с соседом занесли меня в дом. Там я с бабашкой Толи и познакомился.

А вообще меня поражала скорость восстановления: я уже потихоньку сам садился. А в мире-копии, где я в плечо пулю получил, восстановление шло обычными темпами. Может, это тоже влияние портала? Всё же его изучение застопорилось в самом начале и пока находилось по факту на нуле. Я это точно знал, хотя не курировал его изучение, но нарком Берия охотно отвечал на мои вопросы. Правда, с вкраплениями мата, ладно хоть не на меня злился, а на учёных, что топчутся на месте.

Толя мне привёз спецтелефон, у нашей службы такие имеются. Прослушать их можно, да всё возможно, но эти ну очень сложно, применялось серьёзное шифрование связи. Я знакомому позвонил по бывшей работе, тот и выделил мне такой аппарат. Жаль, из-за отсутствия средств, потерянных в одном из миров-копий, я уже сейчас не могу приступить к закупкам, но предварительный заказ, без предоплаты и составления договоров, сделать смог. Так что пока обзванивал подрядчиков – нужные контакты мне предоставили бывшие коллеги. Один сокурсник в ФСБ работал, вот он и расстарался. Даже сообщил, что на некоторых складах имеются советские производственные станки, ещё в заводской упаковке и с технической документацией.